Маркеев Олег. Тотальная война

   Эрика прыснула, закрыв ладонью глаза. Ей перевода не требовалось.
   Максимов повернулся к Карине.
   — И что ты учудила на этот раз? — По инерции продолжал говорить на английском.
   — Просто решила попутно купить нам выпить, отметить знакомство. А там боров в бабочке начал требовать с меня водительскую лицензию. Пришлось обольстить этого шведа. Он так возбудился, что сначала денег брать не хотел. А использовать его в качестве официанта я не хотела. Он сам поперся. — Карина перевела дух и с невинным видом спросила: — Как ты думаешь, он не очень обиделся?
   Максимов едва смог подавить улыбку
   — Догони и спроси.
   — Никуда я не пойду — Карина обхватила его руку На секунду прижалась щекой к плечу. — Соскучилась. Ты все дела закончил?
   — Надеюсь, да.
   — Тогда разливай.
   Шампанское полилось в бокалы. Эрика пригубила. Карина с Максимовым по-русски сразу отпили больше половины.
   — У нас оно считается вином праздника. Я слышала, что русские пьют шампанское по поводу и без повода. Это правда?
   Максимов никогда не упускал случая поиздеваться над снобизмом иностранцев.
   — Еще одно наследие сталинизма, — с печалью изрек он.
   Эрика, естественно, таких тонкостей истории страны, где якобы по столице до сих пор бродят медведи, не знала и недоуменно вскинула брови.
   — Великий вождь провозгласил, что советский народ должен свободно пить вина, ранее доступные только эксплуататорским классам. Пришлось выполнять. Тогда с этим делом было строго. Знаете, конечно: ГУЛАГ, КГБ и Берия. — Максимов намеренно употребил ходовые штампы. — Но народу это понравилось. Главное, полностью соответствует широте души. У нас же, если сели пить, значит — праздник.
   — Да, как пьют русские, мне рассказывали. — Эрика продемонстрировала свое знание России. Услышав набившие оскомину штампы, сразу же нащупала почву под ногами
   — Кто? — как бы вскользь поинтересовался Максимов.
   — Друг. Он несколько раз бывал в России.
   — Если он не только смотрел, но и участвовал, остается только позавидовать его здоровью.
   — О, с этим проблем у него нет. Он — военный журналист.
   Взгляд Эрики сделался манящим, как у кошки, ждущей мышку у норки.
   «Все!» — с удовлетворением подумал Максимов. И тут ой ощутил острый каблучок на своей ноге. Карина с невинным лицом подставила свой бокал.
   — Предлагаю быстрее допить и двинуть отсюда. Эрика, наши планы не изменились?
   — Спросим Максима. — Эрика пригубила шампанское, предоставляя право вопроса Карине.
   — Мы хотим потанцевать. Эрика знает хорошую дискотеку.
   Максимов посмотрел на женщин и понял, что решение изменить уже не удастся, как приговор, вынесенный заочно.
   — Девчонки, может, что-то другое придумаете? — взмолился он. — Мне нельзя, у меня от «экстази» изжога.
   Шутку оценили. Но приговор оставили в силе.
   Немецкая дискотека переживала бум латиноамериканских танцев. Мужики выделывались под Рикки Мартина, особенно забавно это выходило у толстозадых. Женщины, как обезьянки, новому учатся быстро. Большинство извивалось телами и раскручивало бедрами так, словно родились в знойных тропиках и всю жизнь отплясывали под пальмами.
   Максимов вдруг вспомнил ребят из кубинского батальона. Вот уж кто отплясывал! Казалось, все тело у них состоит из пружинок и гибких прутиков. Кубинцы заводились с полуоборота, стоило услышать музыку. Первый начинал дергаться, моментально входя в какой-то танцевальный транс, заражая им всех вокруг. Не успеешь моргнуть, как человек двадцать поднимают африканскую пыль. Они, в отличие от дискотечных плясунов, были настоящими мужиками. С горячей кровью внутри. И готовностью пролить ее за то, во что веришь.
   Рядом какой-то латинос с фигурой стриптизера профессионально крутил в танце Эрику. Всякий раз, оказываясь лицом к Максимову, она призывно улыбалась. Латинос в узкой маечке пытался что-то нашептывать ей на ушко и бросал на Максимова испепеляющие взгляды.
   «Самоубийца, наверное», — спокойно решил Максимов, дав себе слово, если что случиться, не калечить виртуоза.
   Карина положила голову ему на плечо. Губы щекотали шею. Она приподнялась на цыпочках, прошептала в ухо:
   — Я тебе должна кое-что сказать. Пока эта Фекла не слышит. Пойдем в бар.
   Максимов не стал уточнять, почему аристократка Эрика превратилась в простонародную Феклу. Приподнял Карину за локти и легко перенес через бордюрчик, отделявший площадку для танцев от остального зала.
   За барной стойкой работали исключительно чернокожие немцы.
   «М-да, пора ужесточить иммиграционные законы, — подумал Максимов — Впрочем, пусть сами разбираются».
   На английском со второго захода растолковал чернокожему бармену, что налить, кому и сколько.
   Перед Кариной поставили стакан с коктейлем. Максимову налили пятидесятиграммовую порцию коньяка.
   Вспомнив про фляжку в кармане, Максимов протянул ее бармену Втолковал бестолковому, что ее следует наполнить коньяком под завязку.
   — Запасы создаем? — поинтересовалась Карина.
   — Нет. Другу надо вернуть. Не отдавать же пустую. Всю заднюю стену бара занимало огромное зеркало, что позволяло наблюдать за танцующими, сидя спиной к площадке. Максимов нашел в нем свое отражение и рядом маленькую головку с гладко зачесанными черными волосами.
   — Галчонок, — прошептал он.
   — Что? Я не слышу — Карина придвинулась вплотную, коснувшись бедром его ноги.
   — Говорю, тебе так идет. Еще не привык, но нравится. Маленькая женщина-вамп, красивая до неприличия.
   — Это все Эрика. — Карина покрутила головой, разглядывая свое отражение. — Затащила в парикмахерскую. Потом помогла подобрать платье. Лучший способ забыться, кстати, — сменить прическу и накупить новых тряпок.
   — Ну, у мужчин несколько иные средства. — Максимов пригубил коньяк. — Ты за что мне ногу чуть не отдавила?
   — Только не думай, что от ревности. — Карина придвинулась еще ближе, положила руку на плечо и зашептала в ухо: — Я испугалась, что ты проболтаешься, что знаешь Нуаре. Она же о нем рассказывала, так? И меня выспрашивала.
   — Как именно? — Максимов насторожился.
   — Сказала, что пришла в парфюмерный отдел, чтобы накупить себе какой-нибудь ерунды и забыться. Говорит, что не успела прилететь из Гамбурга, как вляпалась в неприятности. На ее друга напали местные братки, и пришлось ей с Нуаре полдня просидеть в ментовке. Показания, протоколы и прочая ерунда. Короче, у них тут полный отстой по части преступности. Упоминает Нуаре и смотрит на меня, как будто я у нее сто баксов заиграла.
   — Забавно. И дальше что?
   — Разохалась, что я брожу по городу одна, и навязалась в подруги. А я изобразила из себя полного дауна, типа ничего не понимаю, и решила держать ее, пока ты не приедешь. Да, пока сплетничали о своем, девичьем…
   — О чем, о чем?
   — Глупый! О мужиках, тряпках и диетах, естественно. Так вот, она еще два раза упоминала Нуаре. Так… — Карина покусала трубочку — Вспомнила. Я рассказала, что ты археолог, а она тут же вспомнила Нуаре. Сказала, что он тоже не выползает из командировок. И имеет склонность искать приключения на свою голову. Примерно так. А теперь скажи, я умница?
   — Галчонок, ты не безнадежна.
   Максимов мысленно поздравил себя. Все время пути из Гамбурга ушло на вводный курс конспирации. Основными тезисами были: кругом одни враги и случайности исключены.
   — И еще что скажешь? — В голосе Карины послышались хриплые нотки.
   Жаркий влажный язычок скользнул по кромке его уха. Максимов вздрогнул.
   И тут краем глаза заметил в зеркале отражение молодого парня, выделывающего лихие кренделя ногами. Он мелькнул лишь на секунду, но и ее хватило, чтобы сердце екнуло от близкой опасности. Под зажигательные латиноамериканские ритмы выплясывал один из боевиков Энке, тот, что прикрывал встречу в баре.
   «Он единственный, кого я видел без маски. Энке профессионал, никогда бы не стал дважды светить своего человека. Значит, подает сигнал, что он рядом. Интересно, зачем?»
   Максимов отстранился от Карины, пытаясь еще раз поймать отражение парня в зеркале. Но тут вырубили цветные софиты и на площадку направили мощный ультрафиолетовый прожектор. В кромешной темноте замелькали яркие фосфорные лоскутки: невидимые лучи прожигали одежду до нижнего белья. На ком оно было. От негров в баре, как от чеширского кота, остались только светящиеся улыбки. Платье Карины превратилось в мелкую сетку сияющих серебром нитей.
   — Здорово? — с восторгом спросила она. Вытянула руку, показывая, что каждый волосок на коже светится фосфорным светом. — Как будто ночью в море купаешься.
   «Да, концы в воду — это здорово», — холодно усмехнулся Максимов.
   Притянул к себе Карину.
   — Галчонок, ты Калининград помнишь?
   По тому, как вытянулось ее лицо, понял, не забыла.
   — Тогда ты знаешь, что делать. Что бы ни происходило, держись меня и не мешай. Я обязательно тебя вытащу.
   — Мы уже успели во что-то вляпаться? — В голосе Карины было поровну страха и восторга.
   — А мы оттуда и не выбирались. — Максимов сжал ее локоть. — Галчонок, улыбайся!
   К ним приближалось женская фигура, затянутая в горящую зелено-фосфорную сетку. Вернее, из темноты наплывал только силуэт платья и яркий ореол волос.
   Эрика упала грудью на стойку по правую руку от Максимова.
   — Все, больше не могу. Воды, пожалуйста!
   Чеширская белозубая улыбка подплыла к ней, невидимая рука бармена поставила стакан с пузырящейся жидкостью.
   Эрика сделала жадный глоток. Поправила упавшую на лоб прядь.
   — Господи, еще немного, и этот мачо взял бы меня прямо посреди зала, — достаточно громко прошептала она. — Ну и жара!
   Выловила шарик льда, стала водить по шее. Максимов покосился на нее, но промолчал. Сразу же почувствовал Каринину ладонь на своем колене. Ее пальчики сначала выбили дробь, и вдруг ноготки вонзились в кожу.
   — Убью, — услышал Максимов слева тихий шепот. Кого ждет мучительная смерть, уточнять не стал. Затылком уловил движение за спиной и круто развернулся на табурете.
   Успел вовремя, чья-то рука тянулась к плечу Эрики. Максимов цепко перехватил кисть, зафиксировал, не доводя до болевого шока. При малейшем признаке агрессии сустав противника был бы свернут с хрустом.
   В эту секунду культурно-развлекательная часть вечера под девизом «темнота — друг молодежи» завершилась. Погас ультрафиолетовый фонарь, и зал залил лунно-голубой свет. Стало достаточно светло, чтобы разглядеть пришельца.
   Им оказался все тот же латинос. Максимов воспользовался случаем рассмотреть его получше. Полукровка, помесь мулата с индейцем. У себя на родине, где в цене белизна кожи, в негласной табели о рангах он стоял на предпоследнем месте. А в Европе, охочей до экзотики, пользовался спросом. Смазливое смуглое личико обрамляли длинные кудряшки. Маечка, на два размера уже нужного, подчеркивала спортивную фигуру. Парень явно круглые сутки занимался физкультурой: утром качался с гантелями, вечером устраивал танцевальный марафон, а ночью трудился над новой подружкой.
   Латинос попробовал вырвать руку из захвата, на что Максимов покачал головой.
   Тогда латинос затараторил на родном языке. В пулеметной очереди слов постоянно мелькали «мухер» и «мучача». Очевидно, женский вопрос для него стоял весьма остро. Жить не на что.
   — Избавьте меня от него, — не оглядываясь, попросила Эрика.
   Максимов привлек упирающегося пасынка Боливара поближе и тихо поинтересовался на хорошем испанском:
   — Парень, хочешь проблем с русской мафией? Считай, что ты их уже получил.
   Латинос, конечно же, газет не читал, но телевизор наверняка смотрел. Побледнел так, что лицом слился с лунным светом, затопившим зал.
   Максимов отпустил его руку. Парень гордо встряхнул пуделиными кудряшками и моментально исчез.
   В рюмке еще оставался коньяк, и Максимов им перебил неприятный осадок, оставшийся после краткого общения с латиноамериканцем.
   — Что ты ему сказал, Макс? — поинтересовалась Эрика, повернувшись вполоборота.
   — Понимаешь, раньше все боялись наших танковых дивизий, а теперь дрожат коленками, стоит упомянуть «братков». Как видишь, СССР нет, а угроза существует.
   Для Эрики слово «братки» прозвучало как «братья». Максимов намеренно не употребил английский эквивалент, и Эрика все массой европейского снобизма провалилась в западню.
   — «Братья»? Впервые слышу. Что это такое?
   — Предупреждаю, это секретная информация, не для печати. — Максимов выдержал паузу и с непроницаемым лицом продолжил: «Братья» — это спецкоманды «первого удара». Сформированы по личному приказу Андропова из числа бывших уголовников. Они внедрены к вам под видом криминальных банд. Сейчас занимаются рэкетом, чтобы самим себя обеспечивать. А начнется большая война, они себя покажут! Терять им же нечего. Дома их ждут ГУЛАГ или расстрел.
   — Не может быть! — выдохнула Эрика.
   — Почему? Ты про русские штрафные батальоны слышала?
   Эрика, не задумываясь, кивнула.
   «А как не знать! — подумал Максимов. — Про то, что мы выиграли войну только благодаря штрафбатам, в перестройку горланили все демократические борзописцы. А западная пресса охотно это дерьмо перепечатывала».
   — Вот «братья» и есть те же штрафные батальоны. Только состоят из диверсантов, круче ваших коммандос раз в сто. — Он с удовольствием захлопнул ловушку.
   В лучших традициях идеологической войны ложь, смешанная с правдой, породила сенсацию.
   Больше всего его порадовало не немое удивление Эрики, а коварное молчание Карины. Притаившись за его плечом, она все слышала, но не вмешивалась.
   — Это правда? — Эрика не спускала с его лица пытливого взгляда.
   — Абсолютная, — уверенно заявил Максимов. Эрика на секунду задумалась, потом просветлела лицом.
   — Все. — Она пристукнула ладошкой по стойке. — Я покупаю эксклюзив на эту информацию. И не вздумай отказать!
   — Макс, не продешеви, — подкинула из-за плеча Карина.
   — Да, сколько заплатите? — включился в игру Максимов.
   Свет в зале из лунного стал багрово-красным. Из динамиков под потолком ударили первые аккорды танго.
   — О! — Эрика вскинула палец. — Плачу танцем.
   Максимов почувствовал себя вкладчиком «МММ» в день ареста Мавроди.
   «Черт, а как все хорошо начиналось! — мелькнула грустная мысль. — Но хитрая лисичка сиганула через капкан, и он клацнул на ноге охотника. Хоть вой, а пляши».
   Он встал, подал руку Эрике, помогая спуститься с высокого табурета.
   Они оказались в числе первых пар, вышедших на площадку. Эрика двигалась легко, повинуясь каждому импульсу руки Максимова. Он сразу же оценил грациозность и гармоничность движений ее тренированного тела. Подумал, что Эрика холит и гордится им, как воин своим оружием.
   По молчаливой взаимной договоренности решили не выделывать мудреных па и не устраивать шоу в духе Джеймса Бонда. Тем более, что площадка быстро заполнилась людьми, и протолкнуться между молодыми девчонками в развивающихся коротких юбочках и их долговязыми партнерами не было никакой возможности.
   Воспользовавшись обстановкой и тем, что притушили свет, Эрика плотно прижалась к Максимову. От ее разгоряченной кожи исходил такой убийственно возбуждающий аромат, что, войди в забитый под завязку зал герой фильма «Запах женщины», он самонаводящейся торпедой ринулся бы к Эрике.
   — Что тебя связывает с этой девочкой? — прошептала она, щекоча его щеку дыханием.
   — Трудно догадаться? — Максимов был уверен, что это лишь прелюдия к главному, как танец был лишь поводом поговорить тет-а-тет.
   Эрика скорчила гримаску.
   — Любовь — это электрический разряд. Он может сжечь или спаять намертво. Но долго держит только взаимная заинтересованность. Ну, например, деньги и молодость, положение в обществе и амбиции, болезнь и сострадание. Желание любить и быть любимым — это тоже форма взаимозависимости.
   — Ты — умная женщина, Эрика. — Максимов решил, что лесть — лучший яд. — Настолько умная, что, расслышав «русская мафия» по-испански, разыграла целый спектакль.
   — А ты мудрый, потому что умеешь признать поражение, — вернула комплимент Эрика, приправив и его порцией яда.
   — Просто контрибуция мне понравилась.
   Эрика тихо засмеялась низким грудным смехом.
   — Вы — интересная пара. Но у меня сложилось впечатление, что вас с Кариной бросили друг к другу обстоятельства. Ты уже решил, как поступишь, когда их действие кончится?

* * *

   — Эрика, я так далеко не заглядываю. Меня больше интересует, чем кончится сегодняшний вечер.
   — А чего бы тебе хотелось?
   — Чего-нибудь необычного.
   Мышка высунулась из норки, и глазки у кошки зажглись от возбуждения. Но кошка не отказала себе в удовольствии еще немного поиграть.
   — Любишь авантюры?
   — Иногда ловлю себя на мысли, что моя жизнь — сплошная авантюра, — в тон ей ответил Максимов.
   Кошка, наконец, бросилась.
   Ладонь Эрики скользнула с плеча Максимова на затылок. Она наклонила его голову и прошептала:
   — Тебя приглашает на встречу один человек.
   — Кто? — спросил Максимов, заранее зная ответ.
   — Леон Нуаре. Журналист, с которым я работаю.
   — И что ему от меня надо? — для видимости поинтересовался Максимов.
   — Это он расскажет сам. — Эрика загадочно улыбнулась. — От себя обещаю незабываемую авантюру.
   — Карина едет с нами, — поставил условие Максимов.
   — Как скажешь. Она уже взрослая девочка. — Эльза убрала руку с его затылка. — Пойдем!
   Они вернулись к бару. Карина болтала с двумя кучерявыми, похожими, как близнецы, арабами. Один от нетерпения притоптывал на месте. Второй азартно жестикулировал, как бы случайно задевая руку Карины. Какой бы поглощенной беседой она ни казалась со стороны, но, как выяснилось, бдительно следила за залом. Стоило Максимову и Эрике войти в полосу света, как Карина спрыгнула с табурета, растолкала сиамских близнецов и подбежала к Максимову.
   — Люди, вы как хотите, а меня эта мамба-кукарача уже достала. Поехали в другое место, а?
   — Здорово! А мы это и хотели тебе предложить. — Эрика, встав рядом, положила руку ей на плечо. — Ты еще не устала?
   — Конечно, нет.
   — Тогда поехали. Обещаю, там будет тихо и уютно. Эрика танцующей походкой пошла первой, но не к выходу, а в дальний конец зала.
   Карина, вцепившись в локоть Максимова, приподнялась на цыпочки и свистяще прошептала:
   — Любовь втроем? Макс, ты извращенец.
   — Клевета! — отшутился Максимов.
   На прощанье боковым зрением осмотрел танцующих. Ему показалось, что вновь мелькнул профиль блондина из группы Энке.
   Эрика подвела их к охраннику, подпиравшему своей перекачанной тушей стену. Она успела на ходу достать из сумочки купюру, сунула в лапу охранника. Тот медленно ощупал взглядом всех троих по очереди. Лицо профессионально не выразило никаких эмоций. Удовлетворившись осмотром, он нажал что-то за спиной и отступил в сторону. В стене приоткрылась потайная дверь.
   Эрика первой шагнула через порог. Оглянувшись, махнула рукой, приглашая за собой.
   Они оказались в полутемном коридоре, освещенном мутными красными фонариками. В воздухе стоял концентрированный запах марихуаны.
   Карина потянула носом.
   — Вау! Вот куда надо было сразу идти. А мы, лохи, столько времени потеряли.
   Максимов свободной рукой шлепнул ее по попке.
   Эрика приложила палец к губам и жестом показала, что дальше идти надо быстро и бесшумно.
   Шума, правда, и без них хватало. Он вырывался из каждой приоткрытой двери, мимо которой им приходилось проходить. Сопение, визги, нервный смех и сдавленные стоны не оставляли сомнений, что предприимчивый владелец использует все помещения дискотеки на полную катушку.
   Карина, мельком бросив взгляд в одну из комнат, сбилась с шага.
   — Ни фига… Макс, я же сказала — ты извращенец. Он обхватил ее за талию, тихо прошептал:
   — Как договорились, ни шагу от меня.
   — Не дождешься! — парировала Карина.
   Максимову подумалось, что все это напоминает интерьеры из фильмов Тарантино. Но сюжету из-за поворота должны были показаться чисто конкретные гарлемские пацаны с золотыми цепями на бычьих шеях и многозарядными дробовиками в руках. И дальше белым макакам придется попарно, по трое и по одному отдуваться за вековые страдания негритянского меньшинства.
   Он заставил себя выбросить из головы фантазии и начал рассуждать:
   «Если Леон прячется ото всех сразу, то лучше места не найти. Стоп, нет! Эрика здесь ориентируется, как родная. Бывала не раз. Значит, если Леон в разработке у всех сразу, то это местечко уже давно взяли на заметку. Лечь здесь на грунт мог только самоубийца. А Эрика знает, что он жив. И совсем недавно получила подтверждение, что он готов к встрече».
   Максимов вспомнил, что Эрика вернулась к бару одна, латинос не проводил ее, а пришел позже. И вид у него был какой-то потерянный. Эрика вполне могла отшить его, выскочить в дамскую комнату и оттуда по мобильному связаться с партнером.
   «Или партнерами, — сразу же поправил себя Максимов. — В одиночку работают только дураки. А Эрика далеко не дура. Ясно, рубит „хвост“, что же еще!»
   Из последней двери, — ее успела миновать Эрика, а Максимов с Кариной только приближались, — в коридор вывалилась растрепанная девица. Наготу прикрывали лишь кожаный ошейник с острыми шипами и высокие ботфорты на острой шпильке. Девицу качнуло, еще немного, и она, рухнув, преградила бы собой проход, но чья-то рука втащила ее обратно.
   — Шарман! — прокомментировала Карина. Каблучки Эрики звонко зацокали по металлическим ступенькам. Лестница уходила круто вниз и упиралась в железную дверь. Для надежности ее подпирал задом еще один охранник. Не дожидаясь, пока Эрика спустится, он уже протянул лапу. Плату здесь взимали и за вход, и за выход.
   Дверь распахнулась, и в лица ударил свежий ночной воздух.
   — Уф, хорошо!
   Максимов успел осмотреться. Как и полагается в криминальных ужастиках, задняя дверь притона выходила на пустынный проулок. Несколько машин стояли в ряд на свободном от мусора пятачке. Суда по маркам, любители острых ощущений в деньгах не нуждались.
   Эрика запрыгнула в спортивную машину с открытым верхом. Двигатель сразу же взвыл на полных оборотах. Она сорвала машину с места, как застоявшегося скакуна, развернулась, прочертив по асфальту дугу задними колесами, и ударила по тормозам, остановившись у остолбеневших от неожиданности Карины и Максимова.
   Они не стали дожидаться приглашения, прыгнули на заднее сиденье. Их сразу же вдавило в кресло, на такой скорости Эрика взяла старт. Машина на крутом вираже вылетела из проулка, заметалась по темным улочкам и наконец вырвалась на проспект.
   Гармошка тента наползла из-за спины, плавно раскрылась, накрыв салон кожаным пологом. Эрика сунула в щель плеера блестящий диск, и салон затопили тревожные голоса хора.
   «Вагнер. „Полет валькирий“. Неплохой выбор, — подумал Максимов. — Если разобьемся, будет символично». ^[42]
   Эрика оглянулась, на секунду блеснув улыбкой. И сразу же отвернулась, полностью сосредоточившись на гонке по ночному шоссе.
   За темными стеклами недолго мелькали огни окон и фары обгоняемых машин. Все вдруг пропало. Стекла сделались непроницаемо черными — машина вырвалась из города и на бешеной скорости неслась по автобану.
   Спустя сорок минут машина по дуге скоростной развязки ушла влево, на шоссе. Но Эрика и не подумала сбавить скорость. Максимов обратил внимание, что она смотрит не на асфальтовое полотно, а в зеркало заднего вида. Дорога шла в гору, и Эрике, должно быть, отлично было видно, сколько машин свернуло вслед за ними и вытянулось в цепочку горящих фар.
   Миновав подъем, Эрика сбросил газ, и машина покатила под уклон, против всякой логики медленно сбавляя скорость.
   Эрика резко вывернула руль, бросив машину в неожиданно появившийся отвилок. Ударила по педали газа, мощный мотор взревел на полных оборотах. Мимо стекол замелькали стволы деревьев, из-за скорости быстро слившиеся в сплошную темную массу. Дорожное покрытие и здесь соответствовало немецким стандартам качества, Максимов подумал, что такой же трюк в районе Московской кольцевой стоил бы подвески машине и сотрясения мозга пассажирам. Но оставался шанс заработать сотрясение, если не что-нибудь похуже, потому что Эрика выключила фары.
   Дорога вдруг расширилась, образовав площадку для парковки. На ней Эрика с воем развернула машину, сдала задом к ограждению и выключила мотор.
   Тент с тихим похрустыванием сочленений пополз назад, сложился в гармошку и ушел в люк багажника.
   На пассажиров обрушилась тишина леса и ночь.
   Эрика развернулась всем телом, легла грудью на спинку сиденья. Глаза ее возбужденно поблескивали.
   — Испугались?
   Карина, любительница ночных гонок на мокрой дороге, презрительно фыркнула.
   Максимов осмотрелся. Лес подступал со всех сторон, что его вовсе не обрадовало.
   — Уже приехали? — спросил он.
   Эрика чиркнула зажигалкой, закурила тонкую длинную сигарету. Ее горящим кончиком указала на дорогу, уходящую в лес.
   — Там охотничий домик. Километра три, не больше.
   — Отлично. — Максимов обрадовался и не стал этого скрывать.
   «Что за охотничий домик без пары двустволок? А то без оружия становится все тоскливей и тоскливей».