Мистер Ван Дьюзен только застонал, когда Коби зажал его в угол и прошипел на ухо:
— Ради нашей дружбы, Профессор, сделай, что я прошу, и предупреди Ходсона, чтобы он не опровергал ту ложь, которую я скормил Уинтропу.
— Господи, Джейк, зачем ты заставляешь меня играть с напыщенным ничтожеством и с деревенщиной из глухомани?! В таком случае играй на пару с Ходсоном, потому что я своими деньгами жертвовать не собираюсь.
Коби только улыбнулся в ответ.
— Вот об этом ты точно пожалеешь, Профессор, но выбор твой. Встретимся через десять минут в голубой гостиной, и постарайся не попадаться на глаза принцу. Я не хочу, чтобы мне помешали выпотрошить моего почтенного зятя.
Как и опасался Ван Дьюзен, игра оказалась скучной. Коби и Белленджер Ходсон все время выигрывали. Артур мысленно сокрушался об упущенном удовольствии и о потерянных деньгах. Впрочем, Ходсон, обладающий значительным состоянием, предложил финансовую помощь политической партии, к которой принадлежал Артур, и это послужило некоторым утешением.
Около половины первого ночи вечер, такой же скучный, как и все подобные мероприятия, неожиданно перестал быть таковым. Один из телохранителей принца, дежуривший снаружи, вошел в зал и заявил, что должен передать своего венценосному хозяину важное сообщение.
Через несколько минут дом гудел, как улей. Ходсон, размахивая сигарой, поинтересовался:
— В чем дело, парни?
Коби, прекрасно знающий причину переполоха, покачал головой.
— Понятия не имею, Ходсон. Может, принц собрался уезжать?
— Нет, Грант, что-то случилось.
Ходсон отложил сигару и с сильным западным акцентом обратился к ближайшему джентльмену.
— Скажите, парни, что стряслось? Мы тоже хотим знать!
Желание поделиться плохими новостями оказалось сильнее раздражения, вызванного расспросами никому не известного американца. Рейни поприветствовал Коби, Артура Уинтропа и Ван Дьюзена и окинул недовольным взглядом Ходсона, с которым не был знаком.
— Разве вы не слышали? Полицейские устроили облаву в заведении мадам Луизы на Хеймаркете. Они захватили нескольких приятелей принца, члена Верховного суда, известного актера, и, самое ужасное, обнаружили в мансардах маленьких детей, которых держали там взаперти…
Он умолк, чувствуя, что пора остановиться.
На лицо Артура Уинтропа стоило посмотреть. Он взглянул на Коби, с интересом изучающего роспись на потолке.
— Член Верховного суда? — оцепенело переспросил Артур. — Это не тот самый Гасконец, с которым я недавно беседовал?
Рейни кивнул.
— Он их всех и повел туда. Я отказался. Мадам в последнее время меня не жалует.
Коби прекрасно знал, что причина заключается в его безденежьи.
— Какое счастье, что ты пригласил меня сыграть, — с жаром обратился Артур к своему шурину. Тем временем Белленджер Ходсон изводил милорда Рейнсборо ханжескими проповедями о падении нравов в Британии, а мистер Ван Дьюзен не отрывал глаз от Коби. Лицо его друга было таким же невинным, как у святого Антония на известной картине.
Артур, вне себя от радости, прервал игру и помчался делиться невероятной новостью с окружающими.
— Ты все знал заранее, хитрый дьявол, — прошипел Профессор. — Откуда?
— Я? — Выражение лица Коби стало еще невиннее, хотя это и казалось невозможным. — Откуда я мог узнать? Я весь вечер провел с тобой, занимался своими делами…
— Ну да, а как насчет вечеров, когда вместо своих дел ты занимался чужими? Сегодня ты из кожи вон лез, чтобы не пустить Уинтропа к мадам Луизе. Надеюсь, он понимает, что ты оказал огромную услугу ему лично, президенту и Конгрессу, и предотвратил скандал. Кого ты подкупил, во сколько тебе это обошлось… и главное, зачем все это?
— Право, Хендрик, ты меня переоцениваешь…
— Нет, Джейк, никогда не переоценивал. Скорее наоборот. Чего же ты добиваешься? Нет, не отвечай, я не хочу это знать. Тогда мне не придется лгать, когда тебя арестуют. Здесь полиция не та, что у нас. Они тут не такие продажные.
— Уж в этом, Хендрик, ты точно ошибаешься. Ничем не лучше наших. А что касается моих целей… — Коби пожал плечами.
На самом деле ему хотелось знать, попался ли в расставленную ловушку сэр Рэтклифф. Если да, то его цель выполнена. Но, скорее всего, нет. Такая лакомая новость распространилась бы мгновенно.
Дина, сидящая в своему углу, догадалась, что случилось нечто скандальное. Но, естественно, никто ничего ей не рассказал. Виолетта лишь отмахнулась от ее вопросов.
— Тебе еще рано это знать. Бери свой плащ и жди меня в вестибюле. Кенилворт домой собрался.
По пути в вестибюль Дина наткнулась на мистера Ван Дьюзена и мистера Гранта. Избежать встречи она не могла.
Они заметили ее и прервали разговор.
Девушка обратилась к мистеру Ван Дьюзену, нарочно не глядя на мистера Гранта, который прямо-таки глаз с нее не сводил.
— Мистер Ван Дьюзен, прошу вас, скажите, почему все так переполошились? Неужели принц заболел?
Ответил ей мистер Грант с такой любезностью, словно они не расстались злейшими врагами.
— Что ж, новость действительно его расстроила, но дело не в этом, леди Дина. Думаю, вы уже достаточно взрослая, и я смело могу сообщить вам о том, что некоторые известные особы были арестованы полицией в… скажем так… компрометирующих обстоятельствах.
Дина была не настолько юной и невинной, чтобы не воспользоваться его оговоркой.
Она ответила ему, не задумываясь, стараясь не вспоминать об их последнем, ужасном разговоре, потому что если бы вспомнила, то вообще не смогла бы к нему обратиться.
— Я рада, мистер Грант, что теперь вы считаете меня достаточно взрослой и не боитесь пошатнуть мою репутацию, разговаривая со мной на подобные темы. Вы недавно сказали мне, что внешность обманчива, и сегодняшние события это подтвердили. Также я убедилась в том, что вы, как обычно, точны в своих суждениях… или, по крайней мере, в некоторых из них.
Мистер Ван Дьюзен расхохотался. Мистер Грант был более сдержан и ограничился широкой улыбкой.
Он поклонился.
— А я рад, леди Дина, что вы так цените каждое мое слово. Жаль, что я не могу сказать этого об остальных моих друзьях.
Дина кивнула в ответ, прошла мимо него и перед самым входом в переднюю обернулась.
— Вы мне не друг, мистер Грант, и я не столько ценю ваши слова, сколько использую их как оружие против вас.
Ей следовало знать, что его невозможно вывести из равновесия.
Коби поклонился еще раз, прижал ладонь к сердцу и сказал:
— В яблочко, леди Дина. Могу лишь предложить, чтобы вы последовали моему примеру и держали ваше оружие наготове. Мой девиз — никогда не упускать возможностей.
Дина не удостоила его ответом, взяла у служанки плац и, проходя мимо них, кивнула еще раз.
За ее спиной Ван Дьюзен прошептал:
— Ей-богу, дружище, эта девушка — настоящее сокровище. Ей бы еще красоту под стать мозгам…
Коби окинул его ледяным взглядом.
— Будет и красота, Профессор. Подожди немного и сам увидишь.
Шестая глава
— Ради нашей дружбы, Профессор, сделай, что я прошу, и предупреди Ходсона, чтобы он не опровергал ту ложь, которую я скормил Уинтропу.
— Господи, Джейк, зачем ты заставляешь меня играть с напыщенным ничтожеством и с деревенщиной из глухомани?! В таком случае играй на пару с Ходсоном, потому что я своими деньгами жертвовать не собираюсь.
Коби только улыбнулся в ответ.
— Вот об этом ты точно пожалеешь, Профессор, но выбор твой. Встретимся через десять минут в голубой гостиной, и постарайся не попадаться на глаза принцу. Я не хочу, чтобы мне помешали выпотрошить моего почтенного зятя.
Как и опасался Ван Дьюзен, игра оказалась скучной. Коби и Белленджер Ходсон все время выигрывали. Артур мысленно сокрушался об упущенном удовольствии и о потерянных деньгах. Впрочем, Ходсон, обладающий значительным состоянием, предложил финансовую помощь политической партии, к которой принадлежал Артур, и это послужило некоторым утешением.
Около половины первого ночи вечер, такой же скучный, как и все подобные мероприятия, неожиданно перестал быть таковым. Один из телохранителей принца, дежуривший снаружи, вошел в зал и заявил, что должен передать своего венценосному хозяину важное сообщение.
Через несколько минут дом гудел, как улей. Ходсон, размахивая сигарой, поинтересовался:
— В чем дело, парни?
Коби, прекрасно знающий причину переполоха, покачал головой.
— Понятия не имею, Ходсон. Может, принц собрался уезжать?
— Нет, Грант, что-то случилось.
Ходсон отложил сигару и с сильным западным акцентом обратился к ближайшему джентльмену.
— Скажите, парни, что стряслось? Мы тоже хотим знать!
Желание поделиться плохими новостями оказалось сильнее раздражения, вызванного расспросами никому не известного американца. Рейни поприветствовал Коби, Артура Уинтропа и Ван Дьюзена и окинул недовольным взглядом Ходсона, с которым не был знаком.
— Разве вы не слышали? Полицейские устроили облаву в заведении мадам Луизы на Хеймаркете. Они захватили нескольких приятелей принца, члена Верховного суда, известного актера, и, самое ужасное, обнаружили в мансардах маленьких детей, которых держали там взаперти…
Он умолк, чувствуя, что пора остановиться.
На лицо Артура Уинтропа стоило посмотреть. Он взглянул на Коби, с интересом изучающего роспись на потолке.
— Член Верховного суда? — оцепенело переспросил Артур. — Это не тот самый Гасконец, с которым я недавно беседовал?
Рейни кивнул.
— Он их всех и повел туда. Я отказался. Мадам в последнее время меня не жалует.
Коби прекрасно знал, что причина заключается в его безденежьи.
— Какое счастье, что ты пригласил меня сыграть, — с жаром обратился Артур к своему шурину. Тем временем Белленджер Ходсон изводил милорда Рейнсборо ханжескими проповедями о падении нравов в Британии, а мистер Ван Дьюзен не отрывал глаз от Коби. Лицо его друга было таким же невинным, как у святого Антония на известной картине.
Артур, вне себя от радости, прервал игру и помчался делиться невероятной новостью с окружающими.
— Ты все знал заранее, хитрый дьявол, — прошипел Профессор. — Откуда?
— Я? — Выражение лица Коби стало еще невиннее, хотя это и казалось невозможным. — Откуда я мог узнать? Я весь вечер провел с тобой, занимался своими делами…
— Ну да, а как насчет вечеров, когда вместо своих дел ты занимался чужими? Сегодня ты из кожи вон лез, чтобы не пустить Уинтропа к мадам Луизе. Надеюсь, он понимает, что ты оказал огромную услугу ему лично, президенту и Конгрессу, и предотвратил скандал. Кого ты подкупил, во сколько тебе это обошлось… и главное, зачем все это?
— Право, Хендрик, ты меня переоцениваешь…
— Нет, Джейк, никогда не переоценивал. Скорее наоборот. Чего же ты добиваешься? Нет, не отвечай, я не хочу это знать. Тогда мне не придется лгать, когда тебя арестуют. Здесь полиция не та, что у нас. Они тут не такие продажные.
— Уж в этом, Хендрик, ты точно ошибаешься. Ничем не лучше наших. А что касается моих целей… — Коби пожал плечами.
На самом деле ему хотелось знать, попался ли в расставленную ловушку сэр Рэтклифф. Если да, то его цель выполнена. Но, скорее всего, нет. Такая лакомая новость распространилась бы мгновенно.
Дина, сидящая в своему углу, догадалась, что случилось нечто скандальное. Но, естественно, никто ничего ей не рассказал. Виолетта лишь отмахнулась от ее вопросов.
— Тебе еще рано это знать. Бери свой плащ и жди меня в вестибюле. Кенилворт домой собрался.
По пути в вестибюль Дина наткнулась на мистера Ван Дьюзена и мистера Гранта. Избежать встречи она не могла.
Они заметили ее и прервали разговор.
Девушка обратилась к мистеру Ван Дьюзену, нарочно не глядя на мистера Гранта, который прямо-таки глаз с нее не сводил.
— Мистер Ван Дьюзен, прошу вас, скажите, почему все так переполошились? Неужели принц заболел?
Ответил ей мистер Грант с такой любезностью, словно они не расстались злейшими врагами.
— Что ж, новость действительно его расстроила, но дело не в этом, леди Дина. Думаю, вы уже достаточно взрослая, и я смело могу сообщить вам о том, что некоторые известные особы были арестованы полицией в… скажем так… компрометирующих обстоятельствах.
Дина была не настолько юной и невинной, чтобы не воспользоваться его оговоркой.
Она ответила ему, не задумываясь, стараясь не вспоминать об их последнем, ужасном разговоре, потому что если бы вспомнила, то вообще не смогла бы к нему обратиться.
— Я рада, мистер Грант, что теперь вы считаете меня достаточно взрослой и не боитесь пошатнуть мою репутацию, разговаривая со мной на подобные темы. Вы недавно сказали мне, что внешность обманчива, и сегодняшние события это подтвердили. Также я убедилась в том, что вы, как обычно, точны в своих суждениях… или, по крайней мере, в некоторых из них.
Мистер Ван Дьюзен расхохотался. Мистер Грант был более сдержан и ограничился широкой улыбкой.
Он поклонился.
— А я рад, леди Дина, что вы так цените каждое мое слово. Жаль, что я не могу сказать этого об остальных моих друзьях.
Дина кивнула в ответ, прошла мимо него и перед самым входом в переднюю обернулась.
— Вы мне не друг, мистер Грант, и я не столько ценю ваши слова, сколько использую их как оружие против вас.
Ей следовало знать, что его невозможно вывести из равновесия.
Коби поклонился еще раз, прижал ладонь к сердцу и сказал:
— В яблочко, леди Дина. Могу лишь предложить, чтобы вы последовали моему примеру и держали ваше оружие наготове. Мой девиз — никогда не упускать возможностей.
Дина не удостоила его ответом, взяла у служанки плац и, проходя мимо них, кивнула еще раз.
За ее спиной Ван Дьюзен прошептал:
— Ей-богу, дружище, эта девушка — настоящее сокровище. Ей бы еще красоту под стать мозгам…
Коби окинул его ледяным взглядом.
— Будет и красота, Профессор. Подожди немного и сам увидишь.
Шестая глава
Вот уже несколько дней в лондонском высшем обществе только и разговоров было, что об облаве в ночном доме мадам Луизы и о крупных рыбинах, угодивших в сеть.
Пирсон тайком пронесла в дом бульварную газетенку, которую Дине ни за что не разрешили бы читать. И в ней были описаны все подробности события, о котором так сдержанно отозвался мистер Грант.
Комиссару пришлось отчитываться в своих действиях перед маленьким серым человечком, который на самом деле был весьма влиятельной персоной.
— Нет, что вы, — уверял он, глядя в глаза собеседнику с совершенно искренним видом. — Нет, мы не собираемся прочесывать все подобные заведения. Это понадобилось лишь потому, что мадам и ее люди стали слишком неосторожны. Одна девочка даже сбежала… подумать только! Представьте, что могло бы случиться, если бы об этом узнали. Зато остальным будет урок.
Естественно, он ничего не сказал о подозрительных типах, швыряющихся деньгами, словно мраморными шариками, которыми дети играют на улицах.
Серый человечек напомнил:
— Надеюсь, вы не забыли разослать несколько осторожных предупреждений… по некоторым адресам…
Комиссар отвернулся к окну и спокойно ответил.
— Естественно, нужные люди были предупреждены. В противном случае скандал стал бы… неуправляемым… правительство могло бы пасть…
Он умолк и ослепительно улыбнулся своему собеседнику… который неожиданно отвел взгляд.
Комиссар не упомянул о том, что сэр Рэтклифф Хинидж, министр и постоянный посетитель борделя мадам Луизы, оказался в числе тех немногих, которые нашли на своих письменных столах конверты, помеченные надписями «Срочно» и «Лично в руки», и обнаружили внутри написанные безликим каллиграфическим почерком сообщения:
«Рекомендуем на этой неделе избегать известного вам увеселительного заведения».
Из этого туманного сообщения сэр Рэтклифф извлек все, что ему необходимо было знать. В следующие несколько дней он часто появлялся на людях, а в ночь бала устроил домашнюю вечеринку для близких друзей. Услышав новость, он выразил подобающее случаю удивление, покачал головой и посетовал на падение нравов.
Этажом ниже Уокер и Бейтс трудились над словесным портретом мистера Хорна.
Уокер составил его утром после второй встречи. Получив приказ комиссара разыскать загадочного мистера Хорна, Уокер решил уточнить описание и теперь мучился, вспоминая приметы.
Бейтс, призванный на помощь, медленно произнес, стукнув себя по лбу:
— Да он же левша!
— И до тебя это неделю доходило? — рявкнул Уокер. — Ты уверен, Бейтс, или это очередные фантазии?
Зажмурившись, Бейтс сказал:
— Да. Он держал меня правой рукой, а в левой у него был нож. Я сразу понял, что в нем есть что-то странное.
— В леворукости нет ничего странного, Бейтс, но лучше такая примета, чем никакой.
Теперь Уокер тоже вспомнил, что мистер Хорн доставал кошелек из-за пазухи левой рукой. Жадность помешала ему заметить это сразу.
«Левша», — написал он, а затем спросил:
— А волосы, Бейтс? Ты видел его волосы?
— Ничего я не видел, шеф. — А затем неуважительно добавил, — Да и вы толком его не разглядели, верно?
— Я видел пару ярких голубых глаз… это немного, если учесть, сколько вокруг голубоглазых мужчин, но лучше, чем ничего.
Коби Грант, закрывшись в своей комнате, жонглировал перед зеркалом тремя, а затем и четырьмя шариками — этот трюк он не показывал никому, кроме Хендрика Ван Дьюзена.
В последние две недели он дважды видел Дину, и каждый раз ограничивался поклоном. Девушка отвечала ему с холодностью, граничащей с презрением. Она не знала, что «дело Дины Фревилль» движется полным ходом.
В начале недели профессору Луису Фабиану сообщили о приходе нежданного гостя.
— Мистер Джейкоб Грант желает побеседовать с вами по личному вопросу, сэр.
Профессор Фабиан вздохнул. Он надеялся провести приятное утро за изучением старинной рукописи. Непонятно, о каком личном деле можно говорить с совершенно незнакомым человеком?
И все же он согласился принять мистера Гранта, хотя бы из любопытства. Вероятно, это очередной недоросль, нуждающийся в репетиторе.
Но вошедший мужчина оказался не тем, кого ожидал увидеть профессор. Внешностью он напоминал не то Антиноя, не то Аполлона, был хорошо воспитан, безукоризненно одет, причем отлично скроенный костюм не скрывал атлетической красоты его тела. С виду ему было около тридцати лет.
Его голос оказался таким же приятным, как и манеры. Он поблагодарил профессора Фабиана и отказался присесть.
— Я предпочитаю изложить свое дело, стоя, сэр, — невозмутимо заявил он.
Со своей стороны Коби решил, что именно так и представлял себе отца Дины. Профессор Фабиан оказался очень привлекательным мужчиной. Коби подозревал, что Дина пошла в него, а не в семью Фревиллей, и оказался прав. Внешность профессора Фабиана подкрепила уверенность Коби в том, что со временем Дина затмит даже свою сестру.
Он сразу же приступил к делу.
— Вы не знаете меня, сэр, но я надеюсь быстро исправить это упущение. Я пришел, чтобы просить руки вашей дочери, леди Дины Фревилль. Прежде, чем вы ответите, я обязан сообщить, что могу обеспечить ее. Я гражданин Соединенных Штатов Америки, приемный сын мистера Джона Дилхорна, одного из крупнейших американских промышленников. Он брат Алана Дилхорна, о котором вы наверняка слышали. Мое личное состояние превышает состояния их обоих.
Луис Фабиан ошеломленно спросил:
— Почему вы обращаетесь ко мне, сэр? По закону я не имею никакого отношения к леди Дине Фревилль.
— Мне известно, что вы ее настоящий отец. Я не хочу обращаться к леди Кенилворт или к ее брату, так как знаю, что они мне откажут. Если бы я сделал предложение лично леди Дине, она бы тоже мне отказала. Она недолюбливает меня по причине, которую я вскоре изложу. Я собираюсь жениться на ней, потому что мне нужна жена, потому что я уважаю ее как личность и ценю ее ум и, наконец, потому что я верю, что вместе мы сможем быть счастливы. Боюсь, мне придется прибегнуть к хитрости, чтобы жениться на ней. Я готов пойти на это ради ее же блага. Ее положение в доме сестры невыносимо, а те мужчины, которых сестра прочит ей в мужья, не только недостойны ее, но и могут сделать ее жизнь еще более несчастной. Я уверен, что как отец, вы не желаете ей зла.
Он умолк и улыбнулся улыбкой победителя.
Профессор Фабиан медленно произнес:
— Вы не сказали о любви, сэр. Любите ли вы мою дочь?
Коби вскинул брови.
— Любовь, сэр? Какое она имеет отношение к браку? Кому как не вам это знать. Нет, я уважаю вашу дочь, хочу спасти ее и сделаю все, чтобы в браке со мной она была счастлива. Если вы согласны, я изложу вам свой план. Надеюсь, вы практичный человек и поймете, почему мне приходится действовать таким образом. Я пришел к вам, потому что нуждаюсь в поддержке человека, известного не только блестящим умом, но и здравым смыслом — качеством, которое крайне редко встречается в ученом мире.
Луиса Фабиана очень трудно было обескуражить. Но на этот раз он на несколько секунд лишился дара речи.
— Вы заинтриговали меня, сэр. Или вы законченный негодяй, или выдающийся филантроп. В любом случае ваш практичный подход удивил даже меня! Продолжайте. Я полагал, это будет обычное скучное утро, но вижу, что ошибался.
— С удовольствием, сэр. — Теперь улыбка Коби потеплела. — Думаю, мы найдем общий язык. Позвольте изложить вам свое предложение.
— Только после того, как вы сядете, мистер Грант, и выпьете отличного шерри. Не часто у человека просят руки его дочери… после такого интригующего вступления.
— Охотно, сэр. — Коби уселся в кресло, выпил вина и начал излагать свой план иронически улыбающемуся собеседнику.
Когда он закончил, Луис Фабиан расхохотался.
— И вы уверены, что сможете это осуществить?
— Конечно, сэр. А вся прелесть в том, что в конце концов выигрывают все, особенно я.
— Да уж. Особенно вы. Вы обещаете хорошо относиться к Дине и уважать ее. Она хотела поступить в Сомервильский колледж, но конечно, ей этого никогда не позволят. Если вы женитесь на ней, она распрощается со своей мечтой, но зато освободится от родственников…
Он отставил стакан, наклонился вперед и серьезно сказал.
— Я желаю вам успеха хотя бы ради мести за то, как они обошлись со мной и Шарлоттой девятнадцать лет назад. Бедная Дина до сих пор расплачивается за наш грех. Вы обещаете спасти ее, заботиться о ней и обвести их всех вокруг пальца. Да, я согласен, и приглашаю вас на обед, чтобы лучше узнать своего будущего зятя.
Все прошло даже лучше, чем ожидал Коби, и теперь он мог вернуться в Лондон и завоевывать Дину с благословения ее отца.
После нескольких недель жизни в Лондоне и пребывания в Мурингсе Коби Грант доказал, что он легкая мишень для картежников.
На неделе, прошедшей после знакомства с Луисом Фабианом, он играл особенно неудачно, как в игорных клубах, так и в гостиных квартала Мэйфейр.
Больше всего он проиграл Джеральду Рейнсборо, вторым шел Рэтклифф Хинидж. Рейни так нажился за эту неделю, что уже начал подумывать о возвращении фамильного состояния.
— Удача переменчива, — пожаловался однажды Коби, выплачивая свои проигрыши Рейни и сэру Рэтклиффу, — а в последние дни мне особенно не везет.
Рейни, довольный, решил, что в следующий раз окончательно разорит Гранта и восстановит свое состояние раз и навсегда. Сразу видно, на чьей стороне удача… и умение.
У Коби, использовавшего крапленые карты сэра Рэтклиффа, чтобы проигрывать, были совершенно другие планы. Он скормил достаточно наживки, и теперь пора было подсекать.
Наконец, после ужина у сэра Рэтклиффа (который в последние дни побаивался посещать злачные заведения) Рейни решил окончательно выпотрошить Аполлона.
— Давайте увеличим ставки, — заявил он и назвал такую сумму, что Коби мысленно вскинул брови. Да, настала та ночь, о которой они беседовали с Луисом Фабианом.
Коби притворялся пьяным и вновь заговорил с акцентом, хотя на самом деле оставался серьезным и собранным. Его уверенность в успехе упрочилась к утру, когда пришло время обратить удачу в свою сторону. Он пьяным голосом предложил поднять ставки еще выше, и Рейни, предвкушающий быстрое обогащение, с радостью согласился.
Вскоре Коби развеял надежды Рейни и пробил брешь в состоянии сэра Рэтклиффа.
Рейни пил все больше, и все больше проигрывал. Коби уже начал опасаться, что его противник свалится под стол, прежде чем он успеет нанести решающий удар.
Рейни проиграл все, что выудил из Коби в последние два месяца, и гораздо больше. Он был разорен, и сознавал это. Но удача еще могла повернуться к нему лицом.
Когда проклятый янки начал собирать карты и стопки долговых расписок, Рейни наклонился к нему и сказал:
— Черт возьми, Грант. Вы всю ночь выигрывали, но ваше везение не вечно, и я могу это доказать.
Пьяная улыбка Коби стала еще шире.
— Как-как? — переспросил он, а затем добавил, — Я устал, дружище, так что давайте закругляться.
— Еще одну партию, только одну. Дайте мне возможность отыграться, Грант.
Коби изобразил задумчивый вид, а затем поднял голову и сказал:
— Верно, Рейни, но я не буду больше брать с вас расписок.
— Мне и не придется их писать, Грант. Теперь моя очередь.
Играя, Коби мысленно посмеивался над довольным выражением лица Рейни. Кто бы ни радовался, имея на руках стрит-флэш с королем во главе — почти беспроигрышную комбинацию? Конец игры казался таким же предсказуемым, как и начало.
Остальные игроки, включая сэра Рэтклиффа, выбывали один за другим. Рейни постоянно повышал ставки. Под конец он поставил на кон Боро-Холл и прилегающие к нему земли.
Коби перевернул свои карты и показал флэш-рояль — единственную комбинацию, которая была выше комбинации Рейни. Рейни недоуменно уставился на его карты.
— Я проиграл, — прошептал он.
Коби сладко зевнул.
— Похоже на то. На этот раз удача от меня не отвернулась. Наконец-то я отыгрался за все прошлые поражения.
Он взял расписку. Рейни, с мертвенно-бледным лицом, произнес:
— Я уничтожен, Грант. Вы разорили меня. Что мне теперь делать? Все эти бумажки… я не смогу заплатить по ним. И Холл… Он был нашим фамильным домом. Что мне теперь делать? — последняя фраза повторялась, как припев в песне.
Коби взглянул на свою добычу и глубоко задумался. Затем обратился к сэру Рэтклиффу:
— Есть место, где мы с Рейни могли бы поговорить с глазу на глаз?
— Рядом мой кабинет. Воспользуйтесь им.
Коби решительно поволок убитого горем Рейни в кабинет сэра Рэтклиффа.
Как только они оказались наедине, Рейни лихорадочно забормотал:
— Черт возьми, Грант. Я не смогу оплатить все это… кредиторы больше не дают в долг… а если вы отберете Холл, у меня ничего не останется. Я, наверное, сошел с ума. Господи, это же долг чести.
— А я и не прошу вас платить. — Коби обнял его за плечи. — Я не хочу губить вас, Рейни, вовсе нет. Я знаю, что разорение и банкротство грозят вам давно. И понимаю, что вы играли так безрассудно, пытаясь возместить потери. Я хочу дать вам возможность избавиться от затруднений. Выслушаете меня?
— Конечно, Грант, конечно. Вот только не понимаю, что вы можете мне предложить.
— Не понимаете? Присаживайтесь, и я все объясню. — И пока он говорил, Рейни, словно китайский болванчик, кивал после каждого предложения. А затем воскликнул, — Если вы этого хотите, Грант, то я все сделаю, клянусь своим именем!
Позади дома Кенилвортов на Пикадилли была оранжерея, и Дина помогала садовнику возиться с рассадой — занятие, которое Виолетта не одобряла.
Недавно приехал Рейни, и девушка радовалась, что сумела не попасться ему на глаза. В последнее время она его раздражала. Рейни, как и Виолетта, считал ее обузой для семьи.
В оранжерею заглянул дворецкий.
— Ваш брат желает видеть вас в кабинете его светлости, леди Дина. Он сказал, немедленно.
Немедленно бежать к Рейни? Что он о себе возомнил? Дина промчалась по коридору и обнаружила Рейни сидящим за столом лорда Кенилворта с весьма серьезным видом.
Что еще удивительнее, тут же присутствовала и Виолетта, разодетая в пух и прах и пылающая злобой. Что же заставило обоих ее мучителей сплотиться против нее?
Рейни указал Дине на стул с таким видом, словно она была провинившейся служанкой. В руке он держал листок бумаги. Прежде чем начать, он возмущенно взглянул на ее садовый фартук, который девушка и не подумала снять.
— Моя дорогая Дина, — напыщенно начал он. — Я получил письмо от мистера Джейкоба Гранта, или Коби Гранта, как его чаще называют.
Он умолк. Дина была поражена его помпезностью. Это так не вязалось с его обычной беззаботностью, что ей невольно захотелось хихикнуть.
Видя, что девушка молчит, Рейни продолжил.
— В письме он просит у меня твоей руки. И это правильно, поскольку именно я являюсь твоим опекуном.
Дина уставилась на брата. Она чувствовала, что бледнеет. Она не ослышалась? Или это сон? А может, безумие?
— Коби Грант хочет жениться на мне? — недоверчиво переспросила девушка. — Ты, верно, шутишь. Уж я-то точно не хочу за него замуж. Нет, ни за что…
Рейни побледнел еще сильнее.
— Слушай, Дина, — сердито сказал он. — Ты же не подумала, как следует. Поверь, это очень заманчивое предложение. Великолепное предложение. Грант — один из богатейших людей мира.
— Я знаю, что говорю, — ответила Дина, залившись краской. — Я вообще не хочу выходить замуж. А уж тем более за него. При всем его богатстве я не пошла бы за него, даже если бы он остался единственным мужчиной на свете.
Теперь настала очередь Рейни побагроветь.
— Почему нет? — рассерженно воскликнул он. — Не станешь же ты отрицать, что он богат как Крез. В Америке он может считаться аристократом, и я знаю, что все светские дамы от него без ума. Они считают его писаным красавцем… верно, Виолетта? Ты должна радоваться, что сумела привлечь внимание такого выдающегося человека… а не бросаться подобными предложениями.
Дина потупилась.
— Прости, Рейни. Конечно, все это правда. Я должна радоваться, но почему-то не чувствую себя польщенной. У меня в голове не укладывается, почему из всех женщин он выбрал меня. Совсем недавно он сильно меня обидел… и ты это знаешь, Виолетта.
— Да, — с перекошенным лицом ответила сестра. — И я тоже не понимаю, почему он решил жениться именно на тебе. Но Рейни прав. Ты будешь дурой, если откажешься.
Невероятно! Дина была поражена до глубины души. Раньше Виолетта даже словом с ним переброситься не разрешала, а теперь уговаривает выйти за него замуж! Это что-то странное.
— Я его боюсь, — ответила Дина неожиданно, но правдиво.
— Боишься! — воскликнули оба в один голос.
Виолетта добавила:
— Что за ребячество!
— Он опасный человек, — упрямо возразила Дина. — Разве вы этого не понимаете?
Ей показалось, или Рейни действительно отвел взгляд?
— О, я знаю, что в постели он сущий тигр, — протянула Виолетта, и это было совершенно бестактное замечание, — но не думаю, что он будет таким с тобой. По крайней мере, поначалу.
— Я не об этом. — Дина помедлила. — К тому же, у меня другие планы.
— Другие планы?
— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво переспросил Рейни. — Что еще за планы?
Дина пыталась понять, почему в его голосе столько отчаяния.
Виолетта, пылая гневом, заявила:
— Она хочет поехать в Оксфорд, жить у того человека и строить из себя студентку. Я права, Дина?
Девушка кивнула, еле сдерживая слезы. Теперь и Рейни заговорил таким же сварливым тоном.
— Это безумие. После всего, что мы для тебя сделали, леди Дина… — Он сделал сильное ударение на ее титуле.
— Нет, — возразила Дина. — Никакая я не леди.
— Нет, леди. Мой отец по закону считается твоим отцом. — Впервые в жизни голос ему изменил. — Все эти годы мы содержали тебя, подкидыша, а теперь ты даже не хочешь нам помочь.
«Помочь? Выйдя замуж за Коби Гранта? Что ты имеешь в виду?»
Дина порывисто вскочила на ноги и закричала:
— Я поеду к Па, поеду, и попрошу у него помощи. Вы меня не остановите… ничего у вас не выйдет.
— Скажи ей. — Виолетта была как на иголках. — Он просил ничего от нее не скрывать, и был прав. Скажи ей, почему она обязана выйти за него замуж, почему у нее нет выбора.
Пирсон тайком пронесла в дом бульварную газетенку, которую Дине ни за что не разрешили бы читать. И в ней были описаны все подробности события, о котором так сдержанно отозвался мистер Грант.
Комиссару пришлось отчитываться в своих действиях перед маленьким серым человечком, который на самом деле был весьма влиятельной персоной.
— Нет, что вы, — уверял он, глядя в глаза собеседнику с совершенно искренним видом. — Нет, мы не собираемся прочесывать все подобные заведения. Это понадобилось лишь потому, что мадам и ее люди стали слишком неосторожны. Одна девочка даже сбежала… подумать только! Представьте, что могло бы случиться, если бы об этом узнали. Зато остальным будет урок.
Естественно, он ничего не сказал о подозрительных типах, швыряющихся деньгами, словно мраморными шариками, которыми дети играют на улицах.
Серый человечек напомнил:
— Надеюсь, вы не забыли разослать несколько осторожных предупреждений… по некоторым адресам…
Комиссар отвернулся к окну и спокойно ответил.
— Естественно, нужные люди были предупреждены. В противном случае скандал стал бы… неуправляемым… правительство могло бы пасть…
Он умолк и ослепительно улыбнулся своему собеседнику… который неожиданно отвел взгляд.
Комиссар не упомянул о том, что сэр Рэтклифф Хинидж, министр и постоянный посетитель борделя мадам Луизы, оказался в числе тех немногих, которые нашли на своих письменных столах конверты, помеченные надписями «Срочно» и «Лично в руки», и обнаружили внутри написанные безликим каллиграфическим почерком сообщения:
«Рекомендуем на этой неделе избегать известного вам увеселительного заведения».
Из этого туманного сообщения сэр Рэтклифф извлек все, что ему необходимо было знать. В следующие несколько дней он часто появлялся на людях, а в ночь бала устроил домашнюю вечеринку для близких друзей. Услышав новость, он выразил подобающее случаю удивление, покачал головой и посетовал на падение нравов.
Этажом ниже Уокер и Бейтс трудились над словесным портретом мистера Хорна.
Уокер составил его утром после второй встречи. Получив приказ комиссара разыскать загадочного мистера Хорна, Уокер решил уточнить описание и теперь мучился, вспоминая приметы.
Бейтс, призванный на помощь, медленно произнес, стукнув себя по лбу:
— Да он же левша!
— И до тебя это неделю доходило? — рявкнул Уокер. — Ты уверен, Бейтс, или это очередные фантазии?
Зажмурившись, Бейтс сказал:
— Да. Он держал меня правой рукой, а в левой у него был нож. Я сразу понял, что в нем есть что-то странное.
— В леворукости нет ничего странного, Бейтс, но лучше такая примета, чем никакой.
Теперь Уокер тоже вспомнил, что мистер Хорн доставал кошелек из-за пазухи левой рукой. Жадность помешала ему заметить это сразу.
«Левша», — написал он, а затем спросил:
— А волосы, Бейтс? Ты видел его волосы?
— Ничего я не видел, шеф. — А затем неуважительно добавил, — Да и вы толком его не разглядели, верно?
— Я видел пару ярких голубых глаз… это немного, если учесть, сколько вокруг голубоглазых мужчин, но лучше, чем ничего.
Коби Грант, закрывшись в своей комнате, жонглировал перед зеркалом тремя, а затем и четырьмя шариками — этот трюк он не показывал никому, кроме Хендрика Ван Дьюзена.
В последние две недели он дважды видел Дину, и каждый раз ограничивался поклоном. Девушка отвечала ему с холодностью, граничащей с презрением. Она не знала, что «дело Дины Фревилль» движется полным ходом.
В начале недели профессору Луису Фабиану сообщили о приходе нежданного гостя.
— Мистер Джейкоб Грант желает побеседовать с вами по личному вопросу, сэр.
Профессор Фабиан вздохнул. Он надеялся провести приятное утро за изучением старинной рукописи. Непонятно, о каком личном деле можно говорить с совершенно незнакомым человеком?
И все же он согласился принять мистера Гранта, хотя бы из любопытства. Вероятно, это очередной недоросль, нуждающийся в репетиторе.
Но вошедший мужчина оказался не тем, кого ожидал увидеть профессор. Внешностью он напоминал не то Антиноя, не то Аполлона, был хорошо воспитан, безукоризненно одет, причем отлично скроенный костюм не скрывал атлетической красоты его тела. С виду ему было около тридцати лет.
Его голос оказался таким же приятным, как и манеры. Он поблагодарил профессора Фабиана и отказался присесть.
— Я предпочитаю изложить свое дело, стоя, сэр, — невозмутимо заявил он.
Со своей стороны Коби решил, что именно так и представлял себе отца Дины. Профессор Фабиан оказался очень привлекательным мужчиной. Коби подозревал, что Дина пошла в него, а не в семью Фревиллей, и оказался прав. Внешность профессора Фабиана подкрепила уверенность Коби в том, что со временем Дина затмит даже свою сестру.
Он сразу же приступил к делу.
— Вы не знаете меня, сэр, но я надеюсь быстро исправить это упущение. Я пришел, чтобы просить руки вашей дочери, леди Дины Фревилль. Прежде, чем вы ответите, я обязан сообщить, что могу обеспечить ее. Я гражданин Соединенных Штатов Америки, приемный сын мистера Джона Дилхорна, одного из крупнейших американских промышленников. Он брат Алана Дилхорна, о котором вы наверняка слышали. Мое личное состояние превышает состояния их обоих.
Луис Фабиан ошеломленно спросил:
— Почему вы обращаетесь ко мне, сэр? По закону я не имею никакого отношения к леди Дине Фревилль.
— Мне известно, что вы ее настоящий отец. Я не хочу обращаться к леди Кенилворт или к ее брату, так как знаю, что они мне откажут. Если бы я сделал предложение лично леди Дине, она бы тоже мне отказала. Она недолюбливает меня по причине, которую я вскоре изложу. Я собираюсь жениться на ней, потому что мне нужна жена, потому что я уважаю ее как личность и ценю ее ум и, наконец, потому что я верю, что вместе мы сможем быть счастливы. Боюсь, мне придется прибегнуть к хитрости, чтобы жениться на ней. Я готов пойти на это ради ее же блага. Ее положение в доме сестры невыносимо, а те мужчины, которых сестра прочит ей в мужья, не только недостойны ее, но и могут сделать ее жизнь еще более несчастной. Я уверен, что как отец, вы не желаете ей зла.
Он умолк и улыбнулся улыбкой победителя.
Профессор Фабиан медленно произнес:
— Вы не сказали о любви, сэр. Любите ли вы мою дочь?
Коби вскинул брови.
— Любовь, сэр? Какое она имеет отношение к браку? Кому как не вам это знать. Нет, я уважаю вашу дочь, хочу спасти ее и сделаю все, чтобы в браке со мной она была счастлива. Если вы согласны, я изложу вам свой план. Надеюсь, вы практичный человек и поймете, почему мне приходится действовать таким образом. Я пришел к вам, потому что нуждаюсь в поддержке человека, известного не только блестящим умом, но и здравым смыслом — качеством, которое крайне редко встречается в ученом мире.
Луиса Фабиана очень трудно было обескуражить. Но на этот раз он на несколько секунд лишился дара речи.
— Вы заинтриговали меня, сэр. Или вы законченный негодяй, или выдающийся филантроп. В любом случае ваш практичный подход удивил даже меня! Продолжайте. Я полагал, это будет обычное скучное утро, но вижу, что ошибался.
— С удовольствием, сэр. — Теперь улыбка Коби потеплела. — Думаю, мы найдем общий язык. Позвольте изложить вам свое предложение.
— Только после того, как вы сядете, мистер Грант, и выпьете отличного шерри. Не часто у человека просят руки его дочери… после такого интригующего вступления.
— Охотно, сэр. — Коби уселся в кресло, выпил вина и начал излагать свой план иронически улыбающемуся собеседнику.
Когда он закончил, Луис Фабиан расхохотался.
— И вы уверены, что сможете это осуществить?
— Конечно, сэр. А вся прелесть в том, что в конце концов выигрывают все, особенно я.
— Да уж. Особенно вы. Вы обещаете хорошо относиться к Дине и уважать ее. Она хотела поступить в Сомервильский колледж, но конечно, ей этого никогда не позволят. Если вы женитесь на ней, она распрощается со своей мечтой, но зато освободится от родственников…
Он отставил стакан, наклонился вперед и серьезно сказал.
— Я желаю вам успеха хотя бы ради мести за то, как они обошлись со мной и Шарлоттой девятнадцать лет назад. Бедная Дина до сих пор расплачивается за наш грех. Вы обещаете спасти ее, заботиться о ней и обвести их всех вокруг пальца. Да, я согласен, и приглашаю вас на обед, чтобы лучше узнать своего будущего зятя.
Все прошло даже лучше, чем ожидал Коби, и теперь он мог вернуться в Лондон и завоевывать Дину с благословения ее отца.
После нескольких недель жизни в Лондоне и пребывания в Мурингсе Коби Грант доказал, что он легкая мишень для картежников.
На неделе, прошедшей после знакомства с Луисом Фабианом, он играл особенно неудачно, как в игорных клубах, так и в гостиных квартала Мэйфейр.
Больше всего он проиграл Джеральду Рейнсборо, вторым шел Рэтклифф Хинидж. Рейни так нажился за эту неделю, что уже начал подумывать о возвращении фамильного состояния.
— Удача переменчива, — пожаловался однажды Коби, выплачивая свои проигрыши Рейни и сэру Рэтклиффу, — а в последние дни мне особенно не везет.
Рейни, довольный, решил, что в следующий раз окончательно разорит Гранта и восстановит свое состояние раз и навсегда. Сразу видно, на чьей стороне удача… и умение.
У Коби, использовавшего крапленые карты сэра Рэтклиффа, чтобы проигрывать, были совершенно другие планы. Он скормил достаточно наживки, и теперь пора было подсекать.
Наконец, после ужина у сэра Рэтклиффа (который в последние дни побаивался посещать злачные заведения) Рейни решил окончательно выпотрошить Аполлона.
— Давайте увеличим ставки, — заявил он и назвал такую сумму, что Коби мысленно вскинул брови. Да, настала та ночь, о которой они беседовали с Луисом Фабианом.
Коби притворялся пьяным и вновь заговорил с акцентом, хотя на самом деле оставался серьезным и собранным. Его уверенность в успехе упрочилась к утру, когда пришло время обратить удачу в свою сторону. Он пьяным голосом предложил поднять ставки еще выше, и Рейни, предвкушающий быстрое обогащение, с радостью согласился.
Вскоре Коби развеял надежды Рейни и пробил брешь в состоянии сэра Рэтклиффа.
Рейни пил все больше, и все больше проигрывал. Коби уже начал опасаться, что его противник свалится под стол, прежде чем он успеет нанести решающий удар.
Рейни проиграл все, что выудил из Коби в последние два месяца, и гораздо больше. Он был разорен, и сознавал это. Но удача еще могла повернуться к нему лицом.
Когда проклятый янки начал собирать карты и стопки долговых расписок, Рейни наклонился к нему и сказал:
— Черт возьми, Грант. Вы всю ночь выигрывали, но ваше везение не вечно, и я могу это доказать.
Пьяная улыбка Коби стала еще шире.
— Как-как? — переспросил он, а затем добавил, — Я устал, дружище, так что давайте закругляться.
— Еще одну партию, только одну. Дайте мне возможность отыграться, Грант.
Коби изобразил задумчивый вид, а затем поднял голову и сказал:
— Верно, Рейни, но я не буду больше брать с вас расписок.
— Мне и не придется их писать, Грант. Теперь моя очередь.
Играя, Коби мысленно посмеивался над довольным выражением лица Рейни. Кто бы ни радовался, имея на руках стрит-флэш с королем во главе — почти беспроигрышную комбинацию? Конец игры казался таким же предсказуемым, как и начало.
Остальные игроки, включая сэра Рэтклиффа, выбывали один за другим. Рейни постоянно повышал ставки. Под конец он поставил на кон Боро-Холл и прилегающие к нему земли.
Коби перевернул свои карты и показал флэш-рояль — единственную комбинацию, которая была выше комбинации Рейни. Рейни недоуменно уставился на его карты.
— Я проиграл, — прошептал он.
Коби сладко зевнул.
— Похоже на то. На этот раз удача от меня не отвернулась. Наконец-то я отыгрался за все прошлые поражения.
Он взял расписку. Рейни, с мертвенно-бледным лицом, произнес:
— Я уничтожен, Грант. Вы разорили меня. Что мне теперь делать? Все эти бумажки… я не смогу заплатить по ним. И Холл… Он был нашим фамильным домом. Что мне теперь делать? — последняя фраза повторялась, как припев в песне.
Коби взглянул на свою добычу и глубоко задумался. Затем обратился к сэру Рэтклиффу:
— Есть место, где мы с Рейни могли бы поговорить с глазу на глаз?
— Рядом мой кабинет. Воспользуйтесь им.
Коби решительно поволок убитого горем Рейни в кабинет сэра Рэтклиффа.
Как только они оказались наедине, Рейни лихорадочно забормотал:
— Черт возьми, Грант. Я не смогу оплатить все это… кредиторы больше не дают в долг… а если вы отберете Холл, у меня ничего не останется. Я, наверное, сошел с ума. Господи, это же долг чести.
— А я и не прошу вас платить. — Коби обнял его за плечи. — Я не хочу губить вас, Рейни, вовсе нет. Я знаю, что разорение и банкротство грозят вам давно. И понимаю, что вы играли так безрассудно, пытаясь возместить потери. Я хочу дать вам возможность избавиться от затруднений. Выслушаете меня?
— Конечно, Грант, конечно. Вот только не понимаю, что вы можете мне предложить.
— Не понимаете? Присаживайтесь, и я все объясню. — И пока он говорил, Рейни, словно китайский болванчик, кивал после каждого предложения. А затем воскликнул, — Если вы этого хотите, Грант, то я все сделаю, клянусь своим именем!
Позади дома Кенилвортов на Пикадилли была оранжерея, и Дина помогала садовнику возиться с рассадой — занятие, которое Виолетта не одобряла.
Недавно приехал Рейни, и девушка радовалась, что сумела не попасться ему на глаза. В последнее время она его раздражала. Рейни, как и Виолетта, считал ее обузой для семьи.
В оранжерею заглянул дворецкий.
— Ваш брат желает видеть вас в кабинете его светлости, леди Дина. Он сказал, немедленно.
Немедленно бежать к Рейни? Что он о себе возомнил? Дина промчалась по коридору и обнаружила Рейни сидящим за столом лорда Кенилворта с весьма серьезным видом.
Что еще удивительнее, тут же присутствовала и Виолетта, разодетая в пух и прах и пылающая злобой. Что же заставило обоих ее мучителей сплотиться против нее?
Рейни указал Дине на стул с таким видом, словно она была провинившейся служанкой. В руке он держал листок бумаги. Прежде чем начать, он возмущенно взглянул на ее садовый фартук, который девушка и не подумала снять.
— Моя дорогая Дина, — напыщенно начал он. — Я получил письмо от мистера Джейкоба Гранта, или Коби Гранта, как его чаще называют.
Он умолк. Дина была поражена его помпезностью. Это так не вязалось с его обычной беззаботностью, что ей невольно захотелось хихикнуть.
Видя, что девушка молчит, Рейни продолжил.
— В письме он просит у меня твоей руки. И это правильно, поскольку именно я являюсь твоим опекуном.
Дина уставилась на брата. Она чувствовала, что бледнеет. Она не ослышалась? Или это сон? А может, безумие?
— Коби Грант хочет жениться на мне? — недоверчиво переспросила девушка. — Ты, верно, шутишь. Уж я-то точно не хочу за него замуж. Нет, ни за что…
Рейни побледнел еще сильнее.
— Слушай, Дина, — сердито сказал он. — Ты же не подумала, как следует. Поверь, это очень заманчивое предложение. Великолепное предложение. Грант — один из богатейших людей мира.
— Я знаю, что говорю, — ответила Дина, залившись краской. — Я вообще не хочу выходить замуж. А уж тем более за него. При всем его богатстве я не пошла бы за него, даже если бы он остался единственным мужчиной на свете.
Теперь настала очередь Рейни побагроветь.
— Почему нет? — рассерженно воскликнул он. — Не станешь же ты отрицать, что он богат как Крез. В Америке он может считаться аристократом, и я знаю, что все светские дамы от него без ума. Они считают его писаным красавцем… верно, Виолетта? Ты должна радоваться, что сумела привлечь внимание такого выдающегося человека… а не бросаться подобными предложениями.
Дина потупилась.
— Прости, Рейни. Конечно, все это правда. Я должна радоваться, но почему-то не чувствую себя польщенной. У меня в голове не укладывается, почему из всех женщин он выбрал меня. Совсем недавно он сильно меня обидел… и ты это знаешь, Виолетта.
— Да, — с перекошенным лицом ответила сестра. — И я тоже не понимаю, почему он решил жениться именно на тебе. Но Рейни прав. Ты будешь дурой, если откажешься.
Невероятно! Дина была поражена до глубины души. Раньше Виолетта даже словом с ним переброситься не разрешала, а теперь уговаривает выйти за него замуж! Это что-то странное.
— Я его боюсь, — ответила Дина неожиданно, но правдиво.
— Боишься! — воскликнули оба в один голос.
Виолетта добавила:
— Что за ребячество!
— Он опасный человек, — упрямо возразила Дина. — Разве вы этого не понимаете?
Ей показалось, или Рейни действительно отвел взгляд?
— О, я знаю, что в постели он сущий тигр, — протянула Виолетта, и это было совершенно бестактное замечание, — но не думаю, что он будет таким с тобой. По крайней мере, поначалу.
— Я не об этом. — Дина помедлила. — К тому же, у меня другие планы.
— Другие планы?
— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво переспросил Рейни. — Что еще за планы?
Дина пыталась понять, почему в его голосе столько отчаяния.
Виолетта, пылая гневом, заявила:
— Она хочет поехать в Оксфорд, жить у того человека и строить из себя студентку. Я права, Дина?
Девушка кивнула, еле сдерживая слезы. Теперь и Рейни заговорил таким же сварливым тоном.
— Это безумие. После всего, что мы для тебя сделали, леди Дина… — Он сделал сильное ударение на ее титуле.
— Нет, — возразила Дина. — Никакая я не леди.
— Нет, леди. Мой отец по закону считается твоим отцом. — Впервые в жизни голос ему изменил. — Все эти годы мы содержали тебя, подкидыша, а теперь ты даже не хочешь нам помочь.
«Помочь? Выйдя замуж за Коби Гранта? Что ты имеешь в виду?»
Дина порывисто вскочила на ноги и закричала:
— Я поеду к Па, поеду, и попрошу у него помощи. Вы меня не остановите… ничего у вас не выйдет.
— Скажи ей. — Виолетта была как на иголках. — Он просил ничего от нее не скрывать, и был прав. Скажи ей, почему она обязана выйти за него замуж, почему у нее нет выбора.