Маркеев Олег. Странник, Серый Ангел

   повезло.
   - Это Вальке с другом повезло, - подмигнул ему Злобин.
   Колька зарумянился и отвел глаза.
   - Возьмешь каракули и автора - и дуй в городскую, в сорок седьмой кабинет, - зашептал Злобин. - По дороге поработай с парнем получше. На деталях же качать будут, понял? Сам инициативно не суйся.
   Колька старательно кивал в конце каждой его фразы. Злобин решил, что по инерции Колька в ответ на вопрос скажет правду, просто не успеет перестроиться и заюлить.
   - Откуда ветер дует, знаешь? - без паузы спросил он.
   Коля лишь на долю секунды промедлил, потом кивнул.
   - Кто навел проверку? - уточнил Злобин.
   Коля поднес раскрытые ладони к лицу, изображая тяжелую морду Груздя. Даже глаза умудрился сделать пуговичными.
   - Я давно подозревал, что у него дубликаты ключей и печатей есть, - горячо зашептал Колька. - Кто-то негласно шмонал сейфы, я Вальке постоянно говорил. Дурак, не верил.
   Злобин вспомнил, как тяжко обиделся Груздь, когда увидел, что фельдъегерь увозит все, наработанное Злобиным за день.
   Злобин прислушался к себе. Совесть молчала, свернувшись волчонком где-то глубоко внутри. По здравом размышлении, Валька Шаповалов максимум нарывался на выговор, и то если бы попал под горячую руку.
   В своей прокуратуре Злобин тоже периодически устраивал шмон по сейфам, но делал это открыто. Найди он патроны, отодрал бы следака до потери пульса и погнал бы рысью за таким Спартаком, чтобы все бумажки в зубах принес. Но натравить на парня инспекцию из вышестоящей организации, а потом якобы скрепя сердце отстранить от работы - к такому надо долго готовиться. Чуть ли не с детства. Или иметь на то солидные мотивы, кроме подлой натуры.
   На боку у Злобина запиликал мобильный. Он отстранил от себя Кольку, все еще лежащего животом на столе. Включил связь.
   - Да, слушаю. Не представляйся. - По номеру на определителе он уже знал, что звонит Барышников.
   - Я еду к тебе. Выходи на проспект. Сможешь? - В голосе Барышникова явно слышалась
   тревога.
   - Да. Что стряслось?
   - Даже еще сам не понял, хорошо это или плохо, Ильич. Но след пошел. Нашего мальчика след, понял? В Москве он. На своей земле где-то. Подробности при встрече.
   Глава десятая
   ВРАГИ ДРУЗЕЙ И ДРУЗЬЯ ВРАГОВ
   Старые львы
   Срочно
   т. Салину В. Н.
   Объект "Ланселот" покинул адрес в 18.45. Зафиксирована встреча с объектом "Миша", прибывшим на машине "шкода-фелиция" (гос. No У 873 МО). Совместно отправились к адресу "Парашютиста", совершили объезд дома, не выходя из машины.
   "Мишей" получена оперативная информация о краже барсетки, совершенной вечером 15 числа устойчивой преступной группой из трех человек в бильярдной "Лиана". Согласно данным из агентурных источников члены УПГ пытались реализовать похищенное, в число чего входил паспорт на имя Шаповалова.
   Принято решение реализовать данную информацию, используя розыскные возможности "чеченской" ОПТ.
   Наблюдение продолжаю.
   Владислав
   Ланселот
   Барышников вырулил на Шереметевскую улицу, ворчливым голосом продолжил:
   - Нет, как профессионал я тебя понимаю, Андрей Ильич. Тянешь дело, а места, где дед из окна сиганул, еще в глаза не видел. Ну и что ты там за пять минут высмотрел? Дерево, окно, подъезды на другую сторону выходят, потому и хряка этого, Самсонова, с его волкодавом никто не сопоставил с полетом Мещерякова. Машину они оставили у первого подъезда, там в подвале офис. Все думали, что "мерс" к ним приезжал, вот и не стукнули, когда первичный опрос шел. А Валька Шаповалов копнул глубже. Нашел, как я, охранника того офиса, он свои машины знает, а чужие машинально запоминает. Три семерки в номере, как у Самсонова, даже дебил запомнит. Вот тебе и след. - Он качнул машину вправо, уворачиваясь от рванувшего сзади на обгон "мерседеса". - Блин, еще один дебил на "мерсе"! - проворчал он. - И хорошо, что ты, как Холмс, с лупой раком по газону ползать не начал. Время же, говорю, время! Простынет след, год пацана искать будем.
   - Ладно, не скрипи, Михаил. - Злобин вальяжно раскинулся на заднем сиденье. - Прав ты,
   совесть я профессиональную успокаивал. И еще раз прав, когда говоришь, что события в другом месте кипят.
   - Аж булькает, - уже умиротворенно вставил Барышников.
   - Откуда такая машина, лучше скажи. - Зло-бин похлопал по коже сиденья.
   - Специально для представительских нужд выбрал. К таким людям едем, ого! К ним без пон-тов никак нельзя. - Он потеребил галстук на шее. - И я вон как на торжественный вечер в День чекиста вырядился.
   Он сменил форму прапорщика-извозчика на вполне приличный костюм, подходящий мелкому клерку или водителю крупного чинуши. Чем в первую минуту поразил Злобина.
   - А что я в таком затрапезном виде, ничего? Барышников посмотрел на Злобина в зеркальце. В глазах плескался смех.
   - Сойдет, - успокоил он. - Чем непонятней, тем лучше. Короля же играет свита. Вот я и представлю тебя так, что у всех челюсти до колен отвиснут.
   Барышников обвел рукой окрестности.
   - Ввожу в курс дела. Все, что ты видишь, Ильич, - кабаки, магазины, лавки, и притоны, и Останкинская башня, уверен, тоже - все принадлежит чеченской группировке. Но не из тех абреков, про которых в газетах пишут. А другой, о которой знают только узкие специалисты. Те, нормальные, скажем так, живут тейпами по законам гор. Эти, что Останкино обложили, - другие. Они потомки тех, кто после выселения в места не столь отдаленные слился с криминалитетом и усвоил воровской закон. Смесь получилась жуткая, сам черт ногу сломит. Горское понятие о чести и воровские понятия - коктейль еще тот. Но как-то живут, не жалуются. С одной стороны, "правильные" чеченцы этих на дух не переносят. С другой стороны, через одного - все родственники. Ты хоть что-нибудь понял?
   - С трудом. Как с ними общаться-то?
   Барышников задумался.
   - С достоинством. Они это ценят в себе и уважают в других. Ну и на воровские разводы не попадаться. Этому тебя, надеюсь, учить не надо. Короче, не верь, не бойся и не проси.
   Злобин закурил, приспустив стекло.
   - Выкинь, Ильич, свой самосад. - Барышников покопался в бардачке. - На, представительские.
   Он протянул Злобину пачку "Парламента", предварительно выудив из нее пару сигарет. Одну бросил на панель, другую закурил сам.
   - Так, часики сними, - попросил он, достав из внутреннего кармана плоскую коробочку.
   - Зачем? - удивился Злобин, но подчинился взгляду Барышникова, стал снимать дешевые "Сейко" - подарок жены.
   Барышников открыл коробочку, цокнул язы-ком.
   - Век бы на такую красоту любовался! Лепота. Державность и народность. Блестит как золото и весит как чугун, - поерничал он. - Ладно, Для дела ничего не жалко. Носи, Ильич, не занашивай.
   Злобин принял из его рук тяжелые, очень дорогие на вид часы. Оказались отечественными, с символикой Генпрокуратуры на циферблате.
   - Ручная сборка, штучная работа, - пояснил Барышников. - Такие лично вручает генеральный за особые заслуги. Тебе выдаю авансом, учитывая оперативную необходимость.
   - Не слишком много для понтов, Миша? - нахмурился Злобин.
   - В самый раз, - успокоил его Барышников. - С такими на руке можешь даже в трусах
   ходить! Осведомленным людям эти часики скажут больше, чем самая крутая тачка и костюм от Версаче. А я тебя не к дураку везу
   Злобин застегнул мягкий кожаный ремешок, поболтал кистью, привыкая к часам.
   - Теперь слушай диспозицию, Ильич. - Барышников не оглядывался, сосредоточив все внимание на дороге, забитой плотным потоком машин. - По контингенту слух пошел, что трое залетных барсеточников пятнадцатого в районе одиннадцати ночи обули лоха в бильярдной в Лианозове. Мои агентишки сегодня подтвердили, что залетные предлагали на продажу паспорт. Чей, догадался?
   - Естественно, Шаповалова. - Злобин глубок ко затянулся "Парламентом", слишком слабым на его вкус. - Мутно это как-то. Сердцем чую, суют нам пустышку.
   - Предчувствия к делу не подошьешь, - отозвался Барышников. - След придется отработать. Только я уже не молодой, чтобы бегать кругами. В нашем с тобой возрасте, Ильич, надо руководить! Вот сейчас я одному авторитету задачу нарежу.
   - Контакт с авторитетом наверху согласован? - для проформы поинтересовался Злобин.
   - А часы я тебе где добыл? Не с генерального же силой снял, - усмехнулся Барышников. - Я бы сам пошел, Ильич. Но расклад не тот будет. Меня полгорода знает как бывшего замна-чотдела с Лубянки. А ты человек в Москве новый. И если бывший конторский подполковник у тебя за водилу, то, согласись, авторитет в непонятках еще неделю будет сидеть. Еще если часики грамотно засветишь, у него тыква от думок точно треснет.
   Он свернул направо, по короткой отвилке подъехал к кафе-избушке. Несмотря на затрапезный вид кафе, на стоянке стояли вполне приличные иномарки. Перед ними прогуливался парень в форме охранника.
   - Все, приехали, Ильич!
   Барышников развернулся, поставив машину крайней в ряду. До отказа опустил стекло на своей дверце.
   К машине подошел охранник, заглянул в салон.
   - Не там встали, уважаемые. Эта стоянка только для посетителей.
   - А Имран там? - спросил Барышников.
   - Какой Имран? - переспросил парень.
   - Все, свободен, - отмахнулся от него Барышников.
   Парень отошел на пару шагов в сторону, демонстративно достал рацию.
   - Так, сейчас номер пробьют, - прокомментировал Барышников.
   - А чья у нас машина? - спросил Злобин.
   - Обижаешь, из гаража Генеральной. Если сумеют, выяснят, что закреплена лично за Злобиным.
   - А эта? - Злобин указал на невзрачного вида "москвичек", припаркованный у забора гаражного кооператива, метрах в ста от них. Капот открыт, у машины возился какой-то мужик приметной внешности.
   - Тоже за Злобиным, но уже для других - с неохотой ответил Барышников.
   По бревенчатой лестнице кафе быстро сбежал высокий поджарый мужчина. В движениях чув ствовалось что-то хищное, агрессивное.
   - Вот это уже то, что требовалось, - удовлетво4 ренно кивнул Барышников. Кто-то из б л и ж них Имрана.
   Ближний подошел вплотную, заглянул в салон. Лицо у него было острое, с резко очерченными
   линиями.
   - Что хотели от Имрана? - с ходу спросил он.
   - Скажи, что его смотрящий в Лианозове мышей не ловит. Я с ним по делу толкую, а он шашлык трескает и ни черта не врубается. Менять пора.
   - Своих меняйте, - отрезал од. - Дальше что?
   - На вашем смотрящем мои полномочия кончились. - Барышников указал за спину на Зло-бина. - Теперь Андрей Ильич будет разговаривать с Имраном.
   Остролицый впился взглядом в Злобина.
   - О чем хочешь говорить с Имраном?
   Злобин промолчал, спокойно выдержав вдий взгляд.
   - Ладно, пошли. Остролицый отступил на шаг. Барышников шустро выскочил первым, распахнул дверцу со стороны Злобина.
   - Прошу, Андрей Ильич.
   Стоял он спиной к остролицему, и только Злобин увидел, сколько иронии плещется в глазах Барышникова.
   Внутри остро пахло восточными специями и шашлычным чадом.
   Сопровождавший оставил Злобина с Барышниковым у входа, сам прошел к дальней кабинке.
   Злобин осмотрелся.
   Светильники на бревенчатых стенах давали мягкий свет, едва освещая столики под ними. Ярким прямоугольником выделялась стойка бара. Перед ней на высоких табуретах сидели два человека. Подняв головы, они в зеркалах осмотрели вошедших. Из общего зала виднелся вход еще в одно помещение, откуда доносились характерные удары бильярдных шаров. Публика за столиками вполне соответствовала месту. Большая часть - залетные, богатые офисные мальчики с девицами, пришедшие оставить здесь деньги. На их фоне резко выделялись лица с криминальным прошлым и настоящим. Сидели они парами и по трое за столиками, тихо перешептываясь. На вошедших смотрели так, как умеют только уголовники, вскользь и краем глаза.
   - Имран тебя знает? - шепотом спросил Злобин.
   - Меня здесь не он один знает, - тихо ответил Барышников. - Но целоваться не побегут, не
   бойся.
   Сопровождающий вышел из кабинки, кивнул Злобину, разрешая пройти. Сам отошел к стойке. Барышников уступил дорогу Злобину, предлагая идти первым, даже за локоток поддержал, когда Злобин огибал чей-то чересчур выставленный в проход стул.
   В кабинке в одиночестве пожилой мужчина с лицом туберкулезника сосредоточенно хлебал густой мясной отвар из глиняной миски. Одет он был в черный костюм и черную косоворотку, застегнутую под самый кадык.
   "Минимум три ходки лет по семь каждая, - прикинул в уме Злобин. Туберкулез на зоне подхватил, а на воле никак не вылечит".
   - Здравствуй, Имран. Как здоровье? - первы приветствовал его Барышников.
   Имран кольнул его взглядом и процедил:
   - Твоими молитвами.
   - Андрей Ильич, - представил Злобина Барышников. - Разговор у него к тебе есть.
   Имран отложил ложку, вытер блеклые губы салфеткой, кивком указал на стулья перед собой.
   Злобин сел боком к стенке, Барышников закрыл собой проход.
   С минуту они разглядывали друг друга. Злобин выложил кулаки на стол, и наградные часы Имран просто не мог не заметить.
   "Давай телись быстрее, хватит авторитет выказывать", - мысленно подогнал его Злобин. '
   Он знал, кем выглядит в глазах Имрана: про винциалом, резко идущим в гору в Москве. С та 198
   лучше задружиться сразу, потом дороже обойдется.
   Наконец Имран произнес, обращаясь к Злобину:
   - О чем хотели поговорить?
   - О залетных барсеточниках.
   - Я не занимаюсь такой мелочью. - Имран вновь взял в руку ложку.
   - Мне тоже на них наплевать, - продолжил Злобин. - Но так уж сложилось, что ради того, чтобы найти их, я пройду частой гребенкой по всему району. Буду вынужден пройти.
   - Ну так идите, что вам мешает? - пробурчал Имран, хлебнув хаш.
   - Здравый смысл, - ответил Злобин. - Ради трех человек не стоит ставить на уши весь район.
   - Кто такие? - резко спросил Имран.
   - Работали по барсеткам в бильярдной в Лианозове, это все, что я знаю.
   - И что в той барсетке было? - усмехнулся Имран.
   - Документы моего человека.
   - А что он сам не пришел?
   - Пропал четыре дня назад. Есть подозрения, что убит.
   Имран, видимо, вычислил число, оно совпало с днем кражи. Мелкое криминальное баловство приобретало признаки особо тяжкого преступления, совершенного против представителя закона. По лицу скользнула едва заметная тень.
   "Соображай быстрее, - мысленно подогнал его Злобин. - Еще час-другой - и ни мы, ни ты Мальцов не найдем".
   Имран отодвинул тарелку. Словно по сигналу подскочил официант, сноровисто собрал со стола посуду и исчез. Следом подошел тот, что сопровождал гостей, наклонился к уху Имрана
   что-то долго шептал на незнакомом Злобин языке. Слушая его, Имран не спускал со Злоби
   на пристального взгляда. Кивнул, разрешая помощнику отойти. Медленно достал сигарету и
   пачки, чиркнул зажигалкой. Из полумрака сразу же высунулась рука официанта, смела пепельницу с одним окурком и поставила на ее место новую.
   - Злобин из Калининграда? - выдохнув спросил Имран.
   "Слишком быстро пробили. Очевидно, не только у Миши здесь знакомые. Кто-то и за мной следил", - мелькнуло в голове Злобина.
   - Да, это я, - с достоинством ответил он.
   - И надолго к нам? - спросил Имран.
   - Как Бог даст.
   Ответ Имрану понравился, он выставил улыбке ряд золотых коронок. И тут же задал следующий вопрос:
   - Иса Мухашев - твоя работа? "Кажется, влипли, - с тоской подумал Злобин. - Если Иса ему кем-то доводится, можем ноги не унести. Вот уж аукнулась так аукнулась Петышна стрельба".
   Плечо Барышникова, которым он невольно касался Злобина, напряглось. Но внешне Барышников ничуть не изменился, все так же добродушно щурился.
   Тянуть с ответом не стоило, Имран мог превратно истолковать слишком долгую паузу.
   - Иса сгорел по глупости, - начал не торопясь Злобин. - В Калининграде был такой деятель - Музыкантский. Он развел на деньги мелкого спекулянта Филю. Подписал Ису Мухашева прикрыть. Иса все по понятиям растолковал Филе, но тот обиделся. Вышел из квартиры и сразу же позвонил в РУБОП, стукнул, что Иса держит в заложниках Музыкантского.
   Барышников нервно хмыкнул и покачал головой.
   - Когда РУБОП снес двери на хате, Иса или кто-то еще, их там пятеро было, от неожиданно- выстрелил в рубоповца. Стрелял первым, за слова я отвечаю. - Злобин специально сделал паузу, выделяя последнюю фразу. - Как действует в таких случаях РУБОП, надеюсь, наслышан. Итог - пять трупов. Музыкантского освободили, и он той же ночью рванул в Литву. С тех пор он в розыске.
   - А этот конь педальный? Как его... Филя?
   Имран умело играл незнание. Злобин был абсолютно уверен, что вся история ему отлично известна. Перепроверял информацию безусловно, но главное - пробивал его, Злобина.
   - Пришлось сажать, - холодно усмехнулся Злобин. - За прошлые грехи и говнистый характер. Не надо на друзей стучать и РУБОП под пули подставлять. До кучи взяли Гарика Яновского, он в том деле с Музыкантским в доле был. Вот и вся сказка.
   В глазах Имрана мелькнул хищный огонек.
   - Погоняло Яновского не знаешь? - давя в себе какой-то особый интерес, небрежно спросил Имран.
   Злобин сразу же почувствовал, что интерес Ймрана таков, что Яновского будут резать на куски, пока не ответит.
   - Мне с ним чифирь не пить, на что он откликается - без разницы. Но если желаете знать, Имран, сдал ли Яновский общак Исы, то - да. Добровольно. И собственноручно заяву на сей счет накатал, в деле она осталась. Есть возможность - проверьте.
   Имран сделал каменное лицо.
   - Сколько там было? -сухо спросил он.
   - Это уже тайна следствия. - Злобин откинулся на спинку стула. - Но наводку дам. Деньги хранились в ячейке Балтийского банка. Спросите у них, думаю, не откажут.
   Имран криво, по-волчьи усмехнулся.
   - Есть еще что мне предъявить? - спросил Злобин.
   - Ничего я тебе предъявлять не буду, - с расстановкой произнес Имран. - А кое-кому - придется.
   Злобин отдавал себе отчет, что дни Фили и Га-рика Яновского сочтены, буквально сегодня же на зону уйдет малява, а Музыкантского будут искать до конца, от ножа ему не уйти*.
   Но совесть Злобина молчала. По закону эта братия уже срок получила, если к ним есть претензии со стороны воровского закона - их проблема, работнику прокуратуры Злобину на это по большому счету наплевать.
   * Об этих событиях см. в романе О. Маркеева "Оружие возмездия".
   Имран раздавил окурок в пепельнице. Двумя руками пригладил седые волосы на висках. Кожа
   у глаз при этом натягивалась, отчего его лицо еще больше приобретало волчьи черты.
   - Где барсетку помыли? - небрежно спросил он.
   - В бильярдной "Лиана", - подал голос Барышников.
   Злобин почувствовал, что нервная тряска, гулявшая по плечу Барышникова, пропала. Сам тоже расслабился, достал сигареты и закурил.
   - Ждите. Если хотите, поужинайте. Имран встал из-за стола. Барышников повернулся к Злобину.
   - Андрей Ильич, мясо здесь готовят замечательно.
   - Ну если ты так уверен, - включился Злобин в игру "я - начальник, ты дурак".
   Имран щелкнул пальцами, подзывая официанта. Сам растворился в полумраке.
   На питание, как понял Злобин, Барышников оперативных фондов не жалел. Заказ делал обстоятельно, не особо считаясь с ценами. И ел со вкусом и с расстановкой, долго отдыхая между сменами блюд.
   - Если коня не кормить, он пахать не будет, - ответил он на ироничный взгляд Злобина. - Ты ешь, Андрей Ильич, не стесняйся. Лучший способ убить время - хорошо потрескать. И нервы успокаивает, и организму сплошная приятность.
   Он отвалился от стола, похлопал себя по животу. Глаза сделались осоловелыми, лицо расслабилось. Но Злобин почувствовал - играет. Барышников сидел лицом к залу, от него зависело, что и как о них думают.
   Как только ушел Имран, вокруг их кабинки образовалось невидимое кольцо, в которое время от времени проскальзывал официант.
   - Сорок минут, - Злобин бросил взгляд на свои "наградные" часы.
   - Дай людям поработать. Мы бы неделю искали. - Барышников налил в бокал вина. - С твоего разрешения, - обронил он. Сделав два глотка, добавил: - И для конспирации. А то сидим, как два голубых на первом свидании. Сам, наверное, боишься развязать?
   - Ничуть. - Злобин пригубил вино.
   - Странно.
   - А я не завязывал, не кодировался и не насиловал себя Миша. Просто перестал. Встретил хорошего человека - и как рукой сняло.
   - Серьезный специалист? - спросил Барышников.
   - Очень. - Злобин решил не распространяться, что человек этот стал для него Навигатором. Помогающим не сбиться с курса.
   - Странно. - Барышников причмокнул, то ли пробуя на вкус слово, то ли смакуя вино. - И вообще странный ты мужик, Ильич. Уж извини за откровенность.
   - И в чем это выражается? Не в этом, я надеюсь? - Злобин указал на бокал.
   - Ну, это в нашей среде не странность, а уникальность, - натужно хохотнул Барышников. - Но не о том речь. Странный ты тем, что слишком лихо работаешь. Правильно, но лихо. Прешь к цели, будто никого вокруг нет, и тебе наплевать, что уже не одному любимую мозоль отдавил. Москва, Ильич, такое не любит. Здесь паутина интересов. Многослойная и не нами сплетенная. Это я к тому говорю, что этап сбора информации ты, как я понял, уже закончил. Вот-вот начнешь хватать и сажать. Упаси господь делать это без оглядки. Могут не понять. Щелкнут по носу - ерунда. А ну как по голове?
   - Еще про семью напомни, - подсказал ему Злобин.
   Барышников тяжко вздохнул.
   - Про семью ты сам помнить должен. - Он описал вилкой в воздухе круг. - Но и Москва - большая семья. Тут такая сага о Форсайтах - зачитаешься! Все свои и все друг друга жрут. И если тебя прикрывает Иван Иванович, то всегда найдется Семен Семенович, который твоего благодетеля на дух не переносит. А Семеныча мечтает подсидеть Петр Петрович, который в вечных контрах с лучшим другом Иван Ивановича. Понятно излагаю?
   - Понятно. Только не ясно, куда клонишь.
   - Не спрашиваю, есть ли у тебя крыша, не мое дело. Спроси себя сам, а насколько она надежна.
   Злобин промолчал.
   Барышников окинул Злобина оценивающим взглядом.
   - То-то! Не бычься, Андрей Ильич. Не пугаю и не прощупываю я тебя. На фиг мне это надо. - Он потянул к себе бокал, но пить не стал. - Кое-кого ты мне сильно напоминаешь. Отличный мужик был. Был.
   Злобин следил, как медленно, заталкивая в, себя, как лекарство, выпил вино Барышников.
   - Первое, Михаил Семенович: не расклеивайся, ты мне еще нужен. Второе: есть такое прави-,ло - кто Богу не грешен, царю не ответчик. По нему и живу.
   - Как ты сказал? - удивился Барышников.
   - Кто Богу не грешен, царю не ответчик, - отчетливо повторил Злобин. Предки мои по нему жили. И мне хочется.
   - Ну ты... Просто самурай какой-то, - покачал головой Барышников.
   - Казак, - поправил его Злобин.
   - Все равно завидую.
   Барышников стрельнул взглядом в конец зала. С лица сразу же сошло добродушное выражение.
   - Готовься, Ильич, - обронил он, прикрывая губы салфеткой.
   * * *
   Их провели на задний дворик кафе к грузовому контейнеру, переоборудованному под склад.
   Остролицый потянул на себя тяжелую дверь, жестом пригласил войти.
   Злобин оглянулся через плечо. На отвилке, ведущей к избушке, заметил милицейский "уазик".
   В контейнере горела яркая лампа под потолком. Резкий свет конусом бил вниз. В круге света стоял молодой парнишка в наручниках. По бокам стояли двое одногодков, руки у них были свободны, но держали они их, как полагается на правеже, скрещенными на груди. Головы у всех были опущены, стрижки короткие, почти под ноль, в беспощадном свете лампы казалось, - над головами парит золотистое свечение.
   Имран сидел на табуретке на самой границе света и полумрака. Оглянулся, сверкнув коронками.
   - Начнем, суслики залетные, - обратился он к молодым. - Кто надоумил на чужой территории без разрешения работать?
   После тягостной паузы тот, что в наручниках, пробурчал:
   - Я.
   - Обзовись, как полагается, цапель клювастый! - потребовал Имран.
   У парня действительно был длинный перебитый нос.
   - Клювом кличут. С Владимира я.
   - И кто за тебя, Клюв, слово сказать сможет? - продолжил знакомство Имран.
   - Иван Толстый.
   - Свердловский? - быстро задал вопрос Имран.
   - Нет, свердловского не знаю. Это наш, владимирский.
   Имран удовлетворенно кивнул.
   - Барсетку в "Лиане" четырнадцатого вечером ты помыл? - Имран хрустнул пальцами.
   Парень поднял голову.
   - Моя работа. - Голос от волнения дребезжал. - Солировал я, Воробей и Жора на подхвате работали. - Он перевел дух, набрался смелости и продолжил громче, с непонятным вызовом: - Объявляю: барсетку у мента помыл я. Они в "Лиане" засаду устроили, я сразу просек. Один лоха играл, барсетку чуть ли не в руки всем совал. Пацаны сказали, мотать надо, хозяйка, крыса, наверняка заяву накатала. Мы же там с неделю кормились. Ну а я решил: назло ментам прямо из-под носа уведу барсетку. Цапнул ее и, Воробью не скидывая, сам вынес. Потом ходу на хазу. Там и залегли.
   - А в ментовку как загремел? - спросил Имран. Оглянувшись, прокомментировал для Злобина: - За сорок восьмой мусарней числится. Мы его на полчаса выкупили.
   - Не подфартило, - Юный вор опустил голову. - Вышел к метро жратвы купить. А там у ларьков баклан по беспределу на меня наехал. Я ему в пятак припечатал. Тут еще рванье налетело, пошел махач серьезный. И менты нарисовались. Своих, суки, выпустили, а мне бакланку вешают. Я им сказал: по позорной хулиганской статье не пойду, лучше вскроюсь сразу.