Манаков Юрий. Гиперанатоксин

   Судя по наклону Полярного треугольника к плоскости горизонта, остров Безруких находился на широте около сорока градусов. Если проводить аналогии с Землей, то здесь и сейчас, я находился в Японском море в районе острова Хонсю. И погода стояла вполне соответствующая - теплая и ласковая летняя ночь.
   Далекий ночной бой шел на юге, в районе гавани. Это не опасно. Дома горели на западе - тоже довольно далеко. Людоеды женщину перехватили на севере, как раз там, куда я собирался направиться. Почти наверняка у меня будет с ними встреча. Так что нужно держать ушки на макушке…
   Я проскользнул мимо выгребной ямы, легкой птичкой перескочил через высокий забор и, стараясь не шуметь, направился в сторону северных ворот города.
   Сопение и шумное дыхание хищников в первой засаде засек метров за тридцать. Сместился с середины улицы к стене и двинулся вдоль забора, сливаясь с темнотой. Не доходя нескольких шагов, подумал, что нужно что-нибудь учудить, эдакое - неожиданное… В нашей диверсионной работе иногда очень полезно следовать правилу - 'пришла беда откуда не звали'.
   Повертел головой, подпрыгнул, подтянулся и, как дикий кот, бесшумно вскарабкался на забор. Выпрямился и, балансируя как канатоходец, пошел по тонкой кромке ограды в сторону засады. Остановился на углу забора, пригнулся и святым архангелом - вершителем судеб, взглянул вниз. Есть.
   В узком проулке скрывались пять человек. Они стояли за углом, вплотную друг за другом, прижимаясь к забору. Если постараться, то мечом можно зацепить макушки всех пятерых… и я постарался. Никто из охотников за человечинкой, кажется, так и не понял, что же произошло, и откуда к нему пришла смерть. Соскочив с забора на землю, вложил клинок в ножны и двинулся дальше.
   Второе препятствие засадой можно обозвать только условно. Лучше всего подходило слово - застава. На протяженном участке улицы оказались снесены заборы, их пустили на растопку костров, и сейчас два прогорающих костра освещали проход с разных сторон улицы.
   С безопасного расстояния несколько минут рассматривал заслон. У каждого костра сидело и лежало около десятка вооруженных мужиков. Проскользнуть незамеченным будет мудрено.
   Может обойти заставу по крышам? Долго и неудобно… отпадает. Попробовать договориться о проходе по-хорошему? Наивно… поэтому не пойдет. Пробежать мимо на скорости? Есть вероятность поймать в спину болт… тоже нелучший вариант. Да и скрытность передвижения будет утеряна.
   Хотя, если быть честным перед самим собой, это все отговорки. На самом деле мне просто хочется сократить собственными руками популяцию пиратов на этом острове… в основном за старые грехи и из-за никчемного их существования на белом свете. Поэтому остается одно - наиболее приемлемое, по наглому вырезать всех в лучших традициях настоящих японских самураев, которые, когда надо, убийцы каких поискать.
   Я прикинул план атаки и постарался оценить боевые качества противника. Судя по заторможенному поведению пиратов, они заслуживают оценки неуд. Затем мысленно представил траекторию своего движения, оценил возможные препятствия и подводные камни. Подумал и взял в левую руку кинжал, а в правую - меч. Резко перешел на следующий уровень боевого режима и стремительной тенью метнулся к бандитам у первого костра.
   Пролетев, почти не касаясь земли, несколько десятков метров, сделал круг вокруг костра. За это время успел три раза ткнуть мечом, два раза ножом, черкануть кинжалом по горлу четверым пиратам и коротким махом клинка поставил многоточие, отделив голову от плеч у последнего пирата с этой стороны улицы. После этого без всякой передышки, продолжая движение, бросился на остаток заслона с другой стороны. Четверо людоедов успели вскочить на ноги и схватится за оружие. И, по крайней мере, двое из них пытались разобраться в мельтешении теней. Но времени, чтобы что-нибудь понять в происходящем я им не дал, закрутив смертельную спираль вокруг второго костра. Здесь, я в основном рубил головы и подгадывал моменты, когда очередной претендент в мертвяки проснется и начнет подниматься на ноги. Семь секущих ударов и только два укола - один бандиту, просто попытавшемуся откатиться от костра. Второй - достался самому хитрому, который шустрой змейкой, собирался улизнуть в темноту, не поднимаясь на ноги. Баста! Была засада и нет засады… все, как учил Великий кормчий. Самое удивительное - никто и пикнуть не успел… Видно здорово оголодали болезные.
   Протерев клинки и вложив оружие в ножны, нырнул в темноту узких переулков. До северных ворот оставалось пройти совсем чуть-чуть. А из-за горизонта тем временем на небо выползала луна и темнота ночи стала сдавать позиции. Через десяток-другой минут от лунного света станет совсем светло.
   Ворота из города оказались распахнуты настежь - входи-выходи, кто хочет. Но, что-то подсказывало, - последнее время, они работали только на выход. За воротами через сухой полузаросший ров был перекинут мостик. Чувствовалось, что эти ворота далеко не главные в крепости - направление и дорога на север использовались от случая к случаю.
   Рядом с дорогой сразу после моста горел костер. Второй костер отбрасывал блики на ближайшие кусты еще через несколько десятков шагов. Оба источника света освещали около полусотни метров предстоящего пути. Людей рядом заметно не было.
   Легкий северный ветерок донес характерный аромат разложения. Где-то рядом лежало множество трупов, о захоронении которых никто не позаботился, а теплая погода и гнилостные бактерии свое дело знают туго. Имелось у меня подозрение, что мертвяки в недалеком прошлом, это жители Сиагры, попытавшиеся покинуть через ворота, ставший вдруг негостеприимным родной город. Впрочем, и без трупного запаха, - по ауре злобы и голодного интереса, понятно, - сразу за воротами ждет третья по счету засада. Уж очень выгодное место, чтобы отлавливать тех, кто решит бежать в пампасы…
   Основная масса живодеров пряталась в сторонке и должна в данный момент благополучно отсыпаться, а за освещенным пространством у ворот, скрываясь за кустами, наблюдал часовой. И, кажется, он был один. Я остро пожалел, что не захватил с собой лук, но чего уж теперь локти кусать…
   Оставалось только попробовать снять сторожа метательным ножом. Сделать это через открытые ворота крепости не представлялось самым удачным решением проблемы - мешали кусты. Да и внутреннее чувство говорило - это был бы неправильный поступок.
   Я повертел головой, оценил высоту стены и принял решение. Стараясь не шуметь, побежал налево вдоль стены, отыскивая лестницу. Она обнаружилась метров через пятьдесят. Козленочком по ступеням взлетел наверх и, пригнувшись, скрываясь за бортиком, перебежал к участку над воротами. Осторожно выглянул через парапет и увидел часового, как на ладони… со взведенным арбалетом в руках. Рядом с ним на земле калачиком свернулась еще одна фигура. Сменщик? Н-да… хорошо, что не стал кидать от ворот, - получилось бы… как всегда.
   Взял в руки два ножа, настроился на бросок и широкими махами отправил гостинцы по назначению. У стоящей фигуры подкосились ноги. В падении часовой смог сделать лишь одно - нажать на спуск и его арбалет произвел выстрел. Болт, прошуршав по кустам, ушел далеко в сторону, сбивая ветки и листья на своем пути. Сменщик успел лишь хрюкнуть и дернуть ногами. Аллес.
   Я неподвижно постоял несколько минут, вслушиваясь и вглядываясь, - все спокойно, можно продолжать движение.
   В ускоренном темпе ссыпался со стены и, пробежав через ворота и мост, свернул в кусты - нужно собрать клинки. Сменщик часового еще дышал - пришлось добить подранка. Еще пару минут постоял над трупами, стараясь уловить знак беды, но не спящих и живых рядом не было. Очень хорошо.
   Выскочил на дорогу, бросил взгляд на Полярный треугольник и скользящей волчьей рысью припустил по дороге в нужном направлении.
   Я, конечно, не призовой рысак, но бежать могу долго и быстро, практически не уставая. Не всякий жеребец способен выдержать такой темп бега. Так, что десяток-другой километров до храма Ярости, я рассчитывал преодолеть, в худшем случае, часа за два-три.
   Главное в моем многотрудном деле диверсанта - не вляпаться в засаду. Поэтому шлепал по дороге ногами с пятки на носок мягко, дышал тихо и вертел головой по сторонам, как сова, на все триста шестьдесят градусов. Однако, первым обнаружить засаду помогло не зрение и не слух, а обоняние. Еле заметный северный ветерок в очередной раз принес трупный дух вперемешку с запахом костра. Я сбавил обороты, сместился с дороги и пошел по обочине. Заметив на прямом участке впереди завал из деревьев, сошел с обочины и двинулся кустами, скользя привидением рядом с хайвеем.
   Подобравшись к завалу почти вплотную, услышал тихий и очень любопытный разговор двух обормотов-часовых. Они обсуждали достоинства и недостатки прожаренной мужской и женской ляжек. По всему выходило, что женский окорок вкуснее - в нем больше жиру.
   Изгибаясь, как древесная змеюка, ужиком просочился через ветви поваленных деревьев и зашел гурманам-каннибалам в тыл. В тот момент, когда главный рассказчик и любитель человечинки, пустил особо густую слюну и гулко сглотнул, я аккуратно вскрыл ему горло от уха до уха. И без промедления всадил кинжал под челюсть второму, захлопнув ему тем самым вонючий рот, который он собирался распахнуть, чтобы выдать в пространство вопль ужаса. Затем осторожно подхватил мертвяков и опустил обоих на землю, стараясь не шуметь и не испачкаться в крови. Финита.
   Остальные любители мясных деликатесов спокойно почивали сопя в две дырочки рядом на поляне. Я без приключений прошел, переступая через спящих людей, весь лагерь насквозь до следующей засеки с противоположной стороны дороги. Здесь караулил только один сторож и умер он от фирменного броска метров с десяти метательным ножом под левую лопатку. Что называется, - верная смерть.
   Ну, вот, оказывается, просочиться через ряды неприятеля получилось легче легкого. Да и, что с них взять, с пиратов-то, - это на морях-океанах они крутые и тертые, а на земле - прах под моими ногами и гниль в крепких и ловких руках. Впрочем, это я додумывал уже на бегу…
   Судя по положению звезд, дорога стала отклоняться на северо-запад. Но другого пути тут быть не должно и заблудиться, стало быть, невозможно.
   Минут через сорок добрался до залесенного участка, начались предгорья. Хотя, какие такие предгорья могут быть на не самом большом острове… На горизонте, темным пятном на фоне звездного неба проявил себя пупырь невысокой горы. Дорога повернула на северо-восток. Деревья сомкнулись вокруг и минут десять я бежал в гору по мрачному коридору из древесных стволов и веток. Но вот, преодолев перевал, тропа пошла под уклон, в воздухе почувствовалась свежесть. Через несколько минут выскочил из леса в заросшую высокой травой низину, которая протянулась вплоть до берега полноводного ручья. Под ногами захлюпала грязь. Очень удобное место для засады.
   Тормознув у последних кустов перед открытым местом, постарался прислушаться. Вроде, все тихо и сердце ничего не вещует… Можно продолжать движение.
   Шлепать дальше в мокрой обуви мне не улыбалось, а посему разулся и запихнул ботинки в рюкзак. После чего смело форсировал ручей. В самом глубоком месте на переправе вода доходила чуть выше колен и, ко всему прочему, оказалась неожиданно холодной точно вытекала с ледника. Выскочив на противоположный берег, чтобы согреться, резко ускорился и километр пробежал босиком, как настоящий спринтер. Затем, слегка обсохнув, обулся и снова устремился вперед равномерной волчьей рысью. Дорога опять повернула на северо-запад и запетляла вдоль подножья невысокого хребта, не слишком удаляясь от речки.
   Костры пиратского лагеря засек километра за два и по мере приближения к стоянке постоянно сбрасывал скорость бега. Затем перешел на шаг и, подобравшись к становищу метров на сто, остановился в удобном месте. После чего сместился в сторону, спрятался за кустами и приступил к изучению лагеря.
   Разбили свой бивак флибустьеры на большой поляне. С запада границу поляны задавал скальный обрыв. И ручей, и дорога, обрезанные каменной стеной, заканчивали здесь свое существование на поверхности земли и продолжали его дальше под землей, скрываясь в недрах горы. Они ныряли в большую пещеру. Через овальное отверстие входа в туннель можно было без напряжения пропихнуть три железнодорожных вагона установленных вплотную к друг другу.
   На поляне насчитал двенадцать костров. У каждого устроилось на ночлег человека три-четыре. Получалось, где-то около полусотни пиратов. Но, что они здесь забыли? Непонятно.
   Тем временем, на востоке заметно посветлело и до общей побудки ждать оставалось недолго. Недостаток времени меня особенно не тяготил и я решил не форсировать события. Присел за кустом, расслабился и приступил к наблюдениям.
   Где-то через час у костра зашевелился первый пират, почти сразу проснулся второй и через пять минут лагерь забурлил. Все стали подтягиваться к площадке перед входом в пещеру. Наконец, на камень метровой высоты заскочил вооруженный оборванец и, размахивая руками, как настоящий революционный матрос, задвинул короткую, но пламенную речь. Из-за большого расстояния долетали лишь обрывки спича и я с трудом разобрал отдельные слова:
   – …хватит, - оратор ударил себя кулаком в область сердца и мне показалось, что сейчас он разорвет на груди рубаху, -…навоевались, - пират, брызгая слюной, потряс кулаками над головой, и в этот момент, напомнил мне истового пропагандиста большевика, разлагающего армию на фронтах Первой мировой, -…к ногтю, - и агитатор красноречиво продемонстрировал руками, как он откручивает кому-то его собачью голову, -… убить, - бандит выхватил клинок из ножен и с блеском выполнил секущий удар, который мог развалить на две половинки человека, если бы не был произведен вхолостую, -… сотрем в порошок, - и глашатай революции ткнул клинком в сторону входа в пещеру, копируя Наполеона Бонапарта, посылающего войска на смерть, в битве при Ватерлоо. В ответ на эту зажигательную речь пятьдесят глоток взревело.
   – На штурм! - и со слитным воплем, - А-а-а! - толпа ринулась вглубь горы. На поляне не осталось никого. Похоже, что настал мой выход.
   Как только революционные пиратские массы, размахивая колющим и режущим оружием, скрылись в проходе, я вышел из-за кустов и вразвалочку направился следом. В любой революционной ситуации главное - оседлать хаотическое движение народных масс и с пользой применить в своих корыстных целях.
   В основном, я рассчитывал использовать толпу в качестве тарана и собирался проникнуть в логово врага на плечах атакующих, рассчитывая в общей суете, как можно дольше оставаться незаметным. А также, в лучших традициях заградотрядов НКВД, предполагал не дать воинственному порыву угаснуть - физически уничтожая тех, кто по каким-либо причинам решит раньше времени сделать ноги с поля боя, посчитав, что внутри пещеры становится слишком жарко.
   Добравшись до входа в пещеру, осторожно, одним глазком заглянул вглубь тоннеля. По центру прохода протекал ручей, который и являлся истоком реки. Он скрывался в темноте пещеры. Рядом с ним проложена широкая тропинка. Вопли ярости, звон оружия и крики смертельно раненых людей доносились из глубины пещеры. Судя по звуку, там шел бой не на жизнь, а на смерть, и до места основной схватки было метров четыреста. Я совсем уж решил двигаться дальше, как вдруг, из стены с моей стороны выпрыгнула, как мне сперва показалось, фигура в черном.
   Однако, это был не человек. В его внешнем виде имелось, что-то сильно напоминающее шимпанзе, - то ли черная шерсть, то ли общая конституция фигуры. А может он смахивал и на крупную мартышку - с пухлой голой задницей, похожей на смачный, красный, клубничный пудинг. Но двигалась обезьянка грамотно и в одной руке держала кривую саблю с сильным расширением на конце. По всем ухваткам чувствовалось, - в качестве противника шимпанзе не подарок. Перехватив клинок зубами, примат, помогая себе передними руками, порыкивая, шустро заковылял по тропинке, направляясь в глубину пещеры. Чем-то этот обезьяноподобный воин напомнил мне себя самого - наглого и… смертельно опасного.
   Я хмыкнул и по стеночке двинулся вглубь пещеры. Ввязываться в потасовку в недрах пещеры уже не хотелось. А прислушавшись к внутреннему голосу, понял - подземелья это не моя область деятельности. Здесь имеются свои хозяева и лучше держаться от них подальше.
   Однако, прямо-таки нездоровый интерес вызывало место в стене откуда вымахнул гоминид. Имелось у меня подозрение, что это не обычный черный ход. И, как в воду глядел… Там, где должен был быть выход, стена отличалась от остального массива по фактуре. Чем-то это было похоже на сырой участок. Но размер и форма, сразу навели на мысль о портале.
   Осторожно ткнув пальцем в перепонку, подтвердил свою догадку - Ворота. Теперь передо мной встала дилемма куда идти - вглубь пещеры или в портал. Посмотрев в темноту туннеля и прислушавшись к затухающим звукам боя, решил, - прежде чем ввязываться в потасовку нужно проверить канал… и просунул голову в Ворота.
   Так, - знакомая комната. Но вместо кресла низенький постамент с углублением. Было в нем нечто от ночного горшка или вазона для цветов. Вспомнив пухлую, красную попку шимпанзе, я подумал, что 'для его оригинальной задницы, это седалище будет в самый раз'.
   Собравшись с духом, глубоко вздохнул и шагнул через портал в помещение. Поведя носом, понял, - мартышка находилась здесь долго и регулярно. В воздухе стоял застарелый, тяжелый дух дикого зверя и смрад от свалявшейся шерсти. Сразу же заложило нос и потекли сопли - не хватало еще подхватить аллергию… или еще чего-нибудь похуже. Все-таки аллергия, это хоть и неприятно, но незаразно и несмертельно.
   В стене напротив, имела место дверь с отпечатком ладони - узенькая такая лапка с перепонкой. Ясно, что отрыть ее с помощью моей мозолистой клешни, невозможно. Пароль не сработает. Ну, и ладно…
   Я шагнул к ночному горшку и без колебаний присел. Ха, знакомые ощущения… кресло приступило к адаптации. Менялась форма седалища и степень жесткости. Пропало углубление и также как и раньше у себя на Базе, я перестал замечать свой насест. На это потребовалось несколько минут. Затем я опустил руки вдоль туловища и приступил к адаптации манипуляторов. Как только ладони рук охватила невидимая субстанция, несколько секунд удерживал ладони в расслабленном, слегка согнутом состоянии. После чего приступил к изготовлению перчаток, последовательно сменив несколько фасонов. Самым тяжелым оказалось стереть из памяти Системы узенькую лапку с перепонкой, но опыт подгонки размеров и формы у меня имелся, и я таки заставил машину выполнить приказ. На все, про все потребовалось около пяти минут. Как результат, добился полного совпадения всех параметров. В этот момент стены храма засветились знакомым голубым цветом. Процесс адаптации завешен - механизм готов к работе.
   Теперь первое, что нужно сделать, закрыть проход. Это я и попытался осуществить, сжав пальцы в кулак. Фиг вам. Что-то там заклинило в управлении. А это уже могло привести к катастрофе.
   Было у меня подозрение, что для того, чтобы порубать в капусту пиратов, мартышке много времени не потребуется. Затем она вернется. Если к тому моменту, я не заткну дырку Ворот - гоминид устроит разборку со мной. Последствия такого развития событий трудно спрогнозировать. Может я нашинкую шимпанзе на мелкие порционные куски, а может меня - порежут на тонкие ремешки… Но расстраиваться рано. Пока живу - надеюсь… и я по новой приступил к более тщательной адаптации своих манипуляторов.
   Через пару минут решил сделать очередную попытку. Сжал пальцы в кулак. Есть! Проход закрылся после полного сброса Системы. Победа. Чисто машинально шевельнул указательным пальцем правой руки - появилось ощущение движения вперед. Я выплыл в туннель и зафиксировал себя по центру. Затем развернулся на пол-оборота, включил звук и стал ждать.
   Возможности шимпанзе и его боевые качества я оценил правильно. На то, чтобы прикончить всех пиратов, ему потребовалось несколько минут. Гораздо больше времени заняло перемещение туда-сюда по тоннелю. Но вот он вынырнул из темноты и остановился напротив точки своего выхода. Тридцать секунд продолжалась немая сцена, разглядывания стенки. Затем осторожный тычок пальцем в камень в одном месте, в другом - и еще десять секунд полной тишины. После этого, пять секунд продолжался зубовный срежет так, что у меня мурашки пробежали по коже и позвоночнику, и… молодецкий удар мечом. Удивительная сталь оказалась у сабли - она разрубила камень и погрузилась в него на всю ширину лезвия. Чувствуется, - не обошлось тут без высоких технологий. Вот тебе и архантроп! Дикое, грязное животное, блин! Я раскрыл рот от удивления. А ведь он своим клинком первым же ударом мог срубить мой меч у рукояти или того хуже - захватить еще и часть руки. И что мне делать потом? Только надеяться на быстрые ноги…
   Еще минута полной тишины и, наконец, полное осознание гоминидом безвыходности ситуации. Обезьяноподобный боец запрокинул сморщенную мордочку и с надрывом завыл. Поперхнулся, видимо предположил, что его могут слушать, и вполне правильным человеческим языком, с легким акцентом, в котором при желании можно было уловить порыкивания зверя, зубовный скрежет и шипение змеи, - выдал в пространство смачный перл.
   В этой пламенной речи - на голову некоего гада, устроившего ему подлянку, должны были снизойти все кары и неприятности Нового мира и Вселенной. Особо, в ярком спиче упоминались все родственники неизвестного диверсанта до десятого колена, красочно описывались их противоестественные отношения друг с другом и последствия - в виде ублюдков обоего пола, которые в свою очередь, брали пример с родителей, активно производя новый приплод, используя для этого способы из руководства по обучению мазохистов-любителей и садистов-профессионалов… Окажись все это правдой, у меня точно бы случилось резкое и катастрофическое недержание кала и мочи, что привело бы к самому позорному в истории этого мира летальному исходу.
   Я слушал гоминида раскрыв рот в течение десяти минут, в особо сильных и ярких местах, отдавая должное искусству красноречия палеоантропа, делал характерный жест правой рукой со сжатым кулаком снизу вверх. И все это время матерщинник ни разу не повторился, всякий раз находя новые сюжеты, красочные эпитеты и неожиданные сравнения… Пушкин отдыхает. Но вот вояка, наконец, иссяк, присел на корточки и пригорюнился, а я с громким щелчком захлопнул рот. Впрочем, размышлял шимпанзе недолго, встряхнулся и напоследок поставил жирную и весомую точку коротким и веским словом.
   – Мля! - затем с понурым видом заковылял вглубь пещеры, а я с облегчением вздохнул.
   Понятия не имею, где находится его логово, но, учитывая кодовый замок на двери, выйти из помещения я мог лишь через портал. Воину же, чтобы вернуть себе управление Системой, достаточно вернуться к себе на Базу и спокойно войти через дверь. Если База далеко и путь до нее опасен, шимпанзе остался бы на месте. И, чтобы не создавать ненужных проблем в отношениях с кукловодами, мне, хочешь - не хочешь, а пришлось бы восстанавливать Ворота здесь в пещере и попытаться через них скрыться в неизвестном направлении на виду у мартышки. Может я смог бы убежать от не питающего ко мне добрых чувств чудовища, а может и нет…
   Проводив взглядом фигуру неудачника, пока она не скрылась в глубине туннеля, приступил к работе. А для начала - поджал четыре пальца и проверил возможность восстановления портала. У зеркала появилась голубая окантовка. Затем, прижав большой палец к четырем, увидел голубую точку в центре зеркала и, отодвинув палец в сторону, организовал отверстие в рамке. Есть! Все в лучшем виде - имеет место классический пробой пространства. Я вздохнул с облегчением и посадил голубенькую метку на рамку.
   По всему получалось, что я победил, сразив наповал дуплетом сразу двух зайцев. Первое - стал обладателем запасной Системы, второе - без лишнего смертоубийства вырубил тяжелую фигуру противника, устранив ее на какое-то время с шахматной доски. Однако, ни по первому, ни по второму пункту я иллюзий не питал. Все победы сугубо временные. Но, как это поется, - суетись пока молодой…
   И я приступил к работе. Вначале решил проверить кассету координат на краях зеркала. В отличие от моего экрана, здесь замороженных координат имелось непросто много, а очень много. По первой прикидке, на два порядка больше. Фактически весь периметр оказался утыкан разноцветными метками. Если взять мои метки за масштабный коэффициент, то гоминид работал с Системой очень долго, может многие десятки лет.
   Судя по порядку следования, в последнее время ставились в основном белые маркеры. Нужно проверить их содержание. Перефразируя пословицу, - 'скажи мне, что у тебя записано на диске, и я скажу кто ты'. Недолго думая, ткнул в первую белую метку.
   Комната… телевизор, по внешнему виду - советского производства эпохи развитого социализма. На экране полудурок, непонятно чему радуется, лезет обниматься и целоваться, кажется, с немцами. Сцена, как в песенке поется, - 'для дурака не нужен нож… такому немного подпоешь и делай с ним, что хошь!'