Страница:
Как же ему захотелось, чтобы все его тело промассажировали клоны гарема. Они обучались этому профессионально.
Клоны истомились в камере. Они обрадовались тому, что их заставляют делать привычное для них.
Валяясь на диване и чувствуя, как ловко умелые руки выгоняют из его тела усталость и боль, он уснул, а потом, открыв глаза, увидел, что все девицы сидят рядом с ним на корточках и ждут, когда он, проснувшись, отдаст им новое приказание. Они смотрели на него с обожанием, с таким неподдельным обожанием, что верилось, будто они действительно испытывают к нему симпатию. На миг он поддался этим мыслям, но вовремя прогнал их — ведь этих клонов учили и актерскому мастерству.
Клоны грациозно повскакивали, застыли в разных позах. Полупрозрачная одежда не только не скрывала их прелести, но, напротив, делала их еще более привлекательными.
Лоно понял, что ему будет жаль расставаться с этим гаремом, а подержи он их у себя подольше, то так привяжется, что разлука и вовсе станет такой болезненной, что без транквилизаторов не обойдешься. Можно устроить, в отделении пожар, взрыв или еще какую-нибудь пакость, обвинить в этом террористов какой угодно секты и указать в докладе, что при пожаре погиб весь гарем.
— Что прикажешь, хозяин? — одна из красоток, очевидно старшая, сделала полшага вперед, когда Лоно уселся на диван и начал опускать ноги, но прежде чем они коснулись пола, к нему бросилась еще одна девушка, припала к его ногам и быстро надела на них тапки.
— Ни... — начал говорить он, но на этом остановился и два других слова не произнес, посмотрел на коленопреклоненную перед ним девушку, перебросил свой взгляд на тех, что стояли чуть поодаль, и начал чувствовать, как по телу разливается что-то щемящее, противное, похожее на струйки горячей воды, которые начинают растапливать лед, сковавший его тело и сделавший его жестким и решительным, — без этого ему на своей должности долго не продержаться. — Идите, идите, — махнул он мясистой ладонью.
Они расстроились. Или сделали вид, что расстроились.
Старшей была Мия Альбина. Лоно вспомнил ее имя. Вначале он узнал лицо. Теперь вспомнил имя. Остальных он не знал. Но все по-своему были очень красивы. Сколько же они стоят? Он не сразу набрался сил отвести взгляд от их тел. Черт, вот ведь глупость какая — не воспользоваться такими прекрасными телами. Когда еще ему выпадет такой шанс?
Такича могли найти, пока он спал.
Корабль Чужаков. Богатство. Гарем клонов.
Логическая цепочка сложилась у него в голове, запульсировала, затмив остальные мысли. Он еще раз прокрутил ее в голове, а потом еще и еще, как речитатив, который произносит в такт своим шагам одурманенная словами или наркотиками толпа людей — так им легче идти, не сбиваясь с ритма.
Безумная мысль — не мыться, собрать органику, оставленную клонами на его теле, когда они его массажировали, и воссоздать их всех. Пользуясь своим служебным положением, он вырастил бы их в одном из казенных питомников. Пусть на взятки уйдет приличная сумма. Это все равно окажется дешевле, чем покупать этих красоток на черном рынке.
Но его положение не так уж устойчиво. Он поднялся высоко над среднестатистическим обывателем, поэтому многие хотят его столкнуть, и как только это им удастся, а ничего иного быть не могло, его так же, как прежнего обладателя гарема, посадят за решетку, и он так же будет выкрикивать что-то очень похожее для непосвященных на бред.
— Что с Такичем? — запросил он орду роботов.
— Его нигде нет. Мы все обыскали.
— Этого не может быть. Он не покидал пределов планеты. Он не покидал город. Ищите лучше.
Право же, не мог беглец, попав в канализационный коллектор, раствориться там в потоках нечистот. Остались бы следы органики, да и поток был не таким агрессивным, чтобы уничтожить человеческое тело.
Человеческое тело. Он опять вспомнил о клонах, позвал робота-дактилоскописта и приказал ему взять со своего тела пробы всех клонов. Проще всего было бы взять образцы их крови. Робот учуял то место, где сидели клоны, дожидаясь, когда Лоно проснется, забегал над ним прихотливыми зигзагами, как таракан, спасающийся от химикатов.
— Мне достаточно этих следов, — сказал робот.
— Хорошо. Пробы сохрани. Возможно, я захочу воспроизвести клонов. Как качество проб?
— Идеальное. Клонирование всех особей осуществимо со стопроцентной гарантией.
— Отлично.
У него самого все сложилось не лучшим образом. Свою неудачу он тоже забыть не мог. Проникнув в компьютерную систему корабля, он стал забрасывать ее спамом, постепенно увеличивая его объем. Всевозможные рекламные объявления, безобидные на первый взгляд, но несущие в себе быстроразвивающиеся вирусы. Они незаметно проникали в блоки памяти, накапливались, разрастались, атрофируя их настолько, что мозг корабля впадал в коматозное состояние, уже ни на что не реагируя, совсем как человек, погруженный в криоген. Прячась в чреве этого троянского коня, Лоно выжидал, пока спам заполнит все пустоты в блоках памяти, склеит их, так что они не смогут действовать самостоятельно. Он думал, что его не заметили. Технология была простой, эффективной и проверенной, но на этот раз она дала сбой. Блоки памяти самопроизвольно стали стираться, образуя все новые пустоты, которые разъедали их, как разъедает серная кислота органику. Кто-то сжигал город, который он хотел захватить, и все эти гигабайты информации с катастрофической быстротой превращались в ничто. Копирующие вирусы растекались по всей системе. Лоно активизировал их, стал ловить остатки информации, летавшей в пустоте, быстро заполнявшейся спамом, как клочки порванной одежды. Он копировал их, отсылал на свой компьютер, пока они тоже не исчезли. Они несли в себе колонии вирусов. Приходилось их дезинфицировать. Иначе они сотрут всю информацию и в компьютере Лоно. Пробей он защиту корабля тараном, то не собрал бы и этих крох, потому что информация о корабле Чужаков хранилась в самом центре системы, надежно прикрытая несколькими барьерами, и именно с нее началось разрушение.
Голова древнего робота, принесенного в жертву, фантом писателя, смазанное изображение корабля Чужаков... и ни капли информации о планете, где лежит этот корабль.
Блоки памяти опустели. От этой пустоты становилось страшно, будто он попал в огромную темную пещеру, в которой совсем нет света, любые звуки тут же пропадают, и поэтому ты не знаешь, каких она размеров и кто в ней обитает.
Лоно снял ментальный шлем, открыл глаза и тут же зажмурил их. В комнате светила только галогенная лампа, но она показалась ему слишком яркой после той темноты, которая его окружала всего секунду назад.
Фантом писателя, голова древнего робота, смазанное изображение корабля... Он стал тщательно проверять весь улов.
Вспомогательный человекообразный робот. Таких изготавливали миллионами еще на Земле, сохранилось их очень мало. Раритет. Значит, скорее всего, корабль находится на планете с деградирующей колонией. Этот вывод он сделал, не копаясь в памяти робота, к тому же там абсолютно ничего не осталось.
Он обработал на компьютере смазанное изображение корабля. Посмотрел на то, что получилось, но было в этом рисунке слишком много допущений, и корабль, скорее всего, окажется совсем иным, потому что компьютер дорисовывал его, пользуясь человеческими знаниями. И еще размер. Он не знал размер корабля. С одинаковой вероятностью тот мог оказаться и комаром, увязшим в капле янтаря, и гигантским ящером. Но размер не самое главное. Самое главное — факт существования корабля чужой цивилизации.
Чужой цивилизации!
Ладони его покрылись потом от возбуждения. Цивилизации, которая миллион лет назад уже могла путешествовать по космосу. Что с ней случилось? Она перешла в ту фазу, когда для перемещения между звездами никаких подсобных средств не надо? Хватит одного желания? Чистый разум? Чистая энергия? Они стерли все материальные следы своего существования, чтобы никто о них не знал. Самое простое объяснение. Но почему они забыли об этом корабле? Они его потеряли? А если они существуют до сих пор, то станут ли уничтожать корабль вместе с теми, кто о нем прознал? Ведь сам он уже входит в число приобщившихся к тайне. Пусть он пока не знает, где корабль находится, но это ничего не меняет. А может быть, его хозяева давно мертвы и ему ничего не грозит?
Фантом он приберег напоследок, на десерт. Будь это Мия Альбина, он изучил бы ее первой, потому что и так ясно, зачем она на корабле. Хотя некоторые просто плачутся в плечо таким милашкам, а потом, когда настроение улучшится, промывают им мозги, чтобы ничего грустного в этих хорошеньких головках не осталось, чтобы там вообще ничего не оставалось, кроме умения доставлять наслаждение. Фантом писателя был необходим только как приятный и умный собеседник. Подобные фантомы обычно снабжаются многослойной защитой, потому что хозяева доверяют им такое, что не каждый скажет священнику на исповеди, лежа на смертном одре. Тот, кто хотел раздобыть компромат на того или иного человека, сперва пробовал забраться в память принадлежавших им фантомов. Риск иногда оправдывался. В некоторых судах информация, добытая таким образом у фантома, могла использоваться как вещественное доказательство.
Но фантом был пуст, как жесткий носитель, попавший в магнитное поле, как человек после лоботомии. Только оболочка. Не сохранилось даже следов, обрывков сведений, по которым можно было постараться что-то восстановить. Пуст. Будто его только сотворили, еще не успев заложить личностную программу.
Лоно сжал пальцы в кулаки, чуть выступавшие ногти врезались в кожу, но не проткнули ее, а лишь оставили на ней глубокие следы. С каким наслаждением он допросит Зорана, когда того наконец-то приведут сюда. Нет. Он не станет задавать ему вопросы. Это долго. Он прикажет посадить задержанного на стул, введет ему усыпляющее, водрузит ему на голову ментальный шлем и выкачает из его мозга всю нужную информацию. Не скопирует, а именно выкачает, превратив задержанного в такую же пустую оболочку, как этот фантом, куда можно загружать все что угодно. Вряд ли в голове беглеца есть импланты, которые, в определенных условиях, промывают память. В этом случае все равно копия где-то хранится. Такие импланты вживляют курьерам, переносящим информацию, которую нельзя доверить ни сети, ни дискетам, ни бумаге. Только человеческому мозгу. Лоно видел курьеров, после того как кто-то попробовал считать заложенную в них информацию. У них текла слюна изо рта, отказывал мочевой пузырь, жидкость в организме не задерживалась, но они забыли и о том, что в таких случаях надо ходить в туалет, они не помнили, как их зовут, где они живут, они не помнили ничего. Глаза у них были совсем пустыми. Таких пустых глаз Лоно больше ни у кого не видел. Неприятное зрелище. После того, как в них закачивали копию прежней, разрушенной имплантом личности, они уже не могли быть курьерами. Они боялись, что их опять сотрут. Они боялись этого всегда, даже через много лет они просыпались от кошмаров и от головной боли. С каким бы удовольствием Лоно сделал из Зорана Такича пустую оболочку.
— Вы задержали его? — в очередной раз справился Лоно у орды роботов.
— Нет. Он исчез. Поставил в канализационном коллекторе магнитную ловушку. Она вывела из строя всех ищеек в радиусе километра. Его следы исчезли.
Там, в канализационном коллекторе, сейчас вверх брюшками со слабо вздрагивающими лапками лежали несколько роботов. Магнитная ловушка промыла им мозги. Поток поднимался, унося роботов с собой.
— Продолжайте прочесывание.
Вскрывая блоки памяти корабля, он перестал следить за ходом операции, полагая, что и без него справятся. Он ошибался. Никто Зорана Такича не отмаркировал, не прицепил к нему маячок. Иначе они знали бы о его перемещениях. Сканер найдет маячок где угодно: и под толстым слоем свинца, и под водой.
Операция провалилась. С этим надо смириться.
Окажись Такич в космопорте, до неузнаваемости изменив свою внешность, на улице или в магазине — ищейка уловит его запах даже через много часов после того, как он покинул это место. Дважды они натыкались на следы, но все они оказались старыми, оставленными еще до того, как правоохранители попробовали задержать Такича.
— Проклятие.
Эта реплика относилась к нему самому. Он разъярился от только что пришедшей мысли. Разъярился оттого, что она не пришла в голову раньше, будто, когда он взламывал компьютерную систему корабля, стерлась частичка информации, содержащейся и в его собственном мозгу, и только сейчас она восстановилась.
Как же он раньше до этого не додумался?
Попадись ему под ноги один из роботов — раздавил бы его, не слушая доклад. Жаль, что никого нет. Чтобы отвести злобу, он сильно ударил по стене кулаком, разбил до крови костяшки, но боли совсем не почувствовал.
Криогенная камера! Такич лежит в криогенной камере!
Вот почему его не могли найти. Попавшие в нее люди переходили в состояние, которое жизнью в полном смысле этого слова назвать нельзя. Вот каким образом он исчез. Как все просто.
Злоба не уходила. Лоно схватил чашку с недопитым транквилизатором и, расплескивая ее содержимое, полившееся на руки, обжигая их, запустил ее в стену. Он забыл, что чашка из небьющегося фарфора. Как теннисный мячик она отскочила от стены, на которой растеклось грязное пятно, упала на пол, завертелась, разбрызгивая транквилизатор на пол, а Лоно, пока она не остановилась, бросился к ней и стал давить ногами.
— Проклятие, проклятие! — повторял он.
Криогенные камеры установлены на многих кораблях, ведущих работы вдали от порталов, но, чтобы доставить Такича на борт любого из них, тоже понадобилась бы криогенная камера. Он мог лежать в ней годами, здесь, на Альбеде, надеясь, что о нем забудут, из памяти роботов сотрут информацию о том, что они должны его найти, и когда он выйдет, то сможет беспрепятственно улететь.
Не дождется!
Лоно подумал, что Зоран ждать не будет. Он не знал, как много информации удалось похитить из его компьютера, прежде чем его приказ очистил его. Не знал — стало ли взломщикам известно о корабле Чужаков и о том, где этот корабль находится. В любом случае, ему надо спешить. Он не будет лежать годами в криогенной камере. И у него есть помощники. Теперь Лоно был в этом уверен.
— Криогенные камеры вывозились? — обладая кодом доступа высокой степени, он связался с базой данных таможенных служб.
— Да, — мгновенно пришел ответ.
— Черт. Сколько?
— Шесть.
«Отчего так много?»
— Где они?
— Доставлены на корабль «Пинота». Согласно запросу о переходе, он направляется в систему Эльсиноры.
— Эльсиноры! — закричал Лоно, вспомнив, что именно оттуда Такич и прибыл. — Немедленно остановить «Пиноту»!
Шесть криогенных камер. В одной из них Такич. Кто в других?
Его посетило еще одно озарение, и он взвыл, повторяя как заклинание: «Эльсинора, Эльсинора!»
Маячки торговцев, которых он допрашивал несколькими часами ранее и которые уверяли, что непричастны к происшествию, а он им поверил, — так вот их маячки, установленные страховой компанией, чтобы всегда знать, где они находятся и не пробуют ли улизнуть с планеты, — не функционировали. Вот кто лежал в других камерах. Торговцы и тот парень, который увязался за ними. Страховщики уже заволновались.
— Они вошли в портал. Мы не можем их остановить, закрыть портал тоже. Они только что перенеслись в систему Эльсиноры.
— Проклятие, — в который раз простонал Лоно.
У него был шанс проследить за ними, если он быстро пошлет следом ищейку. Он сможет добиться, чтобы для нее открыли портал вне очереди, а потом открыли бы его и для него...
Глава 9
Клоны истомились в камере. Они обрадовались тому, что их заставляют делать привычное для них.
Валяясь на диване и чувствуя, как ловко умелые руки выгоняют из его тела усталость и боль, он уснул, а потом, открыв глаза, увидел, что все девицы сидят рядом с ним на корточках и ждут, когда он, проснувшись, отдаст им новое приказание. Они смотрели на него с обожанием, с таким неподдельным обожанием, что верилось, будто они действительно испытывают к нему симпатию. На миг он поддался этим мыслям, но вовремя прогнал их — ведь этих клонов учили и актерскому мастерству.
Клоны грациозно повскакивали, застыли в разных позах. Полупрозрачная одежда не только не скрывала их прелести, но, напротив, делала их еще более привлекательными.
Лоно понял, что ему будет жаль расставаться с этим гаремом, а подержи он их у себя подольше, то так привяжется, что разлука и вовсе станет такой болезненной, что без транквилизаторов не обойдешься. Можно устроить, в отделении пожар, взрыв или еще какую-нибудь пакость, обвинить в этом террористов какой угодно секты и указать в докладе, что при пожаре погиб весь гарем.
— Что прикажешь, хозяин? — одна из красоток, очевидно старшая, сделала полшага вперед, когда Лоно уселся на диван и начал опускать ноги, но прежде чем они коснулись пола, к нему бросилась еще одна девушка, припала к его ногам и быстро надела на них тапки.
— Ни... — начал говорить он, но на этом остановился и два других слова не произнес, посмотрел на коленопреклоненную перед ним девушку, перебросил свой взгляд на тех, что стояли чуть поодаль, и начал чувствовать, как по телу разливается что-то щемящее, противное, похожее на струйки горячей воды, которые начинают растапливать лед, сковавший его тело и сделавший его жестким и решительным, — без этого ему на своей должности долго не продержаться. — Идите, идите, — махнул он мясистой ладонью.
Они расстроились. Или сделали вид, что расстроились.
Старшей была Мия Альбина. Лоно вспомнил ее имя. Вначале он узнал лицо. Теперь вспомнил имя. Остальных он не знал. Но все по-своему были очень красивы. Сколько же они стоят? Он не сразу набрался сил отвести взгляд от их тел. Черт, вот ведь глупость какая — не воспользоваться такими прекрасными телами. Когда еще ему выпадет такой шанс?
Такича могли найти, пока он спал.
Корабль Чужаков. Богатство. Гарем клонов.
Логическая цепочка сложилась у него в голове, запульсировала, затмив остальные мысли. Он еще раз прокрутил ее в голове, а потом еще и еще, как речитатив, который произносит в такт своим шагам одурманенная словами или наркотиками толпа людей — так им легче идти, не сбиваясь с ритма.
Безумная мысль — не мыться, собрать органику, оставленную клонами на его теле, когда они его массажировали, и воссоздать их всех. Пользуясь своим служебным положением, он вырастил бы их в одном из казенных питомников. Пусть на взятки уйдет приличная сумма. Это все равно окажется дешевле, чем покупать этих красоток на черном рынке.
Но его положение не так уж устойчиво. Он поднялся высоко над среднестатистическим обывателем, поэтому многие хотят его столкнуть, и как только это им удастся, а ничего иного быть не могло, его так же, как прежнего обладателя гарема, посадят за решетку, и он так же будет выкрикивать что-то очень похожее для непосвященных на бред.
— Что с Такичем? — запросил он орду роботов.
— Его нигде нет. Мы все обыскали.
— Этого не может быть. Он не покидал пределов планеты. Он не покидал город. Ищите лучше.
Право же, не мог беглец, попав в канализационный коллектор, раствориться там в потоках нечистот. Остались бы следы органики, да и поток был не таким агрессивным, чтобы уничтожить человеческое тело.
Человеческое тело. Он опять вспомнил о клонах, позвал робота-дактилоскописта и приказал ему взять со своего тела пробы всех клонов. Проще всего было бы взять образцы их крови. Робот учуял то место, где сидели клоны, дожидаясь, когда Лоно проснется, забегал над ним прихотливыми зигзагами, как таракан, спасающийся от химикатов.
— Мне достаточно этих следов, — сказал робот.
— Хорошо. Пробы сохрани. Возможно, я захочу воспроизвести клонов. Как качество проб?
— Идеальное. Клонирование всех особей осуществимо со стопроцентной гарантией.
— Отлично.
У него самого все сложилось не лучшим образом. Свою неудачу он тоже забыть не мог. Проникнув в компьютерную систему корабля, он стал забрасывать ее спамом, постепенно увеличивая его объем. Всевозможные рекламные объявления, безобидные на первый взгляд, но несущие в себе быстроразвивающиеся вирусы. Они незаметно проникали в блоки памяти, накапливались, разрастались, атрофируя их настолько, что мозг корабля впадал в коматозное состояние, уже ни на что не реагируя, совсем как человек, погруженный в криоген. Прячась в чреве этого троянского коня, Лоно выжидал, пока спам заполнит все пустоты в блоках памяти, склеит их, так что они не смогут действовать самостоятельно. Он думал, что его не заметили. Технология была простой, эффективной и проверенной, но на этот раз она дала сбой. Блоки памяти самопроизвольно стали стираться, образуя все новые пустоты, которые разъедали их, как разъедает серная кислота органику. Кто-то сжигал город, который он хотел захватить, и все эти гигабайты информации с катастрофической быстротой превращались в ничто. Копирующие вирусы растекались по всей системе. Лоно активизировал их, стал ловить остатки информации, летавшей в пустоте, быстро заполнявшейся спамом, как клочки порванной одежды. Он копировал их, отсылал на свой компьютер, пока они тоже не исчезли. Они несли в себе колонии вирусов. Приходилось их дезинфицировать. Иначе они сотрут всю информацию и в компьютере Лоно. Пробей он защиту корабля тараном, то не собрал бы и этих крох, потому что информация о корабле Чужаков хранилась в самом центре системы, надежно прикрытая несколькими барьерами, и именно с нее началось разрушение.
Голова древнего робота, принесенного в жертву, фантом писателя, смазанное изображение корабля Чужаков... и ни капли информации о планете, где лежит этот корабль.
Блоки памяти опустели. От этой пустоты становилось страшно, будто он попал в огромную темную пещеру, в которой совсем нет света, любые звуки тут же пропадают, и поэтому ты не знаешь, каких она размеров и кто в ней обитает.
Лоно снял ментальный шлем, открыл глаза и тут же зажмурил их. В комнате светила только галогенная лампа, но она показалась ему слишком яркой после той темноты, которая его окружала всего секунду назад.
Фантом писателя, голова древнего робота, смазанное изображение корабля... Он стал тщательно проверять весь улов.
Вспомогательный человекообразный робот. Таких изготавливали миллионами еще на Земле, сохранилось их очень мало. Раритет. Значит, скорее всего, корабль находится на планете с деградирующей колонией. Этот вывод он сделал, не копаясь в памяти робота, к тому же там абсолютно ничего не осталось.
Он обработал на компьютере смазанное изображение корабля. Посмотрел на то, что получилось, но было в этом рисунке слишком много допущений, и корабль, скорее всего, окажется совсем иным, потому что компьютер дорисовывал его, пользуясь человеческими знаниями. И еще размер. Он не знал размер корабля. С одинаковой вероятностью тот мог оказаться и комаром, увязшим в капле янтаря, и гигантским ящером. Но размер не самое главное. Самое главное — факт существования корабля чужой цивилизации.
Чужой цивилизации!
Ладони его покрылись потом от возбуждения. Цивилизации, которая миллион лет назад уже могла путешествовать по космосу. Что с ней случилось? Она перешла в ту фазу, когда для перемещения между звездами никаких подсобных средств не надо? Хватит одного желания? Чистый разум? Чистая энергия? Они стерли все материальные следы своего существования, чтобы никто о них не знал. Самое простое объяснение. Но почему они забыли об этом корабле? Они его потеряли? А если они существуют до сих пор, то станут ли уничтожать корабль вместе с теми, кто о нем прознал? Ведь сам он уже входит в число приобщившихся к тайне. Пусть он пока не знает, где корабль находится, но это ничего не меняет. А может быть, его хозяева давно мертвы и ему ничего не грозит?
Фантом он приберег напоследок, на десерт. Будь это Мия Альбина, он изучил бы ее первой, потому что и так ясно, зачем она на корабле. Хотя некоторые просто плачутся в плечо таким милашкам, а потом, когда настроение улучшится, промывают им мозги, чтобы ничего грустного в этих хорошеньких головках не осталось, чтобы там вообще ничего не оставалось, кроме умения доставлять наслаждение. Фантом писателя был необходим только как приятный и умный собеседник. Подобные фантомы обычно снабжаются многослойной защитой, потому что хозяева доверяют им такое, что не каждый скажет священнику на исповеди, лежа на смертном одре. Тот, кто хотел раздобыть компромат на того или иного человека, сперва пробовал забраться в память принадлежавших им фантомов. Риск иногда оправдывался. В некоторых судах информация, добытая таким образом у фантома, могла использоваться как вещественное доказательство.
Но фантом был пуст, как жесткий носитель, попавший в магнитное поле, как человек после лоботомии. Только оболочка. Не сохранилось даже следов, обрывков сведений, по которым можно было постараться что-то восстановить. Пуст. Будто его только сотворили, еще не успев заложить личностную программу.
Лоно сжал пальцы в кулаки, чуть выступавшие ногти врезались в кожу, но не проткнули ее, а лишь оставили на ней глубокие следы. С каким наслаждением он допросит Зорана, когда того наконец-то приведут сюда. Нет. Он не станет задавать ему вопросы. Это долго. Он прикажет посадить задержанного на стул, введет ему усыпляющее, водрузит ему на голову ментальный шлем и выкачает из его мозга всю нужную информацию. Не скопирует, а именно выкачает, превратив задержанного в такую же пустую оболочку, как этот фантом, куда можно загружать все что угодно. Вряд ли в голове беглеца есть импланты, которые, в определенных условиях, промывают память. В этом случае все равно копия где-то хранится. Такие импланты вживляют курьерам, переносящим информацию, которую нельзя доверить ни сети, ни дискетам, ни бумаге. Только человеческому мозгу. Лоно видел курьеров, после того как кто-то попробовал считать заложенную в них информацию. У них текла слюна изо рта, отказывал мочевой пузырь, жидкость в организме не задерживалась, но они забыли и о том, что в таких случаях надо ходить в туалет, они не помнили, как их зовут, где они живут, они не помнили ничего. Глаза у них были совсем пустыми. Таких пустых глаз Лоно больше ни у кого не видел. Неприятное зрелище. После того, как в них закачивали копию прежней, разрушенной имплантом личности, они уже не могли быть курьерами. Они боялись, что их опять сотрут. Они боялись этого всегда, даже через много лет они просыпались от кошмаров и от головной боли. С каким бы удовольствием Лоно сделал из Зорана Такича пустую оболочку.
— Вы задержали его? — в очередной раз справился Лоно у орды роботов.
— Нет. Он исчез. Поставил в канализационном коллекторе магнитную ловушку. Она вывела из строя всех ищеек в радиусе километра. Его следы исчезли.
Там, в канализационном коллекторе, сейчас вверх брюшками со слабо вздрагивающими лапками лежали несколько роботов. Магнитная ловушка промыла им мозги. Поток поднимался, унося роботов с собой.
— Продолжайте прочесывание.
Вскрывая блоки памяти корабля, он перестал следить за ходом операции, полагая, что и без него справятся. Он ошибался. Никто Зорана Такича не отмаркировал, не прицепил к нему маячок. Иначе они знали бы о его перемещениях. Сканер найдет маячок где угодно: и под толстым слоем свинца, и под водой.
Операция провалилась. С этим надо смириться.
Окажись Такич в космопорте, до неузнаваемости изменив свою внешность, на улице или в магазине — ищейка уловит его запах даже через много часов после того, как он покинул это место. Дважды они натыкались на следы, но все они оказались старыми, оставленными еще до того, как правоохранители попробовали задержать Такича.
— Проклятие.
Эта реплика относилась к нему самому. Он разъярился от только что пришедшей мысли. Разъярился оттого, что она не пришла в голову раньше, будто, когда он взламывал компьютерную систему корабля, стерлась частичка информации, содержащейся и в его собственном мозгу, и только сейчас она восстановилась.
Как же он раньше до этого не додумался?
Попадись ему под ноги один из роботов — раздавил бы его, не слушая доклад. Жаль, что никого нет. Чтобы отвести злобу, он сильно ударил по стене кулаком, разбил до крови костяшки, но боли совсем не почувствовал.
Криогенная камера! Такич лежит в криогенной камере!
Вот почему его не могли найти. Попавшие в нее люди переходили в состояние, которое жизнью в полном смысле этого слова назвать нельзя. Вот каким образом он исчез. Как все просто.
Злоба не уходила. Лоно схватил чашку с недопитым транквилизатором и, расплескивая ее содержимое, полившееся на руки, обжигая их, запустил ее в стену. Он забыл, что чашка из небьющегося фарфора. Как теннисный мячик она отскочила от стены, на которой растеклось грязное пятно, упала на пол, завертелась, разбрызгивая транквилизатор на пол, а Лоно, пока она не остановилась, бросился к ней и стал давить ногами.
— Проклятие, проклятие! — повторял он.
Криогенные камеры установлены на многих кораблях, ведущих работы вдали от порталов, но, чтобы доставить Такича на борт любого из них, тоже понадобилась бы криогенная камера. Он мог лежать в ней годами, здесь, на Альбеде, надеясь, что о нем забудут, из памяти роботов сотрут информацию о том, что они должны его найти, и когда он выйдет, то сможет беспрепятственно улететь.
Не дождется!
Лоно подумал, что Зоран ждать не будет. Он не знал, как много информации удалось похитить из его компьютера, прежде чем его приказ очистил его. Не знал — стало ли взломщикам известно о корабле Чужаков и о том, где этот корабль находится. В любом случае, ему надо спешить. Он не будет лежать годами в криогенной камере. И у него есть помощники. Теперь Лоно был в этом уверен.
— Криогенные камеры вывозились? — обладая кодом доступа высокой степени, он связался с базой данных таможенных служб.
— Да, — мгновенно пришел ответ.
— Черт. Сколько?
— Шесть.
«Отчего так много?»
— Где они?
— Доставлены на корабль «Пинота». Согласно запросу о переходе, он направляется в систему Эльсиноры.
— Эльсиноры! — закричал Лоно, вспомнив, что именно оттуда Такич и прибыл. — Немедленно остановить «Пиноту»!
Шесть криогенных камер. В одной из них Такич. Кто в других?
Его посетило еще одно озарение, и он взвыл, повторяя как заклинание: «Эльсинора, Эльсинора!»
Маячки торговцев, которых он допрашивал несколькими часами ранее и которые уверяли, что непричастны к происшествию, а он им поверил, — так вот их маячки, установленные страховой компанией, чтобы всегда знать, где они находятся и не пробуют ли улизнуть с планеты, — не функционировали. Вот кто лежал в других камерах. Торговцы и тот парень, который увязался за ними. Страховщики уже заволновались.
— Они вошли в портал. Мы не можем их остановить, закрыть портал тоже. Они только что перенеслись в систему Эльсиноры.
— Проклятие, — в который раз простонал Лоно.
У него был шанс проследить за ними, если он быстро пошлет следом ищейку. Он сможет добиться, чтобы для нее открыли портал вне очереди, а потом открыли бы его и для него...
Глава 9
По сравнению с одиннадцатипалубным туристическим лайнером «Королева Мэри Седьмая» все корабли казались маленькими рыбками, очутившимися рядом с левиафаном. Они липли к нему, сновали рядом с бортами, будто надеялись подобрать объедки, остававшиеся после трапезы гиганта. Лайнер двигался лениво и вяло, словно всегда находился в полусонном состоянии, подставляя свои бока то одной звезде, то другой, а за один круиз его пассажиры успевали увидеть с пару десятков звездных систем.
Они высаживались в сопровождении опытных инструкторов на планеты с различной атмосферой, где бурлили метановые гейзеры, обжигало огнем и сковывало холодом. Они охотились на слоновьедов и тайгров с помощью ружей, стреляющих реактивными пулями, а потом фотографировались, будто позируя для модного журнала, на фоне убитых ими животных в окружении красивых андроидов, некоторые из них даже на самых губительных для человеческого организма планетах могли обходиться без защитных скафандров. Они хвалились этими фотографиями перед друзьями и сослуживцами и, когда не видел супруг или супруга, хитро подмигивая, показывали на мужское или женское тело, намекая на то, что переспали с ним.
На лайнере создали несколько климатических зон. Не покидая его, можно было загорать на берегу искусственного водоема с соленой водой или устраивать забеги на собачьих упряжках по снегу.
Когда лайнер появлялся на орбитах населенных планет, их обитатели старались разглядеть его, не спали по ночам, задирая к небесам головы, тыкая пальцами в медленно перемещающийся огонек, затмевавший своим сиянием даже самые яркие звезды.
Губы шептали засевшие в голове рекламные слоганы о том, что ждет тех, кто купит билет на этот корабль. По карману он был немногим. Он стоил баснословных денег. Многим не удавалось скопить необходимую сумму за всю свою жизнь. Они верили, что когда-нибудь войдут в его экипаж и станут частью этой сказочной жизни. Пусть поваром, уборщиком или стюардом. Все равно кем. Главное — ступить на его борт. А пока оставалось только любоваться им издалека и надеяться, да еще ласкать свой слух его именем «Королева Мэри Седьмая», рисуя в воображении образ женщины, в честь которой назывался этот великолепный корабль. Большинство копировали этот образ с Мии Альбины, но в лучшем случае ее имя будет носить лишь небольшая яхта какого-нибудь олигарха.
Сколько мальчишек и девчонок заболели космосом, глядя на этот корабль. Они собирали его изображения, клеили пластмассовые копии, увешивали стены постерами. Его спустили со стапелей Гаруны десять лет назад, и пока он все еще оставался самым большим и самым роскошным космическим кораблем.
Лайнер медленно выползал из портала. Расстояние скрадывало его размеры.
Это событие показалось для местной телекомпании достойным, чтобы полностью транслировать его в эфире в реальном времени.
Нос корабля уже на добрых две сотни метров высунулся из портала. Несмотря на все ухищрения, зрелище это в трансляции казалось менее захватывающим, чем на самом деле. Те, кто сидел в это время в кафе, поглощая обед, лишь изредка поглядывали на экраны, больше слушая комментарии корреспондента да своих собеседников. Большинство из них упустили начало катастрофы, но потом, когда они поняли, что голос корреспондента сперва замер, затем изменился до неузнаваемости, они забыли о еде, а нанизанные на вилки или зажатые между палочками куски еды так и не донесли до открытых ртов. Когда руки ослабели, кусочки попадали на стол, но этого никто не заметил.
В середине корпуса лайнера вспух волдырь, натягивая сталь, будто поверхность мыльного пузыря, которая вначале стала переливаться, а потом лопнула, и тогда из корабля вырвался огонь. Куски стальных пластин разлетались в разные стороны, но огонь нагонял их и проглатывал, однако некоторые их них врезались в портал, деформируя его, ломая ажурные, хрупкие конструкции с солнечными батареями. Вспышка взрыва дала батареям столько энергии, что приборы зашкалило. Они не могли все это переварить. Они не были на это рассчитаны, а потом на них нахлынула волна огня.
Корабль рассыпался, вздувался, как воздушный шар, в который все еще продолжают накачивать гелий. Его оболочка натянулась по швам, в некоторых местах уже лопнула, но ему все никак не дают упасть.
Замершие кофейные чашки, куски недожеванной пищи в открытых ртах.
— Ах! — пронеслось по всей планете, когда корабль развалился.
Он скрылся в огненном вихре, который стал распространяться с огромной скоростью, будто корабль нес на своем борту звезду, ставшую сверхновой.
Брандер, с помощью которого кто-то захотел разрушить планету.
Люди ощущали на своих лицах этот ужасный жар и невольно закрывали их руками, когда огненная волна добиралась до передающих телекамер. Они сгорали, но до того, как картинка с них переставала передаваться, режиссер, отвечавший за трансляцию, успевал переключать трансляцию на те камеры, что располагались подальше.
Так он довел огонь до планеты.
Огонь слизнул с портала все орудия, расплавил жилые помещения и световые батареи. Сам портал стал изгибаться, деформироваться, местами так перекрутился, что мог треснуть. Инерция вынесла из портала корму того, что еще так недавно называлось «Королева Мэри Седьмая». Огонь разрушил и ее.
Лоно сидел в своем кабинете, вызвав для успокоения пейзаж с невысокой горой, с которой струилась речка, впадавшая в огромное озеро. Оно почти подступало к мнимому окну в стене его комнаты. Перед дорогой он пытался медитировать. Сигнал интеркома прервал его размышления. Он пожалел, что не отключил его, но на подчиненного кричать не стал до того, как не выяснит причину звонка.
— Шеф, там это, — подчиненный, чувствуя, что на него может обрушиться гнев начальника, запинался и никак не мог четко сформулировать свою мысль.
— Что? — процедил Лоно.
Удивительно, но это придало подчиненному сил.
— Вы не смотрите трансляцию? — молодой клон все еще нервничал. Голос у него срывался.
— Какую?
— Лайнер. «Королева Мэри Седьмая».
— Нет. Ты беспокоишь меня для того, чтобы я включил трансляцию?
— Нет, то есть да, — затараторил подчиненный. — Лайнер. Он взорвался минуту назад, еще не выйдя из портала. Взрывная волна продолжает распостраняться. По расчетам она выведет из строя половину орбитальных спутников. Это в лучшем случае. Может быть, все. Скоро связь нарушится. Можно будет общаться только по кабелю. Степень разрушения портала определить невозможно. Точно, что он перестал функционировать. Неизвестно, можно ли его вообще восстановить. Вы хотели воспользоваться порталом. Теперь это невозможно.
Лоно включил трансляцию, но не прикрыл глаза руками, когда увидел волну огня, а смотрел на нее, мигая, завороженный ею, зная, что она все равно остановится у его ног.
— Минуту назад стало известно, что ответственность за этот теракт, теперь у нас нет никаких сомнений в том, что это был именно теракт, а не какие-либо неполадки на борту корабля, — человек, который вел эту трансляцию, волновался, говорил быстро, съедая часть звуков в словах, — взяла на себя экстремистская организация «Тайгры Джиомала», ранее практически неизвестная. Только что они разместили в сети информацию о своей причастности к этому преступлению. На борту лайнера «Королева Мэри Седьмая» находились семь тысяч девятьсот тридцать два человека. Вероятнее всего, все они погибли. Так же велика вероятность, что погиб весь обслуживающий персонал портала. На нем находилось, по предварительным данным, примерно сто пятидесят человек. Это самый жестокий теракт за последние два века...
— Че-е-е-е-рт!!!
Вопль этот Лоно издал не от ужаса, не от того, что погибло так много людей, а потому что до него наконец-то дошел смысл последней фразы подчиненного.
«Теперь воспользоваться порталом невозможно».
Нет. Нет. Вернее, не совсем так. Остались ведь персональные порталы в космопорте. Он не сможет снарядить корабль. Но до Эльсиноры он доберется кружным путем. Картинку стало рябить. Начинали давать сильные помехи достигшие планеты излучения.
— Взорвись корабль на орбите, жертв было бы неизмеримо больше.
Слова комментатора сопровождались треском, но он не заглушал его голос.
— В этом случае...
Тут он замолчал. Очевидно, в это время кто-то из руководства сказал ему, что не стоит нагнетать истерию, а напротив, надо успокоить и без того взвинченное и испуганное население. Как-то, словесно извернувшись, он должен был продолжить начатую фразу, постаравшись, чтобы если кто и заметил небольшую паузу, то подумал, что это было сделано для своеобразного эффекта.
— Но не будем гадать, что в этом случае случилось бы. Самое страшное не произошло, и нашей системе не грозит катастрофа. Волны вскоре затихнут, хотя вы и испытаете некоторые неудобства, и очевидно, что из-за помех наша трансляция вскоре прервется, но это временные трудности, которые вскоре исчезнут.
Он как в воду глядел. Трансляция прервалась. По всей стене пошла рябь, называемая на сленге трансляторов «снегом», а спустя десять секунд экран автоматически воспроизвел ту картинку, которая была на нем до трансляции. Горный пейзаж с озером и рекой.
В эти мгновения Лоно посетило отвратительное чувство, будто он не игрок, переставляющий фигуры, а пешка, которая двигается не самостоятельно, а как заблагорассудится тому, кто сидит за шахматным столом. Или скорее он персонаж компьютерной игры. Программисты подготовили для него массу сюрпризов. Исчезнувший бесследно Такич — один из этих сюрпризов, а взорванный портал — другой. Персонаж компьютерной игры...
Они высаживались в сопровождении опытных инструкторов на планеты с различной атмосферой, где бурлили метановые гейзеры, обжигало огнем и сковывало холодом. Они охотились на слоновьедов и тайгров с помощью ружей, стреляющих реактивными пулями, а потом фотографировались, будто позируя для модного журнала, на фоне убитых ими животных в окружении красивых андроидов, некоторые из них даже на самых губительных для человеческого организма планетах могли обходиться без защитных скафандров. Они хвалились этими фотографиями перед друзьями и сослуживцами и, когда не видел супруг или супруга, хитро подмигивая, показывали на мужское или женское тело, намекая на то, что переспали с ним.
На лайнере создали несколько климатических зон. Не покидая его, можно было загорать на берегу искусственного водоема с соленой водой или устраивать забеги на собачьих упряжках по снегу.
Когда лайнер появлялся на орбитах населенных планет, их обитатели старались разглядеть его, не спали по ночам, задирая к небесам головы, тыкая пальцами в медленно перемещающийся огонек, затмевавший своим сиянием даже самые яркие звезды.
Губы шептали засевшие в голове рекламные слоганы о том, что ждет тех, кто купит билет на этот корабль. По карману он был немногим. Он стоил баснословных денег. Многим не удавалось скопить необходимую сумму за всю свою жизнь. Они верили, что когда-нибудь войдут в его экипаж и станут частью этой сказочной жизни. Пусть поваром, уборщиком или стюардом. Все равно кем. Главное — ступить на его борт. А пока оставалось только любоваться им издалека и надеяться, да еще ласкать свой слух его именем «Королева Мэри Седьмая», рисуя в воображении образ женщины, в честь которой назывался этот великолепный корабль. Большинство копировали этот образ с Мии Альбины, но в лучшем случае ее имя будет носить лишь небольшая яхта какого-нибудь олигарха.
Сколько мальчишек и девчонок заболели космосом, глядя на этот корабль. Они собирали его изображения, клеили пластмассовые копии, увешивали стены постерами. Его спустили со стапелей Гаруны десять лет назад, и пока он все еще оставался самым большим и самым роскошным космическим кораблем.
Лайнер медленно выползал из портала. Расстояние скрадывало его размеры.
Это событие показалось для местной телекомпании достойным, чтобы полностью транслировать его в эфире в реальном времени.
Нос корабля уже на добрых две сотни метров высунулся из портала. Несмотря на все ухищрения, зрелище это в трансляции казалось менее захватывающим, чем на самом деле. Те, кто сидел в это время в кафе, поглощая обед, лишь изредка поглядывали на экраны, больше слушая комментарии корреспондента да своих собеседников. Большинство из них упустили начало катастрофы, но потом, когда они поняли, что голос корреспондента сперва замер, затем изменился до неузнаваемости, они забыли о еде, а нанизанные на вилки или зажатые между палочками куски еды так и не донесли до открытых ртов. Когда руки ослабели, кусочки попадали на стол, но этого никто не заметил.
В середине корпуса лайнера вспух волдырь, натягивая сталь, будто поверхность мыльного пузыря, которая вначале стала переливаться, а потом лопнула, и тогда из корабля вырвался огонь. Куски стальных пластин разлетались в разные стороны, но огонь нагонял их и проглатывал, однако некоторые их них врезались в портал, деформируя его, ломая ажурные, хрупкие конструкции с солнечными батареями. Вспышка взрыва дала батареям столько энергии, что приборы зашкалило. Они не могли все это переварить. Они не были на это рассчитаны, а потом на них нахлынула волна огня.
Корабль рассыпался, вздувался, как воздушный шар, в который все еще продолжают накачивать гелий. Его оболочка натянулась по швам, в некоторых местах уже лопнула, но ему все никак не дают упасть.
Замершие кофейные чашки, куски недожеванной пищи в открытых ртах.
— Ах! — пронеслось по всей планете, когда корабль развалился.
Он скрылся в огненном вихре, который стал распространяться с огромной скоростью, будто корабль нес на своем борту звезду, ставшую сверхновой.
Брандер, с помощью которого кто-то захотел разрушить планету.
Люди ощущали на своих лицах этот ужасный жар и невольно закрывали их руками, когда огненная волна добиралась до передающих телекамер. Они сгорали, но до того, как картинка с них переставала передаваться, режиссер, отвечавший за трансляцию, успевал переключать трансляцию на те камеры, что располагались подальше.
Так он довел огонь до планеты.
Огонь слизнул с портала все орудия, расплавил жилые помещения и световые батареи. Сам портал стал изгибаться, деформироваться, местами так перекрутился, что мог треснуть. Инерция вынесла из портала корму того, что еще так недавно называлось «Королева Мэри Седьмая». Огонь разрушил и ее.
Лоно сидел в своем кабинете, вызвав для успокоения пейзаж с невысокой горой, с которой струилась речка, впадавшая в огромное озеро. Оно почти подступало к мнимому окну в стене его комнаты. Перед дорогой он пытался медитировать. Сигнал интеркома прервал его размышления. Он пожалел, что не отключил его, но на подчиненного кричать не стал до того, как не выяснит причину звонка.
— Шеф, там это, — подчиненный, чувствуя, что на него может обрушиться гнев начальника, запинался и никак не мог четко сформулировать свою мысль.
— Что? — процедил Лоно.
Удивительно, но это придало подчиненному сил.
— Вы не смотрите трансляцию? — молодой клон все еще нервничал. Голос у него срывался.
— Какую?
— Лайнер. «Королева Мэри Седьмая».
— Нет. Ты беспокоишь меня для того, чтобы я включил трансляцию?
— Нет, то есть да, — затараторил подчиненный. — Лайнер. Он взорвался минуту назад, еще не выйдя из портала. Взрывная волна продолжает распостраняться. По расчетам она выведет из строя половину орбитальных спутников. Это в лучшем случае. Может быть, все. Скоро связь нарушится. Можно будет общаться только по кабелю. Степень разрушения портала определить невозможно. Точно, что он перестал функционировать. Неизвестно, можно ли его вообще восстановить. Вы хотели воспользоваться порталом. Теперь это невозможно.
Лоно включил трансляцию, но не прикрыл глаза руками, когда увидел волну огня, а смотрел на нее, мигая, завороженный ею, зная, что она все равно остановится у его ног.
— Минуту назад стало известно, что ответственность за этот теракт, теперь у нас нет никаких сомнений в том, что это был именно теракт, а не какие-либо неполадки на борту корабля, — человек, который вел эту трансляцию, волновался, говорил быстро, съедая часть звуков в словах, — взяла на себя экстремистская организация «Тайгры Джиомала», ранее практически неизвестная. Только что они разместили в сети информацию о своей причастности к этому преступлению. На борту лайнера «Королева Мэри Седьмая» находились семь тысяч девятьсот тридцать два человека. Вероятнее всего, все они погибли. Так же велика вероятность, что погиб весь обслуживающий персонал портала. На нем находилось, по предварительным данным, примерно сто пятидесят человек. Это самый жестокий теракт за последние два века...
— Че-е-е-е-рт!!!
Вопль этот Лоно издал не от ужаса, не от того, что погибло так много людей, а потому что до него наконец-то дошел смысл последней фразы подчиненного.
«Теперь воспользоваться порталом невозможно».
Нет. Нет. Вернее, не совсем так. Остались ведь персональные порталы в космопорте. Он не сможет снарядить корабль. Но до Эльсиноры он доберется кружным путем. Картинку стало рябить. Начинали давать сильные помехи достигшие планеты излучения.
— Взорвись корабль на орбите, жертв было бы неизмеримо больше.
Слова комментатора сопровождались треском, но он не заглушал его голос.
— В этом случае...
Тут он замолчал. Очевидно, в это время кто-то из руководства сказал ему, что не стоит нагнетать истерию, а напротив, надо успокоить и без того взвинченное и испуганное население. Как-то, словесно извернувшись, он должен был продолжить начатую фразу, постаравшись, чтобы если кто и заметил небольшую паузу, то подумал, что это было сделано для своеобразного эффекта.
— Но не будем гадать, что в этом случае случилось бы. Самое страшное не произошло, и нашей системе не грозит катастрофа. Волны вскоре затихнут, хотя вы и испытаете некоторые неудобства, и очевидно, что из-за помех наша трансляция вскоре прервется, но это временные трудности, которые вскоре исчезнут.
Он как в воду глядел. Трансляция прервалась. По всей стене пошла рябь, называемая на сленге трансляторов «снегом», а спустя десять секунд экран автоматически воспроизвел ту картинку, которая была на нем до трансляции. Горный пейзаж с озером и рекой.
В эти мгновения Лоно посетило отвратительное чувство, будто он не игрок, переставляющий фигуры, а пешка, которая двигается не самостоятельно, а как заблагорассудится тому, кто сидит за шахматным столом. Или скорее он персонаж компьютерной игры. Программисты подготовили для него массу сюрпризов. Исчезнувший бесследно Такич — один из этих сюрпризов, а взорванный портал — другой. Персонаж компьютерной игры...