Мэй Джулиан. Алмазная маска

   Мысль о том, что тела всех существ созданы из праха погибших звезд, очень заинтересовала Доротею. Когда люди, собравшиеся на кладбище и сказавшие последнее «прощай», начали расходиться, она зашептала Кени на ухо, что очень жаль, что мамины элементы будут так долго лежать в земле и служить почвой для трав и деревьев.
   — Мне бы хотелось, — сообщила она брату, — чтобы после смерти мои элементы побыстрее помогли создать новую звезду.
   — Какая же ты глупая, — так же тихо заявил брат. По его щекам текли слезы.
   Неожиданно он наклонился, поискал что-то между выпирающих из земли древесных корней, потом выпрямился и сунул находку ей в руку.
   — Вот во что ты превратишься, когда умрешь. В поросячью жратву!
   — Тихо! — понизив голос, приструнила детей Гран Маша. — Ведите себя прилично.
   Доротея внимательно, очень долго разглядывала желудь, потом незаметно сунула его в карман пальто.
 
   В путешествие на Каледонию детям разрешили взять с собой очень мало вещей. Только самое необходимое… Ди доверила бабушке сложить ее одежду. Тот багаж, который она решила собрать сама, включал маленькую подушку — «думку», которую она подсовывала под голову, фарфоровую кошку Моги, являвшуюся ее талисманом, небольшую пластмассовую коробку, в которой она хранила любимые книги и дискеты; желудь — она собиралась посадить его на отцовской ферме — и, наконец, самое дорогое ее достояние — заколку с изогнутой застежкой в форме карнавальной маски (обычной принадлежностью костюма «домино»), украшенную самоцветами из горного хрусталя. Нашла ее девочка на прогулке в Эдинбурге, и хотя Кени смеялся над ней, Доротея была уверена, что камушки на маске — настоящие бриллианты. Душа замирала от мысли, что в ее руки попало драгоценное украшение из потерянного клада.
   Она также попросила брата доверить ей фотографию папы. Кен долго смотрел на сестру, тогда Ди честно призналась брату, что совсем не боится межзвездного перелета. И все-таки он должен присматривать за ней, потому что она меньше его. Эта идея пришлась ему по вкусу, однако, поразмыслив, он согласился отдать портрет при условии, что ему будет позволено глядеть на него всякий раз, когда ему захочется.
   Перелет должен занять четырнадцать дней — до Каледонии 533 световых года, при этом ежедневная доза «фактора деформации» не превышала обычных 40 Дф.
   Четырнадцать раз звездолету предстояло входить в гиперпространство и столько же раз возвращаться в наш привычный трехмерный мир. Значит, впереди Доротею ждали четырнадцать пилюль, от которых надо избавиться в любом случае. Дай Бог, чтобы идея Кени сработала.
 
   Спустя час полета на досветовой скорости на экране монитора появилось изображение капитана «Друмадуна Бей». Звучным поставленным голосом он предупредил, что через несколько минут лайнер войдет в серое лимбо, поэтому всем пассажирам следует приготовиться к прорыву суперповерхностной границы. Гран Маша сразу засуетилась, сунула Кену зеленую пилюлю, имеющую форму спальной подушки со скругленными уголками, которую тот прижал к виску и с силой надавил. Снотворное тут же безболезненно впрыснулось под кожу, и через несколько секунд мальчик уже спал на своей полке.
   — Бабушка, можно я сама, — с невинным видом попросила Ди. — Я ни капельки не боюсь.
   — Хорошо, — кивнула Гран Маша и протянула внучке облатку. — Вот с этой стороны, где белый кружок, прижми к виску и сильно надави.
   Доротея улеглась на свое место и выполнила все, о чем предупреждала бабушка, — правда, к виску она прижала палец. Пилюля упала в щель между стенкой и матрасом. Она тут же нарочито энергично откинула голову и закрыла глаза. Затем погрузилась в свое сознание, открыла ящичек, где хранилось целебное розовое облачко. Ей стало легко и просто, теперь она без страха ожидала погружения в это самое нечто, называемое серое лимбо, — только в тридифильмах оно было не серое, а никакое. Если закрыть глаза, то за сомкнутыми веками увидишь, какое оно.
   Гран Маша тем временем устроилась возле установленного в каюте дисплея. Доза Дф была ничтожна для взрослого человека, и, чтобы не терять даром времени, профессор решила поработать.
   Неожиданно корпус корабля вздрогнул, потом до девочки донеслось негромкое, мелодичное «цанг», затем еще раз — «цанг». Следом на экране вновь появился капитан и объявил, что они успешно преодолели суперповерхностную границу и теперь следуют в гиперпространстве согласно заранее вычисленному вектору, преодолевая расстояние до пункта ближайшей посадки со скоростью, во много раз превышающей скорость света.
   Ди не почувствовала никакой боли. Совсем ничего, хотя Гран Маша предупреждала, что даже самые сильные операнты ощущают недомогание во время прорыва в лимбо.
   — Батюшки, Дороти! — Над ее головой внезапно раздался голос Гран Маши. — Почему ты мне ничего не сказала?
   Девочка открыла глаза. Гран Маша наклонилась над ней — взгляд у бабушки был озадаченный.
   — Не надо притворяться, — строго добавила она. — Я знаю, ты не спишь. Почему ты скрыла от меня?
   — Что скрыла?
   — Способность к самоисцелению. Ты же воспользовалась ею, не так ли? — Бабушка встала на колени у кровати. — Глупая, глупая девочка! Если бы ты приняла лекарство, твоя аура тут же изменилась бы, а этого не случилось. При этом ты не почувствовала никакой боли… Как долго ты владеешь этой способностью? Только говори правду.
   — С того дня, как меня укачало на пароме, — призналась девочка.
   — Как это произошло?
   Доротея отвела глаза.
   — Ну, я… я захотела, чтобы мне стало легче. Чтобы меня не тошнило… И все прекратилось. — Она почувствовала, что бабушка уперла в нее испытующий телепатический луч. Бабушка была куда более сильным оперантом, чем мама или врач-психотерапевт, но голубое сияние даже не прогнулось под ее энергетическим давлением. Следом до девочки долетели мысленные вопросы.
   Ты воспринимаешь мои сигналы, Дороти, ты меня слышишь? Можешь ли ты излечивать других, а не только себя? Способна ли ты пользоваться другими метафункциями? Ответь мне, Дороти, ответь мне!
   Девочка ничем не выказала свою способность воспринимать эти вопросы. Невинными глазками она смотрела на бабушку, потом сказала:
   — Бабушка, в целебной силе нет ничего особенного. Стоит мне почувствовать недомогание, я ее вызываю, и все.
   Дороти, ты меня слышишь?
   Ди села на откидной полке и достала облатку, которая была спрятана в щели у стенки.
   — Можно мне пойти на обозревательную палубу? Капитан сказал, что желающие могут полюбоваться на серое лимбо. А Кени скоро проснется? Он ведь тоже хотел посмотреть на иное пространство.
   Дитя мое, ответь, ты слышишь мой внутренний призыв?
   Да, она слышала. Страх сжал ей горло. Нельзя даже виду подать, иначе ее тут же отправят на Землю.
   — Бабушка, ну отпусти меня на смотровую палубу! Мне так хочется взглянуть на серое лимбо.
   Гран Маша взяла Ди за руку, ее зеленые глаза засверкали с такой силой, что сердце у маленькой девочки забилось быстро-быстро. Телепатические призывы бомбардировали ее сознание — теперь защитная голубизна буквально проминалась под стреляющими в упор вскриками.
   Ответъответъответъ!
   —  Дороти, послушай меня. ТЫ ДОЛЖНА ОТВЕТИТЬ! — вслух сказала Гран Маша. — Если существует малейшая возможность, что ты от природы обладаешь даром операнта большой силы — а я подозреваю, что так оно и есть, — очень важно не растратить впустую свой дар. Его необходимо развивать, заниматься со специалистами. На Земле!.. Если ты не хочешь, мы больше не пойдем к доктору. Мы отправимся к Катрин Ремилард в Америку. Она — замечательная женщина, редкой доброты… Она тебе понравится. Ну, пожалуйста, дорогая моя девочка! Ты должна ответить мне. Понимаешь, должна!.. Не губи себя… Ответьмнеответъмнеответъмне!
   — Я не понимаю, бабушка. Что я должна ответить?
   Скажи мне правду!
   Сокрушительная сила Гран Маши достигла предела.
   Ответьответьответь!
   Ни за что! Ангел, дай мне силы! Помоги!..
   Ответьответьответь!
   Защитный экран Ди выдержал и эту атаку. Ангел помог!..
   Девочка невинно улыбнулась.
   — Бабушка, я так хочу пожить у папы. Я совсем нормальная… Как и он. Можно пойти посмотреть на лимбо?
   Гран Маша взяла ее руки в свои.
   — Да, — сказала она бесцветным, разочарованным голосом. Ментальное напряжение ослабло. — Ступай. Но там ничего не видно. Нечто бесформенное. Там нет ничего сущего…
 
   С чувством глубочайшего облегчения Ди выбежала в коридор. В узком проходе было безлюдно, на редких овальных, обшитых пластиком дверях помаргивали неоновые надписи, а на стенах — указатели. Единственный человек, встреченный ею на пути до смотровой палубы, оказался членом экипажа — высоким усатым мужчиной в форме. Он шутливо отдал ей честь и зашел в одно из грузовых помещений. Прежде чем металлическая створка закрылась, Доротея успела ухватить взглядом блистающие золотистые бока выстроенных в ряд рокрафтов, напоминающих пасхальные яйца. Они тоже летели на Каледонию, где их будут использовать в качестве воздушных такси и извозчиков. В это трудно было поверить, но «Друмадун Бей» вез много странных грузов — апельсины, ананасы и даже шоколад ящиками… Так уверяла Гран Маша. Понятно, когда на новую землю везут рокрафты, строительные машины, запасы живой ткани и органов, лекарства. Но шоколад, ананасы?.. Что ж там, на первобытных просторах Каледонии, собрались сладкоежки, а не мужественные сильные люди, которых Гран Маша называла «первопроходцы». Ну, итальянская обувь, шведские наручные переговорные устройства, даже пустые бочки из Испании — они тоже нужны на обживаемой планете. Гран Маша говорила, что на Каледонии гонят один из самых лучших в галактике сортов виски. Но апельсины?! Даже если они там не растут!
   Ди поджала губы, представив бородатого, увешанного с ног до головы оружием «первопроходца», не спускающего настороженного взгляда с окрестностей и сдирающего кожуру с апельсина… Как же он будет стрелять, если в руках у него двухкилограммовый, с ее голову, ярко-оранжевый плод?..
   Чудеса! Она вздохнула и поставила себе на вид собственное «незнайство». Надо более внимательно изучать окружающее, читать побольше, слушаться взрослых… И ангел в голове одобрительно закивал и следом доброжелательно добавил: только о том, что ты умеешь улавливать чужие мысли, помалкивай.
   Звездолет торгового класса «Друмадун Бей» был похож на гигантское, почти правильной овальной формы яйцо. Много пришлось повидать на своем веку старому заслуженному кораблю, построенному еще в самом начале Вторжения, когда Галактическое Содружество открыло человечеству дорогу к звездам.
   Обстановка на судне была спартанская — никаких особых удобств и развлечений пассажирам не предоставлялось, поэтому и билеты на «Друмадун Бей» были самые дешевые. Гран Маша пришла в ужас, когда Ян прислал ей два детских билета в общем салоне. Видно, дела у сына шли неважно… К счастью, у нее были деньги, и раздосадованная бабушка тут же обменяла полученные билеты. Теперь они путешествовали в отдельной — пусть и очень маленькой — каюте. Лететь первым классом могли позволить себе только шахтеры, биологи, инженеры-механики, археологи, врачи — одним словом, специалисты, с которыми та или иная планетарная колония заключила контракты, куда одним из пунктов было внесено условие оплаты перелета. Новых переселенцев было на корабле только шесть человек, ради экономии билеты они брали самого низшего класса. Размещались они в общем салоне, в специальных коконах, размером с телефонную будку, где спали, проводили свободное время, кроме моментов приема пищи, когда все собирались в столовых, и коротких часов — по расписанию, — проводимых в восстановительных спортивных залах и экокамерах.
   Ди корабль казался огромным, таинственным и захватывающим дух сооружением. От его пластмассовых переборок, стальных дверей веяло чем-то сказочным, невероятным… Стоило только на миг вообразить, что я существую — вот я, можно пощупать, — и в то же время меня нет в том реальном мире — от этого у кого угодно закружится голова. Девочка робко отворила дверь, ведущую на смотровую палубу. Вошла внутрь… Затаила дыхание… Она не замечала ни истертого тартанового покрытия на полу, ни исцарапанных чем-то острым стен (сразу у двери было вырезано гнусно-знакомое «здесь были Коля и Меги», а ниже — Джон Перкинс, Рашид Поздняев, Ларри Макдугал, дембиль, 48 год»), ни скудости обстановки — всего пара дюжин раскладных стульев, подобных тем, что стояли на пароме, который перевез их на Айлей, — все пустые, выставленные в два ряда сиденьями к громадному, метров пять в диаметре, иллюминатору, слепо уставившемуся в… никуда.
   Точнее, не гигантское окно открывало вид на пресловутое серое лимбо, а это самое ничто — бельмастое, безразличное, бесчувственное — заглядывало внутрь корабля.
   Доротея застыла на пороге…
   Оно не было серым, белым, черным — какой цвет или их смесь ни назови. Оно светилось и в то же время поглощало свет, излучаемый редкими овальными лампионами, установленными на смотровой палубе. Что-то похожее на полость пещеры, только без игры теней. Если смотреть долго, то это нечто за стеклом казалось совершенно бесформенным, но стоило отвести взгляд, и боковым мимолетным взором можно было уловить некое движение — скорее, дрожание, порождающее что-то вроде волн, разбегавшихся во всех направлениях. Это якобы перемещение — Ди отчетливо почувствовала его — незримо накладывалось на неуловимое частое биение, которое сотрясало лимбо. Словно у него было сердце… Где-то там, неизвестно где… Она сразу одухотворила то, что лежало снаружи. Глаза застило, навернулись слезы, потом стало больно смотреть в ту сторону, но она не могла отвести взгляд. Потом собралась с духом, позвала на помощь ангела и отважно отвернулась…
   — Вот и правильно, малышка. Для первого раза достаточно.
   Кто-то крепко взял ее за плечо и мягко повернул к себе — теперь это серое нечто было сзади.
   Чары развеялись. Она вздрогнула, протерла слезящиеся глаза и только теперь смогла бросить взор на своего спасителя. Это был толстый, среднего роста человек, одетый в черную вельветовую куртку с серебряными пуговицами. Из-под расстегнутой куртки выглядывала ослепительно белая рубашка, темный галстук — узел широкий, чуть распущенный. Ниже, от пояса, юбка, алая в черную с золотом клетку. На плече у него болталась сумка из белой кожи с серебряными застежками. Такие же пряжки на тупоносых ботинках. Под подвязку правого высокого гетра был всунут маленький нож с драгоценным камнем на рукоятке.
   Незнакомец довел девочку до стойки автоматического бара, усадил в одно из кресел и заказал в переговорное устройство чашку сладкого кофе с молоком.
   — Серое лимбо, — наставительно сказал он, — опасная штука. Если долго смотреть на него, можно совсем свихнуться.
   Зажужжав, открылась дверца маленького, обшитого никелем короба, и оттуда выползла маленькая чашка с дымящимся напитком. Ни блюдца, ни ложки не было. Мужчина с преувеличенной галантностью протянул чашку Ди. Лицо у него было доброе, волосы седые…
   — Меня зовут Ивен Камерон, — представился он. — Я направляюсь на Каледонию повидаться с друзьями. Выпей кофе, малышка, и все пройдет. Опытные звездоплаватели знают, что нельзя долго смотреть на лимбо.
   Доротея из вежливости выпила кофе, хотя не любила его, потом попросила заказать горячий шоколад. Когда еще одна чашка выплыла из шкафчика, она вежливо поблагодарила:
   — Спасибо, гражданин Камерон. Я запомнила ваши слова.
   — Как тебя зовут, малышка?
   Доротея назвала себя. После шоколада она почувствовала себя значительно лучше. Как здорово, подумала она! Какая вкуснятина!.. Ее сосед заказал себе кофе, и, когда чашка появилась на стойке, он влил туда какую-то пахучую жидкость из небольшой металлической плоской фляжки, которую достал из кармана куртки. Ага, это бренди, смекнула Ди. Дядя Роби тоже так делал. Иногда…
   — Неужели эта штука делает кофе вкуснее? — спросила она.
   — Да, милая Дороти, особенно если ты старик и кости у тебя похрустывают. С бренди куда вкуснее… Как ты себя чувствуешь?
   — Спасибо, хорошо.
   — Замечательно. Теперь скажи, почему ты не воспользовалась болеутоляющими пилюлями, которыми пользуются все нормальные люди?
   Она хихикнула и легкомысленно ответила:
   — Я подумала, смогу ли я вместо всяких пилюль уничтожить боль? И уничтожила. Это оказалось так просто.
   Ты сама себя излечила?
   —  Только на чуть-чуть, — быстро ответила она. — На самую малость. Я на самом деле никакой не оперант.
   Ты считаешь, что быть оперантом плохо? Но в этом случае тебе придется приложить много усилий, чтобы скрыть от бабушки свою силу. Она тут же отправит тебя на Землю, если догадается, что ты владеешь метафункциями. Закон Галактического Содружества очень внимательно относится к талантливым в метапсихическом смысле детям — он дает им много преимуществ по сравнению со своими нормальными родителями. Любой взрослый оперант, установив, что ты способна воспринимать мысли на расстоянии, обязан заявить об этом властям. Тебе надо вести себя очень осторожно. Особенно в кругу таких мощных оперантов, как твоя бабушка. Ты понимаешь, что я имею в виду?
   —  Да, я очень развитый и сообразительный ребенок для своих лет. Но зачем вы разговаривали со мной на внутреннем коде?
   Внезапно глаза ее расширились, она только сейчас осознала, что случилось.
   — Нет! — выкрикнула она и закрыла лицо ладонями.
   Да! Ты же ответила мне.
   Она вскочила.
   — Это нечестно! Вы подловили меня!..
   Она было бросилась бежать, но ноги ее, казалось, приросли к полу.
   — Совершенно верно, — подтвердил он уже вслух. — Я сделал это специально, чтобы показать тебе, что ты еще очень маленькая и доверчивая глупышка. Без поддержки тебе не удастся ввести в заблуждение бабушку и остаться с отцом. Ты же хочешь остаться с отцом?
   — Да! Да, да. ДА!
   Он погладил ее по голове, сам смущенно улыбнулся.
   — А что ты скажешь насчет ангела? Давай-ка поручим ему эту работу.
   Ди была ошеломлена — внутри ее сознания, в той таинственной, заветной кладовой происходило что-то необычное. Распустилось что-то невиданное… Но это было чем-то реальным — цветком, дымкой, завесою, экраном. Что-то подобное ступеням теперь рисовалось в мозгу. Перед ней открылся путь , о котором она страстно мечтала. Следуя по этой дороге, она никогда больше не будет испытывать страх. Теперь Доротея была уверена, что никто не сможет проникнуть в ее секрет. Ангел провел ее в какое-то темное, хорошо укрытое место, и девочка догадалась, что, когда в следующий раз она сама войдет сюда, добраться до нее будет невозможно. Она больше никогда не совершит глупых ошибок — вот как сейчас, когда откликнулась на телепатическую речь гражданина Камерона.
   — Это вы указали мне путь ? — спросила она.
   Гражданин Камерон сначала поставил пустые чашки в открывшийся шкафчик, потом, направившись к двери, ведущей в коридор, ответил:
   — Тебе следует научиться осторожно вести себя при использовании внутреннего кода. Тебе придется самой определить необходимое количество сокрушительной силы. Доротея, тебе придется многому научиться самой… Я решил помочь тебе, чтобы твое пребывание у отца никто не мог омрачить и ты испытала спокойствие… Его дает только уверенность в своих силах, поэтому тебе придется много заниматься самой. Ты — девочка умная, очень развитая для своих лет, правда?
   Доротея кивнула.
   — Вот и учись потихоньку. Знаешь, очень важно, чтобы ты некоторое время пожила с отцом.
   Она изумленно посмотрела на этого странного толстяка в юбке.
   — Вы — мой ангел ?
   Он, уже стоя на пороге, рассмеялся.
   — Только сегодня. Когда появится нужда, у тебя будет много помощников.
   С этими словами он закрыл за собой дверь.
   О каких помощниках он вел речь, подумала девочка. И что за «нужда» ждет ее в будущем? Что это такое — «нужда»?
   Запикал телеком на запястье — Ди нажала на кнопку, и бабушкин голос произнес:
   — Твой брат проснулся… Капитан приглашает пассажиров в рубку, он хочет познакомить их с кораблем. Ты пойдешь с нами?
   — Обязательно! — воскликнула девочка. — Бабушка, подождите меня. Я лечу.
   Она помчалась по безлюдному коридору и на бегу успела подивиться: куда же исчез гражданин Ивен Камерон?
 
   Удивительное зрелище — прорыв кораблем суперповерхностной границы и выход его в привычное трехмерное пространство.
   Редкое, захватывающее!..
   Жаль, что Кени, вновь усыпленный с помощью облатки, как, впрочем, и остальные нормальные пассажиры, не мог наблюдать за ним.
   В последний раз перед посадкой на Каледонию два десятка оперантов, в том числе Гран Маша и Ди, собрались на смотровой палубе, заняли места перед огромным окном в ничто.
   Фосфоресцирующая, привораживающая серость за кристаллическим стеклом, привычное небытие чуждого нам мира внезапно как бы треснуло — извилистая черная молния вдруг расколола лимбо, и корабль на мгновение попал в водоворот цвета. Все дело было в психологическом восприятии происходящего за бортом, однако никто пока не мог объяснить, почему каждый наблюдатель полагает, что центр прорыва находится прямо перед ним, из какой бы точки трехмерного пространства он ни следил за этим событием. Свернутая в спираль радуга всегда раскручивалась точно перед глазами зрителя. Мелькание теплых ярких тонов, цветовой аккорд длился около полуминуты, затем перед затаившими дыхание пассажирами открылась усыпанная звездами ширь, и примерно четверть поля зрения иллюминатора занял покатый бок серовато-голубой, с частыми золотистыми бликами планеты. Яркие искорки искусственных спутников пробегали по спелому, налитому, покрытому кожурой атмосферы яблоку Каледонии. Прошло несколько мгновений, и из-за края планеты выплыла плоская, сверкающая, как новенькая серебряная монета, луна — Ре Нуад.
   — Боже мой! — воскликнул один из зрителей — доктор, подписавший контракт с администрацией шотландской колонии. — Она — прекрасна!
   — Пока не попадешь под местный дождь, — отозвалась женщина-инженер. — Взгляни-ка на ту тучу, что выползает из-за края планеты.
   — Облачность вертикального развития, — заявил кто-то авторитетным тоном. — В основном состоит из кристалликов льда и изрядного количества вулканического пепла. Толщина слоя порядка нескольких десятков километров…
   — Сколько? — раздался удивленный голос.
   — Много! — отрезал тот же знаток. — Вам же сказали: все замечательно, пока не попадешь под местный дождь. Я бы добавил: и град… Солнечные лучи с трудом пробиваются через эту пелену, так что на Каледонии полгода можно не увидеть солнца…
   Остальные полгода вы постоянно беспокоитесь, как бы не утонуть.
   Большинство взрослых засмеялось. Доротея с трудом сдержала улыбку.
   Еще на Земле она подолгу рассматривала объемные тридиизображения Каледонии, но все это не шло ни в какое сравнение с увиденным въявь. Никакого сходства со знакомой, мраморно-голубой Землей, с разбросанными по ее поверхности пятнами облаков. Новая родина шотландцев, успевшая повернуться ночной стороной, раздавшаяся вширь, казалась гигантским дымчатым опалом, уложенным на черный вельвет межзвездного пространства.
   —… как раз об этом и говорил капитан, — сказал кто-то за спиной Ди. — Наш полет со сверхсветовой скоростью закончен. Сейчас запустят ро-двигатели, и мы начнем снижение.
   Дымчатая паутина струек огня покрыла стекло, но через несколько мгновений звездолет вошел в тень планеты, и непроглядная матовая тьма застила округлый иллюминатор. Кое-где по подстилающему мраку то и дело вспыхивали зарницы — их словно разбрасывали горстями. Грозы, объяснил капитан, такие, что и представить невозможно, но, по каледонским понятиям, — это вполне обычное явление. То здесь, то там сквозь черную завесу просвечивали неясные буро-малиновые пятна — в тех областях действовали вулканы.
   Когда корабль пробил толщу туч, в бликах частых вспышек молний глазам Доротеи открылась неоглядная даль океана. Корабль наподобие Ноева ковчега беззвучно мчался над первобытными водами. Всполохи молний слепили глаза. Капитан, сидевший возле бара, пояснил, что прокатывающиеся по планете бури, развивающиеся на высоту до двадцати одного километра, способны вдребезги разнести пассажирский рокрафт. Как будто в подтверждение его слов, совсем недалеко от «Друмадуна Бей», в океан ударил разряд — колоссальное, ярче тысячи солнц, ветвистое дерево вспыхнуло справа по курсу звездолета — зрители на миг потеряли зрение — и угасло… Ударил гром, прокатились раскаты, и только на сетчатке глаз долго светилось угольное подобие гигантской молнии.
   Еще через несколько минут полета на горизонте рваным контуром огней выплыл континент Клайд. Тут же мириады крохотных золотистых и белых вспышек заполонили поле иллюминатора. Корабль как бы попал в непроглядную снежную бурю…