Страница:
— Ну, как твой маленький спектакль сегодня утром, Морган? — на крыльце его ждал Чак Даусон.
— Как мы и планировали, — ответил Морган. — Но, похоже, этих парней не так-то легко напугать.
Даусон сжал кулаки, и Моргана начало знобить, когда он подумал, что эти руки коснутся высокой, полной груди Илейн.
— Тогда надо немного усилить доводы. — Даусон вскочил в седло. — Мы должны встретиться с моим отцом и Дольфом Редмондом на шахте.
Морган кивнул, и двое мужчин направились из города, как только начали расходиться митингующие. Решительные лица шахтеров красноречиво говорили об исходе собрания.
— Будь осторожен, бандит, — угрожающе выкрикнул кто-то из толпы, когда Морган проезжал мимо.
— Убирайся из города и оставь в покое порядочных людей, — подхватил другой голос.
Моргану захотелось найти какой-нибудь другой метод, чтобы держать под контролем ситуацию. Ему совсем не нравилось выступать именно против тех, кому он жаждал помочь. Если бы найти другой путь… но его не было. А если думать о будущем, то для всех так будет лучше.
Молча сидя на лошадях, мужчины спустились вниз по улице и выехали за город. Острые воспоминания нахлынули на Моргана при виде старой шахты, знакомого моста, под которым ребенком он любил плавать. Однако среди воспоминаний самым ярким была ночь 1 октября 1869 года, когда он покинул Кейсервилль.
Они с Томми ползали в темноте более четырех дней. Лампочка Рена разбилась еще при обвале, а лампочки Томми хватило только на первые восемь часов. После этого наступила кромешная тьма. Комбинезон и рубашка Рена промокли от воды, стекавшей по расщелине; кожа стала дряблой и обвисла, а темнота под ними рвала тело на части, пронизывала до костей. Рен одеревенел и был жестоко измучен, а раны на руках от постоянного стучания и лазания превращались в язвы.
— Рен? Ты считаешь, мы умрем? — ножом разрезал темноту тоненький голосок Томми.
— Не будь дураком, — ответил Рен, стремясь хоть как-то поддержать младшего брата. — Стучи. Я сменю тебя, когда ты устанешь.
— Я замерз… я весь исцарапался. — Томми пополз в темноте, пока не коснулся Рена.
Рен крепко сжал его руку.
— Нас скоро найдут, Томми. Я уверен в этом. Тебе надо еще немножко побыть храбрым и сильным.
— Я буду храбрым, Рен. Я обещаю.
В голосе брата было столько отчаяния, что у Рена защемило сердце.
— Томми, я знаю, как тебе трудно. Папа гордился бы тобой. Но мы не должны останавливаться.
— Я не буду останавливаться, Рен.
— Молодец. Стучи. Что это было? — Рен застыл, напрягая слух.
— Что? — Томми тоже прислушался. «Тук, тук, тук».
— Вот оно! — За узким проломом противоположной стены пещеры Рен расслышал слабые звуки.
«Тук, тук, тук».
— Вот снова. Уже ближе. — Рен вспомнил, как билось в ту минуту его сердце.
— Постучи в ответ, — попросил он брата. — А потом начинай копать со мной.
Томми изо всех сил забарабанил молотком. Даже в темноте Рен чувствовал его улыбку.
Когда всадники миновали поворот, показалась «Голубая гора», тотчас напомнив Рену, что теперь он Дэн Морган. У ворот их ожидали Редмонд и старший Даусон.
Шахта выглядела так же, как и в детстве: огромная гора земли, искореженная и лишенная жизни. Со всех сторон в нее врезались глубокие дыры. Казалось, что это много раз оскверненная могила. У основного входа стояли рядами устаревшие отбойные молотки. Узкие рельсы убегали вглубь, напоминая о тяжелых вагонетках с углем.
Все было таким же отталкивающим, каким он это помнил. И только теперь, войдя в основной туннель, он понял, что балки и перекрытия давно требуют замены, а оборудование не соответствует стандартам безопасности. Мысли Моргана вновь наполнились скверными воспоминаниями — дни в темноте и сырости, холодная глубина шахты, мертвые и умирающие, их стоны под обвалившимися балками. Ему с трудом удалось вернуться в настоящее.
— Ну, что ты об этом думаешь? — захотел узнать Генри Даусон.
— Жаль, но я мало понимаю в горнорудном деле, — солгал Морган. — Мне здесь темно и холодно.
Даусон рассмеялся.
— Все вы, непонимайки, так говорите. Надо быть настоящим горняком, чтобы суметь работать в таких туннелях.
Морган подумал, что Даусон и сам не подозревает, насколько он прав. Дэн бросил работать на шахте девять лет назад и никогда не сожалел об этом. Только иногда он попадал в такие места, и то совсем по другим поводам.
Когда они спустились глубже, Морган почувствовал запах сырости, подымавшийся из ствола шахты.
Все было тихо, шахтеры остались в городе. Только несколько мулов ржали в своих темных стойлах под землей. Мулы были необходимы в добыче антрацита. Они таскали тяжелые тележки с углем вверх и вниз по туннелю, вывозя уголь на поверхность. Некоторым животным нельзя было видеть дневного света. Это сделало бы невозможной их работу в душных подземельях.
Морган слышал о мулах, сходивших с ума при виде яркого света. Ведь они проводили годы и годы в темных лабиринтах. Раз увидев свет, они никогда бы не вернулись в шахту, сколько бы их ни били. Морган понимал мулов. Иногда животные бывают умнее людей.
Четверо мужчин вышли из шахты и направились к зданию управления, чтобы продолжить разговор. Редмонд хотел услышать детали утренних событий. Морган подробно рассказал о собрании, но ни словом не обмолвился о страстной речи Илейн. Обратив внимание на болезненный цвет лица и темные мрачные глаза Чака, он задумался: «Что же сделает с Илейн этот мужчина, когда узнает о ее появлении на собрании?»
Разговор продолжался больше часа. Все предлагали Моргану различные пути решения проблем с шахтерами. Он должен был взять их в руки. Забастовка обойдется слишком дорого. Потеря даже одного дня для них многого стоила. И не могло быть речи об уступке требованиям шахтеров. Гораздо дешевле было заплатить Моргану, и пусть все идет по-старому. Морган заверил их, что принял к сведению все предложения. Но втайне, с каждым новым предложением, он посылал эту троицу к черту.
Когда беседа закончилась, все четверо сели на лошадей и отправились назад в город. Ехать было недалеко, а окрестности радовали своей красотой: покрытые лесом холмы и глубокие овраги, в которых мирно текли ручьи. Рен вспоминал картины детства, постоянно сбивая себя этим с мыслей о деле. Не за тем ли поворотом он занимался любовью с Пруденс Мейфилд, дочерью мэра? Воспоминания о созревшей белой груди и немного широковатом заде подружки вызвали у него улыбку.
Вернувшись в настоящее, он посмотрел вперед и зажмурился от солнечного света. Внезапно Морган увидел металлический блеск и легкое движение в рощице. Он направил лошадь в галоп, и как раз в этот момент прозвучало несколько выстрелов. Боль пронзила ему грудь. Сила удара чуть не вышибла его из седла. Мгновенно черная лошадь бросилась в укрытие, и вторая пуля попала всаднику в бедро.
Пытаясь удержаться в седле, Морган при каждом вздохе испытывал сильную волнообразную боль. Вцепившись в уздечку, он боролся с подступающей темнотой. Потом подался вперед и рухнул на камни.
— Черт! — Чак Даусон быстро соскочил с лошади и припал к земле, усыпанной камнями. Рядом с ним лежали Редмонд и Генри Даусон. Сделав несколько выстрелов, незнакомец исчез, и больше они не слышали ни звука со стороны прятавшегося за деревьями человека. Но чтобы быть уверенными в своей безопасности, храбрецы подождали еще несколько минут, прежде чем смело встать.
— Он уже далеко, — сказал Генри Даусон.
Мужчины осторожно поднялись, вновь готовые упасть при малейшем звуке со стороны нападавшего, а потом приблизились к лежавшему Дэну Моргану.
— Кто-нибудь посмотрит его? — спросил Редмонд.
— Я чертовски занят. Надо спасать свою собственную шкуру, — высказал вслух мысли всех троих Генри Даусон.
— Он все еще жив? — указал на Моргана Чак, и они наклонились над раненым. Редмонд пощупал пульс.
— Он жив. Сейчас, по крайней мере. Надо бы взять его в отель и позвать дока Вилоу — форда.
Седло скрипело, но большой черный мерин стоял смирно, пока мужчины укладывали на него почти безжизненное тело Моргана. Потом они вскочили на лошадей и быстро поехали в город, ведя позади черную лошадь. Чак отправился за доктором, а старшие понесли Моргана в отель.
Илейн вошла в столовую в тот момент, когда Редмонд и Даусон входили в коридор. Она побледнела, увидев окровавленного незнакомца, который всего час назад посмеивался над ней в клубе.
— В него стреляли, — сообщил Дольф редмонд почти небрежно.
От одного тона она рассвирепела. «У этого человека лед вместо крови». Закрыв за собой дверь, она пошла позади раненого.
В беспамятстве черты Моргана казались мягче. Волосы упали и рассыпались по лицу, и Илейн вновь показалось, что он слишком похож на Рена. Такой красивый и такой уязвимый. Илейн внезапно ощутила собственную вину в этой трагедии. Не была ли она причиной его ран? Она испугалась, что ее речь побудила шахтеров к насилию. Может, она отчасти виновата в том, что произошло с этим человеком?
Чак Даусон ворвался в комнату.
— Док Вилоуфорд… уехал принимать роды.
— Положите его в комнате рядом с моей, — сказала Илейн.
Так как третий этаж все еще не был достроен, там оставалась одна пустая комната, смежная с комнатой девушки, и еще одна внизу.
Чак с сомнением посмотрел на Илейн.
— Делай, как она говорит, — приказал Редмонд. — Вдруг она поможет ему выжить, и мы извлечем еще пользу. Он будет счастлив и безумно зол, когда выживет.
Оба Даусона засмеялись.
— Иногда ты бываешь умней, чем это может показаться, Дольф, — сказал Генри. Выражение лица Чака в точности передавало чувства отца. Илейн обогнала мужчин на лестнице и поспешила в свою комнату согреть воду и собрать необходимые принадлежности. Вернувшись, она обнаружила незнакомца на кровати — старший Даусон снимал с него ботинки.
— Почему бы не оставить его со мной? — сказала Илейн. — Если вы понадобитесь, я спущусь и позову вас.
Хотя ей и была нужна их помощь, однако трое этих мужчин в одной с ней комнате нервировали ее.
Редмонд согласно кивнул и предложил всем последовать за ним.
— Лучше скажите, пусть Ада на время найдет мне замену на кухне. Если вы хотите, чтобы этот парень выжил, — предупредила девушка.
— Я прослежу за этим, — заверил ее Генри Даусон. — Ты подыми этого бандита на ноги.
Мужчины тихо удалились, и Илейн немного расслабилась. Взглянув на лежавшего на кровати почти мертвого человека, она начала работу. У нее была легкая рука, она могла залечивать раны. Она чувствовала к этому призвание. Даже Ада не могла лечить постояльцев так, как это делала Илейн. Этим когда-то страстно увлекалась бабушка Илейн. И девочка всегда ходила за бабушкой Мак-Элистер, куда бы та ни шла. Эта хрупкая маленькая женщина отдала все свои книги внучке. Спустя годы Илейн стала специалистом в этом деле, хотя настоящей практики не имела. Люди верили ей. После доктора Вилоуфорда она была вторым лекарем в городке.
Илейн вымыла руки в тазике на бюро, потом расстегнула и распахнула на груди пропитанную кровью рубашку. Внимательно осмотрев рану, она поняла, что пуля попала в область плеча. Было трудно определить, задеты были легкие, но кровь, похоже, не пузырилась. Хотя он так хрипло дышал, что она не была уверена. Илейн разрезала ножницами окровавленную рубашку и смогла ее стащить. Потом она увидела еще одну рану — в ноге. Неудивительно, что он так бледен. Он, должно быть, потерял много крови.
Девушка минуту колебалась, ее руки застыли над пуговицами его плотных черных бриджей. Она уже лечила раненых мужчин. Почему же ей тяжело снимать одежду с этого? Потому что он похож на Рена, ответила она себе. Потому что под одеждой Рена находится тело Рена. И ты о нем мечтала. Отгоняя эту смешную мысль, Илейн расстегнула пуговицы, отрезала испачканную кровью ткань, потом сняла бриджи с его узких бедер и сильных ног. Бросив на пол испачканное кровью нижнее белье, она мысленно поблагодарила Бога, что мужчина был без сознания.
Хотя ей и не хотелось признавать, она никогда не видела более прекрасного экземпляра, чем тот, что лежал на кровати. Обнаженное тело было худым и крепким. Илейн старалась не замечать вьющиеся на груди темные волосы. Они плавно переходили в прямую тонкую полоску на плоском животе, а потом прикрывали его чресла. Раньше абсолютно голым она видела только одного мужчину — раненого шахтера из Мидлтона. Но вид этого был более чем интригующим.
Интригующим! Боже, что с ней происходит? Мужчина умирает, а она уставилась на его половые органы! Стерев кровь, девушка исследовала рану на ноге и обнаружила, что пуля прошла навылет. Рана на ноге не причинит неприятностей, если не загноится. А с помощью книги о лекарственных травах Илейн сможет избежать этого наверняка.
Тщательно промыв отверстие от пули, Илейн порылась в своей маленькой кожаной медицинской сумке и достала немного чудодейственного порошка для остановки кровотечения. Она посыпала рану порошком, потом добавила другого, из ольхи, для снятия воспаления, положила на рану компресс и быстро забинтовала ногу.
— Тебе нужна помощь, милочка? — Ада Ловери просунула голову как раз в тот момент, когда Илейн снимала кровавые салфетки с раны на широкой груди мужчины.
— Спасибо, Ада. Похоже, что с этой будет тяжелее.
— Ты знаешь, я не очень-то разбираюсь во врачевании, но я буду делать все, что ты скажешь. — Она подошла к кровати. — Мой Бог! Разве ж он не красавец?! Никогда еще не видела мужчину, сложенного так хорошо. Прекрасное тело и некоторые места…
Илейн вспыхнула. Она, по крайней мере, почувствовала оправдание своим мыслям.
— Ада, что ты такое говоришь! — выдавила она, не подымая глаз от раны.
— Он мне напоминает моего покойного мужа Джейка — я имею в виду некоторые места. Джейк был на три дюйма короче этого. — Ада широко улыбнулась. — Не ростом, я имею в виду.
Илейн громко рассмеялась, радуясь, что Ада сняла напряжение.
— Сюда. — Взяв женщину за руку, она положила ее ладонь на нужное место. — Я собираюсь поискать пулю. Не думаю, что он очнется. Но если это произойдет, ты должна держать его. — Ада кивнула. Илейн вымыла руки во второй раз и осторожно разложила травы, которые ей понадобятся. Хотя в комнате было прохладно, лоб Илейн блестел от пота.
С безграничной осторожностью девушка обследовала рану. Ада всем телом навалилась на руки мужчины, но он не пошевелился. Пуля засела глубоко под ключицей, но ее было легко обнаружить, и никаких серьезных повреждений не было. Когда Илейн достала из раны кусочек свинца, причинивший столько бед, и дыхание раненого стало ровным, она облегченно вздохнула. Она закончила промывать рану, обложила ее травами и крепко перевязала, улыбаясь от удовлетворенности своей работой. Если все пойдет хорошо, этот человек будет жить.
Потом в ее уме вспыхнули слова Дольфа Редмонда: он должен быть здоров и безумно зол, если пройдет через это и выздоровеет. И она подумала, верно ли поступила, спасая его. Ради спасения шахтеров стоило ли это делать?
Глава 4
— Как мы и планировали, — ответил Морган. — Но, похоже, этих парней не так-то легко напугать.
Даусон сжал кулаки, и Моргана начало знобить, когда он подумал, что эти руки коснутся высокой, полной груди Илейн.
— Тогда надо немного усилить доводы. — Даусон вскочил в седло. — Мы должны встретиться с моим отцом и Дольфом Редмондом на шахте.
Морган кивнул, и двое мужчин направились из города, как только начали расходиться митингующие. Решительные лица шахтеров красноречиво говорили об исходе собрания.
— Будь осторожен, бандит, — угрожающе выкрикнул кто-то из толпы, когда Морган проезжал мимо.
— Убирайся из города и оставь в покое порядочных людей, — подхватил другой голос.
Моргану захотелось найти какой-нибудь другой метод, чтобы держать под контролем ситуацию. Ему совсем не нравилось выступать именно против тех, кому он жаждал помочь. Если бы найти другой путь… но его не было. А если думать о будущем, то для всех так будет лучше.
Молча сидя на лошадях, мужчины спустились вниз по улице и выехали за город. Острые воспоминания нахлынули на Моргана при виде старой шахты, знакомого моста, под которым ребенком он любил плавать. Однако среди воспоминаний самым ярким была ночь 1 октября 1869 года, когда он покинул Кейсервилль.
Они с Томми ползали в темноте более четырех дней. Лампочка Рена разбилась еще при обвале, а лампочки Томми хватило только на первые восемь часов. После этого наступила кромешная тьма. Комбинезон и рубашка Рена промокли от воды, стекавшей по расщелине; кожа стала дряблой и обвисла, а темнота под ними рвала тело на части, пронизывала до костей. Рен одеревенел и был жестоко измучен, а раны на руках от постоянного стучания и лазания превращались в язвы.
— Рен? Ты считаешь, мы умрем? — ножом разрезал темноту тоненький голосок Томми.
— Не будь дураком, — ответил Рен, стремясь хоть как-то поддержать младшего брата. — Стучи. Я сменю тебя, когда ты устанешь.
— Я замерз… я весь исцарапался. — Томми пополз в темноте, пока не коснулся Рена.
Рен крепко сжал его руку.
— Нас скоро найдут, Томми. Я уверен в этом. Тебе надо еще немножко побыть храбрым и сильным.
— Я буду храбрым, Рен. Я обещаю.
В голосе брата было столько отчаяния, что у Рена защемило сердце.
— Томми, я знаю, как тебе трудно. Папа гордился бы тобой. Но мы не должны останавливаться.
— Я не буду останавливаться, Рен.
— Молодец. Стучи. Что это было? — Рен застыл, напрягая слух.
— Что? — Томми тоже прислушался. «Тук, тук, тук».
— Вот оно! — За узким проломом противоположной стены пещеры Рен расслышал слабые звуки.
«Тук, тук, тук».
— Вот снова. Уже ближе. — Рен вспомнил, как билось в ту минуту его сердце.
— Постучи в ответ, — попросил он брата. — А потом начинай копать со мной.
Томми изо всех сил забарабанил молотком. Даже в темноте Рен чувствовал его улыбку.
Когда всадники миновали поворот, показалась «Голубая гора», тотчас напомнив Рену, что теперь он Дэн Морган. У ворот их ожидали Редмонд и старший Даусон.
Шахта выглядела так же, как и в детстве: огромная гора земли, искореженная и лишенная жизни. Со всех сторон в нее врезались глубокие дыры. Казалось, что это много раз оскверненная могила. У основного входа стояли рядами устаревшие отбойные молотки. Узкие рельсы убегали вглубь, напоминая о тяжелых вагонетках с углем.
Все было таким же отталкивающим, каким он это помнил. И только теперь, войдя в основной туннель, он понял, что балки и перекрытия давно требуют замены, а оборудование не соответствует стандартам безопасности. Мысли Моргана вновь наполнились скверными воспоминаниями — дни в темноте и сырости, холодная глубина шахты, мертвые и умирающие, их стоны под обвалившимися балками. Ему с трудом удалось вернуться в настоящее.
— Ну, что ты об этом думаешь? — захотел узнать Генри Даусон.
— Жаль, но я мало понимаю в горнорудном деле, — солгал Морган. — Мне здесь темно и холодно.
Даусон рассмеялся.
— Все вы, непонимайки, так говорите. Надо быть настоящим горняком, чтобы суметь работать в таких туннелях.
Морган подумал, что Даусон и сам не подозревает, насколько он прав. Дэн бросил работать на шахте девять лет назад и никогда не сожалел об этом. Только иногда он попадал в такие места, и то совсем по другим поводам.
Когда они спустились глубже, Морган почувствовал запах сырости, подымавшийся из ствола шахты.
Все было тихо, шахтеры остались в городе. Только несколько мулов ржали в своих темных стойлах под землей. Мулы были необходимы в добыче антрацита. Они таскали тяжелые тележки с углем вверх и вниз по туннелю, вывозя уголь на поверхность. Некоторым животным нельзя было видеть дневного света. Это сделало бы невозможной их работу в душных подземельях.
Морган слышал о мулах, сходивших с ума при виде яркого света. Ведь они проводили годы и годы в темных лабиринтах. Раз увидев свет, они никогда бы не вернулись в шахту, сколько бы их ни били. Морган понимал мулов. Иногда животные бывают умнее людей.
Четверо мужчин вышли из шахты и направились к зданию управления, чтобы продолжить разговор. Редмонд хотел услышать детали утренних событий. Морган подробно рассказал о собрании, но ни словом не обмолвился о страстной речи Илейн. Обратив внимание на болезненный цвет лица и темные мрачные глаза Чака, он задумался: «Что же сделает с Илейн этот мужчина, когда узнает о ее появлении на собрании?»
Разговор продолжался больше часа. Все предлагали Моргану различные пути решения проблем с шахтерами. Он должен был взять их в руки. Забастовка обойдется слишком дорого. Потеря даже одного дня для них многого стоила. И не могло быть речи об уступке требованиям шахтеров. Гораздо дешевле было заплатить Моргану, и пусть все идет по-старому. Морган заверил их, что принял к сведению все предложения. Но втайне, с каждым новым предложением, он посылал эту троицу к черту.
Когда беседа закончилась, все четверо сели на лошадей и отправились назад в город. Ехать было недалеко, а окрестности радовали своей красотой: покрытые лесом холмы и глубокие овраги, в которых мирно текли ручьи. Рен вспоминал картины детства, постоянно сбивая себя этим с мыслей о деле. Не за тем ли поворотом он занимался любовью с Пруденс Мейфилд, дочерью мэра? Воспоминания о созревшей белой груди и немного широковатом заде подружки вызвали у него улыбку.
Вернувшись в настоящее, он посмотрел вперед и зажмурился от солнечного света. Внезапно Морган увидел металлический блеск и легкое движение в рощице. Он направил лошадь в галоп, и как раз в этот момент прозвучало несколько выстрелов. Боль пронзила ему грудь. Сила удара чуть не вышибла его из седла. Мгновенно черная лошадь бросилась в укрытие, и вторая пуля попала всаднику в бедро.
Пытаясь удержаться в седле, Морган при каждом вздохе испытывал сильную волнообразную боль. Вцепившись в уздечку, он боролся с подступающей темнотой. Потом подался вперед и рухнул на камни.
— Черт! — Чак Даусон быстро соскочил с лошади и припал к земле, усыпанной камнями. Рядом с ним лежали Редмонд и Генри Даусон. Сделав несколько выстрелов, незнакомец исчез, и больше они не слышали ни звука со стороны прятавшегося за деревьями человека. Но чтобы быть уверенными в своей безопасности, храбрецы подождали еще несколько минут, прежде чем смело встать.
— Он уже далеко, — сказал Генри Даусон.
Мужчины осторожно поднялись, вновь готовые упасть при малейшем звуке со стороны нападавшего, а потом приблизились к лежавшему Дэну Моргану.
— Кто-нибудь посмотрит его? — спросил Редмонд.
— Я чертовски занят. Надо спасать свою собственную шкуру, — высказал вслух мысли всех троих Генри Даусон.
— Он все еще жив? — указал на Моргана Чак, и они наклонились над раненым. Редмонд пощупал пульс.
— Он жив. Сейчас, по крайней мере. Надо бы взять его в отель и позвать дока Вилоу — форда.
Седло скрипело, но большой черный мерин стоял смирно, пока мужчины укладывали на него почти безжизненное тело Моргана. Потом они вскочили на лошадей и быстро поехали в город, ведя позади черную лошадь. Чак отправился за доктором, а старшие понесли Моргана в отель.
Илейн вошла в столовую в тот момент, когда Редмонд и Даусон входили в коридор. Она побледнела, увидев окровавленного незнакомца, который всего час назад посмеивался над ней в клубе.
— В него стреляли, — сообщил Дольф редмонд почти небрежно.
От одного тона она рассвирепела. «У этого человека лед вместо крови». Закрыв за собой дверь, она пошла позади раненого.
В беспамятстве черты Моргана казались мягче. Волосы упали и рассыпались по лицу, и Илейн вновь показалось, что он слишком похож на Рена. Такой красивый и такой уязвимый. Илейн внезапно ощутила собственную вину в этой трагедии. Не была ли она причиной его ран? Она испугалась, что ее речь побудила шахтеров к насилию. Может, она отчасти виновата в том, что произошло с этим человеком?
Чак Даусон ворвался в комнату.
— Док Вилоуфорд… уехал принимать роды.
— Положите его в комнате рядом с моей, — сказала Илейн.
Так как третий этаж все еще не был достроен, там оставалась одна пустая комната, смежная с комнатой девушки, и еще одна внизу.
Чак с сомнением посмотрел на Илейн.
— Делай, как она говорит, — приказал Редмонд. — Вдруг она поможет ему выжить, и мы извлечем еще пользу. Он будет счастлив и безумно зол, когда выживет.
Оба Даусона засмеялись.
— Иногда ты бываешь умней, чем это может показаться, Дольф, — сказал Генри. Выражение лица Чака в точности передавало чувства отца. Илейн обогнала мужчин на лестнице и поспешила в свою комнату согреть воду и собрать необходимые принадлежности. Вернувшись, она обнаружила незнакомца на кровати — старший Даусон снимал с него ботинки.
— Почему бы не оставить его со мной? — сказала Илейн. — Если вы понадобитесь, я спущусь и позову вас.
Хотя ей и была нужна их помощь, однако трое этих мужчин в одной с ней комнате нервировали ее.
Редмонд согласно кивнул и предложил всем последовать за ним.
— Лучше скажите, пусть Ада на время найдет мне замену на кухне. Если вы хотите, чтобы этот парень выжил, — предупредила девушка.
— Я прослежу за этим, — заверил ее Генри Даусон. — Ты подыми этого бандита на ноги.
Мужчины тихо удалились, и Илейн немного расслабилась. Взглянув на лежавшего на кровати почти мертвого человека, она начала работу. У нее была легкая рука, она могла залечивать раны. Она чувствовала к этому призвание. Даже Ада не могла лечить постояльцев так, как это делала Илейн. Этим когда-то страстно увлекалась бабушка Илейн. И девочка всегда ходила за бабушкой Мак-Элистер, куда бы та ни шла. Эта хрупкая маленькая женщина отдала все свои книги внучке. Спустя годы Илейн стала специалистом в этом деле, хотя настоящей практики не имела. Люди верили ей. После доктора Вилоуфорда она была вторым лекарем в городке.
Илейн вымыла руки в тазике на бюро, потом расстегнула и распахнула на груди пропитанную кровью рубашку. Внимательно осмотрев рану, она поняла, что пуля попала в область плеча. Было трудно определить, задеты были легкие, но кровь, похоже, не пузырилась. Хотя он так хрипло дышал, что она не была уверена. Илейн разрезала ножницами окровавленную рубашку и смогла ее стащить. Потом она увидела еще одну рану — в ноге. Неудивительно, что он так бледен. Он, должно быть, потерял много крови.
Девушка минуту колебалась, ее руки застыли над пуговицами его плотных черных бриджей. Она уже лечила раненых мужчин. Почему же ей тяжело снимать одежду с этого? Потому что он похож на Рена, ответила она себе. Потому что под одеждой Рена находится тело Рена. И ты о нем мечтала. Отгоняя эту смешную мысль, Илейн расстегнула пуговицы, отрезала испачканную кровью ткань, потом сняла бриджи с его узких бедер и сильных ног. Бросив на пол испачканное кровью нижнее белье, она мысленно поблагодарила Бога, что мужчина был без сознания.
Хотя ей и не хотелось признавать, она никогда не видела более прекрасного экземпляра, чем тот, что лежал на кровати. Обнаженное тело было худым и крепким. Илейн старалась не замечать вьющиеся на груди темные волосы. Они плавно переходили в прямую тонкую полоску на плоском животе, а потом прикрывали его чресла. Раньше абсолютно голым она видела только одного мужчину — раненого шахтера из Мидлтона. Но вид этого был более чем интригующим.
Интригующим! Боже, что с ней происходит? Мужчина умирает, а она уставилась на его половые органы! Стерев кровь, девушка исследовала рану на ноге и обнаружила, что пуля прошла навылет. Рана на ноге не причинит неприятностей, если не загноится. А с помощью книги о лекарственных травах Илейн сможет избежать этого наверняка.
Тщательно промыв отверстие от пули, Илейн порылась в своей маленькой кожаной медицинской сумке и достала немного чудодейственного порошка для остановки кровотечения. Она посыпала рану порошком, потом добавила другого, из ольхи, для снятия воспаления, положила на рану компресс и быстро забинтовала ногу.
— Тебе нужна помощь, милочка? — Ада Ловери просунула голову как раз в тот момент, когда Илейн снимала кровавые салфетки с раны на широкой груди мужчины.
— Спасибо, Ада. Похоже, что с этой будет тяжелее.
— Ты знаешь, я не очень-то разбираюсь во врачевании, но я буду делать все, что ты скажешь. — Она подошла к кровати. — Мой Бог! Разве ж он не красавец?! Никогда еще не видела мужчину, сложенного так хорошо. Прекрасное тело и некоторые места…
Илейн вспыхнула. Она, по крайней мере, почувствовала оправдание своим мыслям.
— Ада, что ты такое говоришь! — выдавила она, не подымая глаз от раны.
— Он мне напоминает моего покойного мужа Джейка — я имею в виду некоторые места. Джейк был на три дюйма короче этого. — Ада широко улыбнулась. — Не ростом, я имею в виду.
Илейн громко рассмеялась, радуясь, что Ада сняла напряжение.
— Сюда. — Взяв женщину за руку, она положила ее ладонь на нужное место. — Я собираюсь поискать пулю. Не думаю, что он очнется. Но если это произойдет, ты должна держать его. — Ада кивнула. Илейн вымыла руки во второй раз и осторожно разложила травы, которые ей понадобятся. Хотя в комнате было прохладно, лоб Илейн блестел от пота.
С безграничной осторожностью девушка обследовала рану. Ада всем телом навалилась на руки мужчины, но он не пошевелился. Пуля засела глубоко под ключицей, но ее было легко обнаружить, и никаких серьезных повреждений не было. Когда Илейн достала из раны кусочек свинца, причинивший столько бед, и дыхание раненого стало ровным, она облегченно вздохнула. Она закончила промывать рану, обложила ее травами и крепко перевязала, улыбаясь от удовлетворенности своей работой. Если все пойдет хорошо, этот человек будет жить.
Потом в ее уме вспыхнули слова Дольфа Редмонда: он должен быть здоров и безумно зол, если пройдет через это и выздоровеет. И она подумала, верно ли поступила, спасая его. Ради спасения шахтеров стоило ли это делать?
Глава 4
Шесть часов спустя Дэн Морган открыл глаза и зажмурился от боли, туманившей мозг. Он попытался подняться с постели, но от нового приступа боли вновь потерял сознание. Неясный образ женщины с темно-каштановыми волосами, склонившейся над ним, иногда прорывался в воспаленный от физических страданий мозг.
Морган спал беспокойно, и когда через какое-то время снова проснулся, то ему показалось, что у кровати стоит мужчина в темно-сером костюме. Он снова потерял сознание.
На следующее утро его разбудило тепло солнечных лучей, проникших сквозь поросль кудрявых завитков у него на груди.
Раненый медленно поднял веки, давая глазам привыкнуть к солнечному свету, наполнявшему комнату. Услышав звуки шагов у своей кровати, он поморгал, пытаясь «прояснить» неопределенные видения. Теперь он увидел два округлых диска полной груди, мягкий изгиб изящно очерченной линии шеи. И понял, что над ним склонилась темноволосая девушка. В какой-то момент ему показалось, что он видит сон. В первый раз за два дня раненый улыбнулся уголками губ и, приподняв дрожащую руку, осторожно погладил эту зрелую, полную грудь.
Визг возмущения дал понять, что он, наконец, проснулся. Мужчина слегка усмехнулся, когда его рука как ни в чем ни бывало вернулась на прежнее место.
— Итак, мистер Морган, вижу, вы собираетесь жить, — послышалось язвительное замечание от женщины с поблескивающими волосами.
Он ждал, пока до него дойдет смысл слов. Морган. Она назвала его Морганом. Для него это имя ничего не значило, в нем не было ничего знакомого. Он постарался вспомнить, но никаких идей в голову не приходило. Ничего знакомого.
— Морган, — повторил он, громко произнося это имя, хотя голос был глухим и незнакомым. — Вы назвали меня Морган.
Опять ничего знакомого. Он уже перестал улыбаться. Вместо этого глаза блуждали по комнате, рассматривая старые обои на стенах я пятна на потолке. На простом деревянном столике с зеркалом в беспорядке лежали полотенца и бинты. И в то же время комната была пуста и безупречно чиста.
— Итак, вас ведь так зовут, верно? — переспросила женщина, все еще сердясь на него за дерзкое поведение.
Какое-то время он лежал спокойно.
— Я не знаю… Похоже, что я не помню. Где я?
Злость Илейн исчезла. Она подошла ближе к кровати.
— Вы в отеле Кейсервилля, — сообщила она, положив нежную руку ему на лоб. — Кажется, лихорадка у вас прекратилась. Вы действительно ничего не помните?
Он нахмурился, пытаясь собраться с мыслями и хоть что-то вспомнить. Облизав губы, он вздохнул и упал на подушку, застонав от отчаяния.
— Ничего.
— Док Вилоуфорд был здесь поздно вечером. Он сказал, что вы сильно ударились головой, когда упали с лошади. Я думаю, что дела обстоят хуже, чем он решил. Я попрошу его прийти и осмотреть вас еще раз.
— Вы сказали, что мое имя Морган?
— Да, Дэн Морган. Вы в Кейсервилле, в Пенсильвании. В вас стреляли вчера утром.
Дольф Редмонд и Генри Даусон привезли вас сюда. А я Илейн Мак-Элистер.
Илейн иронически улыбнулась внезапному стечению обстоятельств. Она волновалась из-за того, что наемник после покушения будет вдвойне зол на шахтеров. А теперь Черный Дэн не много сможет вспомнить о том, что случилось. По крайней мере, у шахтеров есть отсрочка. Ведь, придя в себя, он захочет наказать их.
— Как вы себя чувствуете?
— Ну, мое положение шатко. Вы ухаживали за мной?
— В тот момент я была к вам ближе всех.
— Благодарю.
— Вам бы лучше отдохнуть. Не торопитесь так быстро подниматься. — Илейн улыбнулась ему и вдруг почувствовала, как защемило сердце. Как может быть настолько беспомощным такой большой мужчина? Она покачала головой, отгоняя эту мысль. В Дэне Моргане не было ничего беспомощного или, по крайней мере, не будет, когда он встанет на ноги.
Илейн проверяла повязку на груди у Моргана, когда дверь комнаты распахнулась. Она почувствовала обычный озноб, когда вошел Чак Даусон. Его глаза горели, и он их сощурил, а лицо было злым и красным. Вместо обычного нежного приветствия Чак сцепил зубы и уставился на Илейн.
Раненый наблюдал за ними, но молчал. Девушка знала, что ее жених — человек безвольный, и чем меньше его заводить, тем быстрее он остынет. Она вновь принялась поправлять повязку.
— Привет, Чак, — сказала она, стараясь сдержать волнение в голосе. Она еще никогда не видела такого страшного блеска в его взгляде. Она сразу поняла, что он узнал о собрании, и у нее мурашки побежали по коже.
— Что-то случилось, Чак? — она старалась произносить слова обычным тоном.
— Черт возьми, ты сама знаешь, что случилось. — Он угрожающе двинулся в ее сторону. — Ты ходила вчера на собрание этих проклятых шахтеров, верно?
Она не отвечала.
— Ты сказала шахтерам, что согласна с их требованиями. — Его глаза были похожи на два злых черных уголька. — После всего того, что мой отец и я сделали для тебя, ты говоришь, что шахтеры правы, а мы — нет! — Он уже почти визжал. Он сжимал и разжимал кулаки, стараясь успокоиться. Илейн вздрагивала при каждом слове. — Я этого не потерплю, Илейн. Ты собираешься стать моей женой. И ты будешь выставлять меня на посмешище перед всем городом, черт возьми! — Приблизившись к девушке, Чак сильно ударил ее ладонью по лицу. Его физиономия исказилась от ярости.
Илейн ухватилась за столик, пытаясь удержаться. Она чувствовала, как подступают слезы, и ощутила вкус крови на губах. С трудом сделав глотательное движение, девушка отвернулась, чтобы вытереть кровь с губ. А чего еще она ожидала? Она сделала именно то, о чем он только что говорил. Но вот чего она не ожидала совсем, так это попытки Моргана встать с постели.
— Оставь девушку в покое, — предупредил он, пытаясь подняться на ноги. — Не смей прикасаться к ней!
Он морщился от боли при каждом движении. Глаза горели на бледном искаженном лице.
Илейн бросилась к раненому.
— Мистер Морган, пожалуйста, не надо. Все в порядке. Иначе у вас откроются раны. — Она заставила его снова лечь. — Кроме того, я… я, возможно, заслужила это.
Золотисто-карие глаза встретились с небесно-голубыми и молча поблагодарили за попытку вступиться.
Морган, если так его звали, очень хотел понять происходящее. Испытывая непреодолимое желание защитить девушку, он не мог сдержаться. Если бы он сумел подняться, то, не задумываясь, избил бы этого человека, хотя до сих пор не понимал, кто эта девушка. Эта попытка причинила ему дикую боль, Морган закрыл глаза и позволил себе забыться.
Он так обессилел, что с трудом мог сосредоточиться, но долетавшие до него обрывки разговора позволили ему понять, что женщина, по крайней мере, отчасти была виновата в его ранениях. Почему же он испытывал сильное желание защищать ее? Она ведет себя так, будто они едва знакомы, возможно, день или два. Почему же он так беспокоится о ней? Почему ради нее он рисковал жизнью? Все еще нервничая, он не стал дальше мучиться этими вопросами.
Ему нравилась девушка, это он знал наверняка. Она была высокой, но не слишком, прекрасно сложенной. И при этом у нее была пышная грудь и округлые бедра. И в этот момент он решил, что, если в его болезни виновата девушка — а он был настроен это выяснить, — он будет счастлив рассчитаться с ней самым лучшим способом: она наверняка отработает это, глядя в потолок и удовлетворяя его желания. Эта мысль развлекла и взволновала его. Он почувствовал, что улыбается. Ему будет интересно и легко выздоравливать.
С приятными мыслями о предстоящих удовольствиях и тревожными мыслями о том, какое же у него прошлое, раненый погрузился в сон.
Прежде чем уйти, Чак Даусон снова разразился руганью, перекладывая всю вину за раны Моргана на плечи Илейн, и ей казалось, что, возможно, Чак был прав. Это ее еще больше убедило в том, что она обязана помочь раненому выздороветь. Илейн почти не обратила внимания на пощечину, потому что решила, что это мизерная плата за право открыто высказать свое мнение и чувство. Она хранила это в себе многие годы. Забыв про безобразную сцену, она обследовала пациента и, как только ушел Чак, пошла за доком Вилоуфордом.
Морган проснулся, когда Илейн и доктор вошли в комнату. Доктор во второй раз внимательно осмотрел ушибленное место на голове.
— Похоже, что у вас сильная контузия, мистер. Шишка у вас на затылке размером с куриное яйцо. — Он внимательно посмотрел на Моргана сквозь очки на длинной золотой цепочке. — Ничего не помните?
— Ничего, док. Несколько интересных образов во сне, которые встретились в этот злосчастный день, но ничего больше.
— Недолговременная потеря памяти довольно часто встречается в таких случаях, — произнес доктор. — Иногда это случается при ушибе головы. Но у вас это выглядит не так уж плохо. Надеюсь, память к вам скоро вернется. — Он потер короткий подбородок. — Возможно, я ошибаюсь. Но будем надеяться на лучшее.
Доктор снял с коротковатой шеи стетоскоп и спрятал его в медицинскую сумку.
— Илейн, вы что-нибудь знаете о прошлом этого мужчины? Что-нибудь, что разбудит его память?
— Не знаю, но Чак наверняка может что-то рассказать. Они с Дольфом вырезали много газетных заметок, прежде чем решили нанять его. Я читала некоторые и уверена, что они все еще где-то здесь. Я соберу их и дам почитать Моргану.
— Прекрасно. Это будет большой помощью. — Доктор повернулся к человеку на кровати. — А вы просто спокойно отдыхайте. Илейн и сама почти врач. Читайте статьи, и, возможно, они разбудят вашу память. Если это не сработает, тогда, может быть, нам поможет время.
— А сколько это может продлиться, док? — Волнение туманило голубые глаза Моргана.
— Может, день, а может, несколько недель. Иногда память вообще не возвращается, но, как я сказал, думаю, что с вами этого не произойдет. — Он закрыл свой черный медицинский саквояж и снял очки, которые при этом повисли на конце золотой цепочки. Просто отдыхайте.
Илейн потратила несколько часов, собирая всякую информацию о наемнике Дэне Моргане. У Чака имелось на него целое досье, а еще местные газеты красочно описывали несколько его подвигов. Илейн внимательно прочитала все. Некоторые истории описывали его как Робин Гуда с Запада, другие называли хладнокровным убийцей. Илейн не знала, чему ей верить, но надеялась, ради спасения шахтеров, что первые были правдивее.
Морган спал беспокойно, и когда через какое-то время снова проснулся, то ему показалось, что у кровати стоит мужчина в темно-сером костюме. Он снова потерял сознание.
На следующее утро его разбудило тепло солнечных лучей, проникших сквозь поросль кудрявых завитков у него на груди.
Раненый медленно поднял веки, давая глазам привыкнуть к солнечному свету, наполнявшему комнату. Услышав звуки шагов у своей кровати, он поморгал, пытаясь «прояснить» неопределенные видения. Теперь он увидел два округлых диска полной груди, мягкий изгиб изящно очерченной линии шеи. И понял, что над ним склонилась темноволосая девушка. В какой-то момент ему показалось, что он видит сон. В первый раз за два дня раненый улыбнулся уголками губ и, приподняв дрожащую руку, осторожно погладил эту зрелую, полную грудь.
Визг возмущения дал понять, что он, наконец, проснулся. Мужчина слегка усмехнулся, когда его рука как ни в чем ни бывало вернулась на прежнее место.
— Итак, мистер Морган, вижу, вы собираетесь жить, — послышалось язвительное замечание от женщины с поблескивающими волосами.
Он ждал, пока до него дойдет смысл слов. Морган. Она назвала его Морганом. Для него это имя ничего не значило, в нем не было ничего знакомого. Он постарался вспомнить, но никаких идей в голову не приходило. Ничего знакомого.
— Морган, — повторил он, громко произнося это имя, хотя голос был глухим и незнакомым. — Вы назвали меня Морган.
Опять ничего знакомого. Он уже перестал улыбаться. Вместо этого глаза блуждали по комнате, рассматривая старые обои на стенах я пятна на потолке. На простом деревянном столике с зеркалом в беспорядке лежали полотенца и бинты. И в то же время комната была пуста и безупречно чиста.
— Итак, вас ведь так зовут, верно? — переспросила женщина, все еще сердясь на него за дерзкое поведение.
Какое-то время он лежал спокойно.
— Я не знаю… Похоже, что я не помню. Где я?
Злость Илейн исчезла. Она подошла ближе к кровати.
— Вы в отеле Кейсервилля, — сообщила она, положив нежную руку ему на лоб. — Кажется, лихорадка у вас прекратилась. Вы действительно ничего не помните?
Он нахмурился, пытаясь собраться с мыслями и хоть что-то вспомнить. Облизав губы, он вздохнул и упал на подушку, застонав от отчаяния.
— Ничего.
— Док Вилоуфорд был здесь поздно вечером. Он сказал, что вы сильно ударились головой, когда упали с лошади. Я думаю, что дела обстоят хуже, чем он решил. Я попрошу его прийти и осмотреть вас еще раз.
— Вы сказали, что мое имя Морган?
— Да, Дэн Морган. Вы в Кейсервилле, в Пенсильвании. В вас стреляли вчера утром.
Дольф Редмонд и Генри Даусон привезли вас сюда. А я Илейн Мак-Элистер.
Илейн иронически улыбнулась внезапному стечению обстоятельств. Она волновалась из-за того, что наемник после покушения будет вдвойне зол на шахтеров. А теперь Черный Дэн не много сможет вспомнить о том, что случилось. По крайней мере, у шахтеров есть отсрочка. Ведь, придя в себя, он захочет наказать их.
— Как вы себя чувствуете?
— Ну, мое положение шатко. Вы ухаживали за мной?
— В тот момент я была к вам ближе всех.
— Благодарю.
— Вам бы лучше отдохнуть. Не торопитесь так быстро подниматься. — Илейн улыбнулась ему и вдруг почувствовала, как защемило сердце. Как может быть настолько беспомощным такой большой мужчина? Она покачала головой, отгоняя эту мысль. В Дэне Моргане не было ничего беспомощного или, по крайней мере, не будет, когда он встанет на ноги.
Илейн проверяла повязку на груди у Моргана, когда дверь комнаты распахнулась. Она почувствовала обычный озноб, когда вошел Чак Даусон. Его глаза горели, и он их сощурил, а лицо было злым и красным. Вместо обычного нежного приветствия Чак сцепил зубы и уставился на Илейн.
Раненый наблюдал за ними, но молчал. Девушка знала, что ее жених — человек безвольный, и чем меньше его заводить, тем быстрее он остынет. Она вновь принялась поправлять повязку.
— Привет, Чак, — сказала она, стараясь сдержать волнение в голосе. Она еще никогда не видела такого страшного блеска в его взгляде. Она сразу поняла, что он узнал о собрании, и у нее мурашки побежали по коже.
— Что-то случилось, Чак? — она старалась произносить слова обычным тоном.
— Черт возьми, ты сама знаешь, что случилось. — Он угрожающе двинулся в ее сторону. — Ты ходила вчера на собрание этих проклятых шахтеров, верно?
Она не отвечала.
— Ты сказала шахтерам, что согласна с их требованиями. — Его глаза были похожи на два злых черных уголька. — После всего того, что мой отец и я сделали для тебя, ты говоришь, что шахтеры правы, а мы — нет! — Он уже почти визжал. Он сжимал и разжимал кулаки, стараясь успокоиться. Илейн вздрагивала при каждом слове. — Я этого не потерплю, Илейн. Ты собираешься стать моей женой. И ты будешь выставлять меня на посмешище перед всем городом, черт возьми! — Приблизившись к девушке, Чак сильно ударил ее ладонью по лицу. Его физиономия исказилась от ярости.
Илейн ухватилась за столик, пытаясь удержаться. Она чувствовала, как подступают слезы, и ощутила вкус крови на губах. С трудом сделав глотательное движение, девушка отвернулась, чтобы вытереть кровь с губ. А чего еще она ожидала? Она сделала именно то, о чем он только что говорил. Но вот чего она не ожидала совсем, так это попытки Моргана встать с постели.
— Оставь девушку в покое, — предупредил он, пытаясь подняться на ноги. — Не смей прикасаться к ней!
Он морщился от боли при каждом движении. Глаза горели на бледном искаженном лице.
Илейн бросилась к раненому.
— Мистер Морган, пожалуйста, не надо. Все в порядке. Иначе у вас откроются раны. — Она заставила его снова лечь. — Кроме того, я… я, возможно, заслужила это.
Золотисто-карие глаза встретились с небесно-голубыми и молча поблагодарили за попытку вступиться.
Морган, если так его звали, очень хотел понять происходящее. Испытывая непреодолимое желание защитить девушку, он не мог сдержаться. Если бы он сумел подняться, то, не задумываясь, избил бы этого человека, хотя до сих пор не понимал, кто эта девушка. Эта попытка причинила ему дикую боль, Морган закрыл глаза и позволил себе забыться.
Он так обессилел, что с трудом мог сосредоточиться, но долетавшие до него обрывки разговора позволили ему понять, что женщина, по крайней мере, отчасти была виновата в его ранениях. Почему же он испытывал сильное желание защищать ее? Она ведет себя так, будто они едва знакомы, возможно, день или два. Почему же он так беспокоится о ней? Почему ради нее он рисковал жизнью? Все еще нервничая, он не стал дальше мучиться этими вопросами.
Ему нравилась девушка, это он знал наверняка. Она была высокой, но не слишком, прекрасно сложенной. И при этом у нее была пышная грудь и округлые бедра. И в этот момент он решил, что, если в его болезни виновата девушка — а он был настроен это выяснить, — он будет счастлив рассчитаться с ней самым лучшим способом: она наверняка отработает это, глядя в потолок и удовлетворяя его желания. Эта мысль развлекла и взволновала его. Он почувствовал, что улыбается. Ему будет интересно и легко выздоравливать.
С приятными мыслями о предстоящих удовольствиях и тревожными мыслями о том, какое же у него прошлое, раненый погрузился в сон.
Прежде чем уйти, Чак Даусон снова разразился руганью, перекладывая всю вину за раны Моргана на плечи Илейн, и ей казалось, что, возможно, Чак был прав. Это ее еще больше убедило в том, что она обязана помочь раненому выздороветь. Илейн почти не обратила внимания на пощечину, потому что решила, что это мизерная плата за право открыто высказать свое мнение и чувство. Она хранила это в себе многие годы. Забыв про безобразную сцену, она обследовала пациента и, как только ушел Чак, пошла за доком Вилоуфордом.
Морган проснулся, когда Илейн и доктор вошли в комнату. Доктор во второй раз внимательно осмотрел ушибленное место на голове.
— Похоже, что у вас сильная контузия, мистер. Шишка у вас на затылке размером с куриное яйцо. — Он внимательно посмотрел на Моргана сквозь очки на длинной золотой цепочке. — Ничего не помните?
— Ничего, док. Несколько интересных образов во сне, которые встретились в этот злосчастный день, но ничего больше.
— Недолговременная потеря памяти довольно часто встречается в таких случаях, — произнес доктор. — Иногда это случается при ушибе головы. Но у вас это выглядит не так уж плохо. Надеюсь, память к вам скоро вернется. — Он потер короткий подбородок. — Возможно, я ошибаюсь. Но будем надеяться на лучшее.
Доктор снял с коротковатой шеи стетоскоп и спрятал его в медицинскую сумку.
— Илейн, вы что-нибудь знаете о прошлом этого мужчины? Что-нибудь, что разбудит его память?
— Не знаю, но Чак наверняка может что-то рассказать. Они с Дольфом вырезали много газетных заметок, прежде чем решили нанять его. Я читала некоторые и уверена, что они все еще где-то здесь. Я соберу их и дам почитать Моргану.
— Прекрасно. Это будет большой помощью. — Доктор повернулся к человеку на кровати. — А вы просто спокойно отдыхайте. Илейн и сама почти врач. Читайте статьи, и, возможно, они разбудят вашу память. Если это не сработает, тогда, может быть, нам поможет время.
— А сколько это может продлиться, док? — Волнение туманило голубые глаза Моргана.
— Может, день, а может, несколько недель. Иногда память вообще не возвращается, но, как я сказал, думаю, что с вами этого не произойдет. — Он закрыл свой черный медицинский саквояж и снял очки, которые при этом повисли на конце золотой цепочки. Просто отдыхайте.
Илейн потратила несколько часов, собирая всякую информацию о наемнике Дэне Моргане. У Чака имелось на него целое досье, а еще местные газеты красочно описывали несколько его подвигов. Илейн внимательно прочитала все. Некоторые истории описывали его как Робин Гуда с Запада, другие называли хладнокровным убийцей. Илейн не знала, чему ей верить, но надеялась, ради спасения шахтеров, что первые были правдивее.