Страница:
Мал подошёл к столу, но садиться не стал, У него на ногах которые сейчас оказались в непосредственной близости от носа Дульси, были кремовые носки с рисунком в виде ромбов и мягкие кожаные шлёпанцы. Мал хмыкнул с некоторым удалением, и Дульси услышала, как он задвигает ящик стола – тот самый, который ей с таким трудом удалось выдвинуть. Она услышала шуршание бумаги, словно хозяин что-то забирал со стола. Затем он повернулся и снова ушел на кухню. Послышался звук передвигаемого стула – наверное, сел за стол.
Дульси опять взялась за ящик.
Однако там оказались лишь канцтовары: карандаши, ручки, пластмассовая коробочка со скрепками и чековая книжка. Дульси вытащила её и открыла. Если даже Мал и обнаружит следы зубов на кожаной обложке, он вряд ли догадается об их происхождении.
Внутрь чековой книжки был вложен длинный тонкий блокнот. На его обложке Мал записал несколько телефонных номеров, какой-то адрес, а в левом нижнем углу обнаружились едва видные цифры, написанные карандашом: Л24 62 97. Сочетание показалось знакомым, это мог быть шифр замка. Во всяком случае похожий номер был у навесного замка Чарли.
Джо наверняка отпустил бы какое-нибудь замечание насчёт того, что Дульси роется в личных вещах Чарли. Но если даже сама Чарли не возражает, то на его выпады не стоит обращать внимание. А Чарли не ругалась, когда Дульси забиралась на её комод.
Разумеется, цифры на блокноте могли означать что угодно. Здесь не было ни названия хранилища, ни самого номера ячейки. Дульси дважды повторила про себя эту комбинацию, затем ещё раз. Было слышно, как Мал моет тарелку. Она обыскала другие ящики и заглянула под настольный коврик. Вернувшись под стол, она начала осматривать его снизу как заправский детектив, тут Джо снова зашипел, и послышалось мягкое шарканье тапочек. Скользнув под край стола, она притаилась за белым кожаным стулом. Музыка становилась всё громче и энергичнее, пока не стала почти военной. Стальные ножки стула были плохим укрытием, но искать другое было поздно. Может, Мал не посмотрит в её сторону? Прячась за холодным сверкающим металлом, Дульси обдумывала предстоящую задачу.
Им придётся заглянуть в каждое складское здание Молена-Пойнт, а попав туда, проверить комбинацию цифр с каждым замком. И как же им крутить все эти кодовые замки во всех камерах хранения, если они даже не могут до этих дурацких замков дотянуться? До сих пор Дульси не видела ни одной человеческой двери, задвижку которой она могла бы достать без труда.
Задача казалась неразрешимой. Не было никаких доказательств, что найденный номер был шифром замка, и никаких свидетельств того, что могло храниться за этим замком – возможно, ничего, кроме старой мебели или налоговых документов. Сколько таких складских комплексов было разбросано вокруг Молена-Пойнт? И сколько отдельных хранилищ в каждом из них?
Тут не поможет и телефонный звонок с вымышленной историей: «Это Кендрик Мал, я потерял номер своего отсека, а мне нужно переслать его своему другу…» Потому что наверняка Мал не стал бы резервировать камеру хранения на собственное имя. Когда Кендрик отвернулся, Дульси выскользнула из-под стула и устроилась за диваном рядом с Джо. Кот лежал, вытянувшись во всю длину, и дремал, словно ничто окружающее его не волновало. Дульси уселась рядом с ним, чувствуя себя подавленной.
Но когда музыка, лившаяся из проигрывателя, зазвучала громче, Дульси начала ерзать, и мысли закружились в её голове. Должен существовать более легкий способ найти нужный отсек хранилища.
Джо проснулся и уставился на подругу.
– Угомонись, – прошептал он. – Рано или поздно Мал должен будет уйти. Устраивайся поудобнее и поспи. Несколько часов, и мы прошерстим эту квартиру сверху донизу.
Кот перекатился на спину, закрыл глаза и заснул. Она смотрела на него, не веря своим глазам. От этих бесчувственных котов с ума можно сойти.
Однако Дульси всё-таки свернулась калачиком рядом с ним, стараясь придумать какой-нибудь план. Зазвучали мощные аккорды Стравинского. Кошка узнала мелодию поскольку слышала её дома. Всё ещё чувствовался запах мяса. И почему эти люди всегда всё портят горчицей?
Дульси слышала, как Мал несколько раз позвонил по телефону. Он заказал салат-латук, несколько замороженных завтраков, упаковку импортного пива и французский хлеб. Дважды позвонил в галерею в Сан-Франциско и поговорил с помощником; разговор касался каких-то продаж и налогов. Назначил встречу за обедом, перед заседанием местной художественной ассоциации. «Жар-птица» закончилась, и «Просветлённая ночь» Шенберга наконец убаюкала Дульси. Более знакомая музыка умиротворяла её, успокаивала взвинченные нервы. В пять часов Мал поставил пластинку с симфонией «Из Нового Света» и пошёл в душ. Дульси слышала звук льющейся воды. Затем из спальни послышался скрип выдвигаемых ящиков и громыхание платяных вешалок.
Пластинка закончилась, и Мал вернулся в гостиную. На нём были тёмные брюки, белая водолазка и замшевая спортивная куртка. Но даже в таком изысканном наряде Мал был похож на недовольную сову. Он выключил проигрыватель, закрыл дверь на балкон и вышел из квартиры. Джо проснулся в тот момент, когда Дульси промчалась к балкону и подпрыгнула, чтобы отодвинуть шпингалет замка.
Справившись с дверью, они выскочили на балкон, забрались на перила и посмотрели вниз. Кошки видели, как Мал пересёк автомобильную стоянку, сел в белый «БМВ» и уехал.
Холмы и горы за красными черепичными крышами домов золотились в послеполуденном солнце. Океана на западе и заходящего солнца отсюда видно не было, но справа вдалеке расплавленным золотом растекался залив. Вдоль залива протянулись пристани и склады.
– Мастерская Роба там, – сказала Дульси. – Готова поспорить: если у Мала был бинокль, он мог следить за Лэйком прямо отсюда.
– И что?
– Не знаю, но у меня какое-то странное чувство. – Дульси лежала на бетонном ограждении, легонько подбрасывая лапой цветок бугенвиллеи. – В то утро, когда случился пожар, Лэйк добрался до дома около четырёх. Так он заявил на суде. Он сказал, что допоздна задержался на вечеринке, приехал домой усталый и лег спать. Но затем около половины пятого его разбудил телефонный звонок. По словам Роба, он снял трубку, но говорить с ним не стали, поэтому он решил, что кто-то неправильно набрал номер.
– К чему ты клонишь?
Дульси лизнула лапу.
– Малу ничего не стоило завладеть ключами от машины Роба; например, когда художник разгружал в галерее картины. Взять их, выйти на несколько минут и сделать дубликаты.
Джо ждал, навострив уши.
– Допустим, Мал действительно взял картины. Он даже мог воспользоваться фургоном Джанет, забрав его со стоянки в «Святом Франциске» поздно вечером в субботу. Скажем, он приехал в Молена-Пойнт, открыл своим ключом её мастерскую, погрузил картины, спрятал их в отсеке хранилища…
– Если есть такой отсек.
Дульси нетерпеливо дёрнула ушками.
– Он спрятал картины и вернулся в Сан-Франциско в воскресенье на рассвете. Снова поставил ее машину в гараж…
– А как он мог поставить ее фургон на то же самое место, ведь на каждое из них есть свой талон?
– Он использовал свой собственный парковочный талон, на «БМВ». А потом, когда вернул под утро ее машину, получил другой талон, который пригодился ему, чтобы в воскресенье вечером забрать «БМВ». Но по пути он понял, что потерял свои часы. Он не мог развернуться и снова ехать в Молена-Пойнт: уже почти рассвело. А ему нужно было, чтобы его видели за завтраком в гостинице, это было частью его алиби.
– А потом, – подхватил Джо, – было уже светло, а Мал не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, как он средь бела дня входит к Джанет в мастерскую. А в тот вечер, в воскресенье, открывалась выставка, и ему нужно было там присутствовать.
Мал заявил в суде, что после вернисажа не стал возвращаться в свой дом в Мельничной Долине, а отправился на квартиру в Молена-Пойнт, собираясь встретиться с двумя покупателями в понедельник утром. Оба покупателя, один из которых – известный коллекционер, подтвердили, что они действительно встречались с Малом в понедельник в первой половине дня.
Дульси спрыгнула с перил и стала ходить взад-вперёд по балкону,
– Должно быть, из-за часов Мал запаниковал. Он хотел вернуть их: был риск, что тс найдут в студни Джанет. – Кошка улыбнулась и расправила усы. – Он добрался до своей квартиры уже после полуночи. Все его мысли были сосредоточены на часах. Может быть, он сидел здесь,, на балконе, с биноклем и наблюдал за районом складов, дожидаясь, пока у Роба в мастерской загорится свет.
– Но когда свет зажёгся, – сказал Джо, – возможно, он всё жё не был до конца уверен, что это мастерская Лэйка. Поэтому воспользовался телефоном. Вот что это был за звонок.
– Да. Когда Роб ответил, Мал повесил трубку, сел в машину, поехал туда, взял «Субурбан» Лэйка и рванул к Джанет за часами.
Джо кивнул.
– Но Джанет уже встала, в студии горел свет, и он не посмел войти. Ему оставалось лишь надеяться, что часы будут уничтожены пожаром, расплавятся до неузнаваемости.
– А когда его часы не всплыли на процессе в качестве улики и никто не заявил, что видел, как он брал «Субурбан» или возвращал его, Мал решил, что он своего добился.
– Верно. Впрочем, всё это лишь предположения.
– Это не будет лишь предположениями, если мы найдем картины, – сказала Дульси.
Джо вздохнул.
– У тебя слишком буйное воображение. Это же всё равно что искать иголку в стоге сена. – Джо почесал блошиный укус, поднялся и пробежал по мягкому восточному ковру в сторону кухни, – Однако есть кое-что более срочное. Я не собираюсь обыскивать два, а то и три складских комплекса, все эти многокилометровые сооружения, на голодный желудок.
На кухне кошки оторвали половину от оставшегося куска жареного мяса, надеясь, что Мал не заметит, и с удовольствием слопали кусок камамбера, оставив подозрительно обкусанный ломоть. Они попытались по возможности выровнять сыр, старательно отщипывая маленькие кусочки по краю, потом вскрыли последний йогурт и спрятали пустую коробочку на дне мусорного ведра. Кто заподозрит, что кошки побывали в холодильнике? Подкрепившись, Джо и Дульси приступили к обыску, подобрав напоследок несколько выпавших шерстинок.
Они заглянули в кухонные шкафы, ящики комода, платяной шкаф и ночной столик, но ничего интересного не нашли. Однако, когда Дульси выволокла из-за ботинок Мала портфель, они поняли, что попали в точку.
В шкафу царил идеальный порядок. Висящая одежда была рассортирована по стилю и цвету при помощи замысловатой системы, специально разработанной для наилучшего использования пространства. На белых металлических полках-сетках внизу аккуратно выстроились двенадцать пар туфель и ботинок. Рядом стояла кожаная дорожная сумка, пара обуви для гольфа и небольшой металлический ящик с инструментами. В углу шкафа стояла дорогая на вид сумка для гольфа и почти метровой длины мощные болторезы. На нижней полке за ботинками лежал портфель. Кошки вытащили его, аккуратно отодвинув обувь.
Кодовый замок не был заперт. В портфеле обнаружилась пачка писем, а также стопка счетов и квитанций, скрепленные резинкой. Дульси стащила эластичный ободок, и они приступили к изучению бумаг.
– Не может быть, – сказал Джо, когда, дойдя до половины стопки, они нашли квитанцию из хранилища «Ржанка» на бокс номер К 20.
Дульси промолчала, только улыбнулась. Отсек был арендован четыре месяца назад, за годовую оплату в тысячу двести долларов.
Они сложили бумаги обратно в прежнем порядке, закрыли портфель и засунули за ботинки, идеально выровняв их, как это делал Мал. Спустя несколько минут они спустились по шпалере и направились к шоссе 1. Шифр замка был накрепко запечатлен в их смекалистых кошачьих мозгах.
Сгущался золотистый октябрьский вечер, небо подернулось полосками цвета индиго. Пробегая по Шестой улице и наслаждаясь теплом тротуарной плитки под лапами, кошки принюхивались к чудесным запахам свежескошенной травы, эвкалиптовых листьев и солёному йодистому аромату океана. Палитру дополняли дивные запахи домашней стряпни: жареной ветчины, расплавленного сыра и тушеного мяса. Перекус у Мала был всего лишь неплохой разминкой, но кто знает, есть ля что-нибудь съедобное в бетонном складском комплексе? Ведь неизвестно» сколько времени займут поиски. Кошки, как не раз указывал Джо Клайду, нуждаются в частых приемах пищи.
В заросшем саду кошки поймали скворца. Птица оказалась сытной, но жесткой, не то что мягкая, нежная плоть малиновки или голубя. Они торопливо закончили ужин, быстренько вылизались и побежали в опускающийся вечер.
Добравшись до туннеля, где шоссе 1 уходит под Шестую улицу, кошки повернули на север. Пробежав через узкую полоску садов, прыгая через цветочные клумбы и озираясь, не появится ли откуда нежданная собака, Джо уверенно смотрел вперёд; его жёлтые глаза горели. Дульси, поглядывая на него искоса, не могла удержаться от улыбки. Сейчас он был сама решительность, казалось, ничто не могло удержать их от проникновения в запертый бокс, даже если придется продираться когтями сквозь деревянную дверную плиту.
Там, где шоссе выходило из туннеля, метрах в трехстах впереди, уже показалась вывеска нужного складского комплекса. Красный неоновый свет был ярче, чем свежая кровь.
Они собирались проникнуть в хранилище перед закрытием, подождать, пока сторож запрет его и уйдет домой, оставив комплекс на их попечение. Дульси дрожала от предчувствия нового приключения. Сегодня ночью они действительно найдут нечто существенное. Если картины там, от обвинения в адрес Роба не останется камня на камне. Халтурное расследование детектива Мэррита, отсутствие у него серьёзных улик всем станет очевидно.
Сейчас она даже не думала о том, что их может постигнуть разочарование, что в боксе хранятся вовсе не картины Джанет, а что-нибудь иное; Дульси попросту отметала эту мысль как негодную. Она нутром чувствовала успех, была охвачена той же самой жаждой крови, тем же глубоким возбуждением, которое испытывала, когда мчалась среди холмов на вечернюю охоту. В эту ночь их непременно ждёт победа.
Глава 24
Дульси опять взялась за ящик.
Однако там оказались лишь канцтовары: карандаши, ручки, пластмассовая коробочка со скрепками и чековая книжка. Дульси вытащила её и открыла. Если даже Мал и обнаружит следы зубов на кожаной обложке, он вряд ли догадается об их происхождении.
Внутрь чековой книжки был вложен длинный тонкий блокнот. На его обложке Мал записал несколько телефонных номеров, какой-то адрес, а в левом нижнем углу обнаружились едва видные цифры, написанные карандашом: Л24 62 97. Сочетание показалось знакомым, это мог быть шифр замка. Во всяком случае похожий номер был у навесного замка Чарли.
Джо наверняка отпустил бы какое-нибудь замечание насчёт того, что Дульси роется в личных вещах Чарли. Но если даже сама Чарли не возражает, то на его выпады не стоит обращать внимание. А Чарли не ругалась, когда Дульси забиралась на её комод.
Разумеется, цифры на блокноте могли означать что угодно. Здесь не было ни названия хранилища, ни самого номера ячейки. Дульси дважды повторила про себя эту комбинацию, затем ещё раз. Было слышно, как Мал моет тарелку. Она обыскала другие ящики и заглянула под настольный коврик. Вернувшись под стол, она начала осматривать его снизу как заправский детектив, тут Джо снова зашипел, и послышалось мягкое шарканье тапочек. Скользнув под край стола, она притаилась за белым кожаным стулом. Музыка становилась всё громче и энергичнее, пока не стала почти военной. Стальные ножки стула были плохим укрытием, но искать другое было поздно. Может, Мал не посмотрит в её сторону? Прячась за холодным сверкающим металлом, Дульси обдумывала предстоящую задачу.
Им придётся заглянуть в каждое складское здание Молена-Пойнт, а попав туда, проверить комбинацию цифр с каждым замком. И как же им крутить все эти кодовые замки во всех камерах хранения, если они даже не могут до этих дурацких замков дотянуться? До сих пор Дульси не видела ни одной человеческой двери, задвижку которой она могла бы достать без труда.
Задача казалась неразрешимой. Не было никаких доказательств, что найденный номер был шифром замка, и никаких свидетельств того, что могло храниться за этим замком – возможно, ничего, кроме старой мебели или налоговых документов. Сколько таких складских комплексов было разбросано вокруг Молена-Пойнт? И сколько отдельных хранилищ в каждом из них?
Тут не поможет и телефонный звонок с вымышленной историей: «Это Кендрик Мал, я потерял номер своего отсека, а мне нужно переслать его своему другу…» Потому что наверняка Мал не стал бы резервировать камеру хранения на собственное имя. Когда Кендрик отвернулся, Дульси выскользнула из-под стула и устроилась за диваном рядом с Джо. Кот лежал, вытянувшись во всю длину, и дремал, словно ничто окружающее его не волновало. Дульси уселась рядом с ним, чувствуя себя подавленной.
Но когда музыка, лившаяся из проигрывателя, зазвучала громче, Дульси начала ерзать, и мысли закружились в её голове. Должен существовать более легкий способ найти нужный отсек хранилища.
Джо проснулся и уставился на подругу.
– Угомонись, – прошептал он. – Рано или поздно Мал должен будет уйти. Устраивайся поудобнее и поспи. Несколько часов, и мы прошерстим эту квартиру сверху донизу.
Кот перекатился на спину, закрыл глаза и заснул. Она смотрела на него, не веря своим глазам. От этих бесчувственных котов с ума можно сойти.
Однако Дульси всё-таки свернулась калачиком рядом с ним, стараясь придумать какой-нибудь план. Зазвучали мощные аккорды Стравинского. Кошка узнала мелодию поскольку слышала её дома. Всё ещё чувствовался запах мяса. И почему эти люди всегда всё портят горчицей?
Дульси слышала, как Мал несколько раз позвонил по телефону. Он заказал салат-латук, несколько замороженных завтраков, упаковку импортного пива и французский хлеб. Дважды позвонил в галерею в Сан-Франциско и поговорил с помощником; разговор касался каких-то продаж и налогов. Назначил встречу за обедом, перед заседанием местной художественной ассоциации. «Жар-птица» закончилась, и «Просветлённая ночь» Шенберга наконец убаюкала Дульси. Более знакомая музыка умиротворяла её, успокаивала взвинченные нервы. В пять часов Мал поставил пластинку с симфонией «Из Нового Света» и пошёл в душ. Дульси слышала звук льющейся воды. Затем из спальни послышался скрип выдвигаемых ящиков и громыхание платяных вешалок.
Пластинка закончилась, и Мал вернулся в гостиную. На нём были тёмные брюки, белая водолазка и замшевая спортивная куртка. Но даже в таком изысканном наряде Мал был похож на недовольную сову. Он выключил проигрыватель, закрыл дверь на балкон и вышел из квартиры. Джо проснулся в тот момент, когда Дульси промчалась к балкону и подпрыгнула, чтобы отодвинуть шпингалет замка.
Справившись с дверью, они выскочили на балкон, забрались на перила и посмотрели вниз. Кошки видели, как Мал пересёк автомобильную стоянку, сел в белый «БМВ» и уехал.
Холмы и горы за красными черепичными крышами домов золотились в послеполуденном солнце. Океана на западе и заходящего солнца отсюда видно не было, но справа вдалеке расплавленным золотом растекался залив. Вдоль залива протянулись пристани и склады.
– Мастерская Роба там, – сказала Дульси. – Готова поспорить: если у Мала был бинокль, он мог следить за Лэйком прямо отсюда.
– И что?
– Не знаю, но у меня какое-то странное чувство. – Дульси лежала на бетонном ограждении, легонько подбрасывая лапой цветок бугенвиллеи. – В то утро, когда случился пожар, Лэйк добрался до дома около четырёх. Так он заявил на суде. Он сказал, что допоздна задержался на вечеринке, приехал домой усталый и лег спать. Но затем около половины пятого его разбудил телефонный звонок. По словам Роба, он снял трубку, но говорить с ним не стали, поэтому он решил, что кто-то неправильно набрал номер.
– К чему ты клонишь?
Дульси лизнула лапу.
– Малу ничего не стоило завладеть ключами от машины Роба; например, когда художник разгружал в галерее картины. Взять их, выйти на несколько минут и сделать дубликаты.
Джо ждал, навострив уши.
– Допустим, Мал действительно взял картины. Он даже мог воспользоваться фургоном Джанет, забрав его со стоянки в «Святом Франциске» поздно вечером в субботу. Скажем, он приехал в Молена-Пойнт, открыл своим ключом её мастерскую, погрузил картины, спрятал их в отсеке хранилища…
– Если есть такой отсек.
Дульси нетерпеливо дёрнула ушками.
– Он спрятал картины и вернулся в Сан-Франциско в воскресенье на рассвете. Снова поставил ее машину в гараж…
– А как он мог поставить ее фургон на то же самое место, ведь на каждое из них есть свой талон?
– Он использовал свой собственный парковочный талон, на «БМВ». А потом, когда вернул под утро ее машину, получил другой талон, который пригодился ему, чтобы в воскресенье вечером забрать «БМВ». Но по пути он понял, что потерял свои часы. Он не мог развернуться и снова ехать в Молена-Пойнт: уже почти рассвело. А ему нужно было, чтобы его видели за завтраком в гостинице, это было частью его алиби.
– А потом, – подхватил Джо, – было уже светло, а Мал не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, как он средь бела дня входит к Джанет в мастерскую. А в тот вечер, в воскресенье, открывалась выставка, и ему нужно было там присутствовать.
Мал заявил в суде, что после вернисажа не стал возвращаться в свой дом в Мельничной Долине, а отправился на квартиру в Молена-Пойнт, собираясь встретиться с двумя покупателями в понедельник утром. Оба покупателя, один из которых – известный коллекционер, подтвердили, что они действительно встречались с Малом в понедельник в первой половине дня.
Дульси спрыгнула с перил и стала ходить взад-вперёд по балкону,
– Должно быть, из-за часов Мал запаниковал. Он хотел вернуть их: был риск, что тс найдут в студни Джанет. – Кошка улыбнулась и расправила усы. – Он добрался до своей квартиры уже после полуночи. Все его мысли были сосредоточены на часах. Может быть, он сидел здесь,, на балконе, с биноклем и наблюдал за районом складов, дожидаясь, пока у Роба в мастерской загорится свет.
– Но когда свет зажёгся, – сказал Джо, – возможно, он всё жё не был до конца уверен, что это мастерская Лэйка. Поэтому воспользовался телефоном. Вот что это был за звонок.
– Да. Когда Роб ответил, Мал повесил трубку, сел в машину, поехал туда, взял «Субурбан» Лэйка и рванул к Джанет за часами.
Джо кивнул.
– Но Джанет уже встала, в студии горел свет, и он не посмел войти. Ему оставалось лишь надеяться, что часы будут уничтожены пожаром, расплавятся до неузнаваемости.
– А когда его часы не всплыли на процессе в качестве улики и никто не заявил, что видел, как он брал «Субурбан» или возвращал его, Мал решил, что он своего добился.
– Верно. Впрочем, всё это лишь предположения.
– Это не будет лишь предположениями, если мы найдем картины, – сказала Дульси.
Джо вздохнул.
– У тебя слишком буйное воображение. Это же всё равно что искать иголку в стоге сена. – Джо почесал блошиный укус, поднялся и пробежал по мягкому восточному ковру в сторону кухни, – Однако есть кое-что более срочное. Я не собираюсь обыскивать два, а то и три складских комплекса, все эти многокилометровые сооружения, на голодный желудок.
На кухне кошки оторвали половину от оставшегося куска жареного мяса, надеясь, что Мал не заметит, и с удовольствием слопали кусок камамбера, оставив подозрительно обкусанный ломоть. Они попытались по возможности выровнять сыр, старательно отщипывая маленькие кусочки по краю, потом вскрыли последний йогурт и спрятали пустую коробочку на дне мусорного ведра. Кто заподозрит, что кошки побывали в холодильнике? Подкрепившись, Джо и Дульси приступили к обыску, подобрав напоследок несколько выпавших шерстинок.
Они заглянули в кухонные шкафы, ящики комода, платяной шкаф и ночной столик, но ничего интересного не нашли. Однако, когда Дульси выволокла из-за ботинок Мала портфель, они поняли, что попали в точку.
В шкафу царил идеальный порядок. Висящая одежда была рассортирована по стилю и цвету при помощи замысловатой системы, специально разработанной для наилучшего использования пространства. На белых металлических полках-сетках внизу аккуратно выстроились двенадцать пар туфель и ботинок. Рядом стояла кожаная дорожная сумка, пара обуви для гольфа и небольшой металлический ящик с инструментами. В углу шкафа стояла дорогая на вид сумка для гольфа и почти метровой длины мощные болторезы. На нижней полке за ботинками лежал портфель. Кошки вытащили его, аккуратно отодвинув обувь.
Кодовый замок не был заперт. В портфеле обнаружилась пачка писем, а также стопка счетов и квитанций, скрепленные резинкой. Дульси стащила эластичный ободок, и они приступили к изучению бумаг.
– Не может быть, – сказал Джо, когда, дойдя до половины стопки, они нашли квитанцию из хранилища «Ржанка» на бокс номер К 20.
Дульси промолчала, только улыбнулась. Отсек был арендован четыре месяца назад, за годовую оплату в тысячу двести долларов.
Они сложили бумаги обратно в прежнем порядке, закрыли портфель и засунули за ботинки, идеально выровняв их, как это делал Мал. Спустя несколько минут они спустились по шпалере и направились к шоссе 1. Шифр замка был накрепко запечатлен в их смекалистых кошачьих мозгах.
Сгущался золотистый октябрьский вечер, небо подернулось полосками цвета индиго. Пробегая по Шестой улице и наслаждаясь теплом тротуарной плитки под лапами, кошки принюхивались к чудесным запахам свежескошенной травы, эвкалиптовых листьев и солёному йодистому аромату океана. Палитру дополняли дивные запахи домашней стряпни: жареной ветчины, расплавленного сыра и тушеного мяса. Перекус у Мала был всего лишь неплохой разминкой, но кто знает, есть ля что-нибудь съедобное в бетонном складском комплексе? Ведь неизвестно» сколько времени займут поиски. Кошки, как не раз указывал Джо Клайду, нуждаются в частых приемах пищи.
В заросшем саду кошки поймали скворца. Птица оказалась сытной, но жесткой, не то что мягкая, нежная плоть малиновки или голубя. Они торопливо закончили ужин, быстренько вылизались и побежали в опускающийся вечер.
Добравшись до туннеля, где шоссе 1 уходит под Шестую улицу, кошки повернули на север. Пробежав через узкую полоску садов, прыгая через цветочные клумбы и озираясь, не появится ли откуда нежданная собака, Джо уверенно смотрел вперёд; его жёлтые глаза горели. Дульси, поглядывая на него искоса, не могла удержаться от улыбки. Сейчас он был сама решительность, казалось, ничто не могло удержать их от проникновения в запертый бокс, даже если придется продираться когтями сквозь деревянную дверную плиту.
Там, где шоссе выходило из туннеля, метрах в трехстах впереди, уже показалась вывеска нужного складского комплекса. Красный неоновый свет был ярче, чем свежая кровь.
Они собирались проникнуть в хранилище перед закрытием, подождать, пока сторож запрет его и уйдет домой, оставив комплекс на их попечение. Дульси дрожала от предчувствия нового приключения. Сегодня ночью они действительно найдут нечто существенное. Если картины там, от обвинения в адрес Роба не останется камня на камне. Халтурное расследование детектива Мэррита, отсутствие у него серьёзных улик всем станет очевидно.
Сейчас она даже не думала о том, что их может постигнуть разочарование, что в боксе хранятся вовсе не картины Джанет, а что-нибудь иное; Дульси попросту отметала эту мысль как негодную. Она нутром чувствовала успех, была охвачена той же самой жаждой крови, тем же глубоким возбуждением, которое испытывала, когда мчалась среди холмов на вечернюю охоту. В эту ночь их непременно ждёт победа.
Глава 24
Хранилище представляло собой комплекс из двенадцати бетонных зданий, каждое не меньше тридцати метров в длину, с широкими проездами между ними. Крыши были крыты гофрированным металлом. Все сооружение было обнесено двухметровым забором, столбы и нижний край которого наглухо уходили в цементный фундамент. Постройка обладала очарованием концентрационного лагеря времен второй мировой войны: безжизненная, леденящая душу, она не оставляла ни малейшей надежды на побег.
Однако никаких узников здесь не было. Единственными видимыми живыми существами были кошки, которые мчались по широкому бетонному проулку в желтом сиянии дежурных ламп, расположенных с равными интервалами по карнизу здания. Они старались держаться подальше от центра проезда, где проходила забранная металлической решеткой двадцатисантиметровая канава, заполненная отбросами, клочками бумаги, грязными листьями и прочим мусором – например, заколками для волос и случайно потерянными ключами. Двери из гофрированного металла играли быстрыми бликами, вспыхивая в лучах резкого света. Некоторые из дверей были узкими, а некоторые широкими, как в двойных гаражах. Отсек К20 был примерно в середине последнего прохода. Часы показывали 8.15. Комплекс закрылся пятнадцать минут назад.
Чуть раньше, скользнув через открытые ворота, они спрягались за мусорными контейнерами и видели, как сторож вышел из своей конторы, запер её и направился к выходу. Контора занимала дальний конец здания, стоявшего вблизи ворот, свет там всё ещё горел. Кошки предположили, что машина сторожа припаркована за забором на улице – одна из тех, что стояли у тротуара перед соседним домом, где располагались магазины металлоизделий и прокат инструментов. Оба магазина были закрыты. Вскоре сторож появился и направился к воротам. Это был невысокий седоволосый старичок. Он закрыл соединенные цепью ворота изнутри, повесил замок и вернулся в контору. Покидать свой пост он явно не собирался. Старик вошел в маленькую контору, и вскоре лампы там погасли, зато зажегся свет в дальних помещениях. Донёсся звук телевизора – безошибочно узнаваемый «консервированный» смех комедийного телешоу.
– Он останется здесь на ночь, – сказала Дульси. – Мне не приходило в голову, что он может здесь жить. Но, возможно, телевизор забьёт шум.
– Вообще-то я не собираюсь производить никакого шума, – сказал Джо и потрусил вдоль здания, разглядывая номера.
Когда кошки обнаружили отсек К20 в здании рядом с задним забором, они обнаружили, что им потребуется вскрыть два замка.
Общая дверь вела в проход, куда выходили внутренние ячейки. Наружная дверь к боксам с К17 до К28 была заперта на кодовый замок. Возможно, он открывался с помощью найденного у Мала кода, а может, и нет. Скорее всего каждая отдельная дверь внутри была тоже заперта или на ключ, или на кодовый замок. Не меньшую сложность представлял собой замок на воротах. Видимо, у Мала был ключ от него, потому что он попал сюда в три часа утра; Кендрику пришлось вести себя очень тихо, загружая и разгружая картины, ведь старик сторож спал совсем рядом.
Кошки взглянули на висячий замок общей двери. Маленькие серебристые цифры были выгравированы на чёрном диске. Дульси напружинилась и подпрыгнула, пытаясь ухватиться за диск лапами. Однако из этого ничего не вышло.
Шесть раз она прыгала и падала. Нужно было обеими лапами повернуть диск, а для этого требовалось устойчивое положение: я прыжке это сделать невозможно. Она попыталась встать на спину Джо, но а тогда ей нужны были обе лапы, а сохранить устойчивую позу, не опираясь на дверь, все равно не получаюсь.
– Прекрати топтаться. Ты что, не можешь стоять спокойно? Не можешь держать спину плоско?
– У мена спина не плоская. И я не смогу удержать тебя, если не буду шевелиться. Так у нас ничего не выйдет.
Дульси была страшно разочарована. Кошки – мастера в искусстве сохранять равновесие. Любой облезлый бродяга может аккуратно пробежать по самой тонкой перекладине забора. Однако, пытаясь удержаться на спине Джо, она чувствовала себя неуклюжем словно двуногая собака.
В раздражении она начала ходить взад-вперед. Джо едва ли это заметил, поскольку внимательно глядел куда-то вверх под крышу.
– Там есть вентиляционное отверстие. – Кот пригнулся к земле и замер. – Возможно, я смогу пролезть через сетку.
Прежде чем Дульси успеха что-нибудь сказать, Джо взлетел вверх, словно его подбросило мощной пружиной, долетел до верха металлической двери и уцепился когтями за деревянную раму. Он повис на ней, извиваясь и пытаясь забраться повыше. Джо уже почти дотянулся до сетки маленького вентиляционного отверстия, когда сетка порвалась под его весом, и одним мощным рывком кот забрался внутрь. Застряв в квадратной дыре, наполовину снаружи, наполовину внутри, он отчаянно заработал задними ногами. Вскоре ему удалось вскарабкаться наверх, и он исчез внутри.
Дульси присела, поёрзала, набирая размах, и прыгнула вслед за Джо на край стены, но упала, оглушительно проскрежетав когтями по металлической двери. На мгновение она замерла, испугавшись, что сторож услышит её.
Дульси прыгала ещё дважды. На третьей попытке ей удалось подлететь до края дыры, зацепиться когтями и, царапая раму, повиснуть на ней. Огромным усилием она пролезла-таки в вентиляционное отверстие, почувствовав, как рваные края сетки выдергивают клочки её меха.
Дульси оказалась в темноте прямо под металлической крышей. Спиной она чувствовала тепло: нагретая за день крыша отдавала свой жар. Верхняя честь боксов образовывала открытую решётку, уходящую вдаль. Единственными источниками света были вентиляционные отверстия: одно у Дульси за спиной и такое же – метрах в двенадцати от неё. Бокс, который находился прямо под ней, был заполнен мебелью, Дульси могла различать столы, стулья, пружинные матрасы и какие-то чемоданы. Она вгляделась в темноту, но Джо не увидела, Окликнуть его она не решилась, поэтому тихо мяукнула.
– Иди по стене. – Его голос звучал гулко. – Четвёртый отсек.
Кошка осторожно пробралась по верхнему краю стены, задевая свисавшую паутину. Второй бокс пропах отсыревшей одеждой и был заполнен грудой картонных коробок. На стене висели два велосипеда, а рядом отдельные части машин: бамперы, решетки, крышка капота. Третий отсек был пуст, оттуда исходил холод, пахнущий цементом. Дульси удивлялась, почему люди накапливают так много вещей, что им требуется арендовать специальные помещения для их хранения или же захламлять до ужаса свой собственный дом, как это делала мамуля.
С другой стороны, чему тут удивляться? Чем отличаются эти хранилища от её собственного ящика с крадеными кофточками, шелковыми чулками и кружевным бельем? Кто знает, возможно, будь она человеком, каждый её шкаф и комод был бы полон подобных вещей, а она сама превратилась бы в одержимую покупательницу, которая бездумно тащит домой всё, что только привлечёт внимание.
Заглянув в четвертый отсек, Дульси забыла о человеческих слабостях и своей собственной стяжательской струнке. Она наклонилась и уставилась вниз, затаив дыхание.
Отсек был заполнен картинами. Меньше чем в полуметре от нее выстроился целый ряд громадных холстов в деревянной подставке.
О, этот чудесный запах холста и высохших масляных красок! Дульси охватила дрожь, её сердце колотилось. Она протянула вниз лапу, чтобы потрогать неровные края. На всех картинах холст был закреплен скобами, Дульси не нашла ни одной кнопки.
Затем ома заметила на полу под стойкой с картинами белые отметины Джо, остальное тонуло в темноте.
– Осторожнее, – сказал он, видя, что Дульси собирается спрыгнуть. – Тут…
Поздно. Она ударилась обо что-то твёрдое, выскочившее у неё из-под лап и рухнувшее на пол с оглушительным грохотом.
– Какие-то деревянные ящики, – подытожил Джо. –С тобой всё в порядке?
– Чёрт! Держу пари, что сторож это слышал.
– Возможно, и нет, он смотрит телевизор. Его комната на другом конце комплекса. Возможно, в этих ящиках скульптуры Джанет. Во всяком случае по звуку похоже на металл.
Шесть сколоченных из досок ящиков не имели никаких ярлыков, но были тяжёлыми и крепкими.
Дульси привстала, чтобы взглянуть на картины, а затем запрыгнула на стойку между ними и стала разглядывать большой пейзаж.
Да, это рука Джанет, характерная для неё манера. На холсте были изображены пристань в заливе, штормовое небо и разбивающиеся о берег волны. Дульси немного отодвинула картину, чтобы добраться до следующей, и осмотрела несущиеся по небу кучевые облака и красные крыши. Ей хотелось кричать от восторга и кувыркаться. Подвинув ещё несколько холстов, Дульси радовалась при виде деревьев на ветру, отблесков магазинных витрин, темных крыш под бурлящими облаками. Богатство красок меркло в темноте, но движения и резкие мазки, несомненно, выдавали работы Джанет.
Кошки насчитали сорок шесть картин.
– Значит, Стампс и Варни ничего не взяли, они все здесь. – Дульси нахмурилась. – Но, судя по их высказываниям, они должны были знать, где спрятаны холсты.
– Возможно, они собирались вернуться, когда всё утихнет, скажем, с болторезами.
– Почему они считали, что картины всё ещё здесь, ведь Мала не поймали, и он мог забрать их?
– Не знаю. Мне кажется, поэтому-то Стампс и сказал: «Заберем своё, пока можно, и смоемся». У Мала хватило смелости хранить картины чуть ли не на месте преступления.
– Возможно, он думал, что копам в последнюю очередь придёт в голову искать тут. Возможно…
– Тс-с-с. Слышишь? – Джо отодвинулся от двери.
Со стороны широкого прохода за общей дверью послышались шаги.
Загремел металл наружной двери. Джо и Дульси запрыгнули на один из деревянных ящиков, а оттуда – на стоящие вертикально картины, балансируя на шаткой опоре. Они собрались было прыгнуть на стенку, когда вспыхнул свет. Голая лампа на стене отсека почти ослепила их, а жёлтое сияние, омывавшее потолок, говорило, что свет зажегся во всех отсеках – видимо, от общего выключателя.
Шаги раздавались уже во внутреннем коридоре; кошки взлетели на стену и быстро двинулись вглубь здания сквозь яркий свет.
Позади них из холла послышался громкий голос сторожа:
– Выходите оттуда, вы находитесь здесь незаконно. – Его голос был резким и очень громким для такого тщедушного старика. Он забарабанил по дверям боксов. – Выходите сейчас же, или я позову полицейских. Вас не арестуют, если вы покинете помещение немедленно.
– Откуда он знает, что здесь кто-то есть? – прошептала Дульси. – Двери заперты снаружи.
– Пустые боксы не запирают.
– Но…
Кошки слышали, как сторож открыл один из отсеков, затем другой, слышали, как он громыхает висячими замками, и осторожно двинулись обратно.
– Сматываемся, – тихо сказала Дульси.
– Спокойно. Он уйдет через минуту. Если мы сейчас полезем через дырку…
– А если у него есть ключи?
– Он нас не увидит, ему для этого нужно влезть наверх. А пусть и увидит, что с того?
Дульси вздрогнула.
– Мы кошки, не забывай. Он просто выгонит нас. Я никогда не видел тебя такой нервной.
Однако никаких узников здесь не было. Единственными видимыми живыми существами были кошки, которые мчались по широкому бетонному проулку в желтом сиянии дежурных ламп, расположенных с равными интервалами по карнизу здания. Они старались держаться подальше от центра проезда, где проходила забранная металлической решеткой двадцатисантиметровая канава, заполненная отбросами, клочками бумаги, грязными листьями и прочим мусором – например, заколками для волос и случайно потерянными ключами. Двери из гофрированного металла играли быстрыми бликами, вспыхивая в лучах резкого света. Некоторые из дверей были узкими, а некоторые широкими, как в двойных гаражах. Отсек К20 был примерно в середине последнего прохода. Часы показывали 8.15. Комплекс закрылся пятнадцать минут назад.
Чуть раньше, скользнув через открытые ворота, они спрягались за мусорными контейнерами и видели, как сторож вышел из своей конторы, запер её и направился к выходу. Контора занимала дальний конец здания, стоявшего вблизи ворот, свет там всё ещё горел. Кошки предположили, что машина сторожа припаркована за забором на улице – одна из тех, что стояли у тротуара перед соседним домом, где располагались магазины металлоизделий и прокат инструментов. Оба магазина были закрыты. Вскоре сторож появился и направился к воротам. Это был невысокий седоволосый старичок. Он закрыл соединенные цепью ворота изнутри, повесил замок и вернулся в контору. Покидать свой пост он явно не собирался. Старик вошел в маленькую контору, и вскоре лампы там погасли, зато зажегся свет в дальних помещениях. Донёсся звук телевизора – безошибочно узнаваемый «консервированный» смех комедийного телешоу.
– Он останется здесь на ночь, – сказала Дульси. – Мне не приходило в голову, что он может здесь жить. Но, возможно, телевизор забьёт шум.
– Вообще-то я не собираюсь производить никакого шума, – сказал Джо и потрусил вдоль здания, разглядывая номера.
Когда кошки обнаружили отсек К20 в здании рядом с задним забором, они обнаружили, что им потребуется вскрыть два замка.
Общая дверь вела в проход, куда выходили внутренние ячейки. Наружная дверь к боксам с К17 до К28 была заперта на кодовый замок. Возможно, он открывался с помощью найденного у Мала кода, а может, и нет. Скорее всего каждая отдельная дверь внутри была тоже заперта или на ключ, или на кодовый замок. Не меньшую сложность представлял собой замок на воротах. Видимо, у Мала был ключ от него, потому что он попал сюда в три часа утра; Кендрику пришлось вести себя очень тихо, загружая и разгружая картины, ведь старик сторож спал совсем рядом.
Кошки взглянули на висячий замок общей двери. Маленькие серебристые цифры были выгравированы на чёрном диске. Дульси напружинилась и подпрыгнула, пытаясь ухватиться за диск лапами. Однако из этого ничего не вышло.
Шесть раз она прыгала и падала. Нужно было обеими лапами повернуть диск, а для этого требовалось устойчивое положение: я прыжке это сделать невозможно. Она попыталась встать на спину Джо, но а тогда ей нужны были обе лапы, а сохранить устойчивую позу, не опираясь на дверь, все равно не получаюсь.
– Прекрати топтаться. Ты что, не можешь стоять спокойно? Не можешь держать спину плоско?
– У мена спина не плоская. И я не смогу удержать тебя, если не буду шевелиться. Так у нас ничего не выйдет.
Дульси была страшно разочарована. Кошки – мастера в искусстве сохранять равновесие. Любой облезлый бродяга может аккуратно пробежать по самой тонкой перекладине забора. Однако, пытаясь удержаться на спине Джо, она чувствовала себя неуклюжем словно двуногая собака.
В раздражении она начала ходить взад-вперед. Джо едва ли это заметил, поскольку внимательно глядел куда-то вверх под крышу.
– Там есть вентиляционное отверстие. – Кот пригнулся к земле и замер. – Возможно, я смогу пролезть через сетку.
Прежде чем Дульси успеха что-нибудь сказать, Джо взлетел вверх, словно его подбросило мощной пружиной, долетел до верха металлической двери и уцепился когтями за деревянную раму. Он повис на ней, извиваясь и пытаясь забраться повыше. Джо уже почти дотянулся до сетки маленького вентиляционного отверстия, когда сетка порвалась под его весом, и одним мощным рывком кот забрался внутрь. Застряв в квадратной дыре, наполовину снаружи, наполовину внутри, он отчаянно заработал задними ногами. Вскоре ему удалось вскарабкаться наверх, и он исчез внутри.
Дульси присела, поёрзала, набирая размах, и прыгнула вслед за Джо на край стены, но упала, оглушительно проскрежетав когтями по металлической двери. На мгновение она замерла, испугавшись, что сторож услышит её.
Дульси прыгала ещё дважды. На третьей попытке ей удалось подлететь до края дыры, зацепиться когтями и, царапая раму, повиснуть на ней. Огромным усилием она пролезла-таки в вентиляционное отверстие, почувствовав, как рваные края сетки выдергивают клочки её меха.
Дульси оказалась в темноте прямо под металлической крышей. Спиной она чувствовала тепло: нагретая за день крыша отдавала свой жар. Верхняя честь боксов образовывала открытую решётку, уходящую вдаль. Единственными источниками света были вентиляционные отверстия: одно у Дульси за спиной и такое же – метрах в двенадцати от неё. Бокс, который находился прямо под ней, был заполнен мебелью, Дульси могла различать столы, стулья, пружинные матрасы и какие-то чемоданы. Она вгляделась в темноту, но Джо не увидела, Окликнуть его она не решилась, поэтому тихо мяукнула.
– Иди по стене. – Его голос звучал гулко. – Четвёртый отсек.
Кошка осторожно пробралась по верхнему краю стены, задевая свисавшую паутину. Второй бокс пропах отсыревшей одеждой и был заполнен грудой картонных коробок. На стене висели два велосипеда, а рядом отдельные части машин: бамперы, решетки, крышка капота. Третий отсек был пуст, оттуда исходил холод, пахнущий цементом. Дульси удивлялась, почему люди накапливают так много вещей, что им требуется арендовать специальные помещения для их хранения или же захламлять до ужаса свой собственный дом, как это делала мамуля.
С другой стороны, чему тут удивляться? Чем отличаются эти хранилища от её собственного ящика с крадеными кофточками, шелковыми чулками и кружевным бельем? Кто знает, возможно, будь она человеком, каждый её шкаф и комод был бы полон подобных вещей, а она сама превратилась бы в одержимую покупательницу, которая бездумно тащит домой всё, что только привлечёт внимание.
Заглянув в четвертый отсек, Дульси забыла о человеческих слабостях и своей собственной стяжательской струнке. Она наклонилась и уставилась вниз, затаив дыхание.
Отсек был заполнен картинами. Меньше чем в полуметре от нее выстроился целый ряд громадных холстов в деревянной подставке.
О, этот чудесный запах холста и высохших масляных красок! Дульси охватила дрожь, её сердце колотилось. Она протянула вниз лапу, чтобы потрогать неровные края. На всех картинах холст был закреплен скобами, Дульси не нашла ни одной кнопки.
Затем ома заметила на полу под стойкой с картинами белые отметины Джо, остальное тонуло в темноте.
– Осторожнее, – сказал он, видя, что Дульси собирается спрыгнуть. – Тут…
Поздно. Она ударилась обо что-то твёрдое, выскочившее у неё из-под лап и рухнувшее на пол с оглушительным грохотом.
– Какие-то деревянные ящики, – подытожил Джо. –С тобой всё в порядке?
– Чёрт! Держу пари, что сторож это слышал.
– Возможно, и нет, он смотрит телевизор. Его комната на другом конце комплекса. Возможно, в этих ящиках скульптуры Джанет. Во всяком случае по звуку похоже на металл.
Шесть сколоченных из досок ящиков не имели никаких ярлыков, но были тяжёлыми и крепкими.
Дульси привстала, чтобы взглянуть на картины, а затем запрыгнула на стойку между ними и стала разглядывать большой пейзаж.
Да, это рука Джанет, характерная для неё манера. На холсте были изображены пристань в заливе, штормовое небо и разбивающиеся о берег волны. Дульси немного отодвинула картину, чтобы добраться до следующей, и осмотрела несущиеся по небу кучевые облака и красные крыши. Ей хотелось кричать от восторга и кувыркаться. Подвинув ещё несколько холстов, Дульси радовалась при виде деревьев на ветру, отблесков магазинных витрин, темных крыш под бурлящими облаками. Богатство красок меркло в темноте, но движения и резкие мазки, несомненно, выдавали работы Джанет.
Кошки насчитали сорок шесть картин.
– Значит, Стампс и Варни ничего не взяли, они все здесь. – Дульси нахмурилась. – Но, судя по их высказываниям, они должны были знать, где спрятаны холсты.
– Возможно, они собирались вернуться, когда всё утихнет, скажем, с болторезами.
– Почему они считали, что картины всё ещё здесь, ведь Мала не поймали, и он мог забрать их?
– Не знаю. Мне кажется, поэтому-то Стампс и сказал: «Заберем своё, пока можно, и смоемся». У Мала хватило смелости хранить картины чуть ли не на месте преступления.
– Возможно, он думал, что копам в последнюю очередь придёт в голову искать тут. Возможно…
– Тс-с-с. Слышишь? – Джо отодвинулся от двери.
Со стороны широкого прохода за общей дверью послышались шаги.
Загремел металл наружной двери. Джо и Дульси запрыгнули на один из деревянных ящиков, а оттуда – на стоящие вертикально картины, балансируя на шаткой опоре. Они собрались было прыгнуть на стенку, когда вспыхнул свет. Голая лампа на стене отсека почти ослепила их, а жёлтое сияние, омывавшее потолок, говорило, что свет зажегся во всех отсеках – видимо, от общего выключателя.
Шаги раздавались уже во внутреннем коридоре; кошки взлетели на стену и быстро двинулись вглубь здания сквозь яркий свет.
Позади них из холла послышался громкий голос сторожа:
– Выходите оттуда, вы находитесь здесь незаконно. – Его голос был резким и очень громким для такого тщедушного старика. Он забарабанил по дверям боксов. – Выходите сейчас же, или я позову полицейских. Вас не арестуют, если вы покинете помещение немедленно.
– Откуда он знает, что здесь кто-то есть? – прошептала Дульси. – Двери заперты снаружи.
– Пустые боксы не запирают.
– Но…
Кошки слышали, как сторож открыл один из отсеков, затем другой, слышали, как он громыхает висячими замками, и осторожно двинулись обратно.
– Сматываемся, – тихо сказала Дульси.
– Спокойно. Он уйдет через минуту. Если мы сейчас полезем через дырку…
– А если у него есть ключи?
– Он нас не увидит, ему для этого нужно влезть наверх. А пусть и увидит, что с того?
Дульси вздрогнула.
– Мы кошки, не забывай. Он просто выгонит нас. Я никогда не видел тебя такой нервной.