Марко Джон. Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

   - Что... ты... делаешь?
   - Свожу старые счеты, - ответил Джал. - Ты не желаешь встать на нашу сторону? Тогда ты подохнешь!
   Джал снова сжал руки, заставив Вэнтрана встать на колени. От удушья лицо Ричиуса побагровело. Еще немного - и он задохнется. Однако Джал не смягчился. Приблизив губы к самому уху Вэнтрана, он прошептал:
   - Ты это заслужил, предатель! И ты заплатишь за то, что сделал с Арамуром!
   - Гори ты в аду, священник! - прохрипел Вэнтран.
   - О, вполне возможно. Но ты меня там встретишь!
   Джал снова приставил кинжал к шее Вэнтрана. Ричиус закрыл глаза и попытался вырваться, но его силы заканчивались. Почувствовав клинок у горла, он попытался крикнуть, но Джал навалился на него всем телом, готовясь нанести смертельный удар, - и не смог воткнуть кинжал. Почему-то все его тело начала сотрясать дрожь.
   - Тебя надо убить, будь ты проклят! - воскликнул он. - Черт возьми, уж кто-кто, а ты это заслужил!
   Секундной паузы Вэнтрану хватило. Он двинул Джала локтем в живот и сразу резко ударил головой назад. Джал вскрикнул от неожиданной боли, кинжал упал в грязь. Вэнтран вскочил и лягнул Джала в грудь, отбросив от себя. Но Джал, не дожидаясь следующего удара, перекатился и вскочил с ловкостью тигра, и его кулак полетел прямо в лицо Вэнтрана. Удар попал в цель, из рассеченной губы брызнула кровь. Вэнтран покачнулся, но снова бросился вперед, взревев от ярости. Он налетел на Джала, отчаянно стиснул его руками и прижал к стене конюшни. Из легких Джала с хрипом вырвался воздух. Окровавленное лицо Вэнтрана было полно ненависти.
   - Теперь подохнешь ты, поп! - взревел он.
   Однако Джал не сдался. Ослепнув от злобы, он упал, увлекая за собой Ричиуса. Он отбивался ногами и руками, он с криком колотил своего противника. Они катались в грязи, обмениваясь ударами. Джалу уже начало казаться, что он берет верх над противником, но в эту секунду пальцы Вэнтрана нашли упавший кинжал. Второй рукой он сжал горло Джалу.
   - Проклятый убийца! - прошипел Вэнтран сквозь зубы. - Надо бы проткнуть тебя, как таракана!
   Джал лежал на спине. Капли пота со лба Вэнтрана падали прямо Джалу на лицо.
   - Давай! - просипел Джал. - Убей меня!
   - Ох, надо бы! - выдохнул Вэнтран. На его искаженное, избитое лицо страшно было смотреть.
   - Ты трус! - бросил ему Джал прямо в лицо. - Убей меня! Отправь меня к Богу, сделай милость!
   Вэнтран медленно разжал хватку на горле священника, кинжал бессильно опустился. Джал заглянул ему в глаза, ненавидя его, отчаянно желая умереть немедленно, пока у него хватает мужества смотреть смерти в лицо. Все что угодно, лишь бы не возвращаться в Арамур...
   - За что? - спросил Вэнтран. - Что я тебе сделал? Джал закрыл глаза.
   - Ты еще спрашиваешь? Ты убил нас, Вэнтран. Ты погубил нас!
   И Джал заплакал. Он не понимал, откуда пришли эти слезы, но не в силах был с ними справиться. Не владея собой, он прижал ладони к лицу и зарыдал.
   - Будь ты проклят! Посмотри на меня! Посмотри, что ты с нами сделал!
   Джал перекатился на живот и ткнулся окровавленным лицом прямо в грязь, не в силах смотреть на короля. Навалилось ошеломительное чувство вины, осознание греха нарушения Заповедей, и обуревавшая его ярость сменилась нестерпимой печалью. Стоящий рядом на коленях Вэнтран осторожно прикоснулся к его плечу.
   - Ты имеешь право меня ненавидеть, - тихо проговорил он. - Я проклят, Джал Роб. Я сделал тебе зло, я это понимаю.
   Джал все еще не мог отвечать.
   - Я не король Арамура, - продолжал Вэнтран. - Ты проделал свой дальний путь напрасно.
   - Ты нас бросил, - с трудом выдавил Джал. - Ты нас погубил...
   - Мне очень жаль...
   - Жаль? Жалостью нам не поможешь! Земля истекает кровью, но ты не хочешь этого видеть! Твой народ гибнет, а ты ничего не делаешь. Ты - шакал, настоящий шакал!
   Вэнтран опустил голову.
   - Ты не понимаешь. Я не могу вернуться в Арамур. После того, что случилось - не могу.
   Джал схватил его за руку.
   - Ты ошибаешься, - сказал он. - Ты - наша единственная надежда.
   - Но... мне страшно.
   - И пусть будет страшно. Страх - это не грех. Грех совершается тогда, когда мы бездействуем, когда не решаемся сделать то, что должно сделать, что правильно.
   Ричиус Вэнтран печально улыбнулся.
   - Моя родина, - сказал он. - Арамур...
   - Ты нам нужен! - умоляюще воскликнул Джал, забывший про кровь и слезы, покрывшие его лицо. - Пожалуйста!
   - У меня нет армии.
   - Мы найдем тебе армию. - Джал сел и снова посмотрел в лицо своему королю. - Ты возглавишь Праведников Меча.
   - Они меня не примут.
   - Примут. Я их заставлю! - Джал обхватил Вэнтрана за плечи, и двое измученных людей почти упали друг другу в объятия. - Вы - король, государь.
   * * *
   Дети смеялись, собаки лаяли. Веселье Фалиндара выплескивалось за его стены, наполняя ночь добротой и радостью. Мирное предложение Пракстин-Тара настроило осажденных на праздничный лад. Цитадель сияла от свечей и факелов. На каком-то дворе играла музыка. Стоя там, откуда открывался вид на океан, Алазариан слышал веселый смех танцующих женщин. Он повернулся спиной к цитадели и поднял воротник, пытаясь защититься от ночной прохлады. Подняв камень, он сбросил его с обрыва и стал смотреть, как он летит далеко вниз, в окутавшую океан тьму.
   Ричиус Вэнтран оттолкнул его. Алазариан проехал столько миль ради этой встречи, он вынес предрассудки Джала и покушение Шинна, он совершил чудо, добившись расположения Пракстин-Тара... Он сделал так много, и только для того, чтобы его отвергли! Мрачное настроение Алазариана окончательно испортило ему вечер. Он был рад, что Пракстин-Тар остановил свою войну, но его миссия заключалась в том, чтобы принести мир в Нар, а не в Люсел-Лор. В этом он потерпел неудачу, и она была невыносима.
   Тень Фалиндара легла ему на плечи, пригибая к земле. Совсем недавно это фантастическое сооружение внушало благоговейный трепет, но теперь оно превратилось в памятник его глупости, и Алазариану не хотелось на него смотреть. Ему не хотелось танцевать, не хотелось быть с трийцами... Он мог только лелеять обиду.
   Алазариан горько засмеялся.
   - Видел бы меня сейчас Лет! Он бы сказал, что я веду себя как ребенок. - Он поднял новый камешек и бросил его вниз. - А я и есть ребенок, идиот!
   Вернувшись в Арамур, он снова встретится со своим так называемым отцом, но на этот раз уже как Праведник Джала. Он поднимет на Лета оружие и сделает все, что в его силах, чтобы выиграть войну Бьяджио. Да, он будет рисковать жизнью, но Алазариан вдруг почувствовал, что совершенно не боится смерти. У него нет матери, которая его любила бы, жизнь не хочет давать ответ ни на один вопрос, и весь проделанный путь оказался напрасным. И хотелось Алазариану только вернуться в Нар во главе какой-нибудь армии. Чтобы Лет увидел его таким, с мечом в руке.
   А дед? Что подумает о нем Тэссис Гэйл? Алазариан не питал ненависти к старому королю - он ненавидел только Лета. Старика он жалел. Дед убит горем и повредился умом, и его старческий маразм вынудил императора действовать. В свое время Тэссис Гэйл совершил немало зверств. Наверное, он не меньше Лета заслуживает смерти, но в старом короле ощущалась какая-то жалкая невинность. Будь он в здравом рассудке, все обстояло бы иначе.
   Алазариан посмотрел на свои руки и вспомнил о том, как его отчитал Вэнтран. Может ли он исцелить деда? Возможно ли такое? Его силы велики, но вряд ли он смог бы исцелить не только больное тело, но и больной разум. Джал говорил, что разум - это душа, а душа находится в ведении Бога.
   - Ну, я не Бог, - сказал Алазариан, - но, может быть... Он нахмурил лоб. Есть вероятность, что он сможет помочь старику.
   - Алазариан? - окликнули его из темноты.
   От неожиданности Алазариан вздрогнул. Удивительное дело - это оказался Пракстин-Тар. Военачальник шел к нему, променяв праздничный Фалиндар на уединенный обрыв. С явным недоумением он посмотрел на Алазариана и заговорил по трийски, задавая вопросы, которые Алазариан не понимал.
   - Извини, - сказал Алазариан. - Я не понимаю, что ты спрашиваешь.
   Пракстин-Тар остановился перед ним, обведя рукой окружающую их пустоту.
   - А, - понял Алазариан, - ты хочешь узнать, что я здесь делаю. - Он пожал плечами. - Не знаю. Наверное, я не настроен веселиться.
   Пракстин-Тар кивнул, словно понял его.
   - Кэлак хига эйдо. - Он сардонически усмехнулся. - Кэлак?
   - Да, - ответил Алазариан. - Кэлак. Он не желает мне помогать, Пракстин-Тар. Весь этот путь оказался напрасным. - Он опустил глаза вниз, страшно жалея себя. - Мне не следовало сюда приезжать. Я зря потратил время.
   Внезапно Пракстин-Тар взял его за подбородок, поднял к себе лицо юноши, глядя ему прямо в глаза, и взгляд военачальника был полон гнева.
   - Ямо та! - заявил он. - Кканан Кэлак!
   - Не понимаю, - сказал Алазариан. Пракстин-Тар протянул ему руки.
   - О нет! - воскликнул Алазариан. - Это ты плохо придумал.
   Но Пракстин-Тар решительно встряхнул руками, требуя, чтобы Алазариан их взял. Это был единственный способ говорить, и они оба это понимали. Алазариан уступил, взял военачальника за руки и заглянул ему в глаза. Его приняли теплые объятия, без всякого гнева или жестокости. Алазариан перестал сопротивляться контакту и вскоре услышал безмолвный голос Пракстин-Тара.
   - Ты тревожишься, - сказал военачальник. - Не надо. Голос был похожим на дуновение ветра, бестелесным. Алазариан сосредоточился, чтобы ответить.
   - Я потерпел неудачу, - признался он. - Я напрасно потратил время, приехав сюда.
   - Не напрасно! Ты был подарен нам. Мне.
   - Нет. Я приехал сюда с одной целью. Я приехал за Шакалом. Но он не хочет меня слушать.
   Пользуясь только мыслями, Алазариан поведал военачальнику о том, что Вэнтрану следовало возглавить трийскую армию и повести ее в Арамур, и он том, как на него рассчитывает Бьяджио. При одной мысли о нарском императоре Пракстин-Тар содрогнулся, но не отнял руки и, кивая головой, продолжал слушать бессловесный рассказ.
   - Без Кэлака мира не будет. Бьяджио потерпит поражение. Начнется война. Ты понимаешь, Пракстин-Тар?
   - Войну Пракстин-Тар понимает, - ответил триец. - Но тебе не нужен Кэлак.
   - Нужен. Он должен был возглавить трийскую армию. Он нужен своей стране.
   - Ты меня не слушаешь. Тебе не нужен Кэлак. Я пойду с тобой.
   - Как? - выпалил Алазариан. - Как ты сказал?
   - Я буду твоим мечом! - объявил Пракстин-Тар. - Я возглавлю моих воинов от твоего имени и выиграю для тебя эту битву.
   - О нет! Ты не можешь этого сделать. Я не прошу тебя о помощи, Пракстин-Тар.
   - Не отказывайся. Я тебе нужен, а ты нужен мне. Я не оставлю тебя, как не оставил бы Тарна, будь он жив. - Лицо Пракстин-Тара было совершенно серьезным. - Ты - дверь в небеса, юноша. Ты - то свидетельство, которое я искал.
   - Свидетельство?
   - Того, что боги существуют, что Тарн не был случайностью или капризом судьбы. Ты одарен небесами. Тебя надо охранять.
   - Пракстин-Тар, я не могу допустить, чтобы ты...
   - Ты не можешь мне помешать, - твердо заявил военачальник. - Это решаю я. - Его лицо смягчилось. - Пока ты не появился, я жил без надежды. Тарн показал мне иную жизнь, а потом унес ее. Я старался снова открыть эту дверь, но Лоррис и Прис со мной не разговаривали. А вот с тобой они говорят. Так что тебя надо охранять.
   Спорить с военачальником было невозможно. Алазариан ощутил его убежденность: она, словно волна прилива, сметала со своего пути любое сопротивление. Пракстин-Тар посвящал ему самого себя, душу и тело. Для него дело было не в дружбе, не в любви к войне. Это было нечто святое.
   - Если ты это сделаешь, то можешь погибнуть, - предостерег его Алазариан. - И твои люди тоже. Мой дед силен, и у него есть союзники. Победить его будет нелегко.
   Пракстин-Тар ухмыльнулся.
   - Пракстин-Тар не боится нарцев! - хвастливо объявил он. - Мы пойдем в бой, и мы победим. Я сделаю тебя королем твоей страны.
   - Нет, я хочу не этого. Я делаю это не для того, чтобы получить трон. Может быть, у меня даже получится спасти моего деда.
   Из горла военачальника вырвалось неодобрительное рычание.
   - Излишняя чувствительность. Для победы нужна беспощадность.
   - Он - мой дед, Пракстин-Тар. Я должен попытаться. Пракстин-Тар кивнул.
   - Ну, если ты иначе не можешь... Но если у тебя не получится, я собственноручно его убью. Ты сможешь превратить его голову в военный трофей.
   "О Боже! - подумал Алазариан. - Он тоже мясник!" И тут же он понял, что Пракстин-Тар уловил эту мысль.
   - Извини, - поторопился сказать Алазариан. - Наверное, дело в том, что я не воин.
   - Воины получаются из солнца и луны, - ответил военачальник. - Лоррис - это сила, гнев. Прис - это сострадание и разум. Ты больше похож на Прис.
   Алазариан рассмеялся.
   - Тут мой отец с тобой согласился бы. Военачальник в упор посмотрел на юношу.
   - Ты спас моего сына, но еще ты спас мою душу. Я буду твоим защитником, куда бы ты ни пошел.
   - Нет, Пракстин-Тар, мне не нужен раб.
   - Я никому не раб, - возразил Пракстин-Тар. - Я - слуга Лорриса и Прис, как и ты сам. - Он поднял глаза на звездное небо. - Раньше мне казалось, что они призвали меня для другого, но теперь я вижу мою судьбу.
   - Тогда я с радостью приму твою помощь, - сказал Алазариан. - И приношу тебе мою благодарность.
   Он выпустил руки военачальника Рийна - и тут увидел, как из темноты к ним ковыляет еще один человек. Пракстин-Тар встревожено повернулся, но успокоился, узнав Джала Роба. Священник шел с трудом, словно был измучен или пьян, и когда Алазариан увидел ссадины у него на лице, то понял, что произошло что-то серьезное.
   - Бог мой, Джал! - воскликнул он. - Обо что это ты так?
   - Об Вэнтрана, - ответил Джал с кривой улыбкой. - Мы с ним слегка схлестнулись.
   Алазариан указал на багровый синяк на скуле священника:
   - Это он тебе это устроил?
   - И не только это, - ответил Джал. К своему изумлению, Алазариан понял, что его спутник совсем не злится. - Вэнтран бьется, как дикий кабан.
   - Но что случилось? Почему вы подрались?
   - Великолепные новости, парень, - объявил Джал. Улыбка у него была широкой, как океан. - Вэнтран отправится с нами. Он присоединится к Праведникам!
   - Что?! - Алазариан засмеялся, качая головой. - Боже, ну и ночка! И теперь у нас есть армия, Джал. Пракстин-Тар решил нам помочь. Он намерен вести своих воинов в Арамур, чтобы вступить там в бой.
   Джал изумленно посмотрел на военачальника.
   - Ты уверен? - спросил он. - Я имею в виду - он прямо так и сказал?
   - Да, - спокойно подтвердил Алазариан. - Они станут нашей армией, Джал. Может быть, твои молитвы наконец-то получили ответ.
   Священник осенил себя знамением.
   - Благодарение Богу. - Он поднял лицо к небу и рассмеялся. - Спасибо Тебе, Господи! Я принесу Арамуру свободу во имя Твое, клянусь!
   - Все получается именно так, как хотел Бьяджио, Джал, - сказал Алазариан. - Теперь мы все становимся его армией.
   - Нет, - поправил его Джал, продолжая смотреть в небо. - Мы не армия Бьяджио. Мы - Праведники Меча.
   37
   Два следующих дня Алазариан провел в постоянных переходах между Фалиндаром и лагерем Пракстин-Тара. Надо было составить планы, собрать припасы и ответить на самые разные вопросы. Пракстин-Тар произнес перед своими воинами зажигательную речь, сообщая, что они отправляются в славный поход. Он сказал им, что война будет вестись за Лорриса и Прис, в помощь их смертному посланцу Алазариану. Пракстин-Тар не стал говорить своим воинам, что они должны будут освободить Арамур или что решается вопрос о мире во всем Наре. Он просто владел толпой, словно фокусник, и поскольку воины обожали своего военачальника, они повиновались ему. Воины Рийна принялись точить жиктары и готовиться к долгому переходу на запад. Под своим знаменем с вороном и под стальным взглядом своего военачальника они готовились сражаться за своих капризных богов.
   Как это ни странно, Ричиус Вэнтран спустился из своих апартаментов в Фалиндаре, чтобы проводить время с воинами Пракстин-Тара. Шакал никому не объяснял причин своего молчания, но все решили, что он тревожится за жену и ребенка, которых ему снова придется оставить. Среди воинов шли разговоры о том, что Вэнтран так и не стал трийцем, несмотря на свои чудовищные усилия добиться этого, и что его сердце по-прежнему принадлежит Арамуру, хоть он и утверждал обратное.
   На совещаниях в шатре Пракстин-Тара Алазариан внимательно наблюдал за Шакалом, пытаясь понять его настроение. Даже когда обсуждались планы освобождения его родины, Вэнтран мыслями был далеко, тревожась за жену и дочь. К удивлению Алазариана, короля пытался успокоить Джал Роб. Убедив Вэнтрана присоединиться к Праведникам, Джал почти все время тенью следовал за Шакалом, заставляя его невольно улыбаться и громко обещая скорую победу.
   Вэнтран добродушно терпел присутствие Джала, но Алазариан чувствовал, что король страдает.
   Вечером накануне выхода Алазариан в последний раз вернулся в Фалиндар. Было еще довольно рано, и Вэнтран остался в лагере, делая последние приготовления к длинному переходу, однако Алазариан не сомневался, что на ночь Шакал вернется в крепость. И до этого Алазариан хотел поговорить с женой Вэнтрана - без посторонних. Видя, как Вэнтран разрывается между двумя мирами, Алазариан почувствовал нечто вроде озарения. Долгое путешествие и множество тревог, а также заботы последних двух дней заставили его забыть о второй части своей миссии, но теперь юноша вспомнил о своем обещании матери, и это заставило его действовать.
   Он надел чистую одежду, ускользнул из лагеря незаметно для Пракстин-Тара и Джала и поехал к цитадели Фалиндара. Бронзовые ворота по-прежнему охранялись, но стражники узнали его и спокойно пропустили в крепость. Вскоре он оказался на дворе, где услужливый мальчишка триец взялся позаботиться о его коньке, получив в уплату одну только улыбку. Волнуясь перед встречей с Дьяной, Алазариан пригладил волосы и попытался вспомнить, что он собирался ей сказать. Проходя по роскошным коридорам, он вспомнил Фалгера, непокорного трийца из Экл-Ная, который просил передать привет Дьяне. Алазариан решил воспользоваться этим в качестве предлога, а потом постепенно перевести разговор на интересовавшие его вопросы. Дьяна Вэнтран показалась ему удивительно доброй женщиной, и Алазариан верил, что она не отправит его ни с чем.
   С трудом припоминая, куда его вел Ричиус, Алазариан нашел дорогу в башню. Подниматься пришлось высоко, так что к концу лестницы он совсем запыхался. Когда он вышел в коридор и осмотрелся, его вдруг снова охватила тревога. Дьяны Вэнтран вообще могло не оказаться в башне. Но нет, она должна быть у себя, дожидаясь мужа. Алазариан постарался овладеть собой, сделав несколько медленных вдохов. Дьяна была его последней надеждой получить хоть какие-то ответы, и Алазариан боялся, что она не станет с ним разговаривать. Или хуже того - что ей нечего будет ему сказать.
   "Спокойнее, - напомнил он себе. - Не забывай улыбаться".
   Он изобразил ясную улыбку и пошел по коридору, не обращая внимания на великолепные белые камни и ряды дверей. Почти все они были открыты и за ними видны были большие уютные комнаты, однако дверь в конце коридора оказалась закрытой. Возможно, обитательницы комнаты не было на месте. Алазариан решил попытаться: подойдя к двери, он тихо постучался.
   За дверью послышалось какое-то шуршание, а потом детский голос. Дверь открылась - и он увидел Длину Вэнтран. При виде него она не скрыла изумления.
   - Алазариан Лет? - сказала она с неловкостью. - Извините: Ричиуса здесь нет. - Брови ее чуть сдвинулись, выдавая ее беспокойство. - Я ждала его. Я думала, это он.
   - Простите меня, миледи, - вежливо сказал Алазариан, - я не хотел вас тревожить. Но на самом деле я пришел не к вашему мужу. Шакал... э-э... то есть я хотел сказать Ричиус, все еще в лагере, совещается с Пракстин-Таром. Я пришел к вам.
   - Ко мне? Зачем?
   - Ну, у меня есть для вас известие, миледи. Можно мне войти?
   Дьяна Вэнтран пожала плечами и посторонилась, пропуская Алазариана. На полу играла Шани, перебрасывая из руки в руку маленькую деревянную фигурку. Алазариану резная фигурка напомнила русалку. Девочка посмотрела на него и захихикала.
   - Триец! - объявила она. - Триец! Дьяна снова смутилась.
   - Простите. Она слышала, как мы с Ричиусом говорили о вас.
   - Ничего, я не обижаюсь, - сказал Алазариан. Подойдя к девочке, он присел рядом с ней на корточки, рассматривая ее светлые волосы и овальные глаза, удивляясь ее необычным чертам лица. Она не была ни наркой, ни трийкой, принадлежа к обеим расам одновременно - и в то же время ни к одной из них. - Она очень красивая девочка, - сказал он. - Она похожа на вас.
   - Вы очень любезны. Хотите пить? Я могу вам что-нибудь найти.
   - Нет, - отказался Алазариан. Он выпрямился. - По правде говоря, мне нужно было с вами поговорить.
   - Да, вы говорили про какое-то известие. - Дьяна вопросительно посмотрела на него. - В чем оно заключается?
   - Вы помните человека по имени Фалгер? - спросил он. Лицо Дьяны тут же подобрело.
   - Фалгер! - откликнулась она. - А что? Вы с ним знакомы?
   - По дороге в Люсел-Лор я проезжал через Экл-Най. Когда мы подъехали к городу, нам навстречу выехали всадники - трийцы. Они повели нас в старинную нарскую башню, одну из тех, которые оставили имперцы. Экл-Най населен одними беженцами. Некоторые даже пришли из этих мест, спасаясь от войны Пракстин-Тара.
   - Продолжайте! - попросила Дьяна.
   - Один из трийцев отвел нас в башню, к своему предводителю, продолжил свой рассказ Алазариан. - Это был человек по имени Фалгер. Он помог нам. Он рассказал о войне, которая идет здесь, в Таттераке, и снабдил нас провизией и снаряжением. А еще он дал нам карту, чтобы мы смогли вас найти.
   Дьяна кивнула:
   - Это похоже на Фалгера.
   - Он сказал, что знаком с вами, миледи, - с улыбкой добавил Алазариан. - Он очень живо вас помнил.
   Его собеседница отвела взгляд.
   - Он - хороший человек, - мягко сказала она. - Мы вместе шли в Экл-Най. Он старался обо мне заботиться.
   - Он не рассказывал мне о ваших отношениях, но говорил о вас очень тепло. Я пообещал ему передать вам привет и сказать, что у него все в порядке. Мне показалось, что для него это важно.
   - Очень мило с вашей стороны, что вы мне это передали, Алазариан, сказала Дьяна. - Спасибо вам. Я часто о нем думала, но с тех пор очень многое переменилось. - Она обвела взглядом огромную комнату. - Когда-то мы с Фалгером были так бедны! А теперь - посмотрите на меня!
   Алазариан послушно посмотрел. Она была поразительно красива, и он перестал удивляться, что ради нее Вэнтран бросил Арамур. Само ее присутствие кружило голову.
   - Спасибо вам за то, что вы мне это сказали, - говорила тем временем Дьяна. - Если вы снова увидите Фалгера, когда придете в Экл-Най, то передайте ему мой привет. Скажите ему, что я здорова и что часто о нем думаю. И расскажите ему, что война здесь закончилась и ему ничего не грозит. Вы окажете мне такую услугу?
   - С радостью, миледи. Но, по-моему, ваш друг Фалгер человек независимый. Я не уверен, что ему захочется покинуть Экл-Най.
   Дьяна рассмеялась.
   - В этом вы правы. Он... как это выразиться по-нарски?.. Смутьян!
   - Да, - согласился Алазариан. - Но я с радостью передам ему ваш привет. Или его может передать ваш муж - я не обижусь.
   Одного только упоминания о Ричиусе оказалось достаточно, чтобы Дьяна помрачнела.
   - Как пожелаете.
   - Извините, миледи, - пролепетал Алазариан. - Наверное, мне не следовало о нем упоминать.
   - Это не страшно, - ответила Дьяна. - Отъезд Ричиуса для меня не секрет. - Она прошла к дочери и села рядом с ней на пол, занявшись деревянной игрушкой Шани. Шани посмотрела на мать не без досады, явно мечтая получить игрушку обратно. - Ричиус сегодня придет сюда. Это будет последняя ночь, которую мы проведем вместе перед долгой разлукой.
   Ее голос звучал отстраненно и печально. Алазариану захотелось ее утешить.
   - До Арамура далеко, миледи. А первый день лета уже приближается. Чтобы успеть туда вовремя, нам надо срочно отправляться.
   - Знаю, - отозвалась Дьяна. - Мне просто жаль, что все сложилось именно так, а не иначе. Простите, но мне жаль, что вы вообще сюда приехали.
   Алазариан не обиделся.
   - Я не виню вас за то, что вы на меня сердитесь, - сказал он. - Но боюсь, что у меня не было выбора.
   - Я ни на кого не сержусь. Даже на Ричиуса. Как и у вас, у него нет выбора. Я надеялась, что этот день никогда не наступит, но Ричиус должен это сделать. Так я ему и сказала.
   - Правда? А мне показалось, что вы двое... ну... поспорили из-за этого.
   - О?
   - Извините меня, миледи, но вашему мужу плохо. Он тревожится из-за вас и ребенка. Вы его тревожите. Я решил, что вы не дали ему своего благословения.
   - Я не давала ему благословения, - уточнила Дьяна. - Я просто сказала ему, чтобы он поступал так, как ему велит долг. Вы не знаете Ричиуса, Алазариан. Вам кажется, что ему не был дорог Арамур, что он просто бросил свою страну и больше не оглядывался. Ну, так вы ошибаетесь.
   - Теперь я это вижу, - признал Алазариан. - И я сожалею о том, что говорил. Ваш муж - человек хороший.
   - Да, очень. Он добрый, гордый и сильный. Лучше него я никого не встречала. И сегодня я буду с ним - возможно, в последний раз.
   - Это была ошибка, - прошептал Алазариан, медленно попятившись к двери. - Мне не следовало приходить сюда сегодня.
   Дьяна пристально посмотрела на него.
   - Вы хотели меня спросить о чем-то важном? О чем-то, что касается вас лично?
   - Ну... да.
   - О Ричиусе?
   - Нет, сударыня. - Алазариан вздохнул. - Обо мне самом. Дьяна внимательно осмотрела его - так, что он невольно вспомнил, как его осматривал Бьяджио.