Мартин Кэт. Золото влюбленных

   Но потом ее захватили совсем иные, запретные воспоминания: его крепкое мужское тело, опытные руки, губы, ласкавшие ее грудь. Ей вдруг захотелось оказаться вдали отсюда, в его сильных объятиях. Может быть, он жестокий, но с ней он добрый и внимательный. Илейн чувствовала это. Никогда раньше она так не сожалела о помолвке с Чаком Даусоном. Завтра она официально станет его невестой. Если бы не долги и не честное имя отца, которое нужно было восстановить, она бы послала все к черту и узнала бы, что значит быть женщиной. Приняв помощь и руку Моргана она направилась в отель.
   После ужина Дэн Морган улегся на свою железную кровать, положив ноги на спинку, а руки под голову. Он перебирал события дня. Весь вечер туманные образы прошлого, мимолетные мысли и неясные воспоминания копошились в его мозгу. Но, как светлячки, светились вдалеке. А его нежная забота о девушке вообще выходила за рамки его понимания. Он собирался соблазнить ее, сделать все возможное, чтоб затащить в постель. Но снова оказался во власти глубоких чувств, как и раньше. Он испытывал желание защищать ее.
   Илейн желала его, он был в этом уверен. Она выйдет замуж за Даусона через несколько недель, и Морган знал, что за это время найдет возможность добиться ее. Тогда почему же он испытывает уколы совести? Он был наемником, бандитом, он многих держал в страхе. Его память соглашалась с тем, что писали газеты, он был на собрании, чтобы запугать шахтеров. И его преследовали смутные воспоминания о других женщинах, о страстных ночах без последующих сожалений, укоров совести. Тогда почему бы не овладеть этой женщиной? И, кроме того, возможно, он сделает ей приятное. Ей наверняка не нравится Даусон, а каждая женщина имеет право хоть на одну страстную ночь, хоть раз в жизни.
   Морган положил ноги в ботинках на одеяло. К черту совесть! Он уже слишком долго разыгрывает из себя джентльмена. Он переспит с девчонкой при первом же удобном случае. Он хочет ее, а она хочет его. И больше не о чем думать.
   Услышав стук в дверь, Морган достал кольт из кобуры. Держа оружие перед собой, он отодвинул засов. Маленький бледный юнец с нечесаной головой смотрел на него большими зелеными глазами.
   — Телеграмма для мистера Дэна Моргана. Это вы?
   Морган сунул кольт в кобуру.
   — Я! — Он взял конверт, дал мальчику чаевые, увидел беззубую улыбку в ответ и закрыл дверь. Разорвав конверт, он вытащил тонкую полоску бумаги. «Дэн, ты не сообщаешь о себе уже три недели. Начинаю волноваться. Пожалуйста, пошли словечко, что ты жив. Твой брат Томми».
   Итак, у него есть брат по имени Томми. Имя пробудило образ того рыжеволосого паренька, о котором он вспоминал раньше. Это не сын, а брат. Теперь он видел этого мальчика уже мужчиной — веснушчатым, высоким и стройным, копну рыжих волос развевал ветер. Еще один шаг к выздоровлению. Телеграмма прислана из Калифорнии. Город Напа. Это слово напомнило прекрасные долины среди плодородных низких холмов. Он поразмышлял над телеграммой и принял решение, которое давно напрашивалось: он должен прервать свои отношения с Редмондом и Даусоном, по крайней мере до тех пор, пока к нему не вернется память. Его мозг, а теперь и эта телеграмма побуждали его начать расследование.
   Натянув рубашку на голое тело, Морган вышел из комнаты и направился на телеграф. Он уедет в Калифорнию послезавтра. Он будет в Сан-Франциско раньше, чем через две недели. Он пошлет телеграмму, чтобы брат его встретил. Брат сможет прояснить темные пятна прошлого. И после этого он решит, что ему делать дальше. Может быть, он вернется в Кейсервилль и заберет Илейн. Если бы он нажал на нее как следует, она обязательно бы отправилась с ним.
   Непонятно почему, эта мысль успокоила его. Морган вышел в темноту и направился к почте большими уверенными шагами.

Глава 9

   Как всегда, больные кости Ады не обманули — близился ураган.
   Темные тучи, серые и плоские, нависали на горизонте, и слышались отдаленные раскаты грома. Эти раскаты могут обернуться бурей, решила Илейн, но если повезет, ураган на один день отложит свой набег.
   Как и обещал Чак Даусон, с шахты пришли два мальчика. Они развесили цветные гирлянды и прикололи к одной стене большой блестящий плакат. Надпись гласила: «Наши поздравления Илейн и Чаку». Длинные деревянные столы были накрыты кружевными скатертями, на них ровными рядами лежали белые крахмальные салфетки. На столе стояли блюда с тартинками, маленькими пирожными, конфетами, а чашки для пунша были наполнены восхитительным лимонадным напитком. Мужчин ждал особый пунш на другом столе в противоположном конце комнаты.
   Илейн вдохнула специфический запах мяса и пряностей, в последний раз проверила стол и пошла в свою комнату на третьем этаже.
   Она не торопясь вымылась, наслаждаясь душистой лавандовой водой, потом собрала часть своих темных волос и перевязала их бледно-лиловой лентой того же цвета, что и платье. Вьющиеся блестящие пряди свисали длинными спиралями. Ада потратила много времени и усилий, чтобы стянуть шнурки корсета так сильно, что Илейн с трудом могла дышать. Но талия стала такой тонкой, что ее можно было обхватить одними ладонями, и девушка решила, что мучения стоили того. Она надела нижнюю юбку и застегнула мягкую расшитую материю на талии. Потом осторожно, через голову, надела платье, стараясь не испортить локоны.
   Нынешняя мода очень женственна, решила Илейн, рассматривая себя в зеркало. Ее шелковое, цвета лаванды платье подчеркивало роскошные бедра, а потом мягким каскадом опускалось до пола. Верхняя юбка более светлого оттенка была почти розовой и ниспадала спереди красивыми складками, а сзади собиралась в узел с бантом. Платье было очень милым. Его привез Генри Даусон из Нью-Йорка и подарил Илейн на обручение. И хотя ей не хотелось чувствовать себя еще более обязанной Даусонам, она не смогла отказаться от подарка.
   Погладив пальцами тонкую материю, девушка ощутила себя чрезвычайно женственной. Сегодня вечером она с удовольствием продемонстрирует смелый глубокий вырез платья. Она не могла дождаться, когда увидит эффект, произведенный этим платьем на Моргана.
   Илейн вдруг почувствовала себя виноватой за такие мысли. К черту это непослушное сердце! Она должна бы думать о своем женихе, о том, как он ею будет гордиться. Она знала, что Чак начнет хвалиться каждому мужчине в зале, что наконец-то она принадлежит ему. И многие женщины будут завидовать ее положению. Семья Даусонов обладала значительным богатством и властью, и многие девушки считали Чака привлекательным. Илейн тысячи раз мечтала о том, чтобы он сумел пробудить в ней чувства, которые она испытывала к Моргану. Эти мысли укрепляли ее решимость.
   Она научится ласкать и заставит его тоже научиться этому. Она знала, что Чак мечтал обладать ею: он всегда смотрел на нее страстным, голодным взглядом. Может быть, если их супружество начнется со страсти, хотя бы с его стороны, ей удастся превратить это во что-то большее. Они смогут вместе строить свое будущее. Она очень на это надеялась. С сегодняшнего вечера она попробует стать девушкой Чака Даусона. Чтобы Морган ни говорил, чего бы ни делал, она не поддастся. Она навсегда выкинет его из головы. И кроме того, он всего лишь наемный убийца. Она уж наверняка сможет противостоять чарам такого мужчины!
   Илейн нанесла последнюю каплю духов с запахом сирени на нежную кожу за ухом и услышала стук в дверь. Пора идти. Открывая дверь, она испытывала некоторую боязнь, но, увидев удовлетворенный оценивающий взгляд Чака, забыла о прежних страхах. Ей пришлось признать, что в темно-синем фраке, таких же брюках и белоснежной рубашке Чак был красив. Яркие лучи весеннего солнца проделали грандиозную работу: обычно бледное лицо загорело, и теперь Чак выглядел более мужественным, чем всегда. Сильные плечи стали шире благодаря фраку, и девушке пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в глаза жениху. В мрачных темных глазах Чака блестели огоньки триумфа, и она снова почувствовала себя неуверенно.
   — Ты сегодня очень мила, дорогая, — сказал Чак.
   — Что ты, Чак, спасибо. — Илейн оперлась на предложенную руку, и они вышли в коридор. Медленным, торжественным шагом молодые люди спустились по лестнице.
   На последней ступеньке Чак остановился.
   — Это для тебя, моя дорогая. — Он подал Илейн крохотную голубую бархатную коробочку. Его руки были холодными, когда он коснулся ее руки. Илейн раскрыла футляр. В углублении из атласа цвета слоновой кости лежал бриллиант, окруженный поблескивающими кроваво-красными рубинами. Колечко было красивым, но слишком кричащим. Как только Чак надел его на палец невесты, оно словно сжало всю ее тонкую кисть.
   — Спасибо, Чак. Оно очень милое. — Илейн поцеловала жениха в щеку, и он повел девушку в столовую.
   Комната была полна гостей, кажется, собрались все, кто жил в округе. Илейн тепло улыбалась знакомым, многие из которых были друзьями ее отца. А Чак без устали представлял ее всем остальным. Генри Даусон присоединился к ним. Он широко улыбался и похлопывал сына по спине.
   — Пора бы вам сойтись. А то я уже начал беспокоиться. — Даусон так улыбнулся Илейн, что она сразу вспомнила о своих долгах. Она до сих пор недоумевала, почему он так хочет женить на ней своего сына и почему Чак пошел на поводу у желаний отца, но это их дело. У нее были собственные причины, из-за которых она согласилась на этот брак. И она не нарушит своего слова.
   — Можно предложить тебе освежиться? — Чак глупо улыбался.
   — Почему бы нет, я с удовольствием. — Она посмотрела, как он идет к столу с пуншем в дальнем конце комнаты. А потом, пользуясь его отсутствием, принялась рассматривать гостей. Илейн искала Моргана, но его нигде не было. Она почувствовала облегчение, за которым тут же последовало разочарование и взрыв злости на себя. Девушка вздохнула. По крайней мере, Морган — это проблема, которую она сегодня решит.
   — Знаешь, дочка, — говорил Генри Даусон, заканчивая беседу с Самуэлем Смитом, владельцем шахты в Хээлтоне, — мы, Даусоны, гордимся тем, что ты стала членом нашей семьи.
   — Спасибо, Генри. — Илейн не смогла назвать его отцом. Они еще немного поболтали, и он представил ее только что прибывшим промышленникам из Вайлкс Баррз. Оркестр из пяти человек заиграл как раз в тот момент, когда подошел Чак с пуншем.
   Илейн хотелось пить, она нервничала и сразу же сделала большой глоток, но тут же чуть не выплюнула все на стоявшего перед ней мужчину. Она закашлялась, слезы покатились из глаз.
   Чак похлопал ее по спине.
   — Ты в порядке, дорогая?
   — Чак, это… мужской пунш. Он шикнул на нее:
   — Я тебе не говорил, чтобы ты остановилась. Давай выпей. Будет весело. — Он улыбнулся и подтолкнул стакан ближе к ее губам.
   Илейн начала медленно закипать. Она не имела ничего против того, чтобы выпить. Она иногда даже любила выпить стаканчик шерри, как и любая другая девушка. Но когда ее принуждают — это совсем другое. Сделав вид, что отхлебнула глоток, девушка поставила стакан на стол и нечаянно задела его рукой.
   — Посмотри, что ты наделала! — зашипел Чак. Он пальцем подозвал проходившего мимо официанта. — Эй, ты. Убери это.
   — Почему бы нам не потанцевать? — мягко предложила Илейн. Чак бросил на нее сердитый взгляд, но согласился. Он не смотрел на нее, но Илейн про себя посмеивалась. Маленькая победа, но все равно победа.
   Чак танцевал хорошо. Илейн с легкостью кружилась и уже начала успокаиваться. И он преодолел свое мрачное настроение и уже снисходительно посматривал на нее. К ним присоединились другие пары, и все закружились под звуки «Голубого вальса». Чак так крепко держал ее, что она чувствовала его потные ладони сквозь тонкую материю светло-сиреневого шелкового платья. Илейн разглядывала танцующих: они раскачивались, приседали, кружась и скользя в ритме вальса.
   Когда музыка закончилась, Чак передал ее одному из многих мужчин, ожидавших танца с обрученной в день ее помолвки.
   Кончался танец, и начинался другой, и так весь вечер. Чак снова танцевал с ней. Потом высокий мужчина с яркой каштановой шевелюрой — из Скратона или Алентауна — почти носил ее над полом, немного не в такт. Когда они, наконец, закончили, Илейн чувствовала себя увядшей розой. И опять ей навстречу шагнул очередной мужчина. Его руки были теплыми, уверенными. Он обнял ее и повел в такт музыке.
   Небесно-голубые глаза взглянули в ее лицо, и усталости как не бывало. Илейн не дыша следовала за ним, подчиняясь мягкому, но волевому взгляду. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она знала, что должна заговорить, но боялась, что голос подведет ее. Вместо этого она молча кружилась в объятиях высокого, красивого мужчины.
   Илейн следовала за ним, ее ножки безошибочно угадывали шаг за шагом скольжение его длинных стройных ног. Он крепко прижимал ее твердой рукой, и она вспомнила, как эти же руки умело, властно вели за городом гнедого. А еще она вспомнила ощущения, когда эти руки гладили ее обнаженную грудь. Борясь с возбуждением, она вдруг почувствовала, что жар коснулся ее щек. Ей показалось, что Морган вспоминал то же самое. Он понимающе улыбнулся ей, и его взгляд был не просто теплым.
   — Вы сегодня восхитительны, мисс Мак-Элистер. — И будто давая ответ на ее молчаливый вопрос, он опустил глаза на ее полуобнаженную грудь.
   — Спасибо, мистер Морган, — ответила она также официально и молча поблагодарила Бога за то, что голос не дрожит. Она больше не слышала звуков музыки, их заглушал стук ее сердца. Танцевал ли еще кто-нибудь?
   — Я наблюдал за вами с крыльца. Ни одна женщина не сравнится с вами.
   — Спасибо… — Больше она ничего не смогла выдавить. От цветка на лацкане его безупречного пиджака исходил слабый запах мускуса. В этой одежде он было похож на джентльмена. В противоположность Чаку с его классическими, почти нежными чертами лица, острые скулы и резко очерченный подбородок Моргана придавали ему твердость. Глядя на это лицо, нельзя было определить возраст, что свидетельствовало о перенесенных страданиях. Тревожный взгляд и сеть морщинок в уголках глаз говорили о сильной воле. Воля, сила и мужественность — этого не доставало очень многим мужчинам. Это восхищало Илейн, влекло как реку в непокорное море. Она пропустила шаг, и Морган остановился.
   — Вы устали. Может, глоток свежего воздуха?
   Она знала, что прогулка с ним будет невиданной дерзостью.
   — Да, но только на минуточку.
   Он повел ее на улицу через стеклянные двери. Они остановились на широком крыльце позади отеля.
   Снаружи холодный ветер продувал насквозь и все сильнее затягивал тучами небо. Темные облака нависли над головой, и изредка слышались отдаленные раскаты грома. Гроза была далеко, но буря быстро надвигалась на город. А это значило, что многие гости очень скоро попрощаются. Это очень радовало Илейн.
   — Итак, вы все-таки решились? — низким голосом задал Морган страшный для нее вопрос.
   — Да, — прошептала Илейн, заворожено глядя в нежные глаза. Почему он так увлек ее? Почему ей так мучительно трудно стоять рядом с ним? Ей надо возвращаться к гостям, найти Чака, любой ценой держаться подальше от этого человека.
   — Вы его не любите.
   — Нет, конечно. Я его не люблю. — Как она смогла сказать такое? Незнакомому человеку! Потом она вспомнила о проведенном вместе времени, о его руках на ее теле и молча поблагодарила Небеса за темноту.
   — Но вы перед ним в долгу. — Морган погладил пальцем ее подбородок, и у нее внезапно ослабли колени.
   — Я в долгу перед его семьей. А это одно и то же.
   Распахнулась дверь. Она услышала несколько музыкальных аккордов, и веранда осветилась.
   — А, вот ты где. Я тебя искал, — послышался от двери резкий, сердитый голос Чака Даусона. Он осмотрел веранду. — Я вижу, ты в опытных руках, имеющего дурную славу, мистера Моргана.
   — У мисс Мак-Элистер немного закружилась голова, — мягко вступился Морган, когда Даусон приблизился.
   — Да, — подтвердила Илейн. — Я не увидела тебя и попросила мистера Моргана проводить меня на свежий воздух.
   — Тогда могу я поблагодарить вас за то, что вы во второй раз рисковали жизнью ради моей невесты? — Даусон произнес эту тираду с оттенком сарказма и совсем не нежно подтолкнул девушку к двери. — А теперь, если вы нас простите, мы пойдем веселить других гостей.
   Положив ей на талию мокрую руку, Чак повел Илейн в столовую, в дальний угол.
   — Не заставляй меня снова искать тебя, — предупредил он, угрожающе придвигаясь. — Держись подальше от этого Моргана. Ты меня понимаешь?
   Илейн кивнула. Выражение его глаз снова не сулило ничего хорошего. Оно не ждало никаких оправданий.
   — Да, — прошептала она. Чак автоматически улыбнулся.
   — Потанцуем?
   Разошлись последние гости, стараясь добраться до дома раньше, чем начнется буря. Некоторые остались в отеле и собирались уехать утром, но большая часть намеревалась спать в собственных постелях. Последними, если не считать нанятых помощников, уходили Чак и Илейн. Он весь вечер много пил, отказываясь уйти с праздника до тех пор, пока не разъедутся гости. Теперь он настойчиво провожал ее до комнаты. Илейн слишком устала, чтобы спорить. Желая поскорее избавиться от Чака, раздеться и скользнуть под простыню, она быстро поднялась по лестнице и отперла дверь.
   — Спокойной ночи, Чак, — сказала она, подставляя губы для поцелуя. Его рот властно завладел ее губами, и Чак крепко прижал девушку к себе. В этом объятии не было и намека на нежность. Он мял ее, как вещь. Илейн вырвалась, поблагодарила жениха за вечер и попыталась скрыться в своей комнате. Чак преградил ей путь.
   — Не сегодня вечером, Илейн. Я ждал слишком долго.
   Ей стало страшно.
   — Мы еще не женаты, Чак.
   — Я устал от твоих выдумок. Пора показать тебе, чья ты собственность. — Он втолкнул ее в комнату, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.
   — Собственность? Собственность? Я ни твоя собственность и ни чья! Убирайся, Чак, иначе я закричу.
   Чак только ухмыльнулся.
   — Давай. И кто тебя услышит? Здесь, наверху, только Морган и старик Фарлей. Фарлей плохо слышит. Морган — наш человек. Он не дурак. Он не станет впутываться в семейные дела.
   Илейн с трудом проглотила слюну. Она растерялась. Она может закричать. Морган, возможно, придет, а возможно, нет. Неужели придется позволить Даусону заняться с ней любовью? Когда-то ведь придется. Если она уступит сейчас, это, может быть, позволит забыть Моргана, это поможет думать ей о Чаке как о будущем муже. Он надвигался на нее.
   Внезапно Илейн решила: стоит попробовать.
   Морган чувствовал себя уставшим. Это был трудный вечер, и он знал, почему. Быть рядом с Илейн Мак-Элистер, видеть ее с Даусоном казалось ему бесконечной пыткой. Он пришел в комнату, чтоб забыть о происходящем, постараться отдохнуть, но до сих пор не мог уснуть. Он стащил пиджак, жилет и рубашку и растянулся на кровати в ботинках и брюках. Он немного почитал и уже начал дремать, когда услышал шум в соседней комнате. Имея многолетнюю привычку быть начеку, он некоторое время прислушивался, приподняв голову.
   Решив уступить Чаку и его романтическому наступлению, Илейн застыла. Не обращая внимания на ее чувства, он грубо схватил ее и поцеловал мокрыми неуклюжими губами. Она почувствовала сильный запах виски и едкий вкус сигар. Положив ладони ей на грудь, Чак начал грубо мять их через легкую шелковую ткань платья. Илейн испытала приступ тошноты и раздражения. Она немного отвернулась и всхлипнула. Чак неправильно понял ее и принял это за страстный стон.
   — Я знал, что ты этого хотела, сука, — неразборчиво пробормотал он ей на ухо. — Под этими красивыми нижними юбками вы все одинаковы.
   Эти слова разбили ее прежнее решение. Илейн начала яростно сопротивляться, тщетно упираясь ему в грудь.
   Чак крепко держал ее.
   — Итак, теперь ты хочешь поиграть? — издевался он. По-волчьи оскалив зубы, он кисло дышал девушке в лицо. — Ничто на свете мне так не нравится.
   Он грубо сцепил ее руки за спиной, и Илейн почувствовала страшную боль, как при вывихе.
   — Чак, пожалуйста, я не могу, — умоляла она. — Отпусти меня.
   Ответом Чака была грубость. Он схватился за вырез платья вместе с сорочкой и сорвал одежду, до пояса обнажив растерявшуюся девушку. Полные груди Илейн выпали из корсета. Ее душили слезы. Доведенная до отчаяния, она сумела вырвать свои руки и начала дико молотить ими по груди Чака.
   Чак хохотал как одержимый.
   — А я боялся, что ты не окажешь мне достойного сопротивления! — Он снова поймал ее руки, но ей удалось освободиться.
   Встав уверенно на ноги, Илейн сжала изящные пальцы в кулак и с силой ударила Чака по лицу. А потом бросилась к двери. Чак преградил ей путь. Улыбка исчезла. Из длинной узкой раны на щеке текла кровь: бриллиант на обручальном кольце поцарапал лицо.
   — Это твоя вторая ошибка за вечер. Первую ты совершила, когда строила глазки Моргану.
   Чак схватил ее за запястье и больно ударил по лицу. После второго удара Илейн почувствовала слезы и вкус крови на губах. Она увидела дикий взгляд Чака и, наконец, закричала.
   Она все кричала, кричала, кричала…
   Морган взял свой кольт и через секунду был на ногах. Он выбежал в холл, взвел курок большого револьвера 45-го калибра, из предосторожности подняв его дулом вверх, и прислушался к происходящему в соседней комнате. Дверь комнаты Илейн была заперта, и крики прекратились, но он поднял ногу в тяжелом ботинке и одним махом разбил защелку. Дверь широко распахнулась, громко ударившись о стену. Звуки тяжело дышавшего человека наполняли комнату.
   — Убирайся отсюда, Морган. Это тебя не касается.
   Только свет из коридора освещал комнату, но Морган узнал визгливый голос Даусона. Когда глаза привыкли к темноте, Морган разглядел происходящее.
   Даусон всем телом прижал лежавшую на узкой кровати Илейн. Ее платье было разорвано до пояса, а юбка задрана. В темноте белели длинные стройные ноги. Ее каштановые волосы растрепались, отдельные влажные локоны прилипли к шее и груди. Рука Даусона лежала на соске и мяла нежное тело. Он делал это почти преднамеренно, на глазах у Моргана.
   Когда за окном вспыхнул свет, Морган увидел уродливый красный синяк, начинавший темнеть под глазом Илейн, и струйку крови в уголке губ. Слезы текли по ее щекам. Ее золотистые глаза были глазами испуганной самки.
   Моргану стоило больших усилий сдерживать себя.
   — Отпусти ее, Даусон. Она тебе пока что не жена.
   — Ты совершаешь большую ошибку, Морган. Ты работаешь на нас, верно?
   Илейн дрожала, пытаясь сбросить тяжелое, душившее ее тело Чака. Она чувствовала, как его тонкие пальцы впились в нежную кожу ее левого плеча. Его вторая рука мучила грудь, и девушка покраснела от унижения.
   — Убери револьвер, Морган, — потребовал Чак.
   — Отпусти ее, — угрожающе сказал Морган, отворачиваясь влево от яркого света из коридора.
   — Храбрец, да? Смелый, пока оружие в руках.
   Похоже, слова Даусона исчерпали терпение Моргана. Он медленно положил кольт на стул.
   — Хорошо, Даусон. Теперь только ты и я.
   — Я тебе уже сказал, — начал Даусон, — она моя. Я буду рассматривать ее, как захочу. — И в доказательство своих слов, он скользнул рукой по бедру девушки и сжал ягодицы.
   Илейн почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и тихо заплакала. Через пелену слез она видела холодный, жестокий взгляд Моргана. А потом он озверел…
   Морган рванулся через комнату — его движение было почти неуловимым — и руки Чака отпустили Илейн. Она облегченно вздохнула полной грудью, когда Морган снял с нее Даусона.
   Он ударил Чака по лицу так сильно, что стали видны напрягшиеся на обнаженном торсе мышцы. Илейн вскрикнула, когда Чак рухнул на пол, свалив при этом голубую фарфоровую вазу со стоявшей рядом с кроватью тумбочки. Ваза упала и разбилась вдребезги. Окончательно протрезвев, Чак угрожающе замахнулся. Морган оттолкнул осколок стекла и поднял Чака на ноги. Он бил его снова и снова, а тот только раскачивался и немного отступал. Потом Чаку удалось прийти в себя, и он сильно ударил Моргана в живот и в челюсть. Морган пошатнулся, опускаясь на раненое плечо. Он застонал, закусив от боли губу, но сумел удержаться на ногах, сохранив равновесие. И тут он ударил правой и попал Чаку прямо в подбородок, а левой угодил противнику в живот. Тяжелый кулак свалил Даусона с ног. Чак рухнул на стул, который тут же под ним развалился, и Даусон растянулся на осколках вазы. Кровь текла с его щеки и из носа, а губы распухли и кровоточили.
   Когда Чак поднялся на ноги, он убийственным взглядом посмотрел на Илейн и вытер кровь с лица тыльной стороной ладони. Крошечные кусочки фарфора оставили царапины и порезы на его руках и шее. Отступая к двери, он угрожающе ткнул дрожащим пальцем в Моргана.
   — Ты за это заплатишь, Морган. — Его глаза буравили Илейн. — Вы оба заплатите. — Голос был прерывистым и скрипучим.
   Девушка стыдливо завернулась в разорванное платье, пытаясь скрыть свое тело от мерзкого взгляда Чака. Как только дверь за ним закрылась, ее заколотило, но мысль, что опасность миновала, успокоила ее надломленный Дух. Вздохнув, Илейн обратила внимание на мужчину, от которого тоже могла исходить опасность. Морган все еще стоял посреди комнаты. Он тяжело дышал и не разжимал кулаков.