Страница:
Собачка вздрогнула и обернулась. Увидев барсука, она поджала хвост и попятилась назад. Вид у нее был испуганный.
— Простите за беспокойство, — смущенно пробормотал барсук. — Я не хотел вас напугать. Меня зовут Вин-Чун. Я работаю в детективном агентстве. Может, я могу вам помочь? Мне кажется, вы чем-то огорчены.
Убедившись, что барсук не собирается нападать на нее, собачка осторожно приблизилась и обнюхала нового знакомого.
— Мне действительно нужна помощь, — сказала она, — Меня зовут Дэзи, и я попала в ужасную историю. За один день я потеряла дом, хозяина и друзей. Мне не к кому обратиться за поддержкой. Я очень устала и хочу есть. Одна бродячая собака посоветовала мне пойти на эту помойку и поискать еду. Но здесь так грязно и так плохо пахнет. Я этого просто не вынесу!
Дэзи обратила взор к луне и жалобно заскулила.
— Не отчаивайтесь, — взволнованно воскликнул барсук. — Думаю, я смогу вам помочь. Мы с другом как раз подыскиваем секретаршу для нашего детективного агентства. Не согласились бы вы работать у нас?
Собачка радостно встрепенулась.
— Это правда? Вы действительно готовы взять меня на работу? Боюсь только, что я вам не подойду. Раньше я никогда не работала и не имею никакого опыта. Что я должна буду делать?
— О, сущие пустяки, — беспечно взмахнул лапой Вин-Чун. — Всего лишь отвечать на телефонные звонки, разбирать письма, печатать на машинке, стенографировать, стрелять из пистолета и водить машину.
— Но я не умею печатать, стенографировать, стрелять и водить машину, — испугалась собачка, — наверно, я вам все-таки не подойду.
— Чепуха, — отрезал Вин-Чун. — Вы запросто научитесь всему этому. Мы с другом мечтали именно о такой секретарше, как вы. Сейчас мы пойдем к нему. Там вы сможете поесть и отоспаться. А по дороге вы расскажите мне, как получилось, что такая изысканная собачка, как вы, вынуждена искать пропитание на помойке.
Барсук и Дэзи бок о бок двинулись по темным улицам спящего города к питомнику «Черная звезда». История собачки оказалась поистине удивительной.
— Моим хозяином был Кривой Джун, глава ассирийской мафии, — приступила к рассказу Дэзи. — Он обожал собак, и нас у него было трое — я, боксер Мститель и далматин Уэмбли.
Наша жизнь была просто великолепной. Мы спали на пуховых перинах, питались черной икрой, балыком, омарами и пирожными. Подручные Кривого Джуна играли с нами и баловали нас. Слуги расчесывали нам шерсть и водили гулять во всякие интересные места.
Дело нашего хозяина процветало. Жизнь казалась сплошной цепью праздников и удовольствий. И вдруг из-за самоуверенности боксера Мстителя в один роковой день все было кончено. Но лучше я расскажу обо всем по порядку.
Наверняка тебе известно, что в мире существует множество мафиозных кланов и картелей. Иногда они воюют между собой, борясь за сферы влияния, но, как правило, предпочитают мирную жизнь. Каждый работает на своей территории и избегает вторгаться в дела другого.
Мой хозяин, Кривой Джун, контролировал ремонт и чистку обуви. Глава корейской мафии, дядюшка Тхонг, занимался торговлей ранними арбузами и овощами. Они никогда не враждовали друг с другом, даже наоборот.
Дядюшка Тхонг всегда посылал Кривому Джуну самые первые арбузы, а подручные Кривого Джуна следили, чтобы обувь дядюшки Тхонга и его семьи была в отменном состоянии.
Несчастье случилось неожиданно. Как я уже говорила, Кривой Джун очень любил собак. Дядюшка Тхонг тоже их очень любил, но совсем не так, как Кривой Джун.
Может быть, ты слышал, — и тут Дэзи передернуло, — что корейцы едят собак? Так вот, дядюшка Тхонг обожал хорошо приготовленное собачье мясо, а от мозга прямо—таки приходил в экстаз. Если мясо собаки он съедал сам, то на дегустацию мозга обязательно приглашал всю семью. Он утверждал, что мясо одной собаки похоже на мясо другой, хотя белые собаки предпочтительнее, но мозг у каждой сугубо индивидуален и имеет свой неповторимый вкус.
О любви дядюшки Тхонга к блюдам из собачатины знали все псы в округе. Не удивительно, что, едва завидев корейца или почуяв издали его запах, собаки немедленно улепетывали со всех лап.
Ни один из местных псов не отваживался взглянуть дядюшке Тхонгу в глаза. Они знали, что кореец обладает уникальным гипнотическим даром. Стоило ему посмотреть на собаку и произнести своим тихим, вкрадчивым голосом «куть-куть-куть-куть», как любая, даже самая осторожная и злобная собака сама шла к нему в руки. Коварный мафиози одним движением накидывал на нее мешок и, торжествуя, тащил добычу в свой дом.
Каждый вечер ласковое «куть-куть-куть-куть» раздавалось на какой-нибудь улице нашего города, и заблудившийся пес, не слышавший ранее о дядюшке Тхонге, становился очередной его жертвой.
Боксер Мститель был псом необыкновенным. Количество полученных им медалей заставило бы позеленеть от зависти любого фельдмаршала. На дрессировочной площадке он не знал себе равных. Трудно оставаться скромным в таких условиях. И Мститель становился все более и более самоуверенным. Но настоящая мания обуяла его после того, как он победил в состязании созерцателей мяса.
Девяносто девять собак самых лучших кровей после недельного голодания сели около восхитительно благоухающих кусков первосортной говяжьей вырезки. Победителем должен был стать тот, кто съест свой кусок последним. Условия были жесткими, но и награда достойной — ошейник с бриллиантами от фирмы «Космический пес», а в придачу грузовик собачьих галет производства этой же фирмы.
В лужах слюны, выделявшейся у спортсменов, можно было бы утопить целое стадо африканских слонов.
Первый во всем, Мститель и тут не подкачал. Под бурные аплодисменты зрителей, он проглотил свой кусок вырезки последним, через 58 часов 6 минут и 45 секунд после начала состязания. Тут-то он и свихнулся. Надев сверкающий бриллиантами ошейник и исстребив значительное количество собачьих галет, боксер публично заявил о том, что собирается отомстить за всех погубленных собак и покусает дядюшку Тхонга.
Я напомнила Мстителю об удивительной гипнотической силе корейца, но боксер сказал, что при такой силе воли, как у него, он вообще не поддается гипнозу, и поклялся, что после встречи с ним арбузный мафиози не сможет сидеть как минимум полгода.
На следующий день боксер вышел на поиски дядюшки Тхонга. Мы с далматином Уэмбли следовали за ним на почтительном расстоянии. Издали заслышав призывное «куть-куть-куть-куть», Мститель помчался с такой скоростью, что мы чуть не потеряли его из виду.
Когда, запыхавшись, мы подбежали к месту разыгрывающейся драмы, Мститель и дядюшка Тхонг стояли неподвижно и в упор смотрели друг на друга. Боксер уже не напоминал недавнего гордого чемпиона по созерцанию мяса. Его уши вяло свисали, хвост был поджат, а из раскрытой пасти капала слюна.
Иезуитская усмешка искривила губы корейца. «Куть-куть-куть», — пропел он, и Мститель, не отрывая зачарованного взора от его пронзительных черных глаз, вяло перебирая лапами, двинулся к мафиози.
Дядюшка Тхонг взмахнул мешком и в мгновение ока накрыл им боксера.
— Хорошая, толстая, сладкая собачка, — ласково приговаривал он, взваливая мешок на плечи.
Продолжая бормотать какие-то нежные слова, кореец неторопливо направился к своему дому, унося Мстителя навстречу его судьбе.
К счастью, мы с Уэмбли оказались не единственными свидетелями похищения. В окне одного из домов мы увидели искаженное ужасом лицо жены советника Кривого Джуна. Дальнейшие события развивались стремительно.
Услышав о судьбе любимой собаки, Кривой Джун немедленно направился к дядюшке Тхонгу, требуя вернуть Мстителя. Кореец превосходно разыграл изумление. Он заявил, что страдает аллергией на собак, и что в течение последних пятнадцати лет ни одна собака не переступала порог его дома.
Отчаянный вой боксера, раздавшийся из сарая, опроверг эту наглую ложь. Но дядюшку Тхонга трудно было смутить. Он объяснил, что это воет его проказник-внучек, который хочет стать артистом и подражает голосам разных животных. Показать внучка Кривому Джуну кореец отказался, ссылаясь на то, что у ребенка свинка, и он не может подвергать дорогого гостя опасности заразиться.
Через сорок минут клан Кривого Джуна атаковал дом дядюшки Тхонга. Было много шума, взрывов и стрельбы. Смертельно перепуганного Мстителя удалось освободить, но ошейник с бриллиантами так и не нашли.
Это событие положило начало долгой и кровавой войне мафиозных кланов. Кривой Джун со своими людьми вынужден были залечь «на матрасы» — так называются подпольные конспиративные квартиры.
К сожалению, у ассирийской мафии есть закон, согласно которому во время войны все любимые домашние животные должны быть разлучены с хозяевами, поскольку лишь таким способом можно было обеспечить им полную безопасность. Кривой Джун поручил трем своим самым верным гангстерам отвезти меня, Мстителя и далматина Уэмбли в разные города и спрятать в надежных местах.
Сегодня утром мой сопровождающий Энкиду-Бей-Оглы на самолете привез меня в этот город. Взяв в аэропорту такси, он понял, что за нами следят. Не прошло и пятнадцати минут с начала поездки, как дорогу нашей машине перекрыл мебельный фургон, из которого выскочили корейцы в черных масках и с автоматами. Слабонервный таксист упал в обморок. Силы были явно неравными. Энкиду-Бей-Оглы вышел с поднятыми руками.
— Ты нам не нужен, — грубо обратился к нему один особо косоглазый кореец и выразительно помахал автоматом. — Отдай шавку и дело с концом.
— Прости меня, Дэзи, — сказал Энкиду-Бей-оглы и нежно погладил меня. — Сейчас сила на их стороне, но не за ними будет последнее слово.
— Ха-ха, вот отличный ужин для дядюшки Тхонга, — с гнусным акцентом завопил другий кореец, выхватывая из рук Энкиду-Бей-Оглы дорожную корзинку, в которой я лежала. — Что может быть вкуснее собаки врага!
Вовремя вспомнив сказку о хитрой лисе, я притворилась мертвой.
Кореец несколько раз ткнул в меня пальцем, отложил в сторону автомат и, поставив корзину на землю, осторожно вытащил меня из нее.
— Неужели сдохла? — с ужасом спросил он. — Босс мне этого не простит!
Встав на колени, он приложил ухо к моей груди, чтобы послушать, бьется ли сердце. Трудно описать наслаждение, с которым я вонзила зубы в ухо косоглазого бандита. Он завопил, как простуженный павлин, а я помчалась вперед, не разбирая дороги.
Это был настоящий кошмар! Мерзкие гангстеры принялись палить по мне из автоматов, пули так и свистели кругом, а грохот стрельбы перекрывали вопли: «Брать ее живой!» — корейского главаря и «Беги, Дэзи, спасайся!» — Энкиду-Бей-Оглы.
Я бежала очень долго, наверно, несколько часов, пока не оказалась в центре города. Измученная и голодная я бродила по улицам, не зная, куда приткнуться, пока бродячая собака не посоветовала мне пойти на эту помойку, сказав, что там я смогу найти пищу и отдохнуть. На помойке я встретила тебя. Вот и все.
Рассказ Дэзи настолько захватил барсука, что он не заметил, как они оказались в парке неподалеку от питомника «Черная звезда». Для Дэзи не составило труда пробраться по подземному ходу, — размерами она была чуть меньше Вин-Чуна. Чихая и отряхиваясь, Дэзи первая выбралась из тоннеля.
Чутко спавшая Мэлси открыла глаза и с удивлением воззрилась на маленькую белую собачку, брезгливо стряхивающую землю со своей ухоженной шкурки.
— Посмотри, кого я привел! — воскликнул барсук, выбираясь вслед за Дэзи из норы. — Это Дэзи, наша секретарша. Мы встретились на помойке. Ее преследует корейская мафия.
Возглас барсука переполошил весь питомник. Терьеры в соседних клетках отчаянно залаяли, выясняя друг у друга, в чем дело.
— Тише! — испуганно прошептала Гел-Мэлси. — Говорите шепотом, а то они будут лаять всю ночь напролет.
Минут через десять лай стих, терьеры успокоились и, ворча, улеглись спать на своих подстилках.
Детектив и секретарша проделали собачий ритуал знакомства, тщательно обнюхав друг друга.
Выяснив, что обе они — терьеры, Мэлси — черный, а Дэзи — тибетский, собаки прониклись друг к другу горячей симпатией. Обсудив бурные события последних часов, собаки и барсук полакали из миски на брудершафт, поцеловались и перешли на ты, чувствуя, как стремительно крепнут связывающие их узы дружбы.
Затем Мэлси неожиданно для всех извлекла из угла клетки миску с кашей, батон колбасы и две белые булки.
Барсук был потрясен до глубины души.
— Но как ты раздобыла все это? — удивленно спросил он.
— Для настоящего детектива проблем не существует, — гордо заявила Мэлси, безуспешно пытаясь принять скромный вид. — Вскоре после твоего ухода сюда заглянул Убийца Джексон. Ему не спалось и хотелось с кем-то поговорить. Достаточно было намекнуть ему, что я не стану слушать историю про труп на пороховой бочке, пока он не обеспечит меня достаточным количеством еды. Убийца Джексон был удивлен, но лишних вопросов задавать не стал.
За ужином Дэзи повторила свою историю, на сей раз для Мэлси. Вин-Чун рассказал о разговоре с серой крысой и о том, что, возможно, Клык Мудрости поможет им найти место, где они смогут открыть детективное агентство.
— Встреча назначена на следующую ночь, — забеспокоилась Гел-Мэлси, — а подземный ход слишком узок для меня. Вдруг мы не успеем расширить его до завтра?
— Об этом не беспокойся, — сказал Вин-Чун. — За ночь я все сделаю. А вы ложитесь спать. Завтра будет трудный день.
Собаки не заставили себя уговаривать и растянулись рядышком на подстилке. Сквозь сон они слышали фырканье барсука, расширявшего нору до самого рассвета.
Глава 4 Бандикота и другие
— Простите за беспокойство, — смущенно пробормотал барсук. — Я не хотел вас напугать. Меня зовут Вин-Чун. Я работаю в детективном агентстве. Может, я могу вам помочь? Мне кажется, вы чем-то огорчены.
Убедившись, что барсук не собирается нападать на нее, собачка осторожно приблизилась и обнюхала нового знакомого.
— Мне действительно нужна помощь, — сказала она, — Меня зовут Дэзи, и я попала в ужасную историю. За один день я потеряла дом, хозяина и друзей. Мне не к кому обратиться за поддержкой. Я очень устала и хочу есть. Одна бродячая собака посоветовала мне пойти на эту помойку и поискать еду. Но здесь так грязно и так плохо пахнет. Я этого просто не вынесу!
Дэзи обратила взор к луне и жалобно заскулила.
— Не отчаивайтесь, — взволнованно воскликнул барсук. — Думаю, я смогу вам помочь. Мы с другом как раз подыскиваем секретаршу для нашего детективного агентства. Не согласились бы вы работать у нас?
Собачка радостно встрепенулась.
— Это правда? Вы действительно готовы взять меня на работу? Боюсь только, что я вам не подойду. Раньше я никогда не работала и не имею никакого опыта. Что я должна буду делать?
— О, сущие пустяки, — беспечно взмахнул лапой Вин-Чун. — Всего лишь отвечать на телефонные звонки, разбирать письма, печатать на машинке, стенографировать, стрелять из пистолета и водить машину.
— Но я не умею печатать, стенографировать, стрелять и водить машину, — испугалась собачка, — наверно, я вам все-таки не подойду.
— Чепуха, — отрезал Вин-Чун. — Вы запросто научитесь всему этому. Мы с другом мечтали именно о такой секретарше, как вы. Сейчас мы пойдем к нему. Там вы сможете поесть и отоспаться. А по дороге вы расскажите мне, как получилось, что такая изысканная собачка, как вы, вынуждена искать пропитание на помойке.
Барсук и Дэзи бок о бок двинулись по темным улицам спящего города к питомнику «Черная звезда». История собачки оказалась поистине удивительной.
— Моим хозяином был Кривой Джун, глава ассирийской мафии, — приступила к рассказу Дэзи. — Он обожал собак, и нас у него было трое — я, боксер Мститель и далматин Уэмбли.
Наша жизнь была просто великолепной. Мы спали на пуховых перинах, питались черной икрой, балыком, омарами и пирожными. Подручные Кривого Джуна играли с нами и баловали нас. Слуги расчесывали нам шерсть и водили гулять во всякие интересные места.
Дело нашего хозяина процветало. Жизнь казалась сплошной цепью праздников и удовольствий. И вдруг из-за самоуверенности боксера Мстителя в один роковой день все было кончено. Но лучше я расскажу обо всем по порядку.
Наверняка тебе известно, что в мире существует множество мафиозных кланов и картелей. Иногда они воюют между собой, борясь за сферы влияния, но, как правило, предпочитают мирную жизнь. Каждый работает на своей территории и избегает вторгаться в дела другого.
Мой хозяин, Кривой Джун, контролировал ремонт и чистку обуви. Глава корейской мафии, дядюшка Тхонг, занимался торговлей ранними арбузами и овощами. Они никогда не враждовали друг с другом, даже наоборот.
Дядюшка Тхонг всегда посылал Кривому Джуну самые первые арбузы, а подручные Кривого Джуна следили, чтобы обувь дядюшки Тхонга и его семьи была в отменном состоянии.
Несчастье случилось неожиданно. Как я уже говорила, Кривой Джун очень любил собак. Дядюшка Тхонг тоже их очень любил, но совсем не так, как Кривой Джун.
Может быть, ты слышал, — и тут Дэзи передернуло, — что корейцы едят собак? Так вот, дядюшка Тхонг обожал хорошо приготовленное собачье мясо, а от мозга прямо—таки приходил в экстаз. Если мясо собаки он съедал сам, то на дегустацию мозга обязательно приглашал всю семью. Он утверждал, что мясо одной собаки похоже на мясо другой, хотя белые собаки предпочтительнее, но мозг у каждой сугубо индивидуален и имеет свой неповторимый вкус.
О любви дядюшки Тхонга к блюдам из собачатины знали все псы в округе. Не удивительно, что, едва завидев корейца или почуяв издали его запах, собаки немедленно улепетывали со всех лап.
Ни один из местных псов не отваживался взглянуть дядюшке Тхонгу в глаза. Они знали, что кореец обладает уникальным гипнотическим даром. Стоило ему посмотреть на собаку и произнести своим тихим, вкрадчивым голосом «куть-куть-куть-куть», как любая, даже самая осторожная и злобная собака сама шла к нему в руки. Коварный мафиози одним движением накидывал на нее мешок и, торжествуя, тащил добычу в свой дом.
Каждый вечер ласковое «куть-куть-куть-куть» раздавалось на какой-нибудь улице нашего города, и заблудившийся пес, не слышавший ранее о дядюшке Тхонге, становился очередной его жертвой.
Боксер Мститель был псом необыкновенным. Количество полученных им медалей заставило бы позеленеть от зависти любого фельдмаршала. На дрессировочной площадке он не знал себе равных. Трудно оставаться скромным в таких условиях. И Мститель становился все более и более самоуверенным. Но настоящая мания обуяла его после того, как он победил в состязании созерцателей мяса.
Девяносто девять собак самых лучших кровей после недельного голодания сели около восхитительно благоухающих кусков первосортной говяжьей вырезки. Победителем должен был стать тот, кто съест свой кусок последним. Условия были жесткими, но и награда достойной — ошейник с бриллиантами от фирмы «Космический пес», а в придачу грузовик собачьих галет производства этой же фирмы.
В лужах слюны, выделявшейся у спортсменов, можно было бы утопить целое стадо африканских слонов.
Первый во всем, Мститель и тут не подкачал. Под бурные аплодисменты зрителей, он проглотил свой кусок вырезки последним, через 58 часов 6 минут и 45 секунд после начала состязания. Тут-то он и свихнулся. Надев сверкающий бриллиантами ошейник и исстребив значительное количество собачьих галет, боксер публично заявил о том, что собирается отомстить за всех погубленных собак и покусает дядюшку Тхонга.
Я напомнила Мстителю об удивительной гипнотической силе корейца, но боксер сказал, что при такой силе воли, как у него, он вообще не поддается гипнозу, и поклялся, что после встречи с ним арбузный мафиози не сможет сидеть как минимум полгода.
На следующий день боксер вышел на поиски дядюшки Тхонга. Мы с далматином Уэмбли следовали за ним на почтительном расстоянии. Издали заслышав призывное «куть-куть-куть-куть», Мститель помчался с такой скоростью, что мы чуть не потеряли его из виду.
Когда, запыхавшись, мы подбежали к месту разыгрывающейся драмы, Мститель и дядюшка Тхонг стояли неподвижно и в упор смотрели друг на друга. Боксер уже не напоминал недавнего гордого чемпиона по созерцанию мяса. Его уши вяло свисали, хвост был поджат, а из раскрытой пасти капала слюна.
Иезуитская усмешка искривила губы корейца. «Куть-куть-куть», — пропел он, и Мститель, не отрывая зачарованного взора от его пронзительных черных глаз, вяло перебирая лапами, двинулся к мафиози.
Дядюшка Тхонг взмахнул мешком и в мгновение ока накрыл им боксера.
— Хорошая, толстая, сладкая собачка, — ласково приговаривал он, взваливая мешок на плечи.
Продолжая бормотать какие-то нежные слова, кореец неторопливо направился к своему дому, унося Мстителя навстречу его судьбе.
К счастью, мы с Уэмбли оказались не единственными свидетелями похищения. В окне одного из домов мы увидели искаженное ужасом лицо жены советника Кривого Джуна. Дальнейшие события развивались стремительно.
Услышав о судьбе любимой собаки, Кривой Джун немедленно направился к дядюшке Тхонгу, требуя вернуть Мстителя. Кореец превосходно разыграл изумление. Он заявил, что страдает аллергией на собак, и что в течение последних пятнадцати лет ни одна собака не переступала порог его дома.
Отчаянный вой боксера, раздавшийся из сарая, опроверг эту наглую ложь. Но дядюшку Тхонга трудно было смутить. Он объяснил, что это воет его проказник-внучек, который хочет стать артистом и подражает голосам разных животных. Показать внучка Кривому Джуну кореец отказался, ссылаясь на то, что у ребенка свинка, и он не может подвергать дорогого гостя опасности заразиться.
Через сорок минут клан Кривого Джуна атаковал дом дядюшки Тхонга. Было много шума, взрывов и стрельбы. Смертельно перепуганного Мстителя удалось освободить, но ошейник с бриллиантами так и не нашли.
Это событие положило начало долгой и кровавой войне мафиозных кланов. Кривой Джун со своими людьми вынужден были залечь «на матрасы» — так называются подпольные конспиративные квартиры.
К сожалению, у ассирийской мафии есть закон, согласно которому во время войны все любимые домашние животные должны быть разлучены с хозяевами, поскольку лишь таким способом можно было обеспечить им полную безопасность. Кривой Джун поручил трем своим самым верным гангстерам отвезти меня, Мстителя и далматина Уэмбли в разные города и спрятать в надежных местах.
Сегодня утром мой сопровождающий Энкиду-Бей-Оглы на самолете привез меня в этот город. Взяв в аэропорту такси, он понял, что за нами следят. Не прошло и пятнадцати минут с начала поездки, как дорогу нашей машине перекрыл мебельный фургон, из которого выскочили корейцы в черных масках и с автоматами. Слабонервный таксист упал в обморок. Силы были явно неравными. Энкиду-Бей-Оглы вышел с поднятыми руками.
— Ты нам не нужен, — грубо обратился к нему один особо косоглазый кореец и выразительно помахал автоматом. — Отдай шавку и дело с концом.
— Прости меня, Дэзи, — сказал Энкиду-Бей-оглы и нежно погладил меня. — Сейчас сила на их стороне, но не за ними будет последнее слово.
— Ха-ха, вот отличный ужин для дядюшки Тхонга, — с гнусным акцентом завопил другий кореец, выхватывая из рук Энкиду-Бей-Оглы дорожную корзинку, в которой я лежала. — Что может быть вкуснее собаки врага!
Вовремя вспомнив сказку о хитрой лисе, я притворилась мертвой.
Кореец несколько раз ткнул в меня пальцем, отложил в сторону автомат и, поставив корзину на землю, осторожно вытащил меня из нее.
— Неужели сдохла? — с ужасом спросил он. — Босс мне этого не простит!
Встав на колени, он приложил ухо к моей груди, чтобы послушать, бьется ли сердце. Трудно описать наслаждение, с которым я вонзила зубы в ухо косоглазого бандита. Он завопил, как простуженный павлин, а я помчалась вперед, не разбирая дороги.
Это был настоящий кошмар! Мерзкие гангстеры принялись палить по мне из автоматов, пули так и свистели кругом, а грохот стрельбы перекрывали вопли: «Брать ее живой!» — корейского главаря и «Беги, Дэзи, спасайся!» — Энкиду-Бей-Оглы.
Я бежала очень долго, наверно, несколько часов, пока не оказалась в центре города. Измученная и голодная я бродила по улицам, не зная, куда приткнуться, пока бродячая собака не посоветовала мне пойти на эту помойку, сказав, что там я смогу найти пищу и отдохнуть. На помойке я встретила тебя. Вот и все.
Рассказ Дэзи настолько захватил барсука, что он не заметил, как они оказались в парке неподалеку от питомника «Черная звезда». Для Дэзи не составило труда пробраться по подземному ходу, — размерами она была чуть меньше Вин-Чуна. Чихая и отряхиваясь, Дэзи первая выбралась из тоннеля.
Чутко спавшая Мэлси открыла глаза и с удивлением воззрилась на маленькую белую собачку, брезгливо стряхивающую землю со своей ухоженной шкурки.
— Посмотри, кого я привел! — воскликнул барсук, выбираясь вслед за Дэзи из норы. — Это Дэзи, наша секретарша. Мы встретились на помойке. Ее преследует корейская мафия.
Возглас барсука переполошил весь питомник. Терьеры в соседних клетках отчаянно залаяли, выясняя друг у друга, в чем дело.
— Тише! — испуганно прошептала Гел-Мэлси. — Говорите шепотом, а то они будут лаять всю ночь напролет.
Минут через десять лай стих, терьеры успокоились и, ворча, улеглись спать на своих подстилках.
Детектив и секретарша проделали собачий ритуал знакомства, тщательно обнюхав друг друга.
Выяснив, что обе они — терьеры, Мэлси — черный, а Дэзи — тибетский, собаки прониклись друг к другу горячей симпатией. Обсудив бурные события последних часов, собаки и барсук полакали из миски на брудершафт, поцеловались и перешли на ты, чувствуя, как стремительно крепнут связывающие их узы дружбы.
Затем Мэлси неожиданно для всех извлекла из угла клетки миску с кашей, батон колбасы и две белые булки.
Барсук был потрясен до глубины души.
— Но как ты раздобыла все это? — удивленно спросил он.
— Для настоящего детектива проблем не существует, — гордо заявила Мэлси, безуспешно пытаясь принять скромный вид. — Вскоре после твоего ухода сюда заглянул Убийца Джексон. Ему не спалось и хотелось с кем-то поговорить. Достаточно было намекнуть ему, что я не стану слушать историю про труп на пороховой бочке, пока он не обеспечит меня достаточным количеством еды. Убийца Джексон был удивлен, но лишних вопросов задавать не стал.
За ужином Дэзи повторила свою историю, на сей раз для Мэлси. Вин-Чун рассказал о разговоре с серой крысой и о том, что, возможно, Клык Мудрости поможет им найти место, где они смогут открыть детективное агентство.
— Встреча назначена на следующую ночь, — забеспокоилась Гел-Мэлси, — а подземный ход слишком узок для меня. Вдруг мы не успеем расширить его до завтра?
— Об этом не беспокойся, — сказал Вин-Чун. — За ночь я все сделаю. А вы ложитесь спать. Завтра будет трудный день.
Собаки не заставили себя уговаривать и растянулись рядышком на подстилке. Сквозь сон они слышали фырканье барсука, расширявшего нору до самого рассвета.
Глава 4 Бандикота и другие
Следующей ночью трое детективов выбрались через подземный ход и направились к помойке. Ориентируясь по запаху, Вин-Чун кратчайшим путем вывел друзей к заветному мусорному контейнеру. Остановившись перед ним, барсук прислушался. Ни малейшего шороха. В контейнере было тихо.
— Клык Мудрости, — позвал барсук.
Никакого ответа. Взобравшись на груду картонных ящиков, Вин-Чун перепрыгнул на борт контейнера и заглянул внутрь. Молочных пакетов там уже не было. Не было и старой крысы.
— Ты уверен, что это тот самый контейнер? — нервно спросила Мэлси.
— Уверен. Может быть, Клык Мудрости что-то перепутал? Давайте поищем его.
Детективы разбрелись по помойке, заглядывая в каждый уголок, но все их усилия оказались тщетными. Серая крыса бесследно исчезла. Местные обитатели — бродячие собаки, кошки, и вороны ничем не могли им помочь. Этой ночью они не видели на помойке ни одной крысы, что, впрочем, и неудивительно. Крысы стараются не попадаться на глаза кошкам и собакам.
Через два с половиной часа друзья потеряли последнюю надежду. Расстроенная Гел-Мэлси уже собиралась было вернуться в питомник, как вдруг в куче мусора послышался шорох, и оттуда вылезла долгожданная крыса.
— Простите за опоздание, — сказал Клык Мудрости. — Я был вынужден отлучиться в город по важным делам. Скоро рассвет, а мне нужно многое рассказать вам. Поэтому садитесь и слушайте меня, не перебивая.
Животные расположились вокруг него и затаили дыхание.
— Давным-давно, когда я был молод и полон сил, — начал свой рассказ Клык Мудрости, — я очень любил путешествовать и беседовать с разными зверями и птицами, узнавая о новых местах, о преданиях древности, о чудесах и всяких интересных событиях.
Хотя я и родился простой деревенской крысой, многие звери могли бы позавидовать моей жизни. Я появился на свет в амбаре, полном чудесного спелого зерна. Хозяин амбара был богатым и беспечным человеком, и не доставлял особого беспокойства крысам и мышам. Иногда мне даже удавалось полакомиться в его доме свежей колбаской или кусочком сала.
Компания в нашей деревне была довольно скучная — мыши, крысы, куры, коровы да козы, и никаких интересных событий не происходило. Вечерами мы собирались на скотном дворе, танцевали, закусывали и делились немудреными деревенскими сплетнями.
Однажды домовая мышь, живущая в хозяйском доме, рассказала, что в воскресенье хозяин ездил на ярмарку и привез оттуда удивительную птицу, говорящую человеческим голосом. Разумеется, мы не поверили ни единому слову мыши и подняли ее на смех, но мышь клялась и божилась, и в конце концов мы решили посмотреть на это чудо. Даже ленивая хозяйская корова оставила стойло и, тяжело ступая, направилась к окну комнаты, в которой, как утверждала мышь, хозяин разместил птицу.
Мы, крысы, пробрались в комнату через старую нору — и обомлели. Ничего подобного в наших краях еще не видывали.
На качелях в просторной клетке, сидела и чистила перья самая невероятная птица на свете. У нее был широкий массивный клюв с круто загнутым вниз заостренным кончиком и длинный ступенчатый хвост, переливающийся оранжевым, голубым, зеленым и фиолетовым цветами. Шея и голова птицы были золотисто-желтыми, а вокруг глаз сияли красные круги. Не прекращая чистить перья, птица равнодушно взглянула на нас и лишь переступила с ноги на ногу. Гораздо большее любопытство у нее вызвала заглядывающая в окно корова, прекратившая от изумления жевать свисающий изо рта пучок сена.
Птица заинтересованно склонила голову на бок, словно оценивая размер коровьих рогов, и, подтверждая слова мыши, заговорила самым что ни на есть человеческим голосом, правда, с заметным иностранным акцентом.
— Бим-бом-брам-сель меня раздери, — изрекла птица. — Р-рога хор-роши. Ар-ратинга-яндайя.
Корова в ужасе выронила сено и, протяжно мыча, помчалась в коровник. Крысы устремились обратно в нору, устроив на входе небольшую свалку. В комнате остался я один.
Разочарованная бегством коровы, птица огляделась по сторонам и, заметив меня, неподвижно застывшего у входа в нору, снова произнесла непонятные слова: «Ар-ратинга-яндайя».
— Простите, а что такое аратинга-яндайя? — спросил я.
Птица взъерошила перья и щелкнула клювом.
— Таких, как ты, было много на нашем корабле, бим-бом-брам-сель меня раздери, — сказала она. — Ты серая крыса. А я — аратинга-яндайя, клинохвостый попугай из Южной Америки. Я был главным попугаем пиратского корабля и избороздил все моря и океаны. Пираты звали меня Тинг-не-Дурак, или попросту Тинг.
Так я познакомился с попугаем Тингом. Каждый вечер, когда хозяин ложился спать и не мог помешать нашей беседе, я приходил к попугаю, протискивался сквозь прутья клетки и слушал длинные захватывающие истории о его жизни.
Пересказывать их было бы слишком долго, поэтому я перейду к самому главному. После того, как пиратское судно, на котором плавал Тинг, попало в руки представителей закона, попугая передали в зоопарк. Там он прожил около года. Потом какой-то бродяга, оставшись на ночь в зоопарке, похитил Тинга и на ярмарке продал его хозяину дома, где я жил.
Рассказы попугая о зоопарке поразили меня даже больше, чем кровавые похождения пиратов с корабля «Веселый череп». Людей я изучил достаточно, и они меня не интересовали. Другое дело — диковинные звери со всех концов земли. Чего стоили одни их названия: туко-туко, соневидный восьмизуб, сумчатый черт, личи, листонос-строитель, рато-до-мато.
Я принял решение отправиться в зоопарк и познакомиться со всеми удивительными животными, обитающими там.
Перед тем, как я двинулся в дорогу, Аратинга-яндайя дал мне множество полезных советов и подарил пакетик корма для попугаев. С болью в душе я простился с ним и с друзьями со скотного двора и направился в город.
Можете представить, какое впечатление произвел город на неотесанную деревенскую крысу, прежде не выбиравшуюся дальше скотного двора. Сейчас я вспоминаю о тех временах с ностальгической грустью. Все было новым, пугающим, непонятным, и в то же время безумно увлекательным. Пережив множество приключений, я все-таки нашел зоопарк и познакомился с его обитателями.
Там были звери самых разных видов, размеров и характеров. Одни прогоняли меня, другие пытались съесть, но были и такие, которые делились со мной кормом и предлагали дружбу. Только один зверь оставался для меня полной загадкой. Это была моя дальняя родственница, бенгальская крыса бандикота.
Много раз я пытался заговорить с ней, но бандикота не обращала на меня никакого внимания. День за днем она сидела, как столбик, скрестив задние лапки и подняв передние к небу. Эта крыса не ела, не пила (по крайней мере, мне ни разу не удалось застать ее за этим занятием), и, казалось, вообще ни на что не реагировала. Однажды я даже поднес зеркальце к ее носу, чтобы выяснить, не чучело ли она, но поверхность зеркальца затуманилась. Это означало, что крыса дышала.
Сосед бандикоты, словоохотливый грызун гофер, объяснил мне, что то, чем она занимается, называется медитацией, но что это такое, он так толком и не понял, хотя бенгальская крыса и пыталась ему это объяснить. Выяснилось, что бандикота прикидывается столбиком четыре недели подряд, но каждое полнолуние оживает, досыта наедается и начинает безудержно болтать, видимо, соскучившись по разговорам за период вынужденного молчания.
Именно в одно из полнолуний бенгальская крыса сообщила гоферу, что занимается медитацией и произнесла множество совершенно непонятных слов. После того, как бандикота попыталась объяснить грызуну теорию реинкарнации [5]и кармической зависимости, [6]бедняга так разнервничался, что от пережитого стресса потерял сознание и с тех пор каждое полнолуние притворялся беспробудно спящим. Между нами говоря, гоферы, хотя и очень милы, но малость туповаты.
История бандикоты и произнесенные гофером непонятные слова необычайно заинтересовали меня, и я принялся с нетерпением ждать полнолуния. Ждать пришлось долго — почти две недели. Наконец над горизонтом показался краешек яркой полной луны, и я со всех лап помчался к клетке бенгальской крысы.
Неподвижная доселе бандикота слегка зашевелилась. Нервный грызун гофер испуганно пискнул и отчаянно заметался по клетке в поисках надежного убежища. Зарывшись в кучу опилок, так что снаружи торчал лишь кончик носа, гофер, затаившись, затих.
Бенгальская крыса неторопливо распрямила онемевшие конечности, сделала себе легкий массаж и несколько раз подпрыгнула, как спортсмен, разминающийся перед стартом. Неожиданно она скакнула вперед и всеми четырьмя лапами приземлилась в широкую миску, до краев наполненную кормом.
Некоторое время из миски доносилось тяжелое сопение и чавканье. В рекордные срока она была вылизана до блеска. Утомленная поединком с пищей, отяжелевшая бандикота с трудом выбралась из опустевшей миски и переместилась к тазику с водой. Осторожно пощупав лапкой воду, крыса погрузилась в нее, закрыла глаза и умиротворенно икнула. По морде бандикоты разлилось блаженное выражение.
Около часа крыса наслаждалась, принимая ванну. Потом она выбралась из воды, отряхнулась, тщательно расчесала лапками шерстку и огляделась вокруг в поисках собеседника. В этот самый момент в ее клетку вошел я.
Радостно встрепенувшись, бандикота подскочила ко мне и прикоснулась лапой к моей груди. Я хотел поздороваться и представиться, но бандикота не дала мне на это времени.
— Молчи, о серый брат мой! — воскликнула она. — Я должен видеть твою ауру. [7]
Хотя гофер и предупреждал меня о странностях бандикоты, в первый момент я немного опешил. Бенгальская крыса встопорщила шерсть, скосила глаза к носу и замерла в таком положении, явно нацелившись на меня. Прошла долгая томительная минута.
— Я вижу твою сущность, о серый брат мой, — неожиданно провозгласила крыса. — Ты еще не уничтожил покрывала заблуждения и не осознал своей врожденной мудрости Праджньи, на тебя не пролилась божественная Прамудита — радость от преодоления всех препятствий для вступления на путь к просветлению. Но фиолетовые отблески в твоей ауре доказывают, что ты из породы Ищущих Истину. Я открою тебе тайны Аштавимокши — восемь стадий медитации, ведущие к освобождению.
Я попробовал было вставить слово, но эффект от этого был не больше, чем если бы майский жук своим жужжанием попытался остановить кандидата в президенты, произносящего перед избирателями предвыборную речь.
Бандикота не слышала никого, кроме себя и продолжала упоенно вещать о необходимости на Пути Терпения Кшанти, о «Пылающей Мудрости» Арчишмати и четырех догмах Чатварнарья Сатьяни.
Через полчаса я уже полностью понимал грызуна гофера, скрывающегося в опилках, и вполне созрел для того, чтобы составить ему компанию. И все же любопытство заставило меня остаться. Монотонный голос бенгальской крысы гудел в моих ушах, как встревоженный улей. Потеряв надежду хоть что-то понять, я перестал вслушиваться в ее слова, и лишь время от времени кивал головой, словно соглашаясь со сказанным.
Примерно через час я впал в глубокий беспокойный сон. Мне снилось, что просветленный архат, [8]пылающий от собственной мудрости, гоняется со сковородкой за улепетывающим со всех ног грызуном гофером, крича громовым голосом: «Тамбовский волк тебе товарищ».
Проснулся я на рассвете. Бандикота продолжала вещать, но уже слабым голосом, хрипя и запинаясь. Она пошатывалась от усталости, и я понял, что настал мой час.
Приблизившись к крысе, я дружески похлопал ее по плечу. Бандикота опрокинулась на спину и замолчала.
— Привет, — весело сказал я. — Я серая крыса из деревенского амбара, а ты кто?
— Клык Мудрости, — позвал барсук.
Никакого ответа. Взобравшись на груду картонных ящиков, Вин-Чун перепрыгнул на борт контейнера и заглянул внутрь. Молочных пакетов там уже не было. Не было и старой крысы.
— Ты уверен, что это тот самый контейнер? — нервно спросила Мэлси.
— Уверен. Может быть, Клык Мудрости что-то перепутал? Давайте поищем его.
Детективы разбрелись по помойке, заглядывая в каждый уголок, но все их усилия оказались тщетными. Серая крыса бесследно исчезла. Местные обитатели — бродячие собаки, кошки, и вороны ничем не могли им помочь. Этой ночью они не видели на помойке ни одной крысы, что, впрочем, и неудивительно. Крысы стараются не попадаться на глаза кошкам и собакам.
Через два с половиной часа друзья потеряли последнюю надежду. Расстроенная Гел-Мэлси уже собиралась было вернуться в питомник, как вдруг в куче мусора послышался шорох, и оттуда вылезла долгожданная крыса.
— Простите за опоздание, — сказал Клык Мудрости. — Я был вынужден отлучиться в город по важным делам. Скоро рассвет, а мне нужно многое рассказать вам. Поэтому садитесь и слушайте меня, не перебивая.
Животные расположились вокруг него и затаили дыхание.
— Давным-давно, когда я был молод и полон сил, — начал свой рассказ Клык Мудрости, — я очень любил путешествовать и беседовать с разными зверями и птицами, узнавая о новых местах, о преданиях древности, о чудесах и всяких интересных событиях.
Хотя я и родился простой деревенской крысой, многие звери могли бы позавидовать моей жизни. Я появился на свет в амбаре, полном чудесного спелого зерна. Хозяин амбара был богатым и беспечным человеком, и не доставлял особого беспокойства крысам и мышам. Иногда мне даже удавалось полакомиться в его доме свежей колбаской или кусочком сала.
Компания в нашей деревне была довольно скучная — мыши, крысы, куры, коровы да козы, и никаких интересных событий не происходило. Вечерами мы собирались на скотном дворе, танцевали, закусывали и делились немудреными деревенскими сплетнями.
Однажды домовая мышь, живущая в хозяйском доме, рассказала, что в воскресенье хозяин ездил на ярмарку и привез оттуда удивительную птицу, говорящую человеческим голосом. Разумеется, мы не поверили ни единому слову мыши и подняли ее на смех, но мышь клялась и божилась, и в конце концов мы решили посмотреть на это чудо. Даже ленивая хозяйская корова оставила стойло и, тяжело ступая, направилась к окну комнаты, в которой, как утверждала мышь, хозяин разместил птицу.
Мы, крысы, пробрались в комнату через старую нору — и обомлели. Ничего подобного в наших краях еще не видывали.
На качелях в просторной клетке, сидела и чистила перья самая невероятная птица на свете. У нее был широкий массивный клюв с круто загнутым вниз заостренным кончиком и длинный ступенчатый хвост, переливающийся оранжевым, голубым, зеленым и фиолетовым цветами. Шея и голова птицы были золотисто-желтыми, а вокруг глаз сияли красные круги. Не прекращая чистить перья, птица равнодушно взглянула на нас и лишь переступила с ноги на ногу. Гораздо большее любопытство у нее вызвала заглядывающая в окно корова, прекратившая от изумления жевать свисающий изо рта пучок сена.
Птица заинтересованно склонила голову на бок, словно оценивая размер коровьих рогов, и, подтверждая слова мыши, заговорила самым что ни на есть человеческим голосом, правда, с заметным иностранным акцентом.
— Бим-бом-брам-сель меня раздери, — изрекла птица. — Р-рога хор-роши. Ар-ратинга-яндайя.
Корова в ужасе выронила сено и, протяжно мыча, помчалась в коровник. Крысы устремились обратно в нору, устроив на входе небольшую свалку. В комнате остался я один.
Разочарованная бегством коровы, птица огляделась по сторонам и, заметив меня, неподвижно застывшего у входа в нору, снова произнесла непонятные слова: «Ар-ратинга-яндайя».
— Простите, а что такое аратинга-яндайя? — спросил я.
Птица взъерошила перья и щелкнула клювом.
— Таких, как ты, было много на нашем корабле, бим-бом-брам-сель меня раздери, — сказала она. — Ты серая крыса. А я — аратинга-яндайя, клинохвостый попугай из Южной Америки. Я был главным попугаем пиратского корабля и избороздил все моря и океаны. Пираты звали меня Тинг-не-Дурак, или попросту Тинг.
Так я познакомился с попугаем Тингом. Каждый вечер, когда хозяин ложился спать и не мог помешать нашей беседе, я приходил к попугаю, протискивался сквозь прутья клетки и слушал длинные захватывающие истории о его жизни.
Пересказывать их было бы слишком долго, поэтому я перейду к самому главному. После того, как пиратское судно, на котором плавал Тинг, попало в руки представителей закона, попугая передали в зоопарк. Там он прожил около года. Потом какой-то бродяга, оставшись на ночь в зоопарке, похитил Тинга и на ярмарке продал его хозяину дома, где я жил.
Рассказы попугая о зоопарке поразили меня даже больше, чем кровавые похождения пиратов с корабля «Веселый череп». Людей я изучил достаточно, и они меня не интересовали. Другое дело — диковинные звери со всех концов земли. Чего стоили одни их названия: туко-туко, соневидный восьмизуб, сумчатый черт, личи, листонос-строитель, рато-до-мато.
Я принял решение отправиться в зоопарк и познакомиться со всеми удивительными животными, обитающими там.
Перед тем, как я двинулся в дорогу, Аратинга-яндайя дал мне множество полезных советов и подарил пакетик корма для попугаев. С болью в душе я простился с ним и с друзьями со скотного двора и направился в город.
Можете представить, какое впечатление произвел город на неотесанную деревенскую крысу, прежде не выбиравшуюся дальше скотного двора. Сейчас я вспоминаю о тех временах с ностальгической грустью. Все было новым, пугающим, непонятным, и в то же время безумно увлекательным. Пережив множество приключений, я все-таки нашел зоопарк и познакомился с его обитателями.
Там были звери самых разных видов, размеров и характеров. Одни прогоняли меня, другие пытались съесть, но были и такие, которые делились со мной кормом и предлагали дружбу. Только один зверь оставался для меня полной загадкой. Это была моя дальняя родственница, бенгальская крыса бандикота.
Много раз я пытался заговорить с ней, но бандикота не обращала на меня никакого внимания. День за днем она сидела, как столбик, скрестив задние лапки и подняв передние к небу. Эта крыса не ела, не пила (по крайней мере, мне ни разу не удалось застать ее за этим занятием), и, казалось, вообще ни на что не реагировала. Однажды я даже поднес зеркальце к ее носу, чтобы выяснить, не чучело ли она, но поверхность зеркальца затуманилась. Это означало, что крыса дышала.
Сосед бандикоты, словоохотливый грызун гофер, объяснил мне, что то, чем она занимается, называется медитацией, но что это такое, он так толком и не понял, хотя бенгальская крыса и пыталась ему это объяснить. Выяснилось, что бандикота прикидывается столбиком четыре недели подряд, но каждое полнолуние оживает, досыта наедается и начинает безудержно болтать, видимо, соскучившись по разговорам за период вынужденного молчания.
Именно в одно из полнолуний бенгальская крыса сообщила гоферу, что занимается медитацией и произнесла множество совершенно непонятных слов. После того, как бандикота попыталась объяснить грызуну теорию реинкарнации [5]и кармической зависимости, [6]бедняга так разнервничался, что от пережитого стресса потерял сознание и с тех пор каждое полнолуние притворялся беспробудно спящим. Между нами говоря, гоферы, хотя и очень милы, но малость туповаты.
История бандикоты и произнесенные гофером непонятные слова необычайно заинтересовали меня, и я принялся с нетерпением ждать полнолуния. Ждать пришлось долго — почти две недели. Наконец над горизонтом показался краешек яркой полной луны, и я со всех лап помчался к клетке бенгальской крысы.
Неподвижная доселе бандикота слегка зашевелилась. Нервный грызун гофер испуганно пискнул и отчаянно заметался по клетке в поисках надежного убежища. Зарывшись в кучу опилок, так что снаружи торчал лишь кончик носа, гофер, затаившись, затих.
Бенгальская крыса неторопливо распрямила онемевшие конечности, сделала себе легкий массаж и несколько раз подпрыгнула, как спортсмен, разминающийся перед стартом. Неожиданно она скакнула вперед и всеми четырьмя лапами приземлилась в широкую миску, до краев наполненную кормом.
Некоторое время из миски доносилось тяжелое сопение и чавканье. В рекордные срока она была вылизана до блеска. Утомленная поединком с пищей, отяжелевшая бандикота с трудом выбралась из опустевшей миски и переместилась к тазику с водой. Осторожно пощупав лапкой воду, крыса погрузилась в нее, закрыла глаза и умиротворенно икнула. По морде бандикоты разлилось блаженное выражение.
Около часа крыса наслаждалась, принимая ванну. Потом она выбралась из воды, отряхнулась, тщательно расчесала лапками шерстку и огляделась вокруг в поисках собеседника. В этот самый момент в ее клетку вошел я.
Радостно встрепенувшись, бандикота подскочила ко мне и прикоснулась лапой к моей груди. Я хотел поздороваться и представиться, но бандикота не дала мне на это времени.
— Молчи, о серый брат мой! — воскликнула она. — Я должен видеть твою ауру. [7]
Хотя гофер и предупреждал меня о странностях бандикоты, в первый момент я немного опешил. Бенгальская крыса встопорщила шерсть, скосила глаза к носу и замерла в таком положении, явно нацелившись на меня. Прошла долгая томительная минута.
— Я вижу твою сущность, о серый брат мой, — неожиданно провозгласила крыса. — Ты еще не уничтожил покрывала заблуждения и не осознал своей врожденной мудрости Праджньи, на тебя не пролилась божественная Прамудита — радость от преодоления всех препятствий для вступления на путь к просветлению. Но фиолетовые отблески в твоей ауре доказывают, что ты из породы Ищущих Истину. Я открою тебе тайны Аштавимокши — восемь стадий медитации, ведущие к освобождению.
Я попробовал было вставить слово, но эффект от этого был не больше, чем если бы майский жук своим жужжанием попытался остановить кандидата в президенты, произносящего перед избирателями предвыборную речь.
Бандикота не слышала никого, кроме себя и продолжала упоенно вещать о необходимости на Пути Терпения Кшанти, о «Пылающей Мудрости» Арчишмати и четырех догмах Чатварнарья Сатьяни.
Через полчаса я уже полностью понимал грызуна гофера, скрывающегося в опилках, и вполне созрел для того, чтобы составить ему компанию. И все же любопытство заставило меня остаться. Монотонный голос бенгальской крысы гудел в моих ушах, как встревоженный улей. Потеряв надежду хоть что-то понять, я перестал вслушиваться в ее слова, и лишь время от времени кивал головой, словно соглашаясь со сказанным.
Примерно через час я впал в глубокий беспокойный сон. Мне снилось, что просветленный архат, [8]пылающий от собственной мудрости, гоняется со сковородкой за улепетывающим со всех ног грызуном гофером, крича громовым голосом: «Тамбовский волк тебе товарищ».
Проснулся я на рассвете. Бандикота продолжала вещать, но уже слабым голосом, хрипя и запинаясь. Она пошатывалась от усталости, и я понял, что настал мой час.
Приблизившись к крысе, я дружески похлопал ее по плечу. Бандикота опрокинулась на спину и замолчала.
— Привет, — весело сказал я. — Я серая крыса из деревенского амбара, а ты кто?