Мерфи Уоррен. Заманчивая мишень

   Пепси заметно оживилась.
   — Вы можете их подслушать?
   — А чем, думаете, я здесь занимался, вас ожидаючи? Решал кроссворд?
   — Ну так не сидите истуканом! — воскликнула девушка, вынимая из сумочки портативный магнитофон. — Прибавьте громкость, чтобы всем было слышно.
   Сквозь потрескивания из приемника донеслись возбужденные голоса агентов секретной службы.
   — Винтовку стрелка понесли вниз, — произнес один.
   — Неужели и правда «манлихер»?
   — На стволе крупными буквами отштамповано «манлихер-каркано», — последовал приглушенный ответ.
   — Что такое «манлихер-карбано»? — недоуменно произнесла Пепси.
   — "Каркано", — поправил таксист. — Дрянная итальянская винтовка.
   — Откуда вы знаете?
   — Да все знают, что это за хлам. Правда, Освальд недурно с ней управился.
   — Освальд?
   — Ли Харви Освальд. Псих, который застрелил Кеннеди.
   Пепси нахмурилась.
   — Я думала, его застрелил Сирхан Сирхан.
   — Он убил Роберта Кеннеди. А я веду речь о Джеке.
   — Меня тогда еще на свете не было. — Пепси терпеть не могла, когда людям не приходило в голову, что она появилась на свет только в конце шестидесятых.
   Агенты тем временем продолжали разговор.
   — Назови серийный номер. Я запрошу по радио НЦРО БКТАТО.
   — О чем это он? — поинтересовалась Пепси.
   — О том, — терпеливо ответил водитель, — что хочет сообщить серийный номер винтовки в Бюро по контролю за торговлей алкоголем, табаком и огнестрельным оружием. НЦРО — это их национальный центр регистрации огнестрельного оружия. Таким образом можно получить сведения о любом огнестрельном оружии, изготовленном в этой стране.
   — Откуда вы знаете?
   Таксист пожал плечами.
   — Я любитель таких сведений. А вы почему не знаете?
   — Вам не понять, — ответила Пепси. — Я женщина. А вы мужчина.
   Из приемника сквозь треск послышался голос:
   — Серийный номер эс двадцать семь шестьдесят шесть. Повторяю, эс двадцать семь шестьдесят шесть.
   — Черт побери! — воскликнул водитель.
   — В чем дело? Что это значит?
   — Что это та же самая винтовка, из которой убили Кеннеди.
   Пепси Доббинс и ее оператор недоуменно переглянулись.
   — Ну и что?
   — А то, что в вашем распоряжении оказался потрясающий материал. Чего ж вы сидите? Скорее выходите в эфир, покуда снова не началось укрывательство фактов.

* * *

   Такси на полной скорости рвануло из гаража к местному филиалу АТК.
   Пепси вошла в дверь, набрала в легкие побольше воздуха и заорала во весь голос:
   — Покажите мне ближайшую включенную камеру и соедините с завотделом новостей в Вашингтоне!
   Присутствующие с каменными лицами тут же посмотрели на нее.
   — Ну, чего ждете?
   Каменные лица еще больше окаменели.
   — Вы не знаете, кто я? Пепси Доббинс. Я передала историческое сообщение о том, что Президент убит. А теперь намерена разоблачить кроющийся за этим заговор.
   Никто не шевельнулся, кроме охранника в будке, который снял телефонную трубку и принялся набирать номер.
   — Что это с вами? Да, Президент убит, но оплакивать его лучше в нерабочее время. Мы призваны осуществлять право народа знать истину.
   — Президент не убит, — угрюмо буркнул кто-то.
   Пепси отступила назад.
   — Господи, — прошептала она оператору, — неужели они тоже состоят в заговоре? Может, являются сообщниками в утаивании?
   — Похоже на то, — негромко произнес таксист.
   Журналистка резко обернулась.
   — А вы что здесь делаете?
   — Интересно посмотреть, как все обернется. Вы же ничего не смыслите в этих делах, а я смыслю. Прочел о политических убийствах все книги, какие только смог найти. Я ходячая энциклопедия. Я бы, пожалуй, пригодился вам в качестве консультанта.
   — Погодите, — отозвалась Пепси и откашлявшись, заговорила: — Президент убит, секретная служба пытается скрыть правду. Бог весть, насколько все это запутано и куда уходит корнями.
   К девушке подошел человек с суровым выражением лица.
   — Президент жив.
   — Мы все видели на экране, как его убили.
   — Не его, а особого агента секретной службы.
   — А вы откуда знаете?
   — Я завотделом новостей в этом филиале и только что узнал об этом от вашего завотделом. Телекомпания сейчас передает опровержение и извиняется.
   — О Господи! А моей фамилии не упоминают? Я все еще пытаюсь загладить ту свою маленькую оплошность.
   — Вы о том самом репортаже, который вели якобы от Капитолия, хотя на стену за вашей спиной проецировался цветной слайд? — дружелюбно осведомился таксист. — Или о репортаже от штаб-квартиры НАСА: на слайде-то был Нассау, столица Багамских островов.
   — И то, и другое произошло по чьему-то недомыслию, — огрызнулась Пепси.
   — А из-за вашего недомыслия, — произнес завотделом, — АТК осрамилась, уровень цен на бирже за три минуты упал на шестьдесят пунктов. Торговлю пришлось остановить. На валютных рынках паника. Все шло очень скверно, пока с «ВВС-1» не передали опровержения.
   — Вы уверены, что Президент все-таки жив? — спросила девушка.
   — Он еще не выходил в эфир.
   — Возможно, это объясняется укрывательством.
   Завотделом взял у секретарши телефонную трубку произнес несколько слов, потом швырнул Пепси.
   — Скажите это своему завотделом. И убирайтесь отсюда!
   — Грег? Я могу все объяснить... — начала журналистка.
   Однако Грег не склонен был выслушивать объяснения. Он разразился бранью. Пепси сначала кривилась, потом стыдливо понурила голову.
   Когда он умолк, девушка сказала:
   — Я, кажется, могу слегка исправить положение.
   — Каким образом?
   — У меня есть надежное свидетельство, что винтовка, из которой застрелили Президента, то есть агента секретной службы, та же самая, из которой убит Кеннеди. Джек, а не Роберт.
   — Не морочь мне голову. Пепси. Ты и так висишь на волоске.
   — Нет, правда! У меня есть запись на пленке. Послушай.
   Пепси перемотала пленку и прокрутила перед телефонной трубкой подслушанные по рации обрывки разговора.
   — Кто там все тебе объясняет? — спросил завотделом.
   — Мой таксист.
   — Полагаешься в проверке фактов на память какого-то таксиста? — зарычал завотделом.
   — Послушай, — проговорила Пепси, закрыв ладонью свободное ухо, — если винтовка та же самая, новость, возможно, окажется сенсационной. Надо срочно выйти с ней в эфир.
   — Я ни с чем в эфир выходить не стану. Возвращайся в Вашингтон, разберемся на месте. Кстати, меня еще ждет серьезный разговор с президентом компании. А тебя — со мной.
   В трубке послышался щелчок.
   — Отвезите меня в аэропорт, — уныло сказала девушка. — Только сильно не гоните.
   По пути таксист предложил:
   — Может, захватите меня с собой? Я во многом помогу вам, к тому же мне надоело гонять наперегонки с сумасшедшими бостонскими водителями...

Глава 10

   Кассирша в аэропорту была непреклонна.
   — У нас нет двух соседних мест во втором классе и ни единого места в первом.
   — Но я Пепси Доббинс! Снимите кого-нибудь с рейса.
   Имя на кассиршу впечатления не произвело.
   — Пассажиры уже на борту. Пожалуйста, скоро следующий рейс...
   — Я бы с удовольствием, — пробормотала Пепси. — Но мне срочно нужно в Вашингтон.
   — Какое место предпочтете — двенадцатое А или тридцать первое Е?
   — Давайте оба, — ответила девушка. — С каких это пор к вашингтонским корреспондентам АТК относятся так неуважительно? — вдруг вскипела она.
   — После того как одна из них здорово села в лужу, — предположил таксист.
   — Думайте, что говорите. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
   — Большое спасибо, — поблагодарил таксист, получая билет из рук Пепси.
   — А как же я? — обиделся оператор. Он стоял чуть в стороне, неловко болтая руками. Он словно не знал, куда их деть без орудия производства.
   — Отправляйся пешком, — бросила журналистка. — И впредь покрепче держи камеру!

* * *

   Пепси обнаружила, что на месте 12-А сидит какой-то маленький азиат — ну точь-в-точь мумия! Его тонкое, как прутик, тело покрывало лавандовое кимоно. Голова была совершенно лысой, лишь над ушами сохранился белоснежный пушок. Со сморщенного подбородка свисала реденькая бороденка, смахивающая на струйку дыма. В иллюминаторе отражались его узкие карие глаза.
   Наклонясь к нему, девушка спросила:
   — Вы не откажетесь поменяться местами с моим знакомым?
   — Откажусь, — проскрипел старый азиат, не отрываясь от иллюминатора.
   — Но я хочу сидеть рядом с ним!
   — Так сядьте к нему на колени! И не надо мне докучать.
   — Но я Пепси Доббинс!
   — А я мастер Синанджу.
   Девушка захлопала глазами.
   — По-моему, он не сдвинется с места, — обернулась она к таксисту.
   — Вы очень проницательны, — заметил азиат — Для обычной женщины.
   Пепси неохотно плюхнулась рядом с этим хилым человечком, а таксист отправился в конец салона. Через несколько минут самолет поднялся в воздух.
   Когда надпись «Застегните, пожалуйста, привязные ремни» погасла, журналистка повернулась к старику азиату и посетовала:
   — Могли бы быть со мной полюбезнее.
   — Не вижу, чтобы вы были любезны со мной.
   — Но я важный телекорреспондент.
   Лицо старого азиата покрылось морщинками словно мокрый пергамент.
   — Ха! Я гораздо важнее вас.
   — Как это?
   — Я непоколебимый страж трона Америки.
   — Прекрасно, — негромко произнесла Пепси, мгновенно сочтя старика маразматиком.
   Старый азиат погрузился в молчание.
   — Само собой, — добавил он после долгой паузы, — это государственная тайна.
   Не отрывая глаз от газеты «Пипл», Пепси спросила:
   — Что именно?
   — Тот факт, что я тайно служу истинному правителю Америки. Никому не говорите.
   — Хорошо.
   — Задача эта неблагодарная.
   — Не сомневаюсь.
   — Особенно с тех пор, как приходится охранять Президента-марионетку, а не императора Смита.
   Пепси оживилась.
   — Президента-марионетку?
   — Он фиктивный правитель. Впрочем, мало кто об этом знает.
   — Конечно, — неуверенно произнесла девушка.
   — Все ваше правительство фиктивное. Фикция и фарс.
   — Зато неглупое.
   — И вот до чего опускается ассасин в эти ужасные времена.
   — Прошу прощения. Вы сказали «ассасин»?
   Старый азиат приложил тонкий иссохший палец к похожим на бумагу губам.
   — Тайный ассасин.
   — Вы ассасин?!
   — Тайный.
   — Очень интересно, — отозвалась Пепси, незаметно залезла в сумочку и нажала кнопку «запись» на портативном магнитофоне.
   — Конечно же, я не вправе распространяться об этом. Начнется болтовня...
   — Само собой. Однако между нами — вы не имеете отношения к тому, что произошло сегодня?
   — К позору?
   — Да. К позору.
   — Очень низкий поступок. Поразить из грохочущей палки дворцового охранника, а не подлинную цель!
   — По-вашему, плохо, что убили не того человека?
   — Просто позор. Настоящий ассасин устраняет только цель и никого больше. Притом без дыма и грохота.
   — Значит, если б за дело взялись вы, Президент был бы мертв?
   — Если б за дело взялся я, — ответил старик, — эта марионетка была бы не только убита, но и убита таким образом, что никто не заподозрил бы дурацкой игры.
   — То есть грязной игры?
   — Тем, что произошло сегодня, возмутился бы даже цыпленок.
   — Думаете?
   — Конечно.
   Старик снова погрузился в долгое молчание. Взгляд его быстрых карих глаз то и дело обращался на блестящий дюраль под самым иллюминатором.
   — Мы уже вне опасности, — произнес он наконец.
   — Вы имеете в виду страну?
   — Нет. Этот экипаж. Крыло не отвалилось. Обычно такое происходит в первые десять минут. Теперь оно вряд ли отвалится до тех пор, пока мы не приземлимся. А потом уже не важно.
   — Давайте вернемся к Президенту-марионетке, — торопливо проговорила Пепси Доббинс. — Если он марионетка, кто же дергает его за веревочки?
   — Император Смит. В действительности страной правит он и по непонятным мне причинам позволяет беспрепятственно колебаться этой обманчивой демократии.
   — Вы имеете в виду выборы?
   — Еще одна фикция.
   — Я никогда не голосовала.
   — Вы проявляете необычайную мудрость.
   — Как думаете, Смит имеет какое-то отношение к покушению на жизнь Президента?
   — Нет. Смит велел мне лететь в Вашингтон и защищать эту марионетку от тех, кто хочет ее гибели. Непостижимо! Смит пропустил мимо ушей все мои просьбы устранить эту марионетку и воссесть на трон с орлом.
   — Вы имеете в виду — занять Овальный кабинет?
   — Я имею в виду то, что сказал. Не важно, где император установит трон, лишь бы твердо на нем сидел.
   — Вы хотите смерти Президента?
   — Она принесла бы стабильность этой стране массовых беспорядков. Каждые четыре года то же цирковое представление. Многие соперничают за марионеточный трон, и всякий раз торжествуют самое приятное лицо и самый громкий голос. Редко в этом соперничестве выигрывал настоящий правитель.
   — Назовите хотя бы одного.
   — Милхаус Надежный. Он был истинным вождем. Холодным. Безжалостным. Расчетливым. Годы, когда роль марионетки играл он, были относительно спокойными.
   — Как, вы сказали, ваше имя?
   — Я не говорил, — хмыкнул старик. — Но зовут меня Чиун. Хорошенько запомните. Только никому моего имени не называйте.
   — Уста мои запечатаны, — проворковала Пепси, незаметно выключая магнитофон.

Глава 11

   Вашингтонский пресс-корпус уже оцепил авиабазу в Эндрюсе, когда «ВВС-1» коснулся колесами земли.
   Особый агент секретной службы Винс Капецци заметил собравшихся, едва «Боинг-747», свернув с взлетно-посадочной полосы, покатил к поджидавшему неподалеку черно-оливковому вертолету. Как и остальные, предназначенные для официального использования главой государства, он получал название "ВМФ-1 ", как только Президент ступал на его борт.
   — Слишком много журналистов! — рявкнул Капецци в наручный микрофон. — Скажите летчику, пусть заруливает в ангар. Там мы выведем Президента наружу.
   — Вас понял.
   Сбавив обороты турбин, президентский самолет повернул к ангару. Увидев, что он изменил курс, журналисты ринулись туда.
   — Замечательно! Они хотят скрыться от нас в ангаре.
   — Надо сообщить Президенту, — сказал Капецци, поднимаясь со своего места с отсеке для агентов секретной службы.
   В узком коридоре он столкнулся с главой президентской администрации.
   — Нас ждет пресса, — угрюмо доложил особый агент.
   — Хорошо.
   — Хорошо! Мы должны как можно быстрее доставить Президента в Коронку.
   — При мне называй резиденцию Белым домом. Меня бесят все эти кодовые названия.
   — Покуда мы не убедимся, что заговора не существует, надо обеспечить безопасность Президента.
   — Он собирался проталкивать законопроект по здравоохранению. И очень недоволен, что его увезли из Бостона.
   — Что-то я не слышал твоих громогласных возражений.
   Глава администрации пожал плечами.
   — Сам знаешь, как это бывает.
   — Знаю. Как только Президенту приходится менять график, секретная служба становится козлом отпущения. Но на сей раз угроза была реальной.
   — Слушай, я хочу посоветовать Президенту немного побеседовать с прессой.
   — Рискованно.
   — Заговор должен быть очень уж разветвленным, чтобы иметь своих агентов и в Бостоне, и в Вашингтоне, — заметил глава администрации.
   — Не исключено. И я буду в самых сильных выражениях возражать против появления Президента перед журналистами.
   — Президент принимает подобные решения сам. Но я сообщу ему о твоем беспокойстве.
   — Нет уж. Пойдем к нему вместе.
   — Прекрасно, — сдавленно произнес глава администрации. — Пойдем.
   — Не трудитесь, — раздался хриплый голос Президента Соединенных Штатов. — Я все слышал.
   Позади них с мрачным видом вырос Президент.
   Глава администрации торопливо начал:
   — Мистер Президент, сейчас самое время уверить страну, что вы живы и бразды правления в ваших руках.
   — Значит, об этом еще не объявлено? — спросил Капецци.
   Глава администрации вымученно улыбнулся.
   — Мы подумали, что если объявить раньше времени, то возникнет угроза безопасности Президента.
   Застегнув свежую куртку и пригладив новый галстук. Президент заявил:
   — Я выйду из самолета и обращусь к прессе. Пусть подвезут трап и примут обычные меры безопасности.
   — Черт. — Капецци развернулся, собираясь заняться своей неблагодарной работой.
   «ВВС-1» затормозил неподалеку от ангара. Вашингтонский пресс-корпус в замешательстве замер.
   К самолету подвезли трап. Когда бамперы коснулись фюзеляжа по обе стороны главного выхода, дверь распахнулась. Агенты секретной службы, сжимая «МАКи-11», ринулись вниз по ступеням, застеленным красной ковровой дорожкой, и стали расхаживать среди журналистов, требуя предъявить пластиковые удостоверения и проверяя незнакомых репортеров металлодетекторами.
   — Порядок, — рявкнул в микрофон на запястье один из агентов.
   «Понял. Идем к трапу».
   Появился Президент с двумя агентами. Застывшие лица парней поворачивались из стороны в сторону с четкостью метронома.
   Глава государства поднял руку, и толпа собравшихся журналистов разом охнула.
   Президент неторопливо спустился на землю и замер перед спешно поставленным портативным подиумом.
   — Я хочу сделать заявление, — начал он угрюмо.
   — Кто вы? — выпалил один из репортеров.
   — Вроде бы Президент, — откликнулся другой.
   — Но ведь сообщили, что он убит, — заметил третий.
   Президент оставил этот выпад без внимания и продолжил:
   — Как вам всем известно, сегодня был произведен выстрел по президентскому лимузину.
   — Мистер Президент, — спросил один из репортеров, взмахнув рукой, — можно вопрос?
   Глава исполнительной власти не удостоил его своим вниманием и открыл рот, собираясь продолжить.
   — Мистер Президент, почему вы не убиты? — помешал ему тот же репортер.
   Президент взглянул на него. Этот корреспондент, аккредитованный в свое время при Белом доме, приобрел скандальную известность грубыми вопросами и нелепым париком. Несмотря на полнейшую смехотворность выкриков, лицо его оставалось совершенно серьезным.
   — Вы действительно Президент Соединенных Штатов? — язвительно добавил он. — Не его двойник, привезенный, чтобы успокоить страну?
   — Сами прекрасно знаете, — резко ответил глава государства, забыв о речи.
   — Но, сэр, при всем нашем почтении откуда нам знать, что вы действительно Президент?
   — Я только что вышел из самолета «ВВС-1», и лицо мое всем хорошо знакомо, — отозвался Президент, проглотив злобное «идиот».
   — Не сочтите за непочтительность, мистер Президент, но по телевидению показали вашу гибель. Заснятую на пленку. И там хорошо видно, как ваш череп разлетелся от пули.
   — Погиб особый агент секретной службы, немного походивший на меня.
   — Другими словами, двойник? — поспешно уточнил бывший корреспондент Белого дома.
   — Ложная цель, — резко отозвался Президент. — Не двойник.
   — Можете доказать, что убит был он?
   Президент резко ткнул большим пальцем через плечо.
   — Труп этого смелого человека сейчас выгружают, — произнес он строгим голосом.
   — Когда нам позволят заснять его на пленку?
   — Вам не удастся передать ее в эфир. Можете мне поверить.
   — Но передаем же мы в эфир пленку, на которой запечатлено, как пуля разносит вам череп, — напомнила ему женщина-репортер. — Снятую на месте происшествия.
   — Не мне! — рявкнул Президент.
   — Это до сих пор полностью не установлено, — заметил еще один репортер, тон его был более рассудительным, чем само замечание.
   — Посмотрите на меня! — взорвался глава исполнительной власти. — Я Президент Соединенных Штатов. Стою здесь во плоти, говорю своим голосом. Неужели так трудно понять?
   — Вы что-нибудь можете сказать об Уотергейте? То есть об Уайтуоше? Как там оно сейчас называется... Ну, о той скандальной истории?..
   — Я предпочел бы поговорить о реформе здравоохранения.
   — Значит, это действительно он, — заключил бывший корреспондент из Белого дома.
   Президент вернулся к своему заявлению.
   — Я хочу заверить американский народ, что, несмотря на разыгравшуюся трагедию, ситуация в стране останется под контролем. Хочу также выразить искреннее соболезнование родным убитого агента. Благодарю за внимание.
   — Вы обещали ответить на вопросы, — недовольно заметил один из репортеров.
   — Я сказал все, что хотел, — отрывисто произнес Президент.
   — Стало быть, вы не знаете ответов?
   — Отвечу еще на один вопрос, — устало обронил глава государства.
   — Мистер Президент, не надо, — прошептал глава администрации.
   Поздно, Президент уже указал пальцем на говорившего.
   — Примет ли вице-президент на себя исполнение ваших обязанностей до окончательного установления вашей личности?
   — Тут устанавливать нечего! Я знаю, кто я такой. И американский народ тоже знает!
   — Так да или нет? — уточнил еще один репортер.
   — Это все. Все! — Глава администрации увлек кипящего негодованием Президента прочь от подиума.
   — Да ведь это прекрасный повод для общественного опроса! — вдруг выкрикнул кто-то. — Пусть американцы сами решают.
   Бронированный лимузин бесшумно въехал в тень самолета. Президента усадили в машину и повезли к вертолету, уже запускавшему двигатель.
   Едва Президент вылез, как агенты образовали вокруг него живой ромб. И сопроводили вверх по трапу, словно увозили после вынесения приговора преступника из здания суда.
   «ВМФ-1» поднялся в воздух, и Винс Капецци с облегчением вздохнул.
   Когда они достигнут Коронки, Президент будет в полной безопасности.

Глава 12

   Телефургоны и машины спутниковой связи уже больше часа стояли на Пенсильвания-авеню перед Белым домом. Со всех сторон щерились параболические антенны. На крышах фургонов застыли ораторы, изредка поводя туда-сюда стоявшими на треногах видеокамерами.
   Вдоль ограды праздно бродили съемочные группы, внутрь их не пускали агенты в обмундировании секретной службы.
   — Мы ждем заявления Первой леди! — крикнул через ограду кто-то из репортеров.
   — Никаких заявлений Первая леди делать не собирается.
   — Надо. Теперь она новая Жаклин Кеннеди. И обязана поделиться своим горем с обыкновенными гражданами.
   Агент секретной службы кусал губы. Из западного крыла поступила команда не пускать корреспондентов, пока не опубликуют официальное заявление.
   — Ничего не попишешь, — отозвался он.
   Разочарованные репортеры напустились на ошеломленных горожан и туристов, собравшихся на Пенсильвания-авеню.
   — Что означает смерть Президента лично для вас?
   — Где вы находились, когда услышали эту весть?
   — Мне нужно, чтобы в кадре кто-нибудь плакал, — обратился к толпе один из репортеров. — У кого на глазах слезы, поднимите руку, и я покажу вас в «Вечерних новостях» Би-си-эн.
   Не взметнулось ни единой руки. Правда, кто-то запустил в журналиста камнем. Камень угодил ему в голову, и на ближайшие десять минут он сам стал объектом съемки. Все камеры обратились к нему, лежащему на тротуаре с кровоточащей раной над глазом. Он жалобно просил:
   — Помогите! Помогите кто-нибудь.
   — Извини, — отвечали коллеги. — Теперь ты сам новость. Зачем же мы будем тебе помогать?
   — Хорошо бы ты обливался кровью посильнее, — заметил один из снимающих. — А то не очень эффектно. Может, издашь впечатляющий мучительный стон?

* * *

   Никто не обратил внимания, как на синем «порше» подъехал нищий.
   Он вылез из машины у министерства финансов, в одном квартале к востоку от Белого дома, и там ее оставил. На нем были старая порыжевшая шинель и черная бейсбольная кепочка с надписью «ЦРУ» над козырьком. Оправа темных летных очков была склеена липкой лентой.
   Нищий зашаркал к восточной части ограды Белого дома, даже не пытаясь просить милостыню у собравшейся толпы.
   Под раскидистой магнолией расположился особый агент секретной службы. Нищий, увидев, что взгляд его обращен в другую сторону, внезапно опустился на колени и вытащил из-под шинели черно-белого кота. Просунул жалобно мяукнувшее животное сквозь ограду и скомандовал:
   — Брысь!
   Особый агент Клайд Норман краем глаза тотчас заметил какое-то движение.
   — Эй ты! — крикнул он стоявшему на коленях нищему. — Оставь кота в покое!
   Нищий тут же поднялся.
   — Я только погладил его, — отозвался он, оправдываясь.
   Трусцой рванув к ограде, Норман вскинул левую руку ко рту.
   — Блохоносец опять удрал.
   «Что еще за Блохоносец, черт побери?» — послышалось из рации.
   — Первый кот.
   «А, да. Подходи, к нему спокойно. Он совсем смирный».
   — Небось оттого, что раскормили, — буркнул Норман и замедлил шаг; видя, что черно-белый кот убегать не собирается.
   Кот действительно выглядел смирным. Скорее даже одурманенным.
   — Кис-кис, Тугрик. Иди сюда, парень!
   Кот повернул пеструю голову и уставился на Нормана тускло-желтыми глазами. На нем был ошейник из красной кожи.
   Норман опустился на колено. Нищего же и след простыл.
   — Иди сюда, Гетрик. Иди же.
   Кот с ошалелым видом замер на месте.