Марш Найо. Увертюра к смерти

   — Вместе?
   — Нет. Когда я ушёл, миссис Росс ещё раскладывала сэндвичи на тарелки. Кстати, если вы хотите поесть, то угощайтесь. А под столом есть немного пива. Это я его принёс, так что берите без колебаний.
   — Очень любезно с вашей стороны, — сказал Аллен.
   — Вовсе нет. На здоровье. Так на чем мы остановились? О, да. Меня вызвали к больному, который живёт неподалёку от Мортона, и я ещё хотел заглянуть в местную больницу. Поэтому я был здесь недолго.
   — Больше никто не заходил?
   — Нет.
   — А вечером кто пришёл первым?
   — Не знаю. Я пришёл последним. У меня был срочный вызов в шесть часов. Когда я вернулся домой, моя жена не очень хорошо себя чувствовала. Я пришёл только в половине седьмого. Дина Коупленд уже не надеялась, что я появлюсь, и страшно волновалась. Я думаю, она могла бы сказать вам, кто во сколько пришёл. Бьюсь об заклад, она была здесь задолго до прибытия остальных актёров. Дина Коупленд. Это дочь ректора. Она постановщик пьесы.
   — Да. Спасибо.
   — Ну что ж, полагаю, я больше вам не нужен. О Боже, почти два часа!
   — Поздновато, не правда ли? Подозреваю, что мы проведём здесь всю ночь. Доктор Темплетт, мы не будем вас больше задерживать.
   — Наверное, надо увезти тело. Вы хотите, чтобы я договорился насчёт фургона?
   — Да, будьте так добры.
   — Я полагаю, что мне придётся производить вскрытие?
   — Да. Да, конечно.
   — Пусть земля ей будет пухом. Бедная женщина. Ну что ж, доброй ночи или доброго утра.., э.., простите, я не расслышал вашего имени…
   — Аллен.
   — Как, Родерик Аллен?
   — Да.
   — Ей-богу, я читал вашу книгу о криминальных расследованиях. Чертовски здорово. Захватывающая тема, правда?
   — Да, увлекательная.
   — Но профессионалам здесь не до шуток.
   — Да уж, это точно.
   Доктор Темплетт пожал на прощание Аллену руку, развернулся, чтобы уйти, и неожиданно резко остановился.
   — Вот что я вам скажу, — произнёс он, — я хотел бы посмотреть, как сработала эта штука.
   — Да, конечно. Вы можете посмотреть. Бейли стоял около рояля с ярким фонарём в одной руке и каким-то прибором в другой.
   Томпсон стоял рядом со своим фотоаппаратом.
   — Как дела, Бейли? — спросил Аллен.
   — Закончили с корпусом, сэр. Успехи невелики. Кто-то вытер вокруг всю пыль. Возможно, нам удастся получить несколько отпечатков пальцев, хоть я в этом сомневаюсь. Такая же картина и с кольтом. Мы собираемся вытащить его.
   — Хорошо. Действуйте осторожно. Не хотелось бы потерять отпечатки, если они там есть. Я подниму переднюю панель, а вы возьмёте револьвер.
   Бейли просунул руку в перчатке внутрь инструмента.
   — Я выну шкив из передней панели, сэр.
   — Хорошо. Это даже лучше, чем развязывать шнур. Так мы сможем все лучше рассмотреть.
   Фокс отодвинул боковые задвижки, и Аллен поднял переднюю панель и положил её набок.
   — Смотрите, — сказал он, — такое впечатление, что на шёлковую ткань была пролита вода. Шёлк все ещё слегка влажный. Вокруг центральной дыры.
   — Кровь? — предположил доктор Темплетт.
   — Нет. Крови немного. Это вода. Круглое пятно. Интересно. Ну что ж, давайте осмотрим механизм.
   Кольт, поддерживаемый на конце ствола большим и указательным пальцами Бейли и обвитый зелёным шнуром, предстал их взорам. Рукоятка была все ещё прижата к колкам сзади. Аллен взял вынутый шкив и поставил его на место.
   — Боже праведный! — произнёс доктор Темплетт.
   — Какая изобретательность, не правда ли? — проговорил Аллен. — Я думаю, нам надо сделать такой снимок, Томпсон.
   — Кольт на предохранителе? — неожиданно спросил доктор Темплетт, отступив при этом немного в сторону.
   — Да. Бейли, вы разобрались с левой педалью? Он нагнулся и нажал на педаль рукой. Деревянная рейка с расположенными на ней молоточками устремилась к струне. Зелёный шнур натянулся, проходя по маленьким шкивам.
   — Вот как это было. Вы теперь видите, как сработал спусковой крючок.
   — Здесь потребовалась исключительная ловкость рук, господин Аллен, правильно? — спросил Фокс.
   — Да, — согласился Аллен. — Здесь работали ловкие и уверенные руки.
   — О, это ещё неизвестно, — сказал Темплетт. — На самом деле все до удивления просто. Единственная сложность состояла в том, чтобы провести шнурок через предохранитель, вокруг рукоятки и по верхнему шкиву. Это можно было сделать до того, как вставлять револьвер в рояль. Это гораздо проще, чем кажется.
   — Похоже на то, о чем пишут в книгах, — с отвращением произнёс Бейли. — Кто-то попытался изобрести новый способ убийства. Глупо, по-моему.
   — Роупер, что вы об этом думаете? — спросил Аллен.
   — Я думаю, сэр, — ответил сержант Роупер, — что все эти современные триллеры только портят наши криминальные элементы.
   Доктор Темплетт громко расхохотался. Роупер покраснел и с упрямым видом уставился на стену.
   — Что ты имеешь в виду, парень? — спросил Фокс, сидя на корточках и вглядываясь внутрь инструмента.
   Томпсон, тихонько усмехаясь, отключил свой фонарь.
   — Я хочу сказать, господин Фокс, — стал объяснять Роупер, — что их дурацкие головы забиваются разными идеями. То же относится и к фильмам. Особенно это касается молодых. Они бродят кругом, суют всюду свой нос и хотят, чтобы все их принимали за гангстеров. Взять хотя бы этот случай! Бьюсь об заклад, парень, который это сделал, позаимствовал идею из книги.
   — Точно, Роупер, и, пожалуй, нам следует придерживаться этой точки зрения, — произнёс доктор Темплетт.
   Роупер не обратил внимания на слова доктора. Темплетт ещё раз пожелал всем доброй ночи и удалился.
   — Продолжайте, Роупер. Это хорошая мысль, — сказал Аллен, когда дверь за доктором захлопнулась. — Как вы думаете, какого рода книги могли вдохновить на такой поступок?
   — Может быть, одна из этих историй в картинках — с кусками шнуров, деревянными зубцами, зонтиками и тому подобным? — предположил Томпсон.
   — Хит Робинсон? Да.
   — Или, что более вероятно, — сказал Роупер, — одна из историй в тех дешёвых изданиях комиксов, что можно купить у мальчишек на улицах и в магазине в Чиппинге. Я сам их в молодости частенько покупал. В них всегда есть один толстый парень и весёлый парень, и весёлый все время разыгрывает толстого. Кладёт ему в штаны горячие крекеры и проделывает множество подобных штук. Я помню, как сам пытался подложить такой крекер под сиденье ректора на уроке богословия и какую он за это устроил мне взбучку.
   — Видите, Фокс, — заметил Аллен. — Та же мысль о розыгрыше.
   — Что ж, — безрадостно произнёс Фокс, — приступим к чтению дешёвых комиксов, так, что ли?
   — Как знать, Фокс. Вы обратили внимание на заднюю часть рояля, там, где полотнище было приколото? Там четыре дырочки в центре и по три в других местах. Теперь, пожалуйста, выньте кольт, и я взгляну на остальные приспособления. Я собираюсь ещё раз осмотреть все помещения. С утра мы начнём опрашивать всех этих людей. Черт, кто же это может быть?
   Раздался громкий стук дверь.
   — Пойти посмотреть? — спросил сержант Роупер.
   — Будьте добры.
   Роупер с явной неохотой прошёл по центральному проходу и распахнул дверь.
   — Доброе утро, — произнёс снаружи мужской голос. — Скажите, можно ли мне зайти на минутку? Здесь льёт как из ведра, и потом, я хотел бы переговорить с…
   — Боюсь, что нет, сэр, — сказал Роупер.
   — Но я уверяю вас, что хочу увидеть представителя Скотленд-Ярда. Я приехал из Лондона, — жалобно продолжал незнакомец. — Мне действительно нужно. Я из “Ивнинг миррор”. Он будет рад видеть меня. Это ведь, кажется…
   — Да, да, вы правы, — громко и довольно нелюбезно проговорил Аллен. — Роупер, можете впустить его.
   Человек в мокром насквозь макинтоше и шляпе, с которой струилась вода, стремительно пронёсся мимо Роупера, громко выкрикнул что-то восторженное и бросился к Аллену с протянутой для приветствия рукой.
   — Мне приятно видеть вас, — сказал Аллен.
   — Доброе утро, господин Басгейт, — сказал Фокс, — неужели это вы?
   — Да! Вы только представьте себе! — согласился Найджел Басгейт. — Отлично, отлично, отлично! Я совсем не ожидал найти всю старую команду в полном составе. И Бейли, и Томпсон тоже здесь. Видеть, как вы все вместе работаете, это все равно что слышать согласованное звучание старых колоколов.
   — Каким образом, черт побери, вы об этом пронюхали? — поинтересовался Аллен.
   — Джентльмен, который ведёт рубрику рыночных и социальных новостей в “Чиппинг курьер”, был сегодня среди зрителей и, как и подобает талантливому молодому журналисту, сразу же позвонил к нам в отдел новостей. Я в этот момент был в офисе, и вы не представляете, какую расторопность я проявил. И вот через четыре часа ваш покорный слуга уже здесь. Но черт возьми, что же здесь все-таки произошло?
   — Может быть, сержант Роупер выделит минуту, чтобы бросить вам пару костей. Я занят. Как поживаете?
   — Великолепно. Анджела прислала бы вам привет, если бы знала, что я буду здесь. И ваш крестник тоже. Ему в понедельник будет три года.
   — Спасибо, я помню, — ответил Аллен. — Роупер, вы позволите господину Басгейту тихонько посидеть где-нибудь в углу? Я вернусь через несколько минут. Вы идёте, Фокс?
   Аллен и Фокс поднялись на сцену, осмотрели павильон и исследовали кулисы.
   — Нам придётся пройтись здесь частым гребнем, — сказал Аллен, — и будем искать Бог знает что, как всегда. Похоже, у мисс Дины Коупленд было много причин для беспокойства. Декорации на скорую руку. Импровизированная рампа.
   Он подошёл к месту суфлёра.
   — Вот пьеса. “Витрины”. Автор — Хант. Довольно хорошая комедия. Очень профессионально, — продолжал он, разглядывая текст, — со всеми необходимыми пометками. Велосипедный звонок. Видимо, дополнение к телефону на сцене. Давайте посмотрим, что там за кулисами.
   Короткий ряд ступенек с каждой стороны от задника сцены привёл их в узкую комнату, которая протянулась вдоль сцены.
   — Приготовления миссис Росс к ужину, все выложено на стол. Ей-богу, Фокс, эти сэндвичи на вид очень привлекательны.
   — В этой корзине есть ещё много, — добавил Фокс. — Доктор Темплетт сказал…
   — И пиво под столом, — прошептал Аллен. — Правильно, Фокс?
   — Целый бочонок, — проговорил Фокс, глядя под стол. — Дорсетское бочковое пиво. Очень вкусное.
   — Точно, — сказал Аллен после небольшой паузы. — Это замечательно. А ну-ка!
   Он наклонился и поднял что-то из коробки на полу.
   — Половинка луковицы. В ваших сэндвичах есть лук?
   Нет.
   — В моем тоже нет. Луковица перепачкана мукой или чем-то подобным.
   Он положил лук на стол и начал внимательно изучать тарелки с сэндвичами.
   — Только два вида. Фокс. Ветчина и латук с одной стороны и огурцы с другой. Ага, а вот поднос, приготовленный для чаепития на сцене. Никто ничего не ест. Подождите минутку.
   Он поднял крышку пустого чайника и понюхал внутри.
   — Похоже, что лук жил в чайнике. Странная причуда, не так ли? В этом есть что-то подозрительное. Продолжаем дальше.
   Они осмотрели все актёрские уборные. Их было по две с каждой стороны от комнаты отдыха.
   — Мужчины справа, женщины слева, — сказал Аллен.
   Он проследовал в первую комнату слева, внимательно вглядываясь в висевший на стене чёрный сафьяновый костюм мисс Прентайс.
   — Но я думаю, что потом мы все уладим. В любом случае, у меня есть незаполненный ордер на обыск. Так что все нормально. Проклятый лук, все руки пропахли. Судя по предметам туалета, это, должно быть, уборная двух старых дев.
   — Судя по картинам, — сказал Фокс, — это обычный класс для изучения богословия.
   — Да. Младенец Самуил. Что за следующей дверью? Ага, довольно кокетливые одежды. Это уборная мисс Дины Коупленд и миссис Росс. Мне кажется, доктор Темплетт был немного смущён, рассказывая о миссис Росс. Грим мисс Коупленд находится в картонной коробке, на которой написано её имя. Грима использовано довольно много. Грим миссис Росс в совершенно новой лакированной жестяной коробочке, и, судя по всему, куплен совсем недавно, из чего, вдохновлённый глотком дорсетского, я заключаю, что мисс Коупленд может быть профессиональной актрисой, но миссис Росс, без сомнения, нет. В новой жестяной коробочке есть карточка. “Желаю удачи сегодня вечером, Б.” Подарок, однако! Интересно, кто такой Б. Теперь идём в уборную мужчин.
   Они не обнаружили бы там ничего интересного, если б Аллен не увидел твидовый пиджак.
   — Это рабочий пиджак доктора, — сказал он. — Он пропитан запахом лекарств. Очевидно, этот чёрный пиджак иностранного производства. Я полагаю, в суматохе он не переоделся и ушёл домой в костюме француза из комической оперы. Должно быть, он…
   Аллен резко замолчал. Фокс взглянул на него и увидел, что он, не отрываясь, разглядывает какой-то клочок бумаги.
   — Вы что-то нашли, сэр?
   — Посмотрите.
   Это был листок тонкой гладкой голубой бумаги. Фокс прочитал несколько строчек, написанных заглавными буквами:
 
   “ВЫ ДОЛЖНЫ УЕХАТЬ ОТСЮДА. ПРЕДУПРЕЖДАЮ, ЧТО ЕСЛИ ВЫ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЕТЕ, ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО ВЫ ЛЮБИТЕ, ПОСТРАДАЕТ”.
 
   — Господин Аллен, где вы это нашли?
   — В бумажнике. В нагрудном кармане пиджака медицинского эксперта, — сказал Аллен.
   Он положил листок на стол, затем наклонился и понюхал его.
   — Пахнет эвкалиптом, — произнёс он через секунду.

Глава 11
ЧТО РАССКАЗАЛ РОУПЕР

   — Как-то неловко получается, — проворчал Фокс после непродолжительной паузы.
   Затем он повторил последнюю строчку записки:
   — “Человек, которого вы любите, пострадает”. Интересно, кому это писали, женщине или мужчине?
   — И то и другое одинаково возможно, — сказал Аллен.
   — Доктор — женатый человек, — вспомнил Фокс.
   — Да. Кажется, его жена тяжело больна, не так ли? Возможно, это было написано для его любовницы, или, может быть, кто-то третий, кому угрожают, показал ему эту записку, чтобы посоветоваться.
   — Или, может быть, он сам её написал.
   — Да, конечно, и это тоже возможно. Это может быть часть телеграммы, например. Или фраза, получившаяся во время игры, когда из ряда букв вам надо составить предложение. Но вряд ли он носил бы это, как говорится, ближе к сердцу, правда? Проклятье! Боюсь, Фокс, что нам предстоит раскопать какую-то отвратительную историю.
   — Как вам показался доктор, господин Аллен?
   — Довольно взвинченный. Слишком беспокойный, чтобы произвести приятное впечатление. Говорил без умолку.
   — Точно, — согласился Фокс.
   — Нам придётся заполнить ордер на обыск, — сказал Аллен. — Интересно, он спохватится раньше, чем мы придём к нему с этим?
   — Он будет производить вскрытие.
   — Я знаю. В нашем присутствии. В любом случае, эта леди была убита выстрелом в голову. У нас есть оружие и есть пуля. Вскрытие вряд ли откроет для нас что-либо новое. Эй, Бейли, что случилось?
   Бейли спустился по ступенькам со сцены.
   — Я подумал, что лучше мне вам сказать, сэр. Это парень, Роупер, опознал оружие. Господин Басгейт свозил его в участок, и они сверили номер.
   — Где он сейчас?
   — Там, в зале. — Бейли не смог сдержать улыбки. — Кажется, он страшно гордится собой. Он хочет сам рассказать вам.
   — Очень трогательно. Хорошо, Бейли, я хочу, чтобы вы проверили эту бумагу на отпечатки пальцев. Сделайте это сразу же, хорошо? И когда закончите, положите её между стёклами. И, Бейли, сделай снимки чайника. Внутри и снаружи.
   — Чайника, сэр?
   — Да. А также половинки луковицы на столе. Смею сказать, что это абсолютно несущественно, но это странно, поэтому лучше не упустить ни одной мелочи.
   Они вернулись в зал. Там стоял Роупер и разглядывал револьвер с таким выражением, какое обычно бывает у умных охотничьих собак.
   — Итак, Роупер, — обратился к нему Аллен, — мне сказали, что вы кое-что разузнали для нас.
   — Да, сэр, это так. Я опознал это оружие, сэр.
   — Итак, чьё же оно?
   — Я сказал себе, когда увидел его, — начал Роупер, — “я знаю тебя, мой друг, я держал тебя в руках”. А затем я вспомнил. Это было шесть месяцев назад, когда мы проверяли права на владение огнестрельным оружием. С тех пор через мои руки прошли сотни различных видов оружия, так как у нас одно из самых благодатных мест для охоты, поэтому, я считаю, неудивительно, что я не опознал его с первого взгляда. Однако этот кольт с самого начала показался мне знакомым. Вы понимаете?
   — Да, Роупер. Я прекрасно вас понимаю. Кто его владелец?
   — Это оружие, сэр, автоматический кольт тридцать второго калибра, является собственностью Джоуслина Джернигэма, эсквайра из Пен Куко.
   — Вот как? — прошептал Аллен.
   — Мистер Басгейт отвёз меня в участок, и мне понадобилось не больше пяти минут, чтобы просмотреть бумаги. Вы можете сами на них взглянуть, сэр, и…
   — Я обязательно это сделаю. А теперь, Роупер, не могли бы вы дать мне несколько чётких ответов? Коротких и по существу. Когда вы видели этот револьвер? Вы можете назвать дату?
   — Все это записано здесь! — победно выкрикнул сержант Роупер. — Тридцать первого мая текущего года.
   — Где это было?
   — В кабинете, в Пен Куко. Это комната в самом конце западного крыла, окна которой выходят на долину.
   — Кто показывал его вам?
   — Сам эсквайр. Мы проверили все оружие в оружейной комнате — там его достаточно много, — а затем эсквайр провёл меня в свой кабинет, сказал: “Есть ещё”, — и положил руки на деревянную коробку, лежавшую на столе, а затем откинул крышку. Там был этот смертоносный шедевр, лежавший на боку, и была надпись большими печатными буквами: “ЗАРЯЖЁН”. “Все нормально, — сказал господин Джернигэм, увидев, что я отступил немного в сторону, когда он вынул кольт из коробки. — Он поставлен на предохранитель”. И потом показал мне. И сказал: “Он прошёл со мной всю войну, и в нем ещё осталась половина обоймы. Я выстрелил из него всего дважды, а потом был ранен, вернулся на родину и с тех пор так его и храню. Пусть будет известно, что в Пен Куко есть заряженное автоматическое оружие, ожидающее всех, кто захочет там быть незваным гостем”. В то время у нас в округе были случаи воровства, похожие на тот, что произошёл сейчас. Эсквайр сказал мне, что это оружие двадцать лет пролежало в коробке.
   — Коробка была заперта?
   — Нет, сэр. Но он сказал, что все горничные предупреждены об этом.
   — Кто-нибудь ещё был в это время в комнате?
   — Да, сэр. Господин Генри был там, и мисс Прентайс тихо сидела у камина и улыбалась своей обычной кошачьей улыбкой.
   — Вы не любите мисс Прентайс?
   — Да нет, мне все равно. Но моя жена говорит, что она хитрая. Моя жена посещает Женский институт, а мисс Прентайс является его президентом.
   — Понятно. Ходят ли какие-нибудь сплетни о мисс Прентайс?
   Роупер просто расцвёл. Он положил свои руки на ремень классическим жестом полицейского. Затем он, видимо, вспомнил, что находится в обществе более высоких чинов, и принял позу предупредительного внимания.
   — Ай! — воскликнул он. — Сплетён полно, сэр. Видите ли, мисс Прентайс приехала сюда три года назад, когда умерла миссис Джернигэм. Мне кажется, что последняя миссис Джернигэм была самой приятной леди в этой части Дорсета. Она родилась и воспитывалась в Дорсете и была истинной леди. Мисс Прентайс лишь наполовину Джернигэм, можно сказать, чужестранка, и не знает здешних обычаев. Миссис Джернигэм были рады везде, в коттеджах и больших домах, и куда бы она ни пришла, она везде была сама собой. Никогда не задавала вопросов, а если и делала это, то очень мило, и не совала нос в чужие дела. А сейчас люди говорят, что мисс Прентайс — это совсем другое дело. Хитрая. Кругом вносит смуту или, во всяком случае, пытается. Вот так! — Роупер провёл ладонью по лицу. — А как эта старая дева бегает за ректором! Моя жена говорит.., ну, моя жена очень открытая женщина, она воспитывалась на ферме…
   Аллен постарался не концентрировать своё внимание на описании замечательных качеств миссис Роупер и дал себе короткую передышку. Тем временем Роупер продолжал:
   — До приезда сюда мисс Прентайс все в своих руках держала мисс Кампанула. Она была дуэньей ректора. Но я полагаю, она стала терять свою власть с тех пор, как появилась вторая леди со своими вкрадчивыми ужимками.
   — Как же они обе ладили?
   — Их было водой не разлить, — сказал Роупер. — Моя жена говорит, они слишком много знали друг о друге, чтобы вести себя как-нибудь иначе. Кухарка из Ред Хауз считает, что мисс Кампанула страшно завидовала мисс Прентайс, однако была ей не ровня, потому что относилась к тому типу женщин, которые выставляют свой гнев на всеобщее обозрение и открыто бушуют, а такие, как мисс Прентайс, с их лисьими повадками, спокойно делают своё дело. Кухарка сказала моей жене, что покойница с каждым днём теряла свои позиции и была на грани отчаяния.
   — Что значит — теряла позиции?
   — С ректором.
   — Бог мой, — прошептал Аллен, — сколько беспокойства для ректора.
   — Думаю, — продолжал Роупер, — он обычный парень, ректор, но он наш человек и подходит нам. Его отец и дед были ректорами, и он знает наши обычаи.
   — Именно так, Роупер, — сказал Аллен и закурил.
   — Но ему попались эти две леди, и просто чудо, что ни одна из них до сих пор не прибрала его к рукам. Похоже, он ведёт с ними беседы о Господе, но я много раз видел его затравленный взгляд.
   — Понятно, — сказал Аллен. — Как вы считаете, известно ли другим местным жителям, что господин Джернигэм хранил в своём кабинете заряженный автоматический кольт?
   — Пожалуй, да, сэр. Но позволю себе такую вольность сказать, что эсквайр никогда бы этого не сделал. Да, господин Джернигэм вспыльчивый, но я поспорю на последний пенс, что он не убийца. Вспылит и через минуту забывает об этом. Очень открытый. Господин Генри не такой, он более серьёзный. Очень милый молодой человек, но немного скрытный. Никогда не знаешь, о чем он думает. Однако у него нет необходимости убивать кого-то, и даже если бы она была, он не стал бы этого делать.
   — Кто такая миссис Росс из Дак-Коттедх, Клаудифолд?
   — Чужая в этих краях. Приехала сюда только в апреле.
   Глаза у Роупера загорелись.
   — Молодая? — спросил Аллен.
   — Не могу сказать, что очень молодая. Худая. Светлые волосы, очень изящная и аккуратная. Она одевается не так, как многие другие леди. Похожа на женщин из фильмов, только немного попроще. Элегантная. Она не носит ярких платьев, но вы её всегда заметите.
   Роупер помолчал немного, прежде чем продолжить свои неосознанные, но чисто мужские признания.
   — Конечно, не мне судить, — сказал он наконец, — но в ней есть то, что инстинктивно чувствует каждый парень.
   На мгновение стало тихо. Пятеро мужчин внимательно смотрели на Роупера.
   — Во всяком случае, доктор Темплетт уж точно, — произнёс он наконец.
   — О, — сказал Аллен. — Ещё одна местная сплетня?
   — Это все женщины. Вы же их знаете, сэр. Обсуждают все тщательнейшим образом. А также ходит много разговоров по поводу миссис Темплетт. Она ведь инвалид.
   — Да, я слышал. Итак, мы поговорили обо всех участниках пьесы, кроме мисс Коупленд.
   — Мисс Дина? Она будет иметь успех, я в этом не сомневаюсь. Все её усилия по подготовке этого представления были сведены на нет, как говорится, в мгновение ока. Но, однако, за ней ухаживают, и, думаю, поэтому ей будет легче прийти в себя. После того как произошла эта трагедия, все видели, как господин Генри держал её за руки и смотрел на неё. Они прекрасно подходят друг другу, и мы все надеемся услышать вскоре, что это решённое дело. Моя жена говорит, что она будет для мисс Прентайс как бельмо на глазу.
   — Почему же, скажите на милость?
   — Она не допустит, чтобы в Пен Куко появилась ещё одна леди. Я заметил, с какой тревогой она на них смотрела, даже когда перед нею лежала покойница. Ей повезло, что это была не она. Ей следовало бы благодарить Создателя, что она все ещё здесь и может продолжать и дальше мутить воду.
   — Похоже, — сказал Найджел, — что мисс Прентайс — очень неприятная особа. Может, её больной палец — блеф, и это она подстроила все для своей подруги?
   — Доктор Темплетт сказал, господин Басгейт, — ответил Фокс, — что это не блеф. Он сказал, она до последнего момента настаивала, что будет играть на рояле.
   — Это верно, сэр, — подтвердил Роупер. — Я был в этот момент за кулисами и все видел. Мисс Прентайс заливалась слезами, а на её палец было страшно смотреть, и мисс Дина говорила ей, что она испортит грим на лице, а доктор говорил: “Я категорически запрещаю. Ваш палец в ужасном состоянии, и если бы сегодня вы не принимали участия в спектакле, — сказал он, — я вскрыл бы нарыв”. Да, он, доктор, пригрозил ей ножом. Господин Генри сказал: “Вы внесёте смятение в душу восторженного господина Невина”. Её музыку сочинил парень с тем именем, что написано в программках. “Я знаю, как тебе больно, — сказал господин Генри, — потому что ты плачешь”. Но нет, она продолжала настаивать на своём, пока мисс Дина не привела своего отца. “Прошу вас, — сказал он, — мы все понимаем, что вы чувствуете, но бывают моменты, когда великодушие лучше, чем героизм”. Она посмотрела на ректора и потом сказала: “Раз вы так говорите, отец…” — и тут как тут мисс Кампанула: “Итак, кто поедет за моими нотами? Где Гибсон?” Так зовут её шофёра. Таким образом мисс Прентайс сдалась, хотя и очень неохотно.
   — Очень живая картина соперничества, правда? — сказал Аллен. — Итак, вот и предыстория этого события. Уже скоро три часа. Я думаю, Фокс, мы не будем ждать наступления утра. Что ж, будет ещё одна бессонная ночь. Это место должно быть тщательно осмотрено, и похоже, завтра у нас тоже будет тяжёлый день. Если вы хотите, Роупер, то ложитесь спать. Кто-нибудь сможет сменить нас в семь часов.