Маркеев Олег. Странник, Серый Ангел

   - Позвольте представиться. Виктор Николаевич Салин. Сопредседатель фонда "Новая политика".- Мужчина в элегантном светлом плаще и столь же элегантных очках с дымчатыми стеклами отвесил полный достоинства полупоклон,
   Затем тот, чья фамилия оказалась псевдонимом самого Сталина*, сделал пол-оборота корпусом, приглашая напарника представиться самому.
   - Решетников Павел Степанович. - Крестьянского вида мужчина растянул в улыбке губы.
   Злобин по дуге обшарил взглядом улицу. Ничего подозрительного. Бояться было нечего, вокруг все обложено наружкой Генпрокуратуры. Да и такие сами грязной работы не делают, планируют и отдают приказы - да, но рук никогда не марают.
   * Иосиф Джугашвили за годы партийной карьеры сменил несколько псевдонимов: Коба, Бесошвили, Чижиков, Васильев, Иванович, Иванов, Салин. В историю вошел под псевдонимом Сталин. Некоторые исследователи считают, что этот псевдоним взят из осетинского эпоса о Стальном человеке, сыне смертного мужчины и богини плодородия Наталки.
   - Если вы ко мне, вон приемная. - Злобин указал за спину. - А на улице не знакомлюсь. Никогда.
   - Нам просто хотелось поговорить. Без протокола, - мягким голосом заметил Салин.
   - Тем более. У меня есть начальство. Прикажет - поговорю. Без протокола.
   Решетников глухо хохотнул, отчего живот, обтянутый легкой курткой, колыхнулся.
   - Что я тебе говорил, Виктор Николаевич? Проспорил, брат, проспорил.
   Продолжая веселиться, он извлек из кармана мобильный. Одним нажимом кнопки, как заметил Злобин, набрал номер. Дождавшись соединения, с тем же хохотком в голосе обратился к абоненту:
   - Валерий Иванович? Опять Решетников беспокоит. Хочу поздравить. Отличные кадры у тебя, даже завидно. Бдительные и принципиальные. Вот один тут стоит передо мной... Ага, глазами расстреливает. Ты скажи, что мы с Виктором Николаевичем не кусаемся... Ага, Злобин его фамилия.
   Решетников протянул трубку опешившему от неожиданности Злобину.
   - Андрей Ильич, поговори с этими людьми, - раздался из трубки баритон нового начальника Злобина. - Считай, это личная просьба.
   Связь сразу же оборвалась. Значит, просьбу следовало понимать как приказ.
   Злобин молча вернул мобильный владельцу.
   Он в упор разглядывал этих людей, способных одним звонком организовать "личную просьбу" начальника Управления собственной безопасности Генпрокуратуры, человека, имеющего право прямого доклада в Администрацию президента страны.
   И Салин с Решетниковым разглядывали его. Один прятал глаза за дымчатыми стеклами, другой с хитрым прищуром, но в узкой щелке глаз поблескивал льдинкой, словно мужик приценивался, куда сподручнее засадить рогатину в тушу медведю.
   Решетников первым нарушил напряженное молчание. Одернул куцую куртку, поеживаясь.
   - Солнышко вроде, а ветерок пробирает. Как бы ревматизм не нажить. "Ревматизм" он произнес с мягким знаком, как Хрущев "социализьм". - Может, в теплое местечко переберемся, там и побеседуем, а?
   Салин плавно развернулся, приглашая Злобина идти рядом. Решетникову пришлось идти по бордюру, время от времени оступаясь на асфальт дороги.
   Краем глаза Злобин заметил, что стоявшая на противоположной стороне темно-синяя "вольво" тронулась с места и поползла следом.
   - Ага, наша,- кивнул Решетников, поймав его взгляд. - Но пешочком-то интереснее. И геморрой не наживем. Вы в Москве недавно, дней десять, еще не все достопримечательности осмотрели. А посмотреть есть на что.
   Злобин молчал, внутренне тихо сатанея. Новые знакомые давили плавно, но мощно, демонстрируя свою силу. Сначала звонок непосредственному начальнику, потом машина, которой охрана разрешила стоять прямо напротив входа в Генпрокуратуру, теперь еще и осведомленность показали. Потом подумал, что, возможно, именно таким он им и нужен, зажатый изнутри провинциал, не знающий, кому в первопрестольной в ноги кланяться, а кому морду бить. От этой мысли сразу же стало легче дышать.
   Злобин свободно расправил плечи и послал Решетникову один из тех взглядов, от которых у подследственных после непродолжительного ступора начинался словесный водопад.
   От Решетникова взгляд отскочил, как стальной шарик от кирпичной стены. Никакой реакции. Он продолжил балагурить:
   - Вот, например, ничем не примечательное здание. - Он указал на дом на противоположной стороне. - Скорее всего доходный дом конца девятнадцатого века. Точно не знаю, врать не буду. Но зато мне доподлинно известно, что четвертый этаж выкуплен полностью, квартиры соединены между собой. Интерьерчик, дизайн, джакузи с березовыми вениками, все как полагается. Думаете, что апартамент принадлежит "новому русскому"? Не угадали. Там шикарный публичный дом, Андрей Ильич. Дежурит смена из двенадцати на все готовых барышень. По первому требованию привезут еще столько же. Сам, упаси господь, не пробовал, но друзья хвалили. Говорят, некоторые клиенты прибывают с собственными женами. Мода, наверное, такая.
   Злобин не удержался и скользнул взглядом по ряду стеклопакетных окон на четвертом этаже. Они так выделялись на сером фасаде, что при желании труда не составляло вычислить полуподпольный бардачок.
   Решетников, словно читая мысли, продолжил:
   - У человека, далекого от московских реалий, может возникнуть закономерный вопрос: а как такое может быть на полпути между Генпрокуратурой и МУРом? Куда, так сказать, смотрит милиция? Хе-хе-хе. - От смеха его брюшко забавно дернулось. - Отвечу. Милиция зрит в корень такого пагубного явления, как проституция. То есть кроме денег, которые она приносит, ничего не видит. И если вы, Андрей Ильич, узнаете, что этот бардачок накрыли, а в "Московском комсомольце" прочтете, что "полиция нравов" обложила всех проституток данью, то знайте: делят бабки. Просто милиция общественной безопасности, оставшись без внебюджетного, хе-хе-хе, финансирования, начала драку с коллегами-конкурентами. "Общественники" имели с барышень штрафы за отсутствие регистрации в размере процента от дохода. Кто же от таких денег откажется?
   Они уже шли мимо белого куба здания Совета Федерации. Под его колоннадой пестрели плакаты демонстрантов. "Верните деньги учителям Приморья", - прочел Злобин на одном из них. Как раз проходил торжественный съезд служебных автомобилей. Из них колобками выкатывались тугие в теле слуги народа и их шустрые слуги с портфельчиками под мышкой. Народные представители спешным шагом проходили сквозь строй представителей голодающего народа, зло косясь на самодельные плакатики.
   - Ну, про этот бардак известно всем. Достопримечательность столицы, тоном экскурсовода произнес Решетников. - Обратите внимание, как не зависимы от народа его слуги. Даже кажется, что сама судьба над ними не властна. А почему? - обратился он к Злобину. Ответа не дождался. - А потому, дорогой Андрей Ильич, что у каждого, кроме счета в швейцарском банке, где-то в березнячке родной области закопан котелок с золотыми червонцами. И не скопидомничество это, поверьте. Так надо! Политика - штука серьезная. Без надежных тылов получается одно горлопанство. Как на Первом съезде Советов при Горбачеве. Кто же с голой задницей берется решать проблемы страны? Только Станкевич с Поповым. Ну и где они, эти глашатаи перемен? А эти, с казанком червонцев, пришли во власть надолго.
   - Навсегда? - ввернул Злобин.
   - Это как карты лягут, - усмехнулся Решетников.
   - И долго нам так гулять? - спросил Злобин.
   - Уже пришли, Андрей Ильич, - подал голос Салин. Указал рукой на вывеску ресторанчика, расположившегося через переулочек от Совета Федерации. - Нам туда.
   - Тихо, тепло и спокойно, - добавил Решетников, готовясь перейти через дорогу.
   Злобин заметил, что "вольво" уже притормозила у входа в ресторан, из нее быстро выскочил мужчина средних лет и скрылся в дверях.
   - Да, организация у вас! - не удержался Злобин.
   - Именно. Организация, - с расстановкой произнес Салин.
   * * *
   Час был ранний даже для завтрака. Зал оказался пустым, если не считать официантов. Решетников небрежным жестом отогнал метрдотеля, столик выбрал сам. Злобина усадили боком к окну, стилизованному под японскую ширму. Напротив сел Салин, Решетников пристроился рядом. В глубине зала расположился мужчина из "вольво". С его позиции отлично просматривался их столик и подходы к нему.
   Осмотревшись, Злобин пришел к выводу, что крупно влип. Ресторан, на первый взгляд неброский, оказался местом элитарным. Хозяева превратно истолковали истину, гласящую, что не место красит человека: стены украшали фотопортреты известных личностей, поковырявших палочками местную стряпню. Злобин узнал лишь некоторых, особо примелькавшихся. Под жизнерадостными взглядами бывшего министра иностранных дел Козырева, шефа МЧС Шойгу, демократического критика режима Явлинского, вечно молодого Немцова и олигарха Гусинского стало как-то неуютно.
   - Тэк-с, полюбопытствуем, чем тут ублажают. - Со сладострастной улыбочкой чревоугодника Решетников развернул папку с меню. - Между прочим, ресторашка тоже достопримечательность. И не в том смысле, что к Совету близко. Что само по себе показательно... Тамошняя челядь любит закусить рыбкой фугу. За чужой счет. Заскакивают они сюда иногда, бывает. Но регулярно гуляет один районный военком. Интересно, на какие шиши? Ответите на этот вопрос, Андрей Ильич, и сразу поймете, почему у нас в армии эпилептики с язвой и плоскостопием служат. Что скажете?
   - А что тут говорить? - пожал плечами Злобин. - Придет время - спрошу. Когда за другим 62
   столом и в другом месте с ним окажемся. Если карты правильно лягут, как вы выражаетесь, Павел Степанович.
   - Очень хотелось бы дожить, - обронил Решетников. - Так-так, кое-что нашел...
   Он углубился в изучение меню.
   Злобин любопытства ради развернул лежащую перед ним папку. Обомлел. "Мраморное мясо с лапшой, побегами бамбука и грибами - 140, суши - 10, сашими 25, стакан сока - 25". Злобин был не так наивен, чтобы считать, что цены проставлены в рублях.
   Складывалась ситуация из любимого фильма "Место встречи изменить нельзя" Шарапов в ресторане: "А вы мне лучше, Машенька, еще кофейку налейте". Но даже с кофе не светило - 15 у. е.
   В кармане у Злобина было не густо, а оперативных фондов пока не полагалось. Будет дело - будут и деньги, заявил начальник. Собственных дел в разработке у Злобина до сих пор не было, а на порученное утром задание, как показалось, грех даже просить.
   Он захлопнул папку.
   - Заказывайте, не стесняйтесь. - Решетников посмотрел на него через край своей папки. - Мы же вас пригласили. А по этикету платит пригласивший. Я прав, Виктор Николаевич?
   Салин сквозь очки изучал Злобина. Молча кивнул.
   Злобин решил, что пора показать зубы.
   - Я никогда не принимаю приглашения, если не могу оплатить свою долю, твердо заявил он. - Правило у меня такое. Никогда не знаешь, как разговор пойдет и чем кончится. К тому же меня просили с вами поговорить, а не отобедать.
   - Ну-ну, так неинтересно, - обиженно протянул Решетников.
   - Достаточно, Павел Степанович, - тихо обронил Салин.
   Он машинально покрутил на столе пару палочек для еды. Оставил их лежать под углом к себе.
   Папка сразу же легла на стол.
   Салин нырнул пальцами в нагрудный карман, достал плоскую коробочку из светлого металла. Раскрыл, крышка тускло отсветила золотом, достал визитку, протянул Злобину.
   - Представляюсь еще раз.
   Злобин пробежал взглядом строчки. Все соответствовало устному представлению. "Фонд "Новая политика". Салин Виктор Николаевич, сопредседатель, доктор общественных наук". Адрес на Софийской набережной, столбик телефонов, факс и даже новомодный e-mail.
   "С одной стороны, можно поверить. С другой - картонка, которую на каждом углу за сто рублей пачку изготовят, - не официальный бланк с печатью и не справка из ЗИП, ГУВД".
   - Я слушаю вас, Виктор Николаевич.
   Злобин вопреки всем правилам этикета визитку не убрал в бумажник, а положил на стол перед собой.
   Салин снял очки, тщательно протер уголком галстука, словно пытался оттереть дымчатое напыление, потом снова водрузил на нос.
   - Мы с Павлом Степановичем, как вы уже, наверное, догадались, партнеры давние, - начал он. - До перестройки, которую я называю катастрофой, мы служили в Комитете партийного контроля.
   - И контрразведки, - добавил Злобин. Надоело играть в дурачка. Салин пожевал губами.
   - Прекрасно, что вы так осведомлены. Это существенно облегчает положение. Можно говорить в открытую. Мы же с вами в некотором роде коллеги. Я имею в виду вашу нынешнюю работу. Контроль и контрразведка, собственная безопасность... Меняются лишь названия, вы не находите?
   - Допустим.
   - По тону понял, вы желаете перейти непосредственно к делу. - Салин придвинулся, положил правую ладонь на стол, стал мерно похлопывать ею, отмеряя ритм фраз. - Итак, вам поручено расследовать исчезновение следователя районной прокуратуры. Дело, как вам, возможно, представляется, не стоящее внимания Управления собственной безопасности.
   - У меня нет привычки обсуждать приказы, - резко вставил Злобин.
   - Похвально. Тем более что в контроле и контрразведке, а равно и в собственной безопаснос-ти любая мелочь может стать фатальной. Поверьте моему опыту.
   - Охотно верю, Виктор Николаевич. Но для обмена опытом у меня сейчас просто нет вре-мени.
   Салин ответил на выпад едва заметной улыбкой.
   - Я сокращу эту процедуру до минимума, Андрей Ильич, - пообещал он. Ладонь возобновила
   ритмичные мягкие удары.- Итак, четвертые сутки на работу не выходит молодой следователь. Принято решение начать полномасштабный розыск. Валентин Шаповалов, так, кажется, его зовут, пропал сразу же после отстранения из-за начатого в отношении него служебного расследования. Странное совпадение, не так ли? Вы, естественно, просмотрите все дела, которые он вел в последнее время. Где-то в них и кроется причина наезда, который, возможно, имел место. И причина пропажи парня, которая есть факт. О загруженности следователей я наслышан. Минимум десяток дел в разной степени готовности у каждого. Так вот, уважаемый Андрей Ильич, попробую облегчить вам работу. Опыт мне подсказывает, что причина кроется в деле о смерти одного гражданина, случившейся неделю назад. Если оно не закрыто ввиду отсутствия факта преступления и не сдано в архив, вы найдете его в сейфе у Шаповалова.
   Злобин окинул Салина холодным взглядом.
   - Не понял, это что - заказ?
   - Нет, Андрей Ильич. Заказ предполагает отсутствие другого интереса, кроме меркантильного. Я же не назвал фамилию потерпевшего. А вам она будет небезынтересна. - Салин выдержал паузу. - Мещеряков Владлен Кузьмич.
   Злобин с трудом скрыл удивление. Постарался сделать лицо непроницаемым, и от напряжения даже свело мышцы на скулах. В полученном задании и речи не шло о Мещерякове. Знал бы, не поехал бы за ключами, а час-два сидел бы в кабинете и прокачивал ситуацию.
   Полез в карман за сигаретами.
   - Здесь курят? - на всякий случай поинтересовался он.
   - Где пьют, там и курят, - изрек Решетников. - Сейчас принесут.
   И действительно, стоило Злобину достать пачку, как мигом у столика возник официант. Поставил пепельницу, замер, ожидая указаний.
   - Ступай, друг мой. Потребуешься - позовем, - не поворачивая к нему головы, распорядился Решетников.
   Официант испарился.
   Злобин закурил, потер тлеющий край сигареты о кромку пепельницы так, что образовался огненно-красный клинышек. С удовлетворением отметил, что пальцы не дрожат. Думать мешала ладонь Салина, мерно постукивающая по столу. От этого в голове образовалась странная вязкость.
   - Вы пока качайте ситуацию, качайте, - подсказал Салин. - А я продолжу. Как вы заметили, мы обладаем некоторыми возможностями. Поэтому не составило труда вьшснить, что по последнему делу, которое вы вели в Калининграде, свидетелем, а точнее - экспертом, проходил Мещеряков.
   - Кто он вам? - спросил Злобин.
   - Был экспертом, - коротко ответил Салин.
   Злобин глубоко затянулся. На секунду закрыл глаза. Дал себе слово больше не смотреть на гипнотизирующую ладонь Салина. По привычке стал под столом тихо постукивать ногой. В голове сразу же прояснилось.
   Собеседник плыл, это Злобин отчетливо почувствовал. Все сразу же стало на свои места, пусть и обстановка не подходящая для допроса, но сидели они с Салиным как полагается - лицом друг к другу. И Злобин ощутил в себе готовность по-прокурорски врезать вопросом.
   - В делах, что у американцев называли "Гарвардским проектом"?*
   * Широкомасштабные научные исследования в области управления сознанием человека, центром которых стал Гарвардский университет в США. Результаты работ стали основой принципов и методик "психологической войны" против СССР, пиком которой стала "перестройка". Воздействие на широкие массы и отдельные группы населения осуществлялось путем искусственного создания ситуаций, вызывающих запрограммированные психические реакции через специально подобранных "агентов влияния" - лиц, пользующихся авторитетом у разных социальных групп (известные деятели науки, культуры и искусства, диссиденты и "преследуемые за убеждения", разрекламированные политиканы), частично с использованием различного рода технических устройств. Более подробно о "Гарвардском проекте" и его реализации см.: Норка С. Русь окаянная. ОЛМА-ПРЕСС, 2000.
   Удар оказался мощным и точно в цель. Но эти двое, как оказалось, умели держать удар. На их лицах Злобин не прочитал никаких эмоций.
   - Я бы не стал так громко употреблять специальные термины. И вам не советую, - бесцветным голосом произнес Салин. - И тем не менее ваша осведомленность делает вам честь. Приятно иметь дело с компетентным человеком, который отдает себе отчет в важности и опасности проблемы.
   "Предупредил так предупредил, - мысленно усмехнулся Злобин. - Так боксер-тяжеловес двумя хуками в воздух отгоняет противника. И невольно отпрыгнешь, когда знаешь, что каждый удар весит полтонны".
   - Не стану томить ваше прокурорское чутье, Андрей Ильич, - продолжил Салин. - Пересечений в этом плевом дельце об исчезновении мальчика масса. Начну по порядку. Мещеряков действительно наш человек. Следующее. До Калининграда он уже попадал в поле зрения правоохранительных органов в связи с загадочными смертями.
   - Была у него такая мания - свидетелем по делам проходить, - с сарказмом вставил Решетников.
   Салин, казалось, не обратил на ремарку напарника никакого внимания.
   - Первая смерть - его ученик Виктор Ладыгин. Вторая - крупный чин из Службы безопасности президента Подседерцев. Оба выпали из окон. Скажем так, не по своей воле. - Он сквозь очки уперся взглядом в Злобина. - Пересечения?
   - Возможно, - немного подумав, кивнул Злобин.
   - Возможно, прокурорский мальчик тоже уцепился за эти пересечения и не поверил в то, что Мещеряков случайно вывалился из окна. И как всякий, узнавший больше положенного, пропал. Версия?
   - Хорошая версия. Не хуже, чем причастность марсиан к краже огурцов с огорода бабы Кла
   вы. - Злобин употребил любимую фразу своего учителя, осаждавшего ею буйную фантазию моло
   дых следователей.
   Решетников зашелся кхекающим смехом, пер вым оценив шутку.
   - Сомневаетесь? - Салин лишь мягко улыбнулся. - Вот и развейте наши сомнения.
   - Надеюсь, не в письменном виде? - с иронией уточнил Злобин.
   - Что вы, достаточно устно, - в тон ему ответил Салин. И без всякого перехода стал серьезным. - Мне очень хочется, чтобы сомнения так и остались сомнениями. В противном случае я решу, что кто-то через Мещерякова пытается атаковать нас. Старые дела, архивы, связи законсервированные и действующие... Возможно, у кого-то опять потекли слюнки.
   - Придется опять дать по сусалу, - вполголоса встали Решетников.
   Злобин последний раз затянулся, тщательно загасил окурок в пепельнице. Не поднимая глаз, задал вопрос:
   - А чем вы развеете мои сомнения, что полет Мещерякова и пропажа следователя, сунувшего нос не в свои дела, не ваших рук дело?
   "Начнет юлить или нет? Скорее всего еще раз сунет меня носом в свои безграничные возможности. Имея такие связи, я бы полгорода завалил, и никаких концов не осталось бы", - подумал Злобин, пока тянулась пауза.
   - Право развеивать сомнения я предоставляю вам, Андрей Ильич, - произнес Салин. - Любые. Включая самые невероятные. Со своей стороны гарантирую полную лояльность и посильную помощь.
   "Вот змей, а!" - мысленно восхитился Злобин.
   Он убрал в карман сигареты и зажигалку, давая понять, что разговор окончен.
   - Пойду я, с вашего разрешения.
   - "Никто не заходит так далеко, как тот, кто не знает, куда идет". Оливер Кромвель*, - пояснил Решетников в ответ на недоуменный взгляд Злобина. - Надо думать, знал, что говорил.
   * Деятель Английской буржуазной революции XVII века, свергнувший и казнивший короля Якова I; опираясь на республиканскую армию, жестоко подавил национально-освободительные движения в Шотландии и Ирландии, репрессировал политических противников и установил режим единоличной военной диктатуры протекторат. Казнен в 1658 году.
   Злобин решил полупредупреждение-полуугрозу оставить без комментариев. Но к сведению принял.
   - Визитку не забудьте, Андрей Ильич, - напомнил Салин. - Мало кто может похвастаться, что у него есть такая же. Звоните по любому нок меру, после сигнала добавьте три тройки, соединят со мной, где бы я ни находился.
   Злобин покрутил между пальцами визитку с эмблемой фонда "Новая политика" две слившиеся в рукопожатии ладони, заключенные в овал венка из дубовых листьев. Подумав, сунул в нагрудный карман пиджака.
   - М-да, организация у вас, Виктор Николаевич. Невольно позавидуешь.
   - Именно. Организация, - с расстановкой повторил свою недавнюю фразу Салин.
   Злобин встал. Решил, что раз при встрече рук друг другу не жали, то и сейчас ручкаться необязательно. Да и выглядело бы, будто заключает сделку. Ограничился кивком и пошел между столиками к выходу.
   Старые львы
   По настоянию Решетникова они все-таки сделали заказ. Принесли какие-то пахнущие морем и специями комочки и трубочки. Салин вяло поковырял чужеземную еду и отодвинул тарелку. - Плоды твоей страны не насыщают меня, как сказал Христос, - пробурчал Решетников с набитым ртом. - Тут я с ним согласен. Есть надо то, что растет на твоем огороде. Кстати, сам ем исключительно из-за первой стадии стресса. Организм требует.
   Салин сделал глоток апельсинового сока, запивая тминную горечь соуса.
   - Не комплексуй, Павел Степанович, - сказал он с ироничной улыбкой. - Ешь на здоровье.
   - Какое тут здоровье, когда ты сидишь с таким лицом. - Решетников пощелкал палочками, умело поддел очередной кусочек и, обмакнув в пиалу с соусом, отправил в рот. - Заработаю несварение - ты будешь виноват, учти. Чем ты так озабочен?
   Салин вытер губы салфеткой.
   - Не чем, а кем, - ответил он.
   - Вот тебе раз! - сыграл удивление Решетников. - Я ему элитный человеческий материал поставляю, а он недоволен. Да при нынешнем дефиците этот Злобин - раритет, штучная работа. Полезное ископаемое, можно сказать. Ты вон туда посмотри.
   В ресторан ввалилась группа людей партикулярного вида. Очевидно, челядь из соседнего здания выскочила на деловой завтрак. Оживленно переговариваясь, уселись за столик и сразу же распахнули папочки с меню. Официанты завились вокруг них, как пчелы над распустившимся цветком. За столом сразу же выделился дядечка провинциальной наружности, с ухватками мелкопоместного дворянчика. Он слушал, что заказывают люди в серых пиджаках, и вальяжно кивал метрдотелю. Платить по всем раскладам придется ему.
   - Бизнес-ланч с провинциалом. - Салин презрительно скривил губы.
   - А Злобин с голоду помрет, а не одолжится, - добавил Решетников.
   - Ты обещал Д'Артаньяна, а он... - Салин пошевелил пальцами, подбирая нужное слово. - Ланселот какой-то.
   - Рыцарь без страха и упрека? - Решетников - пожевал, будто пробовал фразу на вкус. - Согласен. Страха в нем нет, но есть осторожность. Упрекнуть пока не в чем. По первому разу собрать компромат не удалось. Кстати, может, человечка отрядить в Калининград? Пусть копнет глубже. Не помешает, а?
   Салин в это время полировал стекла очков уголком галстука. Бросил на Решетникова полный тревоги взгляд.
   - Ни в коем случае! Начнем копать, его там и закопают, не найдешь.
   - Думаешь, Злобин родные пенаты заминировал?
   - Мне он показался человеком серьезным. - Салин водрузил очки на нос. Владислав знаки подает. Позовем?
   Решетников отложил палочки, кивнул Владиславу, сидевшему за дальним столиком лицом ко входу.
   Владислав подошел к ним плавной, размеренной походкой уверенного в себе человека.
   - Передали, Злобин отсюда поехал в Медведково. Сейчас находится у матери следователя Шаповалова. Какие будут указания?
   Салин с Решетниковым переглянулись.
   - Наружку не снимать. Иди заводи машину. Перебираемся в офис, распорядился Решетников.
   Салин утвердительно кивнул.
   Едва Владислав отошел от их столика, Решетников азартно потер руки.
   - Началось. Видал, сразу на след встал. А ты куксился!
   - Как бы нашего Ланселота раньше срока из седла не выбили, - с сомнением покачал головой Салин.
   - А мы на что? - Решетников бодро усмехнулся.
   - Ну-ну. - Салин умел читать намеки.
   Владислав и его люди - лишь внешнее кольцо наблюдения. Многого на расстоянии не уловить. Нужен человек, вошедший в близкий контакт. И в самое ближайшее время рядом со Злобиным такой окажется. Все произойдет случайно, логично и объяснимо и никаких подозрений не вызовет. В умении плести паутину интриги Решетникову не было равных.