Страница:
Орудия и минометы (тыс.) 55,8 117,6 210,7
Танки (тыс.) 21,1 25,7 121,8
Боевые самолеты (тыс.) 7,7 18,7 242,8
Правда, советское руководство преувеличивало боеспособность Красной Армии. Вместе с тем имеющиеся в отечественной историографии1532 утверждения о якобы низкой боеспособности Красной Армии в 1941 г. представляются недостаточно обоснованными. Этот вывод основывается на неудачах начала Великой Отечественной войны, но при этом не учитывается тот факт, что советским войскам пришлось вести оборонительные бои, к которым они не были подготовлены, что, естественно, не могло не сказаться на их результатах. К тому же войска не успели завершить сосредоточение и развертывание, провести мобилизацию и были захвачены германским нападением врасплох, что также отрицательно сказалось на их боеспособности1533 . По нашему мнению, вопрос о реальной боеспособности Красной Армии накануне войны еще ждет своего исследователя.
"Новые условия, в которых живет наша страна, современная международная обстановка, чреватая неожиданностями, и задачи, поставленные партией Ленина - Сталина и Советским правительством перед Красной Армией, отмечалось в проекте директивы ГУПП, - требуют решительного поворота в пропагандистской работе, большевистского воспитания личного состава в духе пламенного советского патриотизма, революционной решимости и постоянной готовности перейти в сокрушительное наступление на врага". [...] "Весь личный состав Красной Армии должен проникнуться сознанием того, что возросшая политическая, экономическая и военная мощь Советского Союза позволяет нам осуществлять наступательную внешнюю политику, решительно ликвидируя очаги войны у своих границ, расширяя свои территории. Эта наступательная политика выразилась в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии, Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины, в разгроме белофинской авантюры. Советский Союз сейчас сильнее, чем прежде, а завтра будет еще сильнее. Красная Армия и советский народ, обороняя нашу страну, обязаны действовать наступательным образом, от обороны переходить, когда этого потребуют обстоятельства, к военной политике наступательных действий"1534 . По мнению авторов доклада ГУПП, "современная международная обстановка является исключительно напряженной. Война непосредственно подошла к границам нашей родины. Каждый день и час возможно нападение империалистов на Советский Союз, которое мы должны быть готовы предупредить своими наступательными действиями. [...] Опыт военных действий показал, что оборонительная стратегия против превосходящих моторизованных частей (Германии. - М.М.) никакого успеха не давала и оканчивалась поражением. Следовательно, против Германии нужно применить ту же наступательную стратегию, подкрепленную мощной техникой (выделено мной. - М.М.). Задача всего начсостава Красной Армии - изучать опыт современной войны и использовать его в подготовке наших бойцов. Вся учеба всех родов войск Красной Армии должна быть пропитана наступательным духом".
"Германская армия еще не столкнулась с равноценным противником, равным ей как по численности войск, так и по их техническому оснащению и боевой выучке. Между тем такое столкновение не за горами". Интересно отметить, что Александров сделал к этому предложению следующее примечание: "Этакой формулировки никак нельзя допускать. Это означало бы раскрыть карты врагу"1535 .
Подобные рассуждения в директивных документах ЦК ВКП(б) наряду с данными о непосредственных военных приготовлениях Красной Армии к наступлению недвусмысленно свидетельствуют о намерении советского руководства совершить летом 1941 г. нападение на Германию. Подобные замыслы, естественно, приходилось держать в строгой тайне, чем и объясняется вышеприведенное примечание начальника Управления пропаганды и агитации ЦК. В этом контексте понятна резко негативная реакция ЦК ВКП(б) на публикацию 21 мая 1941 г. в "Комсомольской правде" статьи полкового комиссара И. Баканова "Учение Ленина - Сталина о войне", привлекшей внимание английской прессы. В ней в несколько смягченной форме были изложены некоторые идеи вышеприведенных документов - о борьбе с пацифизмом, подготовке молодежи к службе в армии, усилении оборонной мощи и боевого наступательного духа советского народа, постоянной подготовке к войне, поскольку только уничтожение капитализма приведет к миру без войн, а пока этого не случилось, большевики выступают за прогрессивные, справедливые войны1536 .
В постановлении Политбюро, посвященном этой публикации, указывалось на необходимость более жесткого контроля со стороны Управления пропаганды и агитации за статьями на внешнеполитические темы, а непосредственные виновники ее появления в газете были сняты с работы1537 . Единственно, что допускалось в прессе, были туманные намеки "Правды" на возможность "всяких неожиданностей" в сложившейся международной обстановке1538 . Одновременно планировалась серия публикаций в антигерманском духе во всех основных изданиях1539 . Режим строгой маскировки распространялся даже на Коминтерн, которому было отказано в публикации воззвания к 1 мая 1941 г. с обстоятельным анализом международного положения, поскольку это "могло раскрыть наши карты врагу"1540 . Вообще в апреле - июне 1941 г. советское руководство вело столь осторожную внешнюю политику, что это дало ряду авторов повод говорить о политике умиротворения Германии1541 . Однако известные на сегодня материалы не подтверждают эту версию.
"В связи с напряженным положением, сложившимся для СССР на Западе, отмечалось в докладе ГУПП, - огромное значение приобретает заключенный советским правительством пакт о нейтралитете с Японией. Этот пакт, временно предотвращающий столкновение СССР с Японией, и в известной мере гарантирующий наши дальневосточные границы, является новой победой мудрой сталинской внешней политики. Заключение пакта со стороны Японии является несомненно попыткой обеспечить безопасность своих северных границ с тем, чтобы с большей силой ударить на юге, очевидно, в направлении Британской Малайи, Сингапура, Филиппин и т.д. [...] На данном историческом этапе интересы СССР и Японии в отношении сохранения мира на их совместных границах совпали, правда, по различным, диаметрально противоположным соображениям. СССР не намерен вмешиваться в драку Японии с США и обещает Японии соблюдать строгий нейтралитет. В свою очередь Япония отказывается от антисоветских авантюр на наших границах. В этом основа пакта Японии и СССР на данном этапе"1542 .
Оценка Москвой советско-японского договора о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. показывает, что советское руководство было хорошо знакомо с обстановкой на Дальнем Востоке и знало о приготовлениях Японии к войне с Англией и США. Япония была заинтересована в нейтралитете СССР на период войны на Тихом океане1543 . Советский Союз, в свою очередь, был заинтересован в отвлечении внимания Англии и США от европейских проблем и в нейтралитете Японии на период разгрома Германии и "освобождения" Европы от капитализма. Таким образом интересы Японии и СССР действительно совпали, но не по "диаметрально противоположным", а по одинаковым причинам: советско-японский договор должен был сыграть для Дальнего Востока ту же роль, какую сыграл для Европы советско-германский пакт о ненападении, а главное - он должен был обеспечить советскому руководству свободу рук в Европе.
Одновременно с разработкой всех этих директив началась целенаправленная переориентация советской пропаганды на воспитание населения в духе "всесокрушающей наступательной войны", на серьезное идеологическое противоборство с Германией и ее союзниками. Картина этих приготовлений подробно освещена в исследовании В.А. Невежина1544 . Самое важное, что эта деятельность не ограничивалась кабинетами руководящих работников пропагандистских структур, а затрагивала пропаганду, которая велась в войсках и среди населения.
Перестройка пропаганды в армии с задачей "воспитывать личный состав в воинственном и наступательном духе, в духе неизбежности столкновения Советского Союза с капиталистическим миром и постоянной готовности перейти в сокрушительное наступление" началась в соответствии с решением Главного военного совета от 14 мая 1941 г. На следующий день в войска была отправлена директива "О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной Армии на летний период 1941 года", в которой указывалось, что "о войнах справедливых и несправедливых иногда дается такое толкование: если страна первая напала на другую и ведет наступательную войну, то это война считается несправедливой, и наоборот, если страна подверглась нападению и только обороняется, то такая война якобы должна считаться справедливой. Из этого делается вывод, что Красная Армия будет вести только оборонительную войну, забывая ту истину, что всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет войной справедливой"1545 . Со второй половины мая 1941 г. в войсках началась демонстрация антифашистских фильмов, снятых с проката осенью 1939 г.1546 , были записаны песни о войне с фашистами, начавшейся с наступления Красной Армии1547 .
Для поддержания боевого наступательного духа командного состава Красной Армии в мае 1941 г. (подписана в печать 5 мая) была переиздана брошюра В.М. Фрунзе "Единая военная доктрина и Красная Армия", содержание которой перекликалось с вышеприведенными документами. Анализируя доктрины Германии, Франции и Англии 1914 г., автор делал вывод, что военная доктрина любого государства "определяется характером общей политической линии того общественного класса, который стоит во главе его" и должна соответствовать "общим целям государства и тем материальным и духовным ресурсам, которые находятся в его распоряжении". Поскольку главной целью СССР является построение коммунизма во всем мире, необходимо сокрушить враждебное капиталистическое окружение, а значит, предстоит упорная и непримиримая борьба. "И нужно вполне осознать и открыто признать, - писал Фрунзе, - что совместное параллельное существование нашего пролетарского Советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира длительное время невозможно... Это противоречие может быть разрешено и изжито только силой оружия в кровавой схватке классовых врагов. Иного выхода нет и быть не может". Для этого необходимо крепить советскую военную мощь, учитывая, что "самим ходом исторического революционного процесса рабочий класс будет вынужден перейти в наступление на капитал, когда для этого сложится благоприятная обстановка... Отсюда вытекает необходимость воспитывать нашу армию в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций"1548 .
В конце мая - начале июня 1941 г. огромным тиражом был издан и отправлен в войска западных приграничных округов "Русско-немецкий разговорник для бойца и младшего командира", содержание которого должно было помочь советским воинам действовать среди немецкоязычного населения и облегчить тем самым "освободительную миссию"1549 . Согласно воспоминаниям члена Военного совета 16-й армии А.А. Лобачева, находившегося 10-14 июня 1941 г. в Москве, "при Военно-политической академии имени В.И. Ленина только что закончили работу специальные курсы членов Военных Советов и начальников Политуправлений. Я встретил здесь много старых друзей и товарищей. Большинство из них считало военный конфликт неизбежным, схватки не миновать. Начальник Управления политической пропаганды А.И. Запорожец пригласил на беседу группу руководящих политработников. Он заявил, что, по-видимому, работать придется в новой обстановке, ознакомил с директивой об усилении политической пропаганды в войсках и, в частности, о необходимости разоблачения реакционной сущности фашизма". Командующий 16-й армией генерал-лейтенант М.Ф. Лукин также "считал, что война вот-вот начнется"1550 .
Естественно, что все это порождало слухи о предстоящей войне с Германией, которые были зафиксированы "компетентными органами" уже в середине мая 1941 г. 3-е Управление НКО (Особые отделы) неоднократно информировало начальника ГУПП и другие заинтересованные инстанции о "нездоровых политических настроениях и антисоветских высказываниях" среди населения западных районов страны и военнослужащих Красной Армии. Так, в ходе сосредоточения 75-й стрелковой дивизии ЗапОВО к границе 12-13 мая были зафиксированы следующие высказывания. Красноармеец Радинков во время марша сказал: "Нас ведут на войну и нам ничего не говорят". Лейтенант Дашкевич заявил по поводу опровержения ТАСС от 9 мая, что "Советское правительство занимается обманом и действительность опровергает". По мнению лейтенанта Кондакова, "если кончится вторая империалистическая война, то Советскому Союзу будет конец"1551 . 15 мая красноармеец 337-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона АрхВО Зюзин полагал, что "если сейчас войны нет между СССР и Германией, Англией, то это потому, что СССР еще не готов к войне, а если будет готов, то объявит Вам, дуракам, пойдем освобождать братьев Англии и Германии, и Вы все, дураки, пойдете"1552 .
20 мая 1941 г. 3-е Управление НКО докладывало о настроениях в войсках КОВО. Среди вольнонаемного персонала частей циркулировали следующие слухи. "Приезд советских генералов в г. Ровно говорит за то, что Россия скоро будет воевать с Германией... Раз советские войска начали устраивать радиостанции и конспирировать их, то скоро будет война России с Германией" (повар военного госпиталя Сорокин). "Советские войска усилено подбрасываются в г. Ровно, очевидно готовится война с Германией" (бывший работник военного госпиталя Вишт). "В г. Ровно приехало много генералов Красной Армии, скоро будет война с Германией" (электромонтер Бекер). "...Здесь стоит штаб, много генералов, полковников, все ведут подготовку к войне" (мастер городской аккумуляторной мастерской Рожок). "Война с Германией будет обязательно. В настоящее время в СССР проходит мобилизация. Из Ровно отправили большую партию допризывников. Кроме того, из Дальне-Восточного края (ДВК) на Запад перебрасывается много войск... Теперь ясно, что было в японской газете целиком соответствует действительности" (зубной техник военного госпиталя Тошман).
Схожие высказывания позволяли себе и военнослужащие. "Высшие командиры приехали не просто для учений, а для начала войны с Германией" (курсант курсов младших командиров Жуков). "В Ровно прибыло много генералов и политработников, значит скоро будет война" (фельдшер срочной службы Суриков). "К нам прибыло 60 человек генералов и как будто все они на игру. Ну какая может быть игра, если все говорят, как посеем и пойдем воевать с немцами. Хотя правительство и занимается обманными опровержениями, но самому надо понимать, что будет война. Я сегодня сам получил пополнение из ДВК" (врач в/ч 2811 Дворников). "Опровержение ТАСС не соответствует действительности. Части прибывают из ДВК, высшее командование съезжается и надо полагать в ближайшее время будет война" (солдат в/ч 2906 Воронков). "В долгосрочный отпуск теперь уйти не придется, так как нужно тщательно готовиться к войне, которая будет с Германией и готовиться надо тщательно, ибо Германия, это не Польша" (писарь 2-го батальона в/ч 2806 Шабанов)1553 .
25 мая 1941 г. 3-е Управление НКО сообщало о новых фактах. "Теперь международная обстановка чревата всякими неожиданностями. Приезд генералов в Ровно это не случайное явление... Переброска войск с ДВК, а также переброска германских войск в Финляндию, которых там уже насчитывается 60 тыс., выпуск командиров из училищ и академий Генштаба тоже не случайно. Есть приказание обеспечить в скором времени бойца полным снаряжением" (политрук в/ч 2806 Трофимов). "Советский Союз ведет усиленную подготовку к войне с Германией, поэтому генералы и приехали в Ровно" (младший сержант в/ч 2806 Амелькин). "Говорят, что генералы съехались на учения, но мы не верим в это потому, что такое количество высшего начсостава съезжалось в Проскуров перед наступлением на Польшу" (лейтенант в/ч 2811 Цаберябый). "За последнее время пахнет чем-то нехорошим. Вот в штаб корпуса привезли эшелон медсестер, это ведь не спроста" (старшина 6-й батареи в/ч 2806 Полищук). "В Ровно много машин. Проводят телефоны, прибыло много летчиков, война с Германией неизбежна" (местный житель Литовченко). "О том, что будет война это факт. Но почему СССР так долго не наступает на Германию" (местный житель Долгий)1554 .
Естественно, советское руководство старалось всячески пресекать подобные слухи, и не исключено, что именно их распространение привело к тому, что 14 июня 1941 г. было опубликовано известное заявление ТАСС и антифашистская пропаганда в войсках была несколько приглушена, но не свернута. В результате даже после 22 июня 1941 г. продолжалась циркуляция слухов о том, что инициатором войны был СССР. Подобные высказывания были зафиксированы уже в первые дни войны. Как вспоминает А.Ф. Рар, 23 июня 1941 г. в Хабаровске, узнав о начале войны, его мать и ее подруга (обе учительницы) высказали мысль: "Да это, наверное, мы и начали войну, сами и города наши бомбили"1555 . Те же мысли 23 июня 1941 г. высказал в Москве некто Спунд (бывший эсер): "Война с Германией начата нашими. Это война начата нашим правительством с целью отвлечения внимания широких народных масс от того недовольства, которым охвачен народ, - существующей у нас диктатурой"1556 .
Однако гораздо более показательно, что схожие настроения имели место и среди военнослужащих. Так, слушатель военно-ветеринарной академии Потапов, прослушав по радио речь Молотова, заявил, что "это, видимо, провокация с нашей стороны вынудила немцев пойти на СССР войной". Преподаватель академии Бреусенко заявил, что "войну начали не они (немцы), а мы"1557 . По мнению слушателя интендантской академии старшего лейтенанта Прокофьева, "вероятнее всего, войну начала не Германия, а СССР. Мы начали молотить Румынию, а отсюда уже бои разгорелись. Не знаю как это немцы могли прорваться в СССР, что это вредительство или что-нибудь другое"1558 . Начальник 3-го отдела Управления вещевого довольствия Главного интендантского управления Красной Армии Палеев полагал, что "ускорение войны с Германией вызвано нашими провокационными действиями, то есть сосредоточением войск на Западной границе, а главное выступлением тов. Сталина на выпуске Академиков, где он заявил, что вступление СССР в войну - есть вопрос выбора момента. Кроме того, на всех докладах по международному вопросу, особенно закрытых, также говорилось, что война с Германией неизбежна, поэтому было бы странным со стороны Германии ожидать нашего сосредоточения. Надо признать, что удар немцев на нас, с их точки зрения, был единственно правильным решением в сложившейся обстановке"1559 . Помощник начальника Военно-политической академии по материально-техническому обеспечению генерал-майор Петров говорил, что "война началась не в 4 часа утра 22 июня, а раньше, о чем ему известно из разговора с каким-то родственником Вадимом, который знал, что Советский Союз начал войну еще до 22 июня 1941 г."1560
Как известно, в условиях германского нападения советской пропаганде пришлось вновь перестраиваться, на этот раз на обеспечение оборонительной войны, и бороться с вышеприведенными слухами.
Вышеприведенные материалы показывают, что советское руководство, вступив в борьбу за достижение Советским Союзом статуса "великой державы", рассматривало Вторую мировую войну как благоприятную возможность для решения этой задачи. Именно этим объясняется политика Москвы летом 1939 г., когда, убедившись, что Англия и Франция не готовы к уступкам СССР, советское руководство пошло на соглашение с Германией. Тем самым СССР избежал участия в европейской войне и получил возможность присоединить новые территории в Восточной Европе. Но это была лишь промежуточная задача, основной целью СССР являлось расширение "фронта социализма" на максимально возможную территорию. По мнению советского руководства, обстановка благоприятствовала осуществлению этой задачи. Оккупация Германией большей части континента, затяжная, бесперспективная война, рост недовольства населения оккупированных стран, распыление сил вермахта на разных фронтах, близкий японо-американский конфликт - все это давало советскому руководству уникальный шанс внезапным ударом разгромить Германию и "освободить" Европу от "загнивающего капитализма". В преддверии этого удара советская пропаганды получила задачу плавно подвести общественное мнение к убеждению, что сложившаяся международная обстановка подталкивает "первое в мире социалистическое государство" к нанесению сокрушительного удара по "оплоту самой реакционной буржуазии" - Германии, что не только позволит обезопасить СССР, но и кардинально скажется на судьбах капитализма в целом.
Место "Восточного похода"
в стратегии Германии 1940-1941 гг.
и силы сторон к началу операции "Барбаросса"
Вопрос о начале советско-германской войны всегда был одним из центральных в отечественной историографии и рассматривался преимущественно в идеологическом аспекте борьбы фашизма и коммунизма. Важная роль, которую сыграл Советский Союз в разгроме Германии во Второй мировой войне, ретроспективно использовалась в историографии для доказательства тезиса о том, что война на Востоке была для германского руководства главной целью, определявшей все остальные действия Берлина. Объясняя неудачное для Красной Армии начало войны, отечественная историография, вслед за сформулированной в речи И.В. Сталина от 6 ноября 1941 г. идеей о "нехватке у нас танков и отчасти авиации"1561 , делала упор на количественное и качественное превосходство вооружений противника, подгоняя под этот тезис все статистические данные. Лишь в конце 1980-х гг. в литературе появились более объективные сведения на этот счет, и в начале 1990-х годов традиционная точка зрения была окончательно опровергнута. Однако наметилась тенденция: пользуясь неясностью вопросов качественного состояния вооружений, под этим предлогом сводить на нет советское количественное превосходство, и тем самым в новом виде реанимировать старую версию о немецком превосходстве1562 . Ныне имеется возможность непредвзято рассмотреть вопросы о месте войны с СССР в стратегии Германии 1940-1941 гг. и о соотношении сил сторон на советско-германском фронте к началу войны.
В мае - июне 1940 г. Германии удалось кардинально изменить стратегическую ситуацию в Европе, вывести из войны Францию и изгнать с континента английскую армию. Естественно, что победы вермахта породили в Берлине надежды на скорое завершение войны с Англией, что позволило бы Германии бросить все силы на разгром СССР, а это, в свою очередь, развязало бы ей руки для борьбы с США. Не случайно именно в июне - июле 1940 г. традиционные антисоветские намерения германского руководства стали приобретать конкретное оформление. Однако в ходе "мирного" наступления на Англию в июле 1940 г. стало ясно, что скорого прекращения войны ожидать не следует. По мере развития военно-политических событий летом 1940 г. германскому руководству пришлось решать чрезвычайно сложный стратегический вопрос: следует ли сначала до конца разгромить Англию или же надо двинуться на Восток, сокрушить СССР, а потом уже сосредоточиться на войне с Англией и США.
Подготовка германским командованием операции "Морской лев" показала, что вермахт не располагает силами, способными обеспечить выполнение десантной операции на Британские острова. Цена же неудачного десанта была бы в политическом плане чрезвычайно велика. Кроме того, основные военно-политические события постепенно смещались в бассейн Средиземного моря и в Юго-Восточную Европу, что также привлекало внимание Берлина. Поэтому если в июле - августе 1940 г. германское командование практически не занималось планированием действий за пределами Европы, то по мере роста сомнений в осуществимости скорого вторжения в Англию и в эффективности применения против нее других средств военного воздействия периферийная стратегия приобретает все больший вес в германских планах войны против англичан. 12 августа 1940 г. ОКВ отдало распоряжение подготовиться к возможной переброске танковых сил в Северную Африку для наступления на Суэцкий канал, если "операция "Морской лев" не будет проводиться в этом году". 13 августа 1940 г. начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковник А. Йодль подготовил для Гитлера докладную записку с оценкой обстановки, в которой предлагал для достижения капитуляции Англии пойти на "значительно более тесное военное сотрудничество держав оси, чем то, какое было до сих пор". Для этого следовало:
"а) продолжать воздушную войну до ликвидации в Южной Англии военно-промышленной базы страны. Все итальянские военно-воздушные силы, не введенные в действие в настоящее время в эти воздушные бои, должны быть использованы в них;
б) расширить подводную войну, ведущуюся с французских баз, введя в действие половину всех итальянских подводных лодок;
в) захватить Египет, если потребуется, с немецкой помощью;
г) овладеть Гибралтаром по согласованию с испанцами и итальянцами;
д) отказаться от проведения операций, без которых можно обойтись для победы над Англией и которые преследуют лишь военные цели, легко достижимые после победы над Англией (Югославия)"1563 .
Однако на практике все эти предложения оказались благими пожеланиями, поскольку они не вызвали особого энтузиазма ни у итальянского, ни у испанского, ни тем более у вишистского правительств. Руководство Италии пока еще надеялось вести собственную параллельную войну с Англией, а Испания и Франция не спешили слишком тесно сближаться с Германией, выжидая развития событий. Таким образом, Германии не удалось в 1940 г. выполнить основную стратегическую задачу войны на Западе - полностью вывести из войны Англию и развязать себе руки для борьбы на других направлениях.
Танки (тыс.) 21,1 25,7 121,8
Боевые самолеты (тыс.) 7,7 18,7 242,8
Правда, советское руководство преувеличивало боеспособность Красной Армии. Вместе с тем имеющиеся в отечественной историографии1532 утверждения о якобы низкой боеспособности Красной Армии в 1941 г. представляются недостаточно обоснованными. Этот вывод основывается на неудачах начала Великой Отечественной войны, но при этом не учитывается тот факт, что советским войскам пришлось вести оборонительные бои, к которым они не были подготовлены, что, естественно, не могло не сказаться на их результатах. К тому же войска не успели завершить сосредоточение и развертывание, провести мобилизацию и были захвачены германским нападением врасплох, что также отрицательно сказалось на их боеспособности1533 . По нашему мнению, вопрос о реальной боеспособности Красной Армии накануне войны еще ждет своего исследователя.
"Новые условия, в которых живет наша страна, современная международная обстановка, чреватая неожиданностями, и задачи, поставленные партией Ленина - Сталина и Советским правительством перед Красной Армией, отмечалось в проекте директивы ГУПП, - требуют решительного поворота в пропагандистской работе, большевистского воспитания личного состава в духе пламенного советского патриотизма, революционной решимости и постоянной готовности перейти в сокрушительное наступление на врага". [...] "Весь личный состав Красной Армии должен проникнуться сознанием того, что возросшая политическая, экономическая и военная мощь Советского Союза позволяет нам осуществлять наступательную внешнюю политику, решительно ликвидируя очаги войны у своих границ, расширяя свои территории. Эта наступательная политика выразилась в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии, Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины, в разгроме белофинской авантюры. Советский Союз сейчас сильнее, чем прежде, а завтра будет еще сильнее. Красная Армия и советский народ, обороняя нашу страну, обязаны действовать наступательным образом, от обороны переходить, когда этого потребуют обстоятельства, к военной политике наступательных действий"1534 . По мнению авторов доклада ГУПП, "современная международная обстановка является исключительно напряженной. Война непосредственно подошла к границам нашей родины. Каждый день и час возможно нападение империалистов на Советский Союз, которое мы должны быть готовы предупредить своими наступательными действиями. [...] Опыт военных действий показал, что оборонительная стратегия против превосходящих моторизованных частей (Германии. - М.М.) никакого успеха не давала и оканчивалась поражением. Следовательно, против Германии нужно применить ту же наступательную стратегию, подкрепленную мощной техникой (выделено мной. - М.М.). Задача всего начсостава Красной Армии - изучать опыт современной войны и использовать его в подготовке наших бойцов. Вся учеба всех родов войск Красной Армии должна быть пропитана наступательным духом".
"Германская армия еще не столкнулась с равноценным противником, равным ей как по численности войск, так и по их техническому оснащению и боевой выучке. Между тем такое столкновение не за горами". Интересно отметить, что Александров сделал к этому предложению следующее примечание: "Этакой формулировки никак нельзя допускать. Это означало бы раскрыть карты врагу"1535 .
Подобные рассуждения в директивных документах ЦК ВКП(б) наряду с данными о непосредственных военных приготовлениях Красной Армии к наступлению недвусмысленно свидетельствуют о намерении советского руководства совершить летом 1941 г. нападение на Германию. Подобные замыслы, естественно, приходилось держать в строгой тайне, чем и объясняется вышеприведенное примечание начальника Управления пропаганды и агитации ЦК. В этом контексте понятна резко негативная реакция ЦК ВКП(б) на публикацию 21 мая 1941 г. в "Комсомольской правде" статьи полкового комиссара И. Баканова "Учение Ленина - Сталина о войне", привлекшей внимание английской прессы. В ней в несколько смягченной форме были изложены некоторые идеи вышеприведенных документов - о борьбе с пацифизмом, подготовке молодежи к службе в армии, усилении оборонной мощи и боевого наступательного духа советского народа, постоянной подготовке к войне, поскольку только уничтожение капитализма приведет к миру без войн, а пока этого не случилось, большевики выступают за прогрессивные, справедливые войны1536 .
В постановлении Политбюро, посвященном этой публикации, указывалось на необходимость более жесткого контроля со стороны Управления пропаганды и агитации за статьями на внешнеполитические темы, а непосредственные виновники ее появления в газете были сняты с работы1537 . Единственно, что допускалось в прессе, были туманные намеки "Правды" на возможность "всяких неожиданностей" в сложившейся международной обстановке1538 . Одновременно планировалась серия публикаций в антигерманском духе во всех основных изданиях1539 . Режим строгой маскировки распространялся даже на Коминтерн, которому было отказано в публикации воззвания к 1 мая 1941 г. с обстоятельным анализом международного положения, поскольку это "могло раскрыть наши карты врагу"1540 . Вообще в апреле - июне 1941 г. советское руководство вело столь осторожную внешнюю политику, что это дало ряду авторов повод говорить о политике умиротворения Германии1541 . Однако известные на сегодня материалы не подтверждают эту версию.
"В связи с напряженным положением, сложившимся для СССР на Западе, отмечалось в докладе ГУПП, - огромное значение приобретает заключенный советским правительством пакт о нейтралитете с Японией. Этот пакт, временно предотвращающий столкновение СССР с Японией, и в известной мере гарантирующий наши дальневосточные границы, является новой победой мудрой сталинской внешней политики. Заключение пакта со стороны Японии является несомненно попыткой обеспечить безопасность своих северных границ с тем, чтобы с большей силой ударить на юге, очевидно, в направлении Британской Малайи, Сингапура, Филиппин и т.д. [...] На данном историческом этапе интересы СССР и Японии в отношении сохранения мира на их совместных границах совпали, правда, по различным, диаметрально противоположным соображениям. СССР не намерен вмешиваться в драку Японии с США и обещает Японии соблюдать строгий нейтралитет. В свою очередь Япония отказывается от антисоветских авантюр на наших границах. В этом основа пакта Японии и СССР на данном этапе"1542 .
Оценка Москвой советско-японского договора о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. показывает, что советское руководство было хорошо знакомо с обстановкой на Дальнем Востоке и знало о приготовлениях Японии к войне с Англией и США. Япония была заинтересована в нейтралитете СССР на период войны на Тихом океане1543 . Советский Союз, в свою очередь, был заинтересован в отвлечении внимания Англии и США от европейских проблем и в нейтралитете Японии на период разгрома Германии и "освобождения" Европы от капитализма. Таким образом интересы Японии и СССР действительно совпали, но не по "диаметрально противоположным", а по одинаковым причинам: советско-японский договор должен был сыграть для Дальнего Востока ту же роль, какую сыграл для Европы советско-германский пакт о ненападении, а главное - он должен был обеспечить советскому руководству свободу рук в Европе.
Одновременно с разработкой всех этих директив началась целенаправленная переориентация советской пропаганды на воспитание населения в духе "всесокрушающей наступательной войны", на серьезное идеологическое противоборство с Германией и ее союзниками. Картина этих приготовлений подробно освещена в исследовании В.А. Невежина1544 . Самое важное, что эта деятельность не ограничивалась кабинетами руководящих работников пропагандистских структур, а затрагивала пропаганду, которая велась в войсках и среди населения.
Перестройка пропаганды в армии с задачей "воспитывать личный состав в воинственном и наступательном духе, в духе неизбежности столкновения Советского Союза с капиталистическим миром и постоянной готовности перейти в сокрушительное наступление" началась в соответствии с решением Главного военного совета от 14 мая 1941 г. На следующий день в войска была отправлена директива "О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной Армии на летний период 1941 года", в которой указывалось, что "о войнах справедливых и несправедливых иногда дается такое толкование: если страна первая напала на другую и ведет наступательную войну, то это война считается несправедливой, и наоборот, если страна подверглась нападению и только обороняется, то такая война якобы должна считаться справедливой. Из этого делается вывод, что Красная Армия будет вести только оборонительную войну, забывая ту истину, что всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет войной справедливой"1545 . Со второй половины мая 1941 г. в войсках началась демонстрация антифашистских фильмов, снятых с проката осенью 1939 г.1546 , были записаны песни о войне с фашистами, начавшейся с наступления Красной Армии1547 .
Для поддержания боевого наступательного духа командного состава Красной Армии в мае 1941 г. (подписана в печать 5 мая) была переиздана брошюра В.М. Фрунзе "Единая военная доктрина и Красная Армия", содержание которой перекликалось с вышеприведенными документами. Анализируя доктрины Германии, Франции и Англии 1914 г., автор делал вывод, что военная доктрина любого государства "определяется характером общей политической линии того общественного класса, который стоит во главе его" и должна соответствовать "общим целям государства и тем материальным и духовным ресурсам, которые находятся в его распоряжении". Поскольку главной целью СССР является построение коммунизма во всем мире, необходимо сокрушить враждебное капиталистическое окружение, а значит, предстоит упорная и непримиримая борьба. "И нужно вполне осознать и открыто признать, - писал Фрунзе, - что совместное параллельное существование нашего пролетарского Советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира длительное время невозможно... Это противоречие может быть разрешено и изжито только силой оружия в кровавой схватке классовых врагов. Иного выхода нет и быть не может". Для этого необходимо крепить советскую военную мощь, учитывая, что "самим ходом исторического революционного процесса рабочий класс будет вынужден перейти в наступление на капитал, когда для этого сложится благоприятная обстановка... Отсюда вытекает необходимость воспитывать нашу армию в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций"1548 .
В конце мая - начале июня 1941 г. огромным тиражом был издан и отправлен в войска западных приграничных округов "Русско-немецкий разговорник для бойца и младшего командира", содержание которого должно было помочь советским воинам действовать среди немецкоязычного населения и облегчить тем самым "освободительную миссию"1549 . Согласно воспоминаниям члена Военного совета 16-й армии А.А. Лобачева, находившегося 10-14 июня 1941 г. в Москве, "при Военно-политической академии имени В.И. Ленина только что закончили работу специальные курсы членов Военных Советов и начальников Политуправлений. Я встретил здесь много старых друзей и товарищей. Большинство из них считало военный конфликт неизбежным, схватки не миновать. Начальник Управления политической пропаганды А.И. Запорожец пригласил на беседу группу руководящих политработников. Он заявил, что, по-видимому, работать придется в новой обстановке, ознакомил с директивой об усилении политической пропаганды в войсках и, в частности, о необходимости разоблачения реакционной сущности фашизма". Командующий 16-й армией генерал-лейтенант М.Ф. Лукин также "считал, что война вот-вот начнется"1550 .
Естественно, что все это порождало слухи о предстоящей войне с Германией, которые были зафиксированы "компетентными органами" уже в середине мая 1941 г. 3-е Управление НКО (Особые отделы) неоднократно информировало начальника ГУПП и другие заинтересованные инстанции о "нездоровых политических настроениях и антисоветских высказываниях" среди населения западных районов страны и военнослужащих Красной Армии. Так, в ходе сосредоточения 75-й стрелковой дивизии ЗапОВО к границе 12-13 мая были зафиксированы следующие высказывания. Красноармеец Радинков во время марша сказал: "Нас ведут на войну и нам ничего не говорят". Лейтенант Дашкевич заявил по поводу опровержения ТАСС от 9 мая, что "Советское правительство занимается обманом и действительность опровергает". По мнению лейтенанта Кондакова, "если кончится вторая империалистическая война, то Советскому Союзу будет конец"1551 . 15 мая красноармеец 337-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона АрхВО Зюзин полагал, что "если сейчас войны нет между СССР и Германией, Англией, то это потому, что СССР еще не готов к войне, а если будет готов, то объявит Вам, дуракам, пойдем освобождать братьев Англии и Германии, и Вы все, дураки, пойдете"1552 .
20 мая 1941 г. 3-е Управление НКО докладывало о настроениях в войсках КОВО. Среди вольнонаемного персонала частей циркулировали следующие слухи. "Приезд советских генералов в г. Ровно говорит за то, что Россия скоро будет воевать с Германией... Раз советские войска начали устраивать радиостанции и конспирировать их, то скоро будет война России с Германией" (повар военного госпиталя Сорокин). "Советские войска усилено подбрасываются в г. Ровно, очевидно готовится война с Германией" (бывший работник военного госпиталя Вишт). "В г. Ровно приехало много генералов Красной Армии, скоро будет война с Германией" (электромонтер Бекер). "...Здесь стоит штаб, много генералов, полковников, все ведут подготовку к войне" (мастер городской аккумуляторной мастерской Рожок). "Война с Германией будет обязательно. В настоящее время в СССР проходит мобилизация. Из Ровно отправили большую партию допризывников. Кроме того, из Дальне-Восточного края (ДВК) на Запад перебрасывается много войск... Теперь ясно, что было в японской газете целиком соответствует действительности" (зубной техник военного госпиталя Тошман).
Схожие высказывания позволяли себе и военнослужащие. "Высшие командиры приехали не просто для учений, а для начала войны с Германией" (курсант курсов младших командиров Жуков). "В Ровно прибыло много генералов и политработников, значит скоро будет война" (фельдшер срочной службы Суриков). "К нам прибыло 60 человек генералов и как будто все они на игру. Ну какая может быть игра, если все говорят, как посеем и пойдем воевать с немцами. Хотя правительство и занимается обманными опровержениями, но самому надо понимать, что будет война. Я сегодня сам получил пополнение из ДВК" (врач в/ч 2811 Дворников). "Опровержение ТАСС не соответствует действительности. Части прибывают из ДВК, высшее командование съезжается и надо полагать в ближайшее время будет война" (солдат в/ч 2906 Воронков). "В долгосрочный отпуск теперь уйти не придется, так как нужно тщательно готовиться к войне, которая будет с Германией и готовиться надо тщательно, ибо Германия, это не Польша" (писарь 2-го батальона в/ч 2806 Шабанов)1553 .
25 мая 1941 г. 3-е Управление НКО сообщало о новых фактах. "Теперь международная обстановка чревата всякими неожиданностями. Приезд генералов в Ровно это не случайное явление... Переброска войск с ДВК, а также переброска германских войск в Финляндию, которых там уже насчитывается 60 тыс., выпуск командиров из училищ и академий Генштаба тоже не случайно. Есть приказание обеспечить в скором времени бойца полным снаряжением" (политрук в/ч 2806 Трофимов). "Советский Союз ведет усиленную подготовку к войне с Германией, поэтому генералы и приехали в Ровно" (младший сержант в/ч 2806 Амелькин). "Говорят, что генералы съехались на учения, но мы не верим в это потому, что такое количество высшего начсостава съезжалось в Проскуров перед наступлением на Польшу" (лейтенант в/ч 2811 Цаберябый). "За последнее время пахнет чем-то нехорошим. Вот в штаб корпуса привезли эшелон медсестер, это ведь не спроста" (старшина 6-й батареи в/ч 2806 Полищук). "В Ровно много машин. Проводят телефоны, прибыло много летчиков, война с Германией неизбежна" (местный житель Литовченко). "О том, что будет война это факт. Но почему СССР так долго не наступает на Германию" (местный житель Долгий)1554 .
Естественно, советское руководство старалось всячески пресекать подобные слухи, и не исключено, что именно их распространение привело к тому, что 14 июня 1941 г. было опубликовано известное заявление ТАСС и антифашистская пропаганда в войсках была несколько приглушена, но не свернута. В результате даже после 22 июня 1941 г. продолжалась циркуляция слухов о том, что инициатором войны был СССР. Подобные высказывания были зафиксированы уже в первые дни войны. Как вспоминает А.Ф. Рар, 23 июня 1941 г. в Хабаровске, узнав о начале войны, его мать и ее подруга (обе учительницы) высказали мысль: "Да это, наверное, мы и начали войну, сами и города наши бомбили"1555 . Те же мысли 23 июня 1941 г. высказал в Москве некто Спунд (бывший эсер): "Война с Германией начата нашими. Это война начата нашим правительством с целью отвлечения внимания широких народных масс от того недовольства, которым охвачен народ, - существующей у нас диктатурой"1556 .
Однако гораздо более показательно, что схожие настроения имели место и среди военнослужащих. Так, слушатель военно-ветеринарной академии Потапов, прослушав по радио речь Молотова, заявил, что "это, видимо, провокация с нашей стороны вынудила немцев пойти на СССР войной". Преподаватель академии Бреусенко заявил, что "войну начали не они (немцы), а мы"1557 . По мнению слушателя интендантской академии старшего лейтенанта Прокофьева, "вероятнее всего, войну начала не Германия, а СССР. Мы начали молотить Румынию, а отсюда уже бои разгорелись. Не знаю как это немцы могли прорваться в СССР, что это вредительство или что-нибудь другое"1558 . Начальник 3-го отдела Управления вещевого довольствия Главного интендантского управления Красной Армии Палеев полагал, что "ускорение войны с Германией вызвано нашими провокационными действиями, то есть сосредоточением войск на Западной границе, а главное выступлением тов. Сталина на выпуске Академиков, где он заявил, что вступление СССР в войну - есть вопрос выбора момента. Кроме того, на всех докладах по международному вопросу, особенно закрытых, также говорилось, что война с Германией неизбежна, поэтому было бы странным со стороны Германии ожидать нашего сосредоточения. Надо признать, что удар немцев на нас, с их точки зрения, был единственно правильным решением в сложившейся обстановке"1559 . Помощник начальника Военно-политической академии по материально-техническому обеспечению генерал-майор Петров говорил, что "война началась не в 4 часа утра 22 июня, а раньше, о чем ему известно из разговора с каким-то родственником Вадимом, который знал, что Советский Союз начал войну еще до 22 июня 1941 г."1560
Как известно, в условиях германского нападения советской пропаганде пришлось вновь перестраиваться, на этот раз на обеспечение оборонительной войны, и бороться с вышеприведенными слухами.
Вышеприведенные материалы показывают, что советское руководство, вступив в борьбу за достижение Советским Союзом статуса "великой державы", рассматривало Вторую мировую войну как благоприятную возможность для решения этой задачи. Именно этим объясняется политика Москвы летом 1939 г., когда, убедившись, что Англия и Франция не готовы к уступкам СССР, советское руководство пошло на соглашение с Германией. Тем самым СССР избежал участия в европейской войне и получил возможность присоединить новые территории в Восточной Европе. Но это была лишь промежуточная задача, основной целью СССР являлось расширение "фронта социализма" на максимально возможную территорию. По мнению советского руководства, обстановка благоприятствовала осуществлению этой задачи. Оккупация Германией большей части континента, затяжная, бесперспективная война, рост недовольства населения оккупированных стран, распыление сил вермахта на разных фронтах, близкий японо-американский конфликт - все это давало советскому руководству уникальный шанс внезапным ударом разгромить Германию и "освободить" Европу от "загнивающего капитализма". В преддверии этого удара советская пропаганды получила задачу плавно подвести общественное мнение к убеждению, что сложившаяся международная обстановка подталкивает "первое в мире социалистическое государство" к нанесению сокрушительного удара по "оплоту самой реакционной буржуазии" - Германии, что не только позволит обезопасить СССР, но и кардинально скажется на судьбах капитализма в целом.
Место "Восточного похода"
в стратегии Германии 1940-1941 гг.
и силы сторон к началу операции "Барбаросса"
Вопрос о начале советско-германской войны всегда был одним из центральных в отечественной историографии и рассматривался преимущественно в идеологическом аспекте борьбы фашизма и коммунизма. Важная роль, которую сыграл Советский Союз в разгроме Германии во Второй мировой войне, ретроспективно использовалась в историографии для доказательства тезиса о том, что война на Востоке была для германского руководства главной целью, определявшей все остальные действия Берлина. Объясняя неудачное для Красной Армии начало войны, отечественная историография, вслед за сформулированной в речи И.В. Сталина от 6 ноября 1941 г. идеей о "нехватке у нас танков и отчасти авиации"1561 , делала упор на количественное и качественное превосходство вооружений противника, подгоняя под этот тезис все статистические данные. Лишь в конце 1980-х гг. в литературе появились более объективные сведения на этот счет, и в начале 1990-х годов традиционная точка зрения была окончательно опровергнута. Однако наметилась тенденция: пользуясь неясностью вопросов качественного состояния вооружений, под этим предлогом сводить на нет советское количественное превосходство, и тем самым в новом виде реанимировать старую версию о немецком превосходстве1562 . Ныне имеется возможность непредвзято рассмотреть вопросы о месте войны с СССР в стратегии Германии 1940-1941 гг. и о соотношении сил сторон на советско-германском фронте к началу войны.
В мае - июне 1940 г. Германии удалось кардинально изменить стратегическую ситуацию в Европе, вывести из войны Францию и изгнать с континента английскую армию. Естественно, что победы вермахта породили в Берлине надежды на скорое завершение войны с Англией, что позволило бы Германии бросить все силы на разгром СССР, а это, в свою очередь, развязало бы ей руки для борьбы с США. Не случайно именно в июне - июле 1940 г. традиционные антисоветские намерения германского руководства стали приобретать конкретное оформление. Однако в ходе "мирного" наступления на Англию в июле 1940 г. стало ясно, что скорого прекращения войны ожидать не следует. По мере развития военно-политических событий летом 1940 г. германскому руководству пришлось решать чрезвычайно сложный стратегический вопрос: следует ли сначала до конца разгромить Англию или же надо двинуться на Восток, сокрушить СССР, а потом уже сосредоточиться на войне с Англией и США.
Подготовка германским командованием операции "Морской лев" показала, что вермахт не располагает силами, способными обеспечить выполнение десантной операции на Британские острова. Цена же неудачного десанта была бы в политическом плане чрезвычайно велика. Кроме того, основные военно-политические события постепенно смещались в бассейн Средиземного моря и в Юго-Восточную Европу, что также привлекало внимание Берлина. Поэтому если в июле - августе 1940 г. германское командование практически не занималось планированием действий за пределами Европы, то по мере роста сомнений в осуществимости скорого вторжения в Англию и в эффективности применения против нее других средств военного воздействия периферийная стратегия приобретает все больший вес в германских планах войны против англичан. 12 августа 1940 г. ОКВ отдало распоряжение подготовиться к возможной переброске танковых сил в Северную Африку для наступления на Суэцкий канал, если "операция "Морской лев" не будет проводиться в этом году". 13 августа 1940 г. начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковник А. Йодль подготовил для Гитлера докладную записку с оценкой обстановки, в которой предлагал для достижения капитуляции Англии пойти на "значительно более тесное военное сотрудничество держав оси, чем то, какое было до сих пор". Для этого следовало:
"а) продолжать воздушную войну до ликвидации в Южной Англии военно-промышленной базы страны. Все итальянские военно-воздушные силы, не введенные в действие в настоящее время в эти воздушные бои, должны быть использованы в них;
б) расширить подводную войну, ведущуюся с французских баз, введя в действие половину всех итальянских подводных лодок;
в) захватить Египет, если потребуется, с немецкой помощью;
г) овладеть Гибралтаром по согласованию с испанцами и итальянцами;
д) отказаться от проведения операций, без которых можно обойтись для победы над Англией и которые преследуют лишь военные цели, легко достижимые после победы над Англией (Югославия)"1563 .
Однако на практике все эти предложения оказались благими пожеланиями, поскольку они не вызвали особого энтузиазма ни у итальянского, ни у испанского, ни тем более у вишистского правительств. Руководство Италии пока еще надеялось вести собственную параллельную войну с Англией, а Испания и Франция не спешили слишком тесно сближаться с Германией, выжидая развития событий. Таким образом, Германии не удалось в 1940 г. выполнить основную стратегическую задачу войны на Западе - полностью вывести из войны Англию и развязать себе руки для борьбы на других направлениях.