— А как насчет других развлечений, — спросил он тем же ленивым тоном. — Где это происходит, мисс Мэри?
Ее лицо окаменело. Она окинула его сердитым взглядом и выпалила:
— Вы сказали, что вы не такой. Вы солгали?
— Нет, — ответил Коби.
— Тогда вам и знать незачем, не так ли? А если вы солгали, спрашивайте у мадам.
Все было кончено: краткая и странная связь между ними оборвалась. Коби вздохнул… следовало ожидать, что она ничего ему не расскажет.
Неожиданно девушка склонилась к нему и произнесла пылким шепотом:
— Вы несколько раз назвали меня мисс Мэри… а для большинства мужчин я просто безымянная шлюха. Если не хотите выходить через гостиную, можете спуститься по черной лестнице… это последняя дверь в коридоре. Внизу будет прихожая с дверями во внутренний дворик и на аллею, ведущую к Хеймаркету. В дальнем конце прихожей есть еще одна лестница на чердак. Это все.
Коби встал и произнес:
— В таком случае я уйду по черной лестнице. Спокойной ночи, мисс Мэри. Вы были прекрасной натурщицей. Вот ваша плата… за молчание и за помощь.
Она взяла предложенные деньги, и на мгновение на ее лице вспыхнула радость. Затем девушка пожала плечами и, отвернувшись, принялась одеваться. Маленькое странное приключение завершилось.
Коби сразу же нашел лестницу в конце коридора. Он надел плащ и только теперь вспомнил, что оставил цилиндр и шарф в вестибюле. Потеря невелика, а возвращаться за ними ему совершенно не хотелось.
Сбежав по ступенькам, он оказался в ином мире, лишенном ненавязчивой роскоши, в мире, где горели газовые рожки, а на деревянном полу не было ни ковров, ни циновок.
Внизу обнаружилось маленькое помещение, откуда начиналась еще одна лестница. Возле черного хода стоял платяной шкаф из красного дерева. Не успел Коби открыть дверь, как с лестницы донеслись чьи-то торопливые шаги.
Он обернулся на звук, и тут в него кто-то врезался. Наверху зазвучали разгневанные мужские голоса и топот ног.
Наткнулась на него маленькая девочка, лет десяти с виду. Она была вся красная и тяжело дышала. Увидев Коби, похожего на золотого ангела, девочка упала на колени и с причитаниями вцепилась ему в ноги.
— О, Господи, мистер. Спасите меня. Я не хочу, чтобы меня замучили, как бедную Клару. Не отдавайте меня им.
Ее лицо оказалось грязным и заплаканным. Ярко-розовое платье, расшитое серебристыми блестками, как у циркачки, было разорвано от шеи до талии. На шее и узких плечах виднелись следы мужских пальцев.
Коби ощутил прилив жгучей ярости, знакомой с детства. В подобном состоянии он мог убить; чтобы контролировать себя, ему приходилось собирать в кулак всю свою железную волю. А когда ярость проходила, он чувствовал себя слабым и опустошенным.
И сейчас он сдерживал себя с трудом, хотя его лицо осталось бесстрастным. Девочка, услышав шаги, взвизгнула.
— О, Боже, он меня поймает. Мистер, не отдавайте меня ему. Прошу вас.
Обычно в трудных ситуациях Коби действовал с быстротой молнии. Он схватил девочку, шикнул ей, чтобы она молчала, и, развернувшись, забросил ее на плоскую крышу платяного шкафа. Затем привалился к стене, глядя по сторонам осоловевшими глазами.
С лестницы сбежал бедно одетый мужчина с жестоким лицом: похоже, один из вышибал.
— Вы не видели здесь маленькую девочку? Куда она побежала… сэр?
Коби решил, что выглядит недостаточно пьяным.
— Маленькая… девочка, — пробормотал он, запинаясь. — Чего?… Чего?… — Закончить предложение он не успел, поскольку на сцене появилось еще одно действующее лицо.
— Тебя только за смертью посылать, Хоскинс, — произнес знакомый голос. — Черт, она мне чуть палец не откусила.
Это был сэр Рэтклифф Хинидж, причем его облик удивил бы любого, кто имел честь видеть его в салонах квартала Мэйфейр. Он был босиком, в брюках и распахнутой рубашке. Коби назвал бы его «расхристанным», лучшее определение трудно подобрать. Он решил вмешаться.
— Ой, сэр Рэтклифф, вот вы где. А я-то думал, куда вы подевались? — В конце фразы он очень артистично икнул.
— К черту, парень, — огрызнулся сэр Рэтклифф. — Пока ты тут торчишь, никто мимо не пробегал?
Коби покачнулся, задумался на мгновение, наклонился вперед и схватил сэра Рэтклиффа за ворот рубашки, борясь с желанием придушить этого гаденыша. Он прекрасно понимал, что произошло в одной из уединенных комнат на чердаке, и мог лишь догадываться, сколько заплатил этот извращенец за ребенка, лежащего на платяном шкафу.
— Только одна девочка, приятель, она выбежала через эту дверь, что твой заяц. Я заблудился среди этих лестниц.
Коби отвернулся от сэра Рэтклиффа и окинул Хоскинса пьяным взглядом.
— Помоги мне найди выход. Я оставил цилиндр у привратницы. Боюсь простудиться.
Он знал, что рискует: Хоскинс мог подчиниться и повести его через главный вход, а девочка осталась бы лежать на шкафу.
Но все-таки риск оказался не напрасным. Сэр Рэтклифф прорычал:
— Сам выбирайся, Грант. Хоскинс, догони эту сучку. Она не могла далеко убежать. А ты, Грант, попроси мадам, чтобы она наняла для тебя кэб.
Он развернулся на каблуках и начал подниматься вверх по лестнице, туда, где обслуживались джентльмены с особыми и весьма любопытными вкусами. Хоскинс, пожав плечами и мысленно проклиная этих назойливых аристократов, отправился выполнять приказ.
Оставшись в одиночестве, Коби глубоко вздохнул и выпрямился. Повернувшись к шкафу, он тихонечко окликнул ребенка.
— Малышка, дай руку, и я попытаюсь снять тебя и вывести отсюда.
Оказавшись внизу, девочка схватила его ладонь и принялась покрывать ее поцелуями.
— Спасибо, мистер, спасибо, что спасли меня.
— Еще нет, — кратко возразил Коби. — Когда спасу, тогда и будешь благодарить. Здесь выйти нельзя, мы можем столкнуться с Хоскинсом. Скажи, ты сильная?
— Ужас, какая сильная, мистер, — пылко заверила его девочка. — Только деваться мне некуда. Меня сюда отчим продал.
Коби, размышляя над тем, какие еще неприятные сюрпризы преподнесет ему эта ночь, сбросил плащ и сказал.
— Если ты обхватишь меня ногами за талию, а руками за грудь, и я закрою тебя плащом, ты сможешь держаться на мне тихо, как мышка, пока мы не выйдем из этого грязного притона?
Девочка лихорадочно закивала головой, и Коби торопливо спрятал ее под широкими полами плаща. Она вцепилась в него мертвой хваткой.
Найти главный выход оказалось нетрудно. Коби перебросился парой слов с привратницей и оставил ей такие роскошные «чаевые», что она наверняка сочла его очередным чудаковатым американцем, у которого больше денег, чем мозгов.
Коби взял цилиндр и шарф левой рукой, а правой, спрятанной за пазухой, поддерживал девочку. К счастью, он одинаково хорошо владел обеими руками, и это умение, не раз его выручавшее, теперь пригодилось для спасения ребенка.
Девочка не обманула, сказав, что она сильная. Она висела на нем, как клещ, и Коби ушел беспрепятственно. Привратница борделя, уставшая и нелюбопытная, была только рада избавиться от него, после того, как он потратил свои денежки.
Проходя по Хеймаркету, освещенному так же ярко, несмотря на поздний час, Коби продолжал нести девочку под плащом. Он побоялся спустить ее на землю, поскольку светский человек, идущий по улице со странно одетой девочкой в час ночи, наверняка привлек бы к себе внимание даже на Хеймаркете.
На мгновение Коби остановился и задумался. Конечно, Армия спасения. Сюзанна, занимающая благотворительностью, как-то упоминала, что у Армии спасения есть приюты везде, даже в центре Лондона.
Вроде бы один из приютов должен находиться поблизости от Пикадилли. Коби убедился, что девочка держится крепко, и отправился на поиски.
Вторая глава
Ее лицо окаменело. Она окинула его сердитым взглядом и выпалила:
— Вы сказали, что вы не такой. Вы солгали?
— Нет, — ответил Коби.
— Тогда вам и знать незачем, не так ли? А если вы солгали, спрашивайте у мадам.
Все было кончено: краткая и странная связь между ними оборвалась. Коби вздохнул… следовало ожидать, что она ничего ему не расскажет.
Неожиданно девушка склонилась к нему и произнесла пылким шепотом:
— Вы несколько раз назвали меня мисс Мэри… а для большинства мужчин я просто безымянная шлюха. Если не хотите выходить через гостиную, можете спуститься по черной лестнице… это последняя дверь в коридоре. Внизу будет прихожая с дверями во внутренний дворик и на аллею, ведущую к Хеймаркету. В дальнем конце прихожей есть еще одна лестница на чердак. Это все.
Коби встал и произнес:
— В таком случае я уйду по черной лестнице. Спокойной ночи, мисс Мэри. Вы были прекрасной натурщицей. Вот ваша плата… за молчание и за помощь.
Она взяла предложенные деньги, и на мгновение на ее лице вспыхнула радость. Затем девушка пожала плечами и, отвернувшись, принялась одеваться. Маленькое странное приключение завершилось.
Коби сразу же нашел лестницу в конце коридора. Он надел плащ и только теперь вспомнил, что оставил цилиндр и шарф в вестибюле. Потеря невелика, а возвращаться за ними ему совершенно не хотелось.
Сбежав по ступенькам, он оказался в ином мире, лишенном ненавязчивой роскоши, в мире, где горели газовые рожки, а на деревянном полу не было ни ковров, ни циновок.
Внизу обнаружилось маленькое помещение, откуда начиналась еще одна лестница. Возле черного хода стоял платяной шкаф из красного дерева. Не успел Коби открыть дверь, как с лестницы донеслись чьи-то торопливые шаги.
Он обернулся на звук, и тут в него кто-то врезался. Наверху зазвучали разгневанные мужские голоса и топот ног.
Наткнулась на него маленькая девочка, лет десяти с виду. Она была вся красная и тяжело дышала. Увидев Коби, похожего на золотого ангела, девочка упала на колени и с причитаниями вцепилась ему в ноги.
— О, Господи, мистер. Спасите меня. Я не хочу, чтобы меня замучили, как бедную Клару. Не отдавайте меня им.
Ее лицо оказалось грязным и заплаканным. Ярко-розовое платье, расшитое серебристыми блестками, как у циркачки, было разорвано от шеи до талии. На шее и узких плечах виднелись следы мужских пальцев.
Коби ощутил прилив жгучей ярости, знакомой с детства. В подобном состоянии он мог убить; чтобы контролировать себя, ему приходилось собирать в кулак всю свою железную волю. А когда ярость проходила, он чувствовал себя слабым и опустошенным.
И сейчас он сдерживал себя с трудом, хотя его лицо осталось бесстрастным. Девочка, услышав шаги, взвизгнула.
— О, Боже, он меня поймает. Мистер, не отдавайте меня ему. Прошу вас.
Обычно в трудных ситуациях Коби действовал с быстротой молнии. Он схватил девочку, шикнул ей, чтобы она молчала, и, развернувшись, забросил ее на плоскую крышу платяного шкафа. Затем привалился к стене, глядя по сторонам осоловевшими глазами.
С лестницы сбежал бедно одетый мужчина с жестоким лицом: похоже, один из вышибал.
— Вы не видели здесь маленькую девочку? Куда она побежала… сэр?
Коби решил, что выглядит недостаточно пьяным.
— Маленькая… девочка, — пробормотал он, запинаясь. — Чего?… Чего?… — Закончить предложение он не успел, поскольку на сцене появилось еще одно действующее лицо.
— Тебя только за смертью посылать, Хоскинс, — произнес знакомый голос. — Черт, она мне чуть палец не откусила.
Это был сэр Рэтклифф Хинидж, причем его облик удивил бы любого, кто имел честь видеть его в салонах квартала Мэйфейр. Он был босиком, в брюках и распахнутой рубашке. Коби назвал бы его «расхристанным», лучшее определение трудно подобрать. Он решил вмешаться.
— Ой, сэр Рэтклифф, вот вы где. А я-то думал, куда вы подевались? — В конце фразы он очень артистично икнул.
— К черту, парень, — огрызнулся сэр Рэтклифф. — Пока ты тут торчишь, никто мимо не пробегал?
Коби покачнулся, задумался на мгновение, наклонился вперед и схватил сэра Рэтклиффа за ворот рубашки, борясь с желанием придушить этого гаденыша. Он прекрасно понимал, что произошло в одной из уединенных комнат на чердаке, и мог лишь догадываться, сколько заплатил этот извращенец за ребенка, лежащего на платяном шкафу.
— Только одна девочка, приятель, она выбежала через эту дверь, что твой заяц. Я заблудился среди этих лестниц.
Коби отвернулся от сэра Рэтклиффа и окинул Хоскинса пьяным взглядом.
— Помоги мне найди выход. Я оставил цилиндр у привратницы. Боюсь простудиться.
Он знал, что рискует: Хоскинс мог подчиниться и повести его через главный вход, а девочка осталась бы лежать на шкафу.
Но все-таки риск оказался не напрасным. Сэр Рэтклифф прорычал:
— Сам выбирайся, Грант. Хоскинс, догони эту сучку. Она не могла далеко убежать. А ты, Грант, попроси мадам, чтобы она наняла для тебя кэб.
Он развернулся на каблуках и начал подниматься вверх по лестнице, туда, где обслуживались джентльмены с особыми и весьма любопытными вкусами. Хоскинс, пожав плечами и мысленно проклиная этих назойливых аристократов, отправился выполнять приказ.
Оставшись в одиночестве, Коби глубоко вздохнул и выпрямился. Повернувшись к шкафу, он тихонечко окликнул ребенка.
— Малышка, дай руку, и я попытаюсь снять тебя и вывести отсюда.
Оказавшись внизу, девочка схватила его ладонь и принялась покрывать ее поцелуями.
— Спасибо, мистер, спасибо, что спасли меня.
— Еще нет, — кратко возразил Коби. — Когда спасу, тогда и будешь благодарить. Здесь выйти нельзя, мы можем столкнуться с Хоскинсом. Скажи, ты сильная?
— Ужас, какая сильная, мистер, — пылко заверила его девочка. — Только деваться мне некуда. Меня сюда отчим продал.
Коби, размышляя над тем, какие еще неприятные сюрпризы преподнесет ему эта ночь, сбросил плащ и сказал.
— Если ты обхватишь меня ногами за талию, а руками за грудь, и я закрою тебя плащом, ты сможешь держаться на мне тихо, как мышка, пока мы не выйдем из этого грязного притона?
Девочка лихорадочно закивала головой, и Коби торопливо спрятал ее под широкими полами плаща. Она вцепилась в него мертвой хваткой.
Найти главный выход оказалось нетрудно. Коби перебросился парой слов с привратницей и оставил ей такие роскошные «чаевые», что она наверняка сочла его очередным чудаковатым американцем, у которого больше денег, чем мозгов.
Коби взял цилиндр и шарф левой рукой, а правой, спрятанной за пазухой, поддерживал девочку. К счастью, он одинаково хорошо владел обеими руками, и это умение, не раз его выручавшее, теперь пригодилось для спасения ребенка.
Девочка не обманула, сказав, что она сильная. Она висела на нем, как клещ, и Коби ушел беспрепятственно. Привратница борделя, уставшая и нелюбопытная, была только рада избавиться от него, после того, как он потратил свои денежки.
Проходя по Хеймаркету, освещенному так же ярко, несмотря на поздний час, Коби продолжал нести девочку под плащом. Он побоялся спустить ее на землю, поскольку светский человек, идущий по улице со странно одетой девочкой в час ночи, наверняка привлек бы к себе внимание даже на Хеймаркете.
На мгновение Коби остановился и задумался. Конечно, Армия спасения. Сюзанна, занимающая благотворительностью, как-то упоминала, что у Армии спасения есть приюты везде, даже в центре Лондона.
Вроде бы один из приютов должен находиться поблизости от Пикадилли. Коби убедился, что девочка держится крепко, и отправился на поиски.
Вторая глава
В приюте, расположенном в помещении бывшей церкви, солдаты Армии спасения поили чаем и утешали отверженных. Среди несчастных был оборванный бродяга и проститутка, жестоко избитая клиентом.
Коби настолько отличался от обычных посетителей приюта, что все сразу же уставились на него. Мужчина, перевязывающий шлюхе раны, и две молодые женщины, разносящие чай, были удивлены не меньше, чем бедняки, о которых они заботились.
Девочка все еще пряталась под плащом.
— Я слышал, здесь спасают души… и тела… — протянул Коби, оглядевшись по сторонам. — Я искал помощь и вижу, что пришел по адресу.
— Это правда, — ответил капитан. Мужчина средних лет, с неприметным лицом и фигурой, он сидел за столом в дальнем углу комнаты и что-то записывал в гроссбух. — Что мы можем для вас сделать? Мы всегда готовы помочь нуждающимся.
— Ваша помощь требуется не мне, сэр. Боюсь, мою душу уже не спасти. Но я нуждаюсь в совете и буду очень признателен, если вы согласитесь поговорить со мной наедине.
Капитан взглянул на Коби, властного, богатого и полного сил. Что за совет ему может понадобиться?
— Хорошо. Сюда, пожалуйста. — С этими словами он указал на дверь маленькой комнатки. — Так чем я могу быть вам полезен?
Коби с улыбкой распахнул плащ.
— Я повторяю, не мне, сэр. Ваша помощь нужна этой бедной девочке. Видите ли, есть очень мало мест, куда я мог бы отнести ее, не навлекая при этом подозрений на себя.
Малышка в безвкусном и причудливом наряде соскользнула по его ногам и уселась на пол.
— Да уж, мистер, туго мне пришлось.
— Теперь видите, зачем мне понадобилось уединение, капитан, — сказал Коби. — История, конечно, неприглядная, и огласка нам ни к чему.
Капитан кивнул. Девочке он предложил кресло, но они с Коби остались стоять.
— А теперь, — начал он, — расскажите мне вашу историю… хотя о многом я могу догадаться.
— Торговля детьми — дело не такое уж редкое. Вы наверняка это знаете. Я слышал, несколько лет назад солдаты Армии спасения пытались предать гласности некоторые факты, и были обвинены в клевете.
— Это так, — согласился капитан. Познания этого надменного молодого красавца удивили его не меньше, чем его поступок. — Вы говорите о деле Стеда, когда люди, пытавшиеся спасти несчастных детей, оказались в тюрьме, а виновные избежали наказания. Но вы, похоже, столкнулись с чем-то подобным?
— Да полно вам. — Коби не пытался скрыть иронии. — Не притворяйтесь, будто живя и работая возле Хеймаркета, вы не знаете о том, что происходит здесь…
Неожиданно малышка вскочила с кресла и нахально подергала Коби за рукав.
— Мистер, я есть хочу.
К вящему удивлению капитана, молодой денди опустился на колени, достал из внутреннего кармана большой носовой платок и начал вытирать лицо ребенка.
— Ничего удивительного, — мягко ответил он. — Как ты думаешь, может, нам попросить этого джентльмена, чтобы тебя накормили, пока мы с ним будем разговаривать?
Девочка кивнула, а затем вновь схватила его руку и поцеловала.
— Мистер, вы же обратно меня не отправите? Можно, я поем здесь? С вами мне не страшно.
— Нет, обещаю, обратно ты не вернешься. Я найду для тебя безопасное убежище.
Коби встал и резко обратился к капитану:
— Можете накормить ее?
Капитан подошел к двери и отдал распоряжение одной из женщин, вскоре вернувшейся с миской супа и куском хлеба с маслом.
— Как тебя зовут, малышка? — спросила женщина. Девочка тем временем схватила миску и начала жадно пить суп через край, забыв про ложку.
— Лиззи. Лиззи Стил, — а затем, повернувшись к Коби, — А вас, мистер?
Кобби рассмеялся.
— А тебе какое имя нравится?
Он скорее почувствовал, чем заметил пристальный взгляд капитана. Лиззи, допивая суп, поинтересовалась:
— Разве у вас нету имени?
— Честно говоря, нет, — сказал Коби, и, в некотором смысле, это было правдой. Он не собирался называть свою фамилию обитателям приюта. Осторожность была его второй натурой, хотя многие из его знакомых не подозревали об этом.
Теперь, когда Лиззи была доставлена в безопасное место, его ярость прошла. Он снова чувствовал себя опустошенным, а голова болела все сильнее. Скоро и в глазах темнеть начнет. Но Коби не мог уйти, не позаботившись о ребенке.
Девочка глядела на него с удивлением.
— У каждого есть имя, мистер, — наконец заявила она.
— Какое-то есть, — серьезно согласился Коби.
Капитан решил вмешаться. Лиззи, жующая хлеб с маслом, смотрела на Коби с таким видом, словно он был центром ее Вселенной.
— Я думаю, — сказал капитан, — что мисс Меррик следует подыскать для Лиззи более пристойную одежду. А мы тем временем продолжим разговор.
Лиззи, ткнув в Коби пальцем, пискнула:
— Я никуда без него не пойду!
И снова капитан был удивлен поведением Коби. Тот обратился к девочке с такой любезностью, словно она была английской королевой.
— Вы здесь в полной безопасности, мисс Стил. Я уверен, что за вами хорошо присмотрят. Ничего плохого с вами здесь не случится. Даю слово. — Он взял ее грязную ручонку и склонился к ней.
В глазах девочки читалось подозрение. Ее обманывали так часто, что она не верила словам.
— Обещаете? — переспросила она.
— Обещаю. — Коби был сама серьезность.
Он знал, что капитан не сводит с него глаз. Без сомнения, ему часто приходилось видеть таких, как Лиззи, но такие, как Коби, не испытавшие на себе жестокость этого мира, встречались крайне редко.
Ярость вспыхнула на мгновение и снова угасла. Один Бог знает, как близко был однажды Коби Грант к отчаянию и смерти.
Женщина, которая принесла суп, вернулась, чтобы забрать с собой пустую миску и девочку. Ей велели переодеть Лиззи в приличное платье и выкупать ее.
Лиззи так и вскинулась, услышав про купание, но Коби посоветовал ей доверительным тоном.
— Позвольте им вымыть вас, мисс Стил. Я люблю мыться, и уверен, что вам это тоже понравится.
Лиззи окинула взглядом его золотистые волосы и ответила:
— Ага, по вам заметно. — К женщине она обратилась с куда меньшим почтением, — Можете вымыть меня, но только чтобы мыло в глаза не лезло!
— Буду краток, — сказал Коби капитану. — Я выкрал ее из борделя мадам Луизы и принес сюда, так как слышал, что вы спасаете заблудшие души. К счастью, ей удалось сбежать от насильника. Только собственная хитрость и спасла ее.
— И вы. — Лицо капитана оставалось таким же бесстрастным, как и лицо его странного молодого собеседника. Он привык ничего не брать на веру, даже спасение ребенка. Также он почти не выказывал подобострастия, с которым представители низших классов в Англии обычно обращались к аристократам.
— Я был всего лишь средством, — протянул Коби, — и позаботился о том, чтобы ее не схватили снова.
— Вы были одним из клиентов мадам?
— По сути, да. — Коби говорил спокойным и уверенным тоном. — А теперь обсудим ее положение. Она сказала, что в дом терпимости ее продал отчим.
Капитан, будучи офицером Армии спасения, не имел права ругаться или сыпать проклятиями, но фраза, слетевшая с его губ, подозрительно напоминала и то, и другое.
— Вот именно, — согласился Коби. — Этим подлым бизнесом управляют с верхних этажей роскошного особняка мадам Луизы. Уверен, что вы знаете это и без меня.
— Да… и здесь я бессилен. Улики, которые можно было бы представить в суде, собрать невозможно. Я не могу сделать даже то, что совершили сегодня вы.
— Этого недостаточно. Слишком много малых птиц падают на землюnote 2. Мне посчастливилось спасти одну из них… и только. Но что же нам делать с этой птицей? — Коби с радостью заметил по лицу капитана, что тот понял его намек на цитату из Евангелия.
— Которую Господь позволил вам спасти.
— Господь. — Коби вскинул брови. — Ах, да, Всемогущий и Всемилостивый. Который позволяет злу свершиться… а птицам падать… и который отдал Лиззи в руки насильников. Не важно, я не собираюсь вести с вами богословские споры, хочу лишь узнать, что можно для нее сделать. — Его улыбка была холодной, как лед. — Деньги не проблема, сэр.
Он сунул руку в карман, вытащил кошелек и открыл его. Поток золотых соверенов просыпался на грязный стол.
— Это для начала, в знак моих добрых намерений.
Капитан произнес:
— Кого или что вы хотите купить? Бога, спасение, меня или ребенка?
В ответ Коби вложил всю свою иронию.
— Все вместе, сэр, все вместе. Все продается, и спасение в том числе, и все можно купить в обмен на деньги… или на любовь. Если совесть не позволяет вам иметь дело с таким грешником, как я, мы с Лиззи уйдем и поищем помощи у менее разборчивых людей.
Деньги вернулись в кошелек, а сам Коби направился к двери. «Черт бы побрал его чудовищное самомнение», — подумал капитан, но долг христианина не позволял ему отказать в помощи бедной девочке из-за нрава человека, просившего за нее.
Ему казалось, будто незнакомец презирает весь мир, включая себя самого. Здесь две души нуждаются в спасении, а не одна. И в первую очередь спасать надо отнюдь не ребенка.
Он сказал Коби в спину.
— Подождите минутку. Есть один дом, куда я могу пристроить ее на время, и там она будет в безопасности. Но постоянного жилья у нас мало.
— А если бы оно было, вы могли бы спасти больше малых птиц?
— Если вам будет угодно.
— В таком случае я делаю вам предложение. Возьмите Лиззи Стил под свою опеку, а я дам вам достаточно денег, чтобы купить и обставить дом для двадцати таких девочек, чтобы они могли в нем жить и учиться до тех пор, пока не станут взрослыми и не смогут сами позаботиться о себе.
— Вы не шутите, сэр?
— Ни у одного человека, — сказал Коби угрожающим голосом, — не было причин подвергать сомнению мои обещания.
— Я должен знать ваше имя, сэр.
Коби задумался. У него не было желания сообщать капитану имя, под которым его знали в высшем обществе, но можно ведь назвать и вымышленную фамилию.
— Я сказал Лиззи, что у меня нет имени. Я был рожден без имени. Можете звать меня мистером…
Он запнулся: какой-то странный порыв чуть не заставил его назвать имя своего настоящего отца, Джека Дилхорна. Коби придумал нечто похожее и с улыбкой закончил:
— Мистер Дилли. Джон Дилли.
Капитан сразу понял, что это ложь. На его глазах Коби бросил на стол кошелек, достал записную книжку и начал писать.
— А ваше имя?…
Капитан чопорно представился.
— Бристоу. Эбенезер Бристоу.
— Что ж, капитан Эбенезер Бристоу, мой поверенный встретится с вами завтра. В котором часу?
— Я бываю здесь с четырех часов пополудни.
— Тогда в половине пятого. Мой человек обо всем позаботится. Деньги будет передавать он. Если вам понадобится связаться со мной, обращайтесь к нему. Не пытайтесь выследить меня — в этом случае наше соглашение будет расторгнуто. Вы меня поняли? Я намерен оставаться неизвестным благотворителем.
Он рассмеялся, и капитан понял, что в жизни не слышал более невеселого смеха.
— Так вы и скажете начальству, что деньги поступили от неизвестного благотворителя.
Коби вырвал страничку, что-то написал на ней и протянул капитану.
— Это вам. Отдайте завтра моему поверенному. А теперь скажите, куда вы собираетесь пристроить Лиззи, чтобы я мог проведать ее и убедиться, что с ней хорошо обращаются.
Ошеломленный этой невероятной щедростью, капитан взял бумажку.
— Зачем вы это делаете, мистер Дилли?
— Причуда. И ничего больше. — Коби был краток.
— А остальные? Как же они?
— Какие еще остальные?
— Те, кого держат в доме мадам Луизы. Им не так повезло, как Лиззи.
Коби по-волчьи оскалился.
— Вы должны понимать, что не в моих силах спасти всех. Но те, кто торгуют детьми, и те, кто пользуются их услугами, заплатят за все.
Капитан не мог поверить собственным глазам. Ему еще не приходилось встречать златокудрых мужчин, которые появляются ниоткуда и швыряются золотом ради спасения несчастных детей.
— Вы, наверное, очень богаты, — выдавил он наконец.
— О, да, — любезно согласился Коби. — Невероятно богат. Настолько, что вы даже представить себе не можете. Ни Мидас, ни Крез со мной не сравнятся. И все это собственными руками!
— И вас это не пугает? Можете ли вы не ведать страха Божия, с такой легкостью распоряжаясь судьбами людей?
— Нет, капитан. Судьбу нелегко изменить. И я никем не распоряжаюсь… я всего лишь подталкиваю события. С этого и начинаются лавины. Что касается страха Божия, я забыл о нем восемь лет назад, когда предпочел, чтобы люди боялись меня. А теперь я попрощаюсь с Лиззи, после того, как вы сообщите мне ее новый адрес.
— Она отправится к знакомым мне супругам, которые заботятся о бездомных детях. Дом двадцать один по улице Кочегаров.
Он помолчал.
— Надеюсь, вы будете осторожны с ней. Было бы жестокостью с вашей стороны обещать ей нечто сверх того, что судил ей Бог.
— Поверьте, это не входит в мои намерения, капитан Бристоу, сэр, — ответил Коби. — Даже если воля Божья и заключается в том, чтобы отдать ее в лапы извращенцам, я этого не допущу!
— Но Он послал ей на помощь вас.
Капитану хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним, но Коби придерживался иного мнения.
— Да, но подумайте о тех, которых Он не спас!
Эбенезер Бристоу сдался. Каково бы ни было его личное мнение о собеседнике, помнить следовало лишь о размерах его внушительного пожертвования.
Коби понял, что Бристоу ведет внутреннюю борьбу, и испытал прилив отвращения к самому себе. Жестоко и несправедливо насмехаться над человеком, посвятившим жизнь служению людям, тогда как сам он, Коби, не заботится ни о ком, кроме самого себя.
Даже ради спасения собственной жизни он не смог бы объяснить, что за порыв заставил его вырвать девочку из беспощадных рук сэра Рэтклиффа Хиниджа. А теперь, когда дело сделано, сможет ли он жить спокойно, зная о том, что происходит на верхних этажах дома мадам Луизы?
Коби почему-то вздрогнул, поежился, достал роскошные золотые часы и открыл крышку.
— Уже поздно, я должен идти. Не забудьте, что завтра придет мой поверенный. Спокойной ночи, сэр.
Он развернулся на каблуках и собрался уходить.
Капитан Бристоу бросил ему вслед:
— Будьте осторожны, мистер Дилли. Летая слишком близко к солнцу, недолго и крылья опалить. С Богом не шутят.
Коби оглянулся, сверкнул белыми зубами и ответил.
— Да, капитан, в этом я не сомневаюсь.
Станция в Мурингсе была именно такой, какой запомнила ее Дина: с пламенеющими цветочными клумбами, согретыми ярким полуденным солнцем. Станционный кот свернулся калачиком на выкрашенной в зеленный цвет скамейке. Сандерс, смотритель, сидел в своей маленькой будке.
Он вышел и помог Дине и ее служанке Пирсон выгрузить багаж на платформу.
— Простите, леди Дина, но мы не знали о вашем приезде, и из усадьбы двуколку не прислали.
— Я подожду здесь, Сандерс. В такой замечательный день приятно посидеть на солнышке. Наверняка, двуколка прибудет с минуты на минуту.
В последнем девушка вовсе не была уверена, но, к счастью, через двадцать минут двуколка действительно подъехала. На козлах сидел один из кучеров.
— Простите, леди Дина, госпожа забыла предупредить о вашем приезде. Но американский джентльмен, который гостит в доме, узнал о том, что вы ждете на станции, и велел мне забрать вас.
«Забывчивость» Виолетты Дину не удивила, но ей стало ужасно любопытно, кто же такой этот американский джентльмен. Она знала, что в высшем свете вращается множество богатых американцев. Обычно это мужчины средних лет и старше. Вероятно, им двигали отцовские чувства. Надо будет поблагодарить его при встрече.
Как и следовало ожидать, дома Виолетты не оказалось. Экономка миссис Гривс сказала, что леди Кенилворт уехала по срочному делу, и в спешке забыла предупредить прислугу об ожидающемся прибытии леди Дины.
К счастью, американский джентльмен мистер Грант, знал о том, что Дина должна приехать, и отдал все необходимые распоряжения.
Когда миссис Гривс упомянула о мистере Гранте, на ее лице промелькнуло какое-то странное выражение. Неужели это один из поклонников Виолетты? Вряд ли… она предпочитает молодых и красивых.
Дворецкий Честермен предложил:
— Я полагаю, вы не откажетесь от чашечки чая, леди Дина, прежде чем переоденетесь с дороги. Прошу прощения за оплошность. Мистер Грант был очень этим… обеспокоен.
Да, от чая леди Дина не отказалась. Но почему Честермен и Гривс так странно отзываются об этом американце? Тут и так друзей Виолетты полон дом, а теперь еще какой-то пожилой американец раньше времени приехал. Зачем?
Позже, выпив чая, Дина с помощью Пирсон переоделась в детское платьице с голубым поясом и стянула длинные темные волосы синей бархатной лентой. В этом наряде она выглядела лет на пятнадцать, но зато он отлично защищал ее от излишнего мужского внимания!
И что теперь делать в этих пустых хоромах? Дина решила пойти в библиотеку и приятно провести время, забыв о Виолетте и благополучно избежав встречи с пожилым американским джентльменом.
Захватив блокнот и пенал с карандашами, она поднялась по главной лестнице, пройдя мимо портретов грозных предков лорда Кенилворта. «Знали бы они, какой у них потомок!» — подумалось ей. Мама называла его подкаблучником, дающим Виолетте слишком много воли.
Наконец, Дина остановилась у дверей библиотеки и поняла, что ошибалась. Внутри кто-то был. И этот «кто-то», как ни странно, играл на гитаре. А самое странное, что играл он мелодию Вивальди, которую Дина однажды слышала в Оксфорде на концерте, куда ходила вместе с Па.
Коби настолько отличался от обычных посетителей приюта, что все сразу же уставились на него. Мужчина, перевязывающий шлюхе раны, и две молодые женщины, разносящие чай, были удивлены не меньше, чем бедняки, о которых они заботились.
Девочка все еще пряталась под плащом.
— Я слышал, здесь спасают души… и тела… — протянул Коби, оглядевшись по сторонам. — Я искал помощь и вижу, что пришел по адресу.
— Это правда, — ответил капитан. Мужчина средних лет, с неприметным лицом и фигурой, он сидел за столом в дальнем углу комнаты и что-то записывал в гроссбух. — Что мы можем для вас сделать? Мы всегда готовы помочь нуждающимся.
— Ваша помощь требуется не мне, сэр. Боюсь, мою душу уже не спасти. Но я нуждаюсь в совете и буду очень признателен, если вы согласитесь поговорить со мной наедине.
Капитан взглянул на Коби, властного, богатого и полного сил. Что за совет ему может понадобиться?
— Хорошо. Сюда, пожалуйста. — С этими словами он указал на дверь маленькой комнатки. — Так чем я могу быть вам полезен?
Коби с улыбкой распахнул плащ.
— Я повторяю, не мне, сэр. Ваша помощь нужна этой бедной девочке. Видите ли, есть очень мало мест, куда я мог бы отнести ее, не навлекая при этом подозрений на себя.
Малышка в безвкусном и причудливом наряде соскользнула по его ногам и уселась на пол.
— Да уж, мистер, туго мне пришлось.
— Теперь видите, зачем мне понадобилось уединение, капитан, — сказал Коби. — История, конечно, неприглядная, и огласка нам ни к чему.
Капитан кивнул. Девочке он предложил кресло, но они с Коби остались стоять.
— А теперь, — начал он, — расскажите мне вашу историю… хотя о многом я могу догадаться.
— Торговля детьми — дело не такое уж редкое. Вы наверняка это знаете. Я слышал, несколько лет назад солдаты Армии спасения пытались предать гласности некоторые факты, и были обвинены в клевете.
— Это так, — согласился капитан. Познания этого надменного молодого красавца удивили его не меньше, чем его поступок. — Вы говорите о деле Стеда, когда люди, пытавшиеся спасти несчастных детей, оказались в тюрьме, а виновные избежали наказания. Но вы, похоже, столкнулись с чем-то подобным?
— Да полно вам. — Коби не пытался скрыть иронии. — Не притворяйтесь, будто живя и работая возле Хеймаркета, вы не знаете о том, что происходит здесь…
Неожиданно малышка вскочила с кресла и нахально подергала Коби за рукав.
— Мистер, я есть хочу.
К вящему удивлению капитана, молодой денди опустился на колени, достал из внутреннего кармана большой носовой платок и начал вытирать лицо ребенка.
— Ничего удивительного, — мягко ответил он. — Как ты думаешь, может, нам попросить этого джентльмена, чтобы тебя накормили, пока мы с ним будем разговаривать?
Девочка кивнула, а затем вновь схватила его руку и поцеловала.
— Мистер, вы же обратно меня не отправите? Можно, я поем здесь? С вами мне не страшно.
— Нет, обещаю, обратно ты не вернешься. Я найду для тебя безопасное убежище.
Коби встал и резко обратился к капитану:
— Можете накормить ее?
Капитан подошел к двери и отдал распоряжение одной из женщин, вскоре вернувшейся с миской супа и куском хлеба с маслом.
— Как тебя зовут, малышка? — спросила женщина. Девочка тем временем схватила миску и начала жадно пить суп через край, забыв про ложку.
— Лиззи. Лиззи Стил, — а затем, повернувшись к Коби, — А вас, мистер?
Кобби рассмеялся.
— А тебе какое имя нравится?
Он скорее почувствовал, чем заметил пристальный взгляд капитана. Лиззи, допивая суп, поинтересовалась:
— Разве у вас нету имени?
— Честно говоря, нет, — сказал Коби, и, в некотором смысле, это было правдой. Он не собирался называть свою фамилию обитателям приюта. Осторожность была его второй натурой, хотя многие из его знакомых не подозревали об этом.
Теперь, когда Лиззи была доставлена в безопасное место, его ярость прошла. Он снова чувствовал себя опустошенным, а голова болела все сильнее. Скоро и в глазах темнеть начнет. Но Коби не мог уйти, не позаботившись о ребенке.
Девочка глядела на него с удивлением.
— У каждого есть имя, мистер, — наконец заявила она.
— Какое-то есть, — серьезно согласился Коби.
Капитан решил вмешаться. Лиззи, жующая хлеб с маслом, смотрела на Коби с таким видом, словно он был центром ее Вселенной.
— Я думаю, — сказал капитан, — что мисс Меррик следует подыскать для Лиззи более пристойную одежду. А мы тем временем продолжим разговор.
Лиззи, ткнув в Коби пальцем, пискнула:
— Я никуда без него не пойду!
И снова капитан был удивлен поведением Коби. Тот обратился к девочке с такой любезностью, словно она была английской королевой.
— Вы здесь в полной безопасности, мисс Стил. Я уверен, что за вами хорошо присмотрят. Ничего плохого с вами здесь не случится. Даю слово. — Он взял ее грязную ручонку и склонился к ней.
В глазах девочки читалось подозрение. Ее обманывали так часто, что она не верила словам.
— Обещаете? — переспросила она.
— Обещаю. — Коби был сама серьезность.
Он знал, что капитан не сводит с него глаз. Без сомнения, ему часто приходилось видеть таких, как Лиззи, но такие, как Коби, не испытавшие на себе жестокость этого мира, встречались крайне редко.
Ярость вспыхнула на мгновение и снова угасла. Один Бог знает, как близко был однажды Коби Грант к отчаянию и смерти.
Женщина, которая принесла суп, вернулась, чтобы забрать с собой пустую миску и девочку. Ей велели переодеть Лиззи в приличное платье и выкупать ее.
Лиззи так и вскинулась, услышав про купание, но Коби посоветовал ей доверительным тоном.
— Позвольте им вымыть вас, мисс Стил. Я люблю мыться, и уверен, что вам это тоже понравится.
Лиззи окинула взглядом его золотистые волосы и ответила:
— Ага, по вам заметно. — К женщине она обратилась с куда меньшим почтением, — Можете вымыть меня, но только чтобы мыло в глаза не лезло!
— Буду краток, — сказал Коби капитану. — Я выкрал ее из борделя мадам Луизы и принес сюда, так как слышал, что вы спасаете заблудшие души. К счастью, ей удалось сбежать от насильника. Только собственная хитрость и спасла ее.
— И вы. — Лицо капитана оставалось таким же бесстрастным, как и лицо его странного молодого собеседника. Он привык ничего не брать на веру, даже спасение ребенка. Также он почти не выказывал подобострастия, с которым представители низших классов в Англии обычно обращались к аристократам.
— Я был всего лишь средством, — протянул Коби, — и позаботился о том, чтобы ее не схватили снова.
— Вы были одним из клиентов мадам?
— По сути, да. — Коби говорил спокойным и уверенным тоном. — А теперь обсудим ее положение. Она сказала, что в дом терпимости ее продал отчим.
Капитан, будучи офицером Армии спасения, не имел права ругаться или сыпать проклятиями, но фраза, слетевшая с его губ, подозрительно напоминала и то, и другое.
— Вот именно, — согласился Коби. — Этим подлым бизнесом управляют с верхних этажей роскошного особняка мадам Луизы. Уверен, что вы знаете это и без меня.
— Да… и здесь я бессилен. Улики, которые можно было бы представить в суде, собрать невозможно. Я не могу сделать даже то, что совершили сегодня вы.
— Этого недостаточно. Слишком много малых птиц падают на землюnote 2. Мне посчастливилось спасти одну из них… и только. Но что же нам делать с этой птицей? — Коби с радостью заметил по лицу капитана, что тот понял его намек на цитату из Евангелия.
— Которую Господь позволил вам спасти.
— Господь. — Коби вскинул брови. — Ах, да, Всемогущий и Всемилостивый. Который позволяет злу свершиться… а птицам падать… и который отдал Лиззи в руки насильников. Не важно, я не собираюсь вести с вами богословские споры, хочу лишь узнать, что можно для нее сделать. — Его улыбка была холодной, как лед. — Деньги не проблема, сэр.
Он сунул руку в карман, вытащил кошелек и открыл его. Поток золотых соверенов просыпался на грязный стол.
— Это для начала, в знак моих добрых намерений.
Капитан произнес:
— Кого или что вы хотите купить? Бога, спасение, меня или ребенка?
В ответ Коби вложил всю свою иронию.
— Все вместе, сэр, все вместе. Все продается, и спасение в том числе, и все можно купить в обмен на деньги… или на любовь. Если совесть не позволяет вам иметь дело с таким грешником, как я, мы с Лиззи уйдем и поищем помощи у менее разборчивых людей.
Деньги вернулись в кошелек, а сам Коби направился к двери. «Черт бы побрал его чудовищное самомнение», — подумал капитан, но долг христианина не позволял ему отказать в помощи бедной девочке из-за нрава человека, просившего за нее.
Ему казалось, будто незнакомец презирает весь мир, включая себя самого. Здесь две души нуждаются в спасении, а не одна. И в первую очередь спасать надо отнюдь не ребенка.
Он сказал Коби в спину.
— Подождите минутку. Есть один дом, куда я могу пристроить ее на время, и там она будет в безопасности. Но постоянного жилья у нас мало.
— А если бы оно было, вы могли бы спасти больше малых птиц?
— Если вам будет угодно.
— В таком случае я делаю вам предложение. Возьмите Лиззи Стил под свою опеку, а я дам вам достаточно денег, чтобы купить и обставить дом для двадцати таких девочек, чтобы они могли в нем жить и учиться до тех пор, пока не станут взрослыми и не смогут сами позаботиться о себе.
— Вы не шутите, сэр?
— Ни у одного человека, — сказал Коби угрожающим голосом, — не было причин подвергать сомнению мои обещания.
— Я должен знать ваше имя, сэр.
Коби задумался. У него не было желания сообщать капитану имя, под которым его знали в высшем обществе, но можно ведь назвать и вымышленную фамилию.
— Я сказал Лиззи, что у меня нет имени. Я был рожден без имени. Можете звать меня мистером…
Он запнулся: какой-то странный порыв чуть не заставил его назвать имя своего настоящего отца, Джека Дилхорна. Коби придумал нечто похожее и с улыбкой закончил:
— Мистер Дилли. Джон Дилли.
Капитан сразу понял, что это ложь. На его глазах Коби бросил на стол кошелек, достал записную книжку и начал писать.
— А ваше имя?…
Капитан чопорно представился.
— Бристоу. Эбенезер Бристоу.
— Что ж, капитан Эбенезер Бристоу, мой поверенный встретится с вами завтра. В котором часу?
— Я бываю здесь с четырех часов пополудни.
— Тогда в половине пятого. Мой человек обо всем позаботится. Деньги будет передавать он. Если вам понадобится связаться со мной, обращайтесь к нему. Не пытайтесь выследить меня — в этом случае наше соглашение будет расторгнуто. Вы меня поняли? Я намерен оставаться неизвестным благотворителем.
Он рассмеялся, и капитан понял, что в жизни не слышал более невеселого смеха.
— Так вы и скажете начальству, что деньги поступили от неизвестного благотворителя.
Коби вырвал страничку, что-то написал на ней и протянул капитану.
— Это вам. Отдайте завтра моему поверенному. А теперь скажите, куда вы собираетесь пристроить Лиззи, чтобы я мог проведать ее и убедиться, что с ней хорошо обращаются.
Ошеломленный этой невероятной щедростью, капитан взял бумажку.
— Зачем вы это делаете, мистер Дилли?
— Причуда. И ничего больше. — Коби был краток.
— А остальные? Как же они?
— Какие еще остальные?
— Те, кого держат в доме мадам Луизы. Им не так повезло, как Лиззи.
Коби по-волчьи оскалился.
— Вы должны понимать, что не в моих силах спасти всех. Но те, кто торгуют детьми, и те, кто пользуются их услугами, заплатят за все.
Капитан не мог поверить собственным глазам. Ему еще не приходилось встречать златокудрых мужчин, которые появляются ниоткуда и швыряются золотом ради спасения несчастных детей.
— Вы, наверное, очень богаты, — выдавил он наконец.
— О, да, — любезно согласился Коби. — Невероятно богат. Настолько, что вы даже представить себе не можете. Ни Мидас, ни Крез со мной не сравнятся. И все это собственными руками!
— И вас это не пугает? Можете ли вы не ведать страха Божия, с такой легкостью распоряжаясь судьбами людей?
— Нет, капитан. Судьбу нелегко изменить. И я никем не распоряжаюсь… я всего лишь подталкиваю события. С этого и начинаются лавины. Что касается страха Божия, я забыл о нем восемь лет назад, когда предпочел, чтобы люди боялись меня. А теперь я попрощаюсь с Лиззи, после того, как вы сообщите мне ее новый адрес.
— Она отправится к знакомым мне супругам, которые заботятся о бездомных детях. Дом двадцать один по улице Кочегаров.
Он помолчал.
— Надеюсь, вы будете осторожны с ней. Было бы жестокостью с вашей стороны обещать ей нечто сверх того, что судил ей Бог.
— Поверьте, это не входит в мои намерения, капитан Бристоу, сэр, — ответил Коби. — Даже если воля Божья и заключается в том, чтобы отдать ее в лапы извращенцам, я этого не допущу!
— Но Он послал ей на помощь вас.
Капитану хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним, но Коби придерживался иного мнения.
— Да, но подумайте о тех, которых Он не спас!
Эбенезер Бристоу сдался. Каково бы ни было его личное мнение о собеседнике, помнить следовало лишь о размерах его внушительного пожертвования.
Коби понял, что Бристоу ведет внутреннюю борьбу, и испытал прилив отвращения к самому себе. Жестоко и несправедливо насмехаться над человеком, посвятившим жизнь служению людям, тогда как сам он, Коби, не заботится ни о ком, кроме самого себя.
Даже ради спасения собственной жизни он не смог бы объяснить, что за порыв заставил его вырвать девочку из беспощадных рук сэра Рэтклиффа Хиниджа. А теперь, когда дело сделано, сможет ли он жить спокойно, зная о том, что происходит на верхних этажах дома мадам Луизы?
Коби почему-то вздрогнул, поежился, достал роскошные золотые часы и открыл крышку.
— Уже поздно, я должен идти. Не забудьте, что завтра придет мой поверенный. Спокойной ночи, сэр.
Он развернулся на каблуках и собрался уходить.
Капитан Бристоу бросил ему вслед:
— Будьте осторожны, мистер Дилли. Летая слишком близко к солнцу, недолго и крылья опалить. С Богом не шутят.
Коби оглянулся, сверкнул белыми зубами и ответил.
— Да, капитан, в этом я не сомневаюсь.
Станция в Мурингсе была именно такой, какой запомнила ее Дина: с пламенеющими цветочными клумбами, согретыми ярким полуденным солнцем. Станционный кот свернулся калачиком на выкрашенной в зеленный цвет скамейке. Сандерс, смотритель, сидел в своей маленькой будке.
Он вышел и помог Дине и ее служанке Пирсон выгрузить багаж на платформу.
— Простите, леди Дина, но мы не знали о вашем приезде, и из усадьбы двуколку не прислали.
— Я подожду здесь, Сандерс. В такой замечательный день приятно посидеть на солнышке. Наверняка, двуколка прибудет с минуты на минуту.
В последнем девушка вовсе не была уверена, но, к счастью, через двадцать минут двуколка действительно подъехала. На козлах сидел один из кучеров.
— Простите, леди Дина, госпожа забыла предупредить о вашем приезде. Но американский джентльмен, который гостит в доме, узнал о том, что вы ждете на станции, и велел мне забрать вас.
«Забывчивость» Виолетты Дину не удивила, но ей стало ужасно любопытно, кто же такой этот американский джентльмен. Она знала, что в высшем свете вращается множество богатых американцев. Обычно это мужчины средних лет и старше. Вероятно, им двигали отцовские чувства. Надо будет поблагодарить его при встрече.
Как и следовало ожидать, дома Виолетты не оказалось. Экономка миссис Гривс сказала, что леди Кенилворт уехала по срочному делу, и в спешке забыла предупредить прислугу об ожидающемся прибытии леди Дины.
К счастью, американский джентльмен мистер Грант, знал о том, что Дина должна приехать, и отдал все необходимые распоряжения.
Когда миссис Гривс упомянула о мистере Гранте, на ее лице промелькнуло какое-то странное выражение. Неужели это один из поклонников Виолетты? Вряд ли… она предпочитает молодых и красивых.
Дворецкий Честермен предложил:
— Я полагаю, вы не откажетесь от чашечки чая, леди Дина, прежде чем переоденетесь с дороги. Прошу прощения за оплошность. Мистер Грант был очень этим… обеспокоен.
Да, от чая леди Дина не отказалась. Но почему Честермен и Гривс так странно отзываются об этом американце? Тут и так друзей Виолетты полон дом, а теперь еще какой-то пожилой американец раньше времени приехал. Зачем?
Позже, выпив чая, Дина с помощью Пирсон переоделась в детское платьице с голубым поясом и стянула длинные темные волосы синей бархатной лентой. В этом наряде она выглядела лет на пятнадцать, но зато он отлично защищал ее от излишнего мужского внимания!
И что теперь делать в этих пустых хоромах? Дина решила пойти в библиотеку и приятно провести время, забыв о Виолетте и благополучно избежав встречи с пожилым американским джентльменом.
Захватив блокнот и пенал с карандашами, она поднялась по главной лестнице, пройдя мимо портретов грозных предков лорда Кенилворта. «Знали бы они, какой у них потомок!» — подумалось ей. Мама называла его подкаблучником, дающим Виолетте слишком много воли.
Наконец, Дина остановилась у дверей библиотеки и поняла, что ошибалась. Внутри кто-то был. И этот «кто-то», как ни странно, играл на гитаре. А самое странное, что играл он мелодию Вивальди, которую Дина однажды слышала в Оксфорде на концерте, куда ходила вместе с Па.