Мерфи Уоррен. Наследница Дестроера

   — Я опять ухожу в тень. Если понадоблюсь губернатору — ему стоит только свистнуть.
   — Меня сейчас стошнит, — поморщился Римо.
   — Потрудись и за меня тоже, — сказал Чиун. — Самому мне лень стараться ради этого циркового клоуна.
   Быстро поклонившись, ниндзя отступил за ширму.
   — О, я больше не могу! — взмолился Римо и отодвинул створку — за ней оказались старые обои, ни двери, ни окна — одна стена.
   — Как же он это сделал? — недоуменно спросил Римо.
   — Да какая разница? — отозвался Чиун. — Ниндзя всех и всегда обманывают. Пошли!
   Они выскочили из задней двери, а вслед раздался голос губернатора Принсиппи:
   — Не думайте, что я об этом забуду. Если фирма Смита занимается делами такого калибра, то чем скорее она будет прикрыта — тем лучше!
   — Смиту крышка, папочка, — горестно изрек Римо, садясь в линкольн.
   — Губернатор сейчас просто взволнован, — сказал Чиун озабоченно. — После выборов он может переменить свое мнение.
   — Особенно после того, как обнаружит исчезновение письма! — огрызнулся Римо, включая зажигание. — Скорее, он потребует наши головы. Не забудь, что мы действуем за спиной президента.

Глава 17

   В такие вечера доктор Харолд В. Смит жалел, что в КЮРЕ такая строгая конспирация.
   Он стоял и смотрел в большое окно. Поверхность пролива Лонг-Айленд была покрыта рябью от непрекращающегося ливня. При том, что Смит находился у себя в кабинете, вид безжалостно хлещущего дождя заставлял его ежиться и мечтать о теплом доме с уютно потрескивающими в камине поленьями.
   Но сегодня Смит должен был дождаться звонка от Римо и Чиуна. Если бы КЮРЕ не было засекречено в интересах национальной безопасности, Смит давно протянул бы линию к себе домой и сейчас сидел бы в комфорте, а не содрогался при одной мысли о том, что еще предстоит ехать под проливным дождем. И когда еще он сможет уехать — одному Богу известно. Мод, конечно, не дождется и ляжет спать. Жена Смита давно махнула на него рукой и перестала ждать его с работы. Порой он удивлялся, на чем вообще держится их брак.
   Смит отогнал мрачные мысли. Сейчас его больше занимало, почему не звонит Римо. Добыть письмо у губернатора Принсиппи — едва ли это так сложно, во всяком случае — для ребят, владеющих Синанджу. Он надеялся, что последнее задание прошло более гладко, чем предыдущая нескладная попытка защитить от нападения вице-президента.
   Смиту надоело смотреть на дождь, он сел и включил терминал КЮРЕ. Линия ЦРУ и секретной службы кишела информацией. Служба безопасности все еще делала попытки дать объяснение гибели подразделения, занятого охраной вице-президента. Газеты вопили о том, что непосредственно накануне голосования в ход президентской кампании вмешались арабские террористы, а спецслужбы это допустили.
   По этому поводу Смит имел разговор с президентом. Тому снова звонил вице-президент, чтобы, как ни странно, поблагодарить высшее должностное лицо государства за то, что к нему приставили нового телохранителя — тайного агента по кличке Адонис. Президент не стал разуверять вице-президента, что никакого Адониса он к нему не приставлял, а обратился за разъяснениями к Смиту.
   — Нет, господин президент, — ответил Смит, — я понятия не имею, кто этот человек.
   — Но ваш человек там был? — спросил президент.
   — Так точно, сэр.
   — Вице-президент сказал, что в Блэйр-хаусе находилось двое агентов КЮРЕ, — с расстановкой произнес президент.
   — А... Он, должно быть, ошибся, — ответил Смит и платком промокнул выступивший на лбу пот.
   — Скорее всего, — согласился президент, — ведь нашего агента-американца мы потеряли в прошлом году во время неудачного инцидента с Советами.
   — Совершенно верно, — неуверенно ответил Смит. Год назад, когда русские раскрыли КЮРЕ, они все оказались на грани провала. Полагая, что личная встреча Римо и Чиуна с президентом маловероятна, Смит позволил ему думать, что Римо был устранен собственной его, Смита, рукой. Таким образом он пытался загладить свою вину перед Римо за прошлую несправедливость, тем более что Римо принял решение осесть в Синанджу. Весь последний год Смит жил под страхом, что правда рано или поздно всплывет.
   — Что ж, когда человек попадает в стрессовую ситуацию, ему свойственно ошибаться, — нехотя согласился президент. — А на счету у вице-президента как-никак уже два покушения!
   — У меня есть кое-какая информация по делу об утечке, — сказал Смит. — Некто по имени Тюльпан прислал вице-президенту письмо про нашу организацию. Есть основания полагать, что такое же письмо получил и губернатор Принсиппи. Как раз сейчас Мастер Синанджу пытается это выяснить.
   — Кто? И зачем? Похоже, кто-то под вас копает, Смит.
   — Если так, то он избрал порочный метод. Куда проще было предоставить имеющуюся у него информацию журналистам. Если в это стало достоянием общественности, мне бы ничего другого не оставалось, как свернуть все операции.
   — Я знаю одно: я не посылал к вице-президенту никакого Адониса. Я не сказал этого вице-президенту только потому, что он требовал вашей головы. Он настаивает, чтобы вас заключили под стражу.
   — Сэр, а что, если конкурирующее разведуправление, прознав про КЮРЕ, пытается копировать наши методы, чтобы занять наше место?
   — Сомневаюсь, чтобы КГБ направило человека охранять американского политического деятеля.
   — Я говорю о доморощенных конкурентах. Скажем, ЦРУ или разведуправление министерства обороны. А может — кто-то из вашего Совета национальной безопасности?
   — Вот этого не надо, Смит! СНБ тут совершенно ни при чем.
   — Прошу прощения, господин президент, но я не могу не учитывать все возможные варианты.
   — Только не переусердствуйте! Что касается меня, вы по-прежнему имеете полномочия на продолжение работы. И не давайте мне повода изменить свое мнение.
   Президент повесил трубку.
   С того разговора прошло уже несколько часов. Все это время мысли о создавшейся ситуации ни на миг не выходили у Смита из головы. Компьютеры КЮРЕ не фиксировали никакой необычной активности со стороны официальных разведывательных организаций Штатов. Среди осведомителей Смита было много таких, что работали на ЦРУ, разведку Пентагона и СНБ, но фактически, сами того не сознавая, находились в его подчинении.
   Если ни одно из этих ведомств не замешано, тогда кто? Стемнело, пошел дождь, а Смит все еще бился над разгадкой.
   Прошло еще несколько часов. Наконец Римо с Чиуном возникли на пороге кабинета.
   — Римо! — изумился Смит. — И Мастер Синанджу!
   — Привет, Смитти, — сказал Римо. — Новости разные — и плохие, и хорошие.
   — Неправда: хорошие и очень хорошие, — поправил Чиун.
   — Дай мне рассказать, хорошо?
   — Не обращайте на него внимания. — Мастер Синанджу аккуратно поддернул отутюженные штанины и устроился в кресле. — Он устал: путь неблизкий. Должно быть, за дорогу малость подзабыл...
   Римо повернулся к нему.
   — Говорю тебе, папочка, я его видел как белый день: у него европейский разрез глаз.
   — Чепуха! У него глаза японские. Я что — японца от белого отличить не могу?
   — Где ты видел японца выше шести футов ростом?
   — А он и не был выше, — не унимался Чиун. — Он был намного ниже шести футов. Он низковат даже для японца — а они вообще ходят на полусогнутых, как мартышки.
   Смит потерял терпение.
   — Да о чем спор?
   — Так, мелочи, — ответил Чиун, — ничего существенного.
   — Начните с хороших новостей, — вздохнул Смит, мысленно радуясь, что это его последнее дело с Римо и Чиуном.
   Римо через всю комнату запустил письмо; оно попало Смиту точно в ладонь. Со стороны могло показаться, что Смит, как фокусник, выудил его из рукава.
   — Вот это вы зря, — сказал Смит, прочтя адрес на конверте.
   Письмо было адресовано губернатору Майклу Принсиппи. На конверте были корейские марки и штемпель Сеула.
   — И письмо тут? — удивился Смит, доставая из конверта листочки.
   Это были три листа бумаги, испещренные мелким почерком. Смит просмотрел письмо от начала до конца — до подписи: “Тюльпан”.
   — Кто бы ни был этот Тюльпан, ему все о нас известно, — констатировал Смит, и лицо его стало похоже на догоревшую свечу.
   — Эй, а это ведь хорошая новость! — сказал Римо. — Вы хотели иметь письмо — мы вам его добыли. Если станете нас благодарить — не поломайте на радостях мебель.
   Смит выпустил письмо из онемевших пальцев, пригладил редеющие волосы и закрыл лицо ладонями. Он оцепенел.
   — А плохая? — упавшим голосом спросил он.
   — Когда мы находились в доме губернатора Принсиппи, его пытался кто-то убить.
   — Когда вы были где?
   —Я собственноручно устранил троих преступников! — похвастал Чиун, вскочив на ноги. — Жаль, что вас там не было, Император Смит! Вы были бы преисполнены гордости за своего слугу. Я был один, а их — множество, над моей седой головой свистели пули, но я уложил их — раз, два, три!
   — Один? А где были вы, Римо?
   — Я находился в спальне губернатора с целью выкрасть письмо.
   — Губернатор, конечно, ничего не знал о вашем визите?
   — Он не видел, как я его стащил, — быстро вставил Римо.
   У Смита отлегло от сердца.
   — Отлично. Таким образом, вы выкрали письмо и одновременно предотвратили покушение на губернатора. Надеюсь, на сей раз вас никто не опередил?
   — Да как сказать... — ответил Римо.
   — Что вы имеете в виду? Только не говорите мне, что...
   — Смитти, — перебил его Римо, — происходит нечто странное. Губернатор услышал пальбу и спустился вниз. К тому времени Чиун разделался с большинством нападавших, но один еще был на ногах.
   — И вы его уложили?
   — Нет, меня опередил какой-то шут в костюме ниндзя. Я бы с ним легко справился, но в этот момент тот бандит взял на прицел Принсиппи, и я потерял несколько секунд — пришлось заслонить губернатора своим телом. В противном случае я бы этого ниндзя прикончил. Честно!
   — Значит, губернатор вас видел. — Это был не вопрос, а констатация неприятного факта.
   — Мне очень жаль, Смитти. Когда он обнаружит пропажу письма, он, конечно, подумает на нас: утром мы просили его отдать нам письмо, но он отказался.
   — О Господи! — простонал Смит.
   — Смитти, это еще не все. Ниндзя возник из пустоты. И заявил, что его послал президент. Все было в точности как с вице-президентом, только на сей раз вместо любителя кунг-фу фигурировал белый парень в наряде ниндзя.
   — Это был японец! — воскликнул Чиун. — У него глаза были японские.
   — Я стоял к нему ближе твоего и отчетливо видел, что он белый.
   — Не хочешь ли ты сказать, что у меня слабеет зрение? — рассердился Мастер Синанджу.
   — Я верю своим глазам. Смитти, что-то тут подозрительное. У президента на службе ниндзя нет.
   — Президент мне звонил, — угрюмо отозвался Смит. Его взгляд был устремлен вглубь, как у человека, обреченного на неминуемую смерть. — Он говорит, что этот Адонис представился вице-президенту официальным сотрудником президентской охраны. Президент это отрицает, но я теперь не знаю, чему верить. Все возможно.
   — Я рад слышать, что все возможно. — Мастер Синанджу вспорхнул с кресла, шагнул к столу Смита и положил перед ним пластиковую карточку. — Если все возможно, то почему бы не снабдить Мастера Синанджу такой карточкой?
   — Я вам уже все объяснил, — ответил Смит, нехотя беря карточку в руки. — Компания “Америкен экспресс” больше не хочет иметь с вами дела. Но может быть, мне удастся уладить вопрос с какой-нибудь другой фирмой. — Он умолк и пристально уставился на карточку.
   — Ха! — торжествующе воскликнул Римо. — Подделка? Вижу по вашему лицу, что подделка. Я сразу понял, что тот ниндзя все врет.
   — Да на ней вообще ничего не написано, — произнес Смит, вертя карточку в руках.
   — Дайте сюда, — потребовал Чиун, забирая карточку назад. Он взглянул на нее; Римо тоже перегнулся посмотреть. В руках у Мастера Синанджу была пластиковая карточка черного цвета, никакого текста ни на одной из сторон не было.
   — Но это именно та карточка! — изумился Чиун.
   — Да, точно, — подтвердил Римо. Фактура и размер были те же. — На ней золотыми буквами значилось, что предъявитель является агентом правительственной секретной службы. И стояла подпись президента. Во всяком случае, фамилия была президента, подписи его я не знаю.
   — Эта самая карточка? — спросил Смит.
   — Да!
   — Да это чушь собачья! — заявил Смит. — Какое секретное агентство станет выдавать такие нелепые документы? Ерунда!
   — Именно это я и пытался втолковать губернатору, но он и слушать не стал! Проглотил легенду этого самозванца как миленький. Да и вообще — ниндзя-то не настоящий! Он же был белый!
   — Японец, — буркнул Чиун, в растерянности глядя на карточку.
   Смит поднес ее к самой лампе и констатировал:
   — Ни на одной стороне никаких надписей. Может, он использовал симпатические чернила, которые проявились на пластиковой поверхности? — неуверенно предположил он.
   — Иными словами, мне нельзя получить такую? — Чиун был явно разочарован.
   — Как я могу ее воспроизвести, если я даже не знаю, что на ней было? — резонно возразил Смит.
   — Ах японский воришка! — с чувством пригрозил Чиун. — Он еще проклянет тот день, когда посмел обмануть Мастера Синанджу!
   — Как он выглядел? — поинтересовался Смит.
   — Лицо было закрыто — как у ниндзя, — сказал Римо.
   — И было отчего! — не унимался Чиун. — Я вам рассказывал о ниндзя и о Мастерах Синанджу, Император Смит?
   — Нет, кажется.
   — Вам бы эта история понравилась, — произнес Чиун, пододвигая кресло ближе к Смиту. — У меня еще много разных истории!
   — Пока ты будешь ублажать Смита россказнями о Синанджу, я пойду прогуляюсь, — заявил Римо. — Да, Смит, для большей ясности: ниндзя был шесть футов один дюйм ростом, белый, с голубыми глазами.
   — Он был ростом с меня, японец, с маленькими черными глазками, — стоял на своем Мастер Синанджу.
   — А я — папа римский! — огрызнулся Римо и с шумом захлопнул за собой дверь.
   — Не обращайте внимания, Император Смит, — сказал Чиун. — Он, по всей видимости, нездоров.
   — Почему вы так говорите?
   — Если человек путает японского ниндзя с белым толстяком в костюме ниндзя, он не может быть здоров. Мне кажется, у Римо мозги стали слабеть. Что ж, неудивительно: ведь он первый белый, постигший Синанджу. Меня давно беспокоит, как его немощный белый мозг может устоять перед натиском совершенства, и теперь я вижу, что он действительно стал сдавать. Остается только надеяться, что это не заставит его совсем отказаться от тренировок. Тем больше для нас оснований возобновить контракт!
   — А разве Римо не сказал, что ниндзя был в маске? Не исключено, что одного из вас эта маска ввела в заблуждение.
   Смит продолжал вертеть в руках пластиковую карточку, словно надеясь выудить из нее какой-то секрет.
   — Все ниндзя закрывают лицо! — возмутился Чиун. — Такое проклятие наложили на них Мастера Синанджу. Я вам сейчас все расскажу по порядку.
   — Да, да, конечно, — рассеянно отозвался Смит. Его внимание все еще занимала загадочная карточка.
   — Однажды, — Чиун выступил на середину кабинета, — одного Мастера Синанджу нанял на службу японский император. Это было в шестьсот сорок пятом году до новой эры по западному летоисчислению.
   — Как звали того Мастера?
   Чиун помолчал, продолжая мерять кабинет шагами.
   — Отличный вопрос! — похвалил он. — Великолепный вопрос. Римо за все годы моей с ним работы ни разу не задал мне такого умного вопроса.
   — Благодарю, — сказал Смит. — Я просто полюбопытствовал.
   — Его имя было Мастер Сам, — ответил Чиун и поклонился в знак восхищения проницательностью Императора Смита, задавшего столь мудрый вопрос. — Так вот, Сама призвали ко двору тогдашнего императора Японии.
   — Как его звали?
   — Сам. Я ведь уже сказал, — обиделся Чиун.
   — Нет, я говорю об императоре Японии.
   — Ба! Да какая разница? Для предания это не имеет никакого значения.
   — Вы рассказывайте, а я пока посмотрю, — сказал Смит и застучал клавишами. — Его звали император Тенчи.
   — Возможно, — равнодушно отозвался Чиун. Дались этому Смиту имена, к тому же чужестранные! — Так вот, этот император, — продолжил Чиун, — которого, возможно, звали Тенчи, поведал Мастеру Синанджу, что у него есть враги, и сказал о том, где их можно искать — дома или на службе. Тогда Мастер Синанджу нашел их одного за другим, и больше они императору не докучали. И каждый раз, как Мастер Сам являлся к императору Японии и докладывал об успешном завершении очередного этапа, тот говорил: “Я вас пока не отпускаю, у меня обнаружился новый враг. Поступите с ним так же, как с другими, и я подниму вознаграждение Дому Синанджу”.
   А так как Мастер Сам не хотел оставить работу незавершенной, всякий раз, когда император обращал его взоры на нового врага, он принимался за него. И лишь после пятой жертвы у Мастера Синанджу возникли подозрения, поскольку среди этих людей были простые крестьяне, которым незачем было плести заговоры против трона, украшенного хризантемами.
   — Понятно.
   Смит неотрывно смотрел на бегущие по экрану монитора строчки свежей информации.
   Мастер Синанджу сделал вид, что не заметил откровенной невнимательности Смита. Предания Синанджу всегда служили предметом разговоров между Мастером и воспитанником, Мастером и Императором. Неужели Смиту непонятно, зачем ему это все рассказывают? Ладно, на этот раз простим Смиту его рассеянность. Разум белого человека по природе своей не способен долго концентрироваться на одной теме.
   — Итак, получив задание устранить шестую жертву, Мастер заблаговременно явился на то место, где, по свидетельству императора, он должен был застать заговорщика, а когда пришел, то тотчас обнаружил шпиона, которого послали специально затем, чтобы он изучал искусство Мастера Сама в действии.
   Мастер Сам взял этого несчастного за шиворот и потребовал объяснений. Прекрасно зная могущество Синанджу, соглядатай задрожал всем телом и залепетал: “О Мастер, мой император жаждет заполучить мудрость Синанджу, которую мне надлежит наблюдать, с тем чтобы после доложить государю. Этим я и занимался все время, пока ты убивал остальных”. Шпион также поведал Саму о том, что у императора нет явных врагов, а Мастер все это время убивал бедных крестьян.
   — Какой ужас! — изрек Смит.
   — Могло быть и хуже, — философски заметил Чиун.
   — Не понимаю, куда уж хуже.
   — Мастеру Саму заплатили вперед, — объяснил Чиун.
   — А-а.
   — Так вот, — продолжал Чиун, — услышав об этом, Мастер Сам задал императорскому шпиону один последний вопрос: “И чему же ты научился?” Шпион тогда ответил дрожащим голосом, что он научился у Мастера Синанджу скрытно передвигаться в одежде цвета ночи, взбираться по голой стене, как паук, и убивать голыми руками.
   — И конечно, Мастер Сам его убил, — произнес Смит, воображая, что постиг психологию Мастеров Синанджу.
   — Нет, конечно, нет! — Чиун был раздражен. — Японский император не платил ему за то, чтобы убивать этого человека! — Какой непонятливый, этот Смит! Наверное, это вообще характерно для белых. Римо тоже такой.
   — И он его отпустил, хотя тот освоил Синанджу?
   — Очень примитивно, — уточнил Чиун. — Он освоил Синанджу очень примитивно. Удары его были слабы, а для того, чтобы взбираться по стене, ему требовались всякие приспособления — клинья, крюки и все такое. Нет, он не усвоил Синанджу. Он обманным путем присвоил себе главную идею, но на деле его можно было сравнить с роботом, изображающим из себя живого человека. И Мастер Сам сказал этому человеку: “Возвращайся к своему государю и скажи, что ты научился только прятаться и передвигаться незаметно для других, а заодно объясни, что Мастер Синанджу убивает ради денег, а не для того, чтобы просвещать императоров”.
   — А как его звали, того человека? — заинтересовался Смит.
   — Почему это вас интересует?! — сердито воскликнул Чиун. — Какое это имеет значение?
   — Просто как исторический факт, — ответил Смит. — Ведь этот человек стал основателем ниндзютсу.
   — Основателем? — возмутился Чиун. — Он ничего не основал, он все украл! Вы что, не слушали меня? Вот все вы, белые, такие!
   — М-м-м... Не обращайте внимания, — поспешно произнес Смит. — Я потом сам уточню. Но вы мне еще не сказали, почему ниндзя всегда в маске.
   Чиун смягчился.
   — Ну, хорошо, — сказал он, успокоившись. — Это случилось спустя много лет, когда из Японии потекли слухи о появлении новой секты убийц-ассасинов, которые носят все черное и называются ниндзя. Тогда Мастер Сам инкогнито поспешил назад в Японию с целью получить представление о новом конкуренте. И он обнаружил крошечную шайку ниндзя, главой которой был тот самый ничтожный воришка — он-то и обучил остальных. Конечно, они были неуклюжие, как обезьяны, но дело не в этом: они перехватывали работу, которую должны были поручать Синанджу.
   — Естественно, на сей раз Мастер Сам всех их убил, — предположил Смит, зная, что Мастера Синанджу ни перед чем не остановятся, если что-то угрожает их благосостоянию.
   Чиун оборвал красноречивую тираду на полуслове и вперил в доктора Харолда В. Смита пронзительные карие глаза. Смит поежился, словно холодные струи дождя каким-то образом проникли через окно и потекли ему за шиворот. Он вопросительно вскинул голову.
   Чиун помотал в ответ головой и продолжил рассказ с нотками нетерпения в голосе.
   — Мастер Сам в гневе навис над злосчастным воришкой, но убивать не стал. Вместо того он сказал: “Ты посмел украсть нечто более вечное, чем рубин, — ты украл мудрость. Я мог бы тебя убить, ниндзя, но ты — всего лишь ребенок, подражающий взрослым, и я тебя не трону. Зато вот тебе мое проклятие: ты — вор, и я проклинаю тебя и тех, кто придет за тобой, и все вы отныне обречены скрывать свое лицо от позора. Если же хоть один из вас и ваших потомков осмелится творить свое воровское дело с открытым лицом, Мастер Синанджу ни на миг не потерпит вас на этой земле!” Вот почему и по сей день так называемые ниндзя всегда стыдливо прячут лицо.
   Чиун удовлетворенно сунул руки в широкие рукава.
   — Одного я все же не понимаю, — осторожно начал Смит.
   Чиун наморщил лоб.
   — Мне кажется, я ничего не упустил.
   — Почему Мастер Синанджу не поубивал этих ниндзя?
   — Потому что ему за это никто не платил! — завопил Чиун, как потерявший терпение учитель кричит на бестолкового ученика.
   — Но ведь, не устранив их, он поставил под угрозу будущие заработки и трудоустройство Мастеров Синанджу! — уперся Смит. — Может, лучше было их убить?
   — Именно так описана эта история в хрониках моих предков, — вызывающим тоном ответил Чиун. — Спрашивать о том, что не написано в этих свитках, считается дерзостью.
   — Прошу прощения, — упорствовал Смит. — Я полагал, что это резонный вопрос.
   — Резонный? Я не сомневаюсь, что у Мастера Сама были все основания решить дело так, как он решил. Должно быть, он просто забыл упомянуть об этих мотивах в хронике.
   — Хроника... — вдруг произнес Смит.
   Взгляд его упал на письмо с подписью “Тюльпан”. Оно было отправлено из Южной Кореи. Смита это сразу озадачило, но тогда его внимание было приковано к содержанию письма. Теперь до него стал доходить весь смысл этого штемпеля.
   Он поднял глаза и обратился к Мастеру Синанджу с новым вопросом:
   — Вы упомянули хроники, написанные вашими предшественниками. Должен ли я сделать из этого вывод, что вы так же регулярно фиксируете все, что происходит с вами на службе у Соединенных Штатов?
   — Да, и во всех подробностях, — гордо изрек Чиун.
   — Ясно. А где сейчас эти записи?
   — В Синанджу. Прежде я возил их с собой, но в последний раз, когда я возвращался к этим берегам, я был лишен возможности их взять. Но не волнуйтесь, Император Смит, память у меня отменная. Когда я немного освобожусь и пошлю кого-нибудь за моими свитками, то непременно занесу туда все, что происходило в этот, последний год моей службы на вашу светлость. Да, кстати, — он извлек из глубин своего костюма перехваченный синей лентой свиток, — я закончил составление нового контракта. Здесь не хватает только вашей подписи — и можете быть уверены, что в следующем году у вас будет достойный слуга.
   — Оставьте на столе, — сказал Смит. — Я потом прочту, и мы все обсудим.
   — Но он слово в слово воспроизводит то, о чем мы договаривались устно! — запротестовал Чиун.
   — Не сомневаюсь, — ответил Смит. — Но если вы посмотрите в окно, то увидите, что наступает рассвет. Мы просидели здесь всю ночь. Прежде чем заняться таким серьезным делом, мне необходимо отдохнуть.
   — Я могу прочесть вслух, — настаивал Чиун. — Вам нет нужды напрягать свои царственные очи.
   — Я лучше сам его прочту, когда мне будет удобно, если вы не против, — не поддавался на уговоры Смит.
   Мастер Синанджу помедлил, но вспомнил, что дважды за эту ночь уже позволил себе резкие слова в адрес Императора Смита. С контрактом вполне можно повременить, несколько часов ничего не изменят.
   Он нехотя положил свиток на стол и поклонился.
   — Буду покорно ожидать вашего решения, — сказал он.
   — Благодарю, — ответил Смит.
   Когда Мастер Синанджу удалился, Смит еще раз изучил лежащий перед ним конверт. Да, это вполне вероятно. Информация о КЮРЕ никоим образом не могла просочиться через администрацию Соединенных Штатов — ни нынешнюю, ни какую-нибудь из бывших. За долгие годы на посту руководителя тайной организации Смиту ни разу не пришло в голову, что все это время Мастер Синанджу фиксирует каждое свое задание в письменном виде. События последнего года привели к тому, что его записи остались без присмотра — и вот результат.