Мерфи Уоррен. Оружие разрушения

   Он уже подходил к кухне, предвкушая долгожданную трапезу, как вдруг то, что он услышал, заставило его замереть.
   — ...Представители «Амтрака» говорят, что причины страшного крушения пока не установлены.
   Римо вошел в комнату.
   — ...Новые подробности в следующем выпуске, — сказал диктор.
   У него за спиной Римо успел заметить надпись: «Амтрак. Крушение поезда». На фоне перевернутого состава.
   Римо выругался. Включил другой канал.
   На Эн-би-си рекламный блок еще не начинался.
   — ...Сейчас в городе Мистик на побережье штата Коннектикут продолжаются спасательные работы. Специалисты считают, что с наступлением темноты спасателям станет значительно труднее.
   — Какой поезд? — вслух спросил Римо.
   — ...Теперь о других новостях дня, — сказал диктор.
   Пришлось переключиться на другой канал. Римо наткнулся на рекламу изысканного кошачьего корма: сиамский кот в смокинге танцует вальс с женщиной в платье до пят. Похоже на фильм о зарождении плотской любви представителей разных биологических видов, хмыкнув, подумал Римо.
   Наконец он наткнулся на отрывок из репортажа Си-эн-эн. Там, где произошло крушение, стоял большой желтый подъемный кран. Весь состав был страшно искорежен. На насыпи, в воде — повсюду лежали вагоны, а энергичная журналистка говорила о том, что катастрофы такого масштаба не случалось со времен трагедии у залива Кано. Что произошло там, Римо понятия не имел.
   — ...Пока найдены тела шестидесяти шести погибших пассажиров «Мерчантс лимитед». Поиски под водой продолжаются. Состав из десяти вагонов отправился со станции «Южный Бостон» в семь часов вечера. Конечным пунктом маршрута был Вашингтон. Поезду оставалось два часа пути.
   — О Боже, — простонал Римо, хватаясь за телефонную трубку, и нажал на кнопку с цифрой "1". Электрический сигнал промчался по территории трех штатов, и на столе Харолда У. Смита в санатории «Фолкрофт» зазвонил телефон. Он звонил и звонил, и после восьмого зуммера Римо уже не сомневался, что Харолд В. Смит, где бы он ни находился, либо мертв, либо без сознания. По секретной линии, доступ в которую перекрывал специальный код, сигнал поступал и на телефон спутниковой связи. Днем Смит держал его у себя в портфеле, а на ночь, насколько Римо известно, клал под подушку.
   Не было случая, чтобы Смит не ответил на звонок по линии КЮРЕ.
   Значит, случилось что-то очень серьезное.

Глава 5

   Когда ярко-красный «драгун» сворачивал на шоссе № 95, ведущее на юг, в Коннектикут, на пергаментном лице мастера Синанджу застыла маска глубокой скорби.
   — Нам надо связаться с вашим Президентом-марионеткой, — наконец выдавил он.
   Римо как раз лавировал между машинами, то и дело давая гудок.
   — Мы ведь не знаем наверняка, жив он или мертв, — бросил он через плечо.
   — Контракт связывает нас со Смитом, а не с марионеточным режимом, — продолжал Чиун. — Может быть, теперь придется внести в договор некоторые изменения. В нашу пользу, разумеется.
   — Президент Соединенных Штатов не марионетка. Он реально руководит страной.
   — Сейчас — да. И поскольку на него в связи со смертью Смита свалилась реальная власть, мы просто обязаны поторопиться, чтобы помочь ему стать преемником.
   — Для начала, — раздраженно возразил ученик, — надо убедиться, что Смит погиб.
   — Он не ответил на твой звонок. И на мой. Значит, мертв. Иначе ответил бы на звонки.
   — Может, он лежит без сознания.
   — Звонок телефона мгновенно вернет его в чувство, если, конечно, мозг не разрушен.
   — А вдруг он на операционном столе?
   — Все равно, — не сдавался Чиун. — Звонок он услышит в любом состоянии. И вслепую нашарит трубку.
   — Под общим-то наркозом?
   Старик обиженно поджал губы.
   — Он умер. Самый щедрый Император Дома всех времен подкошен смертью в разгар своего благословенного царствования. Увы!
   — Несколько часов назад ты стремился отделаться от него.
   Чиун глубоко вздохнул.
   — Римо! Не повторяй больше такую чушь! Смит был гигантом среди карликов. Князем императоров. Мир знал фараонов, сегунов, махараджей, деев, но среди них не было правителя, по щедрости равного Смиту. И в прошлом императоры расточали золото, но даже величайшие их дары — капли в сравнении с дарами Смита Золотого!
   — Он уже Смит Золотой?
   — Каждое его слово одаряло Вселенную, — проговорил кореец и прикрыл глаза, словно предаваясь воспоминаниям.
   Римо не на шутку рассердился.
   — Разве что твою вселенную, — отозвался он. — И в последний раз повторяю: он жив.
   — Будем молиться, чтобы так, но все совсем не так. Римо, ты, конечно, можешь воздать ему последние почести на месте бедствия. Только не останавливайся. Притормози, но не останавливайся. Надо добраться до Вашингтона раньше, чем Царю Греха захочется сбросить с трона марионетку, которую он втайне презирает.
   — Да нет никаких царей! — устало отмахнулся ученик.
   — Значит, есть Царица Греха. Когда она узнает о постигшем нас несчастье, и часа не пройдет, как она дерзнет воссесть на Трон Орла. Есть люди худшие, чем Корвин Неправедный^[2].
   — Кто, кто?
   — Мадьяр, по-вашему, венгр. В трудные времена Дом был вынужден служить этому правителю.
   — Почему же он «Неправедный»?
   Мастер Синанджу понизил голос:
   — Его избрали.
   — Вот так-так!
   — Весь Балканский полуостров содрогнулся от ужаса, — пояснил Чиун. — В те времена такой способ перемены правителя не был в ходу.
   В зеркале заднего вида мелькнула вспышка синего света. За машиной Римо следовал патрульный автомобиль полиции штата Коннектикут.
   — У меня нет на них времени, — проворчал Римо.
   — Что?
   — Посмотри, нам на хвост села полиция штата.
   Чиун пожал плечами.
   — Значит, они не отцепятся, пока у одной из машин не кончится бензин.
   — Скорее всего у нашей, — отозвался Римо, бросив взгляд на индикатор топлива.
   — Тогда остановись. Мы — мастера Синанджу и не боимся каких-то там ищеек.
   Ученик тяжело вздохнул, выехал на обочину, притормозил и опустил стекло. Из полицейского автомобиля вышел человек и направился в сторону «драгуна».
   — У нас нет времени, — заметил Чиун.
   — Я только что говорил то же самое.
   — Тогда дай задний ход.
   — Тогда он просто вызовет подкрепление, и на нас будет охотиться вся полиция Коннектикута.
   — Не будет, если ты уничтожишь его рацию.
   — Мысль хорошая, — согласился Римо и резко дал задний ход.
   «Драгун» бампером ударился о патрульную машину и стал заползать ей на капот. «Драгун» оказался слишком массивным, и машина сразу же просела под его тяжестью. Колеса автомобиля Римо уничтожили лобовое стекло, смяли крышу, раздавили мигалку. Затем «драгун» медленно съехал на асфальт.
   Полицейский, который только что намеревался побеседовать с водителем «драгуна», воспринял столь красноречивую демонстрацию превосходства противника как личное оскорбление. Он выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в дверцу бронемашины. Пули только слегка оцарапали красную краску. В остальном «драгун» не пострадал.
   Коп перезарядил пистолет и выпустил еще одну обойму. Не обращая на его потуги никакого внимания, Римо нажал на газ.
   — Теперь он дважды подумает, прежде чем захочет связываться с нами, — сказал Чиун, убедившись, что пули отскочили от задней дверцы машины, не причинив ей вреда.
   — О чем ты говоришь! К полуночи они будут прочесывать всю дорогу до самой Нью-Рошели.
   — К тому времени мы должны быть в Вашингтоне, — возразил учитель.

* * *

   Сотрудник «Амтрака», проводник Дон Беррис, брел по пояс в воде и благодарил небеса: здесь по крайней мере нет аллигаторов.
   А в заливе Кано, в Алабаме, были аллигаторы. Буксирное судно там врезалось в опоры железнодорожного моста и повредило конструкцию. И когда на мост въехал «Сансет лимитед», опоры не выдержали, и семь вагонов полетели в воду. Кишащий аллигаторами залив наполнился вытекшим дизельным топливом и людьми.
   Вот тогда было плохо. Очень плохо. Сорок семь человеческих жертв. И могло быть еще хуже.
   Правда, Беррису в тот раз повезло. Его вагон остался на рельсах.
   Но вот сейчас — скверное дело. Честное слово, скверное.
   «Мерчантс лимитед» врезался в перегородивший пути бульдозер. Каким образом бульдозер оказался на железнодорожном полотне, в данный момент никого не волновало. Прежде всего надо спасти тех, кто выжил. И извлечь из воды трупы.
   Беррис в прорезиненных рыбацких штанах продирался сквозь тростник, ощупывая ногами дно в поисках мертвых тел.
   В голову ему пришла еще одна мысль. Слава Богу, закончился век паровозов. В былые времена в случае серьезной катастрофы деревянные вагоны вспыхивали, как хворост, и огонь безжалостно пожирал изувеченных людей.
   Да, могло быть гораздо хуже.
   Проводник наступил на нечто мягкое и массивное.
   Он погрузил руки в воду и принялся шарить по дну. Сердце его отчаянно колотилось. Неприятная работа, что и говорить, но кто-то же должен... Пока тела не уплыли в открытое море, и пока их не обглодали крабы. Мертвецы очень быстро становятся неузнаваемыми, пролежав какое-то время под водой, и вполне естественно, что их близкие в таких случаях предпочитают заочное отпевание.
   Беррис нащупал что-то похожее на пучок водорослей. Впрочем, пальцы не скользили, поэтому спасатель решил, что держит в руке прядь человеческих волос.
   Он сделал глубокий вдох и осторожно потянул.
   Над поверхностью воды показалась голова маленькой девочки. Лицо ее уже приобрело мертвенный синевато-серый оттенок, а широко распахнутые синие глаза смотрели прямо на Берриса. Ему хотелось зарыдать, но он сдержался. Взяв девочку на руки, проводник попытался крикнуть. В горле у него вдруг запершило, и, только откашлявшись, он наконец выдавил:
   — Тело!
   Двое спасателей поспешили к нему и осторожно приняли тело. Беррис нервно сглотнул и побрел дальше.
   Да, дело скверное, говорил он себе. Но бывает и хуже. Зимой вода стала бы чересчур холодной, спасательные работы шли бы медленнее, и маленькая голубоглазая девочка могла бы пролежать под водой всю ночь. Или двое суток. А она этого не заслужила. Человек не должен лежать в ледяной воде, даже если он мертв и уже не чувствует боли.
   Да, могло быть хуже. Хотя дело скверное. Чрезвычайно скверное.

* * *

   Римо затормозил у обочины и вышел из машины.
   Место происшествия заливал свет прожекторов. Освещая воды залива, в небе барражировали оранжевые вертолеты береговой охраны. В радужной пленке у самого берега лежали два полузатопленных вагона. По темной воде двигались похожие на уток пожарные катера.
   — Похоже, дело нешуточное, — заключил Римо.
   Чиун не ответил: оба разом двинулись к железнодорожным путям.
   На берегу уже успели оборудовать временный морг. В свете прожекторов палатки казались каменными пирамидами. Повсюду сновали озабоченные медики со склянками в руках. Римо схватил одного из них за рукав.
   — Мы хотим узнать про друга.
   — Список в третьей палатке.
   В третьей палатке сидела измученная медсестра. Она то и дело отвечала на звонки по сотовому телефону, сверяясь со списками пострадавших.
   — В поезде ехал наш друг, — сказал ей Римо.
   Девушка подняла голову.
   — Фамилия?
   — Смит.
   — Подождите минуту, — сказала она в телефонную трубку и пробежала список глазами. — Здесь Смита нет.
   — Что из этого следует?
   — Трудно сказать. Может быть, не нашли тело. Или не установили фамилию.
   — А если он не погиб, а только ранен?
   — К сожалению, пока есть только такой список. Попробуйте обратиться в морг. Вам покажут, куда идти.
   Она вновь поднесла телефон к уху.
   — Алло? Я вас слушаю...
   Выйдя из палатки, Римо буркнул:
   — Да, видимо, надо обратиться в морг.
   — Потом. Сначала посмотрим здесь, — отозвался мастер Синанджу и указал на соседнюю палатку. Там на походных кроватях лежали под простынями два трупа.
   Ассасины вошли в палатку. Чиун приподнял одну простыню, потом другую — Харолда У. Смита здесь не было.
   В следующей палатке они обнаружили огромный кусок брезента, из-под которого торчали руки и ноги. Чиун приподнял брезент и увидел только ноги. С другой стороны — тоже. Кореец Чиун отбросил брезент в сторону. Ни одного целого тела! Только конечности. Ни одной головы. Чиун снова накрыл груду брезентом. Его морщинистое лицо оставалось спокойным и сосредоточенным.
   — Давай посмотрим в воде, — предложил ученик. Учитель угрюмо кивнул.
   Офицер железнодорожной полиции попытался воспрепятствовать им, но Римо, бросив: «Некогда», — ухватил его за плечи и повернул так, что полицейский завертелся на месте как юла.
   Когда офицер пришел в себя, Чиун и Римо уже скрылись под водой.
   В свете прожекторов темная заболоченная бухта выглядела весьма зловеще. Казалось, в глубине скрывается что-то жуткое, и оно вот-вот выпрыгнет и набросится на людей.
   Вода сомкнулась над головами Римо и мастера Синанджу, и они поплыли, пересекая медленно перемещающиеся вертикальные пучки света. Им были хорошо видны лежащие на илистом дне вагоны.
   Один из вагонов затонул полностью и теперь напоминал аквариум. Бледные лица прижимались к стеклам. Кое у кого глаза были закрыты, как будто эти люди дремали у окон. Лица других перекосились в предсмертной гримасе. Вот блеснули налитые кровью белки глаз огромного негра: маленькая рыбка спокойно проплыла мимо его приоткрытого рта.
   Строго следя за дыханием, Римо с Чиуном плыли от окна к окну, стараясь заглянуть внутрь вагона. Знакомого лица не было. Самые обыкновенные люди, думал Римо. Они просто, как всегда, ехали домой или по делам. А теперь они мертвы и погребены в железной клетке под водой, и только потому, что им не хватило сил выбраться наружу.
   Римо не прочь был вытащить тела, но вспомнил требование Смита не привлекать внимания. Обычно Римо не задумываясь поступал так, как ему хотелось. Но теперь Смит, похоже, мертв, и Римо решил исполнить его волю.
   Краем глаза он вдруг уловил какое-то движение, повернул голову и заметил, что Чиун открыл дверь вагона. Наружу вырвались остатки воздуха. Мастер Синанджу скользнул внутрь. Ученик последовал за ним.
   Они проплыли вдоль вагона, усиленно тараща глаза, чтобы хорошенько все разглядеть в пробивающихся сверху лучах тусклого света. Там, где было слишком темно, мастера Синанджу ощупывали холодные лица, стараясь представить себе их черты.
   Величественного Харолда У. Смита в этом вагоне не было. Не исключено, что глава КЮРЕ погребен в другом.
   Они проплыли к выходу, оставив мертвых там, где их настигла смерть. Последний долг им отдадут другие.
   Выплыв на поверхность, друзья переглянулись.
   — Наверное, нам надо в городской морг, — сказал Римо.
   Чиун кивнул.
   Они выбрались на берег, вышли на покореженную железнодорожную колею и подошли к локомотиву. Катастрофа произошла оттого, что поезду преградила путь какая-то желтая металлическая махина.
   — Похоже на бульдозер, — заметил Римо.
   Учитель с сомнением посмотрел на смятую груду металла.
   — Для чего используется такой урод?
   — Он перемещает перед собой массу земли.
   Чиун нахмурился.
   — А что он делал на рельсах?
   — Откуда я знаю! Может, здесь переезд.
   — Здесь берег моря. Никакого переезда не было и нет.
   — И правда, — согласился Римо. — Пойдем.
   — Постой. — Чиун поднял с земли какую-то измятую металлическую штуковину и поднес ее к свету. На ней блестело название фирмы и ее эмблема — четыре полукруга, заключенные в окружность.
   — Наверное, фирменный знак, — предположил Римо.
   — Машина японская. Здесь написано «Хидео».
   — Ну и ну? Бульдозер японский?
   — Интересно, что делал японский бульдозер на этих рельсах? — задумчиво протянул Чиун.
   — Ладно, пусть он японский, нам-то что? Идем. Надо спросить в морге.
   Железная эмблема скользнула в широкий рукав кимоно Чиуна. Римо хотел было возразить, но решил, что гнутая железка не помешает их поискам.

* * *

   В городском морге им объявили, что они опоздали.
   — Что значит опоздали? — не понял Римо.
   — Тело погибшего Смита уже забрали, — равнодушно отозвался служитель морга, просмотрев таблички, привязанные к ногам трупов.
   — Кто его забрал? — спросил Чиун.
   — Тоже некто Смит. Кто же еще?
   — Куда увезли тело?
   — Понятия не имею. В морге трупов полным-полно. Куда их увозят родственники, меня не касается.
   Отведя учителя в сторону, Римо сказал ему на ухо:
   — Может, оно — то есть он — у миссис Смит?
   — Надо сначала убедиться, — прошептал в ответ Чиун.
   Римо спросил служителя:
   — Того Смита звали Харолд?
   — Как будто так.
   — Важно знать точно.
   — Да-да, Ховард.
   — Я сказал — Харолд.
   — Харолд, Ховард, кто его знает... Поговорите с его родными. У меня работы выше головы!
   — Последний вопрос, — не отступался Римо.
   — Да?
   — Куда отвозят раненых?
   — В госпиталь святой Марии.

* * *

   В госпитале святой Марии им ответили, что раненый по имени Харолд В. Смит к ним не поступал.
   — Вы уверены? — переспросил Римо дежурную сестру.
   — Никаких Смитов нет, — ответила та. — Справьтесь в морге.
   — Мы справлялись.
   — Значит, тело еще не подняли. Наверное, всю ночь будут работать.
   Римо со вздохом поблагодарил.
   Выйдя из приемного покоя, мастера Синанджу несколько минут молча стояли под черным летним небом, усыпанным яркими звездами.
   — Трудно поверить, что его нет, — выдавил наконец Римо.
   — Да, — согласился Чиун.
   — И что теперь?
   — Надо ехать в Вашингтон.
   — А как же соболезнования миссис Смит?
   Старик кивнул.
   — Да, конечно.
   Ученик посмотрел вверх, на звезды.
   — Не верится, что он мертв.
   Глаза Чиуна сурово сверкнули.
   — Я понимаю, Римо. Очень тяжело потерять первого Императора.
   — Да. Казалось, что он будет жить всегда.
   — Все умирают.
   — Просто кажется, что это неправда.
   — Смерть — самая последняя реальность, — важно изрек мастер Синанджу.
   И они двинулись в путь.

Глава 6

   Доктор Харолд В. Смит поверить не мог, что все еще жив. Нос у него заложило. Легкие раздулись, как бурдюки с вином. Он кашлял, из ноздрей текла соленая вода. Суставы ломило. Когда он открыл глаза, по ним немилосердно полоснуло светом, и они тут же закрылись снова.
   Мало того, какой-то идиот уже объявлял его мертвецом.
   — Привяжите к нему табличку и отправьте в морг, — послышался рядом чей-то равнодушный голос.
   Смит попытался возразить, но изо рта только вытекла тоненькая струйка воды.
   — Он шевельнулся! — донесся до него женский голос.
   — Рефлекторное движение, — отозвался тот же равнодушный голос.
   — Но...
   — Я врач. И не спорь со мной! Привяжите к ноге табличку и отправьте отсюда. Те, кого можно спасти, ждут своей очереди.
   — Хорошо, доктор, — тихо откликнулась невидимая сестра.
   Человек удалился: шаги постепенно затихли вдалеке. На том человеке туфли с мягкими подошвами, или он ступает по мягкой земле.
   Смит попытался кашлянуть, но безуспешно. Голова у него кружилась. Глаза оставались закрытыми, и он видел только непроницаемую тьму, но даже эта черная пустота бешено вращалась.
   Когда вращение наконец прекратилось, глава КЮРЕ чувствовал себя вконец измученным. Зато стала возвращаться память.
   Он припомнил мерный стук колес. Изумление, застывшее в глазах пассажиров, когда люди попадали с мест, как тряпичные куклы, сменившееся затем гримасами ужаса.
   Потом свет погас, и вагон погрузился в темноту. Только тогда прозвучал первый пронзительный крик. Но тут же оборвался, словно кричавшего обезглавил нож гильотины.
   После этого Смит неожиданно утратил равновесие — вагон накренился набок и... ухнул вниз.
   Наступила жуткая тишина. Скрежет металла оборвался.
   Только тут стало ясно, что вагон погрузился в воду.
   Последний толчок. Железная громада опустилась на дно.
   Глава КЮРЕ развел руки в стороны, желая как-то сориентироваться, и ударился головой о спинку сиденья, которая располагалась теперь под совершенно неожиданным углом. В глазах Смита запрыгали искры, но вот они исчезли, и все стало на свои места.
   Он потянулся к окну. Нащупал железный рычаг, неизвестно, верхний или нижний. Рванул на себя, и круглая резиновая пломба оказалась у него в руке.
   Первый шаг сделан!
   Смит как раз старался прикинуть, что надо сделать еще, когда кто-то мертвой хваткой вцепился ему в запястье.
   — Помогите!
   Он узнал этот голос. Чернокожая леди, его соседка.
   — Отпустите, — довольно грубо буркнул Смит. — Я пытаюсь открыть аварийный выход.
   — Так чего же вы ждете?
   Отпускать его она не собиралась. Вторая ее рука вцепилась ему в лодыжку.
   — Что там булькает?
   — Вода, — прохрипел глава КЮРЕ.
   Невидимая его соседка немедленно перешла на визг:
   — Откуда вода?!
   — Мы упали в воду, — терпеливо объяснил Смит. — У нас мало времени. Скорее отпустите меня.
   Охваченная паникой женщина вцепилась в него еще крепче.
   Свободной рукой глава КЮРЕ повернул рычаг.
   Под напором воды оконное стекло здорово ударило его, и в глазах снова заплясали искры.
   Наконец он сумел изловчиться и изо всех сил лягнул обезумевшую женщину. С него слетели ботинки, но он едва ли заметил. Вода оказалась такой холодной, что Смит на мгновение утратил способность ориентироваться в пространстве. Непонятно было, где он находится. Отовсюду его толкали чьи-то руки, сумки, чемоданы. Он изо всех сил отбивался, плотно сжав губы, чтобы сохранить воздух в легких и выбраться из открытого окна.
   Наконец хлеставший в окно поток воды ослаб, и Смит поплыл вперед.
   Вот он нащупал раму. Рванулся наружу и с ужасом понял, что его что-то держит.
   Смит с силой дернулся и почувствовал, что за ногу его держат толстые пальцы. Та женщина все еще цеплялась за жизнь, цеплялась, как осьминог, у которого осталось всего два щупальца.
   Смит снова лягнул ее, но безрезультатно. Выбора у него не оставалось, он схватил ее вслепую за ухо и с силой крутанул, после чего резко ткнул ей пальцем в глаз.
   Стальная хватка мгновенно ослабла. Смит отпихнул негритянку, выбрался из окна и, работая ногами, выплыл на поверхность.
   Он долго отплевывался и никак не мог отдышаться, выпучив от страха глаза. Зубы у него стучали.
   Наконец, собравшись с силами, он глубоко вдохнул и нырнул.
   Ему почти сразу удалось найти открытое окно. Просунув руку внутрь, Смит нащупал чью-то руку и потянул за нее. Из окна, как большой резиновый шар, выплыло чье-то безжизненное тело.
   Смит оттолкнул его и снова протянул руку.
   Ему показалось, что он находится у входа в кромешный ад, где толпы измученных грешников жаждут освобождения.
   Сразу с десяток рук вцепилось в него. Смит ухватил одну из них, но тут же отпустил. Мертвец! Он нашел еще чью-то руку — точнее, та рука нашла его. Глава КЮРЕ с силой потянул, и человек, отчаянно барахтаясь, выплыл наружу.
   Смит решил вытащить еще кого-нибудь и опять протянул руку. Сразу двое вцепились ему в запястье. Он рванулся и невольно выпустил воздух из легких. Вытащить двоих оказалось ему не по силам. Глава КЮРЕ попытался освободиться, но цепкие пальцы не отпускали. Он попробовал действовать двумя руками, но тут и вторую руку кто-то намертво сжал.
   У Харолда У. Смита потемнело в глазах. В ушах зазвенело. Черная пустота вдруг сделалась красной. Кроваво-красной, отчаянно орущей бездной.
   Вот и все, пронеслось у него в голове. Придется проститься с жизнью, и все потому, что я захотел спасти ближнего.
   Затем Харолда У. Смита поглотила тьма, и он уже ничего не помнил. Очнулся он, только услышав голос врача, когда тот уверенно заявил, что мертвого следует отправить в морг.
   Глава КЮРЕ чувствовал, что в легких у него вода. Он изо всех сил старался сделать вдох, но легкие утратили упругость.
   Тогда Смит попытался закричать, но ему не хватало воздуха, чтобы привести в действие голосовые связки. Тогда он резко втянул живот, и во рту забулькала холодная, соленая, отвратительная вода.
   Перевернуться бы на живот.
   — Доктор! — вскрикнула медсестра. — По-моему, он пошевелился.
   — Лучше помоги мне с этим парнем, — отмахнулся от нее врач.
   — Но, доктор...
   — Сестра! Быстрее!
   — Да пошел ты, — тихо, но отчетливо произнесла девушка и перевернула Смита на живот. Ребра его затрещали, все тело прошила резкая боль, изо рта и из носа полилась прогорклая вода, но ясно было — он возвращается к жизни. Глава КЮРЕ закашлялся и долго не мог остановиться.
   — Он жив, — обрадовалась сестра.
   — Значит, вы ему уже не нужны. Идите сюда.
   Сестра с силой надавила кулаком ему на спину, и изо рта вылились остатки воды.
   Приступы кашля отдавались в голове пульсирующей болью. Смит извивался от боли как червяк.
   Он открыл глаза, лишь когда почувствовал, что может нормально дышать.
   И увидел над собой очень бледное скуластое женское лицо.
   — Доктор... Фамилия... — прохрипел он.
   — Что?
   — Как зовут доктора?