Мартин Кэт. Золото влюбленных

   Оказалось, что каждым третьим зданием был салун: «Мак-Дэниэлс», «Отель старого Гринвика», «Самый крупный салун на Западе». Она увидела вывеску бань: «Греческие бани — горячие и холодные».
   Когда Илейн отошла подальше от станции, то заметила мужчин, одетых в штаны из оленьей шкуры с бахромой, и женщин в платьях из набивного ситца и удобных соломенных шляпах, скрывающих от солнца все лицо. Темнокожие индейские мужчины, женщины и дети шли по пыльным улицам, одетые во что попало, начиная от синей формы солдат и кончая кожаной одеждой с белой бахромой. Крошечные младенцы были вообще без одежды. По улицам ходили коровы и свиньи, отовсюду раздавался лай собак.
   Когда Илейн с любопытством шла вдоль деревянных стен, она увидела, как длинноволосый широкоскулый индеец, шедший в нескольких шагах впереди нее, имел неосторожность столкнуться с тощим светловолосым юнцом и его толстым дружком.
   — Убирайся с моего пути, ты, краснокожий хлам. — Белобрысый толкнул индейца на вывеску универмага, перед которым они стояли.
   Индеец рассердился, но ничего не сделал, чтоб защитить себя. И тогда круглолицый, аккуратно подстриженный мальчик опять толкнул его в грязь. И снова индеец никак не ответил. Илейн оглянулась, ей хотелось помочь, но вокруг нее толкались такие же зеваки, и было видно, что никто не собирается вмешиваться. Она не знала привычек Запада, но если это был один из примеров западного гостеприимства, то оно не производит на нее никакого впечатления.
   Индеец поднялся, как будто ничего не произошло, отряхнулся и, недовольно ворча, обошел юнцов стороной. Мальчишки, отчасти удовлетворившись своей забавой, позволили индейцу продолжить свой путь.
   От этой сцены Илейн стало не по себе. Как и все жители восточных штатов, она слышала рассказы об индейских войнах и о враждебности белых и индейцев по отношению друг к другу. Она решила, продолжая путь, что только время может излечить такие недуги.
   Пройдя несколько улиц и зная, что у нее еще много времени, Илейн увидела вывеску, гласившую: «Делмонико-хауз». Заглянув в окно, она убедилась, что там чисто и, входя в дверь, учуяла носом, что готовят здесь аппетитно. Девушка уселась за маленький столик, сожалея, что не привела себя в порядок как следует: лицо и волосы были покрыты пылью. Она обрадовалась, что на ней шляпка с узкими полями, которая закрывала большую часть ее каштановых с рыжим отливом волос. Остальные были стянуты в тугой узел на затылке.
   Полная молодая женщина взяла у нее заказ на жареного цыпленка, картофельное пюре с подливой и бисквиты. Когда появилось дымящееся блюдо, Илейн глубоко вдохнула изумительный аромат, а потом съела все, что было на тарелке, наслаждаясь каждым кусочком. Ей оставалось около трех дней пути, и она решила, что это был последний хороший обед в этой поездке.
   Она заплатила по счету и распахнула дверь. Дверной звонок отметил ее уход. Высокий худощавый парень и два мальчика в компании широкоплечего бородатого мужчины грубо толкнули Илейн назад. Ее шляпа упала на деревянный настил, а четверо мужчин засуетились вокруг растерявшейся девушки.
   — Пра-а-стите, мадам, — сказал бородатый седеющий человек, столкнувшись с Илейн, и, не дожидаясь ответа, приподнял шляпу и исчез из виду.
   Илейн поправила свою шляпку, сбитую при столкновении, и направилась к станции.
   Она прошла почти квартал, когда почувствовала, что кровь отлила от ее лица. Она вдруг поняла, что сумочка исчезла. Девушка испуганно оглянулась, глупо разглядывая грязь под ногами. Глаза просмотрели каждый дюйм ее пути, пока она возвращалась по улице. Дойдя до ресторана, Илейн вбежала внутрь, проверила стул и стойку, но в душе уже знала, что ее ограбили. Та четверка натолкнулась на нее совсем не случайно. И пока она растерянно стояла в дверях, у нее украли кошелек.
   Господи, что же теперь делать? Все деньги — все деньги Ады — были в той сумочке. И билет на поезд! О Боже, билет! Теперь она не доберется до Калифорнии. Илейн опустилась на деревянную лавку под окнами ресторана, чувствуя, что кружится голова и немного тошнит. Как ей не везет! Похоже, вся ее жизнь — это непрерывная цепь неудач. Потеря семьи и шахты, потом история с Дэном Морганом — Реном Дэниэлсом, Чак Даусон, заставивший ее уехать из Кейсервилля, и теперь — это! Неужели для нее ничего не изменится?!
   Борясь с отчаянием, Илейн встала и расправила плечи. Глупо жалеть себя. Она взрослая женщина. Она может позаботиться о себе. Она поступает так уже несколько лет.
   — Извините, — она остановила первого прилично одетого господина. — Вы не укажете мне, где контора шерифа? — Она просто пойдет к шерифу и расскажет, что случилось. Он наверняка ей поможет.
   Светловолосый мужчина приподнял широкополую светло-коричневую шляпу.
   — Буду счастлив, мадам, — сказал он с мягким южным акцентом. — Но у нас маршал, а не шериф. Контора маршала Тейлора вниз по улице через два квартала слева от вас.
   Вы в порядке, мадам? Вы, кажется, побледнели.
   — Я-я боюсь, что меня ограбили. Высокий мужчина нахмурился:
   — Чейни — неподходящий город для одинокой женщины. Вы ведь одна, верно?
   — Я ехала на Запад, в Калифорнию, на поезде. По крайней мере до тех пор, пока какие-то негодяи не украли мой кошелек.
   — Если не возражаете, я бы хотел сказать, что у вас будут проблемы. Кто-нибудь видел, как вас обокрали? У вас есть доказательства?
   Илейн проглотила застрявший в горле ком и упала на лавку, сжав руки. Мужчина был прав. Какие у нее доказательства? Может, она просто потеряла сумочку. Не было ведь свидетелей. Слезы потекли по щекам.
   — Что же мне делать? — прошептала она больше для себя, чем для него.
   Улыбка осветила его мягкие карие глаза.
   — Все не так уж плохо. Наверняка вы сможете послать телеграмму и попросить денег. Ведь кто-нибудь может помочь вам.
   Илейн покачала головой. Она взяла все до цента у Ады, и больше просить было не у кого.
   — Спасибо за участие. Я, наверное, придумаю что-нибудь. — Она встала и пошла, но он поймал ее за руку.
   — Вот, возьмите. — Он подал ей карточку. — Если у вас не получится, приходите ко мне. Может, я смогу чем-нибудь помочь.
   Илейн взяла карточку.
   — Спасибо, мистер… — она заглянула в карточку, — Камерон. Большое спасибо.
   — Рад был познакомиться, мисс? — Его теплые медовые глаза были ласковыми, как и голос.
   — Мак-Элистер. Илейн Мак-Элистер.
   — Приятно познакомиться, мисс Мак-Элистер. — Он еще раз приподнял шляпу и пошел вдоль по улице.
   Илейн снова села, пытаясь собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Она опять подумала о Рене и постаралась переложить на него вину за часть своих бед. Если бы он не приехал в Кейсервилль… Если бы он не приехал в Кейсервилль, она бы не узнала страсти, жара его губ. И, как всегда, ей пришлось признать даже в теперешних обстоятельствах, что она не променяла бы ни одной минуты, проведенной с Реном, ни на какие радости на свете.
   Слезы текли и струились из глаз, и жалость к себе почти затопила ее. Неужели это наказание ей за запретную любовь. Эта мысль отрезвила Илейн. Она не станет называть любовью то, что произошло между ней и Реном. Страсть, да. Желание, да. Но любовь? Любовь — это чувство, объединяющее двух людей. Оно основывается на честности и доверии. А их отношения основывались на лжи.
   Илейн вытерла с глаз слезы, всхлипнула и успокоилась. Ей придется найти работу. Ей надо заработать деньги на дорогу до Сан-Франциско. С другими людьми случается гораздо худшее. Она проехала уже полпути. Ей повезло, что она близко. Девушка встала, расправила плечи и решительно двинулась по улице. Но ее воля снова была подорвана свистком отходившего от станции поезда.
   А с наступлением ночи она совсем пала духом. Когда поезд отошел от станции, он оставил Илейн, но, к несчастью, не ее одежду. Девушка была так расстроена, так разволновалась от безобразного стечения обстоятельств, что утратила способность здраво мыслить. Она забыла перед отправлением поезда забрать свою сумку. И теперь осталась не только без денег, но и без одежды. Все, что у нее было, — одежда на ней, да и та стала грязной, пыльной и мятой. У нее страшно разболелись ноги. Девушка обращалась в каждую лавку, магазин, надеясь, что хоть кто-нибудь сможет предложить ей работу. Но везде ей отвечали одно и то же. На каждое свободное место в Чейни было около десяти претендентов.
   Вернувшись к скамейке перед рестораном, Илейн села, едва сдерживая слезы. Быстро темнело, а ей некуда было пойти и не к кому обратиться. У нее не было денег на то, чтобы снять комнату. Изумительный аромат рагу дразнил ее. Хотя она плотно позавтракала, сейчас в желудке было пусто. После многочасовой «прогулки» у нее проснулся аппетит. Если бы были деньги хотя бы на порцию рагу.
   Илейн безнадежно порылась в карманах и достала карточку Чейза Камерона. Ей хотелось прочитать адрес, пока совсем не стемнело. Все, что там было — имя, а под ним «Камерон интерпрайзис» и адрес на главной улице. Ей сразу, видимо, надо было идти в его контору. Но она была так расстроена, а он так желал помочь, что она не хотела воспользоваться его великодушием.
   Теперь у нее нет выбора. Глубоко вздохнув, Илейн поправила дорожный костюм, убрала выбившиеся пряди волос под шляпку. И решительно направилась по улице к конторе «Камерон интерпрайзис».

Глава 14

   Чейз Камерон оторвался от карт как раз в тот момент, когда на него посмотрели светло-карие глаза входившей в салун Илейн Мак-Элистер.
   Прекрасные черты девушки исказились гримасой испуга. Он усмехнулся про себя и отодвинулся от стола. Он знал, что рано или поздно она придет. Растерянный взгляд еще днем намекнул ему, что ей некуда вернуться, не к кому обратиться. А в Чейни не было работы — по крайней мере, работы для такой девушки как Илейн Мак-Элистер. Чейз думал, что она придет гораздо раньше.
   Когда Илейн вошла в дверь «Белого Слона», Камерон увидел на ее лице нерешительность. Она не могла поверить, что это и есть «Камерон интерпрайзис». Она хотела повернуться и уйти, но не могла. Она была не первой женщиной, перед которой вставала такая дилемма. Занимаясь организацией салунов, Чейз видел таких множество. Милые девочки, оказавшиеся без денег, в конце концов кончали тем, что зарабатывали на жизнь, лежа на спине. Чейзу было интересно, станет ли Илейн Мак-Элистер очередной жертвой судьбы.
   — Привет, мисс Мак-Элистер. Боитесь входить в мой офис?
   Илейн открыла рот, но ничего не произнесла. Наконец она проглотила слюну и заговорила:
   — Это и есть… ваш офис?
   — Да, мадам. Боюсь, что так. Это мой салун. «Камерон интерпрайзис» владеет салунами по всему Западу, даже в Калифорнии, — подразнил он.
   — Понятно.
   Но ей ничего не было понятно. Он был уверен, что девушка ожидала совсем другого. Его элегантная одежда убедила ее в том, что он джентльмен — а он и был им. До определенного уровня.
   Чейз взял девушку за руку и повел в свой кабинет под оглушительный хохот и крепкие шутки мужчин.
   Ошеломленная и смущенная, Илейн позволила ему увести себя. Когда за ними захлопнулась дверь, она вздрогнула, как от оружейного выстрела. Похоже, она была сбита с толку и плохо себя чувствовала. Он был уверен, что девушка никогда раньше не видела салуна.
   — Я надеюсь… надеялась, — пробормотала Илейн, — что вы поможете мне, вы были так добры. Я думала, что вы сможете предложить мне работу, но…
   — Но именно это я и могу сделать, мисс Мак-Элистер.
   Она недоверчиво посмотрела на него.
   — Где?
   И он прочитал в ее глазах надежду.
   — Здесь, конечно.
   Она опустилась в предложенное им глубокое кресло из красной кожи и, побледнев, пробормотала:
   — Но я никак не могу…
   — А у вас есть выбор, мадам? Она не ответила.
   — Я знаю, что в Чейни нет работы. И если у вас нет никого, кто бы прислал вам денег, выслушайте меня.
   — Но что… что я должна буду делать?
   — Встаньте!
   — Что?
   — Я сказал, встаньте. Она выполнила приказ.
   — А теперь подымите юбку и покажите ноги.
   — Я не могу! Как вы смеете? Я думала, что вы джентльмен! — Она попыталась уйти, но он схватил ее за руку.
   — Пожалуйста, мисс Мак-Элистер. Я уверяю вас, что это нужно для бизнеса. Я только хочу помочь. Если вы собираетесь здесь работать, вам придется показать мне ноги. Я хочу, чтоб моим клиентам нравилось то, что они видят.
   Она села.
   — Мистер Камерон, а вы не могли бы предложить мне что-нибудь другое?
   Чейз слышал, как дрожит ее голос. Он тщательно изучал ее. И хотя девушка была грязной и уставшей, он разглядел ее прекрасные скулы, изящный ровный носик, красиво изогнутые брови. Она была высока и грациозна. У него не было сомнений, что ее ноги удовлетворят самого взыскательного посетителя — у него был наметан глаз на дам.
   Ему нравилась девушка. Она была в безвыходном положении, но все же не расставалась со своими принципами, по крайней мере, пока. Ему придется быть с ней очень осторожным.
   — Вы умеете петь?
   Илейн подозрительно посмотрела на него.
   — Немного. А что?
   — У меня есть место певицы в «Черной Подвязке» в Сентрал-Сити. Вам придется показывать ноги, но не надо будет путаться с посетителями.
   — В Сентрал-Сити?
   — Да. Это в Колорадо, четыре часа езды на поезде. Городок старателей. Я сам туда поеду. Компания оплатит вашу поездку, и я лично отвезу вас. Сегодня вы сможете остановиться в одной из комнат наверху.
   Илейн стало дурно. Как она решилась принять предложение этого человека? Провести ночь в салуне — это немыслимо! Но куда идти, если не согласиться? Что она станет делать? Не может же она бродить по улицам Чейни всю ночь. Вон что с ней произошло всего за один час. Она тяжело опустилась в кресло.
   — А вы уверены, что все, что мне придется делать — это петь?
   — Вашей работой будет пение. Ваша добродетель не пострадает, я обещаю. — Камерон широко улыбнулся.
   Илейн искала в его глазах искорку искренности. Он был красив, внушал доверие. Хотя она уже знала, что нельзя доверять незнакомцу.
   Она выпрямилась.
   — Я принимаю ваше великодушное предложение, мистер Камерон. И благодарю вас И теперь, если вы покажете мне мою комнату…
   — А разве вы не хотите знать, сколько будут платить?
   — Как вы уже сказали, у меня нет выбора. И если теперь вы будете так добры…
   — Вечер еще ранний, мисс Мак-Элистер. Почему бы вам не принять ванну? Я пришлю вам в комнату воду. Вы могли бы освежиться и составить мне за ужином компанию. Вы голодны, верно?
   Она умирала от голода. Это предложение было больше, чем искушение.
   — Спасибо, мистер Камерон. Это было бы здорово.
   — Чейз. Пожалуйста. Можно мне звать вас Илейн?
   Ей хотелось сказать нет. Ей хотелось, чтобы их отношения были более официальными, но в данном случае это было бы слишком грубо.
   — Конечно, мистер… я хочу сказать, Чейз. Он вывел Илейн из конторы и проводил по лестнице до ее комнаты. Комната была маленькой, но обставленной хорошей мебелью: широкая кровать, ночной столик с тазиком и кувшином и небольшое, на три ящика, бюро. Быстро принесли воду. Илейн редко видела такое. Медная ванна дымилась, когда она разделась и скользнула в воду. Мыльная пена и теплая вода помогли ее уставшему телу расслабиться. Она вымыла волосы и тело мылом, пахнущим розами. Чейз прислал его вместе с полотенцами и губкой. Почувствовать себя чистой после пяти дней в поезде — это было чудесно. После долгой, хорошей ванны Илейн вылезла из воды и вытерлась.
   Стук в дверь, прервав ее туалет, оповестил о приходе смуглой женщины, принесшей элегантное голубое шелковое платье.
   — Мистер Чейз посылает это вам, — сказала девушка с испанским акцентом. — Я заберу ваше и вычищу его.
   — Спасибо, — Илейн не стала спрашивать, откуда Камерон взял платье, которое оказалось ей впору. Она была так счастлива, что не пришлось снова надевать грязный серый костюм. И хотя декольте было слишком низким, в голубом платье Илейн почувствовала себя уверенной и красивой.
   За обедом, который проходил в фойе отеля «Интероушн Отель», она спросила Чейза о платье.
   Он ответил, озорно улыбаясь:
   — Когда путешествуешь так много как я, Илейн, заводишь много знакомых. Некоторые становятся близкими друзьями, другие — нет, но почти все оказываются так или иначе полезны. Эта подруга владеет магазином платья в Чейни.
   Илейн начинала видеть истинное лицо мистера Чейза Камерона. По взглядам, которые бросали на нее весь вечер дамы, она поняла, что у него больше, чем «несколько» подружек. А его взгляды заставили задуматься ее: может, его забота — это попытка внести еще одну женщину в длинный список приятельниц.
   — Что ж, у вашей подруги, безусловно, хороший вкус, — сказала она с намеком на издевку. — Платье очень милое.
   — Оно ваше, Илейн. Пусть это будет конфета, которая подсластит горькую пилюлю.
   — Зачем? Я никак не могу… Оно слишком дорогое, и я… я…
   — Пожалуйста, я настаиваю. Ни на ком другом это платье не будет так хорошо сидеть. — Чейз позволил себе окинуть взглядом сидевшую перед ним стройную женщину. Даже с его требованиями к красоте, девушка изумляла его. Волосы цветом напоминали насыщенный кофе, они щедро блестели при свете ламп. Губы были полными, а щеки розовыми. Стройная и худенькая, она имела пышный бюст, и платье не скрывало этого. Ее груди почти падали в ждущие руки Чейза. Он вдруг гораздо сильнее, чем прежде, захотел обладать ею.
   Большинство женщин оказывались в его постели без малейших усилий. На эту, похоже, его обаяние не действовало. Она была вежлива, поддерживала беседу, на нее было приятно смотреть, но он понимал, что не вызывал у нее желания. Это только подогревало его интерес. Ничего Чейз не любил так, как независимых женщин.
   Под предлогом, что у нее разболелась голова, Илейн постаралась раньше уйти в свою комнату. Ей понравился обед и общество Чейза Камерона, но события дня надломили ее. Как только она оказалась под простыней в мягкой свежей ночной рубашке, ждавшей ее на кровати, мысли ее начали метаться. Хоть сопровождавший ее только что мужчина был, безусловно, красивым: прекрасные черты, вьющиеся светлые волосы, смеющиеся глаза — она думала о другом, чьи глаза были светлыми, а кожа обветренной и загорелой.
   Жесткие глаза, неуловимые и далекие. Но в минуты близости они светились теплотой и страстью. Где сейчас Рен? Что делает? Вернулась ли к нему память? Смеется ли он над ней, думая, что одурачил, или тоскует по ней так же, как она по нему? Боль сковала сердце девушки и слезы подступили к горлу. Как она скучает. Как она любит его. Было глупо это отрицать. Она была влюблена в Рена Дэниэлса с десяти лет. Возможно, в ее жизни будут другие мужчины — кто знает, что приберегла для нее судьба — но не будет у нее другой любви. Никогда. Она отдала ему сердце в ту же ночь, когда отдала тело.
   По щекам текли горячие слезы. Ей придется научиться не плакать всякий раз, вспоминая о нем. Ей придется забыть его. Но как? Илейн зарыдала, вспомнив, что Рен через неделю женится. Если бы она любила его по-настоящему, то пожелала бы ему счастья с Мелиссой Стэнхоуп. Но она не могла. Может, она его и не любит вообще. Делая безуспешные попытки убедить себя в этом, Илейн уснула крепким сном.
   Утренний поезд на Денвер и Сентрал-Сити отправлялся по расписанию. Чейз Камерон с присущим ему обаянием провел Илейн в вагон первого класса. Эта поездка сильно отличалась от поездки из Кейсервилля. Бархатные сиденья, медные лампы, тяжелые шторы на окнах и элегантные мужчины и женщины, ведущие приятные беседы за стаканом лимонада, сока или чего-нибудь покрепче для джентльменов. На Илейн был чистый и отглаженный серый дорожный костюм, волосы, завиваясь, свободно падали на плечи и спину. Чейз сказал, что когда она делает такую прическу, волосы блестят, как рубины.
   Когда поезд ехал через Скалистые горы, это было захватывающее зрелище. Отвесные гранитные стены уходили высоко в небо и нависали над бурлящей рекой. Они оставляли между собой узкий проход, по которому шел поезд. В огромных скалах со снежными вершинами были проделаны закрытые туннели — для того, чтобы зимой рельсы не заносило снегом. Чейз отвечал на все вопросы и рассказывал о городе, в который они ехали.
   — Сентрал-Сити — центр золотодобытчиков… — Слова о шахтах вызывали у нее дрожь. Но он уверял, что Сентрал-Сити — это город со всеми современными удобствами. — Только немного шумный, — добавил Чейз.
   — Надеюсь, что вы действительно умеете петь, — немного подразнивал он, и Илейн скорчила рожицу. Она, конечно, не была певчей птицей, но могла лучше многих передать мелодию. Она будет делать все от нее зависящее до тех пор, пока не заработает достаточно денег для поездки на Запад. Как только они приедут в Сентрал-Сити, она пошлет Аде телеграмму и расскажет о своих злоключениях. Она знала, что ее подруга будет волноваться, когда узнает, что Илейн не приехала в Сан-Франциско.
   — Ну вот, Илейн, вот мы и приехали.
   Шум, несшийся из окон «Черной Подвязки», вырывался на улицу. Они остановились только раз по дороге со станции, чтобы послать телеграмму Аде.
   Чейз толкнул двустворчатую вращающуюся дверь, и девушка услышала раздававшиеся посреди шума голосов звуки дешевого пианино. Илейн задрожала. Сквозь дым сигар, стелившийся над столом, она с трудом рассмотрела в дальнем конце комнаты широкую, завешенную портьерой сцену. Женщины в ярких платьях — пурпурных, красных, оранжевых и канареечно-желтых, коротких, открывающих колени, — смеялись над пьяными шахтерами. Один лапал за ягодицы блондинку, и она хихикала от удовольствия. Другой хватал полную грудь смуглой черноволосой девушки. Сердце Илейн бешено колотилось. Как она позволила Чейзу Камерону уговорить себя? Это место было даже хуже, чем «Белый Слон». Понимая, что она нервничает, Чейз протянул ей руку.
   — Вам не стоит бояться, Илейн. Вы со мной.
   Она почти прижалась к нему, будто он спасал ей жизнь, и позволила провести себя через комнату.
   Когда они подошли ближе, к ним повернулась высокая плотная рыжеволосая женщина в желтом с черным кружевом платье и длинным черным пером в волосах. Чейз тепло улыбнулся ей. Илейн решила, что эта дама может быть еще одной подружкой Чейза.
   — Делси, — начал он, — я хотел бы познакомить тебя с моей подругой.
   Илейн съежилась при слове «подруга». Она украдкой бросила взгляд на надпись возле сцены: «Мы ищем певицу. Обращаться к Делси Стивене».
   — Это мисс…
   — Старр, — вмешалась Илейн, надеясь, что Чейз Камерон не подведет ее. — Лейни Старр. — Если уж ей придется стать чем-то вроде девочки из салуна, у нее может быть и соответствующая фамилия.
   Он снисходительно улыбнулся.
   — Это мисс Старр.
   — Рада познакомиться, мисс Старр, — сказала Делси.
   — Почему бы вам не проводить мисс Старр в ее комнату? — снова улыбнулся Камерон. — Делси посмотрит, чтобы вы устроились. Вы сможете остаться в салуне до тех пор, пока не найдете подходящее жилье. Но, может быть, вы захотите постоянно жить здесь?
   — Нет-нет, спасибо. Я найду меблированную комнату, как только смогу.
   — Вы можете начать работать с пианистом Майклом с сегодняшнего дня. Завтра вечером надеюсь услышать, как вы поете.
   — Завтра вечером? Но это так скоро! — Илейн умоляюще взглянула на Чейза.
   Он мрачно улыбнулся.
   — Я очень в вас верю, мисс Старр. Кроме того, я умираю от нетерпения увидеть ваши ноги.
   Она рассмеялась, пересилив себя.
   — Хорошо, мистер Камерон, по крайней мере, одну песню вы услышите.
   Делси проводила ее наверх и провела по длинному коридору. В отличие от «Белого Слона», в «Черной Подвязке» большей частью пили. Толстый мужчина средних лет, насквозь пропахший виски, распахнул одну из узких, грубо отделанных дверей. Стройная молодая девушка, не старше пятнадцати лет, лежа голышом на мятой кровати, крикнула вслед толстяку:
   — Пока, Хови. Увидимся на следующей неделе.
   Мужчина застегнул рубашку и пригладил волосы, проходя мимо Илейн. Он посмотрел на нее раздевающим взглядом, и ей захотелось забиться в какую-нибудь щель. Ее щеки стали пунцовыми, она могла бы сейчас задушить Чейза Камерона собственными руками. Как это он уговорил ее работать в доме с дурной репутацией?
   Комната Илейн была более просторной, чем та, мимо которой она прошла. Она посмотрела на широкую постель и чуть не задохнулась. Делси, похоже, читала ее мысли.
   — Вы откуда, мисс Старр?
   — Я — я из Пенсильвании.
   — Вы когда-нибудь пели в подобном месте?
   — Нет… нет, никогда. Кто-то украл мой кошелек, и я забыла в поезде свои вещи и… это долгая история. Я уверена, вы не захотите слушать про мои несчастья.
   Делси ее удивила.
   — Не беспокойтесь, мисс Старр. Мистер Камерон не станет принуждать вас делать то, что вы не хотите. Он по-настоящему прекрасный человек. Немного себе на уме, не пропускает симпатичной женщины, но он не подлый человек. Это для него просто бизнес. Пока он здесь, с вами ничего не произойдет — до тех пор, по крайней мере, пока вы сами этого не захотите. Но не могу ничего обещать после его отъезда. Сентрал-Сити — буйный город. Большинство из нас имеют защитников. У меня Большой Вилли Дженкинс, и я горжусь этим. Вы хорошо поступите, если найдете себе такого мужчину.