Мерфи Уоррен. Заманчивая мишень

   — Мы переворачиваем его на спину, — пожаловался санитар, — а он опять плюхается на живот.
   Гила Гинголд широким шагом подошел к лежащему пациенту и приподнял его голову за густые волосы.
   — Это не я.
   — Очень на вас похож, — удивилась Пепси.
   — Я красивее. Намного.
   — Может, это ваш брат?
   — У меня нет братьев, и я требую, чтобы больница Святой Елизаветы немедленно выступила с заявлением, категорически опровергающим слух, будто я доставлен сюда на обследование.
   — Судя по этой карточке, здесь лежите вы, — сказала Пепси, указав на изножье кровати. — Видите, написано «Гила Гинголд».
   — Я добьюсь закрытия больницы, но не позволю предать гласности подобное оскорбление! — заметил конгрессмен.
   — Секретная служба запретила нам давать сведения об этом пациенте, — промямлил, заикаясь, представитель.
   — Кое-кто поплатится за это!
   Подняв микрофон. Пепси спросила:
   — Конгрессмен, вы не хотите сделать официальное заявление?
   — Хочу, черт возьми! — зарычал Гила Гинголд, повернувшись так, что прекрасно вошел в кадр с Пепси Доббинс.
   Тут вбежали двое агентов секретной службы и повалили Гинголда на пол.
   — Как ты освободился, черт побери? — проворчал один.
   — Скажи им, что я настоящий Гинголд! — крикнул Гила, борясь с ними на полу.
   Пепси обернулась к Щеголю и прошипела:
   — Успели заснять?
   — Да.
   — Прекрасно. — И повысив голос, сказала: — Вы схватили не того Гинголда. Тот по-прежнему на койке.
   Спящий Гила Гинголд шевелил руками и ногами так, будто плыл во сне через озеро.
   Потребовалось двадцать минут, чтобы все выяснить. К тому времени Пепси была на седьмом небе от радости. У нее отснята целая пленка, и в одиннадцать часов фильм должен был пойти в эфир!

* * *

   Громогласные отрицания Гилы Гинголда прокатились в одиннадцатичасовых новостях по всей стране. Их видел весь официальный Вашингтон.
   Первая леди в Белом доме выругалась:
   — Черт!
   В своей нью-йоркской квартире, подскочив на месте, Трэш Лимбергер вскричал:
   — Вашингтон, я иду!
   А в подвале Белого дома, на командном пункте секретной службы началось столпотворение.

Глава 20

   Директор секретной службы терпеть не мог замалчивания. В его обязанности не входило утаивать информацию от своего начальника. Президента. Но тут случай особый. Дело касалось не только его должности. На карту была поставлена честь ведомства.
   Киллер в ветровке контрснайпера секретной службы пытался убить Президента Соединенных Штатов и сам был застрелен из служебного «дельта-элит». Все очень походило на Даллас.
   Если к покушению на Президента хоть как-то причастна секретная служба, то, значит, всем грозила отставка. Черт, то же самое чуть не случилось после Далласа. Об этом знали все агенты. То был самый черный час секретной службы, событие, которое не давало охранникам покоя и наяву, и в самом глубоком сне.
   Поэтому когда на командном пункте в подвале Белого дома появился Президент с тремя самыми странными людьми, каких только видел в своей жизни директор, мозги последнего заработали с невероятной быстротой.
   — Мы все еще обрабатываем поступающие сведения, — поспешно сказал он.
   Услышав пищание факса, подскочил один из агентов и схватил с панели бумагу. Глянул в нее и сильно побледнел.
   — Какое-нибудь осложнение? — кислым голосом спросил седой человек в сером костюме и темных очках.
   — А вы кто?
   — Смит. Особый агент секретной службы. В отставке.
   — Он согласился вернуться, чтобы выручить нас, — пояснил Президент.
   — Вернуться? Где вы служили?
   — В Далласе.
   Директор с трудом сглотнул, надеясь, что никто этого не заметил. Неужели подозревают? Если заподозрили истину, всему конец.
   — Это особый агент Римо Иствуд, а это Чиун, эксперт по ассасинам.
   — Вы?! — произнес директор, глядя на маленького азиата в белом с золотом кимоно и темных очках.
   — Откройте нам все, что знаете, — произнес тот.
   — Может, начать с видеозаписи двух инцидентов здесь, в Вашингтоне? — Директор тотчас повернулся и произнес: — Джек!
   Джек Мерта вставил кассету в видеомагнитофон и все сгрудились у экрана.
   — Для облегчения анализа мы собрали записи с разных мониторов, смотрите сами.
   На экране калейдоскопически замелькали агенты, бегущие со всех сторон, чтобы схватить проворного черно-белого кота, очень похожего на Гетрика. Казалось бы, смешно, но загнанный в кольцо кот начал бросаться на людей.
   — Сперва он вел себя как обычный кот, — комментировал директор, — потом вдруг обернулся настоящим львом.
   На пленке было запечатлено, как он набрасывался на двух агентов, прыгал, хватал зубами за горло и повисал, словно хотел одним лишь своим упорством свалить жертвы на землю.
   — Тут он как будто пытается утащить особого агента Рейнолдса, но у него не хватает сил, — пояснил директор.
   Дальше пошли еще более хаотичные кадры, но на них были ясно видны отчаянные попытки агентов схватить бешеного кота, покуда он не добрался до главы государства.
   — Как видите, мистер Президент, — произнес директор, когда запись кончилась, — наряд Белого дома усердно старался спасти вас от бешеного на первый взгляд животного.
   Президент, казалось, все еще сомневается. Агент Иствуд обратился к маленькому азиату Чиуну:
   — Что ты думаешь?
   — Думаю, тигром.
   — Что-что?
   — Не львом. Тигром. Этот кот думал, что он тигр.
   — Почему вы так решили? — поинтересовался Президент.
   — Если б кот думал, что он лев, он кусал бы людей за крестец, чтобы повалить их. А он смыкал зубы на горле. Так валит добычу тигр. Поэтому он был не львом, а тигром.
   Все недоуменно посмотрели на маленького человечка.
   — Но ведь это обычный кот, — хмыкнул директор.
   — Родился-то он котом, — ответил Чиун, — но погиб тигром.
   Никто не мог ничего добавить, поэтому директор жестом велел пустить другую пленку.
   Поскольку тогда уже стемнело и съемку вели с помощью приборов ночного видения, изображение получилось зернистым, зеленовато-черным.
   Впрочем, можно было разглядеть, как существо, похожее на Гилу Гинголда, преследует агентов на лужайке Белого дома, а потом набрасывается на Президента. Не поднимаясь с четверенек.
   Когда Президент упал, оба изображения слились.
   — Я насчитал двух лишних людей. — Директор наморщил лоб.
   — Это тени, — отозвался Смит, поглядев на Римо и Чиуна.
   — Нет. Прокрутите пленку снова.
   — Не надо, — вмешался Президент. — Уничтожьте ее. Сомневаюсь, что на ней заснят чей-то звездный час.
   Наступило неловкое молчание.
   — Конгрессмен Гинголд, — заговорил директор, — находится на обследовании. Возможно, через несколько дней что-то прояснится.
   Особый агент Иствуд снова спросил напарника:
   — Что думаешь?
   — Это был не человек, — ответил Чиун. — А песчаный червь.
   — Что за песчаный червь?
   — Древние египтяне называли их песчаными червями. Едва вылупившись из яиц, они выползали из песчаных берегов Нила, здорово смахивая на оживший песок.
   — И все равно я не понял, что такое песчаный червь, — сказал Римо.
   — В одних странах их называют аллигаторами, в других — крокодилами.
   Джек Мерта щелкнул пальцами.
   — Вот-вот! А я никак не мог определить, кого он мне напоминает. Гила напоминал аллигатора, — и прокрутил снова часть пленки. — Видите, как он вылезает из фонтана? Так бегают аллигаторы.
   — То есть он хотел утащить меня зубами в фонтан? — испугался Президент.
   — Так они убивают добычу. Утащат под воду и держат там, пока она не утонет.
   Президент конвульсивно содрогнулся.
   — Что заставило Гилу Гинголда думать, что он аллигатор? — спросил особый агент в отставке Смит.
   — То же самое зло, которое убедило простого кота, что он тигр.
   — Хотелось бы мне посмотреть на этого кота, — произнес Смит.
   Кота принесли из лаборатории ФБР в клетке для переноски. Он уже стал коченеть.
   — Очень уж похож на Гетрика, — угрюмо обронил Президент.
   — Говорил я — мы нашли доказательство того, что этот кот был окрашен под Гетрика? — небрежно спросил директор.
   — Нет, — строгим тоном ответил глава государства.
   — Собственно говоря, это обнаружила криминалистическая лаборатория ФБР, — торопливо добавил директор. — Нам сюда поступает столько материала, что мы тут же отправляем его на «фабрику фантазий» для анализа.
   — На «фабрику фантазий»? — переспросил Президент.
   — В разведотдел секретной службы. Этим людям нет равных. Они рассмотрят все мыслимые ситуации. И если из всех этих событий можно извлечь какой-то смысл, извлекут.
   Особый агент Смит вытащил из клетки дохлого кота и стал прощупывать шерсть пальцами. На затылке, где мех был черным, рука его задержалась, и он стал раздвигать шерстинки.
   — Обнаружили что-то, Смит? — спросил Президент.
   — Шрам. Совершенно круглый.
   Все подошли посмотреть. Шрам оказался величиной с десятицентовую монету.
   — Похож на хирургический, — пробормотал Римо.
   — Эксперты ФБР его не заметили, — сказал Смит.
   — Позор им, — самодовольно заявил директор.
   Глава КЮРЕ поднял взгляд.
   — Где ошейник кота?
   — Должно быть, у экспертов.
   — Надо его осмотреть.
   — Это сейчас наверняка делается, — заявил директор, раскачиваясь из стороны в сторону. Пока все шло гладко. Большинство шишек валилось на ФБР.
   — Надо поискать такой же хирургический шрам и на голове Гилы Гинголда, — произнес Смит.
   — Что?!
   — Если шрам обнаружат, он послужит неопровержимой уликой существования заговора с целью убить Президента.
   — Не стоит забегать вперед. У нас нет никаких фактов, указывающих на существование такого заговора. Ни в Бостоне. Ни в Вашингтоне. По крайней мере официально нет.
   — Что значит — официально? — спросил Президент.
   Директор потерял самообладание.
   — Это значит, сэр, что секретная служба занимается своим делом, но не поднимает ложной тревоги. И не мешайте мне вести расследование намеками на отставку!
   — Не разговаривайте со мной в таком тоне, — предупредил крохотный Чиун.
   — Я обращался к Смиту.
   — И со Смитом тоже.
   Директор, как гора, навис над маленьким азиатом.
   — Кто сделал вас такой важной персоной?
   — Стоящий надо мной повелитель.
   Не успел директор снова открыть рот, как Президент обратил внимание на телевизор. Он оставался включенным и был настроен на вещательный канал. Экран теперь заполняло кирпично-красное лицо Гилы Гинголда. Надпись в верхнем углу гласила: «Прямой эфир».
   — Как он оказался в прямом эфире?! — выпалил Президент.
   — Почему он не в больнице Святой Елизаветы? — прошептал директор секретной службы.
   Один из агентов увеличил громкость.
   — ...требую, чтобы Белый дом принес официальное извинение за распространение заведомо ложного слуха о том, что меня поместили в психиатрическую больницу. Это явная, вопиющая попытка меня дискредитировать.
   Объектив камеры переместился к больничной койке, на которой ничком лежал какой-то человек.
   — Кто из них кто? — спросил Президент.
   — На животе лежит песчаный червь, — ответил Чиун. — Думает, что греется на солнце.
   Камера вернулась к раскрасневшемуся лицу Гилы Гинголда, и находившаяся за кадром Пепси Доббинс задала вопрос:
   — Конгрессмен, как думаете, почему Белый дом хотел убедить общественность, будто сегодня вечером вы набросились на Президента?
   — Очевидно, главным мотивом послужили мои успешные усилия возглавить в Конгрессе борьбу против программы всеобщего здравоохранения.
   — Не назовете ли конкретные фамилии?
   — Нет. Однако все знают, что заправилой в программе всеобщего здравоохранения является Первая леди.
   — Спасибо, конгрессмен Гинголд.
   Пепси Доббинс повернулась к камере и почти заслонила собой Гилу Гинголда.
   — Сегодня вечером весь Вашингтон задается вопросом, наступил ли в политической склоке из-за всеобщего здравоохранения новый спад, или же она перешла в открытую войну?
   Послышался голос находившегося за экраном ведущего.
   — Пепси, во-первых, поздравляю с возвращением в отдел новостей АТК.
   — Спасибо.
   — Во-вторых, что можете добавить к бостонскому аспекту этой истории?
   — Никакого бостонского аспекта нет, — прошипел директор секретной службы.
   Но тут Пепси Доббинс произнесла слова, от которых у него началось дикое головокружение.
   — Эти сведения получены мной от источника в секретной службе. Винтовка, из которой сегодня ветром пытались застрелить Президента, — «манлихер-каркано», калибр шесть с половиной, серийный номер эс двадцать семь шестьдесят шесть. Та самая из которой был убит президент Кеннеди в городе Далласе, штат Техас, более тридцати лет назад.
   — Пепси, это ошеломляющее известие! И какие же выводы?
   — Это значит, — ответила журналистка, сверкая кошачьими глазами, — что я могу стать новым Стейнвеем. Или Стейнуордом. Ты знаешь.
   — Я спрашиваю, — настаивал ведущий, — что это значит в свете уже сказанного?
   — Что существует откровенный заговор с целью убить Президента и корни его уходят в шестидесятые годы.
   На командном пункте секретной службы в подвале Белого дома все головы обратились к директору, все разом посмотрели на него. Безрадостными взглядами. Директору сочувствовали. Он подумал, что и его взгляд наверняка в высшей степени безрадостен.
   Поступивший факс объявил о себе пронзительными гудками, и, когда Смит небрежно потянулся за ним, у директора едва не оборвалось сердце.
   — Тут сказано, — объявил Смит, — что ФБР обнаружило в картотеке отпечатки пальцев того, кто пытался застрелить Президента.
   Все вокруг затаили дыхание.
   — Принадлежат они Ли Харви Освальду.

Глава 21

   — Невероятно, — воскликнул глава КЮРЕ, когда Римо подал ему очередной, еще теплый факс.
   Было три часа ночи. Смит вот уже несколько часов анализировал сведения из Бостона, из больницы Святой Елизаветы и других объектов расследования.
   — Разобрались? — поинтересовался Президент Соединенных Штатов.
   — Ничего не понимаю, — признался Смит.
   Римо с Чиуном праздно сидели возле двери. Если кто-нибудь стучал, ему велели убираться подобру-поздорову.
   — Это помощник начальника наряда Мерта, — послышался нервозный голос. — Директор спрашивает, нужна ли вам еще эта комната.
   — Мы не закончим, пока не подаст голос Первая леди, — ответил Чиун.
   — То есть толстая, — поправил Римо.
   Кореец пожал плечами, словно разница между тем и другим совершенно несущественна.
   — Уходи, — бросил Президент.
   Харолд В. Смит откинулся на спинку кресла; сняв очки без оправы, протер покрасневшие глаза. Лицо его было гораздо серее обычного, что свидетельствовало о крайней усталости.
   — Мистер Президент, — наконец заговорил он, — могу лишь высказать свои соображения.
   — Слушаю, — отозвался глава государства.
   — На теле человека, который выдавал себя за Алека Джеймса Хайделла, обнаружены шрамы, идентичные шрамам Освальда. Отпечатки их пальцев совпадают. Винтовка идентична оружию Освальда.
   — Значит, убить меня пытался Освальд?
   — Необязательно. Винтовка идентична, но это копия. Настоящая винтовка Освальда находится в Национальном архиве с шестидесятых годов. Это наводит на мысль, что ассасин тоже мог быть копией.
   — А что, если это были настоящий Освальд или настоящий Хайделл?
   — Маловероятно, сэр. Смотрите. В этом причудливом сплетении обстоятельств все были копиями. Копия Освальда. Копия Гинголда. Даже копия Гетрика.
   — Не значит ли это, что люди, убившие Кеннеди пытаются убить и меня?
   — Говорить об этом с уверенностью еще слишком рано. Однако смотрите, хотя этому Хайделлу примерно столько же лет, сколько было бы сейчас Освальду, его убийца, копия Джека Руби, которого в Бостоне опознали как бармена Бада Коггинса, моложе, чем был Руби в шестьдесят третьем.
   — Не понимаю, о чем вы, — поспешно произнес Президент.
   — Копию Руби — Коггинса — видели едущим к Массачусетскому университету в шлеме ВР. Тот же шлем был на нем, когда он застрелил Хайделла. Бостонское отделение секретной службы сообщает, что вмонтированная внутри миниатюрная камера передавала в так называемые наглазники то, на что этот человек обращал взгляд. То есть видел-то он происходящее в действительности, но думал, что находится в виртуальной реальности.
   — Чепуха какая-то, — заключил Президент.
   — Наоборот, очень разумно. В кармане этого человека обнаружилось приглашение участвовать в особой игре ВР. Обратного адреса на пригласительном письме нет. Только телефонный номер. Очевидно, позвонив по этому номеру, он получил шлем и машину, которую агенты нашли в университетском гараже. Компания называлась «Джонт системз». Такой компании не зарегистрировано, мистер Президент. А телефонный номер — номер автомобильной сотовой связи.
   — Кажется, опять ничего не понимаю.
   — Судя по приглашению, игра, в которую играл Бад Коггинс, называлась «Руби».
   — Господи!
   — Бад Коггинс был простофилей. Известным любителем электронных игр, без семьи и почти без друзей. Его хитростью вынудили убить Алека Джеймса Хайделла. Выбор пал на него благодаря сноровке в этих играх и сходству с Джеком Руби. Подвернись под руку какой-нибудь другой Руби, постарше, но способный справиться с этим делом, — вне всякого сомнения, пригласили бы его. Однако самые высокие шансы на успех оказались у Бада Коггинса.
   — Но зачем было убивать нескольких первоклассных агентов секретной службы?..
   — Он думал, что это игра. Эта мысль и очень быстрая реакция обеспечили ему перевес над агентами. Те не могли стрелять, не выяснив, кто перед ними. Коггинс стрелял первым и вопросов не задавал. Думал, что это игра и за мелкие ошибки в ней смертная казнь не предусматривается.
   Последнее сообщение Президент переваривал молча.
   — Теперь мы знаем, что на голове двойника Гилы Гинголда обнаружен круглый хирургический шрам — результат трепанации, — такой же, как у двойника Гетрика. Только шрамы и связывают между собой эти два инцидента, а стрельба в Бостоне к ним отношения не имеет. Тем не менее, я считаю, что все три случая что-то роднит.
   — Что именно?
   — Умелое использование копий.
   — Логично, — согласился Римо.
   — Но кто же пытался меня убить?
   — Уверяю вас, мистер Президент, все эти попытки были несерьезными.
   — Как?!
   — Операция эта — если ее можно так назвать — спланирована и организована превосходно. И каждый, кто знаком с методами работы секретной службы — а руководитель операции явно ознакомился с ними, — должен знать, что выходите вы из президентского лимузина не первым. Затем вероятность того, что в вас вцепится двойник Гетрика, была невелика. Точно так же мнимый Гинголд не мог нанести вам смертельной раны.
   — То есть на самом деле никто не пытался меня убить?
   — Пока никто. Вас определенно пытаются запугать или дискредитировать.
   — Но как же так?..
   — Единственная улика, притом явно оставленная нарочно, обнаружена на гильзе от пули, которая сразила особого агента Крэнделла.
   — Крэнделла?
   — Это тот человек, который погиб за вас в Бостоне.
   — Впервые слышу его фамилию, — спокойно произнес Президент.
   Харолд В. Смит взял со стола прозрачную коробку и подал ему.
   — Осмотрите инициалы на стреляной гильзе.
   Президент наклонил коробку, гильза перекатилась, и стали видны нацарапанные буквы.
   — Эр икс? — пробормотал он. — Кто это?
   — Эти инициалы вам ничего не говорят?
   — Нет.
   — Может, это не инициалы? — задумчиво протянул Смит.
   — Тогда что же?
   — Первое, что приходит в голову: эр икс — сокращенное обозначение рецепта.
   Президент изменился в лице.
   — Медицинское сообщество?
   — Своеобразное предостережение от тех, кто хочет внушить вам такую мысль. Смотрите, мистер Президент. Когда была совершена первая попытка, вы находились в Бостоне возле библиотеки имени Кеннеди, собирались говорить о здравоохранении. Гильза и винтовка оставлены умышленно. Президентом Кеннеди вы очень восхищаетесь. Совершенно ясно, что немало сил и средств вложено в то, чтобы предостеречь вас.
   — Отступись от здравоохранения или попадешь, как Кеннеди, на Арлингтонское кладбище? — отважился высказать догадку глава государства.
   — Думаю так, мистер Президент.
   — Но я не отступлюсь.
   — Ничего другого я и не ожидал. Однако поймите, человек, который организовал эти нападения, может ужесточить тактику.
   — Куда же еще ужесточать? Он уже трижды пытался меня убить.
   — Ужесточить, чтобы добиться успеха.
   Президент сглотнул.
   Раздался громкий стук в дверь, затем пронзительный женский голос:
   — Что там творится? Смотри, если ты с другой женщиной, на сей раз в тебя полетит не только лампа!
   — Иду, дорогая, — поднимаясь, сказал Президент.
   — Конец, — заключил Чиун.
   — А? — очнулся Римо.
   — Первая леди подала голос.

Глава 22

   В джорджтаунской квартире Пепси Доббинс среди ночи зазвонил телефон. Пепси проснулась, услышала чей-то голос и пробормотала:
   — Алло?
   Голос не замолкал, а телефон продолжал звонить. Журналистка тряхнула затуманенной головой и поняла, что у нее включен магнитофон и оттуда доносится голос Щеголя Фезерстоуна.
   — ...с другой стороны, если существовало двое Освальдов, подмена была сделана, когда Освальд находился на авиабазе в Японии.
   Пепси нажала кнопку «стоп» и сняла телефонную трубку.
   — Пепси Доббинс? — раздался чей-то мягкий голос.
   — Да.
   — Прошлое — это пролог.
   — Что-что?
   — Вы оказались в центре самой громкой сенсации двадцатого века.
   — Точь-в-точь мои слова.
   — И я способен вам помочь.
   — Да? — произнесла Пепси, усаживаясь в кровати. И на всякий случай включила магнитофон в корпусе телефона на запись.
   — За Президентом охотятся те же люди, которые сделали мученика из Кеннеди.
   — Кто? Кто это? Скажите!
   — Господствующая верхушка.
   — Разве господствует не Президент? В наше-то время...
   — Я имею в виду инфраверхушку. Тайные люди в тайных кабинетах творят тайные дела. Иногда они работают на военно-промышленный комплекс. Иногда сажают бюрократов на невысокие должности. Иногда в Конгресс.
   Девушка нахмурилась.
   — Кто это на сей раз?
   — Медицинско-промышленный комплекс.
   — Медицинско...
   — Они оставили улику. Вы должны отыскать ее и показать всему миру. Возможно, если мир обо всем узнает, Президента можно будет спасти от невольного мученичества.
   — Кто вы?
   — Называйте меня Режиссер.
   — Какой еще режиссер?
   — Взамен я от вас кое-что потребую.
   — Что именно?
   — Весь отснятый материал.
   — Вы случайно не из Си-эн-эн? — спросила Пепси.
   Но в трубке уже послышались гудки.

* * *

   Доктор Харолд В. Смит проснулся в обставленной мебелью красного дерева спальне Линкольна. Такой привилегией раньше он не пользовался. Даже по приглашению Президента, который сделал его главой КЮРЕ.
   При других обстоятельствах этой привилегии Смит ни за что бы не принял. Но угроза Президенту была реальной, а секретная служба действовала в лучшем случае неумело.
   Легенда, будто он отставной агент секретной службы, представлялась безупречной. Никто и заподозрить не мог в нем директора санатория «Фолкрофт».
   Пробудился Смит на рассвете и позволил себе минутную роскошь насладиться впечатлениями от спальни Линкольна. Сюда для разговора с ним приходили семеро президентов. Общая тональность комнаты была красной, и потому нисколько не удивительно, что телефон в кабинете Смита тоже был красным.
   Из любопытства шеф КЮРЕ открыл ящик тумбочки, где стоял телефон прямой связи с Фолкрофтом. Этот тоже оказался красным. Смит снял трубку. Линия не работала. Когда нынешняя миссия завершится, первым делом нужно будет восстановить ее.
   Смит уже собирался подняться с большой кровати, как кто-то дважды постучал в дверь.
   — Да? — произнес он.
   Дверь открылась, и, к полнейшему ужасу Харолда В. Смита, в бирюзовом платье от Донны Каран вошла Первая леди.
   — Вы Смит? — спросила она.
   Он заколебался. Потом, вспомнив о своей легенде, ответил:
   — Да.
   — Из КЮРЕ?
   Глаза Смита расширились.
   — Не понимаю, о чем вы.
   Первая леди, постукивая каблучками, приблизилась к кровати. Харолд В. Смит благопристойно натянул одеяло на подбородок.
   — Кто вы?
   — Мадам, это вас не касается.
   — Муж говорит, вы из секретной службы.
   — Собственно говоря, я в отставке, — отозвался Смит.
   — А те двое, что стояли у дверей моей спальни, охраняя нас, тоже агенты секретной службы?
   — Да.
   Голубые глаза Первой леди сверкнули, как лазер.
   — Если хоть кто-то из вас состоит там, то я Бесси Трумэн.
   Смит промолчал.
   — Знаете, что маленький человечек в кимоно сказал мне сегодня утром?
   — Не знаю, — ответил Смит.
   — Предложил убить каждого, кто встанет между мной и, как он выразился, орлиным троном в обмен на королевство Гавайи.
   — Вы наверняка неправильно его поняли.
   — Вас он называл императором Смитом, а Президента — марионеткой.
   — Чепуха какая-то.
   — Если он и марионетка, то моя. Понимаете?