Марков Александр Владимирович. Сотри все метки

   — Нам не нужно никого ждать, — неожиданно заявил Бастиан.
   — Что ты сказал? — спросил Капитан.
   — Нам не нужно ждать ваших друзей с липовыми документами на корабль.
   — Это почему? — встряла Суок.
   — Знаешь, что это такое? — Бастиан указал на несколько кнопок, только что появившихся на панели.
   — Нет, представь себе, — сказала Суок. — И вообще — хватит умничать.
   — Их раньше не было, — заметил Капитан.
   — Корабль может перемещаться в пространстве без портала, — пояснил Бастиан.
   — Черт! Сам, что ли? — возбудилась Суок.
   — Да.
   — И как? — спросил Капитан.
   Над задачей построить корабль, способный перемещаться в пространстве без всяких порталов, бились и крупнейшие корпорации, и ученые-одиночки. Деньги на это выделяли и преступные кланы, и госбюджеты. Это продолжалось столетиями. Почти безрезультатно.
   Войти в подпространство могли многие. Но вот выйти из него получалось не у всех, и никогда сколько-нибудь близко от заданной точки, даже когда вся она была буквально облеплена маяками, расположенными на спутниках, астероидах, планетах. Корабли все равно не могли просчитать точку выхода. Их запускали снова. Уже модифицируя, но на этот раз они либо исчезали, либо выходили из подпространства с мертвым экипажем.
   — Мне нужны координаты, — сказал Бастиан после продолжительной паузы.
   Впереди была темнота.
   — Нас засекут, когда мы выйдем из подпространства, — Капитан диктовал координаты.
   Он оставался Капитаном, никто не ставил под сомнение его руководство, а Бастиан был пилотом. Он вдруг понял, что всегда мечтал об этом. Именно об этом.
   — Не беспокойся. Мы войдем и выйдем из подпространства незаметно.
   Бастиан дрожал от возбуждения и чувствовал, что то же самое происходит с его друзьями. Им оставалось только верить, что этот корабль не подведет их.
   — О-о-о! — только и успел выкрикнуть Бастиан, когда подпространство поглотило корабль...

Глава 15

   Андроид, словно надсмотрщик, только хлыста ему не хватало, подгонял маленьких роботов, латавших прохудившуюся обшивку корабля с вогнутыми внутрь краями, оплавленными по бокам.
   Они не останавливались ни на минуту, ни в тот момент, когда локаторы уловили приближавшийся корабль, ни когда он опустился рядом.
   — Повезло тебе, — сказал Лоно незадолго до этого.
   — Мне? — удивился Таккер. — Да в моем корабле забито столько информации о различных правонарушениях, что избежать пожизненного заключения будет трудновато.
   — Сотри память.
   — На это не хватит недели. Быстро я могу стереть только все подчистую. Все. Мозг корабля станет абсолютно пустым. Он не сможет даже взлететь на автомате.
   — Отлично. Потом заново загрузишь. Все равно это единственный выход.
   — Ты все еще не хочешь снять с меня ошейник?
   — Так тебе будет удобнее чистить память?
   — Конечно.
   — Я тебе все еще не доверяю.
   — Жаль.
   Таккер провозился минут десять. Едва успел. Корабль патрульных уже заходил на посадку.
   — Все! — сказал Таккер. — Девственно чисто. Пусть уж лучше нас обвинят во вторжении на деградировавшую планету. Выкрутимся. У тебя ведь есть связи?
   — Да, — ответил Лоно.
   Он улыбнулся. В этой улыбке Таккер с ужасом прочитал, какова будет его дальнейшая судьба. Закричать он не успел. Лоно активизировал ошейник. Он ждал хлопка, вспышки, но ничего этого не произошло, и то мгновение, пока голова Таккера все еще оставалась на плечах, в глазах несчастного сохранялась частичка сознания, а лицо не исказилось от боли. Лоно испугался, что ошейник вышел из строя. Выражение лица Таккера менялось, боль в нем так и не появилась, а только удивление.
   Резким толчком зафонтанировавшей крови голову снесло с плеч, подбросило на несколько сантиметров, а потом она упала на палубу и завертелась, похожая на неразорвавшееся ядро. Тело постояло несколько секунд, раскачиваясь, точно выбирая, куда лучше упасть, и безвольно рухнуло, заливая палубу кровью. Лоно отошел в сторонку, чтобы не запачкаться, но кровь все лилась и лилась, подбираясь к его ногам.
   Мозг Таккера не хотел умирать так быстро. Он все еще надеялся услышать ответ, но губы уже не могли воспроизвести вопрос.
   — Ты спрашиваешь «почему?» — Лоно присел на колени и заглянул в стекленеющие глаза. — Неужели ты не понял? Все так просто.
   Он увидел озарение в помутившихся глазах, а потом все в них померкло.
 
   Лоно отрядил несколько ремонтных роботов, чтобы они выломали кресло в каюте, вытащили его и поставили возле корабля. Он садился в него как раз в те секунды, когда корабль патрульных опускался на планету, поднимая выхлопами из дюз маневровых двигателей тучи пыли, укрывавшие его почти непроницаемым пологом.
   Лоно молился, чтобы патрульные не встретились с торговцами и не поговорили с ними. Тогда вся его затея рухнет.
   Он глядел, как из корабля выбрались трое патрульных в тяжелых боевых скафандрах, в которых они двигались неуклюже, даже несмотря на пониженную гравитацию. Он встал, только когда патрульные подошли к нему, направив в его сторону жерла лучеметов.
   — Ну, чего тут стряслось?
   Лоно так и не понял, кто из них с ним заговорил. За темными стеклами гермошлемов он не видел лиц, а только свое отражение на их поверхности. Его-то стекло было прозрачным. Он знал, как общаться с патрульными.
   — Поломка.
   — Неужели?
   Лоно понял, что патрульные думают, будто он помутился в рассудке.
   — Там труп. На корабле. Не удивляйтесь, когда увидите. Голова от тела отделена чисто, — он хмыкнул, — аккуратно. Это преступник. Я его убил. Не сумел взять живым. Я Лоно Гелиагли — правоохранитель с Альбеды.
   Прежде патрульные держались вальяжно, вальяжно опустив руки на никелированные приклады и стволы лучеметов. После того как Лоно сказал, что он правоохранитель, они напряглись, встали поровнее, и хотя Лоно по-прежнему не видел их лиц, он знал, что с них сходит гримаса снисходительности.
   — Ого.
   В один голос воскликнули патрульные, ворвавшись в каюту.
   Кровь на полу запеклась коркой.
   Они сняли шлемы, но лучше бы в них оставались, потому что хоть в каюте и была пригодная для дыхания атмосфера, но ее густо пропитал кислый запах испарившейся крови. Он неприятно щекотал ноздри, и от него быстро начинало мутиться в голове.
   — Напачкал я тут немного, — сказал Лоно, чтобы разрядить ситуацию. Использовать ошейник в правоохранительных целях ему позволялось законом.
   — Это точно.
   Без шлемов хоть стало видно, кто из патрульных говорит. У этого было чуть полноватое лицо, быстро покрывающееся испариной.
   Лица двух других были схожи. Время наложило на каждого свой отпечаток, обозначив морщины, немного оттянув кожу под подбородками.
   — Это не ты напачкал, а он. Кто это был? — патрульный, стараясь не вляпаться в лужу крови, подошел к голове, пнул ее ногой, чтобы получше разглядеть лицо. Смерть совсем не исказила черты покойного.
   — Капитан Таккер. Промышлял разбоем. Мне известно, что он напал на корабль торговцев с моей планеты, хотел захватить персональный портал, который они перевозили. Но у него это не получилось.
   — М-да, — кажется, патрульных мало интересовали такие подробности, — а ты, значит, его выследил?
   — Именно.
   — Молодец. А чего он тут делал?
   — Вел какие-то изыскательские работы. Я точно не знаю. Он всю память в корабле стер. Когда вы появились, совсем голову потерял. — Произнося последнюю фразу, Лоно понял ее двусмысленность, но прыснул только тогда, когда это дошло и до патрульных и они рассмеялись.
   — Голову потерял? Ха. Ха. Метко сказал. Точно. Мы тут взрыв зафиксировали. Приличный. Потом второй. Прилетели проверить, что случилось. Знаешь ведь, после взрыва портала в твоей системе везде усиление режима. Работаем как проклятые. Без выходных, отгулов и отпусков. На каждый чих приходится реагировать. Вот. Ну, второй взрыв понятно откуда. А чего вначале-то взорвалось?
   — Мой корабль. Его Таккер взорвал.
   — Ну и сволочь! Этот Таккер еще и вздумал вести какие-то работы на деградировавшей планете. Попадись он нам, статей на него навешали бы, хватило бы на десяток пожизненных заключений. Повезло ему. Легко отделался. Пшик, и готово. Да и нам повезло. Нет человека — нет проблем. Молодец ты, Лоно. От своего руководства наверняка чего-нибудь да получишь.
   — Надеюсь.
   — Правильно делаешь, что надеешься. Это только дураки рискуют головой за идею. Умные стараются рисковать не своей головой, а чужими, а если уж своей, то никак не за идею, а за ее материальное воплощение. — Патрульный помолчал, что-то обдумывая, но Лоно и так догадался, куда то клонит. — Слушай, у нас начальство строгое, постоянно на нас давит, упрекает, что мы ничего не делаем. Может, для галочки скажешь, что мы эту операцию совместно провели. Ну, что ты опасного преступника обнаружил, выследил его и все такое, тут, конечно, твоя заслуга. Тут ты герой, одно слово. Ну а потом мы к тебе присоединились. Правоохранители ведь должны помогать друг другу? А?
   — Отличная идея, — согласился Лоно.
   Попадись ему патрульный поумнее, который вместо панибратства стал бы разбираться в ситуации, задавать вопросы, тот вскоре обнаружил бы много любопытного и подозрительного.
   — Правда, отличная? — патрульный не верил, что Лоно отдаст ему часть своей славы. — Это хорошо. А если и ты тут какие-то работы вел — ну и бог с ними. Зачем нам лишняя головная боль? Так ведь?
   — Конечно, — закивал Лоно.
   — Вот и славненько. Ты-то и сам бы корабль починил. Дуболом этот Таккер, — он кивнул на андроида, — да? Теперь вот на тебя трудится. Хорошо ты его запряг. Но все равно еще месяцок пришлось бы попариться, пока он все исправит. Ты уже сколько здесь?
   — Две недели.
   — Тоже срок. Надоело, поди?
   — Да не очень, но еще месяц тут париться, конечно, не хотелось бы.
   — Мы своих ремонтников подключим. Корабль тогда побыстрее починишь. Бросать его здесь не стоит. Трофей. Тебе пойдет.
   — Не думаю.
   — Ну, хоть часть.
   — Нет. Продадут его, чтобы возместить материальный ущерб торговцам, тем, на которых Таккер напал, чтобы портал заполучить.
   — Эх ты! Портал штука дорогая.
   — Да. Они еще и свой корабль потеряли.
   Его подмывало спросить, не встретили ли по пути патрульные еще один корабль. Но они сами заговорили бы о нем. Так куда же он делся? Затаился? Его можно поискать, захватить, но Лоно не хотел о нем рассказывать, почему-то думая, что ничего из этой затеи не получится. Отчего у него появились такие мысли? Он и сам не мог бы ответить. Возможно, у него еще будет шанс найти этот корабль.
   — Эх ты. В уплату все пойдет, да еще и не хватит.
   — Не хватит, — согласился Лоно.
   — Тогда чего нам этот корабль тащить? Пусть страховщики его и забирают. Их проблемы, а вообще-то, что ни говори, но нам процент положен, — мечтательно протянул патрульный. — Ну, не нам лично, так в бюджет. Надо и о государстве подумать. Не все же о себе. Bay, ребята, посмотрите, что на планете-то творится. В поселении колонистов, — и он указал на трансляционные экраны.
 
   Скаурус проводил взглядом яркую точку, пока она не затерялась в небесах, и не опускал его до тех пор, пока не стали слезиться глаза. Потом он вдруг понял, что страх исчез. Место это перестало быть плохим. — Возвращаемся, — сказал Скаурус своим воинам. Он оглянулся. У большинства на лицах был испуг. Только из-за того, что ноги их приросли к земле, они не побежали прочь, иначе, посмотрев назад, он не увидел бы никого, подумав, что огненный ветер всех расплавил, оставив жизнь только ему одному.
   Только ему одному. Он понял свое предназначение. Споры среди старейшин о том, что он не самый достойный вождь, теперь казались ему пустыми, незначительными. Он легко пресечет их, когда вернется.
   Кто помог богу проснуться? Они своим появлением? Или кто-то другой? Сколько еще таких богов спит в развалинах старого города. Может, это древние люди впали в спячку, как гусеницы, чтобы потом превратиться в богов. Значит, и он станет богом. Он их потомок. Он.
   Огненный ветер встряхнул содержимое его головы. Мысли летали, кружились, как пылинки, и только когда они стали успокаиваться, Скаурус начал что-то понимать.
   Пыль, налипшую на лицо и тело, он не стирал, жалея, что она не может вот так пристать к нему навсегда, превратив кожу из коричневой в пепельную. Пыль отваливалась сама по себе. Струйки пота проделывали в ней борозды. Под ногами пыли — хоть купайся в ней. Но это другая пыль. Обычная. Не освященная огнем родившегося бога.
   Когда Скаурус вернулся в поселение, та пыль, что еще оставалась на его лице, походила на странный ритуальный рисунок.
   Люди, вышедшие его встречать, без подсказок упали на колени, стали протягивать к нему руки, старались коснуться его ног.
   Он криво усмехнулся.
   Этим вечером он собрал всех, кто выступал против него, и приказал своим воинам их убить. Никто не сопротивлялся. Трупы подвесили на центральной площади поселка, и каждый мог бросить в них камнем. Желающих собралось много, и вскоре повешенные стали напоминать освежеванные туши. Их закопали, как закапывают падаль, чтобы она не стала источником заразы.
   Скаурус вынашивал планы похода к заброшенному городу, покорения соседних племен. Он хотел присоединить их к себе вместе с их землями. Кто не сделает это добровольно, будет уничтожен. Время пустых забав закончилось.
   Он чувствовал себя избранником богов. Возможно, когда-нибудь они возьмут его на небеса. Теперь он любил смотреть в ночное небо в поисках огненной линии, которая возвестит о том, что боги возвращаются. Он еще не решил, как их встретит.