Мерфи Уоррен. Заманчивая мишень

   — Черт, совсем забыл!
   — О чем? — спросил Смит слишком уж спокойным голосом.
   — Разговоры по рации запрещены.
   — Знаю, — торопливо отозвался Смит. — И нам нужно проверить зал до появления Большого Мака.
   — Конечно, — согласился агент и отступил в сторону.
   Потом заметил, что сквозь темные очки его разглядывает Чиун.
   — Вы агент секретной службы?
   Кореец гордо распрямился.
   — Более того. Я секретный слуга.
   — Мистер Чиун — эксперт по политическим убийствам, — поспешил объяснить Смит.
   — Эксперт-ассасин, — поправил старик.
   — У него нелады с английским, — добавил шеф КЮРЕ, спешно препровождая Римо и Чиуна в крохотный кинотеатр.
   — Большой Мак? — спросил Уильямс, когда они оказались одни.
   — Кодовое наименование Президента, — объяснил Смит.
   — Очень ему подходит, — буркнул Римо.
   По ту сторону закрытой двери послышался топот бегущих ног, потом громкий голос с отдышкой:
   — Босс уже здесь?
   — Нет, — ответил стоявший на посту агент.
   — Нужно срочно отыскать его! На северной лужайке творится что-то непонятное. Осмотри восточное крыло, а я поднимусь на второй этаж.
   — Ладно.
   Удаляющийся по коридору топот ног замолк, и Римо спросил Смита:
   — Что будем делать?
   — Разузнайте с Чиуном, что там такое. Осторожно.
   — А ты?
   Харолд В. Смит сел на одно из сидений в переднем ряду.
   — Я буду ждать Президента.

Глава 18

   Белый дом начал пустеть часов в семь, хотя по вашингтонским понятиям это довольно рано. Служащих отпустили домой, строго наказав помалкивать.
   Керби Эйерс, одетый в мундир агент секретной службы, наблюдал за турникетами у восточных ворот, где и служащим, и посетителям требовалось сперва вставлять магнитные карточки-ключи в считывающее устройство, а потом проходить через металлодетекторы.
   Аккредитованные при Белом доме журналисты, наоборот, шумно требовали, чтобы их впустили.
   — Что делает Президент? — спросил один из толпившихся на тротуаре репортеров, оставленных без информации в наказание за ложное сообщение о гибели Президента и сомнения в подлинности его личности по возвращении в Вашингтон.
   — Об этом нужно спрашивать у его пресс-секретарши, — отозвался Эйерс.
   — Она не отвечает на наши звонки.
   — Вы сообщили по национальному телевидению о смерти ее босса. Что же вы хотите?
   — Но мы аккредитованы при Белом доме, — простонал другой журналист.
   — Сочувствую, — отозвался Эйерс.
   Среди всеобщей суеты ни журналисты, ни охранники секретной службы не заметили, как человек с одной из самых примечательных в Вашингтоне причесок тайком вылез из задней двери микроволнового телефургона и прополз на четвереньках через металлодетектор.
   Он добрался до середины северной лужайки, тут его засекли телекамеры наблюдения, и поднялась тревога.
   Но человек этот уже плюхнулся в фонтан посередине лужайки.
   Там его и нашел директор секретной службы, выбежавший с северной веранды с нарядом агентов.
   — Он в фонтане, сэр, — доложил Джек Мерта.
   — Как он проник через ворота? — раздраженно спросил директор.
   — Наверно, прополз на четвереньках, пока журналисты отвлекали охранников.
   — Кошмарное нарушение мер безопасности! Большой Мак с меня шкуру сдерет!
   Но когда они подошли к мраморной чаше фонтана, то никого внутри не увидели.
   — У кого есть фонарик, черт побери? — спросил директор.
   Ему подали фонарик.
   Директор обвел лучом весь бассейн. Заметил что-то огромное под водой. В зеленых и коричневых пятнах.
   — Что это, черт возьми? — негромко произнес он.
   Тут над водой показалась голова, и из-под густой копны мокрых белых волос на директора уставились два зеленых глаза.
   Смотрели они так холодно и злобно, что директор едва не выронил фонарик.
   Вспыхнул еще один.
   — Шевелюра как будто очень знакомая, — пробормотал Джек Мерта.
   — Посмотри на глаза. Точь-в-точь змеиные. Даже не мигают от света.
   — Эй ты! Подними руки и вылезай! — приказал Мерта.
   Злобные зеленые глаза продолжали смотреть на агентов с холодной угрозой. Из находившегося под водой рта пошли пузыри.
   Потом голова медленно, осторожно поднялась над водой целиком.
   — Черт побери! — выпалил Мерта. — Это же Гила!
   — Что?
   — Конгрессмен Гила Гинголд, партийный организатор меньшинства в палате представителей.
   — Господи! Точно он. Но почему там?
   Вопрос остался без ответа. Внезапно человек в воде поднялся и с плеском неуклюже, на четвереньках вылез оттуда. Голову он держал высоко, будто черепаха, челюсти его яростно щелкали.
   Агенты разом выхватили оружие.
   — Не стрелять! — крикнул директор. — Он конгрессмен, к тому же представитель оппозиции. Подумайте, какой поднимется шум!
   Агенты, то и дело оглядываясь, стали отступать к северной веранде.
   Зрелище было жутким. Гила Гинголд, одетый в камуфляжную форму, полз на брюхе по зимней траве. Потом бросился к северной веранде, но директор успел захлопнуть дверь у него перед носом.
   Гила Гинголд шлепнулся на землю, стал извиваться, как удав, и злобно щелкать челюстями. Он не произносил ни слова, лишь один раз издал грозный рык.
   — Что это с ним, черт возьми? — испуганно спросил директор.
   — Вы же знаете, как он бесится всякий раз, когда дело касается Большого Мака.
   — Похоже, он совсем одурел.
   — Надо бы сообщить боссу, — покачал головой директор.
   — Как? Радиосвязь под запретом.
   — Сообщу лично.
   И директор вошел в Белый дом.
   — Знаете, — сказал Джек Мерта своим подчиненным, глядя, как партийный организатор меньшинства расхаживает на четвереньках взад-вперед перед резиденцией исполнительной власти, — он мне что-то напоминает.
   — Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал другой агент. — Только не припомню, что именно.
   Через пять минут человек в камуфляжной форме пополз обратно к фонтану и скрылся из виду.

* * *

   Президент Соединенных Штатов ждал в жилой части дома, пока соберется Первая леди, как вдруг к ним вошел директор секретной службы.
   — С какой это стати надо смотреть фильм «Мистер Смит едет в Вашингтон»? — спрашивала Президента супруга. — Там что, какое-то тайное сообщение на звуковой дорожке?

* * *

   Директор откашлялся.
   — Простите мое внезапное появление, мистер Президент. На северной лужайке небольшое осложнение.
   — Раз небольшое, сами и разбирайтесь, — резко ответила Первая леди.
   — Пожалуй, «небольшое» — не то слово.
   Президент и Первая леди вопросительно уставились на вошедшего.
   Директор подошел к Президенту и зашептал ему на ухо:
   — По северной лужайке на четвереньках ползает человек в камуфляжной форме.
   Президент подбежал к окну.
   — Это он там, в фонтане?
   Директор поглядел в ту сторону.
   — По всей видимости, так, мистер Президент.
   Первая леди подошла к ним, вгляделась в окно и раздраженно спросила:
   — Что эта ящерица делает в моем фонтане?
   — Ящерица? — переспросил директор.
   — Если эта копна мокрых волос принадлежит не Гиле Гинголду, то я Элеонора Рузвельт.
   — Мы тоже думаем, что это он.
   — Давайте разберемся спокойно, — начал Президент.
   — Нет, — воспротивилась Первая леди. — Давайте пригласим прессу. Если республиканский организатор меньшинства спятил, то пусть об этом узнают прямо в вечернем выпуске новостей.
   — Ни в коем случае, — отрезал Президент.
   — Кто у нас глава семьи? — спросила Первая леди.
   — Это не важно. Я глава государства.
   Первая леди отошла, бормоча:
   — Подожди, вот стану президентом...
   — Куда ты? — окликнул ее муж.
   — За фотоаппаратом. Если я не увижу этого по телевизору, то хотя бы сделаю снимки для фотоальбома.
   Закатив глаза, чтобы успокоить директора секретной службы. Президент повторил:
   — Давайте разберемся с этим как можно спокойнее.
   — Трудновато, сэр. Он пытался покусать нас. Щелкал зубами у наших ног, будто сторожевая собака.
   — Теперь вы понимаете, каково нам с Первой леди, — сказал Президент. — Пойдемте. Я попытаюсь его образумить.
   — Не советую. Возможно, это хитрость, чтобы выманить вас наружу.
   — Если республиканцы так уж стремятся выжить меня из Белого дома, пусть воспользуются своей наилучшей возможностью.
   Следуя за Президентом к тесному лифту Белого дома, директор почему-то позеленел.

* * *

   — Гила, это вы? — с беспокойством окликнул Президент осторожно подходя к фонтану.
   Когда на организатора меньшинства палаты представителей смотрели из окна второго этажа, он выглядел нелепо. Теперь же, лицом к лицу с ним, Президент ощутил дрожь под злобным, немигающим взглядом одного из своих главных политических противников.
   — Гила, что бы вас ни беспокоило, думаю, мы вполне можем обсудить это с глазу на глаз.
   Зеленые глаза смотрели все так же пристально, нервируя Президента.
   — Несмотря на расхождения во взглядах, мы оба желаем стране самого лучшего. Может, вылезете, пока не захлебнулись?
   Полупогруженная в воду голова опускалась все ниже, покуда вода не дошла до глаз, что таращились из-под мокрой белой гривы волос. Медленно пошли пузыри.
   — Лучше отойдите назад, сэр, — предупредил директор секретной службы. — Прошлый раз он сперва пускал пузыри, а потом бросился на нас.
   — Хорошая мысль, — согласился Президент и сделал шаг назад.
   Зеленые глаза внезапно сузились.
   Неистово замахав руками, белобрысый человек выскочил из воды и на четвереньках подбежал к Президенту так быстро, что никто не успел среагировать.
   Крепкие белые зубы сомкнулись на правой лодыжке Президента. Тот завопил от боли.
   — Стреляйте в него! Стреляйте! — хрипло выкрикнул директор.
   — Не стрелять! — заорал Президент, осознав, несмотря на боль, что находится на линии огня.
   Агенты секретной службы попятились, чтобы получше прицелиться. Лица их побелели, как у призраков.
   Президент и организатор меньшинства яростно боролись на сухой траве. Первый вцепился в волосы своего мучителя, но безрезультатно.
   — Стреляйте так, чтобы ранить, — приказал директор.
   — Не двигайтесь! Не двигайтесь, мистер Президент! — упрашивал Джек Мерта.
   — Оттащите его от меня! — с расширенными от ужаса глазами вопил глава государства.
   Наверху Первая леди торопливо щелкала камерой с фотовспышкой.
   Агенты попытались нажать на спуск, но не успел боек ударить по капсюлю, как в позвоночниках у них внезапно возник ледяной холод. Как им показалось, от ужаса. Оружие почему-то попадало на землю полуразбитым.
   — Что это с вами? — спросил директор.
   — Я, — послышался в ответ хрипловатый голос позади двух охранников.
   И пока директор соображал, что происходит, Римо одним махом преодолел темную лужайку и коснулся ребром ладони дергающегося из стороны в сторону затылка организатора меньшинства.
   Гила Гинголд тут же расслабился.
   Вытащив Президента из-под мерзкой туши, Уильямс прошептал ему на ухо.
   — Нас прислал Смит.
   — Слава Богу! Я думал, он откусит мне ступню.
   — Кто говорит? Кто это сказал? — спросил директор, пытаясь заглянуть за спины своих замерших агентов.
   — Я, — ответил Президент.
   Директор повернулся. Увидел Президента, неуверенно поднимающегося на ноги, и организатора меньшинства, недвижно лежащего на траве. Больше никого.
   — Что случилось?
   — Не важно, — резко ответил Президент. — Мне нужно попасть на демонстрацию фильма.
   — Сейчас?!
   — Да, именно сейчас. Распорядитесь, чтобы Гилу отправили в больницу Святой Елизаветы и, ради Бога, держите все в тайне!
   — Сэр, я не представляю, как кому-либо объяснить, что здесь произошло.
   — Это самое лучшее, что я сегодня слышал, — отозвался Президент и захромал к дому.
   Директор тем временем обошел парализованных агентов и спросил:
   — Что с вами?
   Агенты повалились на землю, словно бы от крика своего начальника.
   У восточных ворот журналисты умоляюще выкрикивали какие-то вопросы. Ответом стало молчание.
   На посту у входа в кинотеатр Президент никого не обнаружил.
   И растерялся. Но тут к нему быстрыми шагами приблизился какой-то агент. К громадному облегчению главы государства, это был Винс Капецци.
   — Прошу прощения, сэр. Меня отозвали поискать вас.
   — Я хочу посмотреть этот фильм, — сказал Президент, — и пусть меня не беспокоят ни по какому поводу за исключением атомной тревоги.
   — Слушаюсь, сэр, — ответил Капецци.
   Президент вошел в зал, до того маленький, что во время званых обедов он иногда служил гардеробной. Свет уже погасили. Но в крохотном переднем ряду глава государства разглядел человека. Когда дверь открылась, он не обернулся.
   Президент заколебался, ощутил внезапный холод, одернул пиджак и пошел вперед.
   Человек сидел неподвижно, будто манекен.
   Устроившись рядом с ним. Президент спросил вполголоса:
   — Смит?
   — Конечно, мистер Президент, — ответил знакомый кислый голос.
   Лишь тут глава государства окончательно успокоился.
   — Как вы сюда попали?
   — Через туннель от министерства финансов.
   — Вы знаете о нем?
   — Не важно. Вы хотели меня видеть.
   Экран осветился, и начался фильм. Пока шли первые кадры, они обменивались короткими фразами; Президент украдкой поглядывал на патрицианский профиль Харолда В. Смита. Этот человек выглядит совершенно заурядным, подумал он.
   — Что случилось с прямой линией связи? — спросил глава государства.
   — Видимо, организатор банковского кризиса в День Труда повредил ее. Я не смог найти обрыв и соединить провод.
   — Значит, прямой связи у нас нет?
   — Не столь уж большая беда в такое время.
   — Мне нужна ваша помощь. У нас на лужайке только что произошел инцидент.
   — Я заметил, что ваша лодыжка кровоточит.
   Президент глянул на правую ногу. Носок был продран.
   — Меня укусил организатор меньшинства в Конгрессе.
   Харолд В. Смит никак не среагировал, и Президент продолжил:
   — Спас меня, кажется, один из ваших людей.
   — Он спас вас и от бешеного кота.
   — По заключению лаборатории ФБР, кот не был бешеным.
   — Странно.
   — Кто-то пытается либо убить меня, либо вывести из душевного равновесия, либо и то, и другое одновременно.
   — Видимо, так.
   Оба они смотрели на экран, но сюжет фильма их не волновал.
   — Полагаю, — сказал Смит, — вы хотите, чтобы организация продолжала свою деятельность, по крайней мере пока не кончится этот кризис.
   Президент вздохнул.
   — Да, у нас есть разногласия. Но банковский кризис вы уладили превосходно. Экономика ведь находилась на грани катастрофы, которой страна могла не выдержать.
   — Справились и с другой проблемой, — дополнил Смит. — Мы восстановили утраченные оперативные фонды и снова обеспечены деньгами.
   — Прекрасно. Даю вам санкцию на продолжение деятельности.
   — Принимаю, — кивнул шеф КЮРЕ.
   Президент повернулся к нему.
   — Голос у вас не особенно радостный.
   — Мы говорим о долге, мистер Президент, не об удовольствии. До вас я служил семи главам государства. И ни разу не получал от этого удовольствия.
   — Понимаю.
   — На время кризиса мои люди останутся здесь. И еще — мне потребуется доступ ко всем данным, которые собрала секретная служба.
   — Я устрою пресс-конференцию.
   — Моя фамилия должна храниться в строжайшем секрете.
   — Детали мы обговорим, — согласился Президент.
   Фильм продолжался. Вскоре глава государства спросил:
   — Эту организацию создал тот самый Президент, которому я всеми силами стремлюсь подражать, не так ли?
   — Да.
   — Знаете, мне трудно в это поверить.
   Смит не ответил, и Президент сказал:
   — Есть некая ирония судьбы в том, что Президент, санкционировавший убийства в качестве орудия внутреннего порядка и внешней политики, сам стал жертвой убийцы.
   Глава КЮРЕ снова промолчал, и у Президента возникло ощущение, что он говорит ерунду.
   — Как я выгляжу в сравнении с ним? — наконец спросил он.
   — Мистер Президент, я прекрасно знал того Президента.
   — И что же?
   — Вы не он.
   Президент, обидевшись и глядя на экран, вжался в кресло.

Глава 19

   Пепси в своей джорджтаунской квартире беспрестанно названивала по телефону, заткнув указательным пальцем свободное ухо.
   В другом конце комнаты Алоисиус Фезерстоун что-то бубнил в микрофон магнитофона. В промежутках между звонками Пепси вынимала палец из уха и пыталась следить за его речью.
   — ...после провала высадки на Кубу в Заливе Свиней поговаривали, что он грозился разнести ЦРУ на тысячу кусков и развеять обломки по ветру. Он отправил в отставку директора управления Аллена Даллеса и некоего генерала Кейбелла. Нужно иметь в виду, что если Даллес, возможно, был главой заговора, то ключевой фигурой является брат Кейбелла. Почему? Все очень просто. В те дни он был мэром Далласа. Туг заговор, как говорят, стал набирать силу.
   «Алло», — услышала Пепси в телефонной трубке.
   — Джордж? Это Пепси. Что слышно?
   — Во-первых, что тебя уволили.
   — Нет, я имею в виду — о покушении на жизнь Президента.
   — О нем я ничего не знаю, но на лужайке Белого дома с час назад творились крупные беспорядки.
   — Какого рода?
   — С участием секретной службы. Кого-то прикрыли простыней и унесли на носилках.
   — Кто-то погиб?
   — Нет, раз его повезли в больницу Святой Елизаветы.
   — Это не психушка, куда секретная служба отправляет людей, произносивших угрозы в адрес Президента?
   — Она самая. Раненых и убитых туда не отправляют, только помешанных.
   — Может, спятил кто-то из агентов секретной службы?
   — Если хочешь уточнить, то знай — Си-эн-эн сейчас демонстрирует видеозапись.
   — Спасибо, Джордж.
   Пепси бросила трубку и схватила пульт дистанционного управления. На экране телевизора появилась заставка Си-эн-эн.
   Дожидаясь краткого содержания последних известий, Пепси прислушивалась к голосу Щеголя Фезерстоуна.
   — ...Мэр Кейбелл велел далласскому управлению полиции скомкать расследование и сказал, где найти Освальда. Освальда из морской пехоты, не из ЦРУ, который был вовсе не Освальдом. А Хайделлом...
   Фезерстоун поднял взгляд и увидел, что Пепси смотрит телевизор, но без звука.
   — Слушаете меня? — спросил он.
   — Пленка еще крутится?
   — Да.
   — Тогда мне незачем вас слушать.
   — Вам не нужно ничего записывать?
   Пепси потрясла своей короткой гривой.
   — Когда лягу спать, запушу вашу пленку и все запомню во сне. Таким образом я изучаю иностранные языки.
   — А какие вы знаете?
   — Главным образом, английский. Не важно. Продолжайте говорить.
   Щеголь пожал плечами.
   — Насколько я понимаю, Хайделл оказался ликвидатором из ЦРУ. Кто были другие? Никто не знает. Может, агенты ЦРУ, может, мафиози, может, кубинцы. Может, одним из них был настоящий Освальд. Во всяком случае, далласскую полицию напустил на Освальда мэр Кейбелл, чтобы снять подозрения с Хайделла. Документами полностью подтверждается, что...
   Когда пустили краткую сводку последних новостей, Пепси так усилила звук, что Щеголь умолк и тоже уставился на экран. На всякий случай девушка нажала кнопку «запись» на пульте видеомагнитофона.
   "После попытки убить Президента США сегодня утром в Бостоне пресс-корпус Белого дома удалили с территории особняка, служащих распустили по домам. Несмотря на официальное опровержение, весь день упорно ходили слухи насчет серьезного ранения Президента. Это подтверждается до сих пор необъяснимыми волнениями, которые подняли агенты секретной службы, когда сегодня в два часа дня приземлился «ВМФ-1».
   Меньше часа назад Президент неожиданно появился на северной лужайке. Камеры засняли главу государства, когда он, судя по всему, уговаривал неизвестного человека вылезти из фонтана..."
   На экране появился фонтан, рядом Президент. Неожиданно из воды выскочил человек в камуфляжной форме и повалил его. Дальнейшее виднелось на темной лужайке смутным пятном.
   "...Сообщают, что Президент в схватке не пострадал, а нападавший отправлен в неизвестное место, — продолжал диктор. — В настоящее время о состоянии Президента ничего не известно. Этот инцидент оживил слухи о заговоре с целью убить главу государства. Белый дом существование такого заговора полностью опровергает.
   Представитель кинорежиссера Харди Брикера в Голливуде сегодня заявил, что покушение на Президента поразительно напоминает Даллас, и призвал срочно принять закон, требующий опубликования все еще засекреченных..."
   — Усильте звук. Я хочу это послушать, — попросил Щеголь.
   Зазвонил телефон, и Пепси, наоборот, убавила громкость.
   — Да? — произнесла она в трубку.
   — Пепси Доббинс? — спросил приглушенный женский голос.
   — Да?
   — Я не могу представиться, но если хотите снять материал, который вернет вам расположение АТК, поезжайте в больницу Святой Елизаветы и скажите что хотели бы видеть Гилу Гинголда.
   В трубке послышались гудки.
   — Кто звонил? — поинтересовался Щеголь.
   — Не уверена, но, кажется. Первая леди. Иногда она тайком мне кое-что сообщает.
   — Что она сказала?
   — Что в больнице Святой Елизаветы находится Гила Гинголд.
   — Не слишком правдоподобно.
   — Не вам судить, — фыркнула Пепси. — Надевайте пиджак и берите камеру. Займемся этим.
   — Нельзя ли подождать? Я хотел послушать, что говорит Харди Брикер. Он мой кумир.
   — Заведите себе нового кумира.

* * *

   Когда зазвонил телефон, Гила Гинголд сидел за своим столом в Капитолии и решал, как окрасить кронозавра — в серо-зеленый цвет или зелено-серый. Кронозавры — громадные доисторические крокодилы, и никто знать не знает, какого они должны быть цвета.
   В кабинете он остался один, сотрудники его уже отправились по домам. Конгрессмен Гинголд и сам бы ушел, но дома была жена. Ей не нравилось его увлечение динозаврами. Она не захотела посмотреть «Парк Юрского периода» даже один раз, а Гила Гинголд смотрел целых шесть, не считая видеопросмотров. Когда фильм такой замечательный, видеопросмотры не в счет.
   Гила принялся открывать бутылку серо-зеленой эмали, но телефонная трель не умолкала. Решив, что его, наверное, домогается жена, конгрессмен из Джорджии отставил бутылку, пластикового кронозавра, которого собирал в свободное время, и поднял трубку.
   — Да? — настороженно спросил он.
   — Это Фред Флауэрс из отдела новостей Би-си-эн. Я звоню, чтобы проверить слухи, которые носятся по городу.
   — Какие слухи?
   — Что Гила Гинголд после инцидента в Белом доме находится на обследовании в больнице Святой Елизаветы.
   — Что за чушь! — заорал, подскочив, Гила Гинголд. — И мое имя произносится со звонким "г". Не «Хила». Хила — это испанская ящерица. Я Гила.
   — Вы Гила Гинголд?
   — Гила! Звонкое "г", черт побери!
   — Говорят, вы укусили Президента за лодыжку. Что можете сказать по этому поводу?
   — Этого никогда не бывало, стегозавр вы этакий! — заорал Гинголд.
   — Тогда почему вас отправили в больницу Святой Елизаветы? Как утверждают слухи.
   — Идиот! — огрызнулся Гила Гинголд, швырнул трубку и схватил пальто. Он настолько вышел из себя, что сбил на пол пластикового кронозавра и даже не заметил. Конгрессмен хлопнул дверью, и все пластиковые тираннозавры, аллозавры и велосирапторы на полках разом вздрогнули.
   В больнице Святой Елизаветы никто из руководителей с Пепси Доббинс разговаривать не захотел.
   — Вы отрицаете, что Гила Гинголд здесь? — не отставала она. — Имейте в виду, камера включена.
   Они находились в кабинете официального представителя больницы. Стоявший позади журналистки Щеголь Фезерстоун смотрел в видоискатель аппарата и надеялся, что нажимает нужную кнопку.
   — Я не подтверждаю и не отрицаю этого, — отозвался представитель.
   — Это не ответ.
   Позади них появился какой-то мужчина, громко стучавший каблуками при ходьбе, и требовательно спросил:
   — Кто здесь главный?
   Пепси узнала голос и обернулась. Увидев лицо Гилы Гинголда, побагровевшее от гнева под белой копной волос, она толкнула Щеголя в бок и прошипела:
   — Снимайте все, что происходит!
   Потом поднесла микрофон к багровому лицу и спросила:
   — Конгрессмен Гинголд, как вы относитесь к слухам, будто вас увезли сегодня вечером из Белого дома после неудачного покушения на жизнь Президента?
   — Я категорически отвергаю подобные выдумки! — негодующе прогремел Гинголд.
   Пепси повернулась к представителю больницы.
   — Очевидно, конгрессмен Гинголд не был сюда помещен. Почему же вы отказались опровергнуть этот слух?
   На лице представителя отразилось смятение.
   — Но... но он здесь.
   — Проводите меня к нему, — потребовал Гинголд.
   — Сюда, конгрессмен, — пригласил представитель.
   — Мы тоже! — торжествующе заявила Пепси.
   — Нет, — возразил на ходу представитель.
   — Конгрессмен, только с помощью видеозаписи вы сможете опровергнуть злобные, порочащие вас слухи, — тяжело дыша, сказала журналистка, летя за Гинголдом по безупречно чистым коридорам.
   — Держитесь рядом со мной, — отрывисто произнес Гинголд.
   В особом отделении на четвертом этаже их провели в особую палату, где под воздействием снотворного спал на животе какой-то человек, свесив руки по сторонам койки.