Марш Найо. Увертюра к смерти

   — Да, — согласился Аллен. — Все получилось очень плохо.
   — Господин Аллен, что он сказал вам вчера вечером, когда вы ушли вместе? Он был.., он злился на меня? Он не понял, что я пыталась помочь ему, да?
   — Я думаю, да.
   — Он должен был знать! Это нелепость, которая все запутывает.
   — Боюсь, что ваше объяснение такое же запутанное.
   — Что вы имеете в виду?
   — Я имею в виду, что вы знали, куда доктор Темплетт положил письмо и что скорее всего мы найдём его где-то в ратуше. Я имею в виду, что вчера вы говорили первое пришедшее вам на ум с целью выпутаться из неловкого положения. Затем вы вспомнили об отпечатках пальцев и поэтому пришли ко мне с историей об альтруистических мотивах. Когда я сказал вам, что доктор Темплетт, по имеющимся у нас сведениям, не подозревается в убийстве, вы пожалели, что раскрыли свои карты. Я думаю, что сразу могу распознать испуганную женщину, когда вижу её перед собой. И вчера вы были очень напуганы, миссис Росс.
   Сигарета потухла у неё в руке. Рука непроизвольно дёрнулась, и окурок упал на пол. Она подняла его и бросила в огонь.
   — Вы не правы, — сказала она. — Я сделала это для него.
   Аллен не ответил. Она продолжала:
   — Я подумала, что это она написала. Убитая женщина. И я думала, что старая Прентайс собиралась играть.
   — Доктор Темплетт не говорил вам в субботу утром, что для мисс Прентайс было физически невозможно играть?
   — Мы не обсуждали это. Билли не делал этого, я тоже. Мы прибыли на место около восьми часов.
   — Вы прибыли вскоре после семи тридцати, — поправил Аллен.
   — Что ж, в любом случае, было слишком поздно сделать что-нибудь с роялем. Зал был заполнен. Мы ни минуты не оставались одни.
   — Миссис Росс, когда вчера я спросил вас об эпизоде с окном, почему вы не сказали мне, что видели, как кто-то промелькнул за стеклом?
   Судя по всему, этот вопрос поразил её, но не слишком обеспокоил. Она посмотрела на Аллена, как ему показалось, размышляя, как будто взвешивала его вопрос и тщательно обдумывала ответ. Наконец она произнесла:
   — Я полагаю, Билли вам рассказал это. Это был всего лишь мимолётный взгляд сквозь толстое стекло. Окно было только приоткрыто на два дюйма.
   — Мне кажется, вы были встревожены мыслью о том, что за вами подглядывали. Думаю, вы заметили эту тень в окне только после того, как некоторое время находились с доктором Темплеттом на сцене, и этого времени было вполне достаточно, чтобы серьёзно вас скомпрометировать. Я полагаю, что вы велели доктору Темплетту закрыть окно и опустили занавес, чтобы гарантировать ваше уединение.
   Она склонила голову набок и посмотрела на него из-под ресниц.
   — Вам следует выступить в Женском институте, там с восторгом выслушали бы эту историю за чаепитием.
   — Я буду придерживаться теории, — продолжил Аллен, — что вы ничего не сказали доктору Темплетту об этой тени, так как не хотели тревожить его, но это было не так уж молниеносно и мимолётно, чтобы вы не узнали наблюдателя в окне.
   Удар достиг цели. Казалось, все её лицо заострилось. Она опять сделала быстрое, непроизвольное движение руками, выждала какой-то момент, и Аллен понял, что она старается овладеть собой. Затем одним лёгким движением вскочила на ноги, оказавшись близко к нему, и положила руку ему на плечо.
   — Вы ведь не верите, что я могла сделать что-либо подобное? Вы же не такой безумец. Я даже не понимаю, как это сработало. Я никогда не умела завязать простейшего узла. Господин Аллен, прошу вас…
   — Если вы невиновны, вам ничто не угрожает.
   — Вы обещаете?
   — Конечно.
   Прежде чем он смог пошевелиться, она опустила голову, прислонившись к нему и сильнее сжав его плечо. Она шептала отрывистые фразы. От её волос исходил приятный запах. Он почувствовал её неровное дыхание.
   — Нет, нет, — сказал он. — Так не пойдёт.
   — Простите меня.., вы меня напугали. Не волнуйтесь, я не пытаюсь соблазнить вас. Я просто довольно сильно потрясена. Я буду в порядке через минуту.
   — Вы и сейчас в порядке, — сказал Аллен. Он взял её за запястья и отодвинул подальше от себя. — Вот так лучше.
   Она стояла перед ним с опущенной головой. Ей удалось принять вид беспомощной пленницы. Вся её поза, казалось, заявляла о покорности. Когда она подняла голову, на её лице уже играла невинная улыбка.
   — Либо вы сделаны из теста, — сказала она, — либо боитесь, что я скомпрометирую вас. Бедный господин Аллен.
   — Вы поступили бы более мудро, если бы зашли к господину Джернигэму, — сказал Аллен. — Вы ведь знаете, он исполняет обязанности главного констебля.

* * *

   Через несколько минут после того, как она ушла, Найджел осторожно заглянул в гостиную.
   — Моему возмущению нет границ, — сказал он.
   — Очень назойливая леди, — сказал Аллен. — Вы сфотографировали её?
   — Да. Должно получиться нормально. Я снял её, когда она входила.
   — Дайте мне плёнку или фотопластинку, или что там у вас.
   — Объясните все это, Аллен.
   — Это ясно как день. У неё есть дар самозащиты. Когда я показывал ей анонимное письмо, она была одержима идеей любой ценой держаться вне подозрений и под влиянием минуты отрицала какое-либо отношение к нему. Она сделала бы все возможное для Темплетта до определённых границ, но обвинение в убийстве, несомненно, лежит за пределами этих границ. Вчера она предала его, а теперь сожалеет об этом. Пожалуй, она довольно сильно влюблена в него. Она читала популярные книги о криминальных расследованиях. И вспомнив, что держала в руках письмо, поняла, что мы найдём её отпечатки. Поэтому она решила прийти и рассказать свою историю. Теперь она знает, что мы не подозреваем доктора Темплетта, и постарается вернуть его. Но она достаточно благоразумная женщина и не потеряла бы голову из-за него.
   — Интересно, поверит ли он ей, — сказал Найджел.
   — Возможно, — сказал Аллен. — Если ей удастся увидеться с ним наедине. Вошёл Фокс.
   — Я видел горничную миссис Росс, сэр. Ничего особенного я не узнал, за исключением того, что миссис Росс выходила из дома в пятницу вечером. Это был свободный вечер горничной, но её сын простудился, а так же на улице лил дождь, поэтому она оставалась в котттедже. Она только сегодня утром упомянула об этом в разговоре с миссис Росс.
   — И миссис Росс упомянула об этом в разговоре со мной на случай, если горничная раньше об этом расскажет.
   — Это действительно так, сэр?
   — Да, Фокс. Сейчас все услышите. Фокс с важным видом прослушал его отчёт о визите миссис Росс.
   — Что ж, — сказал Фокс. — Что ж, на этот раз она не добилась своего. Что теперь она будет делать?
   — Я думаю, ей захочется выстрелить по старому Джернигэму. Она испугана и смущена. Хитрая, проницательная женщина, но на самом деле не слишком умна.
   — Она думает, что вы подозреваете её, господин Аллен?
   — Она боится, что я могу.
   — А вы подозреваете её?
   — В чем угодно, — весело сказал Аллен. Он понюхал свой пиджак.
   — Проклятье. Шанель номер пять. Найджел расхохотался.
   — Вам она не кажется привлекательной? — спросил он. — Мне кажется.
   — К счастью, мне нет. Хотя я могу заметить, что она могла бы таковой быть. Но у меня от неё мурашки по коже. А что вы об этом думаете. Фокс?
   — Что ж, сэр, при более благоприятных условиях, осмелюсь сказать, было бы неплохо познакомиться с ней поближе. В ней что-то есть.
   — Ах вы, старый развратник!
   — Она не очень спокойна, если вы понимаете, о чем я говорю. Чересчур игрива. Я сказал бы, что она одна из тех светских женщин, что, не будучи по рождению аристократками, утверждаются в обществе разными, часто довольно рискованными способами.
   — Да, Фокс.
   — Что мы теперь будем делать, господин Аллен?
   — Мы пообедаем. После обеда мы поговорим. А сегодня вечером, я думаю, Фокс, мы посмотрим финальный акт этой драмы. Мы имеем примерно столько же информации, сколько смогли бы выудить из участников спектакля в результате отдельных расспросов. Давайте посмотрим, как мы поладим со всей компанией одновременно. В час есть поезд из Грейт-Чиппинга. Я думаю, что попаду на него. Вы сможете увидеться с телефонистами? Устройте ещё один опрос жителей деревни — что они делали в субботу после полудня? Вам надо выяснить, кто стоял на ящике и всматривался в окно. Спросите, видел ли кто-нибудь человека рядом с ратушей. Вы ничего нового не узнаете, но попробовать надо. Договоритесь о встрече с Джернигэмом-старшим. Я бы хотел увидеться с ним заранее. Есть один или два вопроса… Будьте осторожны с ним, Фокс. И позвоните мне в Скотленд-Ярд до половины шестого.
   — Я поеду с вами, если можно, — сказал Найджел.
   — Ладно. Есть хороший поезд, который приезжает в Грейт-Чиппинг в восемь пятнадцать. Я вернусь на нем и пошлю вперёд машину с двумя людьми и наручниками на случай, если мы захотим кого-то арестовать. Хорошо?
   — Очень хорошо, сэр, — сказал Фокс.
   — Тогда неплохо было бы пообедать.

Глава 24
СТРАННОСТИ МИСС П.

   — Бесполезно так себя изнурять, Элеонора, — сказал эсквайр, положив свою салфетку и взглянув на кузину. — Ты думаешь, мы не переживаем? Но ты ничего не изменишь, если будешь морить себя голодом.
   — Прости, Джоуслин, но я не могу есть.
   — Но ты не можешь так дальше продолжать, моя дорогая девочка. Ты заболеешь.
   — Это будет иметь большое значение?
   — Не валяй дурака, Элеонора. Генри, дай ей яблочный пирог.
   — Нет, спасибо. Генри.
   — Чего бы тебе действительно хотелось, кузина Элеонора, — сказал Генри, — так это хорошего крепкого виски.
   — Прошу тебя, дорогой. Мне жаль, если я раздражаю вас обоих. Лучше бы мне вовсе не спускаться сюда к обеду.
   — О, Боже! Женщина! — прокричал эсквайр. — Не говори глупостей. Мы просто не хотим, чтобы ты умерла с голоду.
   — Жаль, — с каменным лицом произнесла Элеонора, — что я не была убита. Я понимаю это. Это было бы облегчением. Говорят, что бедная Идрис уже ничего не чувствует. Это живые страдают.
   — Кузина Элеонора… — начал было Генри, но отец поднял руку.
   — Хватит, Генри!
   Джоуслин метнул недобрый взгляд на мисс Прентайс, которая сидела очень прямо на своём стуле, наклонив голову. Через определённые интервалы она резко втягивала воздух и закрывала глаза.
   — Твой палец болит? — спросил Джоуслин после особенно громкого и продолжительного шипения страдалицы.
   Она открыла глаза и слабо улыбнулась.
   — Немного.
   — Ты бы показала его ещё раз Темплетту.
   — Мне не хотелось бы этого делать, Джоуслин.
   — Почему? — спросил Генри. — Ты думаешь, что он — убийца?
   — О, Генри, Генри, — сказала мисс Прентайс. — Когда-нибудь ты пожалеешь, что так сильно огорчал меня.
   — Честное слово, — сказал Генри, — я никогда не пойму, почему это должно было задеть тебя. Один из нас убийца. Я просто спросил, не считаешь ли ты, что им может быть доктор Темплетт.
   — Твоё счастье, что ты можешь так легко говорить об этой ужасной, ужасной трагедии.
   — Мы так же обеспокоены, как и ты, — запротестовал Джоуслин, призывно глядя на своего сына. — Не так ли, мой мальчик?
   — Конечно, так, — весело ответил Генри.
   — И мы даже попросили Коупленда прийти к нам и обсудить вместе все, что произошло.
   Мисс Прентайс сжала руки и коротко вскрикнула. На её щеках вспыхнул румянец, а глаза загорелись.
   — Он придёт? Как мудро с твоей стороны, Джоуслин! Он такой замечательный. Он всем нам поможет. Все встанет на свои места. Все прекрасно встанет на свои места.
   Она истерически засмеялась и захлопала в ладоши.
   — Когда он придёт?
   Джоуслин с явным страхом посмотрел на неё.
   — Элеонора, сегодня ты не совсем здорова, — сказал он.
   — И наша дорогая Дина тоже придёт? — резким голосом спросила она.
   — Ого! — сказал Генри. — Я вижу некоторые изменения.
   И он пристально уставился на кузину.
   — Генри, — очень быстро заговорила мисс Прентайс. — Не забыть ли нам о наших небольших разногласиях? Я очень близко к сердцу принимаю твоё счастье, дорогой. Если бы ты был со мной более искренним…
   — С какой стати? — спросил Генри.
   — ., я думаю, ты встретил бы моё полное понимание. Что прошло, то быльём поросло, правда? Видишь ли, дорогой, у тебя нет матери, чтобы…
   — Прошу прощения, сэр, — сказал Генри. — Меня немного тошнит.
   И он вышел из комнаты.
   — Я думала, — вздохнула мисс Прентайс, — что уже была достаточно глубоко обижена. Так глубоко, глубоко обижена. Прошу прошения, я несколько возбуждена, Джоуслин, дорогой, но видишь ли, когда кто-то ждёт тебя в ратуше, чтобы застрелить… Джоуслин, что, к нам кто-то идёт?
   — Черт возьми, Элеонора, что случилось?
   — Эта женщина! Это её машина! Я видела в окно! Джоуслин, я не буду встречаться с ней. Она обидит меня. Она порочная, порочная, порочная. Женщина из Вавилона. Они все одинаковые. Все плохие, жуткие создания.
   — Элеонора, успокойся.
   — Ты — мужчина. Ты не понимаешь. Я не буду встречаться с ней. Вошёл Тэйлор.
   — Миссис Росс хочет поговорить с вами, сэр.
   — Проклятье! — произнёс эсквайр. — Хорошо. Проведите её в кабинет.

* * *

   Эсквайр волновался за Элеонору. Она была действительно очень странная. Гораздо более странная, чем позволяли данные обстоятельства. Невозможно было предугадать, что она скажет в следующий момент. Если бы он не был настороже, она загнала бы его в тупик каким-либо из своих неожиданных заявлений. У неё было такое чертовски хитрое выражение глаз. Когда она думала, что он не замечает её, она сидела в углу и наблюдала за ним с выражением, которое можно было охарактеризовать только как хитрый, злобный взгляд искоса. А что, если она сходит с ума? Что ж, дело в том, что умалишённые не могут давать показаний. Может, лучше будет попросить психиатра приехать на уик-энд? Он молил Бога, что ей не придёт в голову яростно ворваться в кабинет и наброситься на бедняжку миссис Росс. Эти мысли проносились у него в голове, пока он пересекал холл, проходил через библиотеку и входил в кабинет. В любом случае, разговор с привлекательной женщиной должен стать для него небольшим утешением.
   Она и вправду выглядела очень привлекательно. Немного бледновата, но это было вполне объяснимо. Она одевалась очень элегантно, как француженка. Ему всегда нравился чёрный цвет. Чертовски хорошая фигура и ноги. Он взял маленькую ручку в изящной перчатке и крепко сжал её.
   — Что ж, — сказал он, — это очень мило с вашей стороны.
   — Мне просто понадобилось поговорить с вами. Вы подумаете, что я страшная зануда, раз решила прийти в такое время.
   — Вы знали, что это не так, ещё до того, как сказать это.
   Маленькая ручка стала высвобождаться из его руки.
   — Я обидел вас? — спросил эсквайр. — Я — грубое животное.
   — Нет. Что вы, нет. Просто вы довольно сильный, правда? Это только моё кольцо.
   — Я настаиваю на исследовании.
   Он отвернул перчатку, а затем снял её.
   — Вы только посмотрите! Красная отметка на внутренней стороне пальчика. Что можно с этим сделать? Приглушённый смех. Он поцеловал её пальцы. “Ха-ха, мой мальчик!” — подумал эсквайр и провёл её к стулу.
   — Мне приятно вас видеть, — сказал он. — Вы догадываетесь об этом, мадам?
   — Правда?
   — Вам не кажется, что вы довольно привлекательная штучка?
   — Что я должна сказать на это?
   — Вы знаете это чертовски хорошо, поэтому вам не нужно ничего говорить. Ха, ха, ха!
   — Что ж, я раньше уже слышала что-то подобное.
   — Как часто? — промурлыкал эсквайр.
   — Неважно.
   — Почему вы так привлекательны?
   — Просто такая уродилась.
   — Маленький дьявол, — сказал он и опять поцеловал её руку.
   Он чувствовал себя окрылённым. Все шло прекрасно.
   — О, дорогой мой, — прошептала миссис Росс. — Вы скоро побледнеете от гнева.
   — От гнева? — переспросил он нежно.
   — Да. Честно. Я не хочу говорить этого вам, но должна!
   — Не смотрите на меня так, или мне придётся вас поцеловать.
   — Нет, прошу вас. Вы должны выслушать. Пожалуйста.
   — Если я выслушаю, то надеюсь быть вознаграждённым.
   — Мы поговорим об этом, — сказала она.
   — Обещаете?
   — Обещаю.
   — Я слушаю, — быстро произнёс эсквайр.
   — Это касается той ужасной истории. Я хочу прежде всего вам сказать очень, очень искренне, что вам нечего бояться меня.
   — Нечего?..
   Он все ещё держал её руку, но его пальцы немного разжались.
   — Нет, — сказала она. — Нечего. Если вы только поверите мне…
   Её голос продолжал звучать. Джоуслин выслушал её, но в конце рассказа не напомнил ей о её обещании.

* * *

   Когда Аллен расстался с помощником комиссара и вернулся в свой кабинет, он нашёл там Бейли.
   — Ну, Бейли?
   — Итак, сэр, Томпсон проявил плёнку господина Басгейта. Он сделал пару снимков леди.
   Он положил на стол ещё влажные отпечатки с негативов. На одном была миссис Росс в профиль на ступеньках гостиницы, а на другом она была анфас, когда шла по тропинке. Должно быть, Найджел снимал без выдержки через открытое окно. Очевидно, она ничего не заметила. Голова была немного повёрнута вбок, нижняя губа слегка выдавалась вперёд, а уголки губ были опущены. Это были не очень лестные фотографии.
   — Ну что? — спросил Аллен.
   Со своим обычным видом упрямого неодобрения Бейли положил рядом с отпечатками карточку, на которой была помещена двойная фотография. Острый профиль, тонкие губы, заострённый подбородок. А на снимке анфас были видны светлые волосы, откинутые назад с довольно высокого лба, как два блестящих крыла.
   Аллен тихо прочитал:
   — “Сара Розен. Возраст тридцать три года. Вес пять фунтов, пять и одна четвёртая унции. Глаза светло-голубые. Волосы — светлая блондинка. Очень хорошо одета, речь образованного человека, обычно представляется вдовой. Задержана вместе с Клодом Смитом по обвинению в шантаже, 1931. Впоследствии отпущена за недостатком улик”. Клод получил десять лет, так?
   — Да, сэр. Они останавливались в отеле “Риц” как брат и сестра.
   — Я помню. Как насчёт отпечатков?
   — Они довольно чёткие.
   — Шантаж, — задумчиво сказал Аллен.
   — Я просмотрел дело. Она была замешана, но следствие не нашло ни одной улики против неё. Кажется, она смогла свалить вину на партнёра.
   — Да, она вполне могла бы сделать это. Спасибо, Бейли. Если бы я узнал об этом немного раньше… Ну ладно, неважно, все прекрасно подходит.
   — Что-нибудь ещё, господин Аллен?
   — Я на полчаса иду к себе домой. Если Фокс позвонит до моего возвращения, скажите ему, где я. Машина должна выехать сейчас. Я прослежу. Полагаю, что нам лучше взять охранницу. Все нормально, Бейли. Спасибо.

* * *

   Генри спрашивал себя, какого черта эта миссис Росс хотела рассказать его отцу. Он наблюдал, с крайним отвращением, их все возраставшую симпатию друг к другу. “Это намного больнее, чем укус змеи, — подумал Генри, — видеть, как твой родной отец ходит вокруг женщины этаким гоголем”. Когда Джоуслин разговаривал с миссис Росс, его привычка неожиданно громко смеяться, его манера отклоняться назад, совершать серию загадочных маленьких поклонов, странные жесты, блеск глаз и глупые разговоры — все это невыносимо оскорбляло и смущало Генри. А если Джоуслин женится на ней? У Генри не было особых возражений против миссис Росс, но мысль о ней как о мачехе вселяла ужас в его сердце. Его любовь к отцу не ослабевала из-за нелепых поступков Джоуслина. Он искренне любил его, и теперь мысль о том, что его отец выставляет себя в дурацком виде перед этой женщиной, была для него слишком мучительна. Мисс Прентайс, без сомнения, ушла в свою комнату, Дины не было дома. Делать было нечего.
   Обеспокоенный, он зашёл в библиотеку, надеясь, что дверь в кабинет будет открыта. Дверь была закрыта. Он слышал быстрый женский шёпот. Что же, черт побери, она могла говорить? Затем восклицание мужчины, в котором выражались горячность и настойчивость. Затем длинная пауза.
   “О, Боже! — подумал Генри. — Неужели он сделал ей предложение!"
   Он стал что-то хрипло насвистывать, взял с одной из полок энциклопедию, хлопнул стеклянной дверью и бросил книгу на стол.
   Он услышал восклицание своего отца. Колёсико стула в кабинете скрипнуло, и голоса стали более отдалёнными. Собеседники отошли в дальний угол кабинета.
   Генри бросился в кресло, и опять загадка убийства заняла его мысли. Кто, по мнению полиции, пытался убить Элеонору Прентайс? Кто, по их мнению, имел наибольшие причины желать ей смерти? Со страхом, глухими ударами отдающимся в сердце — как всегда, когда он думал об этом, — он предположил, что у него самого было больше всего причин устранить Элеонору. Возможно ли, что Аллен подозревает его? Кого Аллен подозревает? Не Дину, это точно, не ректора, не его отца. Тогда Темплетта? Или.., да.., миссис Росс? Но Аллен, безусловно, решил бы, если б Темплетт был убийцей, что тот задумал все наверняка, так как именно доктор Темплетт настаивал, что Элеонора не должна играть на рояле. Аллен поинтересовался бы, говорил ли Темплетт миссис Росс, что не разрешит Элеоноре играть. Означала ли тирада Дины против миссис Росс, что Дина подозревала её? Есть ли у полиции какая-либо идея о том, кто мог подойти к роялю после того, как в ратуше собрались люди, и оказаться никем не замеченным? История, рассказанная Глэдис Райт, уже достигла Пен Куко. В качестве последнего предположения, возможно, они спрашивали себя: а что, если Элеонора Прентайс каким-либо образом специально повредила себе палец и установила ловушку для своей закадычной подруги? Или, может, они согласятся с ректором и назовут это попыткой убийства, превратившейся в самоубийство?
   Он вскочил на ноги. В кабинете больше не было слышно голосов. Должно быть, отец и миссис Росс вышли через французское окно.
   Генри открыл дверь и вошёл. Нет. Они все ещё были там. Миссис Росс сидела у окна спиной к свету. Джоуслин Джернигэм повернулся лицом к двери. Увидев Джоуслина, Генри крикнул:
   — Отец, что случилось? Джоуслин ответил:
   — Ничего не случилось. Миссис Росс произнесла:
   — Добрый день.
   — Добрый день, — кивнул ей Генри. — Отец, ты болен?
   — Нет. Не надо врываться в комнату и спрашивать людей, не больны ли они. Это нелепо.
   — Но твоё лицо! Оно абсолютно пепельного цвета.
   — У меня несварение желудка.
   — Я не верю.
   — Мне тоже показалось, что он немного бледен, — заботливо сказала миссис Росс.
   — Какое там “немного”!
   — Ничего подобного, — сердито произнёс Джоуслин. — Генри, у нас с миссис Росс приватный разговор.
   — Прошу прощения, — упрямо сказал Генри, — но что здесь происходит?
   — Ничего страшного, мой дорогой мальчик, — весело сказала миссис Росс.
   Он внимательно посмотрел на неё.
   — Боюсь, что вы меня все ещё не разубедили.
   — Что ж, я очень надеюсь, вы успокоитесь, когда мы расскажем вам об этом. Но пока это секрет. Она посмотрела на Джоуслина.
   — Правда?
   — Да. Конечно. Уходи, Генри, не делай из себя посмешище.
   — Ты уверен, — медленно спросил Генри, — что никто не делает из тебя посмешища?
   Вошёл Тэйлор. Он казался слегка рассерженным.
   — Инспектор Фокс хочет поговорить с вами, сэр. Я сказал ему…
   — Добрый день, сэр, — прогрохотало сзади, и массивная фигура инспектора Фокса заполнила дверной проем.

* * *

   Генри увидел, как эсквайр бросил быстрый взгляд от открытого окна на миссис Росс. Тэйлор посторонился, и Фокс вошёл.
   — Надеюсь, сэр, вы извините меня за вторжение, — сказал Фокс. — Главный инспектор Аллен попросил меня зайти. Я сразу же проследовал за вашим дворецким. Может, мне надо было подождать?
   — Нет, нет, — сказал Джоуслин. — Садитесь, э-э…
   — Фокс, сэр. Большое спасибо, сэр. Фокс положил котелок на столик. Он повернулся к Генри.
   — Добрый день, сэр. Мы встречались вчера вечером, не так ли?
   — Миссис Росс, это инспектор Фокс, — сказал Генри.
   — Добрый день, мадам, — спокойно произнёс Фокс. Затем он сел. Его движения были исполнены достоинства.
   Миссис Росс улыбнулась своей очаровательной улыбкой.
   — Я должна уйти, — сказала она, — чтобы не перебивать господина Фокса. Прошу вас, не беспокойтесь.
   — Миссис Росс, если это не очень вас затруднит, — возразил Фокс, — я был бы вам очень обязан, если бы вы на минутку задержались. Есть один-два небольших вопроса для общего расследования, которые формально мне необходимо задать каждому, и это позволит мне потом не занимать ваше время.
   — Но я всей душой стремлюсь остаться, господин Фокс.
   — Спасибо, мадам.
   Фокс достал очки и нацепил их на нос. Затем вынул из внутреннего кармана блокнот, открыл его и внимательно посмотрел на свои записи.
   — Да, — сказал он. — Так, первый пункт, это и вправду совсем маленький вопросик. Кто-нибудь из присутствующих находил луковицу в чайнике?
   — Что? — воскликнул Генри.
   Фокс, не отрываясь, смотрел на него.
   — Лук в чайнике, сэр.
   — Какой лук, в каком чайнике? — спросил Джоуслин.
   Фокс повернулся к нему.
   — Молодой Биггинс, сэр, признал, что он положил репчатый лук в чайник, используемый в пьесе. Мы хотели бы знать, кто вынул его.
   Миссис Росс расхохоталась.
   — Прошу прощения, — сказала она, — но это просто смешно.
   — Это звучит довольно нелепо, не правда ли, мадам? — с серьёзным видом согласился Фокс. — Вы знаете что-нибудь об этом?
   — Боюсь, что нет. Кажется, господин Аллен уже говорил со мной.
   — Вы ничего об этом не слышали, сэр?