Мартынович Евгений. Каллистяне

- Экран включен односторонне. Когда мы дадим сигнал, дежурный
присоединит нас к одному из своих экранов. Это делается для того, чтобы не
мешать его работе. Если желающий говорить видит, что дежурный занят, то
подождет, пока он освободится.
- И мы можем таким способом заглянуть внутрь любого дома?
- Конечно нет. Такая связь существует только с постами, да еще с
дежурными медицинскими пунктами.
Синьг вторично нажал левую кнопку. Они увидели, как дежурный протянул
руку к пульту.
В следующую секунду комната поста мгновенно "повернулась" на экране.
Они увидели ее уже с другой стороны и поняли, что их присоединили к
экрану, расположенному на противоположной стене.
Спокойное выражение лица молодого каллистянина сменилось изумлением и
радостью. Он вскочил с кресла и подбежал, казалось, прямо к ним.
- Люди Земли! - воскликнул он. - Наши гости!
- Здравствуйте! - сказал Широков.
- Я знал, что вы поселились в моем секторе, но не надеялся, что вы
соединитесь со мной. Я так рад вас видеть!
- У наших гостей есть к вам дело, - сказал Синьг.
- Готов выполнить все!
Дежурный не отрываясь смотрел на Широкова и Синяева. На его молодом
лице был такой восторг, что они невольно засмеялись.
- Вы нас еще не видели? - спросил Синяев.
- Видел два раза. У себя дома, когда вы выступали на острове Неба, а
затем здесь, в Атилли. Но этого так мало!
- Наши гости просят доставить их вещи, которые остались на корабле, -
сказал Синьг.
- Все?
- Нет, их слишком много. Пока только два... - Синяев запнулся, не
зная, как сказать слово "чемодан", оно не переводилось на каллистянский
язык. - Два коричневых ящика с ручками и металлическими застежками.
Синьг, понимая, о чем идет речь, пояснил более подробно.
- Сейчас будет сделано, - сказал дежурный.
Он вернулся к пульту и произвел нужное включение. "Исчез" один из
экранов, и появилось знакомое им помещение рулевой рубки их корабля. Они
увидели командира судна, который сразу заметил их и приветствовал жестами
рук. Дежурный ясно и толково передал просьбу гостей. Широков и Синяев
слышали каждое слово.
- Люди Земли поселились в четвертом секторе, 4472.
- Как жаль, что я не могу сам выполнить их просьбу, - сказал моряк. -
Но я сейчас пришлю вещи.
Дежурный выключил экран корабля и снова подошел к ним.
- К сожалению, - сказал он, - я вынужден прекратить наш разговор. Уже
несколько раз меня вызывали. Правда, те, кто соединялся со мной, видели, с
кем я говорю, но все же...
- Увидимся в другой раз, - сказал Широков. Синьг выключил экран.
- Ваши вещи сейчас будут доставлены, - сказал он.
- Право, я сожалею о своей просьбе, - сказал Синяев. - Не лучше ли
было нам самим слетать на корабль?
- Не думайте об этом. Каждый каллистянин с радостью исполнит любое
ваше желание. Вы гости не отдельного лица, а всей планеты.
- Кому же будет поручена доставка? - спросил Широков.
- Любому, кто в этот момент ничем не занят.
- А если такого не найдется?
- Людей всегда много.
Не прошло и пятнадцати минут, как на террасе опустилась олити. Из нее
вышел каллистянин и вынул два чемодана.
- Надо поблагодарить его, - сказал Синяев.
Они вышли на террасу. Каллистянин приветствовал их радостно, но не
так восторженно, как дежурный по сектору.
- Мы вам очень благодарны за вашу услугу, - сказал Широков. - Можно
узнать ваше имя?
- Меня зовут Жьесь Дньинь. Я рад случаю увидеть вас вблизи.
- Мы вам не помешали тем, что попросили доставить вещи?
- Вы меня об этом не просили. Но я с удовольствием исполнил ваше
желание. Не нужно ли вам еще что-нибудь?
- Нет, спасибо, ничего не нужно.
- В таком случае я полечу дальше. Желаю вам хорошо поработать на
Каллисто.
- Знаете, кто это такой? - спросил Гесьянь, когда олити скрылась. -
Это крупнейший геолог. Он очень известный ученый.
- Так почему же именно ему поручили тащить наши вещи? - с возмущением
спросил Широков. - Или не знали, кто он такой?
- А какая разница? - удивилась Бьесьи. - Если он мог это сделать.
Широков и Синяев ничего не сказали. Обращение к знаменитому ученому с
просьбой сыграть роль носильщика казалось им очень странным. Но каллистяне
явно не видели тут ничего особенного. Человек мог сделать данную работу,
этого было, по их понятиям, вполне достаточно, чтобы обратиться к нему.
- Почему он не остался и не поговорил с нами?
- Потому, что вы не выразили такого желания, - ответил Синьг. - Ваши
вопросы странны для нас. Я вас понимаю, потому что привык к вам за годы,
которые мы провели вместе. Другие не поймут. На Каллисто иные понятия, чем
на Земле.
- Мы это видим, - вздохнул Синяев.
Чемоданы перенесли в комнату, в которой Широков и Синяев провели
ночь. Она оказалась тщательно убранной, но постели остались нетронутыми.
Широков рассказал о виденном ими механическом уборщике и спросил, каждая
ли комната имеет такого андроида.
- Каждая, - ответил Гесьянь. - Кроме домашних, существуют машины,
приводящие в порядок улицы и сады. "Аньдьрьоидь", как вы ее называете,
привел в порядок комнату, но не тронул постелей потому, что не умеет этого
делать. Здесь, очевидно, не спали. Сегодня в этом доме будут переделки.
Укажите, где вы хотите спать в дальнейшем, и там поставят машину, которая
будет убирать и постели.
- Кстати, почему мы спали именно здесь?
- Потому, что в этой комнате холоднее, чем в других. В доме сделано
специально для вас искусственное охлаждение, но оказалось, что оно
недостаточно. Его усилят.
- Сколько хлопот! - сказал Синяев.
- Конечно, вы на особом положении, - сказала Бьесьи, - но и любой
каллистянин может попросить сделать изменения в своем доме. Это обычное
явление.
- А как узнают, что где-то требуются услуги?
Широков и Синяев непрерывно задавали вопросы. Их возникало все больше
и больше, на каждом шагу. При внешнем сходстве жизнь на Каллисто и на
Земле резко отличалась одна от другой по внутреннему содержанию. И
причиной этого являлась не только более развитая техника. Основное
различие заключалось в психологии каллистян, их отношении к труду и друг к
другу. При полном отсутствии какого бы то ни было государственного
аппарата это различие имело решающее значение, определяло собой весь уклад
жизни. Насилия, пусть даже самого малого, никогда и нигде не применялось.
Все делалось добровольно, основывалось на личном желании каждого
каллистянина принять участие в общей работе. Общественный строй на
Каллисто представлял собой коллектив, объединяющий все население планеты,
и каждый член этого многомиллионного коллектива отдавал все свои силы и
знания на достижение общей цели, ставя ее выше личного. Эта цель
заключалась в том, чтобы сделать жизнь еще лучше и полнее, чем она была в
данный момент, двигать вперед искусство и науку, открывая и заставляя
служить себе все новые и новые силы природы. Прекрасный и бесконечный
путь!
Людям Земли хотелось узнать как можно больше и как можно скорее
решительно все. Синьг, Гесьянь и Бьесьи отвечали с видимым желанием. Это
поощряло Широкова и Синяева, и они не стеснялись.
Петр Аркадьевич вспомнил, как сами каллистяне на Земле осаждали его
бесконечными вопросами и как трудно ему приходилось тогда из-за плохого
знания языка. Что ж! Это и порядке вещей. Во всяком случае, каллистянам
легче, чем было ему.
- Для этого, - ответила Бьесьи, - существуют дежурные на постах. Вот
видите этот небольшой аппарат? - Она подошла к стене, на которой они
увидели ящичек, похожий на динамик радиотрансляции, но сделанный из
"хрусталя", как и пульт "телефона". - Он принимает сообщения дежурного
поста о потребности в рабочей силе. Когда вы хотите работать ("хотите", а
не "должны", отметил про себя Широков), то включаете его и выбираете то,
что вам подходит, после чего сообщаете дежурному, и работа исключается из
дальнейших сообщений как выполненная.
Она повернула крохотную ручку, и ящичек заговорил громко и отчетливо:
- На центральном складе "В" четвертого сектора нужны два человека
для переделки учетной машины типа "Гьирь". Корабль "Вьерьи" нуждается в
пяти членах экипажа, плывет в Кусуди. В домах 289 и 2387 второго сектора
надо переключить приемные экраны на имена новых жильцов...
Голос смолк, так как Бьесьи выключила аппарат.
- Это мелкие сообщения, - сказала она. - Они передаются непрерывно,
по мере поступления заявок. Вечером сообщается о крупных работах,
намеченных на завтрашний день.
- Те работы, о которых мы только что слышали, вероятно, уже заняты?
- спросил Синяев.
- Безусловно. Сообщений никогда не приходится повторять. Но тот, кто
хочет взять на себя объявленную работу, должен очень торопиться.
- Почему?
- Перехватят другие.
- Разве работ мало?
- В сравнении с числом населения Атилли очень мало. Ведь это мелкие,
не плановые работы. Они выполняются между прочим, вне обычного рабочего
времени.
Гесьянь рассмеялся.
- Здесь проявляется нежелание каллистян подчиниться требованиям
медицины, - сказал он. - Они уверяют, что эти мелкие работы служат
развлечением. Приходится делать уступку.
- Но более крупных, плановых работ хватает для всех?
Гесьянь поморщился.
- В общем хватает. Но иногда приходится выдумывать работу.
- Отчего возникло такое положение?
- Автоматизация. Основная масса работ ведется без участия людей.
- Что же будет дальше?
- Я думаю, что положение не изменится. Уже сейчас половина населения
Каллисто - это работники науки и искусства. В дальнейшем, при еще большем
развитии техники и увеличении автоматики, число занятых чисто умственным
трудом увеличится - и только.
- Выходит, что у вас еще есть разница между умственным и физическим
трудом, - сказал Широков. - В чем же заключается физический труд?
- В управлении машинами и автоматами. Они могут работать
самостоятельно, но не во всех случаях. Требуется известный уход и
настройка. Ну еще мелкие работы, о которых мы только что говорили.
- Ну, это совсем не то, - улыбнулся Широков. - Я имел в виду другой
физический труд.
- У меня создается впечатление, что каждый каллистянин получает
универсальное образование, - заметил Синяев.
- Отчасти это верно, но существует специализация. Я, например, как
вам известно, врач, но знаю устройство всех машин настолько, что могу
работать везде.
- Сколько лет учатся дети?
- Для получения общего образования - два с половиной года. Изучение
выбранной специальности длится неопределенное время, но обычно от двух до
трех лет.
- А с какого возраста начинается обучение?
- С трех лет. (Напоминаю читателю, что год Каллисто равен двум годам
на Земле.)
В переводе на земное время это означало, что каллистяне заканчивали
высшее образование к семнадцати годам. Молодость Гесьяня и Дьеньи, бывших
уже учеными, стала понятна.
- Нам не терпится своими глазами увидеть все, о чем вы рассказываете,
- сказал Синяев.
- Времени у вас хватит, - ответил Синьг. - Сегодня только второй день
вашего пребывания на Каллисто. Впереди полтора года - три, по-вашему.
- Однако мы снова забыли о завтраке, - сказал Широков. - Так можно
умереть с голоду на вашей планете.

НА ОЛИТИ

На Каллисто не существовало ресторанов или столовых. Все можно было
получить, не выходя из дому, по специально для этого проложенным трубам. В
комнате, где полагалось завтракать, обедать или ужинать, в "столовой", как
называли ее между собой Широков и Синяев, на особой подставке лежал
большой плотный альбом. На его страницах помещалось несколько тысяч
названий и рисунков различных блюд. После каждого названия стоял номер.
У стены находился автомат с четырьмя рядами цифр на пятиугольной
дверце. Каждая цифра поддавалась нажиму, как кнопка. Чтобы получить
требуемое блюдо, достаточно было набрать нужные номера и повернуть
маленькую ручку. Через минуту раздавался гудок. В аппарате оказывалось
все, что было заказано. Блюда были прекрасно приготовлены" на красивой
посуде, горячие, теплые или холодные, смотря по желанию. Опорожненные
тарелки и стаканы (они были многоугольной формы, но не очень сильно
отличались от земных) ставились обратно в автомат, и поворачивалась другая
ручка - это было все. В каллистянских домах не знали, что значит
приготовление обеда, мытье посуды и тому подобное.
Завтрак на пять человек был заказан Синьгом. Широков и Синяев еще не
научились разбираться в названиях "меню", но за время полета они привыкли
к каллистянской пище и могли есть все.
- Сколько человек работают на... - Синяев снова запнулся, не зная,
как сказать слово "кухня".
Широков также не знал этого слова. Очевидно, его просто не было в
языке.
- На продовольственном заводе? Вы это хотели спросить? - ответила
Бьесьи. - Ни одного человека. Приготовление блюд и их доставка в дома
производятся автоматически.
- А доставка сырья на завод? Мясо, овощи, фрукты?
- Овощи и фрукты доставляются раз в десять дней. Их складывают в
приемники, и на этом все кончается. Что касается мяса, то вы ошибаетесь,
если думаете, что это мясо животных.
- Что же это такое? - спросил Широков. - По вкусу это свежее мясо,
почти такое же, как у нас.
- Когда-то, - сказал Синьг, - каллистяне, подобно людям Земли, ели
мясо убитых животных, но теперь мы не питаемся таким способом.
- То, что вы едите, - добавила Бьесьи, - мясо, но только
синтезированное. Оно более питательно, чем натуральное, и не содержит
никаких вредных веществ.
- Значит, каллистяне не убивают животных? Но тогда их количество
может вырасти чрезмерно.
- Нам не нужно мясо, но мы используем мех и кожу. Вообще на Каллисто
не так много животных. Многие виды уничтожены как вредные или бесполезные.
- А овощи и фрукты тоже синтезируются?
- Нет, этого не нужно. Можно, конечно, синтезировать все, но овощей и
фруктов у нас вполне достаточно.
- Где они выращиваются?
- Всюду. Не все живут в городах. Большинство ученых и работников
искусства предпочитают жить среди природы. Каждый дом окружен садом или
полем. Работа в них полезна. Нельзя все время сидеть за столом или в
лаборатории.
- Можно нам посетить продовольственный завод или такой отдельный дом,
вне города? - спросил Синяев.
- Разумеется. Вы можете посетить все, что пожелаете.
Окончив завтрак, все перешли в спальную комнату. К удивлению Широкова
и Синяева, постели были кем-то убраны.
- Ничего? - ответил Гесьянь на вопрос Широкова. - Не думайте о таких
мелочах. Вы гости.
- Кто же все-таки убрал за нами?
- Ну, скажем, я, - засмеялся Гесьянь. - Не все ли равно? Мне это было
приятно. Больше этого не повторится, - поспешно прибавил он. - Все будет
делать домашняя машина.
- Спасибо! - сказал Широков. - Но мы могли бы сами.
Они переоделись в свою одежду и почувствовали при этом такое
удовольствие, точно долгие годы не видели земных вещей. Даже запах
материи, сделанной на Земле, был приятен.
При этом они снова столкнулись с разницей в понятиях людей и
каллистян. Чтобы переодеться, им надо было снять бывшие на них костюмы, но
Бьесьи, зная, что они хотят делать, не уходила. Пришлось, извинившись,
попросить ее выйти.
- Наше воспитание, - сказал Широков Синьгу, - вероятно, кажется вам
смешным?
- Нисколько. Понять не трудно. Человек всегда может понять другого
человека, как бы различны они ни были. А вы очень мало отличаетесь от нас.
- Вы любезны и вежливы, как всегда, - сказал Синяев.
Когда они снова прошли в комнату, смежную с террасой, то застали там
несколько незнакомых каллистян, которые что-то делали у одной из стен.
Гесьянь объяснил, что это те, кто взял на себя переделку охлаждения в
доме, и также другие мелкие работы.
- Когда вы вернетесь, все будет уже закончено, - скачал он.
После обычных приветствий один из "рабочих" ("Кто их знает, - подумал
Широков, - кто они такие? Ведь поручили же крупному ученому доставить наши
чемоданы".) спросил, не надо ли переключить экраны на имя новых жильцов
дома.
- Переключите, - сказал Синяев. - Хотя бы на мое имя.
- Лучше сделать иначе, - предложил Синьг. - Ваши имена трудны для
произношения. Настройте экран на слово "Земля".
- Вы не возражаете? - спросил каллистянин, который, по-видимому,
руководил своими товарищами.
- Наоборот! Это будет только приятно.
- Тогда мы так и сделаем. Зьемьлья, - повторил он. - Я правильно
произношу?
- Приблизительно правильно, - улыбнулся Синяев.
- Не забудьте сообщить об этом на пост "Каллисто", - сказал Гесьянь.
В эту минуту на террасу опустилась большая, окрашенная в темно-серый
цвет олити. Из нее вышел каллистянин и прошел в дом. Вежливо
поздоровавшись, он сообщил, что эта олити предназначена для гостей.
- Как раз вовремя, - сказал Синяев. - Спасибо!
- Научить вас управлять ею? - спросил каллистянин.
- Я сама научу, - ответила Бьесьи.
- В таком случае до свидания! Я могу воспользоваться чьей-нибудь
олити?
- Возьмите мою, - сказал Гесьянь. - Вон ту. Очевидно, желая скрыть
свое любопытство, каллистянин окинул внимательным взглядом Широкова и
Синяева и вышел.
- Вы не спросили его, куда он полетел, - сказал Широков.
- А зачем мне это знать?
- Но ведь он взял вашу олити. Где вы возьмете другую?
- Где угодно.
"Ответ в каллистянском стиле, - подумал Широков. - У них это просто.
Где угодно, вот и весь разговор".
Оставив "рабочих" хозяйничать в доме, все пятеро вышли на террасу.
Олити, построенная специально для Широкова и Синяева, была
шестиместной. По изяществу наружной и внутренней отделки она походила на
нарядную игрушку, и, несмотря на величину, ее невольно хотелось положить и
бархатный футляр, как произведение искусства.
- Это новейшая конструкция, - сказала Бьесьи. - Управление ею очень
просто.
- Поразительно, - сказал Синяев по-русски, - с каким вниманием
относятся к нам каллистяне. Ты думаешь, что цвет олити случаен? Ничего
подобного. Я как-то сказал, не помню кому, что больше всего люблю
темно-серый цвет, и, как видишь, они это запомнили.
- Возможно, что так, - с оттенком недоверия ответил Широков.
Они обратили внимание, что совершенно безоблачное утром небо
затянулось облаками. Рельос был невидим.
- Ожидается дождь?
- Нет. - Бьесьи взглянула на небо. - Это не дождевые облака. По
расписанию должно быть ясно. Вероятно, небо закрыли облаками специально
для вас. Каллистяне, - пояснила она свои слова, - тревожатся, что вам
слишком жарко. Особенно после вчерашнего.
- А что вчера?
- Как что? Вам же было плохо после путешествия по улицам Атилли.
- Откуда вы это знаете?
- Вся Каллисто знает.
Эти слова напомнили гостям с Земли об истинном положении вещей. Они
как-то забыли, что находятся в центре внимания всего населения планеты.
Возможно, это произошло потому, что никто из каллистян не высказывал
явного любопытства. Их обоих как будто оставили в покое, предоставив
поступать, как они желают. Ни один каллистянин не подходил и не подлетал к
их дому, чтобы взглянуть на жителей другого мира.
Широков вспомнил толпы народа, осаждавшие с утра до вечера
обсерваторию Штерна, а еще раньше - лагерь под Курском, где ему, как
коменданту, часто приходилось обращаться за помощью к Черепанову, чтобы
оградить каллистян от людского любопытства.
Жители Атилли вели себя совсем иначе.
Облака над городом, направленные сюда исключительно для гостей,
служили яркой иллюстрацией заботы и внимания без навязчивости.
Шесть кресел были сделаны из того же, уже знакомого им, материала,
похожего на стекло, поддающегося тяжести тела и как бы обнимающего
сидящего в кресле человека, принимая его форму.
Бьесьи села за управление. Правда, в первый момент никакого
"управления" они вообще не заметили. Не было ни штурвала, ни кнопок, ни
каких-либо рукояток. У Синяева даже мелькнула мысль, что аппарат
управляется мысленно, с помощью биотоков. О том, что на Каллисто вполне
возможно существование биотехники, он думал еще на острове Неба, когда они
летели к "вокзалу" на никем не управляемом аппарате. В 19... году, когда
они покидали Землю, уже появились биотехнические протезы, успешно
заменяющие человеку потерянную руку или ногу. А техника каллистян,
казалось Синяеву, во всем была выше земной.
Но догадка не подтвердилась. Бьесьи поставила ногу, обутую в
серебристого цвета сандалию, на маленькую педаль, снабженную металлической
пряжкой. Очевидно, это и было "управление". Синяев сел рядом, внимательно
наблюдая за действиями молодой каллистянки.
Легкое движение носка вниз.
Прозрачный колпак опустился, закрыв лодку.
- Куда направимся? - спросила Бьесьи.
- Нам хочется осмотреть город.
- И навестить Диегоня, - прибавил Широков. - Но сперва полетаем над
Атилли.
Бьесьи приподняла носок сандалии. Олити отделилась от террасы и
вертикально поднялась метров на сорок.
Новое, чуть заметное движение ноги, на этот раз вперед. Подъем
прекратился, и олити полетела прямо.
Как раньше, на острове, не слышно никакого звука, ни малейшего шума,
который указывал бы на работу двигателя. Олити летела как бы сама по себе,
вроде сказочного ковра-самолета.
Сидеть было удобно. Прозрачный футляр давал широкий кругозор. Борта
машины едва достигали до пояса пассажиров, и они могли видеть кругом и
внизу без всякого усилия. Почти полное отсутствие чувства тяжести нельзя
было приписать одному только действию облегающего сиденья, было ясно, что
вес действительно ослаблен, и это доказывало, что олити держится в воздухе
силой антигравитации. Двигатель для поступательного движения безусловно
существовал, но его нигде нельзя было заметить.
- Сколько времени надо, чтобы научиться управлять олити? - спросил
Синяев.
- Нисколько, - ответила Бьесьи. - Садитесь на мое место и ведите
машину.
- Если так, то почему же Синьг и его товарищи, летавшие на Землю,
попросили изготовить для них олити старой конструкции?
Бьесьи пожала плечами.
- Спросите об этом их самих. Желание странное и малопонятное.
Широков посмотрел на Синьга, сидевшего с ним рядом во втором ряду
кресел, и ему показалось, что при словах Бьесьи врач звездолета смутился.
Синьг даже отвернулся, делая вид, что рассматривает что-то внизу.
"Любопытный психологический штрих, - подумал Широков. - Самое
интересное, что этот своеобразный консерватизм проявился не у одного
Синьга, а у всех двенадцати звездоплавателей".
Синяев также заметил смущение их старого друга и промолчал.
- Олити на острове, - сказал он, обращаясь к Бьесьи, - не имела такой
педали.
- Вероятно, она принадлежала к типу автоматических, как, например,
грузовые олити, которые также летают без людей по определенному маршруту.
А эти предназначены для свободного полета. Так что же, сядете на мое
место?
- Боюсь, - ответил Синяев. - Под моим управлением мы рискуем
врезаться в землю.
- Этого не может случиться. Олити никогда не упадет.
- Сама по себе не упадет, это ясно, но если я направлю ее вниз на
полной скорости?
- Она вам не подчинится. Можете ничего не опасаться. Управление
чрезвычайно просто. Движение ноги вперед, назад, в стороны, вниз или вверх
- вот и вся техника управления. Маневры совершаются автоматически, без
участия водителя. Только не нажимайте слишком резко вперед или назад.
Получится неприятный толчок.
- Ну что ж, - решился Синяев, - попробуем. Они поменялись местами.
- Это действительно совсем просто, - сказал Синяев через минуту. -
Движения, которые надо производить, настолько естественны, что ошибиться
невозможно. Хочешь попробовать, Петя?
- В другой раз, - ответил Широков. - Смотри внимательней!
Сверху было хорошо видно, что Атилли имеет только одну, бесконечно
длинную улицу, идущую вдоль берега океана. Все дома находились между нею и
берегом. По другую сторону тянулись какие-то очень длинные, по три-четыре
километра, низкие здания без окон.
- Это заводы, - объяснил Гесьянь.
На улице было много пешеходов. В этом не было ничего удивительного, -
человеку полезно ходить пешком, и не могли же каллистяне все время летать.
Видя огромное количество воздушных машин - олити всех размеров и
разных других, - мелькавших во всех направлениях, Широков сначала
опасался, что под управлением Синяева они с кем-нибудь столкнутся, но
потом успокоился. Движение над городом, казалось, подчинялось невидимому
регулировщику. Машины летели на разной высоте, в зависимости от
направления и скорости. Подчиняясь указаниям Бьесьи, Синяев не нарушал
порядка. Воздух был словно разделен на зоны. Выше всех летели большие
машины непонятной конструкции и как будто без людей, ниже была зона олити.
Еще ниже, над самыми домами и деревьями, часто виднелись каллистяне на
крыльях.
Широков вспомнил громадные воздушные корабли, похожие на дирижабли,
которые он видел в книгах каллистян еще на Земле, и спросил, почему их не
видно.
- Они вышли из употребления, - ответил Гесьянь. - Конструкторы все
время работают над новыми моделями машин и сразу заменяют устаревшие.
Примерно через полчаса полета Синяев объявил, что, по его мнению,
достаточно.
- Город надо осмотреть не сверху, а снизу, с земли. Где дом Диегоня?
- Мы его давно пролетели.
- Повернем назад?
- Здесь нельзя поворачивать, - сказала Бьесьи. - Надо пролететь
немного дальше.
- Рядом же никого нет.
- Все равно. Какая-нибудь олити может взлететь как раз в этом месте.
Существуют специальные места для поворотов.
Вскоре внизу, на самой середине улицы, показался высокий столб
зеленого цвета. Такие столбы попадались и раньше.
- Вот здесь вы можете повернуть.