Страница:
— Если я принимаю какое-то решение, Джо, то, могу тебя уверить, что я чрезвычайно дисциплинированно его выполняю. Если ты в этом сомневаешься, то знай же, что в этот момент я ничего так не хочу, как уложить тебя на это одеяло и овладеть твоим восхитительным телом. И то, что я не стану этого делать, — свидетельство в пользу жесточайшей дисциплины в английской армии.
Джо рассмеялась, но его страстный взгляд заставил ее ощутить новую волну жара.
— Но ты же не захочешь упустить возможность попробовать цыпленка.
— Я готов на неделю отказаться от пищи, если ты снова вернешься в мою постель.
Эта мысль отрезвила Джо и одновременно наполнила тоской. Она перестала смеяться.
— Мне хотелось бы понять, что происходит, Рейн. Что ты хочешь сказать?
Это все было так непросто. Он сказал, что хочет ее, хотя с тех пор, как он узнал правду о выстреле, он ни разу не пытался ею овладеть. Он даже не поцеловал ее. Может быть, он вообще не собирается этого делать?
Рейн взял ее за руку.
— Я привез тебя сюда, чтобы мы могли обсудить планы на будущее. Мы оба прекрасно понимаем, что вернуться в Лондон будет нелегко.
От страха у Джо по спине побежали мурашки.
— Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что тебе ничего не удастся? Что мне придется вернуться в тюрьму или меня сошлют еще куда-нибудь?
— Господи, нет, конечно! — он обнял ее и поцеловал в щеку. Почувствовав, как напряглось ее тело, он стал гладить ее по голове. — Я только хочу сказать, что нам придется столкнуться и с другими проблемами.
Джоселин посмотрела ему в лицо.
— С какими?
— Например, со скандалом. Все в Лондоне знают о тебе. Они знают, что ты никогда не была замужем, что ты не вдова. Они знают и то, что ты была моей любовницей.
Джоселин вскинула голову.
— Рано или поздно это должно было произойти. Мы оба это понимали. С твоей стороны было очень мило защищать меня от этого, насколько это было возможно. Теперь, когда правда выплыла наружу, мне придется с ней примириться.
— Черт побери, это у тебя не выйдет! Джоселин сразу ощетинилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что нужно заставить их проглотить свои злобные языки. Я хочу сказать, что необходимо обеспечить твою безопасность и твое будущее. Я хочу сказать, что собираюсь на тебе жениться.
Джо показалось, что она никогда не сможет вздохнуть.
— Ты шутишь.
— Я говорю абсолютно серьезно.
— Почему? Потому что тебе меня жаль? Потому что ты чувствуешь себя виноватым? Тебе не кажется, что ты наложил на себя слишком тяжкую епитимью?
— И ты можешь спрашивать об этом после всего, что пережила? На мой взгляд, и сорока лет не хватит на то, чтобы загладить мою вину перед тобой.
— Черт побери, ты же виконт. А я уличная девчонка без гроша в кармане и с криминальным прошлым.
— Ты дочь сэра Генри Эсбюри.
— Ты не можешь вот так наплевать на все, что произошло. Тебе нужно учитывать и интересы своей сестры, и положение своей семьи, и ее доброе имя. Ты не можешь всерьез намереваться жениться на мне.
— Я не собираюсь намереваться, я собираюсь сделать это.
Джоселин молча смотрела на него. За все время, которое они провели вместе, мысль о браке никогда не приходила ей в голову. Слишком различны были их жизненные пути. Слишком различны миры, в которых они жили.
Самое большее, на что она могла надеяться с самого начала, было то, что он будет любить ее настолько, что не оставит в течение нескольких лет. Она даже позволила себе мечтать родить от него детей, но ни минуты не сомневалась, что они будут законнорожденными.
А теперь между ними стояли еще и выстрел, скандал и многие месяцы ее мучений. Она любила его — она никогда не переставала его любить. Но она больше не доверяла ему. Она не осмеливалась.
— Нет.
— Что ты сказала?
— Я сказала «нет», Рейн. Ты предложил мне выйти за тебя замуж — и ты, как обычно, решил, что я соглашусь. Но на самом деле я не собираюсь этого делать.
— Ты не принимаешь моего предложения?
Я не принимаю предложения мужчины, который женится на мне лишь из чувства вины. А любовь? — подумала она. Желание она возбуждала у него почти с самого начала. Но любовь? О ней никогда не было и речи. О ней не было речи и теперь.
— Если ты хочешь сформулировать это так, пожалуйста.
Рейн смотрел куда-то над ее головой, вглядываясь в некую точку в густой зеленой листве.
— Так значит твоя привязанность ко мне совсем прошла?
Я люблю тебя. Кажется, я всегда тебя любила. Но я не доверяю тебе.
— Слишком многое произошло за эти долгие месяцы. А теперь ты ждешь, что несколько последних дней сотрут из моей памяти многие недели боли и неуверенности. Я не могу так, Рейн.
Что-то промелькнуло в его лице, потом пропало.
— Ты всегда была практичной, Джо. Ты всегда умела выживать. И теперь ты не можешь не понимать, что это единственно возможное решение твоих проблем.
Но она только покачала головой.
— Я не хочу быть практичной. На этот раз.
Я хочу, чтобы меня любили.
Его тело, казалось, дрожало от напряжения.
— Ты не можешь не отдавать себе отчета в том, у тебя может быть ребенок от меня.
Джоселин дотронулась рукой до живота. Она знала, что это возможно, но не позволяла этой мысли укорениться в своем сознании. Когда она услышала, как Рейн говорит об этом в своей грубоватой мужской манере, у нее внутри все размякло и задрожало от волнения.
— Даже если это так, это не повлияет на мои чувства. Я всю жизнь оказывалась жертвой обстоятельств. Алкоголизм отца разорил нас и стал причиной того, что я очутилась на улице. Бедность и тяготы моего существования привели меня в твою постель. Ужасная ошибка отправила меня в тюрьму. Но ничто на свете не заставит меня выйти за тебя замуж.
Рейн долго молча всматривался в ее лицо.
— Чего же ты хочешь? Чего ты от меня добиваешься?
— Не думай, твои деньги мне не нужны. Но мне понадобится твоя помощь, чтобы вновь выстроить свое будущее.
— Продолжай.
— Я образована. Я люблю детей. Мне всегда казалось, что из меня вышла бы замечательная гувернантка. Если бы ты помог мне найти такую работу, я бы сумела сама себя обеспечить. И тогда ты не был бы обязан на мне жениться и…
— Черт побери, я ничего не обязан делать! — Рейн глубоко вздохнул, провел руками по лицу, пытаясь успокоиться. — Я недостаточно хорошо все это обставил. Мне бы следовало ждать, ухаживать за тобой как подобает. А я решил избавить тебя от страхов.
Он наклонился, нежно, как перышком, коснувшись поцелуем ее губ.
— Ты заслуживаешь большего, чем жизнь в услужении. Ты выйдешь за меня, Джо. У тебя впереди немало времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Важно только, чтобы все это было сделано до того, как мы прибудем в Англию.
Джоселин стукнула кулаком по одеялу, горячие сердитые слезы жгли ей глаза.
— Почему у меня никогда нет выбора?
Она вскочила и побежала. Рейн поймал ее прежде, чем она успела спуститься с горы.
— Извини, — сказал он, крепко держа ее за руку. — Черт, я сделал все так неудачно. Я так привык приказывать, что делаю это уже автоматически. Я забочусь лишь о твоем благе, Джо. Поверь мне, прошу тебя. Я не буду принуждать тебя ни к чему, чего бы ты не захотела сама. Даю тебе слово.
Своей большой рукой он смахнул слезы с ее глаз.
— Это правда?
Рейн кивнул.
— Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Я сдержу свое слово, Джо. Тебе больше ни о чем не придется беспокоиться.
Она немного успокоилась и прижалась к нему, пряча лицо у него на груди.
Он гладил ее по волосам, перевязанным ярко-желтой лентой.
— Мы просто подождем немного, хорошо? Недель шесть. Вот сколько у него времени.
Шесть недель на то, чтобы убедить ее принять его предложение. Он сожалел о том, что пытался надавить на нее. Но он был полон решимости защитить Джо. Если она станет виконтессой, то, чтобы ни случилось, она будет в безопасности.
— Я все еще голоден, — сказал Рейн через некоторое время. — А ты?
Джоселин кивнула.
Джо нетрудно было развеселить, хватило нескольких легких шуток и насмешливых улыбок. Она всегда была готова находить приятное в жизни, всегда рада простым сиюминутным удовольствиям. Когда она станет его виконтессой, он засыпет ее всеми земными радостями, не говоря уж о более утонченных удовольствиях. И в каждой ее улыбке он найдет свою награду.
Наконец, расслабившись, они разделили обед, собранный Гвен, пока от него не остались только крошки, а они не могли больше засунуть в себя ни кусочка. Покончив с едой, они болтали в озерке ногами и брызгались, как дети. А потом Джо снова ехала, сидя у него на коленях.
Они вернулись, когда уже начало смеркаться. Рейн помог Джоселин спешиться, предоставил коня заботам маленького темнокожего грума, и они направились вдвоем к призывно блестевшему огнями дому.
— Джо! Слава Богу, я нашел тебя! — воскликнул Пауло, выбегая к ним из темноты.
— В чем дело? — спросил Рейн. — Что случилось?
— Сам не знаю. Я боюсь за Читу. Я везде искал, но не могу найти ее.
— Может быть, она просто пошла к кому-нибудь в гости? — предположила Джо.
— Не думаю.
Напряжение обострило черты лица Пауло. Джо схватила его за плечо.
— Расскажите мне, что случилось, Пауло. Вы поссорились?
— Sim[25]. Я поступил глупо. Deus[26], если бы я только мог взять свои слова назад.
— Она тебе все рассказала, да? Все дело в этом?
— Что рассказала? — спросил Рейн. — Объясните-ка мне лучше, что происходит.
Джоселин подняла на него затуманенные печалью голубые глаза.
— У Читы будет ребенок.
Рейн некоторое время переваривал это сообщение, а потом бросил на Пауло гневный взгляд.
— Если ты отец ребенка, я надеюсь, что ты поступишь с девушкой честно.
— Будь я его отцом, ничего бы подобного не случилось.
— Думаю, тебе лучше начать с начала, — предложил Рейн юноше.
— С начала, — сообщил Пауло, — между нами кое-что произошло. Мы провели воскресенье у горного озера. День прошел великолепно. Но потом Чита отказалась меня видеть. Она сказала, что у нас ничего не выйдет, но я думал, что она просто испугалась своих чувств. Я почувствовал это, уже когда мы были с ней вдвоем, Джо правильно все сказала. Чита — дитя, но в то же время она женщина. Я хотел жениться на ней…
— Продолжай, Пауло, — тихо попросила Джо, когда молодой человек умолк.
— Я убедил ее, что нам нужно немного подождать. И мы были вместе все время… до сегодняшнего дня. Сегодня она пришла ко мне вся в слезах. Она сказала, что больше не может терпеть и обманывать меня. Она рассказала мне о мужчине, которого знала в Англии. Она рассказала мне о ребенке.
Пауло покачал головой, на его лбу пролегли морщины.
— Я так рассердился, что назвал ее puta, — увидев непонимание в лице Джо, Пауло стал еще печальнее. — Это значит шлюха.
— Господи!
— Я не хотел этого. И едва я увидел ее лицо, я понял, что натворил. И еще я понял, что мне наплевать на мужчину, который был до меня. Меня заботит только она сама.
— Но этого ты ей не сказал, — резко заявила Джо.
— Не успел. В поле произошел несчастный случай. Один из рабочих был ранен, меня вызвали на место. Когда я вернулся, Читы не было.
— Мы найдем ее, Пауло, — сказал Рейн. — Она не могла уйти далеко.
Джоселин посмотрела в сторону кухни.
— Я пойду поговорю с Дульцет и Гвен. Если кто и знает, куда она пошла, так это одна из них.
Джо подобрала юбки и поспешила на кухню. Рейн посмотрел на темноволосого хорошо сложенного мужчину рядом с собой.
— Если в ближайшие два часа мы не найдем ее, я вышлю мужчин на поиски.
— Это все моя вина. Это я испугался своих чувств. Если бы это было не так, ничего бы не случилось.
Рейн положил руку ему на плечо.
— Похоже, что назначение мужчин — причинять женщинам боль.
Пауло лишь кивнул в ответ и снова удалился в темноту.
— Рейн, скорее. Я знаю, куда пошла Чита.
Джоселин подбежала к нему, он обнял ее за талию.
— Где она?
— Она спросила Гвен, где найти знахаря. Гвен направила ее куда-то в Тамаринд, — это была соседняя сахарная плантация за холмом. — У нее есть немного денег, она смогла спрятать несколько монет от Барза Хопкинса.
Джоселин вцепилась руками в его рубашку.
— Она хочет избавиться от ребенка, Рейн. Но нее уже большой срок. Это убьет ее.
— Идем.
Они вдвоем побежали на конюшню. На полдороге к ним присоединился Пауло, и Джоселин торопливо рассказала ему о том, что произошло.
— Deus, я не могу поверить, что она способна на такое.
— Чита любит детей, — сказала Джо. — Я знаю, что она хочет родить этого ребенка. И сама не верю в то, что случилось.
— Часто в гневе люди делают то, о чем потом сожалеют, — взгляд Рейна показал, что он имеет виду себя.
— Sim. Мы должны ее остановить.
— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Рейн Пауло, когда они оказались на конюшне.
— Достаточно, чтобы добраться куда нужно. Рейн вывел Рыцаря из стойла, оседлал
взнуздал его, а грум приготовил лошадь для Пауло. Мгновение спустя Джоселин почувствовала, как руки Рейна сомкнулись у нее на талии, он посадил ее в седло и вскочил следом.
— Есть короткий путь через горы, — сообщил Пауло. — По тропинке, которой она пошла.
С Пауло во главе они проехали через горы к Тамаринду.
— Если верить Гвен, — сказала Джо, — позади домов рабов есть хижина. Женщина по имени Пена знахарка. Гвен сказала, что та сможет дать Чите питье, которое заставит ее выкинуть ребенка.
Она почувствовала, как расширилась грудь Рейна, когда он вздохнул.
— Будем надеяться, что еще не поздно.
Вскоре они подъехали к хижине. На окне стояла свеча, отбрасывавшая в темноту отблески света. Рейн быстро спешился и помог Джо спуститься с лошади, а потом они втроем кинулись к двери. Рейн застучал так, что им не могли не открыть. Перед ними появилась высокая чернокожая женщина, худая — кожа да кости.
— Мы ищем женщину, — сказал Рейн. — Кончиту Васкез. Ты видела ее?
Когда женщина заколебалась, Рейн достал из-за пояса кошелек и высыпал несколько монет на ладонь.
— Я спросил, видела ли ты ее.
Женщина посмотрела на деньги, увидела, что их немало, и пригласила их в дом.
— Сюда.
Пауло бросился вперед, отодвинул потрепанную шерстяную занавеску и шагнул в слабоосвещенную заднюю комнату. У одной из стен стояла узкая койка. Чита сидела на ней, прижав колени к подбородку, ее смуглые щеки были мокрыми от слез. Ее черные волосы влажными прядями свисали ей на лицо, а ее одежда испачкалась и порвалась. Она сжимала в пальцах чашку с темной мутной жидкостью.
Пауло осторожно приблизился к ней, словно она была испуганным, загнанным зверьком.
— Я искал тебя, — тихо произнес он.
— Зачем?
— Чтобы сказать, что мне очень жаль, — он подошел поближе. — Я не хотел тебя обидеть, querida[27]. Если бы я только знал, что мои слова доведут тебя до такого, я бы скорее отрезал себе язык.
— Как… как ты меня нашел?
— Я искал тебя весь день, но только Джо догадалась спросить у Гвен. Она рассказала нам, куда ты пошла.
Руки у Читы задрожали, жидкость стала выплескиваться из чашки, но она не выпускала ее из рук.
— Неужели ты хочешь погубить своего ребенка?
У Читы по щекам потекли слезы.
— Нет.
Пауло медленно протянул руку к чашке.
— Отдай ее мне.
Чита задрожала еще сильнее. Руки Пауло очень легко коснулись ее. Он забрал чашку у нее из рук и поставил ее на стол рядом с койкой.
— Я бы не смогла этого сделать, — прошептала она. — Я уже очень сильно полюбила своего ребенка.
Она заплакала еще сильнее, когда Пауло обнял ее.
— Тсс, namorado[28]. Больше не о чем плакать. Твой ребенок в безопасности, я сейчас отвезу тебя домой.
— Извини, Пауло. Если бы я знала, что встречу такого человека, как ты, я бы никогда не позволила ему прикоснуться ко мне.
Пауло прижался щекой к ее макушке.
— Он прикасался к тебе не так, как прикоснусь я. Он не показал тебе, что такое любовь. Это он предоставил мне.
Чита подняла голову и посмотрела на него полными слез глазами.
— Я люблю тебя, Пауло.
— Я тоже люблю тебя, meu amor[29].
Стоявший в дверях Рейн кашлянул.
— По-моему, нам пора домой.
Пауло кивнул, наклонился и взял Читу на руки. Когда они покинули хижину, он посадил девушку перед собой на лошадь и они отправились обратно в фернамбуковую долину.
Когда Джоселин посмотрела им вслед, ее слезы высохли. Я люблю тебя, сказал Пауло, благодаря этим словам будущее Читы обеспечено.
Джо мрачно размышляла, услышит ли она когда-нибудь такие слова от Рейна.
Глава 22
Джо рассмеялась, но его страстный взгляд заставил ее ощутить новую волну жара.
— Но ты же не захочешь упустить возможность попробовать цыпленка.
— Я готов на неделю отказаться от пищи, если ты снова вернешься в мою постель.
Эта мысль отрезвила Джо и одновременно наполнила тоской. Она перестала смеяться.
— Мне хотелось бы понять, что происходит, Рейн. Что ты хочешь сказать?
Это все было так непросто. Он сказал, что хочет ее, хотя с тех пор, как он узнал правду о выстреле, он ни разу не пытался ею овладеть. Он даже не поцеловал ее. Может быть, он вообще не собирается этого делать?
Рейн взял ее за руку.
— Я привез тебя сюда, чтобы мы могли обсудить планы на будущее. Мы оба прекрасно понимаем, что вернуться в Лондон будет нелегко.
От страха у Джо по спине побежали мурашки.
— Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что тебе ничего не удастся? Что мне придется вернуться в тюрьму или меня сошлют еще куда-нибудь?
— Господи, нет, конечно! — он обнял ее и поцеловал в щеку. Почувствовав, как напряглось ее тело, он стал гладить ее по голове. — Я только хочу сказать, что нам придется столкнуться и с другими проблемами.
Джоселин посмотрела ему в лицо.
— С какими?
— Например, со скандалом. Все в Лондоне знают о тебе. Они знают, что ты никогда не была замужем, что ты не вдова. Они знают и то, что ты была моей любовницей.
Джоселин вскинула голову.
— Рано или поздно это должно было произойти. Мы оба это понимали. С твоей стороны было очень мило защищать меня от этого, насколько это было возможно. Теперь, когда правда выплыла наружу, мне придется с ней примириться.
— Черт побери, это у тебя не выйдет! Джоселин сразу ощетинилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что нужно заставить их проглотить свои злобные языки. Я хочу сказать, что необходимо обеспечить твою безопасность и твое будущее. Я хочу сказать, что собираюсь на тебе жениться.
Джо показалось, что она никогда не сможет вздохнуть.
— Ты шутишь.
— Я говорю абсолютно серьезно.
— Почему? Потому что тебе меня жаль? Потому что ты чувствуешь себя виноватым? Тебе не кажется, что ты наложил на себя слишком тяжкую епитимью?
— И ты можешь спрашивать об этом после всего, что пережила? На мой взгляд, и сорока лет не хватит на то, чтобы загладить мою вину перед тобой.
— Черт побери, ты же виконт. А я уличная девчонка без гроша в кармане и с криминальным прошлым.
— Ты дочь сэра Генри Эсбюри.
— Ты не можешь вот так наплевать на все, что произошло. Тебе нужно учитывать и интересы своей сестры, и положение своей семьи, и ее доброе имя. Ты не можешь всерьез намереваться жениться на мне.
— Я не собираюсь намереваться, я собираюсь сделать это.
Джоселин молча смотрела на него. За все время, которое они провели вместе, мысль о браке никогда не приходила ей в голову. Слишком различны были их жизненные пути. Слишком различны миры, в которых они жили.
Самое большее, на что она могла надеяться с самого начала, было то, что он будет любить ее настолько, что не оставит в течение нескольких лет. Она даже позволила себе мечтать родить от него детей, но ни минуты не сомневалась, что они будут законнорожденными.
А теперь между ними стояли еще и выстрел, скандал и многие месяцы ее мучений. Она любила его — она никогда не переставала его любить. Но она больше не доверяла ему. Она не осмеливалась.
— Нет.
— Что ты сказала?
— Я сказала «нет», Рейн. Ты предложил мне выйти за тебя замуж — и ты, как обычно, решил, что я соглашусь. Но на самом деле я не собираюсь этого делать.
— Ты не принимаешь моего предложения?
Я не принимаю предложения мужчины, который женится на мне лишь из чувства вины. А любовь? — подумала она. Желание она возбуждала у него почти с самого начала. Но любовь? О ней никогда не было и речи. О ней не было речи и теперь.
— Если ты хочешь сформулировать это так, пожалуйста.
Рейн смотрел куда-то над ее головой, вглядываясь в некую точку в густой зеленой листве.
— Так значит твоя привязанность ко мне совсем прошла?
Я люблю тебя. Кажется, я всегда тебя любила. Но я не доверяю тебе.
— Слишком многое произошло за эти долгие месяцы. А теперь ты ждешь, что несколько последних дней сотрут из моей памяти многие недели боли и неуверенности. Я не могу так, Рейн.
Что-то промелькнуло в его лице, потом пропало.
— Ты всегда была практичной, Джо. Ты всегда умела выживать. И теперь ты не можешь не понимать, что это единственно возможное решение твоих проблем.
Но она только покачала головой.
— Я не хочу быть практичной. На этот раз.
Я хочу, чтобы меня любили.
Его тело, казалось, дрожало от напряжения.
— Ты не можешь не отдавать себе отчета в том, у тебя может быть ребенок от меня.
Джоселин дотронулась рукой до живота. Она знала, что это возможно, но не позволяла этой мысли укорениться в своем сознании. Когда она услышала, как Рейн говорит об этом в своей грубоватой мужской манере, у нее внутри все размякло и задрожало от волнения.
— Даже если это так, это не повлияет на мои чувства. Я всю жизнь оказывалась жертвой обстоятельств. Алкоголизм отца разорил нас и стал причиной того, что я очутилась на улице. Бедность и тяготы моего существования привели меня в твою постель. Ужасная ошибка отправила меня в тюрьму. Но ничто на свете не заставит меня выйти за тебя замуж.
Рейн долго молча всматривался в ее лицо.
— Чего же ты хочешь? Чего ты от меня добиваешься?
— Не думай, твои деньги мне не нужны. Но мне понадобится твоя помощь, чтобы вновь выстроить свое будущее.
— Продолжай.
— Я образована. Я люблю детей. Мне всегда казалось, что из меня вышла бы замечательная гувернантка. Если бы ты помог мне найти такую работу, я бы сумела сама себя обеспечить. И тогда ты не был бы обязан на мне жениться и…
— Черт побери, я ничего не обязан делать! — Рейн глубоко вздохнул, провел руками по лицу, пытаясь успокоиться. — Я недостаточно хорошо все это обставил. Мне бы следовало ждать, ухаживать за тобой как подобает. А я решил избавить тебя от страхов.
Он наклонился, нежно, как перышком, коснувшись поцелуем ее губ.
— Ты заслуживаешь большего, чем жизнь в услужении. Ты выйдешь за меня, Джо. У тебя впереди немало времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Важно только, чтобы все это было сделано до того, как мы прибудем в Англию.
Джоселин стукнула кулаком по одеялу, горячие сердитые слезы жгли ей глаза.
— Почему у меня никогда нет выбора?
Она вскочила и побежала. Рейн поймал ее прежде, чем она успела спуститься с горы.
— Извини, — сказал он, крепко держа ее за руку. — Черт, я сделал все так неудачно. Я так привык приказывать, что делаю это уже автоматически. Я забочусь лишь о твоем благе, Джо. Поверь мне, прошу тебя. Я не буду принуждать тебя ни к чему, чего бы ты не захотела сама. Даю тебе слово.
Своей большой рукой он смахнул слезы с ее глаз.
— Это правда?
Рейн кивнул.
— Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Я сдержу свое слово, Джо. Тебе больше ни о чем не придется беспокоиться.
Она немного успокоилась и прижалась к нему, пряча лицо у него на груди.
Он гладил ее по волосам, перевязанным ярко-желтой лентой.
— Мы просто подождем немного, хорошо? Недель шесть. Вот сколько у него времени.
Шесть недель на то, чтобы убедить ее принять его предложение. Он сожалел о том, что пытался надавить на нее. Но он был полон решимости защитить Джо. Если она станет виконтессой, то, чтобы ни случилось, она будет в безопасности.
— Я все еще голоден, — сказал Рейн через некоторое время. — А ты?
Джоселин кивнула.
Джо нетрудно было развеселить, хватило нескольких легких шуток и насмешливых улыбок. Она всегда была готова находить приятное в жизни, всегда рада простым сиюминутным удовольствиям. Когда она станет его виконтессой, он засыпет ее всеми земными радостями, не говоря уж о более утонченных удовольствиях. И в каждой ее улыбке он найдет свою награду.
Наконец, расслабившись, они разделили обед, собранный Гвен, пока от него не остались только крошки, а они не могли больше засунуть в себя ни кусочка. Покончив с едой, они болтали в озерке ногами и брызгались, как дети. А потом Джо снова ехала, сидя у него на коленях.
Они вернулись, когда уже начало смеркаться. Рейн помог Джоселин спешиться, предоставил коня заботам маленького темнокожего грума, и они направились вдвоем к призывно блестевшему огнями дому.
— Джо! Слава Богу, я нашел тебя! — воскликнул Пауло, выбегая к ним из темноты.
— В чем дело? — спросил Рейн. — Что случилось?
— Сам не знаю. Я боюсь за Читу. Я везде искал, но не могу найти ее.
— Может быть, она просто пошла к кому-нибудь в гости? — предположила Джо.
— Не думаю.
Напряжение обострило черты лица Пауло. Джо схватила его за плечо.
— Расскажите мне, что случилось, Пауло. Вы поссорились?
— Sim[25]. Я поступил глупо. Deus[26], если бы я только мог взять свои слова назад.
— Она тебе все рассказала, да? Все дело в этом?
— Что рассказала? — спросил Рейн. — Объясните-ка мне лучше, что происходит.
Джоселин подняла на него затуманенные печалью голубые глаза.
— У Читы будет ребенок.
Рейн некоторое время переваривал это сообщение, а потом бросил на Пауло гневный взгляд.
— Если ты отец ребенка, я надеюсь, что ты поступишь с девушкой честно.
— Будь я его отцом, ничего бы подобного не случилось.
— Думаю, тебе лучше начать с начала, — предложил Рейн юноше.
— С начала, — сообщил Пауло, — между нами кое-что произошло. Мы провели воскресенье у горного озера. День прошел великолепно. Но потом Чита отказалась меня видеть. Она сказала, что у нас ничего не выйдет, но я думал, что она просто испугалась своих чувств. Я почувствовал это, уже когда мы были с ней вдвоем, Джо правильно все сказала. Чита — дитя, но в то же время она женщина. Я хотел жениться на ней…
— Продолжай, Пауло, — тихо попросила Джо, когда молодой человек умолк.
— Я убедил ее, что нам нужно немного подождать. И мы были вместе все время… до сегодняшнего дня. Сегодня она пришла ко мне вся в слезах. Она сказала, что больше не может терпеть и обманывать меня. Она рассказала мне о мужчине, которого знала в Англии. Она рассказала мне о ребенке.
Пауло покачал головой, на его лбу пролегли морщины.
— Я так рассердился, что назвал ее puta, — увидев непонимание в лице Джо, Пауло стал еще печальнее. — Это значит шлюха.
— Господи!
— Я не хотел этого. И едва я увидел ее лицо, я понял, что натворил. И еще я понял, что мне наплевать на мужчину, который был до меня. Меня заботит только она сама.
— Но этого ты ей не сказал, — резко заявила Джо.
— Не успел. В поле произошел несчастный случай. Один из рабочих был ранен, меня вызвали на место. Когда я вернулся, Читы не было.
— Мы найдем ее, Пауло, — сказал Рейн. — Она не могла уйти далеко.
Джоселин посмотрела в сторону кухни.
— Я пойду поговорю с Дульцет и Гвен. Если кто и знает, куда она пошла, так это одна из них.
Джо подобрала юбки и поспешила на кухню. Рейн посмотрел на темноволосого хорошо сложенного мужчину рядом с собой.
— Если в ближайшие два часа мы не найдем ее, я вышлю мужчин на поиски.
— Это все моя вина. Это я испугался своих чувств. Если бы это было не так, ничего бы не случилось.
Рейн положил руку ему на плечо.
— Похоже, что назначение мужчин — причинять женщинам боль.
Пауло лишь кивнул в ответ и снова удалился в темноту.
— Рейн, скорее. Я знаю, куда пошла Чита.
Джоселин подбежала к нему, он обнял ее за талию.
— Где она?
— Она спросила Гвен, где найти знахаря. Гвен направила ее куда-то в Тамаринд, — это была соседняя сахарная плантация за холмом. — У нее есть немного денег, она смогла спрятать несколько монет от Барза Хопкинса.
Джоселин вцепилась руками в его рубашку.
— Она хочет избавиться от ребенка, Рейн. Но нее уже большой срок. Это убьет ее.
— Идем.
Они вдвоем побежали на конюшню. На полдороге к ним присоединился Пауло, и Джоселин торопливо рассказала ему о том, что произошло.
— Deus, я не могу поверить, что она способна на такое.
— Чита любит детей, — сказала Джо. — Я знаю, что она хочет родить этого ребенка. И сама не верю в то, что случилось.
— Часто в гневе люди делают то, о чем потом сожалеют, — взгляд Рейна показал, что он имеет виду себя.
— Sim. Мы должны ее остановить.
— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Рейн Пауло, когда они оказались на конюшне.
— Достаточно, чтобы добраться куда нужно. Рейн вывел Рыцаря из стойла, оседлал
взнуздал его, а грум приготовил лошадь для Пауло. Мгновение спустя Джоселин почувствовала, как руки Рейна сомкнулись у нее на талии, он посадил ее в седло и вскочил следом.
— Есть короткий путь через горы, — сообщил Пауло. — По тропинке, которой она пошла.
С Пауло во главе они проехали через горы к Тамаринду.
— Если верить Гвен, — сказала Джо, — позади домов рабов есть хижина. Женщина по имени Пена знахарка. Гвен сказала, что та сможет дать Чите питье, которое заставит ее выкинуть ребенка.
Она почувствовала, как расширилась грудь Рейна, когда он вздохнул.
— Будем надеяться, что еще не поздно.
Вскоре они подъехали к хижине. На окне стояла свеча, отбрасывавшая в темноту отблески света. Рейн быстро спешился и помог Джо спуститься с лошади, а потом они втроем кинулись к двери. Рейн застучал так, что им не могли не открыть. Перед ними появилась высокая чернокожая женщина, худая — кожа да кости.
— Мы ищем женщину, — сказал Рейн. — Кончиту Васкез. Ты видела ее?
Когда женщина заколебалась, Рейн достал из-за пояса кошелек и высыпал несколько монет на ладонь.
— Я спросил, видела ли ты ее.
Женщина посмотрела на деньги, увидела, что их немало, и пригласила их в дом.
— Сюда.
Пауло бросился вперед, отодвинул потрепанную шерстяную занавеску и шагнул в слабоосвещенную заднюю комнату. У одной из стен стояла узкая койка. Чита сидела на ней, прижав колени к подбородку, ее смуглые щеки были мокрыми от слез. Ее черные волосы влажными прядями свисали ей на лицо, а ее одежда испачкалась и порвалась. Она сжимала в пальцах чашку с темной мутной жидкостью.
Пауло осторожно приблизился к ней, словно она была испуганным, загнанным зверьком.
— Я искал тебя, — тихо произнес он.
— Зачем?
— Чтобы сказать, что мне очень жаль, — он подошел поближе. — Я не хотел тебя обидеть, querida[27]. Если бы я только знал, что мои слова доведут тебя до такого, я бы скорее отрезал себе язык.
— Как… как ты меня нашел?
— Я искал тебя весь день, но только Джо догадалась спросить у Гвен. Она рассказала нам, куда ты пошла.
Руки у Читы задрожали, жидкость стала выплескиваться из чашки, но она не выпускала ее из рук.
— Неужели ты хочешь погубить своего ребенка?
У Читы по щекам потекли слезы.
— Нет.
Пауло медленно протянул руку к чашке.
— Отдай ее мне.
Чита задрожала еще сильнее. Руки Пауло очень легко коснулись ее. Он забрал чашку у нее из рук и поставил ее на стол рядом с койкой.
— Я бы не смогла этого сделать, — прошептала она. — Я уже очень сильно полюбила своего ребенка.
Она заплакала еще сильнее, когда Пауло обнял ее.
— Тсс, namorado[28]. Больше не о чем плакать. Твой ребенок в безопасности, я сейчас отвезу тебя домой.
— Извини, Пауло. Если бы я знала, что встречу такого человека, как ты, я бы никогда не позволила ему прикоснуться ко мне.
Пауло прижался щекой к ее макушке.
— Он прикасался к тебе не так, как прикоснусь я. Он не показал тебе, что такое любовь. Это он предоставил мне.
Чита подняла голову и посмотрела на него полными слез глазами.
— Я люблю тебя, Пауло.
— Я тоже люблю тебя, meu amor[29].
Стоявший в дверях Рейн кашлянул.
— По-моему, нам пора домой.
Пауло кивнул, наклонился и взял Читу на руки. Когда они покинули хижину, он посадил девушку перед собой на лошадь и они отправились обратно в фернамбуковую долину.
Когда Джоселин посмотрела им вслед, ее слезы высохли. Я люблю тебя, сказал Пауло, благодаря этим словам будущее Читы обеспечено.
Джо мрачно размышляла, услышит ли она когда-нибудь такие слова от Рейна.
Глава 22
Возвращение в Англию было совсем не похоже на то путешествие, которое привело Джо на Ямайку.
Рейн тщательно выбрал корабль — красивый парусник с полной оснасткой, всего год назад сошедший с ливерпульской верфи. В основном он перевозил сахар, но брал и пассажиров, обеспечивая им первоклассное обслуживание. Кают было немного, но все они были роскошно обставлены, а салон и столовая, украшенные резным деревом и обитые алым бархатом, были просто шикарны.
К удивлению Джоселин, Рейн забронировал две отдельные комнаты. Свою каюту она должна была делить с компаньонкой. Грейс Кинвуд, пожилая седовласая дама из Кингстона, тоже направлялась в Лондон. Поддавшись уговорам виконта и соблазну путешествовать бесплатно, она согласилась разделить каюту с Джо, придавая их путешествию оттенок должной респектабельности.
Вид Джоселин выражал некоторое недовольство. Она понимала, что ей следует быть благодарной Рейну за то, что он обращается с ней с таким уважением, но каждый вечер после ужина, возвращаясь в свою каюту и устраиваясь на койке напротив миссис Кинвуд, Джо чувствовала себя несчастной.
Рейна, казалось, вполне устраивало такое положение. Он был невероятно вежлив и всегда вел себя как джентльмен. Но когда они оставались одни, его глаза начинали пылать тщательно сдерживаемым огнем, который говорил больше, чем любые слова.
Он больше не заговаривал о свадьбе. Это должно было бы обрадовать Джоселин, но вместо облегчения, которое она ожидала испытать, ее чувство было больше похоже на горькую обиду. Как же легко он успокоил свою совесть! Как быстро сошли на нет его благие намерения!
Конечно, так даже лучше, уговаривала она себя. Тебе не нужен человек, который хочет жениться на тебе только потому, что чувствует себя виноватым. Не говоря уж о проблеме доверия и предательства, о разнице в их положении, о приговоре, который еще не был с нее снят — и о нераскрытом покушении на жизнь Рейна.
Но Чита высказала совсем другие соображения, когда Джо рассказала ей новость.
— Что! Он предложил выйти за него замуж, ты отказалась!
— Рейн на самом деле не хочет на мне жениться. Он просто жалеет меня.
— Он не тот человек, который женится вопреки своим желаниям. Думаю, что он влюблен в тебя.
— Рейн не верит в любовь.
Джоселин не потрудилась рассказать, что даже если он и любит ее, это не решит всех проблем, стоявших между ними.
Но все же она не могла отрицать, что он был к ней добр. Его подарки были бесконечны и уступали только вниманию, которым он окружал ее. Когда Чита узнала, что они уезжают, то разрыдалась, боясь, что ей придется рожать в одиночестве. Рейн прислушался к просьбам Джоселин и согласился выяснить, куда сослали Долли Уайтхед. И меньше чем через неделю удалось договориться, что Долли продолжит отбывать свой срок в Фернамбуковой долине.
— Неужели ты не понимаешь, что он все это делает, чтобы доставить тебе удовольствие? — сказала Чита. — Неужели ты не понимаешь, что он тебя любит?
— Он хочет меня. И всегда хотел. Он чувствует только желание и вину за происшедшее.
Не то что Пауло. Через два дня после происшествия в Тамаринде Пауло сделал Чите предложение. Она приняла его со слезами счастья на глазах, и в следующее воскресенье они поженились. Одного взгляда на гордое сияющее лицо Пауло было довольно, чтобы самый последний дурак понял, что значила для него Чита.
Но Рейн? Сидя напротив него в столовой, Джоселин больше не была уверена, что понимает его чувства. После нескольких недель в море она была готова на все, лишь бы его формальная вежливость очаровательная галантность уступили место хоть одному из его неджентльменских восхитительно зовущих поцелуев. О, если бы он только затащил ее к себе в постель, обнимал и ласкал ее, пока она лишится чувств, если бы только она снова могла воспарить на крыльях страсти.
— Вам нравится ужин?
Рейн отпил глоток красного вина. Верный своему слову, он пил теперь очень немного, никогда не напиваясь. К несчастью, как и все его поступки последнее время, его воздержанность только подогревала ее недовольство.
— Окунь пережарен, — недовольно ответила Джоселин, — а картошка старая. В остальном все замечательно.
Она могла поклясться, что его губы скривились.
— Мне очень жаль, что вам не все нравится. По-моему, вы в последнее время вообще немного не в духе. Я искренне надеюсь, что не я тому виной.
Не скажи. Она не могла удержаться.
— Совсем напротив, сударь, это ваша вина, — Джоселин отодвинула свое резное кресло из розового дерева. — Я думаю, что мне стоит отказаться от вечерней прогулки. У меня болит голова. Боюсь, вам придется меня извинить.
Рейн немедленно вскочил.
— Конечно.
Он протянул руку, Джоселин оперлась на нее. Она ощутила у себя под пальцами напряженные мускулы и почувствовала, как в животе разливается непрошенное тепло. Когда они проходили между столами с элегантно одетыми пассажирами, некоторые улыбались, но Джоселин почти не знала их в лицо.
На корабле было еще четырнадцать путешественников, но Рейн с самого начала избегал их общества, давая понять, что он не стремится к общению — кроме общения с ней. Одного тяжелого взгляда было довольно, чтобы отпугнуть большинство мужчин, и даже женщины, постоянно вившиеся округ него, понимали, что сердце Рейна занято.
— А, лорд Стоунли… и мисс Эсбюри. Неужели вы так рано покидаете нас?
Большинство пассажиров держалось от них подальше, но не Флетч Мартелл, состоятельный магнат, владелец пароходной кампании, услугами которой они сейчас пользовались. Это был красивый человек, на год или два старше Рейна, со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами. Он был уверенным в себе мужчиной, способным оценить очарование представительниц противоположного пола.
— У мисс Эсбюри болит голова. Я имею честь проводить ее в каюту. Прошу нас извинить…
В холодных словах Рейна звучала угроза, но когда он снова двинулся вперед, Флетчер Мартелл еще решительнее заступил им дорогу.
— Возможно, к утру мисс Эсбюри станет лучше, — он любезно улыбнулся, но в его зеленых глазах горел вызов. — Я буду счастлив показать ей корабль.
Не делай этого, предостерегал ее внутренний голос.
— Буду рада, — ответила Джоселин.
Мартелл взял ее руку и поднес к губам.
— В десять я зайду за вами.
Краем глаза она увидела гневное лицо Рейна. Иди к черту, подумала она. Ты хочешь быть галантным и соблюдать приличия. Ты хочешь меня, но ты не дотрагиваешься до меня. Посмотрим, чего хочет Флетчер Мартелл.
Когда они подошли к ее каюте, лицо Рейна выглядело угрожающе. Когда Джоселин вошла в свою комнату, он, к ее удивлению, последовал за ней и, увидев, что миссис Кинвуд нет поблизости, решительно захлопнул за собой дверь.
— Черт возьми, чего ты всем этим хочешь добиться?
Он посмотрел ей прямо в глаза. Быстрыми рывками Джоселин стянула перчатки и бросила их на стол.
— Я хочу добиться от тебя хоть какой-то реакции. — Она дернула за бант под подбородком, сняла шляпку и положила ее рядом с перчатками. — Последние несколько недель ты чрезвычайно учтив, и хотя я полагаю, что мне следует быть за это благодарной, на самом деле это не так. Мне гораздо больше нравилось, когда ты буянил и неистовствовал, когда изводил меня и… и…
— Целовал тебя? Ты ведь об этом думаешь, правда?
Джоселин отвела глаза.
— Ты меня хочешь — во всяком случае, мне так кажется. Но ты не… но мы… я не понимаю, что изменилось.
Он схватил ее за руку и развернул к себе. Черты его лица смягчились, их сменило выражение, которое она не могла понять.
— Дорогая Джо, изменилось лишь то, что теперь я знаю, что ты невиновна в тех преступлениях, в которых прежде я обвинял тебя. Ты такая же, какой была, когда мы вместе жили в Лондоне. Ты добрая, эмоциональная и самоотверженная. Ты нежная и женственная, и ты всегда умеешь находить в жизни радости, какими бы простыми они ни были. Единственное, что изменилось, моя милая Джоселин, это то, что я хочу на тебе жениться.
Джоселин удивленно посмотрела ему в лицо. У нее на глаза навернулись слезы, и ей пришлось отвернуться.
— Т-ты не говорил об этом с того дня на озере. Я думала, что твои намерения изменились.
Он поднял ее подбородок, заставив смотреть ему в глаза.
— Изменились? Да я только об этом и думаю все это время.
— Но ты едва прикасался ко мне. Ты даже не поцеловал меня.
— Я не целовал тебя только потому, что знал, что стоит мне начать и я уже не смогу остановиться. У меня была безумная уверенность, что ты заслуживаешь лучшего обращения, и мне не следует овладевать тобой как портовой девкой всякий раз, когда мне того захочется.
Рейн тщательно выбрал корабль — красивый парусник с полной оснасткой, всего год назад сошедший с ливерпульской верфи. В основном он перевозил сахар, но брал и пассажиров, обеспечивая им первоклассное обслуживание. Кают было немного, но все они были роскошно обставлены, а салон и столовая, украшенные резным деревом и обитые алым бархатом, были просто шикарны.
К удивлению Джоселин, Рейн забронировал две отдельные комнаты. Свою каюту она должна была делить с компаньонкой. Грейс Кинвуд, пожилая седовласая дама из Кингстона, тоже направлялась в Лондон. Поддавшись уговорам виконта и соблазну путешествовать бесплатно, она согласилась разделить каюту с Джо, придавая их путешествию оттенок должной респектабельности.
Вид Джоселин выражал некоторое недовольство. Она понимала, что ей следует быть благодарной Рейну за то, что он обращается с ней с таким уважением, но каждый вечер после ужина, возвращаясь в свою каюту и устраиваясь на койке напротив миссис Кинвуд, Джо чувствовала себя несчастной.
Рейна, казалось, вполне устраивало такое положение. Он был невероятно вежлив и всегда вел себя как джентльмен. Но когда они оставались одни, его глаза начинали пылать тщательно сдерживаемым огнем, который говорил больше, чем любые слова.
Он больше не заговаривал о свадьбе. Это должно было бы обрадовать Джоселин, но вместо облегчения, которое она ожидала испытать, ее чувство было больше похоже на горькую обиду. Как же легко он успокоил свою совесть! Как быстро сошли на нет его благие намерения!
Конечно, так даже лучше, уговаривала она себя. Тебе не нужен человек, который хочет жениться на тебе только потому, что чувствует себя виноватым. Не говоря уж о проблеме доверия и предательства, о разнице в их положении, о приговоре, который еще не был с нее снят — и о нераскрытом покушении на жизнь Рейна.
Но Чита высказала совсем другие соображения, когда Джо рассказала ей новость.
— Что! Он предложил выйти за него замуж, ты отказалась!
— Рейн на самом деле не хочет на мне жениться. Он просто жалеет меня.
— Он не тот человек, который женится вопреки своим желаниям. Думаю, что он влюблен в тебя.
— Рейн не верит в любовь.
Джоселин не потрудилась рассказать, что даже если он и любит ее, это не решит всех проблем, стоявших между ними.
Но все же она не могла отрицать, что он был к ней добр. Его подарки были бесконечны и уступали только вниманию, которым он окружал ее. Когда Чита узнала, что они уезжают, то разрыдалась, боясь, что ей придется рожать в одиночестве. Рейн прислушался к просьбам Джоселин и согласился выяснить, куда сослали Долли Уайтхед. И меньше чем через неделю удалось договориться, что Долли продолжит отбывать свой срок в Фернамбуковой долине.
— Неужели ты не понимаешь, что он все это делает, чтобы доставить тебе удовольствие? — сказала Чита. — Неужели ты не понимаешь, что он тебя любит?
— Он хочет меня. И всегда хотел. Он чувствует только желание и вину за происшедшее.
Не то что Пауло. Через два дня после происшествия в Тамаринде Пауло сделал Чите предложение. Она приняла его со слезами счастья на глазах, и в следующее воскресенье они поженились. Одного взгляда на гордое сияющее лицо Пауло было довольно, чтобы самый последний дурак понял, что значила для него Чита.
Но Рейн? Сидя напротив него в столовой, Джоселин больше не была уверена, что понимает его чувства. После нескольких недель в море она была готова на все, лишь бы его формальная вежливость очаровательная галантность уступили место хоть одному из его неджентльменских восхитительно зовущих поцелуев. О, если бы он только затащил ее к себе в постель, обнимал и ласкал ее, пока она лишится чувств, если бы только она снова могла воспарить на крыльях страсти.
— Вам нравится ужин?
Рейн отпил глоток красного вина. Верный своему слову, он пил теперь очень немного, никогда не напиваясь. К несчастью, как и все его поступки последнее время, его воздержанность только подогревала ее недовольство.
— Окунь пережарен, — недовольно ответила Джоселин, — а картошка старая. В остальном все замечательно.
Она могла поклясться, что его губы скривились.
— Мне очень жаль, что вам не все нравится. По-моему, вы в последнее время вообще немного не в духе. Я искренне надеюсь, что не я тому виной.
Не скажи. Она не могла удержаться.
— Совсем напротив, сударь, это ваша вина, — Джоселин отодвинула свое резное кресло из розового дерева. — Я думаю, что мне стоит отказаться от вечерней прогулки. У меня болит голова. Боюсь, вам придется меня извинить.
Рейн немедленно вскочил.
— Конечно.
Он протянул руку, Джоселин оперлась на нее. Она ощутила у себя под пальцами напряженные мускулы и почувствовала, как в животе разливается непрошенное тепло. Когда они проходили между столами с элегантно одетыми пассажирами, некоторые улыбались, но Джоселин почти не знала их в лицо.
На корабле было еще четырнадцать путешественников, но Рейн с самого начала избегал их общества, давая понять, что он не стремится к общению — кроме общения с ней. Одного тяжелого взгляда было довольно, чтобы отпугнуть большинство мужчин, и даже женщины, постоянно вившиеся округ него, понимали, что сердце Рейна занято.
— А, лорд Стоунли… и мисс Эсбюри. Неужели вы так рано покидаете нас?
Большинство пассажиров держалось от них подальше, но не Флетч Мартелл, состоятельный магнат, владелец пароходной кампании, услугами которой они сейчас пользовались. Это был красивый человек, на год или два старше Рейна, со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами. Он был уверенным в себе мужчиной, способным оценить очарование представительниц противоположного пола.
— У мисс Эсбюри болит голова. Я имею честь проводить ее в каюту. Прошу нас извинить…
В холодных словах Рейна звучала угроза, но когда он снова двинулся вперед, Флетчер Мартелл еще решительнее заступил им дорогу.
— Возможно, к утру мисс Эсбюри станет лучше, — он любезно улыбнулся, но в его зеленых глазах горел вызов. — Я буду счастлив показать ей корабль.
Не делай этого, предостерегал ее внутренний голос.
— Буду рада, — ответила Джоселин.
Мартелл взял ее руку и поднес к губам.
— В десять я зайду за вами.
Краем глаза она увидела гневное лицо Рейна. Иди к черту, подумала она. Ты хочешь быть галантным и соблюдать приличия. Ты хочешь меня, но ты не дотрагиваешься до меня. Посмотрим, чего хочет Флетчер Мартелл.
Когда они подошли к ее каюте, лицо Рейна выглядело угрожающе. Когда Джоселин вошла в свою комнату, он, к ее удивлению, последовал за ней и, увидев, что миссис Кинвуд нет поблизости, решительно захлопнул за собой дверь.
— Черт возьми, чего ты всем этим хочешь добиться?
Он посмотрел ей прямо в глаза. Быстрыми рывками Джоселин стянула перчатки и бросила их на стол.
— Я хочу добиться от тебя хоть какой-то реакции. — Она дернула за бант под подбородком, сняла шляпку и положила ее рядом с перчатками. — Последние несколько недель ты чрезвычайно учтив, и хотя я полагаю, что мне следует быть за это благодарной, на самом деле это не так. Мне гораздо больше нравилось, когда ты буянил и неистовствовал, когда изводил меня и… и…
— Целовал тебя? Ты ведь об этом думаешь, правда?
Джоселин отвела глаза.
— Ты меня хочешь — во всяком случае, мне так кажется. Но ты не… но мы… я не понимаю, что изменилось.
Он схватил ее за руку и развернул к себе. Черты его лица смягчились, их сменило выражение, которое она не могла понять.
— Дорогая Джо, изменилось лишь то, что теперь я знаю, что ты невиновна в тех преступлениях, в которых прежде я обвинял тебя. Ты такая же, какой была, когда мы вместе жили в Лондоне. Ты добрая, эмоциональная и самоотверженная. Ты нежная и женственная, и ты всегда умеешь находить в жизни радости, какими бы простыми они ни были. Единственное, что изменилось, моя милая Джоселин, это то, что я хочу на тебе жениться.
Джоселин удивленно посмотрела ему в лицо. У нее на глаза навернулись слезы, и ей пришлось отвернуться.
— Т-ты не говорил об этом с того дня на озере. Я думала, что твои намерения изменились.
Он поднял ее подбородок, заставив смотреть ему в глаза.
— Изменились? Да я только об этом и думаю все это время.
— Но ты едва прикасался ко мне. Ты даже не поцеловал меня.
— Я не целовал тебя только потому, что знал, что стоит мне начать и я уже не смогу остановиться. У меня была безумная уверенность, что ты заслуживаешь лучшего обращения, и мне не следует овладевать тобой как портовой девкой всякий раз, когда мне того захочется.