Страница:
Все христианство — поворот мира с Востока на Запад. «Я был восхищен в сильном вихре и унесен на Запад», — мог бы сказать и апостол Павел, прошедший весь путь от Ермона до Столпов Геркулесовых — великий Средиземный путь Атлантов.
Если потоп есть конец Атлантиды, то Иисус говорит о ней.
«Атлантида была — Апокалипсис будет», — сказал Енох, и говорит Иисус.
7. АТЛАНТИДА — АМЕРИКА
Темными оставались эти слова Платона восемнадцать веков; только после Колумба засиял в них «Новый Свет».
Греческий историк IV века до Р. X., Феопомп Хиосский, почти для нас утерянный, сообщает предание о чудной были, нашептанной мудрым Силеном царю Мидасу Фригийскому: «Кроме известных частей света — Европы, Азии, Ливии (Африки), есть еще одна, неизвестная, величины неимоверной, где беспредельно цветущие луга и пастбища кормят стада разнообразных, огромных и могучих животных; тамошние люди дважды превосходят ростом и долголетием — здешних» (Aelian., Varia historia, ap. Levis Spence, 8–9).
Если эти «беспредельно цветущие пастбища», как очень похоже на то, суть южноамериканские прерии, а «стада могучих животных» — буйволы, то Силен, «лесной человек» — может быть, краснокожий дикарь, попавший в Азию, на тиро-сидонских или тартесских кораблях, — кое-что знал об Америке.
Мыс Доброй Надежды обогнули египетские путешественники при фараоне Нехао (VII в.). Если так же далеко заходили они и на запад, то великий Геродотов «путь из Фив к Столпам Геркулесовым» мог продолжаться и до «Столпов Атласовых» — до Атлантиды (Lew. Spence, p. 164).
Так, надо всем древним Востоком веет воспоминание — предчувствие нового Запада — нового и древнего — может быть, древнейшего, чем сам Восток.
Вещая мысль древнего Востока о древнейшем Западе воскресает для нас в этом смешении: «Атлантида — Америка».
Слишком тесная между ними связь во всех областях точного знания — геологии, географии, биологии, этнографии, истории — остается необъяснимой, если не предположить, что между двумя сушами двух гемисфер, — Европой — Азией — Африкой, с одной стороны, и Америкой — с другой, — существовало некогда посредствующее звено — великий Остров-материк или ряд островов, как бы перекинутый через Атлантику мост.
Может ли точное знание восстановить это выпавшее звено? Может, отвечает современная геология, в лице таких осторожных и ответственных ученых, как Lapparent, Haug, Scherff, Edw. Hull, Pierre Termier (Lapparent, Trait? de g?ologie, Paris, 1893, p. 193. — Haug, Bull. Soc. G?ol. de France, 1900, vol. XXVIII, p. 653. — Scharff, ap. Spence 36. — Edw. Hull. The sub-ocen. physiogr. of the North Atlantic. — Pierre Termier, A la gloire de la Terre. — L’Atlantide, 1924, p. 117–146).
Таков вывод первый, а вот второй. Судя по сейсмическим явлениям на этих островах — множеству действующих доныне или только что потухших вулканов, по извержениям и землетрясениям, а также по внезапным подъемам и оседаниям почвы на дне Океана, — вся центрально-восточная часть его принадлежит к вулканической зоне. На всем ее исполинском протяжении, в 3000 километров ширины, дно Атлантики движется, и каждую минуту могут здесь произойти катаклизмы самые ужасные. Геологически очень недавно, — можно сказать, почти вчера, — и произошел один из них — «конец Атлантиды» (P. Termier, 130).
Микроскопические исследования Мартиникских лав показали существенное различие между кристаллическим строением лавы, стынущей на воздухе медленно, и внезапно — в воде. Вместе с тем известен определенный период времени — около 15000 лет, за который лавные кристаллы, подверженные действию морской воды, разрушаются. Выловленный у Азор, тахилит не разрушился и, следовательно, происходит от лавы, застывшей менее, чем за 15000 лет, что совпадает с концом Атлантиды, по летосчислению Платона — 9600 лет до Р. X. (Fred Finch Strong, The Messenger, 1919. — Spence, 27–28.)
«Вывод неизбежен: суша, находившаяся в 900 километрах к северу от Азорских островов, а может быть, включавшая и эти острова, погрузилась в морскую пучину, в пору сравнительно такую недавнюю, что геологи называют ее „настоящею“, да и, в самом деле, это как бы вчерашний день для нас, сегодняшних» (Termier, 132). — «Ибо, пред очами Твоими, тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи» (Пс. 89, 5).
Как бы вопрошаемые этим прибором: «Была ли Атлантида?» бездны Атлантики отвечают: «Была».
«Кто ее создал, тот и разрушил». Нет, двадцать пять веков сомнений ее не разрушили. Вот урок всем маловерным Аристотелям, бывшим и будущим.
«Флора и фауна двух гемисфер подтверждают догадку геологов о бывшем некогда в Атлантике, общем центре, где началась органическая жизнь, а также о существовании великих материковых мостов, соединявших берега Океана на юге и севере, до и во время Ледникового периода» (Edw. Hull, ар. Spence, 36–37).
Нынешняя фауна четырех архипелагов — Азорского, Мадерского, Канарского и Зеленого мыса — не островная, а материковая. В частности, моллюсковая фауна их родственна Средиземноморской и отлична от экваториально-африканской; та же родственность наблюдается и с фауной четвертичного периода. Вместе с тем четвертичные образования Канарских островов сходны с Мавританскими, включая в себя те же роды моллюсков. Земляные черви, Олигохеты (Oligochetes), на Канарских островах, также родственны этому роду животных в Южной Европе (L. Germain, Le probleme de l’Atlantide et la Zoologie. — Annales de G?ographie, t. XXII, 1913, № 123, p. 215–219).
Вывод из этих двух наблюдений тот, что в эпоху, близкую к нашей, — по крайней мере, в конце Ледникового периода, острова названных четырех архипелагов связаны были с Африканским материком.
И, наконец, четвертый факт: географическое распределение моллюсков Oleacinidae, живущих только в Центральной Африке, на Антильских, Канарских, Азорских островах, на о. Мадере и в Средиземноморском бассейне, предполагает существование, в начале Миоцена, материка, включавшего все эти области.
Остаются еще два наблюдения: пятнадцать родов моллюсков живут только на Антильских островах и на Сенегальском побережье Африки, что необъяснимо переносом зародышей, а коралловая фауна о. Св. Фомы включает в себя шесть родов, из которых один водится, кроме этого острова, только на подводных скалах Флориды, а четыре — только на Бермудских островах, что опять-таки необъяснимо переносом зародышей, так как водяная жизнь их слишком коротка для переноса морскими течениями.
Некоторые виды насекомых, например бабочка Setomorpha discipunctel, известная на Канарских островах, встречаются также и в Африке, и в Америке (L. Germain, 216).
Черви земляные больше знают о ней, чем Аристотель. Повесть об Атлантиде записана, так же как святыми письменами Саисских жрецов, — розовыми ветками кораллов, сизыми — вересков, и опаловой радугой Олеацинид.
«Одно остается доказать, — что гибели острова предшествовали человеческие поселения в западной части Европы. Катаклизм несомненен. Но существовал ли тогда человек, видевший его и запомнивший? Весь вопрос в этом, — вопрос будущего», — думает Термье (Termier, 143), но, может быть, ошибается: это вопрос не будущего — не времени, а вечности. Наша эмпирическая, здешнего порядка, связь с Атлантидой порвана. Видел ли человеческий глаз гибель первого мира, мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем. Доводов за Атлантиду множество, но ни одного неотразимого. Все они, как зарницы в темную ночь: после каждой ночь еще темнее.
Здесь мы чего-то не знаем, может быть, потому, что нам и не нужно знать. Бывший конец мира — «Атлантида», так же, как будущий — «Апокалипсис», познается не внешним, научным, а внутренним, религиозным опытом.
Слишком явная связь Нового Света со Старым объясняется переселением с Востока на Запад, то из Центральной Азии через Камчатку и Берингов пролив, то через Тихий океан и Полинезию, — каким угодно, окольным и далеким, невероятным путем, только не прямым и близким, — через Атлантику (J. M. Robertson, Pagan Christs, 1911, p 341). Трудно даже сейчас небольшой экспедиции пройти этот далекий путь; каково же целым диким племенам, в эпоху Палеолита, и притом, сохраняя живую связь с первою родиною, через такие бездны пространства и времени!
Религиозное единство Востока и Запада так же осязает историческая мысль в бездне веков, как «звуковой лот» — затонувший материк, в бездне Атлантики.
8. РАДУГА ПОТОПА
Атлас опустился на одно колено, так же и Кветцалькоатль; руки поднял тот, поднял и этот. Звездную сферу небес держит на руках тот; что-то невидимое, выходящее за поле рисунка, но, судя по смыслу его, небесную твердь, держит и этот. Все Ацтеки — бритые или безбородые; но Кветцалькоатль так же бородат, как Атлас.
Два видимых бога, а между ними, может быть, третий, невидимый. Выпало звено из цепи; глаз в темноте пустого места не видит, но рука осязает.
Греки ничего не знают о Кветцалькоатле, мексиканцы — об Атласе, как жители одной планеты ничего не знают о жителях другой; но вот, в этом сошлись, как будто пишут два портрета с одного лица.
Quetzalco-Atl — Atl-as: корень двух имен один — всей Атлантиды корень; tla? — значит по-гречески «страдаю», «терплю»; atl, по-древнемексикански значит «вода». Между «водой» и «страданием» — вся Атлантида.
Кветцалькоатль-Атлас — то же, что Дионис в древнегреческих таинствах, — любящий и страдающий бог Сын.
Бездну веков вопрошает религиозная мысль, как «звуковой лот» — бездну Атлантики: «Кто там?» и эхо отвечает: «Сын».
К такой же древности, может быть, относятся и глифы Маянских письмен. Вот один из них, так называемый «Небесный Щит».
Два концентрических круга означают, должно быть, окружающие город стены и рвы; внутренний кружок — должно быть, Акрополь, а четыре к нему ведущих радиуса — пересекающие город улицы: все, как в столице атлантов, по описанию Платона. Город находится между двумя «мумийными связками», mummybundls, — исполинскими, туго набитыми кулями, в каких погребали Майи усопших; в каждую «связку» входило множество тел. Слева — куль черный, справа — белый: первое погибшее человечество — в том; в этом — второе. А надо всем — продолговатый, четырехугольный «щит», разделенный надвое: справа — молниеносные стрелы, слева — небесная, над морскою пучиною, хлябь, в виде огромных капель дождя, падающих на такие же огромные волны (Spence, pl. IX, 1).
Весь потоп Еноха-Атласа, вся «Атлантида» Платона сжаты, сосредоточены в этот магический знак — хранящий землю от второго потопа, Небесный Щит.
Струйчатые полосы, расположенные лункою или петлею в нижней части рисунка, означают «великие воды потопа»; три четыреугольника, каждый с кружком внутри, вписанные в лунку — три затонувшие, с городами острова, а выходящий из вод человек-дерево — безголовое туловище-ствол с могучими ветвями-руками, распростертыми к Востоку и Западу, есть второе, восстающее из водного гроба, человечество (Spence, pl. IX, 5).
Если в том знаке — Небесном Щите — воскресение мертвых будет, то в этом — оно уже есть.
Несколько длиннее рассказ в поздней, XVII века по Р. X., записи, кажется, древнейших сказаний доколумбовой Америки, — в Гватемальском кодексе Popol Vuh: «Воды, поднятые Сердцем Неба, Гураканом, закипели, и нашел на всю тварь великий потоп… Падала с неба горящая смола, лицо земли почернело, черный дождь шел днем и ночью, и шум был в небе, как от бушующего пламени. Люди бегали, давили друг друга, взлезали на крыши домов, но дома под ними падали; взлезали на деревья, но деревья стряхивали их; прятались в пещеры, но пещеры давили их. Вода и огонь истребляли все» (Donelly, 91–92. — Roisel, Les Atlantes, 1874, p. 36. — Spence, 117.).
В Книге Бытия — только потоп, а здесь, так же как у Платона и Еноха, — пожар и потоп вместе, что, конечно, согласнее с «памятью земли», Геологией.
«Книга Переселений», Tira, несомненно доколумбовский, очень древний кодекс Тольтеков, сообщает о восьми племенах, пришедших на берега Тихого Океана (M. R. Mena, Les arts anciens de l’Am?rique. Exposit. du Louvre, 1928, p. 99). Надпись Паленкского храма говорит о таком же переселении племени Nahuatl Quich?: «Страшным ураганом горький Океан, вечно боримый людьми, прорвал плотины, разрушил дома, очаги, корабли. Видя то, союз народов бежал, ища спасения на твердой земле… далеко, далеко… Нас вели звероловы-кочевники через пустыни, болота и непроходимые чащи лесов» (De la Rochefoucauld, 102).
Родина Ацтеков — Aztlan — «земля на великих водах», «остров». С этим словом почти всегда связан иероглифный знак воды. Aztlan — Atlant, это созвучье, может быть, не случайно. Остров с горою, окруженною концентрическими кольцами стен и каналов, подобно Акрополю в столице Атлантов у Платона, изображается и на Ацтекских рисунках Ацтлана (Spence, pl. XIV, p. 202).
По тому же атлантидному плану построена и древняя столица Мексики, как видно из рисунка, сохранившегося от времен последнего Ацтекского царя, Монтезумы (Spence, pl. XIV, p. 202).
Сущность всех этих планов — сложное, в концентрических кольцах, сплетение воды и земли, как бы земноводный лабиринт.
Ужас внушало пловцам это «Мрачное море» Тацита, «Травяное море» финикийцев, «Воды смерти» Гильгамеша. Только Христоносец — Христофор Колумб победил древний ужас.
XXVII
«Ибо, как во дни перед потопом, ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег; и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, так будет и пришествие Сына Человеческого» (Мат. 24, 38–39).Если потоп есть конец Атлантиды, то Иисус говорит о ней.
XXVIII
«…Я видел все и понял, но не для рода настоящего, а для грядущего, далекого», — говорит Енох (H?n., II, 2). «Знайте, что близко, при дверях; истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет», — говорит Сын Человеческий (Мат. 24, 33–34).«Атлантида была — Апокалипсис будет», — сказал Енох, и говорит Иисус.
7. АТЛАНТИДА — АМЕРИКА
I
На одной старинной, XV века, Нюренбергской карте только что открытой Америки изображен св. Христофор, ангел Колумба, исполином, переходящим вброд Океан, с младенцем Христом на руках: свет с Востока несет он на Запад, «сидящим во тьме и тени смертной», потому и назван Христофором — «Христоносцем».II
Чем победил Колумб древний ужас «Мрачного моря», mare tenebrosum? Светом Христовым — надеждой: как бы вопреки рассудку, надеялся он найти Восток на Западе, увидеть берег в безбрежности, — и увидел, нашел. Две распавшиеся половины мира соединил радугой надежды, вспыхнувшей вновь над бездной Атлантики, так же, как некогда, над бездной потопа.III
Верил ли Колумб в «Атлантиду» Платона? В поисках материка на Западе, укреплялся ли этою верою, как думают его старинные биографы? (R. D?vigne, l’Atlantide, 1924, p. 6. — R. M. Gatefosse, La v?rit? sur l’Atlantide, 1923, p. 6. — Jos. Peter, Atlantis, 1922, p. 6.) Если верил, то можно сказать: Новый Мир из веры его родился; но ничего не родилось из неверия Аристотеля.IV
Кажется, Платон или Саисский жрец кое-что знает о существовании того материка, который мы называем «Америкой». «Плавающие, в те дни, могли переправляться с этого Острова (главного в архипелаге Атлантиды) на другие острова, и далее, на весь противолежащий материк, katantikru pasan epeiron, ибо окруженная тем Океаном земля была, в точном смысле этого слова, материком» (Pl., Tim., 24, e).Темными оставались эти слова Платона восемнадцать веков; только после Колумба засиял в них «Новый Свет».
V
Может быть, древние кое-что знали об Америке и до Платона, и помимо него.Греческий историк IV века до Р. X., Феопомп Хиосский, почти для нас утерянный, сообщает предание о чудной были, нашептанной мудрым Силеном царю Мидасу Фригийскому: «Кроме известных частей света — Европы, Азии, Ливии (Африки), есть еще одна, неизвестная, величины неимоверной, где беспредельно цветущие луга и пастбища кормят стада разнообразных, огромных и могучих животных; тамошние люди дважды превосходят ростом и долголетием — здешних» (Aelian., Varia historia, ap. Levis Spence, 8–9).
Если эти «беспредельно цветущие пастбища», как очень похоже на то, суть южноамериканские прерии, а «стада могучих животных» — буйволы, то Силен, «лесной человек» — может быть, краснокожий дикарь, попавший в Азию, на тиро-сидонских или тартесских кораблях, — кое-что знал об Америке.
VI
Встреченное Колумбом в первом путешествии, 1492–1493 гг., Саргасское «море трав» (herba его путевых дневников) знали уже финикийцы и карфагеняне (Perrot et Chipiez, Histoire de l’art dans l’antiquit?. — Phenicie-Cypre, p. 48). След ими открытой Америки не сохранился ли и в Платоновом мифе истории об Атлантиде? (Hennig, p. 5.)Мыс Доброй Надежды обогнули египетские путешественники при фараоне Нехао (VII в.). Если так же далеко заходили они и на запад, то великий Геродотов «путь из Фив к Столпам Геркулесовым» мог продолжаться и до «Столпов Атласовых» — до Атлантиды (Lew. Spence, p. 164).
Так, надо всем древним Востоком веет воспоминание — предчувствие нового Запада — нового и древнего — может быть, древнейшего, чем сам Восток.
VII
С точностью отделяет Платон «Атлантиду» от Америки. После Колумба, их смешивают: так делает один из первых историков Нового света, испанец Гомара (Gomara, Historia de las Indias, 1553) и Бэкон Веруламский (Nova Atlantis, London, 1638, p. 364. — Hennig, p. 5).Вещая мысль древнего Востока о древнейшем Западе воскресает для нас в этом смешении: «Атлантида — Америка».
Слишком тесная между ними связь во всех областях точного знания — геологии, географии, биологии, этнографии, истории — остается необъяснимой, если не предположить, что между двумя сушами двух гемисфер, — Европой — Азией — Африкой, с одной стороны, и Америкой — с другой, — существовало некогда посредствующее звено — великий Остров-материк или ряд островов, как бы перекинутый через Атлантику мост.
Может ли точное знание восстановить это выпавшее звено? Может, отвечает современная геология, в лице таких осторожных и ответственных ученых, как Lapparent, Haug, Scherff, Edw. Hull, Pierre Termier (Lapparent, Trait? de g?ologie, Paris, 1893, p. 193. — Haug, Bull. Soc. G?ol. de France, 1900, vol. XXVIII, p. 653. — Scharff, ap. Spence 36. — Edw. Hull. The sub-ocen. physiogr. of the North Atlantic. — Pierre Termier, A la gloire de la Terre. — L’Atlantide, 1924, p. 117–146).
VIII
Тщательно произведенные в конце прошлого века измерения океанских глубин с картографическими съемками дна в центральной и восточной части Атлантики привели к двум выводам. Через всю эту часть Океана простирается от берегов Ирландии до Азор и о. Тристан д’Акуньи исполинская подводная возвышенность — так называемый Дельфинов Хребет, Dolphin’s Ridge (по имени американского судна, Dolphin, производившего главные съемки), подымающийся круто, в непосредственной близости от наибольших глубин, на 9000 футов средней высоты, и состоящий из трех частей — полуостровов или выступов, — одного, сближенного с Европой, другого — с Африкой, третьего — с Америкой. Судя по геологическому строению, эта возвышенность есть не что иное, как постепенно или внезапно, должно быть, в самом конце Ледникового периода, осевший Остров-материк, чьи последние уцелевшие остатки, — Антильские острова, на западе и Азорские, Канарские, Зеленого мыса, на востоке, — вершины затонувших гор, — возвышаются над водною поверхностью, как столбы разрушенного здания (Spence, 126–128).Таков вывод первый, а вот второй. Судя по сейсмическим явлениям на этих островах — множеству действующих доныне или только что потухших вулканов, по извержениям и землетрясениям, а также по внезапным подъемам и оседаниям почвы на дне Океана, — вся центрально-восточная часть его принадлежит к вулканической зоне. На всем ее исполинском протяжении, в 3000 километров ширины, дно Атлантики движется, и каждую минуту могут здесь произойти катаклизмы самые ужасные. Геологически очень недавно, — можно сказать, почти вчера, — и произошел один из них — «конец Атлантиды» (P. Termier, 130).
IX
Летом 1898 года, километрах в 900 от Азорских островов, при поднятьи разорванного и затонувшего трансатлантического кабеля между Брестом и Кодским мысом (Cap Cod), с помощью особого прибора — граппин — стальных, с когтями, лап, влачащихся по дну океана, выловлена была стекольчатая лава — тахилит, образующаяся не в воде, а на воздухе. Это значит: извержения вулканов происходили здесь, когда затонувшая впоследствии суша была еще над водною поверхностью (Termier, 131–132).Микроскопические исследования Мартиникских лав показали существенное различие между кристаллическим строением лавы, стынущей на воздухе медленно, и внезапно — в воде. Вместе с тем известен определенный период времени — около 15000 лет, за который лавные кристаллы, подверженные действию морской воды, разрушаются. Выловленный у Азор, тахилит не разрушился и, следовательно, происходит от лавы, застывшей менее, чем за 15000 лет, что совпадает с концом Атлантиды, по летосчислению Платона — 9600 лет до Р. X. (Fred Finch Strong, The Messenger, 1919. — Spence, 27–28.)
«Вывод неизбежен: суша, находившаяся в 900 километрах к северу от Азорских островов, а может быть, включавшая и эти острова, погрузилась в морскую пучину, в пору сравнительно такую недавнюю, что геологи называют ее „настоящею“, да и, в самом деле, это как бы вчерашний день для нас, сегодняшних» (Termier, 132). — «Ибо, пред очами Твоими, тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи» (Пс. 89, 5).
X
Чудный прибор изобретен одним американским ученым для измерения океанских глубин — «звуковой лот», thonic depth-finder. Очень сильная звуковая волна, посылаемая укрепленным на дне корабля стальным диском, возвращается эхом с морского дна. Исчислением времени, отделяющего звук от эха, определяется с точностью глубина, так что ряд таких исчислений, по мере движения судна в море, дает картографический снимок дна со всеми его высотами и глубинами (Spence, 104).Как бы вопрошаемые этим прибором: «Была ли Атлантида?» бездны Атлантики отвечают: «Была».
XI
Камень трех цветов — белого, черного и красного — шел на постройку домов в столице атлантов, сообщает Платон (Рl., Krit., 116, a). Белый известняк, черную и красную лаву подымают со дна Океана и когти граппин, — как бы трехцветные камни атлантских домов (Termier, 123–124).XII
«С точки зрения геологической „Атлантида“ Платона вероятна в высшей степени», — заключает Термье (Termier, 140).«Кто ее создал, тот и разрушил». Нет, двадцать пять веков сомнений ее не разрушили. Вот урок всем маловерным Аристотелям, бывшим и будущим.
XIII
Так говорят земля и вода. Что же говорят растения и животные?«Флора и фауна двух гемисфер подтверждают догадку геологов о бывшем некогда в Атлантике, общем центре, где началась органическая жизнь, а также о существовании великих материковых мостов, соединявших берега Океана на юге и севере, до и во время Ледникового периода» (Edw. Hull, ар. Spence, 36–37).
Нынешняя фауна четырех архипелагов — Азорского, Мадерского, Канарского и Зеленого мыса — не островная, а материковая. В частности, моллюсковая фауна их родственна Средиземноморской и отлична от экваториально-африканской; та же родственность наблюдается и с фауной четвертичного периода. Вместе с тем четвертичные образования Канарских островов сходны с Мавританскими, включая в себя те же роды моллюсков. Земляные черви, Олигохеты (Oligochetes), на Канарских островах, также родственны этому роду животных в Южной Европе (L. Germain, Le probleme de l’Atlantide et la Zoologie. — Annales de G?ographie, t. XXII, 1913, № 123, p. 215–219).
Вывод из этих двух наблюдений тот, что в эпоху, близкую к нашей, — по крайней мере, в конце Ледникового периода, острова названных четырех архипелагов связаны были с Африканским материком.
XIV
Третий факт: среди нынешних моллюсков на тех же островах существуют пережитки ископаемых родов европейского Ледникового периода. Точно такие же пережитки сохранились и в царстве растительном: вереск (Adiantum reniforme), ныне исчезнувший из Европы, но известный в Португалии, в эпоху Плиоцена, и продолжающий жить на Канарских и Азорских островах; из чего следует, что материк, некогда обнимавший эти архипелаги и связанный до Плиоцена с Иберийским полуостровом, оторвался от него впоследствии.И, наконец, четвертый факт: географическое распределение моллюсков Oleacinidae, живущих только в Центральной Африке, на Антильских, Канарских, Азорских островах, на о. Мадере и в Средиземноморском бассейне, предполагает существование, в начале Миоцена, материка, включавшего все эти области.
Остаются еще два наблюдения: пятнадцать родов моллюсков живут только на Антильских островах и на Сенегальском побережье Африки, что необъяснимо переносом зародышей, а коралловая фауна о. Св. Фомы включает в себя шесть родов, из которых один водится, кроме этого острова, только на подводных скалах Флориды, а четыре — только на Бермудских островах, что опять-таки необъяснимо переносом зародышей, так как водяная жизнь их слишком коротка для переноса морскими течениями.
Некоторые виды насекомых, например бабочка Setomorpha discipunctel, известная на Канарских островах, встречаются также и в Африке, и в Америке (L. Germain, 216).
XV
«Общий из всего этого вывод: существование Атлантического материка, связанного с Иберийским полуостровом и Западной Африкой (Мавританией) и простиравшегося, еще в Миоцене, до Антильских островов, а потом раздробленного на куски. Может быть, последний, тоже обреченный на гибель остаток его, и есть „Атлантида“ Платона» (Termier, 140–142. — Germain, 222–224).Черви земляные больше знают о ней, чем Аристотель. Повесть об Атлантиде записана, так же как святыми письменами Саисских жрецов, — розовыми ветками кораллов, сизыми — вересков, и опаловой радугой Олеацинид.
XVI
«Как же не быть пораженными почти совершенным согласьем этих зоологических выводов с геологией? — спрашивает Термье. — И кто при таком совпадении столь различных доказательств мог бы еще сомневаться в существовании до времени, очень близкого к нашему, обширных земель в той части Атлантики, которая находится к западу от Геркулесовых Столпов? Большего мы не знаем, но и этого достаточно, чтобы считать вероятным сохранение, долго спустя по открытии Гибралтарского пролива, некоторых из этих земель и, среди них, того чудесного Острова, который назван Платоном „Атлантидой“».«Одно остается доказать, — что гибели острова предшествовали человеческие поселения в западной части Европы. Катаклизм несомненен. Но существовал ли тогда человек, видевший его и запомнивший? Весь вопрос в этом, — вопрос будущего», — думает Термье (Termier, 143), но, может быть, ошибается: это вопрос не будущего — не времени, а вечности. Наша эмпирическая, здешнего порядка, связь с Атлантидой порвана. Видел ли человеческий глаз гибель первого мира, мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем. Доводов за Атлантиду множество, но ни одного неотразимого. Все они, как зарницы в темную ночь: после каждой ночь еще темнее.
Здесь мы чего-то не знаем, может быть, потому, что нам и не нужно знать. Бывший конец мира — «Атлантида», так же, как будущий — «Апокалипсис», познается не внешним, научным, а внутренним, религиозным опытом.
XVII
«Я думаю о последнем дне Атлантиды: не будет ли похож на него последний день человечества?» — заключает Термье (Termier, 143). Может быть, не только геологам следует подумать о возможном сходстве этих двух дней.XVIII
Страх Атлантиды, свойственный многим ученым, понятен: раем мечтательных глупцов и невежд, людей научно-безответственных, сделался Остров Блаженных. Но, кроме этого нужного страха, есть и другой, ненужный, тоже, впрочем, понятный. «Малое знание отводит от Бога, большое — приводит к Нему» (Ньютон). Вот почему люди малого знания, — а таких среди ученых много, — боятся Атлантиды, конца мира, эсхатологии, религии, Бога.Слишком явная связь Нового Света со Старым объясняется переселением с Востока на Запад, то из Центральной Азии через Камчатку и Берингов пролив, то через Тихий океан и Полинезию, — каким угодно, окольным и далеким, невероятным путем, только не прямым и близким, — через Атлантику (J. M. Robertson, Pagan Christs, 1911, p 341). Трудно даже сейчас небольшой экспедиции пройти этот далекий путь; каково же целым диким племенам, в эпоху Палеолита, и притом, сохраняя живую связь с первою родиною, через такие бездны пространства и времени!
XIX
«Всякий гад бичем (Божьим) пасется», по Гераклиту. Страх «Атлантиды» — страх бича Божьего, а кто гад, и почему, мы могли бы узнать, если бы хотели.XX
Связь двух гемисфер яснее, чем где-либо, в религии. Воды, земли, злаки, звери, люди говорят, — договаривают боги.Религиозное единство Востока и Запада так же осязает историческая мысль в бездне веков, как «звуковой лот» — затонувший материк, в бездне Атлантики.
8. РАДУГА ПОТОПА
I
Два рисунка на одной странице: древнемексиканский бог, Кветцалькоатль, Quetzalcoatl, из Ацтекской рукописи, и древнегреческий Атлас из Национального музея в Неаполе (Codex Borgia, f. f. 49–59. — Codex Vaticanus B, f. f. 19–23. — Spence, 98, pl. VI). Стоит только взглянуть на них, чтобы убедиться, что это один и тот же бог в двух изображениях, как бы одно лицо в двух зеркалах.Атлас опустился на одно колено, так же и Кветцалькоатль; руки поднял тот, поднял и этот. Звездную сферу небес держит на руках тот; что-то невидимое, выходящее за поле рисунка, но, судя по смыслу его, небесную твердь, держит и этот. Все Ацтеки — бритые или безбородые; но Кветцалькоатль так же бородат, как Атлас.
Два видимых бога, а между ними, может быть, третий, невидимый. Выпало звено из цепи; глаз в темноте пустого места не видит, но рука осязает.
Греки ничего не знают о Кветцалькоатле, мексиканцы — об Атласе, как жители одной планеты ничего не знают о жителях другой; но вот, в этом сошлись, как будто пишут два портрета с одного лица.
II
этот плач Океанид у ног Прометея к обоим возносится — Кветцалькоатлю и Атласу. Прежде знали одного, а теперь узнали двух, но и в двух — один: две гемисферы в одну соединяет небодержец и страстотерпец Атлас.
Одного мы прежде знали
Бога, скованного цепью, —
Знали Атласа-титана,
Что раздавленный, согнувшись,
На плечах могучих держит
Беспредельный свод небес,
Quetzalco-Atl — Atl-as: корень двух имен один — всей Атлантиды корень; tla? — значит по-гречески «страдаю», «терплю»; atl, по-древнемексикански значит «вода». Между «водой» и «страданием» — вся Атлантида.
Кветцалькоатль-Атлас — то же, что Дионис в древнегреческих таинствах, — любящий и страдающий бог Сын.
Бездну веков вопрошает религиозная мысль, как «звуковой лот» — бездну Атлантики: «Кто там?» и эхо отвечает: «Сын».
III
«Все мы — дети Воды. О, Тлалок, Водяной, помилуй нас, не погуби!» — в этой древнемексиканской молитве — вся душа Атлантиды-Америки (Spence, 136). Вся она в этих двух мыслях, двух корнях: tla — atl, «страдание» — «вода».IV
Царство Майя, на Юкатанском полуострове, современно первым христианским векам. Но Майя — пришельцы из какой-то далекой и неизвестной страны, — только очень поздняя ветвь Тольтекских и Нагуатльских племен (Totlec, Nahyatl), чьи корни, может быть, уходят в древность, неисследимую для нас, подобно тому как Саисский Египет уходит в допирамидную, шеститысячелетнюю древность.К такой же древности, может быть, относятся и глифы Маянских письмен. Вот один из них, так называемый «Небесный Щит».
Два концентрических круга означают, должно быть, окружающие город стены и рвы; внутренний кружок — должно быть, Акрополь, а четыре к нему ведущих радиуса — пересекающие город улицы: все, как в столице атлантов, по описанию Платона. Город находится между двумя «мумийными связками», mummybundls, — исполинскими, туго набитыми кулями, в каких погребали Майи усопших; в каждую «связку» входило множество тел. Слева — куль черный, справа — белый: первое погибшее человечество — в том; в этом — второе. А надо всем — продолговатый, четырехугольный «щит», разделенный надвое: справа — молниеносные стрелы, слева — небесная, над морскою пучиною, хлябь, в виде огромных капель дождя, падающих на такие же огромные волны (Spence, pl. IX, 1).
Весь потоп Еноха-Атласа, вся «Атлантида» Платона сжаты, сосредоточены в этот магический знак — хранящий землю от второго потопа, Небесный Щит.
V
А вот и другой знак тех же письмен.Струйчатые полосы, расположенные лункою или петлею в нижней части рисунка, означают «великие воды потопа»; три четыреугольника, каждый с кружком внутри, вписанные в лунку — три затонувшие, с городами острова, а выходящий из вод человек-дерево — безголовое туловище-ствол с могучими ветвями-руками, распростертыми к Востоку и Западу, есть второе, восстающее из водного гроба, человечество (Spence, pl. IX, 5).
Если в том знаке — Небесном Щите — воскресение мертвых будет, то в этом — оно уже есть.
VI
Память о потопе сохранилась, кажется, у всех народов Нового и Старого Света: это, можно сказать, единственно общее и первое воспоминание всего человечества (Delitzsch, Genesis, p. 203). Но здесь, в Центральной Америке, оно сохранилось так живо, как больше нигде во всем мире, кроме разве еще древней Вавилонии — Шумеро-Аккада. Здесь это больше чем воспоминание — это как бы горячешный, все один и тот же, неотвязно мучающий бред: было вчера — будет завтра. Мало говорится об этом, потому что незачем: слишком хорошо помнят все — помнят, как «очевидцы»; и страшно говорить, язык прилипает к гортани.VII
«Раз в четыре года, — восьмидневный пост, в память о том, что мир погибал трижды», — сказано в древнемексиканском кодексе Telleriano Remensis, в подстрочном примечании к календарю годовых праздников, под 30 января, 12 yzcatli (D?vigne, 98). И больше ни слова; молчание — молитва: «О, Тлалок, Водяной, помилуй нас, не погуби!»VIII
«Небо спустилось к воде (Океана), и в один день погибло все; все, что было плотью, истребил тот день», — как будто повторяет Платона календарный кодекс Chimalpopoca, Повествование Солнц (Donelly, 90): «В один день… остров Атлантида, погрузившись в море, исчез». Видно по этой краткости, что обоим рассказчикам одинаково страшно.Несколько длиннее рассказ в поздней, XVII века по Р. X., записи, кажется, древнейших сказаний доколумбовой Америки, — в Гватемальском кодексе Popol Vuh: «Воды, поднятые Сердцем Неба, Гураканом, закипели, и нашел на всю тварь великий потоп… Падала с неба горящая смола, лицо земли почернело, черный дождь шел днем и ночью, и шум был в небе, как от бушующего пламени. Люди бегали, давили друг друга, взлезали на крыши домов, но дома под ними падали; взлезали на деревья, но деревья стряхивали их; прятались в пещеры, но пещеры давили их. Вода и огонь истребляли все» (Donelly, 91–92. — Roisel, Les Atlantes, 1874, p. 36. — Spence, 117.).
В Книге Бытия — только потоп, а здесь, так же как у Платона и Еноха, — пожар и потоп вместе, что, конечно, согласнее с «памятью земли», Геологией.
IX
Надпись Паленкского храма (Palenqu?), в царстве Майя, говорит о «страшном землетрясении, подымавшем землю волнами, как море», о зияющих кратерах, клубах дыма и потоках лавы, о всесокрушающем взрыве паров от соприкосновения подземных вод с расплавленными металлами. «Все это было, и память о том хранится в этих святых письменах», — заключает надпись. — «Шорох камней, влекомых прибоем, шелест катящихся раковин, шум волны, вьющейся рогом по берегу, слейте ваши голоса с голосом святых письмен, ибо мудрость та же, та же память и в вас» (F. de la Rochefoucauld, Palenque, 1888, p. 124).Х
«Люди сделались рыбами», — сказано в одном древнемексиканском описании потопа (Codex Vaticanus В, ар. Donelly, 89), и в древневавилонском:Тем же страшным запахом потопных вод — человечьей икры — пахнет глиняная дощечка Ниневийская и агавный листок древнемексиканского папируса. Чтобы двум рассказчикам на двух концах мира мог случайно прийти в голову образ такой меткий и странный, как «люди — рыбы», «человечья икра», невероятнее, чем то, чтобы один ключ мог отпереть два разных замка. А если совпадение не случайно, — значит, от Месопотамии до Мексики протянулась между этими двумя рассказами, как тончайшая паутинка, незримая нить.
Люди, как рыбья икра, воды наполнили.
(Gilgam., XI, 214)
XI
Самое частое и древнее сказание почти всей доколумбовой Америки сохранило память о великом переселении народов, бегущих от какого-то ужасного бедствия на море (Conr. de Meyendorff, L’Empire du Soleil. Perou et Bolivie, 1909, p. IX).«Книга Переселений», Tira, несомненно доколумбовский, очень древний кодекс Тольтеков, сообщает о восьми племенах, пришедших на берега Тихого Океана (M. R. Mena, Les arts anciens de l’Am?rique. Exposit. du Louvre, 1928, p. 99). Надпись Паленкского храма говорит о таком же переселении племени Nahuatl Quich?: «Страшным ураганом горький Океан, вечно боримый людьми, прорвал плотины, разрушил дома, очаги, корабли. Видя то, союз народов бежал, ища спасения на твердой земле… далеко, далеко… Нас вели звероловы-кочевники через пустыни, болота и непроходимые чащи лесов» (De la Rochefoucauld, 102).
Родина Ацтеков — Aztlan — «земля на великих водах», «остров». С этим словом почти всегда связан иероглифный знак воды. Aztlan — Atlant, это созвучье, может быть, не случайно. Остров с горою, окруженною концентрическими кольцами стен и каналов, подобно Акрополю в столице Атлантов у Платона, изображается и на Ацтекских рисунках Ацтлана (Spence, pl. XIV, p. 202).
По тому же атлантидному плану построена и древняя столица Мексики, как видно из рисунка, сохранившегося от времен последнего Ацтекского царя, Монтезумы (Spence, pl. XIV, p. 202).
Сущность всех этих планов — сложное, в концентрических кольцах, сплетение воды и земли, как бы земноводный лабиринт.
XII
«Остров Атлантида, погрузившись в море, исчез. Вот почему, до настоящего времени, моря этого нельзя ни переплыть, ни исследовать: ход кораблей преграждается множеством ила, поднявшегося над Островом», — сообщает Платон (Pl., Tim., 25, d). «В начале Внешнего моря находятся мелкие места; воды его тинисты, и тамошние подводные камни называются Мелями, brah?», — сообщает Аристотель (Aristot., de mirabilibus auscultationibus, 245. — Hennig, 10).Ужас внушало пловцам это «Мрачное море» Тацита, «Травяное море» финикийцев, «Воды смерти» Гильгамеша. Только Христоносец — Христофор Колумб победил древний ужас.