Страница:
И она действительно оказалась права. Когда на Эдем с ужасающей тропической внезапностью опустились сумерки, Стефани вошла в дом с таким спокойным видом, как будто она только что выходила из комнаты за носовым платком. В дальнейшем она ни разу и словом не обмолвилась о том, что заставило ее тогда с криком убежать прочь, а Билл никогда ее об этом не спрашивал. Она вошла в библиотеку с высоко поднятой головой — плоть от плоти дочь своего отца. Билл не был эмоциональным человеком ни тогда, ни позже. Но он был готов расплакаться от облегчения — не только потому, что Стефани вернулась целая и невредимая, но и от сознания того, что во главе «Харпер майнинг» снова будет стоять Харпер. Стефани. Мини-Макс.
Разумеется, далеко не все у них шло достаточно гладко. Стефани была неопытной девочкой, зеленой и пугливой. Ведь хотя Макс и предполагал, что она придет ему на смену, но он никак к этому не подготовился. Так что пришлось юной Стефани покорпеть над книгами, цифрами, балансами и отчетами о прибылях и убытках, пока она не валилась с ног с серым от усталости лицом и с глазами, широко распахнутыми от осознания чудовищных масштабов дела, за которое она взялась. Но рядом с ней всегда был терпеливый и сильный Билл. И теперь, вспоминая успехи своей подопечной и то, как сторицей она возместила часы, дни, недели и месяцы его трудов, он тихо сиял от гордости. Как оказалось, она тысячекратно унаследовала деловое чутье своего отца.
Было у Стефани и нечто большее — шестое чувство, что Биллу поначалу было очень трудно признать и еще труднее объяснить. Она обладала каким-то сверхъестественным инстинктом, который предупреждал ее о предстоящем падении акций на фондовой бирже или о ненадежной сделке. Когда же Билл пытался выяснить у нее, каким образом она об этом узнавала, она лишь говорила: «Чувствовала», — но откуда это бралось, сказать не могла. Билл называл это «женской интуицией», но про себя он объяснял это тем, что она выросла в Эдеме. Именно там посреди широких просторов Стефани познала искусство быть в полном одиночестве, а это — единственное состояние, когда можно услышать тихий голос, шепотом открывающий человеку тайны жизни. Там же она много времени проводила с аборигенами, близко подружилась с ними и переняла от них мистическую связь с природой и всем живым. Поэтому у нее были свои, особенные отношения с животными, и она была единым целым со всем окружающим миром и воздухом, которым дышала. Кое-какими из этих способностей она пользовалась и в условиях городской жизни, хотя не слишком проницательному человеку могла показаться не просто заурядной, но и неуклюжей, некрасивой, неотесанной и робкой.
У нее было лишь одно «слепое пятно». Билл тяжело вздохнул, вспомнив о нем, ибо оно было ее главной слабостью. Стефани совершенно не разбиралась в мужчинах. Он содрогнулся, вспомнив ее первые два неудачных замужества, и провел пальцем за воротничком, подумав о том, сколько неприятностей каждое из них могло принести. Компании «Харпер майнинг» удалось в обоих случаях чрезвычайно легко выпутаться из ситуации. Родственники молодого английского аристократа были настолько счастливы отделаться от нее и настолько до неприличия рады, что она не стала судиться с ним из-за алиментов, что им и в голову не пришло требовать от нее какой-либо компенсации. Профессор же при всех его недостатках был ученым до мозга костей, начиная от очков в роговой оправе и кончая высушенными кончиками пальцев. Он с презрением относился ко всему мирскому, особенно — к богатству, и пришел в ужас, когда узнал, что женился на владелице самого большого личного состояния в Австралии. Но и тот и другой, подумал Билл, будь они чуть-чуть посметливее, могли бы потребовать от «Харпер майнинг» любую сумму в качестве отступного.
А не может ли такое произойти теперь? Билл был до глубины души потрясен известием о скоротечном романе Стефани и ее решении вновь выйти замуж. У него моментально возникли подозрения на этот счет. В достаточной мере обладая житейской мудростью, он видел в Стефани женщину, приближающуюся к сорокалетнему рубежу, неискушенную в интимных делах, отягощенную некоторой долей лишнего веса и ужасно неуверенную в себе, когда речь шла о любых отношениях с мужчинами кроме чисто деловых. Что же искал в ней этот бездельник? Он по секрету поделился своей тревогой с женой Риной — по-матерински заботливой и чуткой женщиной, мнению которой он полностью доверял.
— Не исключено, что ты неверно о нем судишь, дорогой, — принялась убеждать его Рина. — Дай ему шанс. Ты же знаешь, какая она любящая, сильная, честная и верная женщина. А ты уверен, что он не видит этого в ней?
Билл не был в этом уверен. Но у него было дурное предчувствие… Такое неприятное покалывание в пальцах…
Сейчас же, услышав, что к дому подъезжает «роллс-ройс», он почувствовал облегчение и вместе с тем раздражение. Мейти бросился к двери, чтобы поприветствовать человека, своего нового хозяина, и проводить его в то место в саду, где жениха и невесту ждал священник, которому предстояло совершить брачную церемонию. Билл прошел через широкий холл к лестнице, у основания которой, охраняя свою хозяйку, лежал Кайзер, верная овчарка Стефани.
— Здорово, приятель, — сказал Билл. — Кажется, Стефани спускается сюда?
Кайзер коротко тявкнул в ответ, насторожил уши и вскочил на ноги, услышав шаги наверху. Стефани и Джилли вместе спускались по лестнице навстречу Биллу.
— Стефани, дорогая моя, какая ты красивая. Ну просто картинка.
— Спасибо, Билл. — На этот раз Стефани не почувствовала неловкости, услышав комплимент в свой адрес.
— Джилли, ты тоже загляденье. С возвращением тебя. Как съездила?
— Спасибо, отлично.
Стефани взяла Билла под руку и отвела его на другой конец комнаты подальше от ушей Джилли.
— Билл, ты привез мне бумаги на подпись?
— Да, привез. — Билл немного помолчал, не решаясь сразу продолжать. — Но должен сказать тебе, что у членов правления это особого восторга не вызвало.
— Я и не ждала, что они будут в восторге. — В такие моменты Стефани бывала твердой и непреклонной, проявляя настоящий харперовский характер. — Надеюсь, что тебе все же удалось протолкнуть это дело.
— Конечно. Ты же всегда можешь рассчитывать на меня, Стефани… — Он снова заколебался. Стефани хладнокровно продолжила разговор с ним:
— Так что ты считаешь, Билл? Что у тебя на уме? Ты думаешь, я совсем дура?
Они остановились под портретом Макса — копией с того, что висел в Эдеме, делая его присутствие там почти реальностью. Билл поежился, спиной почувствовав на себе его ястребиный взгляд, и ответил с печальной улыбкой:
— Никогда не встречал дураков в семействе Харперов. Ты могла бы управлять компанией «Харпер майнинг» и всеми прочими компаниями совершенно самостоятельно, если бы захотела. Ты постигла все, чему я тебя учил, и потом, у тебя же огромные врожденные способности; нужно только, чтобы ты в них сама поверила. А в моей помощи ты не нуждаешься.
— Вот и не правда, еще как нуждаюсь! — горячо возразила Стефани. — Ты же знаешь, я никак не смогла бы обходиться без тебя все эти годы.
Она смущенно улыбнулась:
— Все-таки мне нужен мужчина, на которого я могла бы опереться.
— Что ж, возможно, ты права. Но, мне думается, было бы разумнее, если бы ты…гм…если бы ты выделила деньги для своего мужа из своих личных средств, не примешивая сюда компанию. Правление настроено резко против того, чтобы вводить его в состав компании.
— Ох, Билл, — тяжело вздохнула Стефани. — Неужели ты не понимаешь? Как, по-твоему, может чувствовать себя человек, живущий на средства жены? Моих денег вполне достаточно, чтобы заставить кого угодно отказаться от женитьбы на мне.
«Только не его, — подумал Билл, — если я хоть немного в чем-то смыслю. Стефани, Стефани, какая же ты мягкая, доверчивая и наивная!»
— В прошлом у меня из-за этого было столько трудностей, — продолжала Стефани. — Я не собираюсь больше повторять ту же самую ошибку. Я хочу, чтобы мой муж с самого начала был от меня не зависим в финансовом отношении, чтобы у него были свои собственные средства, свой собственный доход. И я не хочу, чтобы это выглядело, как подачка!
Билл без труда разглядел признаки надвигающейся грозы в опасном блеске ее глаз и во властном повороте ее головы.
— Не волнуйся, с этим не будет проблем, — успокоил он ее. — Начиная с этого момента Грег зачислен к нам в компанию.
Стефани смягчилась:
— Спасибо.
— Стефани, для меня главное, чтобы ты была счастлива. Если тебе понадобится помощь, только скажи.
— Я знаю.
Билл наклонился, чтобы поцеловать ее. В этот момент она произнесла нечто такое, что он буквально остолбенел:
— И еще, Билл. Я уже размышляла об этом и не думаю, что это будет каким-то излишеством. Я хочу, чтобы Грег вошел в состав правления « Харпер майнинг». Причем, мы должны поручить ему какие-то реальные обязанности, а не просто передать пачку акций вместе с кучей ничего не значащих званий. Надеюсь, ты об этом позаботишься?
Билл уставился на нее, пытаясь справиться с потрясением и нарастающим гневом. Стефани в ответ посмотрела на него пристальным взглядом. До Билла вдруг дошло, что перед ним дочь Макса, которая только что предъявила ему ультиматум. Что же касается его мнения, его об этом не спрашивали и не считали нужным спросить. Он выдавил из себя полуулыбку, кивнул и нежно поцеловал ее в щеку.
— Предоставь это дело мне. Удачи тебе, моя милая, и всего самого лучшего. — Он выпрямился и огляделся вокруг. По ту сторону вылизанного холла он увидел столовую, где накрытые белыми скатертями столы ломились от еды и выпивки в ожидании банкета, который должен был начаться сразу после брачной церемонии. Сам же холл был завален большими и маленькими подарками в праздничной обертке. С другой стороны, за гостиной, располагался красивый сад, где жених и гости ожидали появления невесты. К Биллу и Стефани подошла Джилли с двумя букетами: одним — очень большим, для невесты и другим, поменьше, для себя. Воздух наполнился пьянящим ароматом цветов.
Сцена была полностью готова к началу представления. У Билла появилось беспомощное ощущение того, что события вышли из-под власти простых смертных и развивались теперь своим неизбежным, предопределенным самой судьбой ходом. Он покорился воле обстоятельств.
— А теперь, моя милая, — сказал он, взяв Стефани под руку, — пойдем отдавать тебя замуж!
В саду неподвижно стоял теплый летний воздух. Незадолго до этого прошел дождь, самый настоящий тропический ливень, когда казалось, что брачную церемонию, возможно, придется перенести из сада в дом, где все будут вынуждены тесниться. Однако дождь кончился так же быстро, как и начался, умыв и освежив газоны и яркие цветущие деревья. Полдень — время, назначенное для церемонии, — прошел, но солнце все еще было высоко в небе. Оттуда, из зенита, оно посылало вниз на гостей беспощадный зной, но те, укрытые в тени деревьев, наслаждались теплом.
В центре этого зеленого храма перед простым импровизированным алтарем стоял Грег со своим шафером. Справа от него вдали виднелась гавань, к которой от сада спускались газоны, тянувшиеся до самой кромки воды. По гавани там и сям весело бегали яхты, и еще множество яхт стояло на якоре у берега. Еще дальше была видна огромная сверкающая арка Харбор-бриджа и город, который расстилался по обе стороны моста. «Какой роскошный вид!» — довольно подумал Грег. Он любил Сидней, и, хотя он объездил весь мир, играя в теннисных турнирах, он нигде не встречал города, который понравился бы ему больше. Он посмотрел вдаль на сверкающие воды гавани, и холодная ярость, постоянно сопровождающая его с самого детства, стихла. В этот момент душа Грега Марсдена была как никогда близка к состоянию умиротворения.
Маленький священник, стоявший рядом с шафером, с любопытством посмотрел на Грега. В его многолетней практике заключения брачных союзов было немало случаев, когда опаздывала невеста, но женихи не опаздывали никогда. Он с христианским смирением перенес задержку, будучи уверен, что все образуется, и так оно и вышло. Жених уже был здесь, а невеста и сопровождающие ее лица с минуты на минуту должны были появиться из дома и прошествовать по бархатно-гладким газонам к тому месту, где их под деревьями ждали жених и гости. Хотел бы он точно так же быть уверен и в том, что этот надменный красавец, с непринужденной грацией прогуливающийся перед ним, душой и сердцем готов к браку. «Боже милостивый, — молча молил он Господа, — помоги ему, будь с ним сегодня, наставь его на путь истинный». Снова открыв глаза, священник внимательно всмотрелся в лицо Грега. Тот явно ушел в свои мысли. Священник воспрянул духом. Никогда не знаешь, когда на тебя может снизойти благодать Божия. Ему был известен не один случай, когда мужчины приходили к пониманию своего морального долга и ответственности, налагаемой на них супружеством, уже стоя перед алтарем. Может быть, как раз сейчас Господь возвращал одну из заблудших овец в свою овчарню?
Грег в это время думал о Венеции. «Венеция — единственное место, которое может сравниться с Сиднеем в том смысле, что и там, и тут неотъемлемой частью города, доступной для всех горожан, является вода. Но в Венеции каналы воняют и забиты всякой дрянью. И все же, — думал он, — это самое подходящее место для медового месяца. Вот туда нам и нужно отправиться. А еще в Париж, а оттуда, может быть, в Прованс или на реку Дордонь…» По правильным чертам его лица пробежала хмурая тень. Он предполагал, что они со Стефани проведут медовый месяц в Европе, но Стефани непроизвольно разрушила эти планы во время одного из их первых разговоров о том, как они организуют свою свадьбу.
— У меня есть для тебя одна замечательная вещь — Эдем, — радостно сказала она ему. — Как только у нас будет возможность уехать после свадьбы, мы можем отправиться туда и пробыть там вдвоем столько времени, сколько пожелаем. О, Грег, это будет истинное блаженство!
Эдем? Грег на мгновение ощутил настоящую панику. Эта дыра на краю земли, отрезанная oт всего, что составляет жизнь городского человека: от развлечений, шумных улиц, ярких огней и приятной музыки? Он, однако, переборол это ощущение. «Ничего, — сказал он сам себе, — времени хватит на все. Я уже бывал в Европе и еще побываю». Он умел ездить верхом, причем чем лошадь сноровистее, тем лучше, и неплохо владел ружьем: эти навыки остались у него с тех времен, которые он вычеркнул из жизни в тот момент, когда взял в руки теннисную ракетку и отправился в Сидней. Формально он был сейчас сиротой: «В Австралии легко стать сиротой», — подумал он с усмешкой. На свадьбе с его стороны не будет никого: уж об этом-то он позаботился. Он был человеком из ниоткуда. Таков был его тщательно созданный имидж, который его вполне устраивал. Отступать от него он не станет. Но он решил, что ничего страшного не произойдет, если он проведет месяц в Эдеме и таким образом на время вернется к той, прежней жизни. А Стефани будет счастлива.
Стефани. Грег снова нахмурился. Он не просто собирался ублажать ее. Он действительно хотел сделать ее счастливой и намеревался заняться этим с самого начала. Грег был в достаточной степени мужчиной, чтобы считать само собой разумеющимся тот факт, что ее счастье возможно лишь в том случае, если будет счастлив он сам. Поскольку же они оба посвятят все свои усилия единственному человеку — ему самому, он не видел для себя никаких проблем в ближайшем будущем. Стефани уже тысячу раз недвусмысленно дала ему понять, что, беря ее в жены, он делает ей одолжение. И несмотря на все ее деньги, в душе он был уверен, что так оно и есть. Она была не из тех, победой над кем можно хвалиться. Она была неловкой, простодушной и так отчаянно неуверенной в себе, что временами действовала ему на нервы тем, что как бы извинялась за само свое существование. Грега, которому нравились женщины по-кошачьи независимые, решительные и дерзкие, это угнетало.
Мысли его перескочили к той француженке, свидание с которой он устроил для себя втайне от всех своих приятелей, чтобы таким образом отметить расставание с холостяцкой жизнью. Когда его после мальчишника привезли домой, она ждала его в спальне. Он вспомнил ее вызывающе-соблазнительный взгляд, острые белые зубки, очертания ее тела в лунном свете и вновь представил себе, как он спускает с ее плеч крошечное платьице, открывая ее нежные груди с тяжелыми темными сосками, и ощутил ее кожу, ее губы, ее язык — боже мой, какой чудесный язык! — Воспоминания эти вызвали в нем приятное легкое возбуждение. — Что ж, Стефани не из таких. Но в ней есть страсть, бездна чувств, она обладает чертовски привлекательным телом и готова учиться науке любви. — Грег усмехнулся. Он с нетерпением ждал момента, когда наконец можно будет приступить к ее обучению. Он решил, что будет отдавать этому занятию столько сил, что равных ему не найдется даже среди самых пылких мужей. От этой мысли настроение его окончательно исправилось. Все будет просто замечательно.
Из дома донеслась изящная, серьезная и печальная ария Баха в исполнении струнного квартета. Внимание всех собравшихся сосредоточилось на дверях, выходивших из гостиной в сад. Оттуда появилась немногочисленная свадебная процессия, во главе которой, опираясь на руку Билла Макмастера, шла Стефани. За ней шла Джилли, подруга невесты, а рядом с Джилли — Сара, пятнадцатилетняя дочь Стефани от первого брака. За ними следовал Деннис, сын Стефани, которого уговорили отложить его драгоценную кинокамеру на время брачного обряда. Рядом с Деннисом шествовал Мейти, без которого не могла обойтись никакая церемония в доме Харперов. Процессию замыкал величественно вышагивавший пес Кайзер.
В этот момент, торжественно ступая по саду в сторону Грега, Стефани была красива, как никогда в жизни. Глаза ее лучились светом, видеть который было счастьем. Ее душа пела, вторя прекрасной музыке, и птицей парила над вершинами деревьев. В голове ее бесконечно повторялась одна и та же мысль: Грег, Грег, Грег… Вот он ждет ее, улыбается ей. Внезапно ей подумалось со светлой грустью: «Как бы я хотела умереть сейчас, в это мгновение, ибо я достигла вершины земного блаженства…»
Священник встретил Стефани восторженной улыбкой. Он любил свадьбы с их сочетанием человеческого счастья и божественной благодати. Невеста трепетала от радости, а жених смог предаться долгим и приятным размышлениям по поводу сегодняшнего торжественного события. Все было так, как, в представлении священника, и должно было быть. Можно начинать церемонию.
— Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы в присутствии Господа нашего и перед лицом нашего собрания соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака и просить для них Божьего благословения и Божьей милости…
Джилли, стоявшая рядом со Стефани, опустила голову, чтобы скрыть за широкими полями шляпы свое пылающее лицо. Всего лишь несколько мгновений назад она шагала по саду вслед за Стефани, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг, как вдруг ее словно током ударило при виде стоявшего перед алтарем мужчины. Высокий, худощавый и сильный, с выгоревшими на солнце светлыми волосами, полными огня серыми глазами и великолепными классическими чертами лица, он был самым красивым мужчиной из всех, что когда-либо встречала Джилли. Но это еще не все. Под этой внешней оболочкой скрывалось великолепное животное, дикое и необузданное. От него исходило ощущение опасности, которое не могла не почувствовать Джилли. Само его присутствие подействовало на нее, как внезапный удар под ложечку, так, что у нее перехватило дыхание. Горячая кровь поднялась к ее лицу и хлынула по венам. Ее тело затрепетало, и, к своему ужасу, она почувствовала, как самый центр ее существа становится податливым и влажным. Ее лицо вспыхнуло. Она опустила голову и попыталась сделать вид, что молится. Но даже в этот момент ее не покидало ощущение, что она пропала. В этом человеке было какое-то безумие, которое взывало к безумию, скрывавшемуся в глубине ее самой, и она знала, что откликается на этот зов. Ну почему же должно было так случиться, что он — муж Стефани?
Стоявшая рядом с Джилли Сара вела безнадежную борьбу с раздиравшими ее чувствами. Горестно опустив глаза, дочь Стефани была сейчас столь же несчастна, сколь ее мать счастлива. В свои пятнадцать лет Сара была в достаточной мере женщиной, чтобы ненавидеть стоявшую перед алтарем пару чистой и праведной ненавистью, и в достаточной степени ребенком, чтобы разреветься и в слезах убежать прочь. «Как же она могла, ну как же она могла, — спрашивала себя девочка с бессильной яростью, — как же она могла, и с кем — с ним! Когда он не улыбается, глаза у него становятся холодными, как у змеи. Он настолько моложе ее. И он такой мерзкий, такой противный!» Ее брат Деннис, который стоял позади нее, с чуткостью, поразительной для тринадцатилетнего подростка, почувствовал, как напряжены ее плечи и шея. Он дотянулся до руки Сары и с братской нежностью пожал ее. Сара яростным движением вырвала свою ладонь из его руки, и плечи ее еще сильнее окаменели. Тем временем, пребывая в блаженном неведении о бушующих за ее спиной страстях, Стефани Харпер стала миссис Грег Марсден.
Потом заиграла музыка, подали шампанское и начался свадебный пир. Джилли, не теряя времени, отправилась на поиски своего мужа Филипа, надеясь, что его присутствие подействует на нее успокаивающе. Она обнаружила его в столовой, где он помогал Деннису и Саре управиться с кушаньями, которыми был уставлен огромный стол.
— Ну, Деннис, — сказал он дружелюбно, накладывая холодную курятину со специями на тарелку мальчика, — что ты думаешь о новом муже своей матери?
— Да я его почти не знаю, — ответил Деннис. — Я его до сих пор видел всего лишь пару раз.
— По-моему, то же самое можно сказать и обо всех остальных, правда? — присоединилась к беседе Джилли, стараясь говорить непринужденно, не в то же время желая увести разговор подальше от этой опасной темы. — Ребятки, надеюсь, вам без особых проблем удалось пропустить сегодня занятия?
Дети Стефани учились в двух самых старых и самых лучших школах в Сиднее, в которых они также и жили, когда Стефани уезжала куда-нибудь по делам.
— Да проблем вообще никаких не было, тетя Джилли, — презрительным тоном сказала Сара. — Мама всегда освобождает нас от занятий, когда ей захочется, так что, видимо, мы должны радоваться тому, что сегодня вместо занятий мы присутствуем на одной из ее свадеб!
— Сара! — Филип был шокирован. Сара же, не говоря больше ни слова, отправилась прочь из столовой.
— Нам регулярно дают отгулы за хорошее поведение, — пошутил Деннис, пытаясь снять неловкость, вызванную уходом его сестры, а затем, торопливо извинившись, бросился за ней с криком:
— Сара! Сара! Подожди меня!
— Бедные дети, — сочувственно сказал Филип. — Для Стефани это, может быть, и роман десятилетия, но для них в этом нет ничего хорошего. И все же, я думаю, когда молодожены вернутся после медового месяца, все образуется.
Джилли не ответила. Филип озабоченно взглянул на нее:
— Ты что-то уж очень притихла. Проголодалась, наверное? Ну, конечно, проголодалась. Давай-ка, я положу тебе чего-нибудь. А хочешь выпить? Вон там весь бар заставлен шампанским. Сейчас я принесу тебе бокал.
— Не суетись, Фил. — Нервы Джилли были, как натянутые струны. — Я скоро приду в себя. Это просто результат перелета через столько часовых поясов.
— Хм, — Филип с сомнением принял это объяснение, но предпочел ничего об этом не говорить. Высокий, стройный и элегантный в своем прекрасно сшитом темном костюме, Филип по-прежнему был привлекательным мужчиной, хотя возраст его приближался к шестидесяти годам. Однако многолетний брак с женщиной на много моложе его, которая постепенно его разлюбила и к которой он, как и раньше, испытывал глубокое чувство, научил Филипа осторожности. Он вопросительно посмотрел на жену и попробовал зайти с другой стороны:
— Какой замечательный получился праздник! Можно сказать, свадьба вышла очень удачной.
— Ха! А чего ты ожидал? Ты же не станешь отрицать, что у Стефани была большая практика на этот счет.
Джилли принялась неистово шарить в сумочке, пытаясь достать сигарету. Филип взял ее зажигалку, чтобы дать ей прикурить.
— Дорогая, мне в твоем голосе послышалась стервозная нотка.
— Прости. Я просто устала. — Джилли благодарно провела рукой по его щеке.
— Мы не будем особенно задерживаться.
— Да. — Наступила пауза. Джилли изо всех сил старалась не думать о…
— Что ты думаешь об этом Греге Марсдене? — спросил Филип.
Джилли глубоко затянулась сигаретой и задумалась, прежде чем ответить:
— О нем-то? Да я ему не доверила бы даже кошелек с мелочью.
Деннис наконец отыскал Сару на краю усадьбы Харперов у самой кромки воды. Здесь росло огромное дерево, ветви которого спускались почти до самой земли, образуя естественное укрытие: тут-то и спряталась Сара. Он неуклюже попытался утешить ее:
— Эй, Сара, гляди веселей! Это не конец света. У тебя еще есть я!
Сара окинула его испепеляющим взглядом и продолжала молчать. Деннис сделал еще одну попытку:
Разумеется, далеко не все у них шло достаточно гладко. Стефани была неопытной девочкой, зеленой и пугливой. Ведь хотя Макс и предполагал, что она придет ему на смену, но он никак к этому не подготовился. Так что пришлось юной Стефани покорпеть над книгами, цифрами, балансами и отчетами о прибылях и убытках, пока она не валилась с ног с серым от усталости лицом и с глазами, широко распахнутыми от осознания чудовищных масштабов дела, за которое она взялась. Но рядом с ней всегда был терпеливый и сильный Билл. И теперь, вспоминая успехи своей подопечной и то, как сторицей она возместила часы, дни, недели и месяцы его трудов, он тихо сиял от гордости. Как оказалось, она тысячекратно унаследовала деловое чутье своего отца.
Было у Стефани и нечто большее — шестое чувство, что Биллу поначалу было очень трудно признать и еще труднее объяснить. Она обладала каким-то сверхъестественным инстинктом, который предупреждал ее о предстоящем падении акций на фондовой бирже или о ненадежной сделке. Когда же Билл пытался выяснить у нее, каким образом она об этом узнавала, она лишь говорила: «Чувствовала», — но откуда это бралось, сказать не могла. Билл называл это «женской интуицией», но про себя он объяснял это тем, что она выросла в Эдеме. Именно там посреди широких просторов Стефани познала искусство быть в полном одиночестве, а это — единственное состояние, когда можно услышать тихий голос, шепотом открывающий человеку тайны жизни. Там же она много времени проводила с аборигенами, близко подружилась с ними и переняла от них мистическую связь с природой и всем живым. Поэтому у нее были свои, особенные отношения с животными, и она была единым целым со всем окружающим миром и воздухом, которым дышала. Кое-какими из этих способностей она пользовалась и в условиях городской жизни, хотя не слишком проницательному человеку могла показаться не просто заурядной, но и неуклюжей, некрасивой, неотесанной и робкой.
У нее было лишь одно «слепое пятно». Билл тяжело вздохнул, вспомнив о нем, ибо оно было ее главной слабостью. Стефани совершенно не разбиралась в мужчинах. Он содрогнулся, вспомнив ее первые два неудачных замужества, и провел пальцем за воротничком, подумав о том, сколько неприятностей каждое из них могло принести. Компании «Харпер майнинг» удалось в обоих случаях чрезвычайно легко выпутаться из ситуации. Родственники молодого английского аристократа были настолько счастливы отделаться от нее и настолько до неприличия рады, что она не стала судиться с ним из-за алиментов, что им и в голову не пришло требовать от нее какой-либо компенсации. Профессор же при всех его недостатках был ученым до мозга костей, начиная от очков в роговой оправе и кончая высушенными кончиками пальцев. Он с презрением относился ко всему мирскому, особенно — к богатству, и пришел в ужас, когда узнал, что женился на владелице самого большого личного состояния в Австралии. Но и тот и другой, подумал Билл, будь они чуть-чуть посметливее, могли бы потребовать от «Харпер майнинг» любую сумму в качестве отступного.
А не может ли такое произойти теперь? Билл был до глубины души потрясен известием о скоротечном романе Стефани и ее решении вновь выйти замуж. У него моментально возникли подозрения на этот счет. В достаточной мере обладая житейской мудростью, он видел в Стефани женщину, приближающуюся к сорокалетнему рубежу, неискушенную в интимных делах, отягощенную некоторой долей лишнего веса и ужасно неуверенную в себе, когда речь шла о любых отношениях с мужчинами кроме чисто деловых. Что же искал в ней этот бездельник? Он по секрету поделился своей тревогой с женой Риной — по-матерински заботливой и чуткой женщиной, мнению которой он полностью доверял.
— Не исключено, что ты неверно о нем судишь, дорогой, — принялась убеждать его Рина. — Дай ему шанс. Ты же знаешь, какая она любящая, сильная, честная и верная женщина. А ты уверен, что он не видит этого в ней?
Билл не был в этом уверен. Но у него было дурное предчувствие… Такое неприятное покалывание в пальцах…
Сейчас же, услышав, что к дому подъезжает «роллс-ройс», он почувствовал облегчение и вместе с тем раздражение. Мейти бросился к двери, чтобы поприветствовать человека, своего нового хозяина, и проводить его в то место в саду, где жениха и невесту ждал священник, которому предстояло совершить брачную церемонию. Билл прошел через широкий холл к лестнице, у основания которой, охраняя свою хозяйку, лежал Кайзер, верная овчарка Стефани.
— Здорово, приятель, — сказал Билл. — Кажется, Стефани спускается сюда?
Кайзер коротко тявкнул в ответ, насторожил уши и вскочил на ноги, услышав шаги наверху. Стефани и Джилли вместе спускались по лестнице навстречу Биллу.
— Стефани, дорогая моя, какая ты красивая. Ну просто картинка.
— Спасибо, Билл. — На этот раз Стефани не почувствовала неловкости, услышав комплимент в свой адрес.
— Джилли, ты тоже загляденье. С возвращением тебя. Как съездила?
— Спасибо, отлично.
Стефани взяла Билла под руку и отвела его на другой конец комнаты подальше от ушей Джилли.
— Билл, ты привез мне бумаги на подпись?
— Да, привез. — Билл немного помолчал, не решаясь сразу продолжать. — Но должен сказать тебе, что у членов правления это особого восторга не вызвало.
— Я и не ждала, что они будут в восторге. — В такие моменты Стефани бывала твердой и непреклонной, проявляя настоящий харперовский характер. — Надеюсь, что тебе все же удалось протолкнуть это дело.
— Конечно. Ты же всегда можешь рассчитывать на меня, Стефани… — Он снова заколебался. Стефани хладнокровно продолжила разговор с ним:
— Так что ты считаешь, Билл? Что у тебя на уме? Ты думаешь, я совсем дура?
Они остановились под портретом Макса — копией с того, что висел в Эдеме, делая его присутствие там почти реальностью. Билл поежился, спиной почувствовав на себе его ястребиный взгляд, и ответил с печальной улыбкой:
— Никогда не встречал дураков в семействе Харперов. Ты могла бы управлять компанией «Харпер майнинг» и всеми прочими компаниями совершенно самостоятельно, если бы захотела. Ты постигла все, чему я тебя учил, и потом, у тебя же огромные врожденные способности; нужно только, чтобы ты в них сама поверила. А в моей помощи ты не нуждаешься.
— Вот и не правда, еще как нуждаюсь! — горячо возразила Стефани. — Ты же знаешь, я никак не смогла бы обходиться без тебя все эти годы.
Она смущенно улыбнулась:
— Все-таки мне нужен мужчина, на которого я могла бы опереться.
— Что ж, возможно, ты права. Но, мне думается, было бы разумнее, если бы ты…гм…если бы ты выделила деньги для своего мужа из своих личных средств, не примешивая сюда компанию. Правление настроено резко против того, чтобы вводить его в состав компании.
— Ох, Билл, — тяжело вздохнула Стефани. — Неужели ты не понимаешь? Как, по-твоему, может чувствовать себя человек, живущий на средства жены? Моих денег вполне достаточно, чтобы заставить кого угодно отказаться от женитьбы на мне.
«Только не его, — подумал Билл, — если я хоть немного в чем-то смыслю. Стефани, Стефани, какая же ты мягкая, доверчивая и наивная!»
— В прошлом у меня из-за этого было столько трудностей, — продолжала Стефани. — Я не собираюсь больше повторять ту же самую ошибку. Я хочу, чтобы мой муж с самого начала был от меня не зависим в финансовом отношении, чтобы у него были свои собственные средства, свой собственный доход. И я не хочу, чтобы это выглядело, как подачка!
Билл без труда разглядел признаки надвигающейся грозы в опасном блеске ее глаз и во властном повороте ее головы.
— Не волнуйся, с этим не будет проблем, — успокоил он ее. — Начиная с этого момента Грег зачислен к нам в компанию.
Стефани смягчилась:
— Спасибо.
— Стефани, для меня главное, чтобы ты была счастлива. Если тебе понадобится помощь, только скажи.
— Я знаю.
Билл наклонился, чтобы поцеловать ее. В этот момент она произнесла нечто такое, что он буквально остолбенел:
— И еще, Билл. Я уже размышляла об этом и не думаю, что это будет каким-то излишеством. Я хочу, чтобы Грег вошел в состав правления « Харпер майнинг». Причем, мы должны поручить ему какие-то реальные обязанности, а не просто передать пачку акций вместе с кучей ничего не значащих званий. Надеюсь, ты об этом позаботишься?
Билл уставился на нее, пытаясь справиться с потрясением и нарастающим гневом. Стефани в ответ посмотрела на него пристальным взглядом. До Билла вдруг дошло, что перед ним дочь Макса, которая только что предъявила ему ультиматум. Что же касается его мнения, его об этом не спрашивали и не считали нужным спросить. Он выдавил из себя полуулыбку, кивнул и нежно поцеловал ее в щеку.
— Предоставь это дело мне. Удачи тебе, моя милая, и всего самого лучшего. — Он выпрямился и огляделся вокруг. По ту сторону вылизанного холла он увидел столовую, где накрытые белыми скатертями столы ломились от еды и выпивки в ожидании банкета, который должен был начаться сразу после брачной церемонии. Сам же холл был завален большими и маленькими подарками в праздничной обертке. С другой стороны, за гостиной, располагался красивый сад, где жених и гости ожидали появления невесты. К Биллу и Стефани подошла Джилли с двумя букетами: одним — очень большим, для невесты и другим, поменьше, для себя. Воздух наполнился пьянящим ароматом цветов.
Сцена была полностью готова к началу представления. У Билла появилось беспомощное ощущение того, что события вышли из-под власти простых смертных и развивались теперь своим неизбежным, предопределенным самой судьбой ходом. Он покорился воле обстоятельств.
— А теперь, моя милая, — сказал он, взяв Стефани под руку, — пойдем отдавать тебя замуж!
В саду неподвижно стоял теплый летний воздух. Незадолго до этого прошел дождь, самый настоящий тропический ливень, когда казалось, что брачную церемонию, возможно, придется перенести из сада в дом, где все будут вынуждены тесниться. Однако дождь кончился так же быстро, как и начался, умыв и освежив газоны и яркие цветущие деревья. Полдень — время, назначенное для церемонии, — прошел, но солнце все еще было высоко в небе. Оттуда, из зенита, оно посылало вниз на гостей беспощадный зной, но те, укрытые в тени деревьев, наслаждались теплом.
В центре этого зеленого храма перед простым импровизированным алтарем стоял Грег со своим шафером. Справа от него вдали виднелась гавань, к которой от сада спускались газоны, тянувшиеся до самой кромки воды. По гавани там и сям весело бегали яхты, и еще множество яхт стояло на якоре у берега. Еще дальше была видна огромная сверкающая арка Харбор-бриджа и город, который расстилался по обе стороны моста. «Какой роскошный вид!» — довольно подумал Грег. Он любил Сидней, и, хотя он объездил весь мир, играя в теннисных турнирах, он нигде не встречал города, который понравился бы ему больше. Он посмотрел вдаль на сверкающие воды гавани, и холодная ярость, постоянно сопровождающая его с самого детства, стихла. В этот момент душа Грега Марсдена была как никогда близка к состоянию умиротворения.
Маленький священник, стоявший рядом с шафером, с любопытством посмотрел на Грега. В его многолетней практике заключения брачных союзов было немало случаев, когда опаздывала невеста, но женихи не опаздывали никогда. Он с христианским смирением перенес задержку, будучи уверен, что все образуется, и так оно и вышло. Жених уже был здесь, а невеста и сопровождающие ее лица с минуты на минуту должны были появиться из дома и прошествовать по бархатно-гладким газонам к тому месту, где их под деревьями ждали жених и гости. Хотел бы он точно так же быть уверен и в том, что этот надменный красавец, с непринужденной грацией прогуливающийся перед ним, душой и сердцем готов к браку. «Боже милостивый, — молча молил он Господа, — помоги ему, будь с ним сегодня, наставь его на путь истинный». Снова открыв глаза, священник внимательно всмотрелся в лицо Грега. Тот явно ушел в свои мысли. Священник воспрянул духом. Никогда не знаешь, когда на тебя может снизойти благодать Божия. Ему был известен не один случай, когда мужчины приходили к пониманию своего морального долга и ответственности, налагаемой на них супружеством, уже стоя перед алтарем. Может быть, как раз сейчас Господь возвращал одну из заблудших овец в свою овчарню?
Грег в это время думал о Венеции. «Венеция — единственное место, которое может сравниться с Сиднеем в том смысле, что и там, и тут неотъемлемой частью города, доступной для всех горожан, является вода. Но в Венеции каналы воняют и забиты всякой дрянью. И все же, — думал он, — это самое подходящее место для медового месяца. Вот туда нам и нужно отправиться. А еще в Париж, а оттуда, может быть, в Прованс или на реку Дордонь…» По правильным чертам его лица пробежала хмурая тень. Он предполагал, что они со Стефани проведут медовый месяц в Европе, но Стефани непроизвольно разрушила эти планы во время одного из их первых разговоров о том, как они организуют свою свадьбу.
— У меня есть для тебя одна замечательная вещь — Эдем, — радостно сказала она ему. — Как только у нас будет возможность уехать после свадьбы, мы можем отправиться туда и пробыть там вдвоем столько времени, сколько пожелаем. О, Грег, это будет истинное блаженство!
Эдем? Грег на мгновение ощутил настоящую панику. Эта дыра на краю земли, отрезанная oт всего, что составляет жизнь городского человека: от развлечений, шумных улиц, ярких огней и приятной музыки? Он, однако, переборол это ощущение. «Ничего, — сказал он сам себе, — времени хватит на все. Я уже бывал в Европе и еще побываю». Он умел ездить верхом, причем чем лошадь сноровистее, тем лучше, и неплохо владел ружьем: эти навыки остались у него с тех времен, которые он вычеркнул из жизни в тот момент, когда взял в руки теннисную ракетку и отправился в Сидней. Формально он был сейчас сиротой: «В Австралии легко стать сиротой», — подумал он с усмешкой. На свадьбе с его стороны не будет никого: уж об этом-то он позаботился. Он был человеком из ниоткуда. Таков был его тщательно созданный имидж, который его вполне устраивал. Отступать от него он не станет. Но он решил, что ничего страшного не произойдет, если он проведет месяц в Эдеме и таким образом на время вернется к той, прежней жизни. А Стефани будет счастлива.
Стефани. Грег снова нахмурился. Он не просто собирался ублажать ее. Он действительно хотел сделать ее счастливой и намеревался заняться этим с самого начала. Грег был в достаточной степени мужчиной, чтобы считать само собой разумеющимся тот факт, что ее счастье возможно лишь в том случае, если будет счастлив он сам. Поскольку же они оба посвятят все свои усилия единственному человеку — ему самому, он не видел для себя никаких проблем в ближайшем будущем. Стефани уже тысячу раз недвусмысленно дала ему понять, что, беря ее в жены, он делает ей одолжение. И несмотря на все ее деньги, в душе он был уверен, что так оно и есть. Она была не из тех, победой над кем можно хвалиться. Она была неловкой, простодушной и так отчаянно неуверенной в себе, что временами действовала ему на нервы тем, что как бы извинялась за само свое существование. Грега, которому нравились женщины по-кошачьи независимые, решительные и дерзкие, это угнетало.
Мысли его перескочили к той француженке, свидание с которой он устроил для себя втайне от всех своих приятелей, чтобы таким образом отметить расставание с холостяцкой жизнью. Когда его после мальчишника привезли домой, она ждала его в спальне. Он вспомнил ее вызывающе-соблазнительный взгляд, острые белые зубки, очертания ее тела в лунном свете и вновь представил себе, как он спускает с ее плеч крошечное платьице, открывая ее нежные груди с тяжелыми темными сосками, и ощутил ее кожу, ее губы, ее язык — боже мой, какой чудесный язык! — Воспоминания эти вызвали в нем приятное легкое возбуждение. — Что ж, Стефани не из таких. Но в ней есть страсть, бездна чувств, она обладает чертовски привлекательным телом и готова учиться науке любви. — Грег усмехнулся. Он с нетерпением ждал момента, когда наконец можно будет приступить к ее обучению. Он решил, что будет отдавать этому занятию столько сил, что равных ему не найдется даже среди самых пылких мужей. От этой мысли настроение его окончательно исправилось. Все будет просто замечательно.
Из дома донеслась изящная, серьезная и печальная ария Баха в исполнении струнного квартета. Внимание всех собравшихся сосредоточилось на дверях, выходивших из гостиной в сад. Оттуда появилась немногочисленная свадебная процессия, во главе которой, опираясь на руку Билла Макмастера, шла Стефани. За ней шла Джилли, подруга невесты, а рядом с Джилли — Сара, пятнадцатилетняя дочь Стефани от первого брака. За ними следовал Деннис, сын Стефани, которого уговорили отложить его драгоценную кинокамеру на время брачного обряда. Рядом с Деннисом шествовал Мейти, без которого не могла обойтись никакая церемония в доме Харперов. Процессию замыкал величественно вышагивавший пес Кайзер.
В этот момент, торжественно ступая по саду в сторону Грега, Стефани была красива, как никогда в жизни. Глаза ее лучились светом, видеть который было счастьем. Ее душа пела, вторя прекрасной музыке, и птицей парила над вершинами деревьев. В голове ее бесконечно повторялась одна и та же мысль: Грег, Грег, Грег… Вот он ждет ее, улыбается ей. Внезапно ей подумалось со светлой грустью: «Как бы я хотела умереть сейчас, в это мгновение, ибо я достигла вершины земного блаженства…»
Священник встретил Стефани восторженной улыбкой. Он любил свадьбы с их сочетанием человеческого счастья и божественной благодати. Невеста трепетала от радости, а жених смог предаться долгим и приятным размышлениям по поводу сегодняшнего торжественного события. Все было так, как, в представлении священника, и должно было быть. Можно начинать церемонию.
— Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы в присутствии Господа нашего и перед лицом нашего собрания соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака и просить для них Божьего благословения и Божьей милости…
Джилли, стоявшая рядом со Стефани, опустила голову, чтобы скрыть за широкими полями шляпы свое пылающее лицо. Всего лишь несколько мгновений назад она шагала по саду вслед за Стефани, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг, как вдруг ее словно током ударило при виде стоявшего перед алтарем мужчины. Высокий, худощавый и сильный, с выгоревшими на солнце светлыми волосами, полными огня серыми глазами и великолепными классическими чертами лица, он был самым красивым мужчиной из всех, что когда-либо встречала Джилли. Но это еще не все. Под этой внешней оболочкой скрывалось великолепное животное, дикое и необузданное. От него исходило ощущение опасности, которое не могла не почувствовать Джилли. Само его присутствие подействовало на нее, как внезапный удар под ложечку, так, что у нее перехватило дыхание. Горячая кровь поднялась к ее лицу и хлынула по венам. Ее тело затрепетало, и, к своему ужасу, она почувствовала, как самый центр ее существа становится податливым и влажным. Ее лицо вспыхнуло. Она опустила голову и попыталась сделать вид, что молится. Но даже в этот момент ее не покидало ощущение, что она пропала. В этом человеке было какое-то безумие, которое взывало к безумию, скрывавшемуся в глубине ее самой, и она знала, что откликается на этот зов. Ну почему же должно было так случиться, что он — муж Стефани?
Стоявшая рядом с Джилли Сара вела безнадежную борьбу с раздиравшими ее чувствами. Горестно опустив глаза, дочь Стефани была сейчас столь же несчастна, сколь ее мать счастлива. В свои пятнадцать лет Сара была в достаточной мере женщиной, чтобы ненавидеть стоявшую перед алтарем пару чистой и праведной ненавистью, и в достаточной степени ребенком, чтобы разреветься и в слезах убежать прочь. «Как же она могла, ну как же она могла, — спрашивала себя девочка с бессильной яростью, — как же она могла, и с кем — с ним! Когда он не улыбается, глаза у него становятся холодными, как у змеи. Он настолько моложе ее. И он такой мерзкий, такой противный!» Ее брат Деннис, который стоял позади нее, с чуткостью, поразительной для тринадцатилетнего подростка, почувствовал, как напряжены ее плечи и шея. Он дотянулся до руки Сары и с братской нежностью пожал ее. Сара яростным движением вырвала свою ладонь из его руки, и плечи ее еще сильнее окаменели. Тем временем, пребывая в блаженном неведении о бушующих за ее спиной страстях, Стефани Харпер стала миссис Грег Марсден.
Потом заиграла музыка, подали шампанское и начался свадебный пир. Джилли, не теряя времени, отправилась на поиски своего мужа Филипа, надеясь, что его присутствие подействует на нее успокаивающе. Она обнаружила его в столовой, где он помогал Деннису и Саре управиться с кушаньями, которыми был уставлен огромный стол.
— Ну, Деннис, — сказал он дружелюбно, накладывая холодную курятину со специями на тарелку мальчика, — что ты думаешь о новом муже своей матери?
— Да я его почти не знаю, — ответил Деннис. — Я его до сих пор видел всего лишь пару раз.
— По-моему, то же самое можно сказать и обо всех остальных, правда? — присоединилась к беседе Джилли, стараясь говорить непринужденно, не в то же время желая увести разговор подальше от этой опасной темы. — Ребятки, надеюсь, вам без особых проблем удалось пропустить сегодня занятия?
Дети Стефани учились в двух самых старых и самых лучших школах в Сиднее, в которых они также и жили, когда Стефани уезжала куда-нибудь по делам.
— Да проблем вообще никаких не было, тетя Джилли, — презрительным тоном сказала Сара. — Мама всегда освобождает нас от занятий, когда ей захочется, так что, видимо, мы должны радоваться тому, что сегодня вместо занятий мы присутствуем на одной из ее свадеб!
— Сара! — Филип был шокирован. Сара же, не говоря больше ни слова, отправилась прочь из столовой.
— Нам регулярно дают отгулы за хорошее поведение, — пошутил Деннис, пытаясь снять неловкость, вызванную уходом его сестры, а затем, торопливо извинившись, бросился за ней с криком:
— Сара! Сара! Подожди меня!
— Бедные дети, — сочувственно сказал Филип. — Для Стефани это, может быть, и роман десятилетия, но для них в этом нет ничего хорошего. И все же, я думаю, когда молодожены вернутся после медового месяца, все образуется.
Джилли не ответила. Филип озабоченно взглянул на нее:
— Ты что-то уж очень притихла. Проголодалась, наверное? Ну, конечно, проголодалась. Давай-ка, я положу тебе чего-нибудь. А хочешь выпить? Вон там весь бар заставлен шампанским. Сейчас я принесу тебе бокал.
— Не суетись, Фил. — Нервы Джилли были, как натянутые струны. — Я скоро приду в себя. Это просто результат перелета через столько часовых поясов.
— Хм, — Филип с сомнением принял это объяснение, но предпочел ничего об этом не говорить. Высокий, стройный и элегантный в своем прекрасно сшитом темном костюме, Филип по-прежнему был привлекательным мужчиной, хотя возраст его приближался к шестидесяти годам. Однако многолетний брак с женщиной на много моложе его, которая постепенно его разлюбила и к которой он, как и раньше, испытывал глубокое чувство, научил Филипа осторожности. Он вопросительно посмотрел на жену и попробовал зайти с другой стороны:
— Какой замечательный получился праздник! Можно сказать, свадьба вышла очень удачной.
— Ха! А чего ты ожидал? Ты же не станешь отрицать, что у Стефани была большая практика на этот счет.
Джилли принялась неистово шарить в сумочке, пытаясь достать сигарету. Филип взял ее зажигалку, чтобы дать ей прикурить.
— Дорогая, мне в твоем голосе послышалась стервозная нотка.
— Прости. Я просто устала. — Джилли благодарно провела рукой по его щеке.
— Мы не будем особенно задерживаться.
— Да. — Наступила пауза. Джилли изо всех сил старалась не думать о…
— Что ты думаешь об этом Греге Марсдене? — спросил Филип.
Джилли глубоко затянулась сигаретой и задумалась, прежде чем ответить:
— О нем-то? Да я ему не доверила бы даже кошелек с мелочью.
Деннис наконец отыскал Сару на краю усадьбы Харперов у самой кромки воды. Здесь росло огромное дерево, ветви которого спускались почти до самой земли, образуя естественное укрытие: тут-то и спряталась Сара. Он неуклюже попытался утешить ее:
— Эй, Сара, гляди веселей! Это не конец света. У тебя еще есть я!
Сара окинула его испепеляющим взглядом и продолжала молчать. Деннис сделал еще одну попытку: