Марко Джон. Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

   - Пракстин-Тар ему не верит, - добавил Грач. - Все это какая-то бессмыслица!
   - Да, конечно, - согласился Алазариан. - Грач, говори мне все, слово в слово. Ты можешь это сделать?
   - Но это же чушь...
   - Сделай, как я тебя прошу.
   Грач вздохнул. Награ все говорил. Нарец с трудом подыскивал слова для перевода.
   - Он утверждает, что это правда, - сказал Награ, указывая на Алазариана. - Ты искал связующее звено с небесами, Пракстин-Тар. Ну так вот оно, перед тобой!
   Пракстин-Тар расхохотался.
   - А ты видел эти чудеса?
   - Не видел, - ответил Награ. - Но юноша говорит честно. Я верю его словам.
   Тут Грач резко повернулся к Алазариану:
   - Каким словам?
   - Переводи дальше, - попросил Алазариан вместо ответа. - Пожалуйста!
   Раб снова начал передавать разговор.
   - Ха! - презрительно бросил Пракстин-Тар. - Как ты смеешь отнимать у меня время на такие глупости? Если бы ты не был искусником, я бы тебя убил.
   - Дай ему доказать свою правдивость, - потребовал Награ. - Юноша целитель. Вот почему я привел его сюда.
   Пракстин-Тар недоуменно перевел взгляд на свою окровавленную руку.
   - Ради этого? - спросил он. - Эти раны пустяк. И эти царапины мне перевяжет мой собственный лекарь.
   - Не ради тебя, заносчивый ты дурень! Кринион все еще при смерти, так ведь?
   Лицо Пракстин-Тара стало страшным.
   - При чем тут он?
   - Мальчик может его исцелить. Он владеет магией Тарна. Он говорит, что может вернуть Криниону жизнь.
   Пракстин-Тар что-то прорычал, а потом оттолкнул Грача с такой силой, что раб рухнул на землю. Военачальник схватил Алазариана за шиворот и притянул к себе, так что их носы почти соприкоснулись.
   - Что он говорит? - встревожено спросил Алазариан. - Награ? Чего он хочет?
   Пракстин-Тар злобно оскалился и, выкрикивая что-то непонятное, начал трясти юношу. Награ схватил Пракстин-Тара за плечо, резко заставил повернуться и отвесил ему звонкую пощечину. Изумленные зрители ахнули. Пракстин-Тар побагровел от ярости, занес руку над головой Нагры - и замер неподвижно. Рука его дрожала от напряжения. Награ стоял, не шевелясь. Грач поспешно поднялся из грязи. Его хозяин и искусник снова обменивались какими-то словесными ударами. Поспешно встав рядом с Алазарианом, нарец начал переводить.
   - Пракстин-Тар намерен тебя убить, юноша, - объявил Грач. - Я же говорил вам, чтобы вы сюда не ходили! И тут в груди Алазариана что-то оборвалось.
   - Но я же целитель! - заявил он. Он шагнул вперед, отбросив руку Джала, пытавшегося его задержать. Ткнув военачальника пальцем в грудь, он сказал: - Хочешь меня убить? Действуй. Мой собственный отец тоже хочет меня убить! Почему бы тебе не оказать ему услугу?
   - Алазариан, - воскликнул Джал, - отойди от него!
   - Но если ты убьешь меня, Пракстин-Тар, ты убьешь и собственного сына. Потому что, хочешь - верь, а хочешь - нет, но я действительно целитель. Я не хотел им гать, я не могу это объяснить, но так уж это получилось. Ну, так что ты решаешь?
   С окровавленного лица на него смотрели пылающие глаза. Пракстин-Тар тяжело дышал, и на секунду Алазариану показалось, что он действительно сейчас умрет. Но тут снова раздался голос Нагры, успокаивавшего военачальника.
   - Искусник просит Пракстин-Тара тебе поверить, - объяснил Грач. - Он говорит, что если у тебя есть сила, как ты утверждаешь, ты исцелишь Криниона. И тогда военачальник должен пропустить тебя к Шакалу.
   - А если он не исцелит Криниона? - спросил Джал.
   - Тогда он прикажет всех вас убить. Даже Harpy. Награ требовал от Пракстин-Тара решения.
   - Он спрашивает, согласен ли военачальник на эти условия, - перевел Грач.
   Пракстин-Тар продолжал изучающе смотреть на Алазариана. На его лице читалась искренняя боль и зажглась робкая искра надежды. Наконец военачальник дал свой ответ. Награ широко улыбнулся.
   - Он согласен, - объявил Награ. А потом его лицо снова стало серьезным. - Надеюсь, ты не лгал, юный Алазариан.
   Алазариан прошел за Пракстин-Таром и рабом в глубину лагеря, к шатру, который оказался больше других, - к желтой палатке, растянутой толстыми веревками и украшенной гербом Рийна - вороном. Джал и Награ шли следом. Тысячи любопытных глаз следили за Алазарианом, но никто не заговорил с ним и не пошевелился. Казалось, даже ветер стих. Алазариан сжал пальцы, пытаясь представить себе, что ждет его внутри. Он уже очень давно не пользовался своими странными способностями и не исключал возможность неудачи. Умирать ему не хотелось, и он не сомневался, что военачальник исполнит свою угрозу и убьет его. А он, Алазариан, даже не знает, насколько сильно болен Кринион.
   Ответ на этот вопрос он получил почти сразу же. Как только Пракстин-Тар провел их в палатку, Алазариан ощутил запах болезни. Это была чудовищная, неопрятная вонь: от мочи, пота и сладковатой крови. На постели из подушек он увидел молодого человека, обернутого бинтами и компрессами. Даже Джал, которому, как сознавал Алазариан, нередко приходилось видеть смерть, ахнул от вони и ужасающего зрелища. Тонкая струйка дыма поднималась от благовоний, курившихся на маленьком алтаре. Запах их не помогал очистить воздух. Над Кринионом сидел какой-то триец. Изумленный неожиданным вторжением, он сразу же встал. Увидев Пракстин-Тара, триец поспешно бросился к своему господину и принялся хлопотать вокруг него. . Пракстин-Тар его бесцеремонно оттолкнул.
   - Это Валтув, - объяснил Грач. - Лекарь Пракстин-Тара. А это... - он указал на неподвижную фигуру, обернутую бинтами, - ... Кринион.
   - Ему стало хуже, - встревожено заметил Награ. Искусник опустился на колени рядом с Кринионом и всмотрелся в его лицо. - Он очень плох. - С этими словами он положил руку на шею молодого воина, проверяя его пульс. Жизнь в нем еле теплится.
   - Он спит и не приходит в себя, - сказал Грач. - Зараза овладела его телом, он скоро умрет.
   - Умрет? - повторил за ним Пракстин-Тар. - Уйша ка умрет!
   Как это ни удивительно, но при этом он посмотрел на Алазариана, и его запавшие глаза отразили глубокую тревогу. Когда он заговорил, Алазариан не уловил ни одного слова, но смысл их был совершенно ясен.
   - Пракстин-Тар просит, чтобы ты прибег к своей магии, - сказал Награ. - Он просит тебя исцелить его сына. Алазариан невесело улыбнулся.
   - Я попробую, - пообещал он, а потом повернулся к Джалу: - Ты за меня не помолишься? Мне помощь пригодилась бы.
   - Я? Ну, не знаю. Я хочу сказать - это же магия! Я...
   - Джал, пожалуйста...
   Джал Роб еще немного поколебался.
   - Ну... ладно.
   Священник опустился на колени рядом с Кринионом. Он закрыл глаза, сжал руки и начал молитву на древненарском языке, моля Бога спасти Криниона и даровать Алазариану его таинственную силу. Закончив, Джал протянул руку к Алазариану и пригласил его встать на колени рядом с ним. Когда Алазариан устроился рядом, Джал подался ближе и прошептал ему на ухо:
   - Ты действительно сможешь это сделать?
   На этот вопрос Алазариан сам не знал ответа. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь очистить разум. На него упала тень Пракстин-Тара, заслонившая тусклый свет свечей. Юноша поднял дрожащие руки и остановил их над неподвижным Кринионом. Рядом с ним замер Джал. Тихое дыхание Нагры слышалось за спиной.
   "Я могу это сделать, - сказал себе Алазариан. - У меня есть сила:.."
   Укротив свой страх, он положил руки на тело Криниона, ощутив под повязками тепло и слабую искру жизни. Вонь от крови и гноя стала ощущаться сильнее, а от запаха травы и благовоний закружилась голова. Алазариан закрыл глаза, стараясь справиться с волной этих ощущений, пытаясь отыскать сущность человека, лежащего у его ног. В то же мгновение его окружил смертный холод, и он оказался во власти болезни Криниона. Наступила тьма и ощущение того, что он плывет - без разума и тела.
   "Потерялся в море, - подумал Алазариан. - Кринион потерялся в море..."
   Алазариан запустил свои пальцы глубже, прямо в больную плоть. Под ногтями он ощутил теплоту крови. Он позволил ей течь в себя, сливаться с собой, и вскоре он уже плыл вместе с Кринионом в том же море темноты. Перед его мысленным взором встал Кринион: он смеялся, потом плакал, потом кричал от боли. Все тело Алазариана сотрясалось от смертной муки. Не открывая глаз, он тихо застонал. Ему на плечо легла ладонь Джала - сильная и дружеская.
   - Я здесь, мальчик, - сказал священник. Казалось, его голос относится откуда-то издалека. - Излечи его, Алазариан. Ты можешь.
   "Я могу! - завопил Алазариан. - Кринион, я тебя вижу. Возвращайся!"
   Всей силой своей воли Алазариан звал Криниона обратно в тело. Обломки целой жизни падали из черного неба, словно капли дождя, складываясь в образ молодого трийца...
   - У меня получается! - ахнул Алазариан. - Я это чувствую!
   - Боже! - прошептал Джал. - У тебя действительно получается!
   Алазариан не осмеливался открыть глаза. Наполняющая его сила достигла пика. Странная смесь воли и магии текла по телу Криниона с кровью, очищая ее, сжигая заразу. Это было невыносимо, как океан огня, но это помогало!
   Алазариан открыл глаза, медленно, с трудом. Веки его затрепетали. Ему казалось, что он на грани обморока. Пальцы у него свело в крючья, и они по-прежнему впивались в тело Криниона. Слезы жгли ему глаза, мысли беспомощно разбегались.
   - Джал, - с трудом выдавил он, - что ты видишь? Ответа не было. Алазариан отчаянно встряхнул головой и чуть было не задохнулся.
   - Скажи мне, Джал! Что ты видишь? Голос Джала звучал бледно.
   - Я виду чудо.
   Глаза Алазариана постепенно обретали способность смотреть, и он сумел смутно увидеть Криниона. Молодого воина окружал ореол - слабый, едва различимый. Поначалу Алазариан был не уверен в том, что для остальных это свечение заметно, но потом он перевел взгляд на Джала и увидел изумленное лицо священника.
   - Клянусь Страстями Господними! - воскликнул Джал, поспешно осеняя себя крестным знамением.
   Награ отшатнулся, чуть не упав от потрясения, а пепельно-серый Грач мог только таращиться.
   Пракстин-Тар подошел ближе. Его рот открылся от изумления, и он потянулся к ореолу, словно это была далекая радуга. Когда его пальцы погрузились в золотистый свет, военачальник Рийна отчаянно застонал. У его ног тело Криниона, которое только что казалось таким хрупким, обрело жизненную силу. Ровное сердцебиение словно наполняло шатер, гулкое, как барабанная дробь. Признаки отравления исчезли, сменившись ангельским спокойствием. Повязки по-прежнему были в пятнах крови и гноя, но жуткая вонь пропала, сменившись запахом весенней свежести и ароматом цветов. Джал вдруг расхохотался. ' - Я чувствую запах сирени! Боже, Алазариан, это настоящее чудо! Самое настоящее, подлинное чудо!
   Алазариан едва мог шевелиться.
   - У меня... у меня получилось! - пролепетал он. - Я - целитель. Я правда целитель...
   - Лоррис и Прис! - вздохнул Награ. Сложив руки, он заплакал. - У тебя "дар небес"!
   - "Дар небес", - повторил Алазариан. Он опустил глаза на свои руки. Онемение уже начало проходить, и он неуверенно начал двигать пальцами. Мама. Ах, мама! Я мог тебя спасти...
   Стремительно вскочив, он посмотрел на свои окровавленные руки, а потом вдруг повернулся и выбежал из шатра. Он услышал позади оклик Джала, который звал его остановиться, но сейчас ему хотелось только оказаться как можно дальше от человека, которого он спас. Лицо матери пылало перед его мысленным взором, не как утешение, а как проклятие. Он с трудом пробился через толпу, собравшуюся вокруг шатра Пракстин-Тара, отталкивая тех, кто оказался у него на пути. Пелена отчаяния окутала его, ослепив настолько, что он не знал ни как быстро бежит, ни куда направляется. - Алазариан пронесся через лагерь. Перед ним оказались холмы: он сумел разглядеть их сквозь слепившие его слезы и бросился туда, словно в укромную гавань. За спиной слышались громкие окрики, но он не обращал на них внимания. Вдруг важнее всего на свете стало для него добежать до этих холмов. И он продолжал бежать туда, сам не понимая почему, и только оказавшись на склоне, упал под огромную сосну. Хвойные иголки впились ему в лицо. Он снова глубоко погрузил пальцы, но на этот раз они зарылись в комковатую землю.
   - Прости меня! - рыдал он. - Прости, что я дал тебе умереть!
   Когда мать умерла, Алазариан проливал слезы. И когда ее хоронили, он снова плакал. Но не так, как сейчас. Сейчас он понял чудовищное: она не хотела жить. Она настаивала, чтобы он не пытался ей помочь. Но он не осознавал масштаба своих возможностей, у него не было уверенности, что он сумел бы. А теперь он точно это знал - и эта мысль убивала. Зарывшись лицом в сосновые иглы и землю, он не пытался сдерживать рыданий. Шум лагеря остался далеко позади...
   Однако его одиночество было недолгим. Вскоре он услышал знакомый голос, громко зовущий его по имени, потом раздался шум шагов... Джал Роб его нашел. Алазариан с трудом сел и увидел, что Джал стоит всего в нескольких шагах от него и встревожено на него смотрит.
   - Алазариан, - спросил священник, - почему ты убежал?
   Алазариан был не в состоянии ответить. Он попытался заговорить, но чувства душили его. Джал подошел ближе, дожидаясь, чтобы он рассказал ему, в чем дело. Когда Алазариан был маленьким, он часто заикался. И теперь ему показалось, что заикание может вернуться.
   - Ты видел, что я сделал. Я его спас!
   - Да, это было чудо, - подтвердил Джал. - Ты был прав, мальчик. И Награ тоже был прав. У тебя "дар небес". Ты целитель. Как наш Господь.
   - Я вовсе не похож на Господа! Джал, моя мать умерла из-за меня. Я мог ее спасти - и не помог ей!
   - Нет, - не согласился с ним Джал. - У твоей матери был рак.
   - Рак! - презрительно фыркнул Алазариан. - Ну и что? У Криниона было что-то пострашнее, и видишь, что я для него сделал!
   - Но ты же сам говорил мне, что она не хотела жить. Она умоляла тебя, чтобы ты ей не помогал. Разве не так? - Не дождавшись от Алазариана ответа, Джал сжал ему плечо. - Ну? Это было так?
   - Да. Но какое это имеет значение? Мне не следовало ее слушать.
   - Ошибаешься, - возразил Джал. - Все люди умирают. Даже ты в конце концов умрешь, как умер и Тарн. Никакая магия не может освободить тебя от Божественного предопределения.
   Алазариан поднял голову и посмотрел на него.
   - Предопределения?
   - Все в этой жизни предопределено, Алазариан. Бог не ошибается. И случайностей не бывает. Твоя мать умерла потому, что пришло ее время, и она умерла, дав тебе наказ разобраться в себе. Ну и вот ты оказался здесь.
   - Ох, если бы только это было так! - вздохнул Алазариан. Он по-детски хлюпнул носом. - Но я больше не понимаю, почему я здесь. Мне не следовало ехать. Я...
   Из-за сосен показалась какая-то фигура, и Алазариан замолчал. В следующую секунду он уже смотрел в лицо Пракстин-Тара. Военачальник стоял перед ним в своих окровавленных лохмотьях, и лицо у него было необычайно серьезным. Казалось, что и он недавно плакал. Джал вскочил, готовый защищать Алазариана, однако в военачальнике не ощущалось никакой угрозы. Пракстин-Тар просто наблюдал за ними, и по его лицу скользнула непонятная улыбка. А потом он заговорил.
   - Что он говорит? - прошептал Джал. Алазариан пожал плечами: Пракстин-Тар? В чем дело? Что ты говоришь?
   Пракстин-Тар досадливо поморщился. А потом его, похоже, осенило: он упал перед Алазарианом на колени, схватил юношу за руку, сжал его пальцы и заглянул ему в глаза.
   - Нет! - воскликнул Алазариан, пытаясь вырвать руку.
   Пракстин-Тар крепко держал его пальцы, решительно качая головой. И Алазариан уступил, позволив мыслям Пракстин-Тара слиться со своими и почувствовав ослепительную молнию его страстности. Когда военачальник заговорил снова, Алазариан понимал каждое его слово.
   - Да! - выдохнул Алазариан. - Да, я тебя понимаю. Понимаю!
   Безграничная благодарность Пракстин-Тара затопила сознание Алазариана. Юноша исцелил Криниона и смирил военачальника. Божественное удовлетворение ощущалось в душе Пракстин-Тара, мистическое озарение. Алазариан был немного озадачен: он не понял, из-за чего военачальник так ликует. Между ними зазвучало имя, многократно повторяясь в их объединившемся сознании.
   - Тарн! - тихо произнес Алазариан. - Нет, Пракстин-Тар, я - не он.
   Но Пракстин-Тар рассмеялся.
   - Тарн! - воскликнул он. - Ты такой, как он. Ты - дверь на небеса, которая снова открыта!
   - Я всего лишь мальчишка.
   - Это не так, - не согласился военачальник.
   - Нет. Я - ничто.
   - Ты отмечен небом!
   - Я... - Алазариан замолчал. - Я боюсь. Пракстин-Тар сжал ему руку.
   - Я буду тебя оберегать.
   - Алазариан! - тревожно окликнул его Джал. - Что с тобой? Что происходит? Алазариан засмеялся.
   - Я его чувствую, Джал! Я его слышу. Он со мной разговаривает!
   - Разговаривает? И что же он говорит?
   Слова Пракстин-Тара содержали так много смысла, что это было больше похоже на чтение целой библиотеки, а не одной книги. Как сжать все это настолько, чтобы Джал смог понять? Но среди томов души Пракстин-Тара оказалось одно совершенно ясное послание.
   - Шакал! - прошептал Алазариан, все еще не выпуская руки военачальника. Заглядывая в глаза Пракстин-Тара, он знал, что в нем нет никакой лжи. - Он отведет нас к Шакалу, Джал. Он поможет нам встретиться с Вэнтраном.
   32
   Касрин стоял на палубе своего разбитого корабля. Тень новой грот-мачты "Владыки" косо падала ему на лицо: лисские кораблестроители пытались установить ее на место. На изготовление новой мачты ушло больше недели. Ее сделали, пока баржи буксировали "Владыку" к Каралону, и теперь оказалось, что мачта слишком велика и не подходит к существующему гнезду. Пока ремонтные работы двигались мучительно медленно, и каждый день приносил новые трудности и разочарования. Несмотря на свою репутацию превосходных корабелов, лисские мастера сильно отставали от графика.
   Когда "Владыку" вытащили на берег, вокруг корабля воздвигли сложные строительные леса. Из-за болотистых берегов Каралона почти невозможно было создать для дредноута сухой док, но изобретательность лисских корабелов преодолела все трудности. Когда баржи подтянули поврежденный корабль к берегу, люди Джелены не стали терять времени. Они соорудили леса и окружили "Владыку" бревнами, подъемными блоками и каркасами, пытаясь его отремонтировать. Однако корабль был практически инвалидом, с виду годным только на слом. Огонь "Бесстрашного" сделал в корпусе и палубе огромные пробоины, обеспечив плотникам работу в три смены, а разбитая грот-мачта восстановлению не подлежала. Почти не осталось оснастки и парусов, а пожар на корме уничтожил верхнюю палубу, оставив в настиле зияющую дыру, открывающую вид в трюм. Мягко говоря, "Владыка" превратился в развалину, и Блэр Касрин не думал, что его корабль сможет когда-нибудь выйти в море.
   После приезда на Каралон Касрин заметил, что погода поменялась. Стало тепло. Дни удлинялись, трава уже стала высокой. До первого дня лета оставалось всего три недели, а утром того дня он должен быть у Талистана и начать обстрел берегов королевства, подавая Бьяджио сигнал к началу вторжения. И туда должен будет подойти Шакал - если тот парнишка, Алазариан, выполнит свою задачу. Этот план Бьяджио походил на треножник, однако этот треножник уже грозил завалиться, поскольку одной опоры у него не хватало. Наблюдая, как лиссцы медленно заводят на место грот-мачту, Касрин безнадежно покачал головой.
   Слишком серьезно пострадал корабль. И всех лисских знаний и умений не хватит, чтобы закончить ремонт вовремя. Чтобы доплыть до Талистана, нужна как минимум неделя, значит, на подготовку "Владыки" к плаванию осталось всего две. Более безнадежного дела представить себе было нельзя.
   "Так же невозможно, как пустить ко дну "Бесстрашный"?"
   Касрин вспомнил, что Джелена сказала ему на берегу пролива. Она пообещала ему восстановить "Владыку ужаса", и она свое слово держит. Королева предоставила ему мастеров, материалы и собственную неустанную помощь, но все казалось бессмысленным. Время неумолимо шло. "Владыка" оставался в ужасном состоянии - слишком плохом, чтобы в ближайшее время куда бы то ни было плыть.
   И все же Касрин вспоминал тот день на берегу пролива. Ему было так страшно. А колени у нее были такие теплые...
   Он отвернулся, не в силах больше смотреть. Может быть, сегодня лиссцам и удастся установить мачту, но потом на ней придется закреплять реи. А потом на реях должны появиться снасти, а за снастями - паруса. И только после этого можно было бы заняться кормой. Касрин закрыл глаза, прислушиваясь к стуку молотков. Эти лиссцы умеют работать и дело свое знают в совершенстве, но даже им не дано творить чудеса.
   "Я не успеваю, - сказал он мысленно. - Прости, Бьяджио".
   Императору придется каким-то образом устраивать свое вторжение без поддержки дредноута. Обстрела берегов Талистана не будет, так что отряды Тэссиса туда не оттянутся. Да и потом - орудия левого борта у "Владыки" все равно неисправны. Непрерывный огонь, который они вели по "Бесстрашному", расплавил стволы. Теперь на его дредноуте осталось всего три огнемета, и все - по правому борту. Джелена предложила снять орудия с "Бесстрашного", но это тоже оказалось нереальным. Только специалисты из военных лабораторий Нара знали, как устанавливать эти опасные орудия. Недостаток вооружения Касрин счел еще одним гвоздем, вбитым в крышку гроба его корабля.
   Он открыл глаза и посмотрел на палубу. Его люди усердно трудились бок о бок с лиссцами, заделывая дыры смолеными досками. На горизонте уже садилось солнце, отбрасывая на дредноут длинные тени. Скоро наступит ночь. Заходящее солнце напомнило Касрину, какой устал. Всю последнюю неделю почти не приходилось спать. Дни были заняты работой, а когда он закрывал глаза, то приходили кошмары. В последнее время он и есть почти перестал, и у него постоянно кружилась голова. Но у него не оставалось времени ни на пищу, ни на сон. Он был нужен "Владыке ужаса".
   Касрин собрался было пойти помогать с грот-мачтой, когда увидел, что к нему, хромая и опираясь на палку, идет Лэни. Лицо первого помощника было серьезным. Он двигался медленно, обходя выбоины в палубе. Касрин с трудом заставил себя не глазеть. Акула хорошо потрудилась над Лэни. Шрам на бедре останется до самой смерти. Однако Лэни оказался в числе счастливчиков лишился только куска мяса на ноге. Многие потеряли обе ноги, а кое-кого перекусили пополам. Касрин улыбнулся Лэни и направился было ему навстречу, чтобы помочь другу, но тут же остановился. Пусть Лэни ходит самостоятельно. Помощник подошел к капитану и тоже стал смотреть на опасно раскачивающуюся мачту.
   - Вид у тебя встревоженный. Успокойся. Эти лиссцы знают, что делают.
   - Да. Они так тщательно работают, что к осени мы наверняка сможем поднять паруса.
   - Я просмотрел чертежи кормы. Торп со своими людьми начнет работу завтра. Он сказал, что Джелена приказали прислать с других островов новых плотников. Он считает, что они управятся вовремя.
   - Он считает. - Касрин нахмурился. Торп был главным корабелом Джелены, умелым и способным специалистом, но быстрым назвать его никак нельзя было. - Как это радует!
   - Блэр, мы делаем все, что можем.
   - Знаю. И знаю еще, что этого будет мало. Первый день лета уже почти наступил, Лэни. Чтобы попасть в Талистан вовремя, нам надо отплыть уже через две недели. А ты посмотри на эту развалину! - Касрин обвал рукой окружавший их хаос. - Времени слишком мало.
   - Мы справимся, - заявил Лэни. - Джелена приказала дать нам еще помощников. Торп говорит, что паруса сшить успеют.
   - Их еще надо будет закрепить на реях! Ах, я и забыл: рей то у нас нет!
   Лэни вздохнул.
   - Когда ты в таком настроении, с тобой невозможно разговаривать. Сейчас уже поздно. Почему бы тебе не пойти спать?
   - Потому что работы много.
   - В таком состоянии от тебя толку никакого, - возразил Лэни. - Ты только посмотри на себя: ты ведь едва на ногах стоишь! Пойди и отдохни хоть немного. Я за всем прослежу. А утром грот-мачта уже будет на месте, и тебе станет лучше.
   Однако Касрин не желал уходить.
   - Я и правда не устал. Все равно мне не заснуть, пока мачту не установят. - Он снова посмотрел на мачту. Стоявшие вокруг нее лиссцы озадаченно чесали в затылке. - Судя по всему, ночь будет долгая.
   - Тогда давай хотя бы поедим. Я умираю с голода и уверен, что ты тоже.
   - Может быть, попозже.
   Лэни ткнул Касрина своей палкой.
   - Эй, посмотри на меня! Касрин поднял взгляд на друга:
   - Что такое?
   - Что-то не дает тебе покоя. Ты еще никогда так от меня не отдалялся.
   - Не дает покоя? Да что может не давать мне покоя?
   - По-моему, я знаю.
   - Ну еще бы. Ты посмотри на мой корабль!
   - Дело не в этом. - Лэни мягко улыбнулся и произнес имя, которое Касрину хотелось бы никогда больше не слышать. - Никабар.
   Касрин отвернулся в сторону Каралона, сделав вид, будто его крайне заинтересовало что-то на заболоченном берегу острова.
   - Я же вижу, что это не дает тебе покоя, - сказал Лэни. - После его смерти ты не упомянул о нем ни разу.
   - Правда? - отозвался Касрин.
   Он отошел в сторону, к фальшборту, но с отчаянием услышал, что Лэни ковыляет за ним.
   - Не хочешь об этом говорить?
   - А о чем тут говорить? Никабар мертв. Я его убил. Мы ведь ради этого сюда и плыли?
   Лэни не дал Касрину дойти до фальшборта: он встал перед ним, загородив дорогу своей палкой.
   - Не заставляй меня пустить ее в ход! - шутливо пригрозил он. - Если ты откажешься со мной разговаривать, я тебя отлуплю.
   - Лэни, - сказал Касрин, - я не понимаю, чего ты от меня добиваешься. Никабар мертв.
   - Да.
   Лэни пристально смотрел на своего капитана.