Мерфи Уоррен. Оружие разрушения

   — Виноват.
   — Вот так-то лучше! Сейчас вы успокоитесь, и мы с вами подружимся. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорится.
   Поезд тронулся. Харолд В. Смит удрученно наблюдал за уплывающей назад платформой. Набирая скорость, «Мерчантс лимитед» прогрохотал по чудовищному железному мосту Судя по всему, его строили еще в средневековье. Поезд на миг остановился на станции «Бэк Бей», и вот уже за окнами показались окраины Бостона.
   Проводник собрал у пассажиров билеты, и только тут Смит попытался открыть портфель.
   — Помощь нужна? — спросила соседка.
   — Я справлюсь.
   — Думаете, раз я женщина, так у меня нет сил? По-моему, вам все-таки надо помочь.
   — Со мной все в порядке.
   — Судя по вашим речам, по лицу и по тому, как вы двигаетесь, я бы так не сказала.
   Смит уложил портфель вдоль колен, потом поперек, но полная негритянка здорово навалилась на него сбоку и лишила его возможности нормально двигаться.
   А действовать приходилось осторожно. Портфель снабжен эффективной защитой от проникновения посторонних, и неверное обращение с замком может привести к тому, что сработает взрывное устройство. Тогда содержимому портфеля придет конец. Равно как и Смиту, и любому, кто окажется на расстоянии, меньше чем десять футов.
   — Скажите, вы скоро перестанете тут возиться? — раздраженно осведомилась его невольная спутница.
   Смит вздохнул.
   — Скоро. Уже все.
   — Очень рада! Но вы же его не открыли.
   — Я передумал.
   — Вряд ли можно вас упрекнуть. У меня тоже так бывает, когда я открываю крышки с защитой от детей. Знаете, я считаю, надо делать наоборот. Лекарства продавать в коробках от шоколада, а шоколад пихать в бутылки со спецкрышками. Тогда бы я точно была постройнее и как раз уместилась бы на этом гнусном сиденье!
   Глава КЮРЕ посмотрел в окно. Знакомые новоанглийские каменные заборы с волнообразной поверхностью и гранитные глыбы. Прямо как в детстве. Только Харолд В. Смит мог испытывать легкую грусть о невозвратном прошлом, глядя на простой унылый гранит. Такая уж у него натура.
   Определенные надежды Смит возлагал на Провиденс. Но там почти никто не вышел, зато вошли еще несколько человек. И все они озирались в поисках свободных мест.
   — Так, мне все ясно, — бросила негритянка.
   — Что такое?
   — Вы надеялись, что я здесь выйду. Да только я не выхожу. Видать, придется вам потерпеть.
   — Не знаю, о чем вы, — недружелюбно отозвался Смит.
   — Вы за все время и двух слов не сказали. Игнорируете меня! Бывает, я привыкла. И не обижаюсь. А вот так вышло, что это не моя остановка: и нечего с надеждой на меня смотреть!
   Поезд тронулся, отъехал от станции и снова оказался под ярким дневным солнцем. Ритмично постукивал дизельный мотор.
   Смит кашлянул и сглотнул слюну.
   Женщина иронически взглянула на него.
   — Интересно, что вы себе думаете?
   — Ничего.
   — На следующей я тоже не выхожу. Если это место для канарейки, а я полагаю, так оно и есть, я с него до самой аварии не слезу.
   Сосед недоуменно моргнул.
   — До какой аварии?
   — Вот увидите, здесь будет авария.
   — Откуда вы можете знать про аварию, которая еще не произошла? — удивился Смит.
   — Да об этом все знают! Вы что, газет не читаете?
   — Читаю. Но катастрофы происходят по воле случая, из-за стечения обстоятельств. Их невозможно предсказывать.
   — Ну, знаете, я в такие случайности не верю. Я просто хочу, чтобы произошла авария, и тогда мне не придется больше ездить в этих тарахтелках.
   Глава КЮРЕ невольно рот открыл от изумления.
   — Вы хотите, чтобы случилась авария?
   — Как Бог свят.
   — Зачем вам?..
   — Да из-за страховки. А вы как думали? Или считаете, мне нравится ездить в этих вонючих поездах? Ха! Ничего подобного. Как только получу бабки по полису, всю оставшуюся жизнь буду летать на самолетах. Первым классом. И никогда больше не буду трястись в этих драндулетах.
   — А если аварии не будет?
   Женщина пожала плечами.
   — Ну, тогда я доеду на этой кошмарной штуке до дома и стану копить на новую поездку.
   — Извините, мадам, — помолчав, произнес Харолд В. Смит.
   — Ну?
   — Вы несете чушь.
   — Может, и так. Но я ведь сижу на насесте, как и вы. И надеюсь только на то, что в ваших старых костях хватит сил, чтобы выдавить стекло.
   Смит не ответил. Он погрузился в размышления.
   В течение года он отслеживал всю информацию об эпидемии катастроф, поразившей железные дороги страны, в надежде выявить в череде крушений какие-либо закономерности или признаки злого умысла.
   Ничего существенного его компьютерная сеть не обнаружила. Она впервые за многие годы фиксировала лишь резкое увеличение числа аварий.
   Прежде чем стать директором КЮРЕ, Харолд В. Смит был экспертом ЦРУ по обработке информации и занимался вопросами статистики. Он прекрасно знал, что собой представляют маловероятные события, совпадения, череда явлений и все такое прочее, что суеверный народ любит приписывать чему угодно: от зловредного расположения зодиакальных созвездий до влияния солнечных пятен.
   Смит считал, что недавняя цепь несчастий скорее всего объясняется затянувшимся невезением плюс общим плачевным состоянием железных дорог Америки.
   Однако он понимал также, что чем дольше тянется полоса «случайностей», тем менее удовлетворительными представляются простейшие объяснения. Чем дольше наблюдается экстраординарное явление, тем маловероятнее, что причины лежат исключительно в области совпадений.
   Смит уже готов был поручить Римо с Чиуном заняться непосредственным изучением проблемы, как вдруг поток неприятных сообщений иссяк. Странно. Впрочем, обнадеживает. Затишье продолжалось уже три месяца. Если так и дальше пойдет, можно будет считать, что худшее позади.
   А сейчас Смит сидел в поезде рядом с женщиной, которой хотелось крушения.
   — А почему вы думаете, — осторожно начал он, — что авария произойдет именно на этой линии?
   — Так ведь тут пока ни одной не было.
   — Прошу прощения?..
   — Я сказала, что на этой ветке еще не было ни одной аварии. Везде были, а тут — ни одной. Вот я и решила поездить здесь, пока не повезет. Что-то плохое непременно случится.
   Глава КЮРЕ с трудом сглотнул.
   — Если вы имеете в виду недавнюю серию железнодорожных катастроф, то она, похоже, закончилась.
   — В Техасе не закончилась.
   — В Техасе?!
   — Прошлой ночью было неслабое крушение в Техасе. Что, не слышали?
   Смит недоуменно моргнул. Каждый его день начинался с просмотра сообщений Ассошиэйтед Пресс.
   И сегодня утром новых сообщений о крушениях поездов не было.
   — А у вас надежная информация? — спросил он соседку.
   — У меня есть глаза. И читать я умею. Товарный поезд врезался в стену депо в Тексаркане. Кошмар, что там творилось. Я все видела по телевизору.
   — Извините, — пробормотал Смит, заерзав на сиденье.
   Он осторожно отпер замки портфеля и извлек портативный компьютер, соединенный с главной ЭВМ санатория «Фолкрофт», штаб-квартиры КЮРЕ, и снабженный телефоном спутниковой связи.
   — Что это? — спросила женщина.
   — Портативный компьютер, — коротко бросил ей Смит.
   — Может быть, портативный, а места тут для него все равно маловато.
   Смит включил питание, связался с компьютером «Фолкрофта» и запросил файлы Ассошиэйтед Пресс.
   Искомое сообщение шло первым.
   Крушение грузового состава. Тексаркана, штат Техас (инф. АП)
   Грузовой поезд, принадлежащий Южной Тихоокеанской компании, в Биг-Сэнди, штат Техас, столкнулся на железнодорожном переезде со спортивным автомобилем. Автомобиль был смят, а потерявший управление состав проехал еще миль пятьдесят и сошел с рельсов в депо, расположенном к востоку от Тексарканы. В кабине тепловоза было обнаружено обезглавленное тело машиниста. Причины катастрофы расследуются экспертами Национального совета безопасности перевозок.
   Смит сжал тонкие бескровные губы. Правда, с облегчением отметил про себя, что число жертв минимально. Непонятно, почему в отчете ничего не сказано о водителе того спортивного автомобиля. Надо полагать, он остался в живых.
   Судя по всему, это крушение произошло по вине человека. По вине водителя, который безрассудно помчался наперерез поезду. Явление столь распространенное, что Смит включал аварии такого рода в ocoбую графу статистического анализа.
   — Они не заменят газеты, — неожиданно раздав лось у него над ухом.
   Он поднял голову и холодно произнес:
   — Я вас не понимаю.
   — Я хочу сказать, эти штуки никогда не заменят газеты. Мне наплевать, сколько вырубают деревьев. Газетам батарейки не нужны. Помяните моя слово: дело закончится тем, что сообщения станут рассыпаться при любом сбое ваших мощных супермашин.
   — Да, наверное, — отозвался Смит. Он уже снова погрузился в раздумья.
   По вагону прошел проводник, громко объявляя:
   — Мистик! Следующая станция Мистик. Выход через задние двери. Мистик, штат Коннектикут, стоянка пять минут.
   Поезд мчался вперед со скоростью 120 миль в час. Колеса мерно постукивали на длинных цельнокатаных рельсах, и пассажиры не чувствовали обычных на железной дороге толчков на стыках.
   Выглянув в окно, Смит увидел сверкающую в лучах летнего солнца и плещущую у самой насыпи воду Лонг-Айлендского пролива.
   Поезд как раз проходил крутой поворот, и вдалеке показался дизель-тепловоз, тянущий за собой длинную серебристую змею.
   Послышался низкий, печальный гудок. И еще один, на сей раз чуть продолжительнее.
   Ничто не предвещало несчастья. Когда поезд тряхнуло, Смит по-прежнему бездумно глядел в окно. Они как раз проезжали мимо соляной топи. На ветру колыхалась безмятежно осока.
   Впереди вдруг что-то ухнуло. Толчок. Вагону словно захотелось сбрыкнуть! Смит тотчас отвернулся от окна и увидел изумленные лица людей, которые только что оторвались от чтения или от закусок, предлагаемых компанией «Амтрак».
   Казалось, пассажиры вовек не оправятся от замешательства. Но на самом деле оно длилось всего лишь какую-то долю секунды. Конец ему положили глухие звуки взрывов.
   Ух-ух-ух-ух...
   Вагон неожиданно сошел с рельсов и развернулся перпендикулярно к ним.
   Харолд В. Смит, вцепившись в свой портфель, крепко прижал его к груди.
   Но это ему не помогло. Какая-то сила бесцеремонно швырнула его в проход — он только и успел заметить вылетевших из кресел товарищей по несчастью.
   Как ни странно, никто не кричал. Ни одно живое существо не завопило от изумления или страха даже тогда, когда громада покореженной стали со скрежетом подминала под себя людей, унося их жизни.

Глава 4

   Римо как следует подготовился к сотворению дракона.
   Стащив с себя белую тенниску, он задумчиво стоял возле огромного ярко-красного бронированного «драгуна» среди разбросанных на земле банок краски. Ясно ведь, что проще запастись краской — купить по две банки каждой, — чем заранее продумывать цветовое решение.
   Он должен нарисовать своего первого в жизни дракона, а значит, это должен быть удивительный дракон. Невиданный прежде. Всем драконам дракон!
   Вот только как узнать, какой именно?
   Само собой, дракон дракону рознь.
   Бывают китайские драконы. Есть корейские, японские, даже английские. Вероятно, встречаются и драконы из Уэльса. Или даже французские.
   Римо смотрел на сверкающее крыло «драгуна» и мучительно пытался припомнить все, что ему было известно об отличительных признаках драконов корейских.
   Увы, безуспешно! Никогда прежде Римо особого внимания не уделял этим чудовищам. Ну не был он драконофилом! Впрочем, не исключено, что любители драконов называются как-нибудь иначе.
   Почувствовав затылком чей-то пристальный взгляд, Римо быстро обернулся.
   В смотровом окошке часовни мелькнуло озабоченное лицо мастера Синанджу. Мелькнуло и тут же пропало. Чиун умел двигаться так быстро, что невозможно было с уверенностью сказать, действительно ли он там стоял. А вдруг просто почудилось? Но нет, кореец, конечно, наблюдал за учеником. Никаких сомнений.
   — Эй, папочка! — крикнул Римо.
   Никакой реакции.
   — Эй, Чиун!
   В раскрытом окне снова показалось лицо, на сей раз абсолютно безмятежное.
   — Ты звал меня, Римо?
   В голосе мастера Синанджу слышалось недоумение, словно его застали врасплох.
   Римо решил не разоблачать старого хитреца. Он просто спросил:
   — Слушай, у тебя не сохранилось то черное кимоно с золотыми драконами?
   — Вполне вероятно, — равнодушно отозвался Чиун.
   — Можно взять его на секунду?
   — Интересно, зачем?
   — Так, примерить захотелось, — ответил Римо с самым невинным видом.
   — Придумывай своего дракона, плагиатор! — крикнул ему учитель и захлопнул окно.
   — Ничем тебя не возьмешь, — пробормотал ученик и вновь принялся созерцать красное крыло машины.
   Вскоре он опять почувствовал на себе взгляд старика и вдруг ощутил прилив вдохновения.
   Приблизившись к передней части «драгуна», Римо посмотрел на указательный палец правой руки. Палец как палец, ничего особенного. Правда, ноготь на этом пальце чуть длиннее других. Римо сознательно не стриг его коротко. Никакого желания отращивать длинные ногти он не испытывал и тем не менее знал, что ноготь может стать весьма и весьма грозным оружием. Особенно если владелец умеет правильно его использовать.
   Коснувшись краски кончиком ногтя, Римо прикрыл глаза.
   Трудность состояла в том, что он все еще порой мыслил как представитель Запада. Человек западной культуры вначале нарисовал бы дракона на бумаге, затем перенес эскиз на холст и только потом приступил к созданию окончательного изображения.
   А Римо намеревался творить дракона на восточный манер. Чиуну нужен дракон. Он нисколько не шутит. А значит, ученик должен обнаружить где-то под красной краской скрывающегося там дракона.
   Не открывая глаз, Римо ногтем царапнул по поверхности. Услышал скрежет. Отступил на шаг. Еще на шаг. И еще. Только что он с нажимом провел ногтем — видоизменившимся за долгие годы специальных диет, упражнений, обучения — по неподатливой поверхности металлического листа.
   На боку автомобиля появилась длинная волнистая черта — абрис хребта дракона. И только отступив на три шага, Римо позволил себе взглянуть на нее.
   Не так плохо! Что-то от спины дракона в этом есть.
   Римо опять шагнул вперед.
   При движении ногтя в обратном направлении слышался несколько иной звук. Римо действовал быстро, уверенно, повинуясь инстинкту. В общем, в стиле Синанджу. Ничем подобным он прежде не занимался, но ведь Синанджу раскрепощает мозг, и обновленное серое вещество тогда пробуждает в человеке все дремавшие дотоле таланты.
   Искусство Синанджу наверняка откроет ему и драконов.
   Дойдя до носа машины, Римо остановился и приоткрыл один глаз.
   Он вернулся в точности к тому месту, с которого начал. Теперь на красном крыле машины сверкает серебристый силуэт. Дракон? Нет, не дракон. Всего лишь начало.
   Римо с воодушевлением принялся за лапы чудовища.
   Их он решил рисовать с открытыми глазами. Спереди он изобразил коготь, сзади — лапу. Хвост уже наметился, и Римо снабдил его тремя треугольными шипами. Да, в этой штуковине уже проявляется настоящий дракон.
   Осталась голова. Самое трудное! Передняя часть дракона мало напоминала голову. Скорее на голову похож хвост. А за хвост может сойти голова. Но если перевернуть дракона, зачем тогда три шипа?
   Римо осмотрел серебристый контур под всеми возможными углами и почувствовал новый, небывалый прилив вдохновения.
   Он вернулся к голове и изобразил глаза и зубы. Потом подскочил к хвосту и добавил еще несколько штрихов. Затем последовало изогнутое крыло, похожее на крыло летучей мыши.
   Наконец Римо отошел на несколько шагов и залюбовался собственным творением.
   Да, это дракон! Без сомнения, он. А более всего поражало то, что его создатель сумел обойтись без утомительного смешивания красок.
   И тут Римо вновь почувствовал затылком сверлящий взгляд. Казалось, в него целился снайпер, но обычно подобное чувство появлялось тогда, когда за ним наблюдал Чиун.
   Ученик повернулся к часовне, улыбнулся и крикнул:
   — Ну как тебе?
   Но мастера Синанджу в окне не оказалось.
   — Эй, папочка, я же знаю, что ты там!
   Никакой реакции.
   — Чиун! Все готово!
   Дверь часовни резко распахнулась, и на пороге показался учитель. В эту минуту он чем-то напоминал куропатку, которую вспугнул охотник. Сморщенное его лицо наводило на мысль об изюме.
   Он торопливо подошел к машине, остановился, вгляделся в рисунок на крыле «драгуна», наклонил голову вправо, затем влево. Глаза его сузились, словно щелочки.
   — Ну, что скажешь? — с гордостью спросил Римо.
   — Почему у него две головы?
   — Голова сзади, а спереди хвост.
   — Хорошо. Почему он смотрит назад?
   — Он смотрит не назад, а в ту сторону.
   — Значит, он удирает от опасности?
   — Это декоративный дракон, а не боевой.
   — Это дракон-трус. — Чиун прищурился. — И глаза у него западные.
   — Что ты выдумываешь! Я рисовал его по-восточному.
   — И хвост у него английский. Мне не нужен английский дракон на моем экипаже.
   — Как ты можешь, Чиун. По-моему, очень приличный дракон.
   — К тому же в этих выступах я усматриваю влияние японского стиля.
   — Обычные шипы.
   — Ха-ха! Они японские. Немедленно все сотри. ОНО оскорбляет мои глаза.
   — Да не могу я его стереть! Я нарисовал его ногтем.
   — А-а, тогда нечему удивляться. Морской пейзаж ты тоже стал бы рисовать кистью без щетины?
   — Весьма некорректное сравнение.
   — Сотри это.
   — Как? Это резьба по стали.
   — Тогда отправляйся заговаривать зубы Смиту. Пусть покупает нового «дракона». Я с этим чудовищем ездить не буду. Мне совестно перед людьми.
   Мастер Синанджу тотчас вернулся в дом и запер за собой дверь, словно намекая, что, если Римо захочет войти в Замок Синанджу, ему придется брать свою прежнюю обитель штурмом.
   Тогда Римо решил, что сделает нового дракона, и поднял с земли банку с краской.
   — Может, хоть перестанет твердить, чтобы я отрастил ногти, — горестно вздохнул он, направив на свой рисунок поток алой краски.

* * *

   За час Римо извел десять банок красной и золотой краски. В результате дракон стал выглядеть так, как если бы его нарисовал на асфальте пьяный уличный художник. Он превратился в западного дракона, то есть его вовсе не стало. Пятно на крыле машины нисколько на дракона не походило. Оно вообще ни на что не походило.
   Глянув на вымаранные в краске руки, Римо решил, что сегодня не драконов день. Может быть, завтрашний станет днем рождения дракона?
   Римо подошел к входной двери Замка. Дверь была заперта.
   — Ого!
   Так, попытка взломать замок наверняка кончится для Римо очень плохо, ибо Чиун явно не дремлет.
   Римо обошел вокруг дома. Середина лета, жарко, значит, кое-какие окна открыты.
   Он действительно обнаружил открытое окно — на задней стене, под самым коньком крыши.
   Римо осмотрелся. Машин на улицах нет. Зевак вроде тоже. Замечательно!
   Римо подошел к стене вплотную, прикоснулся к ней кончиками пальцев и принялся исследовать неровности. Поверхность на вид казалась абсолютно гладкой, но на самом деле была довольно шероховатой. Найдя несколько подходящих крошечных выступов, Римо стал подниматься. Случайному наблюдателю показалось бы, что «альпинист» пытается вдавить дом в подвал. В том-то и состоял особый прием! Попытка карабкаться вверх по стене заведомо обречена на провал, это Римо знал точно. А вот если вдавливать дом в землю до тех пор, пока окно не окажется вровень с головой, можно сотворить чудо.
   На взгляд мастера Синанджу, дом действительно опускался.
   На самом деле Римо полз по стене, держась за выступы кончиками пальцев обеих конечностей.
   Он добрался до открытого окна, сунул голову внутрь.
   И наткнулся на хмурое лицо.
   — Если ты испачкал краской мой прекрасный Замок, я никогда тебя не прощу, — произнес Чиун невероятно скрипучим голосом.
   Римо знал, что вслед за приветствием учитель скорее всего захлопнет створки и сшибет его на землю, поэтому он рванулся к соседнему окну, перекатился через подоконник, рухнул в комнату и вскочил на ноги. Чиун едва успел захлопнуть створку.
   — Поздно, — заключил Римо.
   Чиун резко обернулся. Мгновение назад Римо считал, что ему удалось перехитрить учителя, но тот явно не сдался. Он крепко ухватил ученика за запястья своими железными пальцами с длинными ногтями.
   — У тебя грязные руки. Немедленно вымой!
   — Я и сам собирался, — покорно согласился Римо. — А, кстати, заодно и ногти подстригу.
   Маленькие глазки Чиуна превратились в узкие щелки, но он ничего не сказал.
   Римо прошел в ближайшую ванную комнату — их в доме было больше дюжины, и расположение каждой кто-то тщательно продумал, — закрыл за собой дверь и принялся усиленно тереть ладони пемзой. В результате большая часть краски сошла, но малая толика въелась в кожу.
   В таких случаях Римо также использовал особый прием. Он знал, что верхний слой человеческой кожи состоит из отмерших клеток, которые постепенно отслаиваются. Поэтому он насухо вытер руки и приступил к специальной чистке.
   Ладони его покраснели. От них даже пар пошел. А в раковину посыпались черные крупинки — частицы сгоревшей в процессе трения краски.
   Когда руки стали совершенно чистыми, Римо сполоснул их холодной водой из-под крана, потом осмотрел ногти. Не слишком длинные, но все-таки неплохо бы слегка подстричь. Зачем же проявлять бесхарактерность и тем самым внушать Чиуну бесплодные надежды?!
   В аптечке Римо отыскал ножницы для ногтей, изготовленные по специальному заказу из сверхпрочного титана. Поскольку ногти Римо теперь приобрели такую твердость, что способны были резать сталь, для их стрижки уже не годились обычные ножницы из магазина.
   Римо начал с относительно простой обработки коротких ногтей. Сначала левая рука, от мизинца до большого пальца. Потом правая — ноготь на большом пальце, мизинце, безымянный, средний. Ноготь указательного пальца — супертвердый, чуть выступающий над подушечкой — он всегда оставлял напоследок. На краю фарфоровой раковины уже лежала аккуратная кучка обрезков. Даже носорог умер бы на месте, если бы случайно их проглотил.
   С длинным ногтем возиться труднее всего. Если обрезать его чересчур коротко, рискуешь лишиться незаменимого инструмента. За годы тренировок Римо научился проникать в запертые помещения, разрезая этим ногтем оконные стекла. Очень полезная штука, хотя в беседе с мастером Синанджу Римо не признал бы этого факта.
   Однажды по неосторожности он слишком коротко подстриг свой «спецноготь» и потом целый месяц чувствовал себя так, как если бы отхватил себе фалангу пальца. Понятное дело — ноготь уже стал частью его самого.
   Титановое лезвие действовало как резец токарного станка.
   Наконец тонкий аккуратный полумесяц упал в кучку обрезков.
   В дверь нетерпеливо постучали.
   — Ты занимаешь ванную! — недовольно буркнул Чиун.
   — Есть же другие.
   Мастер Синанджу со злостью стукнул кулаком.
   — Я желаю воспользоваться этой!
   — Хорошо, хорошо. Я уже закончил.
   Ученик смахнул обрезки ногтей в мусорную корзину, затем открыл дверь и отступил в сторону. Кореец буквально ворвался в ванную.
   — Руки чистые? Показывай!
   — Да брось ты в конце концов.
   Чиун негромко хлопнул в ладоши.
   — Показывай!
   Римо послушно протянул ладони.
   — Как в детском саду, честное слово.
   Учитель тщательно осмотрел руки Римо с обеих сторон, проверяя, не осталось ли на коже пятен краски, не въелась ли под ногти всякая грязь.
   И вздрогнул от того, что увидел.
   — Ты подстриг их! — проскрежетал он в бессильной ярости.
   — Подай на меня в суд.
   — Так отвратительно обращаться со своими ногтями! Я удивляюсь, как ты еще пальцы себе не отрезал.
   — Говорят, дереву становится лучше, когда у него обрезают ветки, — возразил Римо.
   — Ты не дерево.
   — А ты мне не отец. Оставь мои ногти в покое.
   Мастер Синанджу нахмурился, но выпустил из рук ладони Римо.
   — Ты неисправим. А теперь иди. Я приберу здесь.
   — Нечего здесь убирать, я не мусорил.
   — Иди, иди, — повторил Чиун и выставил ученика из комнаты.
   Чрезвычайно довольный тем, что так легко отделался, Римо двинулся по запутанным коридорам своего дома.
   А здесь иногда бывает неплохо, подумал он, спускаясь вниз. Из кухни первого этажа потянуло свеже-сваренным рисом.
   Давно прошли те дни, когда контракт, подписанный Харолдом У. Смитом и мастером Синанджу, обязывал последнего уничтожить Римо, если КЮРЕ будет угрожать опасность. Теперь Чиун и Римо чуть ли не сроднились и, несмотря на постоянные споры, любили и уважали друг друга, причем Римо относился к учителю с большим почтением и обожанием. Римо не затевал бесед о том, что старик отращивает слишком длинные ногти или носит чересчур яркие кимоно. И сам он хотел, чтобы его оставили в покое и позволяли одеваться так, как ему нравится. Его вполне устраивали тенниска и легкие брюки. Ну и, разумеется, туфли — дорогие итальянские туфли. И никаких носков. Нет, от носков, пожалуйста, увольте.
   Славная здесь жизнь, подумал Римо и взял со столика пульт дистанционного управления телевизорами. Телевизоры стояли чуть ли не в каждой комнате, и Римо, проходя мимо открытых дверей, включал каждый из них и таким образом слушал новости. А что такого? Чиун потом их выключит.