Страница:
Морган пригладил темные вьющиеся волосы, убрав несколько выбившихся прядей. Он подхватил свой кольт, засунув оружие за пояс брюк, но при этом не сводил глаз с Илейн. Потом он сел рядом с девушкой, поправил ее рассыпавшиеся волосы и убрал их с разбитого и кровоточащего лица.
— Ты в порядке? — спросил он мягко.
Она закрыла глаза, прижалась к нему и обвила его шею руками. Этот жест укрепил его решение. Он поднял Илейн, быстрыми шагами понес прочь от горьких воспоминаний, с которыми была связана эта комната.
Распахнув ногой дверь в свое жилище, Морган направился к кровати, осторожно положил Илейн, потом вернулся и закрыл дверь. Едва опустившись на кровать рядом с девушкой, он наклонился и достал из ботинка нож с узким лезвием. Она смотрела на все это широко раскрытыми глазами, и в ней нарастало смятение. Илейн судорожно вцепилась в его запястье, но он не замечал даже этого. Морган разрезал шнурки корсета. Облегченно вздохнув полной грудью, девушка улыбнулась. Он набросил на нее остатки разорванного платья. Илейн была благодарна, хотя платье и не закрывало ее прелестей.
Морган на минутку отошел и налил в тазик воды из стоявшего на умывальнике кувшина. Намочив краешек полотенца, он осторожно вытер кровь в уголке ее губ, а потом положил мокрую салфетку на синяк под глазом.
Хотя он и старался отвлечь себя чем-то, его руки дрожали.
— Чак говорил, что ты мне не поможешь, — прошептала Илейн, сдерживая слезы. — Он сказал, что ты слишком умен, чтоб вмешиваться. — Она заметила у него на подбородке кровоподтек, протянула руку и нежно погладила. — А я знала, что ты придешь.
— Боже, Лейни. — Морган прижал девушку к себе, зарывшись лицом в ее густые волосы, щекой касаясь ее лица. Они сидели так до тех пор, пока Илейн не почувствовала, что дрожь проходит. Он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Он был так благодарен Богу за ее спасение! И вдруг из-под разорванного лифа ее платья выглянул маленький сосок.
Это было больше, чем он мог вынести. Расстроено застонав, он погладил ее роскошные волосы, запрокинул ее голову и очень нежно, помня о ее разбитом лице, коснулся губ.
Глава 10
Глава 11
Глава 12
— Ты в порядке? — спросил он мягко.
Она закрыла глаза, прижалась к нему и обвила его шею руками. Этот жест укрепил его решение. Он поднял Илейн, быстрыми шагами понес прочь от горьких воспоминаний, с которыми была связана эта комната.
Распахнув ногой дверь в свое жилище, Морган направился к кровати, осторожно положил Илейн, потом вернулся и закрыл дверь. Едва опустившись на кровать рядом с девушкой, он наклонился и достал из ботинка нож с узким лезвием. Она смотрела на все это широко раскрытыми глазами, и в ней нарастало смятение. Илейн судорожно вцепилась в его запястье, но он не замечал даже этого. Морган разрезал шнурки корсета. Облегченно вздохнув полной грудью, девушка улыбнулась. Он набросил на нее остатки разорванного платья. Илейн была благодарна, хотя платье и не закрывало ее прелестей.
Морган на минутку отошел и налил в тазик воды из стоявшего на умывальнике кувшина. Намочив краешек полотенца, он осторожно вытер кровь в уголке ее губ, а потом положил мокрую салфетку на синяк под глазом.
Хотя он и старался отвлечь себя чем-то, его руки дрожали.
— Чак говорил, что ты мне не поможешь, — прошептала Илейн, сдерживая слезы. — Он сказал, что ты слишком умен, чтоб вмешиваться. — Она заметила у него на подбородке кровоподтек, протянула руку и нежно погладила. — А я знала, что ты придешь.
— Боже, Лейни. — Морган прижал девушку к себе, зарывшись лицом в ее густые волосы, щекой касаясь ее лица. Они сидели так до тех пор, пока Илейн не почувствовала, что дрожь проходит. Он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. Он был так благодарен Богу за ее спасение! И вдруг из-под разорванного лифа ее платья выглянул маленький сосок.
Это было больше, чем он мог вынести. Расстроено застонав, он погладил ее роскошные волосы, запрокинул ее голову и очень нежно, помня о ее разбитом лице, коснулся губ.
Глава 10
Илейн клялась тысячу раз, что не ответит на его нежность. Но как только их губы соединились, она почувствовала, что слабеет.
Сначала он нежно касался ее рта, боясь сделать больно. Но она испытывала не боль, а жгучее желание быть рядом с ним, оказаться в его объятиях. Будто читая ее мысли, Рен начал целовать ее настойчивей, и она раскрыла губы, пропуская его внутрь. Его язык был ласковым и теплым, его нежные прикосновения вызывали трепетную чувственную волну. Эта волна нарастала, ослабевала и вновь росла.
Он крепко прижал Илейн, целуя брови, щеки, нос. Запах мускуса и мужского тела возбуждал девушку. Ладони, бродившие по ее обнаженной спине, теперь пробрались сквозь разрывы в платье, и Илейн онемела от жара настойчивых рук. Горячие губы касались ее плеча, спускались по руке и со все возрастающей нежностью ласкали выпуклость ее груди. Илейн запустила руки в его темные пышные волосы.
Она уже не помнила о своих прежних обещаниях. Чак доказал, что такого между ними никогда не будет. Однако она уже дала слово. Завтра. Завтра она будет думать о невыполненных обязательствах и чести семьи. А сейчас ее жизнь принадлежит только ей. Все, что она может сегодня отдать — это страсть и любовь. Она оставит эту ночь только себе — и пусть завтра ей поможет Бог.
Морган намеревался только успокоить Илейн, позаботиться о ней, но его желание, его страсть были слишком сильны. Еще недавно он обещал себе, что соблазнит ее, возьмет при первой же возможности. И вот случай, которого он так искал. И все же…
Дрожащими руками он освободился из ее нежных объятий.
— Я уезжаю утренним поездом. Я получил телеграмму от брата и должен найти его. — Он заглянул в золотисто-карие глаза.
— Останови меня, прошептал он хриплым голосом. — Или будет слишком поздно.
Она прервала его, нежно коснувшись пальцами его губ.
— Кто знает, что принесет нам завтра? Если сегодня — все, что у нас есть, давай не будем зря тратить время.
Морган застонал. Он с жадностью завладел ее губами, требуя ее, стремясь обладать ею целиком. Огонь в его крови разгорался ярче и ярче. Он сорвал разъединявший их лиловый шелк и почувствовал прикосновение горячей женской груди. Рот Илейн был теплым и податливым, а губы просто опьяняли. Вспыхнула молния, осветив комнату, и послышался раскат грома. Илейн чувствовала, как рука Моргана скользит по телу, наталкиваясь на тяжесть груди. Но в отличие от жестоких рук Даусона, теплые ласковые пальцы вызывали у нее лишь тихие стоны удовольствия. Ее соски стали твердеть, когда она услышала все учащающееся дыхание Моргана. Ее собственное дыхание тоже было прерывистым и частым, а где-то глубоко внизу, в ее самом женском месте нарастала тупая боль. В ней бушевала буря страстей и чувств. Эта буря была похожа на шторм за окном комнаты. Сердце Илейн бешено стучало. Она билась, как раненая птица, при каждом прикосновении Моргана. Его губы оставили, наконец, в покое ее рот, но тут же как огнем опалили ухо, шею и плечо. Он помедлил, поднял голову и минуту молча спорил сам с собой, потом начал осторожно снимать остатки ее изорванного платья.
Сначала платье, потом корсет упали на пол, за ними последовали нижняя юбка и трусики.
Почувствовав стыд от своей наготы, Илейн отвернулась. Но он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.
— Не надо, — прошептал он. — Ты потрясающа.
Он овладел ее губами в долгом, глубоком поцелуе, от которого у нее разлилось тепло в низу живота. Потом он отодвинулся, снял ботинки и брюки. Вспышки молнии освещали его крепкое мужественное тело.
Когда он снова сел, она погладила бугорки мышц на его животе. Она восхищалась этой упругой грубой красотой.
Бушевавший за окном ураган был сродни ее чувствам. А теперь хлынул настоящий ливень. Какое-то мгновение перед тем как его тело накрыло ее собой, она еще слышала, как крупные частые капли стучали по крыше, а потом стук собственного сердца заглушил все другие звуки.
Она почувствовала прижавшийся к ней мужской жезл. Он оказался между ее бедер, он искал вход, будто пытался найти укрытие от урагана. Потом Морган слегка раздвинул коленом ее ноги и приподнялся над ней.
— Секунда боли, милая леди, а потом удовольствия, какие тебе и не снились.
Она напряглась, в первый раз испугавшись. Он ласкал ее груди, целуя каждую вершину, а потом скользнул рукой по дрожащему телу, пока не добрался до темного треугольника, прикрывавшего вход в лоно. Его палец пробрался внутрь и обнаружил влажную горячую плоть. Она была готова. Но он не прекращал исследования этой восхитительной пещеры до тех пор, пока девушка не начала извиваться под его ласкающей рукой и стало ясно, что она хочет большего.
Он целовал ее сильно и страстно, он внедрялся языком в ее рот до тех пор, пока его твердый ствол не нашел вход и не скользнул внутрь ее тела. Встретившись с последним препятствием на своем пути, он осторожно двинулся вперед — раз, другой. А потом он рванулся в нее. Боль опалила низ живота. Она начала биться, упираясь в железные мышцы его груди, слезы катились из глаз, но он не отпускал ее.
— Все в порядке, Лейни, — успокаивал он. — Поверь мне.
Он губами снял повисшие у нее на ресницах слезы. Сдерживая себя, он ждал, когда в ней утихнет боль. Илейн видела вожделение, голод… и заботу в его глазах и расслабилась, снова доверившись ему.
Когда он двинулся снова, боли уже не было. Илейн переполнило теплое пульсирующее ощущение, не сравнимое ни с чем другим.
Он ритмично скользил в ее теле. Она чувствовала, как это ощущение нарастает, требуя большего и большего. Это было что-то непостижимое. Оно манило ее, даже мучило, требуя завершения. Он рвался дальше, глубже, сильнее, и ее тело стремилось навстречу каждому толчку. Ее руки бродили по его напрягшемуся, крепкому телу, лаская рельефные мышцы, перекатывающиеся под кожей.
Обхватив стройными ногами его сильные бедра, она все крепче прижимала его к себе, стараясь вобрать в себя каждый дюйм любимого мужчины, обладать им так, как никогда прежде. Ее поглотил ураган ощущений. Вспыхивали молнии, гремел гром. Но она даже не разделяла бурю в себе и вне себя.
Он поглаживал ее груди, говорил беспорядочные страстные слова и все глубже и глубже проникал в ее тело. Вдруг Илейн почувствовала, что больше не может выносить эту сладкую муку, и в тот же миг ее окатили непередаваемые волны наслаждения. Ее ослепили яркие вспышки звезд. В экстазе она закричала, произнося имя Моргана. Сила новых сладостных ощущений полностью поглотила ее, она вздрагивала всем существом, наслаждаясь близостью мужского тела, его запахом. Восторг охватил ее, когда она услышала, как Морган простонал ее имя. И, наконец, он тоже забылся.
В последующие несколько минут Илейн испытывала бесконечное счастье. Оно было несравнимо ни с чем. Близость, почти единение. Первый раз в жизни она поняла волков и орлов: эти животные находили пару на всю жизнь. Она чувствовала, что нашла вторую половину своей души. И все же. Как может такое быть? Он — бандит. Он всегда в пути. Ее охватили сомнения. Неуверенность. Завтра. Завтра. О своих чувствах она подумает завтра.
Морган обхватил ее руками, прижал к себе. Их тела прекрасно подходили друг другу. Его дыхание выровнялось, и она решила, что он уснул. Илейн тихонько погладила сильные мышцы его спины, упругие крепкие ягодицы. Она восхищалась его грубой мужской фигурой. Как такой жестокий человек может быть таким нежным?
Илейн подумала о том, что утром он уедет, и у нее запершило в горле. Она отогнала эту мысль и задержалась на той нежности, которую этот человек пробуждал в ней. Она и не подозревала, что способна на такие чувства. Теплые объятия желанного мужчины, нежные прикосновения его губ. Илейн прерывисто вздохнула, почувствовав прижимавшийся к ней твердый жезл любимого, и мысли ее потекли совсем в ином направлении.
Повернувшись лицом к лежавшему рядом Моргану, Илейн увидела, что голубые глаза снова потемнели и заблестели.
Он обнял ее за шею бронзовой рукой и приблизил ее рот к своему. Как только она ощутила теплую полноту его губ, все сомнения улетели со скоростью бушевавшего за окном ветра. Отвечая на его поцелуй, она безоглядно отдалась его страстным посягательствам.
Сначала он нежно касался ее рта, боясь сделать больно. Но она испытывала не боль, а жгучее желание быть рядом с ним, оказаться в его объятиях. Будто читая ее мысли, Рен начал целовать ее настойчивей, и она раскрыла губы, пропуская его внутрь. Его язык был ласковым и теплым, его нежные прикосновения вызывали трепетную чувственную волну. Эта волна нарастала, ослабевала и вновь росла.
Он крепко прижал Илейн, целуя брови, щеки, нос. Запах мускуса и мужского тела возбуждал девушку. Ладони, бродившие по ее обнаженной спине, теперь пробрались сквозь разрывы в платье, и Илейн онемела от жара настойчивых рук. Горячие губы касались ее плеча, спускались по руке и со все возрастающей нежностью ласкали выпуклость ее груди. Илейн запустила руки в его темные пышные волосы.
Она уже не помнила о своих прежних обещаниях. Чак доказал, что такого между ними никогда не будет. Однако она уже дала слово. Завтра. Завтра она будет думать о невыполненных обязательствах и чести семьи. А сейчас ее жизнь принадлежит только ей. Все, что она может сегодня отдать — это страсть и любовь. Она оставит эту ночь только себе — и пусть завтра ей поможет Бог.
Морган намеревался только успокоить Илейн, позаботиться о ней, но его желание, его страсть были слишком сильны. Еще недавно он обещал себе, что соблазнит ее, возьмет при первой же возможности. И вот случай, которого он так искал. И все же…
Дрожащими руками он освободился из ее нежных объятий.
— Я уезжаю утренним поездом. Я получил телеграмму от брата и должен найти его. — Он заглянул в золотисто-карие глаза.
— Останови меня, прошептал он хриплым голосом. — Или будет слишком поздно.
Она прервала его, нежно коснувшись пальцами его губ.
— Кто знает, что принесет нам завтра? Если сегодня — все, что у нас есть, давай не будем зря тратить время.
Морган застонал. Он с жадностью завладел ее губами, требуя ее, стремясь обладать ею целиком. Огонь в его крови разгорался ярче и ярче. Он сорвал разъединявший их лиловый шелк и почувствовал прикосновение горячей женской груди. Рот Илейн был теплым и податливым, а губы просто опьяняли. Вспыхнула молния, осветив комнату, и послышался раскат грома. Илейн чувствовала, как рука Моргана скользит по телу, наталкиваясь на тяжесть груди. Но в отличие от жестоких рук Даусона, теплые ласковые пальцы вызывали у нее лишь тихие стоны удовольствия. Ее соски стали твердеть, когда она услышала все учащающееся дыхание Моргана. Ее собственное дыхание тоже было прерывистым и частым, а где-то глубоко внизу, в ее самом женском месте нарастала тупая боль. В ней бушевала буря страстей и чувств. Эта буря была похожа на шторм за окном комнаты. Сердце Илейн бешено стучало. Она билась, как раненая птица, при каждом прикосновении Моргана. Его губы оставили, наконец, в покое ее рот, но тут же как огнем опалили ухо, шею и плечо. Он помедлил, поднял голову и минуту молча спорил сам с собой, потом начал осторожно снимать остатки ее изорванного платья.
Сначала платье, потом корсет упали на пол, за ними последовали нижняя юбка и трусики.
Почувствовав стыд от своей наготы, Илейн отвернулась. Но он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.
— Не надо, — прошептал он. — Ты потрясающа.
Он овладел ее губами в долгом, глубоком поцелуе, от которого у нее разлилось тепло в низу живота. Потом он отодвинулся, снял ботинки и брюки. Вспышки молнии освещали его крепкое мужественное тело.
Когда он снова сел, она погладила бугорки мышц на его животе. Она восхищалась этой упругой грубой красотой.
Бушевавший за окном ураган был сродни ее чувствам. А теперь хлынул настоящий ливень. Какое-то мгновение перед тем как его тело накрыло ее собой, она еще слышала, как крупные частые капли стучали по крыше, а потом стук собственного сердца заглушил все другие звуки.
Она почувствовала прижавшийся к ней мужской жезл. Он оказался между ее бедер, он искал вход, будто пытался найти укрытие от урагана. Потом Морган слегка раздвинул коленом ее ноги и приподнялся над ней.
— Секунда боли, милая леди, а потом удовольствия, какие тебе и не снились.
Она напряглась, в первый раз испугавшись. Он ласкал ее груди, целуя каждую вершину, а потом скользнул рукой по дрожащему телу, пока не добрался до темного треугольника, прикрывавшего вход в лоно. Его палец пробрался внутрь и обнаружил влажную горячую плоть. Она была готова. Но он не прекращал исследования этой восхитительной пещеры до тех пор, пока девушка не начала извиваться под его ласкающей рукой и стало ясно, что она хочет большего.
Он целовал ее сильно и страстно, он внедрялся языком в ее рот до тех пор, пока его твердый ствол не нашел вход и не скользнул внутрь ее тела. Встретившись с последним препятствием на своем пути, он осторожно двинулся вперед — раз, другой. А потом он рванулся в нее. Боль опалила низ живота. Она начала биться, упираясь в железные мышцы его груди, слезы катились из глаз, но он не отпускал ее.
— Все в порядке, Лейни, — успокаивал он. — Поверь мне.
Он губами снял повисшие у нее на ресницах слезы. Сдерживая себя, он ждал, когда в ней утихнет боль. Илейн видела вожделение, голод… и заботу в его глазах и расслабилась, снова доверившись ему.
Когда он двинулся снова, боли уже не было. Илейн переполнило теплое пульсирующее ощущение, не сравнимое ни с чем другим.
Он ритмично скользил в ее теле. Она чувствовала, как это ощущение нарастает, требуя большего и большего. Это было что-то непостижимое. Оно манило ее, даже мучило, требуя завершения. Он рвался дальше, глубже, сильнее, и ее тело стремилось навстречу каждому толчку. Ее руки бродили по его напрягшемуся, крепкому телу, лаская рельефные мышцы, перекатывающиеся под кожей.
Обхватив стройными ногами его сильные бедра, она все крепче прижимала его к себе, стараясь вобрать в себя каждый дюйм любимого мужчины, обладать им так, как никогда прежде. Ее поглотил ураган ощущений. Вспыхивали молнии, гремел гром. Но она даже не разделяла бурю в себе и вне себя.
Он поглаживал ее груди, говорил беспорядочные страстные слова и все глубже и глубже проникал в ее тело. Вдруг Илейн почувствовала, что больше не может выносить эту сладкую муку, и в тот же миг ее окатили непередаваемые волны наслаждения. Ее ослепили яркие вспышки звезд. В экстазе она закричала, произнося имя Моргана. Сила новых сладостных ощущений полностью поглотила ее, она вздрагивала всем существом, наслаждаясь близостью мужского тела, его запахом. Восторг охватил ее, когда она услышала, как Морган простонал ее имя. И, наконец, он тоже забылся.
В последующие несколько минут Илейн испытывала бесконечное счастье. Оно было несравнимо ни с чем. Близость, почти единение. Первый раз в жизни она поняла волков и орлов: эти животные находили пару на всю жизнь. Она чувствовала, что нашла вторую половину своей души. И все же. Как может такое быть? Он — бандит. Он всегда в пути. Ее охватили сомнения. Неуверенность. Завтра. Завтра. О своих чувствах она подумает завтра.
Морган обхватил ее руками, прижал к себе. Их тела прекрасно подходили друг другу. Его дыхание выровнялось, и она решила, что он уснул. Илейн тихонько погладила сильные мышцы его спины, упругие крепкие ягодицы. Она восхищалась его грубой мужской фигурой. Как такой жестокий человек может быть таким нежным?
Илейн подумала о том, что утром он уедет, и у нее запершило в горле. Она отогнала эту мысль и задержалась на той нежности, которую этот человек пробуждал в ней. Она и не подозревала, что способна на такие чувства. Теплые объятия желанного мужчины, нежные прикосновения его губ. Илейн прерывисто вздохнула, почувствовав прижимавшийся к ней твердый жезл любимого, и мысли ее потекли совсем в ином направлении.
Повернувшись лицом к лежавшему рядом Моргану, Илейн увидела, что голубые глаза снова потемнели и заблестели.
Он обнял ее за шею бронзовой рукой и приблизил ее рот к своему. Как только она ощутила теплую полноту его губ, все сомнения улетели со скоростью бушевавшего за окном ветра. Отвечая на его поцелуй, она безоглядно отдалась его страстным посягательствам.
Глава 11
Бледный серый свет, громыхание повозки молочника, звон бутылок, ржание лошадей и стук копыт по грязной мостовой.
Морган покачал головой, понимая, что слишком мало спал, и выскользнул из-под покрывала. Босые ноги тихо ступали по холодному полу. Илейн все еще спала. Синяк под глазом стал гораздо темнее. Морган в сотый раз проклял Даусона.
Натянув брюки и ботинки, он надел чистую рубашку на голое тело и застегнул пуговицы. Этим утром его мозг был заполнен самыми разными мыслями и образами: восхитительные воспоминания о последних нескольких часах, о женщине с рыжевато-каштановыми волосами и ее теплом чувственном теле. Другие мысли не были такими отчетливыми: золотистые поля и пологие холмы, скопление зданий на берегу синего океана, сильные бризы и яркие солнечные дни. Появлялись и еще более туманные образы: глубокие темные шахты, грозящие кулаки, револьверы, пули. Но сегодня ни одно из этих воспоминаний не удивляло. Даже имя, которое вдруг начало сверлить мозг. Дэниэлс. Рен Дэниэлс. Оно казалось его именем. Он был не Морганом. Но если его настоящее имя Дэниэлс, почему в Кейсервилле его зовут Дэн Морган?
Ответы на все эти вопросы были в Калифорнии, и к концу следующей недели он получит их.
Морган оглянулся на все еще спавшую в его постели женщину. Ее пышные блестящие волосы мягко обрамляли лицо и скрывали нежные молочные плечи. Кружок розового соска выглядывал из-под простыни. Ах, какая девушка!
Он внезапно почувствовал укоры совести. Похоже, что как только он вспоминает, что занимался с ней любовью, он начинает краснеть, как будто она какой-то особенный подарок — весь в ярких обертках и блестящих бантах, — а он разорвал его на мелкие куски. Если он — Дэн Морган, тогда он наемник. Он человек, который берет то, что хочет. Что-то подсказывало ему, что даже если он Дэниэлс, то все равно не щепетилен в отношениях с женщинами.
Он вдруг вспомнил изящную блондинку. Мелисса. Да, так ее зовут. Она ему жена? Подружка? Она — причина этого чувства вины? Однако ему казалось, что он и раньше не был верен женщине, даже близкой.
Он подошел к кровати, чтобы разбудить девушку, но обнаружил, что золотистые глаза смотрят на него. Он погладил ее по мягкой щеке.
— Доброе утро, милая леди.
Илейн улыбнулась — ей нравился его хрипловатый голос — и поморщилась от боли в распухших, разбитых губах.
У нее все болело, и она представляла, как ужасно выглядит. Она потрогала кровоподтек под глазом. Он, наверное, уже фиолетовый, безобразный. Губы отекли, а еще она чувствовала тупую пульсирующую боль между ног. Но, похоже, Морган не замечал ее более чем непривлекательную внешность. Его загорелое лицо светилось радостью от испытанного удовольствия, глаза смотрели на девушку с безграничной нежностью. Его восхищенный взгляд немного поднял ее настроение, и Илейн снова сделала попытку улыбнуться.
— Доброе утро, — ответила она. Морган поцеловал ее в затылок, а потом совсем осторожно коснулся губами синяка под глазом.
— Как ты себя чувствуешь? — Забота осветила жесткие черты.
— Мне уже лучше, думаю, что выживу. Он улыбнулся ей, поглаживая волосы.
— Тебе надо вернуться в свою комнату и одеться. У нас и без того слишком много проблем. — Он подмигнул, и она поняла ход его мыслей.
Илейн оглянулась, припоминая случившееся, взяла предложенную им рубашку и быстро накинула на себя. Рубашка оказалась всего на несколько дюймов ниже ягодиц.
— Ты чрезвычайно соблазнительна в этом наряде, Лейни. — Он шутливо улыбнулся ей, поблескивая насмешливыми глазами. — Если ты не побережешься, тебя снова занесет в мою постель и мне снова придется драться с Даусоном.
Она улыбнулась, но его слова отрезвили ее. Обреченно вздохнув, Илейн согласно кивнула. Она оглянулась на Моргана. Внезапно все ночные сомнения снова охватили ее душу. Морган уезжает утренним поездом. Она видела, что он открывает ящики и собирает рубашки: его планы не изменились. Он, по крайней мере, был честен. Он ей ничего не обещал — теперь плата за это «ничего» казалась неимоверно высокой.
Она с трудом проглотила слюну.
— Полагаю, тогда пора прощаться. Он поднял голову от чемодана.
— Прощаться? Ты считаешь, что я оставлю тебя с Даусоном? Собери все, что сможешь унести, и мы уедем первым утренним поездом.
Ее сердце затрепетало от этих слов. Он хочет взять ее с собой. После всего, что произошло, он беспокоится о ней.
— Я не могу взять тебя с собой, — продолжил Морган, — по крайней мере туда, куда еду. Но я увезу тебя достаточно далеко, и Даусон тебя не найдет. Я оставлю тебе денег. Ты сможешь найти работу и все начать сначала.
Она почти не слушала. Убежать? Куда? Зачем? Он собирался оставить ее в далеком неизвестном городе. В неизвестном мире. Нет. Она не собирается убегать. Кейсервилль — это ее дом. Прошлой ночью Чак был безобразно пьян и вряд ли задумывался над тем, где она провела остаток ночи. И есть шансы, что он об этом никогда не узнает. Она вспомнила, как он вел себя вчера и вздрогнула. Он был как безумный, и, возможно, она тоже была немного сумасшедшей.
Илейн твердо посмотрела на высокого мужчину, который пристегивал кобуру к мускулистому бедру.
— Я не поеду.
— Мы можем сделать это, как… что ты не… — недоверчиво переспросил Морган.
— Я сказала, что никуда не еду.
Он схватил ее за руку и грубо рванул к себе, глядя на нее отнюдь не нежным взглядом. Глаза его потемнели и казались злыми.
— Ты сошла с ума? — Он толкнул ее к зеркалу. — Иди посмотри на себя. Внимательно посмотри. В следующий раз может случиться так, что Даусон убьет тебя.
Илейн почувствовала, что сейчас заплачет. Она выглядела гораздо хуже, чем могла себе представить.
— Это касается только меня, а не тебя. — Она попыталась высвободиться, но Морган крепко держал ее. Через тонкую ткань рубашки она чувствовала жар его ладоней, и вдруг увидела, что против ее желания набухают и твердеют соски. Она вспыхнула, но не отвернулась.
Морган немного ослабил хватку, но глаза его уперлись в две прекрасные вершины под рубашкой. Он прерывисто вздохнул, пытаясь обуздать себя.
— Послушай, Лейни, ты не можешь здесь остаться. Рано или поздно Даусон снова начнет избивать тебя. И тогда меня не будет рядом. Я не смогу остановить его. Пожалуйста, иди собирай вещи. Поезд будет меньше чем через час.
Илейн подняла на него глаза. Он был таким мужественным, красивым, сильным. Ей хотелось запомнить каждую черточку его лица, запечатлеть глубоко в сердце его светлый взгляд и никогда не забывать. Она не поедет с ним. Она не позволит ему выбросить себя в каком-то неизвестном городе и уехать к своей прежней жизни. Если она решит уехать из Кейсервилля, это произойдет по ее собственному желанию и в тот момент, когда этого захочется ей.
Илейн вспомнила проведенную вместе ночь, ощущение лежащего рядом тела и его ласковых прикосновений. Мысль о том, что она его больше никогда не увидит, была для нее невыносима, но девушка справилась с застрявшими в горле слезами. Она не позволит уговорить себя. Илейн коснулась кончиками пальцев его загорелой обветренной щеки и, поднявшись на цыпочки, нежно поцеловала Моргана в теплые губы. Она чувствовала, как забилось его сердце и напряглось тело, когда их губы соприкоснулись.
Морган отодвинулся.
— Черт тебя возьми, Лейни! У нас нет для этого времени, по крайней мере, сейчас. Отправляйся собирать вещи. Через двадцать минут я жду тебя за отелем. — Он повернул ее лицом к выходу. — Топай. — И шлепнул по обнаженным под рубашкой ягодицам.
Илейн улыбнулась через плечо и поспешила к двери.
Она остановилась только на минутку.
— До свидания, Дэн Морган.
— Поторопись, — пробормотал он уходившей девушке.
Выйдя в холл, она решила присоединить его низкий хрипловатый голос к бесценным воспоминаниям, которые будет хранить вечно. А потом быстро вбежала в свою комнату.
Морган в десятый раз посмотрел на часы. Где она может быть? Он слышал, как подошел поезд. Стучал двигатель, черные клубы дыма застилали небо над станцией. Он не может больше ждать. Решив проверить, в комнате ли она, он направился к заднему крыльцу отеля. Но не успел дойти, потому что распахнулось окно на третьем этаже и Илейн свесилась с подоконника.
— Не опоздай на поезд, Дэн Морган, — окликнула она.
— Проклятье. — Он ругал ее и всех сумасшедших особ женского пола. Сцепив зубы, он смотрел на девушку. Золотистые лучи солнца освещали ее голову, и волосы казались цвета плавленой амбры, темно-коричневыми. Ярко-красные губы победно улыбались, но глаза были грустными. Ему так захотелось обнять ее в последний раз.
— Ты не передумаешь? Она покачала головой.
— Я могу не вернуться.
— Я знаю. — Она сняла лиловую ленту с головы. Та полетела вниз, немного покружилась перед ним и упала к его ногам. Морган наклонился, поднял ленту, ощущая ладонью мягкость бархата. Он сдвинул на затылок черную широкополую шляпу, чтоб лучше рассмотреть девушку. Даже с синяками на лице она была чрезвычайно мила. Он видел следы своих поцелуев на ее алых губах. Ее глаза были тоскливыми, как будто было что-то, что она хотела, но не могла сказать. Что-то, что она хотела, но не могла дать. Ему показалось, что он заметил блеснувшую слезу.
— Тебе надо поторопиться, — сказала она. — Ты опоздаешь на поезд.
Он кивнул и бережно спрятал ленту в карман. Уходя, Морган еще раз оглянулся. Что-то сковало ему грудь, он почти задыхался.
— Будь осторожна, — крикнул он грубовато.
Он надвинул шляпу на лоб.
— Не забывай меня, — разнесся ее нежный голос в прохладном воздухе утра. Он не ответил. Он и сам знал, что никогда не забудет ее.
Морган покачал головой, понимая, что слишком мало спал, и выскользнул из-под покрывала. Босые ноги тихо ступали по холодному полу. Илейн все еще спала. Синяк под глазом стал гораздо темнее. Морган в сотый раз проклял Даусона.
Натянув брюки и ботинки, он надел чистую рубашку на голое тело и застегнул пуговицы. Этим утром его мозг был заполнен самыми разными мыслями и образами: восхитительные воспоминания о последних нескольких часах, о женщине с рыжевато-каштановыми волосами и ее теплом чувственном теле. Другие мысли не были такими отчетливыми: золотистые поля и пологие холмы, скопление зданий на берегу синего океана, сильные бризы и яркие солнечные дни. Появлялись и еще более туманные образы: глубокие темные шахты, грозящие кулаки, револьверы, пули. Но сегодня ни одно из этих воспоминаний не удивляло. Даже имя, которое вдруг начало сверлить мозг. Дэниэлс. Рен Дэниэлс. Оно казалось его именем. Он был не Морганом. Но если его настоящее имя Дэниэлс, почему в Кейсервилле его зовут Дэн Морган?
Ответы на все эти вопросы были в Калифорнии, и к концу следующей недели он получит их.
Морган оглянулся на все еще спавшую в его постели женщину. Ее пышные блестящие волосы мягко обрамляли лицо и скрывали нежные молочные плечи. Кружок розового соска выглядывал из-под простыни. Ах, какая девушка!
Он внезапно почувствовал укоры совести. Похоже, что как только он вспоминает, что занимался с ней любовью, он начинает краснеть, как будто она какой-то особенный подарок — весь в ярких обертках и блестящих бантах, — а он разорвал его на мелкие куски. Если он — Дэн Морган, тогда он наемник. Он человек, который берет то, что хочет. Что-то подсказывало ему, что даже если он Дэниэлс, то все равно не щепетилен в отношениях с женщинами.
Он вдруг вспомнил изящную блондинку. Мелисса. Да, так ее зовут. Она ему жена? Подружка? Она — причина этого чувства вины? Однако ему казалось, что он и раньше не был верен женщине, даже близкой.
Он подошел к кровати, чтобы разбудить девушку, но обнаружил, что золотистые глаза смотрят на него. Он погладил ее по мягкой щеке.
— Доброе утро, милая леди.
Илейн улыбнулась — ей нравился его хрипловатый голос — и поморщилась от боли в распухших, разбитых губах.
У нее все болело, и она представляла, как ужасно выглядит. Она потрогала кровоподтек под глазом. Он, наверное, уже фиолетовый, безобразный. Губы отекли, а еще она чувствовала тупую пульсирующую боль между ног. Но, похоже, Морган не замечал ее более чем непривлекательную внешность. Его загорелое лицо светилось радостью от испытанного удовольствия, глаза смотрели на девушку с безграничной нежностью. Его восхищенный взгляд немного поднял ее настроение, и Илейн снова сделала попытку улыбнуться.
— Доброе утро, — ответила она. Морган поцеловал ее в затылок, а потом совсем осторожно коснулся губами синяка под глазом.
— Как ты себя чувствуешь? — Забота осветила жесткие черты.
— Мне уже лучше, думаю, что выживу. Он улыбнулся ей, поглаживая волосы.
— Тебе надо вернуться в свою комнату и одеться. У нас и без того слишком много проблем. — Он подмигнул, и она поняла ход его мыслей.
Илейн оглянулась, припоминая случившееся, взяла предложенную им рубашку и быстро накинула на себя. Рубашка оказалась всего на несколько дюймов ниже ягодиц.
— Ты чрезвычайно соблазнительна в этом наряде, Лейни. — Он шутливо улыбнулся ей, поблескивая насмешливыми глазами. — Если ты не побережешься, тебя снова занесет в мою постель и мне снова придется драться с Даусоном.
Она улыбнулась, но его слова отрезвили ее. Обреченно вздохнув, Илейн согласно кивнула. Она оглянулась на Моргана. Внезапно все ночные сомнения снова охватили ее душу. Морган уезжает утренним поездом. Она видела, что он открывает ящики и собирает рубашки: его планы не изменились. Он, по крайней мере, был честен. Он ей ничего не обещал — теперь плата за это «ничего» казалась неимоверно высокой.
Она с трудом проглотила слюну.
— Полагаю, тогда пора прощаться. Он поднял голову от чемодана.
— Прощаться? Ты считаешь, что я оставлю тебя с Даусоном? Собери все, что сможешь унести, и мы уедем первым утренним поездом.
Ее сердце затрепетало от этих слов. Он хочет взять ее с собой. После всего, что произошло, он беспокоится о ней.
— Я не могу взять тебя с собой, — продолжил Морган, — по крайней мере туда, куда еду. Но я увезу тебя достаточно далеко, и Даусон тебя не найдет. Я оставлю тебе денег. Ты сможешь найти работу и все начать сначала.
Она почти не слушала. Убежать? Куда? Зачем? Он собирался оставить ее в далеком неизвестном городе. В неизвестном мире. Нет. Она не собирается убегать. Кейсервилль — это ее дом. Прошлой ночью Чак был безобразно пьян и вряд ли задумывался над тем, где она провела остаток ночи. И есть шансы, что он об этом никогда не узнает. Она вспомнила, как он вел себя вчера и вздрогнула. Он был как безумный, и, возможно, она тоже была немного сумасшедшей.
Илейн твердо посмотрела на высокого мужчину, который пристегивал кобуру к мускулистому бедру.
— Я не поеду.
— Мы можем сделать это, как… что ты не… — недоверчиво переспросил Морган.
— Я сказала, что никуда не еду.
Он схватил ее за руку и грубо рванул к себе, глядя на нее отнюдь не нежным взглядом. Глаза его потемнели и казались злыми.
— Ты сошла с ума? — Он толкнул ее к зеркалу. — Иди посмотри на себя. Внимательно посмотри. В следующий раз может случиться так, что Даусон убьет тебя.
Илейн почувствовала, что сейчас заплачет. Она выглядела гораздо хуже, чем могла себе представить.
— Это касается только меня, а не тебя. — Она попыталась высвободиться, но Морган крепко держал ее. Через тонкую ткань рубашки она чувствовала жар его ладоней, и вдруг увидела, что против ее желания набухают и твердеют соски. Она вспыхнула, но не отвернулась.
Морган немного ослабил хватку, но глаза его уперлись в две прекрасные вершины под рубашкой. Он прерывисто вздохнул, пытаясь обуздать себя.
— Послушай, Лейни, ты не можешь здесь остаться. Рано или поздно Даусон снова начнет избивать тебя. И тогда меня не будет рядом. Я не смогу остановить его. Пожалуйста, иди собирай вещи. Поезд будет меньше чем через час.
Илейн подняла на него глаза. Он был таким мужественным, красивым, сильным. Ей хотелось запомнить каждую черточку его лица, запечатлеть глубоко в сердце его светлый взгляд и никогда не забывать. Она не поедет с ним. Она не позволит ему выбросить себя в каком-то неизвестном городе и уехать к своей прежней жизни. Если она решит уехать из Кейсервилля, это произойдет по ее собственному желанию и в тот момент, когда этого захочется ей.
Илейн вспомнила проведенную вместе ночь, ощущение лежащего рядом тела и его ласковых прикосновений. Мысль о том, что она его больше никогда не увидит, была для нее невыносима, но девушка справилась с застрявшими в горле слезами. Она не позволит уговорить себя. Илейн коснулась кончиками пальцев его загорелой обветренной щеки и, поднявшись на цыпочки, нежно поцеловала Моргана в теплые губы. Она чувствовала, как забилось его сердце и напряглось тело, когда их губы соприкоснулись.
Морган отодвинулся.
— Черт тебя возьми, Лейни! У нас нет для этого времени, по крайней мере, сейчас. Отправляйся собирать вещи. Через двадцать минут я жду тебя за отелем. — Он повернул ее лицом к выходу. — Топай. — И шлепнул по обнаженным под рубашкой ягодицам.
Илейн улыбнулась через плечо и поспешила к двери.
Она остановилась только на минутку.
— До свидания, Дэн Морган.
— Поторопись, — пробормотал он уходившей девушке.
Выйдя в холл, она решила присоединить его низкий хрипловатый голос к бесценным воспоминаниям, которые будет хранить вечно. А потом быстро вбежала в свою комнату.
Морган в десятый раз посмотрел на часы. Где она может быть? Он слышал, как подошел поезд. Стучал двигатель, черные клубы дыма застилали небо над станцией. Он не может больше ждать. Решив проверить, в комнате ли она, он направился к заднему крыльцу отеля. Но не успел дойти, потому что распахнулось окно на третьем этаже и Илейн свесилась с подоконника.
— Не опоздай на поезд, Дэн Морган, — окликнула она.
— Проклятье. — Он ругал ее и всех сумасшедших особ женского пола. Сцепив зубы, он смотрел на девушку. Золотистые лучи солнца освещали ее голову, и волосы казались цвета плавленой амбры, темно-коричневыми. Ярко-красные губы победно улыбались, но глаза были грустными. Ему так захотелось обнять ее в последний раз.
— Ты не передумаешь? Она покачала головой.
— Я могу не вернуться.
— Я знаю. — Она сняла лиловую ленту с головы. Та полетела вниз, немного покружилась перед ним и упала к его ногам. Морган наклонился, поднял ленту, ощущая ладонью мягкость бархата. Он сдвинул на затылок черную широкополую шляпу, чтоб лучше рассмотреть девушку. Даже с синяками на лице она была чрезвычайно мила. Он видел следы своих поцелуев на ее алых губах. Ее глаза были тоскливыми, как будто было что-то, что она хотела, но не могла сказать. Что-то, что она хотела, но не могла дать. Ему показалось, что он заметил блеснувшую слезу.
— Тебе надо поторопиться, — сказала она. — Ты опоздаешь на поезд.
Он кивнул и бережно спрятал ленту в карман. Уходя, Морган еще раз оглянулся. Что-то сковало ему грудь, он почти задыхался.
— Будь осторожна, — крикнул он грубовато.
Он надвинул шляпу на лоб.
— Не забывай меня, — разнесся ее нежный голос в прохладном воздухе утра. Он не ответил. Он и сам знал, что никогда не забудет ее.
Глава 12
«Я могу не вернуться» — эти слова стучали в голове Илейн остаток этого дня и весь следующий.
Другую женщину такие слова огорчили бы, но Илейн по природе была оптимисткой и во всем видела лучшую сторону вещей. Он мог сказать: «Я не вернусь» или «Я не смогу вернуться». Но вместо этого он сказал: «Я могу не вернуться». Для Илейн это значило, что он может и вернуться.
Она решила поговорить с Генри Даусоном о своей помолвке. Илейн была уверена, что когда Генри увидит безобразный синяк у нее на лице, он отчитает Чака и освободит ее от данных обязательств. Она найдет выход и заплатит долги семьи по-другому.
Но Чак и Генри явно избегали заходить в отель до самого вечера. Она не сомневалась, что Чак чувствует себя ужасно виноватым за свое поведение. А Генри, верила она, узнав о случившемся, дает ей время остыть.
Что ж, рано или поздно они столкнутся снова. И когда это произойдет, она скажет им, что помолвка разорвана.
Это решение помогло Илейн совсем по-другому взглянуть на жизнь. Она напевала все утро, пока работала. Ада позволила ей остаться наверху до тех пор, пока не сойдут синяки. А еще она убирала в столовой, когда расходился народ. Илейн радовалась этой возможности побыть одной.
Надев поношенное полосатое платье и голубую косынку, девушка погрузилась в работу. Она убрала и вымыла опустевшую теперь комнату Моргана и при этом пыталась не вспоминать о том, что испытывала в его объятиях позапрошлой ночью. Снимая простыни со знакомой железной кровати, она вспыхнула, увидев темно-красное пятно, являвшееся свидетельством ее невинности. Вместо раскаяния, которое, как она думала, должно было наступить, она испытывала одиночество и желание вновь оказаться в объятиях Моргана.
Илейн отогнала эту мысль и наклонилась, чтобы подмести под кроватью. Ее прервал стук в дверь. Заглянула Ада. Вместо улыбки на ее лице был ужас.
— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала Ада. — Я убирала комнаты внизу. И ту комнату, в которой твой друг Морган спал ночью перед выстрелом. Когда я подняла матрас, вот это упало с перекладины. Я не знаю, что с этим делать, но надеюсь, что ты знаешь. — Она протянула Илейн маленькую кожаную записную книжку и несколько листков.
Илейн встала и взяла бумаги. Ее заинтересовала крохотная, обтянутая кожей книжечка. Из нее выглядывал желтый газетный листок, он немного истрепался из-за того, что торчал над страницами. Там лежало несколько визитных карточек с именем Рейнольда Ли Дэниэлса. Имя и адрес в Сан-Франциско были напечатаны простым черным шрифтом и содержали всю необходимую информацию.
Илейн с трудом перевела дух. Что делали карточки Рена в комнате Моргана? Они наверняка не знакомы. А могут ли они быть родственниками? Сводными братьями? Кузенами? Даже когда она задавала эти вопросы, она знала единственно правильный ответ. «Господи! Скажи, что он не врал мне». Дрожащими руками Илейн развернула газетную вырезку и начала читать.
Как только до нее стал доходить смысл читаемого, она схватилась за горло. Она не поняла что плачет до тех пор, пока слеза не удала на листок. Она слышала бешеный стук своего сердца, когда читала статью во второй раз. Заметка от 10 февраля 1878 года была напечатана в «Дейли Калифорния», в Сан-Франциско:
«Джакоб Стэнхоуп из Сан-Франциско объявляет о помолвке своей дочери Мелиссы и жителя этого же города Рейнольда Ли Дэниэлса. Свадьба назначена на 23 мая в церкви Святого Джуда. После церемонии будет дан праздничный ужин в парке усадьбы Стэнхоупа на Ноб-Хилл. Ожидается прибытие всех именитых жителей Сан-Франциско».
— Тебе лучше присесть, милая, — предложила предусмотрительно Ада. — Ты очень бледна, детка.
Илейн смогла только кивнуть. Слезы подступали к горлу и душили, когда Ада подвела ее к кровати. Зачем она слушала его? Верила ему? Она с первого дня знала, что он Рен Дэниэлс, но он обманул ее, отказался узнать ее. Слезы застилали ей глаза и горячими ручьями стекали по щекам.
Свадьба назначена на 23 мая. Морган — нет, Рен Дэниэлс вернется в Сан-Франциско как раз вовремя.
— Что все это значит? — спросила Ада, осторожно касаясь дрожащих пальцев Илейн.
— О Ада. Я такая дура. — Слова застряли у нее в горле, когда Илейн посмотрела на седую женщину, всегда спешившую ей на помощь. — Это вообще был не Дэн Морган. Это был Рен. Рен Дэниэлс, парень — я хочу сказать мужчина — про которого я тебе рассказывала.
— Ну так что ж, что этого молодца зовут Рен? Что, от этого он становится не мужчиной, а? — Ада редко видела свою подругу таком состоянии, и такая старая хитрая лиса, какой она была, прекрасно догадывалась о причинах. Пятно на простынях Моргана, неосторожно сброшенных на пол, подтвердило ее подозрения.
— Ты читала вырезку? — прошептала Илейн.
Ада глубоко вздохнула.
— Да, читала. И все же, милая, я продолжаю считать, что мистер Морган — мистер Дэниэлс хороший человек. Я не думаю, что он ввел тебя в заблуждение специально. Он знал о себе, не больше чем ты.
— Но в первый день приезда он знал, Ада. Он знал, но солгал мне. — Илейн отвернулась, но Ада все же успела заметить страдание в золотистых глазах.
— Жизнь не так проста, милая Лейни. Иногда не хочешь делать, а получается.
— Ты не оставишь меня ненадолго? — тихо попросила Илейн.
— Конечно, милая. Постарайся не изводить себя. Мало кто из мужчин этого стоит. — Качая головой, Ада закрыла за собой дверь.
Другую женщину такие слова огорчили бы, но Илейн по природе была оптимисткой и во всем видела лучшую сторону вещей. Он мог сказать: «Я не вернусь» или «Я не смогу вернуться». Но вместо этого он сказал: «Я могу не вернуться». Для Илейн это значило, что он может и вернуться.
Она решила поговорить с Генри Даусоном о своей помолвке. Илейн была уверена, что когда Генри увидит безобразный синяк у нее на лице, он отчитает Чака и освободит ее от данных обязательств. Она найдет выход и заплатит долги семьи по-другому.
Но Чак и Генри явно избегали заходить в отель до самого вечера. Она не сомневалась, что Чак чувствует себя ужасно виноватым за свое поведение. А Генри, верила она, узнав о случившемся, дает ей время остыть.
Что ж, рано или поздно они столкнутся снова. И когда это произойдет, она скажет им, что помолвка разорвана.
Это решение помогло Илейн совсем по-другому взглянуть на жизнь. Она напевала все утро, пока работала. Ада позволила ей остаться наверху до тех пор, пока не сойдут синяки. А еще она убирала в столовой, когда расходился народ. Илейн радовалась этой возможности побыть одной.
Надев поношенное полосатое платье и голубую косынку, девушка погрузилась в работу. Она убрала и вымыла опустевшую теперь комнату Моргана и при этом пыталась не вспоминать о том, что испытывала в его объятиях позапрошлой ночью. Снимая простыни со знакомой железной кровати, она вспыхнула, увидев темно-красное пятно, являвшееся свидетельством ее невинности. Вместо раскаяния, которое, как она думала, должно было наступить, она испытывала одиночество и желание вновь оказаться в объятиях Моргана.
Илейн отогнала эту мысль и наклонилась, чтобы подмести под кроватью. Ее прервал стук в дверь. Заглянула Ада. Вместо улыбки на ее лице был ужас.
— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала Ада. — Я убирала комнаты внизу. И ту комнату, в которой твой друг Морган спал ночью перед выстрелом. Когда я подняла матрас, вот это упало с перекладины. Я не знаю, что с этим делать, но надеюсь, что ты знаешь. — Она протянула Илейн маленькую кожаную записную книжку и несколько листков.
Илейн встала и взяла бумаги. Ее заинтересовала крохотная, обтянутая кожей книжечка. Из нее выглядывал желтый газетный листок, он немного истрепался из-за того, что торчал над страницами. Там лежало несколько визитных карточек с именем Рейнольда Ли Дэниэлса. Имя и адрес в Сан-Франциско были напечатаны простым черным шрифтом и содержали всю необходимую информацию.
Илейн с трудом перевела дух. Что делали карточки Рена в комнате Моргана? Они наверняка не знакомы. А могут ли они быть родственниками? Сводными братьями? Кузенами? Даже когда она задавала эти вопросы, она знала единственно правильный ответ. «Господи! Скажи, что он не врал мне». Дрожащими руками Илейн развернула газетную вырезку и начала читать.
Как только до нее стал доходить смысл читаемого, она схватилась за горло. Она не поняла что плачет до тех пор, пока слеза не удала на листок. Она слышала бешеный стук своего сердца, когда читала статью во второй раз. Заметка от 10 февраля 1878 года была напечатана в «Дейли Калифорния», в Сан-Франциско:
«Джакоб Стэнхоуп из Сан-Франциско объявляет о помолвке своей дочери Мелиссы и жителя этого же города Рейнольда Ли Дэниэлса. Свадьба назначена на 23 мая в церкви Святого Джуда. После церемонии будет дан праздничный ужин в парке усадьбы Стэнхоупа на Ноб-Хилл. Ожидается прибытие всех именитых жителей Сан-Франциско».
— Тебе лучше присесть, милая, — предложила предусмотрительно Ада. — Ты очень бледна, детка.
Илейн смогла только кивнуть. Слезы подступали к горлу и душили, когда Ада подвела ее к кровати. Зачем она слушала его? Верила ему? Она с первого дня знала, что он Рен Дэниэлс, но он обманул ее, отказался узнать ее. Слезы застилали ей глаза и горячими ручьями стекали по щекам.
Свадьба назначена на 23 мая. Морган — нет, Рен Дэниэлс вернется в Сан-Франциско как раз вовремя.
— Что все это значит? — спросила Ада, осторожно касаясь дрожащих пальцев Илейн.
— О Ада. Я такая дура. — Слова застряли у нее в горле, когда Илейн посмотрела на седую женщину, всегда спешившую ей на помощь. — Это вообще был не Дэн Морган. Это был Рен. Рен Дэниэлс, парень — я хочу сказать мужчина — про которого я тебе рассказывала.
— Ну так что ж, что этого молодца зовут Рен? Что, от этого он становится не мужчиной, а? — Ада редко видела свою подругу таком состоянии, и такая старая хитрая лиса, какой она была, прекрасно догадывалась о причинах. Пятно на простынях Моргана, неосторожно сброшенных на пол, подтвердило ее подозрения.
— Ты читала вырезку? — прошептала Илейн.
Ада глубоко вздохнула.
— Да, читала. И все же, милая, я продолжаю считать, что мистер Морган — мистер Дэниэлс хороший человек. Я не думаю, что он ввел тебя в заблуждение специально. Он знал о себе, не больше чем ты.
— Но в первый день приезда он знал, Ада. Он знал, но солгал мне. — Илейн отвернулась, но Ада все же успела заметить страдание в золотистых глазах.
— Жизнь не так проста, милая Лейни. Иногда не хочешь делать, а получается.
— Ты не оставишь меня ненадолго? — тихо попросила Илейн.
— Конечно, милая. Постарайся не изводить себя. Мало кто из мужчин этого стоит. — Качая головой, Ада закрыла за собой дверь.