Страница:
Не беспокойся, Парни. Я знаю, что вполне могу рассчитывать на нашу маленькую злобную Селию — она спит и видит, как подставить мне ножку.
Что ты болтаешь, черт тебя возьми! У меня и мыслей таких никогда не было!..
Да?.. А кто чуть было не провалил всю мою/нашу работу во время расправы с прежним главой Оканагона? Не по твоей ли милости нам пришлось взорвать корабль, вместо того чтобы пожрать его метапсихическую силу?
Это вышло случайно.
Мы больше не имеем права допускать подобные случайности.
Не можем…
Не можем…
Не можем…
Вы должны понять, если в реальном мире Фурия зависит от нас, то наше существование в полном смысле слова зависит от Фурии. Гидра не должна забывать об этом. Открой дверь, Квинто. Пришел мой час…
Когда она шла по тропинке к охотничьей хижине, то решила метнуть вперед пробный мысленный луч — потом раздумала. Общепринятые нормы общения между оперантами запрещали любое проникновение в мысли другого. Только близкие люди могли позволить себе общаться без каких-либо условностей. Не стоит заранее тревожить его. Не дай Бог, насторожится…
Во дворе перед домом высилась удивительная фигура — фантастический снеговик, огромный, со странными ветвящимися и извивающимися конечностями и множеством лап. По-видимому, все это слеплено при помощи метапсихической силы. На расстоянии… Не Марком ли?
На снегу перед крыльцом следы — обувка детского размера. Уж не Главный ли Враг находится в гостях у старшего брата? Мадлен — она же Лайнел — едва уняла дрожь…
Так, защитное поле сконцентрируем до предела. Нельзя допустить ни единой щели, ни единой слабинки. Игра пошла не на жизнь, а на смерть! Теперь можно стучать…
Марк распахнул дверь. Он был в прекрасном настроении — аура полна сердечной доброжелательности, взгляд лучится…
— Привет, Лайнел. Почему ты не на празднике Святого Патрика вместе со своими лиловыми дружками? Время еще детское…
— Вечер уже закончился. Причем грандиозным скандалом… Я решила — пусть лучше твои родственники сами расскажут тебе о том, что случилось. Я пришла пожелать тебе счастливого пути. Встреча с тобой — событие для меня очень памятное.
Марк криво, но доброжелательно, без скрытой иронии усмехнулся.
— Входи… если не боишься скомпрометировать себя общением с таким необузданным гордецом, как я.
Она засмеялась. Будто серебряный колокольчик прозвенел.
— Просто смешно, Марк. Никто, кроме нескольких замшелых архиконсерваторов не счел твою речь скандальной или необузданной. Тем более пустой. Если бы ты видел, как они завидовали, когда Верховный лилмик назвал тебя «самым блистательным оперантом Земли».
Он пожал плечами.
— Что толку в этом комплименте, если подобного звания в бюрократической иерархии не существует.
Лайнел сняла черный вельветовый, чуть запорошенный снегом берет и ответила:
— Не скажи. Когда самый могучий оперант высказывает свое мнение, к нему волей-неволей вынуждены прислушиваться все нижестоящие представители власти. Твое выступление против закона, запрещающего деятельность фракции противников Содружества, сорвало попытку Первого Магната провести этот билль через Консилиум. Председатель администрации Оканагона Патриция Кастелайн заявила, что твоя поддержка спасла их.
Марк еще раз пожал плечами.
Девушка щелкнула застежками на запястьях и сняла перчатки, затем поправила волосы.
— Я не отношу себя к партии мятежников, однако на моей планете очень много хороших людей придерживаются подобных взглядов. Они должны иметь право свободно высказать свою точку зрения. Первый Магнат делает серьезную ошибку, пытаясь законодательными мерами заставить замолчать несогласных. Этак мы опять скатимся во времена Попечительства.
На гостье было чудесное вечернее белое платье с короткими рукавами-«фонариками». В комнате она тут же скинула красные туфли и поставила их возле камина просушиться.
— Я так озябла… Когда же придет лето в местные Альпы?
— Прости, никогда. Для этого следует перебраться на другую сторону хребта, в анклав Эдельвейс. Выпьешь что-нибудь, чтобы согреться?
— Да, что-нибудь крепенькое, пожалуйста…
Марк взял две чистые кружки, положил туда масла, палочки корицы, добавил ямайского рома, потом снял с крючка чайник, подлил кипяток в обе кружки и вновь сунул его в огонь. Языки пламени лизнули его голые пальцы.
Лайнел вскрикнула.
— Берегись! Ты так кожу сожжешь!..
— Нет. — Марк усилием мысли перемешал получившийся коктейль и протянул девушке кружку.
— Надо же, — Гостья покачала головой. — Как это глупо с моей стороны. Конечно, это такой пустяк для Великого Магистра — сунуть пальцы в огонь и не обжечься. Я думаю, ты бы и горящие поленья смог переворачивать, если бы возникла нужда.
— Стоит ли об этом говорить? Просто мой младший брат случайно сжег подставку для чайника, а я забыл заказать новую. В любом случае я пытаюсь выглядеть вполне цивилизованным оперантом, а не деревенщиной, которому только и радости совать руки в огонь и пугать девиц.
— Как не стыдно, — укоризненно покачала головой Лайнел, — употреблять такие выражения. Ну, ладно, — гостья улыбнулась, — садись рядом и расскажи, чем ты собираешься заняться после окончания сессии. Здесь прошел слух, что ты оставил колледж и теперь займешься Е-15 на частной основе.
Он устроился на полу возле огня, глотнул ароматный напиток.
— В принципе, в этом нет никакой тайны. Да, я оставляю кафедру в Дартмутском колледже. Местные светила всегда завидовали мне, считали бродягой и выскочкой, который слыхом не слыхивал ни о каких правилах — ну, ты знаешь эти неписаные законы Лиги Плюща note 12… Они так боятся вовлеченности в политику, тем более когда дело касается столь острого вопроса, как устройства, существенно увеличивающие созидательную метапсихическую силу. Факт, что способность к творчеству наиболее фундаментальная метафункция сознания. Собственно, она включает все остальные метаспособности. Они боятся, что мой маленький Е-15, попав в руки к какому-нибудь чудовищу, окажется способным влиять на галактические процессы. Тем самым нарушит равновесие в природе.
Глаза Лайнел расширились.
— Неужели столь миниатюрная полумеханическая пилюля способна на такое?
— Едва ли. Но даже если какое-нибудь выдающееся сознание посредством такой букашки увеличит свою мощь до невероятных размеров, то будет безумием использовать ее для разрушения. Конечно, Е-15 годится и для этого, но куда важнее перспектива созидания, которая откроется с появлением этого органомеханического чуда.
— На нашей планете к тебе бы отнеслись по-другому. Патриция Кастелайн была в восторге, когда услышала об этом изобретении. Оканагон, подобно Каледонии, Есквал-Херии, относится к числу планет с большими подвижками литосферы. Кристаллические материковые плиты еще находятся в неустойчивом положении. Как я поняла, с помощью ЦГ вполне возможно стабилизировать планетарную кору и уменьшить вероятность разрушительных геологических катаклизмов. Особенно если в работе будет задействовано достаточное число сильных оперантов. Все зависит от того, в какой мере они овладеют мастерством организации метаобъединений с прибором.
— Так оно и есть. — Марк был явно поражен. — Но я нигде и никогда не публиковал статьи на эту тему. Они еще лежат на столах у главных редакторов журналов и в общем-то недоступны для посторонних.
— Оканагон не захолустье. У нас есть выдающиеся ученые, мы пристально следим за всем, что происходит на Земле. Есть вопросы, которые жизненно важны для нас. Твоя работа входит в их число.
— Я даже не подозревал, что за мной могут следить, — с улыбкой признался он.
— Здесь нет ничего смешного. Объединенная созидательная сила большого метаобъединения — это следующий шаг в развитии метаспособностей. Ведь ты же не собираешься в одиночку владеть Е-15?
— Конечно нет. Оперант класса Великого Магистра уже в настоящее время в состоянии овладеть аппаратурой. Единственной преградой может явиться неумение операнта фокусировать мысль или неправильная оценка своей степени зрелости. Однако, чтобы создать программы, способные Объединить усилия человеческого метаконцерта с ЦГ, нужны годы и годы. Люди еще толком не научились использовать эту силу, еще не в полной мере познали основные закономерности, а тут такая мощь. Согласно теории объединенная сила людей и ЦГ способна привести к синэргетическому эффекту — мощность новой структуры может оказаться куда больше, чем сумма мощностей отдельных ее частей. Но до этого еще брести и брести…
Лайнел не глядела на него — ее тревожила игра языков пламени. Через некоторое время она откликнулась:
— Да, это мне понятно.
— Но даже сами по себе ЦГ имеют большое будущее в сфере глобальных геологических проектов. Только вмешательство должно быть мягким, точечным… Никаких направленных лучей или взрывов, моментально изменяющих распределение напряженностей в теле литосферы. Такое вмешательство может стать крайне необходимым, например, для предотвращения землетрясения или извержения вулкана. Но основная задача, как ты правильно заметила, — это стабилизация и управление движениями планетарной коры.
— Надеюсь, экзотические расы никогда не получат доступа к ЦГ?
— Бог знает. Непонятно, почему они раньше не пришли к этой идее? Не хватило воображения, наверное… У меня есть особое мнение. Содружество уже достаточно перегружено заботами. Конфедерация одряхлела до такой степени, что лилмики пытаются, включив землян, вдохнуть в нее новую жизнь, вывести из состояния спячки.
Лайнел кивнула.
— Вполне вероятно. Они слишком часто заявляют, что нуждаются в нас. Но вот в чем вопрос: нуждаемся ли мы в них? В этой задумке с Попечительством есть чувствительный привкус деспотии «мягкой руки». Фракция, членом которой я имею честь состоять, считает, что Содружество не только замедлило нашу естественную психосоциальную эволюцию, но и пытается взять ее под контроль. Трудно возражать против того факта, что экзотики полвека назад спасли нас от самоуничтожения и позволили прорваться к вершинам достижений галактической науки. Но теперь, когда мы превосходим их почти в каждой области науки и техники, когда мы справились со своими социальными проблемами, когда колонизированные планеты практически встали на ноги — в смысле выживания, — является ли Содружество все той же доброй к нам силой? У меня нет ответа.
Марк долго молчал. Попивал горячий грог, посматривал на огонь.
Наконец женщина подала голос:
— Вот один из примеров непонимания Содружеством наших коренных интересов. Оканагон на первый взгляд очаровательное место. Для колонизации, кажется, лучше планеты не найти… Если только не заглядывать в ее недра… Беда в том, что геологические процессы на нашей планете настолько неустойчивы и непредсказуемы, что мы вряд ли когда-нибудь получим статус равноправного члена Конфедерации. Мы как бы обречены жить в ожидании катастрофы. Спрашивается, куда смотрела группа исследователей-крондак, зачисляя этот мир в группу планет, пригодных для заселения? Ладно, если бы это была единственная ошибка, но кроме Оканагона та же беда ждет Каледонию, Якутию, Эсквал-Херию, Сацуму. Нам, людям, и в голову не могло прийти, что представители великой галактической цивилизации способны ошибаться. Нам сказали: заселяйтесь, и мы бросились вперед. Общий взгляд на геологические процессы, происходящие в мантии, окончательно сложился к 2058 году, когда была закончена детальная съемка планеты и обработаны материалы. К этому моменту наше население перевалило за миллиард. Теперь Оканагон базовая планета Конфедерации в этой части пространства, здесь расположена главная стоянка Двенадцатого флота. Наш мир один из наиболее высокоразвитых из освоенных землянами. Уйти оттуда и начать все снова — это… это социальная и экономическая катастрофа. Никто всерьез не рассматривает такую возможность… пока. Большинство геофизиков-экзотиков считает, что вероятность катаклизма планетарного масштаба не так уж велика. Наша предыдущая Глава администрации Ребекка Перлмутер разделяла такую точку зрения и была склонна пренебрегать опасностью. Однако наиболее авторитетные ученые — все люди — пусть даже их меньшинство, считают по-другому. Патриция Кастелайн очень внимательно относится к их мнению. Я думаю, что если бы ты продолжил свои исследования на нашей планете, то условия у тебя были бы самые благоприятные, финансирование неограниченное…
— Это тебя просила передать Кастелайн?
— Да, — кивнула Лайнел. — Хотя мы ничего не знали о твоих проблемах в Дартмуте.
Лайнел поставила кружку на пол и принялась изучать пальцы на правой ноге, потом осторожно подвинула ее поближе к теплу.
— Мы пришлем тебе официальное приглашение, когда вернемся домой. Вот, собственно, с чем я пришла сюда.
— К сожалению, я не могу принять его. У меня другие планы.
— Пожалуйста, соглашайся! Марк, мы создадим тебе все условия. И никакого вмешательства в твою работу.
— Вы же знаете, что я из очень богатой семьи. У меня самого в распоряжении достаточно средств. И фонд Ремилардов один из самых мощных на Земле. — Он подумал, потом добавил: — Когда наступит момент испытать ЦГ применительно к геологическим задачам, я обещаю, что первым будет Оканагон.
— О, спасибо! Огромное спасибо!.. — Она обняла его и поцеловала в губы. Он отпрянул, потом засмеялся и мягко попытался высвободиться из ее объятий. Однако Лайнел все крепче прижималась к нему, и у Марка вдруг не стало сил сопротивляться. Потом они сидели молча и смотрели на огонь. Копна ее волос приятно щекотала кожу.
— Дорогой Марк, ты просто симпатяшка. Ведь ты же не откажешься нам помочь, — прошептала Лайнел. — Жители нашей планеты попозже выразят тебе свою признательность, а я… я бы хотела сделать это сейчас — Она погладила его бедро.
Он молчал.
— Марк, я не могу без тебя. Ты мне нужен больше, чем какой-либо другой мужчина.
— Лайнел, ты — замечательная женщина. Желанная, неотразимая, но я… не могу принять такую жертву.
Она долго смотрела на него — то ли с сожалением, то ли с некоторой издевкой, наконец убрала руку, освободила его шею и спросила:
— Ты что, «гомик», как твой брат Люк?
— Нет, я просто сам по себе. Я наособицу. У меня другие интересы. Возможно, наступит день, и я вспомню, что существуют женщины, радости физической близости — но не теперь. Сейчас у меня нет никакого желания попусту тратить жизненную энергию.
Она резко оттолкнула его.
— Великий Магистр не может испытывать волнение из-за элементарного сношения. Ты что, тратишь энергию по расписанию? Или примером для тебя является Мерлин — величайший колдун из тех, кого мы знаем. Кажется, это он потерял свою силу, как только поддался женским чарам?
Марк допил остаток грога, поднялся — при этом даже не предложил руку гостье.
— Спасибо, что пришла сказать мне счастливого пути. Я высоко ценю твои слова относительно мнения народа Оканагона о моей работе. Но никаких сантиментов.
— Никаких сантиментов?! Прости, что я повысила голос. Я думаю, что «счастливого пути» вполне допускают «au revoir» note 13. Я бы хотела встретиться с тобой на Оканагоне. Как друг.
Она, сидя на коврике, надела туфли. Неожиданно замерла, приложила палец ко лбу, словно некая мысль только что пришла в ее голову.
— Марк, не смог бы ты помочь мне в одном деле. Так сказать, утешительный приз. На прощанье.
Марк удивленно изломил правую бровь.
— Покажи мне, как ты управляешься с этим Е-15? У тебя, говорят, есть специальный шлем… Весь Орб только и судачит об этом. В нем ты демонстрировал церебральный генератор на научном Директорате. Покажи мне, как он работает?
Скажи, ты выполнишь мою просьбу?
Скажи, ты выполнишь мою просьбу!
СКАЖИ, ТЫ ВЫПОЛНИШЬ МОЮ ПРОСЬБУ!!
Взгляд Марка на мгновение застыл, глаза как бы остекленели. Потом он заговорил — ровно, с длинными паузами:
— Это… возможно… если… тебя… это… интересует…
Лайнел тут же вскочила на ноги, руки ее задрожали от волнения.
— Очень. Я просто мечтаю посмотреть, как эта штука действует. Это поможет мне составить подробный доклад нашей руководительнице.
— Это… может… оказаться… полезным.
Он машинально, словно солдат, повернулся кругом и направился в другую комнату, где был сложен багаж, приготовленный для отправки на Землю. Мгновением позже вернулся, неся в руках напоминающую кокон коробку, на которой была наклеена надпись:
«Осторожно! Под защитой правительственного сигма-экрана! Открывать только по предъявлению пароля. В противном случае содержимое будет уничтожено».
Марк поставил коробку на пол, лизнул указательный палец и сунул его в предназначенное для идентификации гнездо. Внутри коробки что-то щелкнуло, и она раскрылась, словно шелуха лопнула. Легкое облачко какого-то газа, выплывшее наружу, свидетельствовало, что аппарат был продезинфицирован.
— Смотри-ка, как ты защищаешь свое сокровище. А что случится, если кто-то, не обращая внимания на надписи, возьмет и вскроет коробку? Ты уверен, что подобным образом нельзя получить к ней доступ?
— Нет. Я все продумал. Сигма-поле запрограммировано на пятнадцать уровней защиты. Пять снимаются моим отпечатком пальца, пять соотносятся с набором генов, пять — с ментальным автографом. Кроме того, этот груз уйдет на Землю с дипломатическим багажом, так что добраться до него будет трудновато.
Лицо у Лайнел вытянулось.
Марк полностью открыл кокон. Внутри находился прототип пульта для управления ЦГ — что-то золотистое, напоминающее шлем средневекового рыцаря с вынесенными на внешнюю сторону панелями для облегчения демонстрации. В коконе также помещался миниатюрный источник энергии и устройство, напоминающее наручный компьютер. Марк сел в кресло, стоявшее у камина, приладил к шлему кабель от генератора, что-то подкрутил, добился появления на маленьких экранчиках нужных цифр, потом надел его.
— Этот чертов прототип весит, наверное, не менее тонны, — проворчал Марк. Рот его был открыт — нижняя кромка шлема прижала нос, — Когда все будет отработано, прибор станет очень удобен в обращении.
— Чем же будут заняты руки? — спросила гостья. Ее черные глаза расширились, складка отпечаталась на лбу.
— Специальным аппаратом, анализирующим поступающую информацию и выдающим команды управления блоком наведения ЦГ. Он также выполняет контрольные функции. Если я потеряю сознание или нажму вот на ту кнопку, переносной пульт сразу выключается и автоматически в вену впрыскивается специальное лекарство.
Лайнел попыталась взять устройство в руки, однако Марк мягко, но решительно отстранил ее. Оказывается, он не так уж плохо видит в каске.
— Ты готова?
— О да!
— Тогда начали. Запомни — то, что ты увидишь, это не иллюзия, которую я мог бы создать с помощью собственных серых клеточек, а реальное изменение внутренней структуры вещества, перевод его из одного состояния в другое. Я способен управлять процессами на атомарном уровне посредством направленного воздействия потоками энергии. Что-то похожее на манипуляции алхимиков, только на более высоком — научном — уровне… Теперь мне нужно сосредоточиться, а ты сядь и наблюдай.
Она послушно опустилась на пол и тут же крепко прижала руки к груди. Соски отвердели, налились болью. Она почувствовала, что тело ее как бы распухает, ее прошиб пот. Полился обильно, вызывая отвращение… Неужели он догадался и все это происходит по его воле? Женщина попыталась проникнуть в сознание Марка. Ей это не удалось, но она ощутила его ауру. Нет, он ничего не подозревает. В его сознании пылает восхищение машиной. Он слеп…
Бог мой!
Что происходило с языками пламени в камине…
В огне возникла неясная фигура — формы у нее были человеческие. Невысокая, не более полуметра… Плотью таинственного существа являлось пламя. Это был обнаженный огненный мужчина. Да-да, со всеми признаками пола… Неожиданно он чуть всплыл над горящими поленьями и с комичной важностью поклонился ей. Потом вскинул руки, словно собираясь пуститься в пляс. Самое нижнее, обуглившееся полено звонко хрустнуло, и один из обломков взлетел к дымоходу — сантиметров на десять выше рук человечка из пламени. Посыпались искры, полено вспыхнуло ярким огнем, на глазах начало менять форму. Гомункулус неуловимо ловкими и мощными движениями рук принялся мять кусок древесного угля, и когда этот черный угловатый обрубок ужался до размеров горошины, человечек взял ее в свои ручки.
— Сейчас начнется самое интересное.
Голос Марка прозвучал так неожиданно, что Лайнел вздрогнула.
Маленький человечек с искаженным от усердия лицом вдруг снова принялся сжимать горошину. Он трудился до тех пор, пока в руках у него не стало пусто. Затем гомункулус изящно поклонился и что-то положил на металлический лист, прибитый перед камином. Опять поклонился, впрыгнул в самую гущу огня и там растворился.
Все было кончено, утихло пламя. Знакомое уютное потрескивание поленьев послышалось в камине. Марк снял шлем, перевел дыхание, пригладил пальцами рассыпавшиеся длинные волнистые волосы. Поперек его лба светился налившийся кровью рубец — след от надетого на голову устройства. На полу лежал маленький кусочек стекла — в нем радужно дробился свет пылающего очага.
— Он остыл, — наконец сказал Марк. — Возьми и посмотри.
Лайнел Роджер невольно вскрикнула.
— Не может быть! Никто не в состоянии сделать это!.. — Она опустилась на колени, осторожно, кончиком пальца тронула сверкающий восьмигранник — каждый фасет был идеально отполирован. Величиной восьмигранник напоминал пшеничное зерно. — Силы небесные! — выдохнула женщина. — Это же…
Марк усмехнулся.
— Именно… Должен заметить, что у этого алмаза очень странная кристаллическая решетка — я старался, чтобы камень получился побольше. Возьми его — дарю. Если хочешь, подвергни анализу. Покажи Кастелайн.
Он снял шлем и положил его рядом с собой на пол.
— Этого не может быть! — решительно заявила Лайнел. — Как хочешь относись к моим словам, но никто — я уверена — не способен сконцентрировать столько энергии на макроуровне и, главное, с такой легкостью управлять ею.
— Ты же видела собственными глазами. И не забывай, что это всего лишь опытный образец.
— Не верю, — повторила Лайнел. — Докажи. Открой сознание…
— Пожалуйста.
Гидра мягко, но неодолимо надавила на его разум.
Марк, огонь гаснет. Подбрось-ка еще полено. Немедленно!
Он словно одеревенел, поднялся, взял чурбан из готовой кладки дров, сложенных возле камина и аккуратно положил его в костер. Пламя, как и прежде, лизнуло его пальцы… Некоторое время остекленевшим, остановившимся взором он наблюдал за повеселевшими, дружно затрещавшими, забегавшими язычками пламени, потом вернулся в кресло.
Однако место уже было занято — там сидела Лайнел, шлем был на ее голове.
— Ради Христа! — воскликнул он. — Что ты собираешься делать?
Марк, родной, иди ко мне…
Боже, ты свихнулась, ты не можешь…
Собственная сотворительная сила Гидры была очень велика. Усиленная воздействием машины, она парализовала буквально каждый нейрон в его мозгу. Он лишился речи, метаспособности отказались подчиняться ему — Марк был не в состоянии дальнодействующим вскриком позвать на помощь, включить собственную психокинетическую мощь. Если бы только на мгновение тиски чужой воли ослабли, он бы тут же, восстановив свою ужасную сокрушительную силу, избавился от неожиданного захвата. Но он не получил такого шанса. Последним усилием он попытался включить рефлекторную реакцию на смертельную угрозу. Однако и в этом случае его биологический механизм не сработал. Его вдруг начала обволакивать нежность, он испытал страстное желание обладать женщиной, смутные дразнящие картины поплыли перед глазами, подавляя самую мысль о сопротивлении, об угрозе. Совсем наоборот — то, что он столько лет таил в себе, от чего бежал, что считал помехой, теперь неодолимой ласковой волной омывало его тело — каждую клеточку, каждый нервный узел. Он не мог противиться вожделению — напротив, всей душой, мыслью и плотью потянулся к источнику страсти.
— Теперь ты понимаешь? — сказала она, смеясь. — И останешься таким навсегда.
Теперь иди ко мне, Марк!
Он еще был в состоянии сбросить наваждение, отогнать пелену, застилавшую глаза. Небольшое усилие воли, частичная перегруппировка нейронных цепей, отвечающих за метаспособности, — и он будет свободен. Но что-то, сидящее глубоко в подполье его личности, буквально завопило, взбухло от отчаяния — нет, пусть это будет!.. Пусть тело окатит теплая призывная волна ласки. Но потерять себя?.. Отдаться в руки свихнувшейся самки?..
Он колебался.
Женщина показала ему бриллиант — она держала его между пальцев — ногти были покрыты малиновым лаком. Драгоценный камень, посверкивающий радужными бликами в отсвете пламени, вдруг окрасился кровью. Лучи его губили душу — все, что скопилось в сознании, придавленное, робкое, теперь рванулось на волю, заплясало, запрыгало…
Что ты болтаешь, черт тебя возьми! У меня и мыслей таких никогда не было!..
Да?.. А кто чуть было не провалил всю мою/нашу работу во время расправы с прежним главой Оканагона? Не по твоей ли милости нам пришлось взорвать корабль, вместо того чтобы пожрать его метапсихическую силу?
Это вышло случайно.
Мы больше не имеем права допускать подобные случайности.
Не можем…
Не можем…
Не можем…
Вы должны понять, если в реальном мире Фурия зависит от нас, то наше существование в полном смысле слова зависит от Фурии. Гидра не должна забывать об этом. Открой дверь, Квинто. Пришел мой час…
Когда она шла по тропинке к охотничьей хижине, то решила метнуть вперед пробный мысленный луч — потом раздумала. Общепринятые нормы общения между оперантами запрещали любое проникновение в мысли другого. Только близкие люди могли позволить себе общаться без каких-либо условностей. Не стоит заранее тревожить его. Не дай Бог, насторожится…
Во дворе перед домом высилась удивительная фигура — фантастический снеговик, огромный, со странными ветвящимися и извивающимися конечностями и множеством лап. По-видимому, все это слеплено при помощи метапсихической силы. На расстоянии… Не Марком ли?
На снегу перед крыльцом следы — обувка детского размера. Уж не Главный ли Враг находится в гостях у старшего брата? Мадлен — она же Лайнел — едва уняла дрожь…
Так, защитное поле сконцентрируем до предела. Нельзя допустить ни единой щели, ни единой слабинки. Игра пошла не на жизнь, а на смерть! Теперь можно стучать…
Марк распахнул дверь. Он был в прекрасном настроении — аура полна сердечной доброжелательности, взгляд лучится…
— Привет, Лайнел. Почему ты не на празднике Святого Патрика вместе со своими лиловыми дружками? Время еще детское…
— Вечер уже закончился. Причем грандиозным скандалом… Я решила — пусть лучше твои родственники сами расскажут тебе о том, что случилось. Я пришла пожелать тебе счастливого пути. Встреча с тобой — событие для меня очень памятное.
Марк криво, но доброжелательно, без скрытой иронии усмехнулся.
— Входи… если не боишься скомпрометировать себя общением с таким необузданным гордецом, как я.
Она засмеялась. Будто серебряный колокольчик прозвенел.
— Просто смешно, Марк. Никто, кроме нескольких замшелых архиконсерваторов не счел твою речь скандальной или необузданной. Тем более пустой. Если бы ты видел, как они завидовали, когда Верховный лилмик назвал тебя «самым блистательным оперантом Земли».
Он пожал плечами.
— Что толку в этом комплименте, если подобного звания в бюрократической иерархии не существует.
Лайнел сняла черный вельветовый, чуть запорошенный снегом берет и ответила:
— Не скажи. Когда самый могучий оперант высказывает свое мнение, к нему волей-неволей вынуждены прислушиваться все нижестоящие представители власти. Твое выступление против закона, запрещающего деятельность фракции противников Содружества, сорвало попытку Первого Магната провести этот билль через Консилиум. Председатель администрации Оканагона Патриция Кастелайн заявила, что твоя поддержка спасла их.
Марк еще раз пожал плечами.
Девушка щелкнула застежками на запястьях и сняла перчатки, затем поправила волосы.
— Я не отношу себя к партии мятежников, однако на моей планете очень много хороших людей придерживаются подобных взглядов. Они должны иметь право свободно высказать свою точку зрения. Первый Магнат делает серьезную ошибку, пытаясь законодательными мерами заставить замолчать несогласных. Этак мы опять скатимся во времена Попечительства.
На гостье было чудесное вечернее белое платье с короткими рукавами-«фонариками». В комнате она тут же скинула красные туфли и поставила их возле камина просушиться.
— Я так озябла… Когда же придет лето в местные Альпы?
— Прости, никогда. Для этого следует перебраться на другую сторону хребта, в анклав Эдельвейс. Выпьешь что-нибудь, чтобы согреться?
— Да, что-нибудь крепенькое, пожалуйста…
Марк взял две чистые кружки, положил туда масла, палочки корицы, добавил ямайского рома, потом снял с крючка чайник, подлил кипяток в обе кружки и вновь сунул его в огонь. Языки пламени лизнули его голые пальцы.
Лайнел вскрикнула.
— Берегись! Ты так кожу сожжешь!..
— Нет. — Марк усилием мысли перемешал получившийся коктейль и протянул девушке кружку.
— Надо же, — Гостья покачала головой. — Как это глупо с моей стороны. Конечно, это такой пустяк для Великого Магистра — сунуть пальцы в огонь и не обжечься. Я думаю, ты бы и горящие поленья смог переворачивать, если бы возникла нужда.
— Стоит ли об этом говорить? Просто мой младший брат случайно сжег подставку для чайника, а я забыл заказать новую. В любом случае я пытаюсь выглядеть вполне цивилизованным оперантом, а не деревенщиной, которому только и радости совать руки в огонь и пугать девиц.
— Как не стыдно, — укоризненно покачала головой Лайнел, — употреблять такие выражения. Ну, ладно, — гостья улыбнулась, — садись рядом и расскажи, чем ты собираешься заняться после окончания сессии. Здесь прошел слух, что ты оставил колледж и теперь займешься Е-15 на частной основе.
Он устроился на полу возле огня, глотнул ароматный напиток.
— В принципе, в этом нет никакой тайны. Да, я оставляю кафедру в Дартмутском колледже. Местные светила всегда завидовали мне, считали бродягой и выскочкой, который слыхом не слыхивал ни о каких правилах — ну, ты знаешь эти неписаные законы Лиги Плюща note 12… Они так боятся вовлеченности в политику, тем более когда дело касается столь острого вопроса, как устройства, существенно увеличивающие созидательную метапсихическую силу. Факт, что способность к творчеству наиболее фундаментальная метафункция сознания. Собственно, она включает все остальные метаспособности. Они боятся, что мой маленький Е-15, попав в руки к какому-нибудь чудовищу, окажется способным влиять на галактические процессы. Тем самым нарушит равновесие в природе.
Глаза Лайнел расширились.
— Неужели столь миниатюрная полумеханическая пилюля способна на такое?
— Едва ли. Но даже если какое-нибудь выдающееся сознание посредством такой букашки увеличит свою мощь до невероятных размеров, то будет безумием использовать ее для разрушения. Конечно, Е-15 годится и для этого, но куда важнее перспектива созидания, которая откроется с появлением этого органомеханического чуда.
— На нашей планете к тебе бы отнеслись по-другому. Патриция Кастелайн была в восторге, когда услышала об этом изобретении. Оканагон, подобно Каледонии, Есквал-Херии, относится к числу планет с большими подвижками литосферы. Кристаллические материковые плиты еще находятся в неустойчивом положении. Как я поняла, с помощью ЦГ вполне возможно стабилизировать планетарную кору и уменьшить вероятность разрушительных геологических катаклизмов. Особенно если в работе будет задействовано достаточное число сильных оперантов. Все зависит от того, в какой мере они овладеют мастерством организации метаобъединений с прибором.
— Так оно и есть. — Марк был явно поражен. — Но я нигде и никогда не публиковал статьи на эту тему. Они еще лежат на столах у главных редакторов журналов и в общем-то недоступны для посторонних.
— Оканагон не захолустье. У нас есть выдающиеся ученые, мы пристально следим за всем, что происходит на Земле. Есть вопросы, которые жизненно важны для нас. Твоя работа входит в их число.
— Я даже не подозревал, что за мной могут следить, — с улыбкой признался он.
— Здесь нет ничего смешного. Объединенная созидательная сила большого метаобъединения — это следующий шаг в развитии метаспособностей. Ведь ты же не собираешься в одиночку владеть Е-15?
— Конечно нет. Оперант класса Великого Магистра уже в настоящее время в состоянии овладеть аппаратурой. Единственной преградой может явиться неумение операнта фокусировать мысль или неправильная оценка своей степени зрелости. Однако, чтобы создать программы, способные Объединить усилия человеческого метаконцерта с ЦГ, нужны годы и годы. Люди еще толком не научились использовать эту силу, еще не в полной мере познали основные закономерности, а тут такая мощь. Согласно теории объединенная сила людей и ЦГ способна привести к синэргетическому эффекту — мощность новой структуры может оказаться куда больше, чем сумма мощностей отдельных ее частей. Но до этого еще брести и брести…
Лайнел не глядела на него — ее тревожила игра языков пламени. Через некоторое время она откликнулась:
— Да, это мне понятно.
— Но даже сами по себе ЦГ имеют большое будущее в сфере глобальных геологических проектов. Только вмешательство должно быть мягким, точечным… Никаких направленных лучей или взрывов, моментально изменяющих распределение напряженностей в теле литосферы. Такое вмешательство может стать крайне необходимым, например, для предотвращения землетрясения или извержения вулкана. Но основная задача, как ты правильно заметила, — это стабилизация и управление движениями планетарной коры.
— Надеюсь, экзотические расы никогда не получат доступа к ЦГ?
— Бог знает. Непонятно, почему они раньше не пришли к этой идее? Не хватило воображения, наверное… У меня есть особое мнение. Содружество уже достаточно перегружено заботами. Конфедерация одряхлела до такой степени, что лилмики пытаются, включив землян, вдохнуть в нее новую жизнь, вывести из состояния спячки.
Лайнел кивнула.
— Вполне вероятно. Они слишком часто заявляют, что нуждаются в нас. Но вот в чем вопрос: нуждаемся ли мы в них? В этой задумке с Попечительством есть чувствительный привкус деспотии «мягкой руки». Фракция, членом которой я имею честь состоять, считает, что Содружество не только замедлило нашу естественную психосоциальную эволюцию, но и пытается взять ее под контроль. Трудно возражать против того факта, что экзотики полвека назад спасли нас от самоуничтожения и позволили прорваться к вершинам достижений галактической науки. Но теперь, когда мы превосходим их почти в каждой области науки и техники, когда мы справились со своими социальными проблемами, когда колонизированные планеты практически встали на ноги — в смысле выживания, — является ли Содружество все той же доброй к нам силой? У меня нет ответа.
Марк долго молчал. Попивал горячий грог, посматривал на огонь.
Наконец женщина подала голос:
— Вот один из примеров непонимания Содружеством наших коренных интересов. Оканагон на первый взгляд очаровательное место. Для колонизации, кажется, лучше планеты не найти… Если только не заглядывать в ее недра… Беда в том, что геологические процессы на нашей планете настолько неустойчивы и непредсказуемы, что мы вряд ли когда-нибудь получим статус равноправного члена Конфедерации. Мы как бы обречены жить в ожидании катастрофы. Спрашивается, куда смотрела группа исследователей-крондак, зачисляя этот мир в группу планет, пригодных для заселения? Ладно, если бы это была единственная ошибка, но кроме Оканагона та же беда ждет Каледонию, Якутию, Эсквал-Херию, Сацуму. Нам, людям, и в голову не могло прийти, что представители великой галактической цивилизации способны ошибаться. Нам сказали: заселяйтесь, и мы бросились вперед. Общий взгляд на геологические процессы, происходящие в мантии, окончательно сложился к 2058 году, когда была закончена детальная съемка планеты и обработаны материалы. К этому моменту наше население перевалило за миллиард. Теперь Оканагон базовая планета Конфедерации в этой части пространства, здесь расположена главная стоянка Двенадцатого флота. Наш мир один из наиболее высокоразвитых из освоенных землянами. Уйти оттуда и начать все снова — это… это социальная и экономическая катастрофа. Никто всерьез не рассматривает такую возможность… пока. Большинство геофизиков-экзотиков считает, что вероятность катаклизма планетарного масштаба не так уж велика. Наша предыдущая Глава администрации Ребекка Перлмутер разделяла такую точку зрения и была склонна пренебрегать опасностью. Однако наиболее авторитетные ученые — все люди — пусть даже их меньшинство, считают по-другому. Патриция Кастелайн очень внимательно относится к их мнению. Я думаю, что если бы ты продолжил свои исследования на нашей планете, то условия у тебя были бы самые благоприятные, финансирование неограниченное…
— Это тебя просила передать Кастелайн?
— Да, — кивнула Лайнел. — Хотя мы ничего не знали о твоих проблемах в Дартмуте.
Лайнел поставила кружку на пол и принялась изучать пальцы на правой ноге, потом осторожно подвинула ее поближе к теплу.
— Мы пришлем тебе официальное приглашение, когда вернемся домой. Вот, собственно, с чем я пришла сюда.
— К сожалению, я не могу принять его. У меня другие планы.
— Пожалуйста, соглашайся! Марк, мы создадим тебе все условия. И никакого вмешательства в твою работу.
— Вы же знаете, что я из очень богатой семьи. У меня самого в распоряжении достаточно средств. И фонд Ремилардов один из самых мощных на Земле. — Он подумал, потом добавил: — Когда наступит момент испытать ЦГ применительно к геологическим задачам, я обещаю, что первым будет Оканагон.
— О, спасибо! Огромное спасибо!.. — Она обняла его и поцеловала в губы. Он отпрянул, потом засмеялся и мягко попытался высвободиться из ее объятий. Однако Лайнел все крепче прижималась к нему, и у Марка вдруг не стало сил сопротивляться. Потом они сидели молча и смотрели на огонь. Копна ее волос приятно щекотала кожу.
— Дорогой Марк, ты просто симпатяшка. Ведь ты же не откажешься нам помочь, — прошептала Лайнел. — Жители нашей планеты попозже выразят тебе свою признательность, а я… я бы хотела сделать это сейчас — Она погладила его бедро.
Он молчал.
— Марк, я не могу без тебя. Ты мне нужен больше, чем какой-либо другой мужчина.
— Лайнел, ты — замечательная женщина. Желанная, неотразимая, но я… не могу принять такую жертву.
Она долго смотрела на него — то ли с сожалением, то ли с некоторой издевкой, наконец убрала руку, освободила его шею и спросила:
— Ты что, «гомик», как твой брат Люк?
— Нет, я просто сам по себе. Я наособицу. У меня другие интересы. Возможно, наступит день, и я вспомню, что существуют женщины, радости физической близости — но не теперь. Сейчас у меня нет никакого желания попусту тратить жизненную энергию.
Она резко оттолкнула его.
— Великий Магистр не может испытывать волнение из-за элементарного сношения. Ты что, тратишь энергию по расписанию? Или примером для тебя является Мерлин — величайший колдун из тех, кого мы знаем. Кажется, это он потерял свою силу, как только поддался женским чарам?
Марк допил остаток грога, поднялся — при этом даже не предложил руку гостье.
— Спасибо, что пришла сказать мне счастливого пути. Я высоко ценю твои слова относительно мнения народа Оканагона о моей работе. Но никаких сантиментов.
— Никаких сантиментов?! Прости, что я повысила голос. Я думаю, что «счастливого пути» вполне допускают «au revoir» note 13. Я бы хотела встретиться с тобой на Оканагоне. Как друг.
Она, сидя на коврике, надела туфли. Неожиданно замерла, приложила палец ко лбу, словно некая мысль только что пришла в ее голову.
— Марк, не смог бы ты помочь мне в одном деле. Так сказать, утешительный приз. На прощанье.
Марк удивленно изломил правую бровь.
— Покажи мне, как ты управляешься с этим Е-15? У тебя, говорят, есть специальный шлем… Весь Орб только и судачит об этом. В нем ты демонстрировал церебральный генератор на научном Директорате. Покажи мне, как он работает?
Скажи, ты выполнишь мою просьбу?
Скажи, ты выполнишь мою просьбу!
СКАЖИ, ТЫ ВЫПОЛНИШЬ МОЮ ПРОСЬБУ!!
Взгляд Марка на мгновение застыл, глаза как бы остекленели. Потом он заговорил — ровно, с длинными паузами:
— Это… возможно… если… тебя… это… интересует…
Лайнел тут же вскочила на ноги, руки ее задрожали от волнения.
— Очень. Я просто мечтаю посмотреть, как эта штука действует. Это поможет мне составить подробный доклад нашей руководительнице.
— Это… может… оказаться… полезным.
Он машинально, словно солдат, повернулся кругом и направился в другую комнату, где был сложен багаж, приготовленный для отправки на Землю. Мгновением позже вернулся, неся в руках напоминающую кокон коробку, на которой была наклеена надпись:
«Осторожно! Под защитой правительственного сигма-экрана! Открывать только по предъявлению пароля. В противном случае содержимое будет уничтожено».
Марк поставил коробку на пол, лизнул указательный палец и сунул его в предназначенное для идентификации гнездо. Внутри коробки что-то щелкнуло, и она раскрылась, словно шелуха лопнула. Легкое облачко какого-то газа, выплывшее наружу, свидетельствовало, что аппарат был продезинфицирован.
— Смотри-ка, как ты защищаешь свое сокровище. А что случится, если кто-то, не обращая внимания на надписи, возьмет и вскроет коробку? Ты уверен, что подобным образом нельзя получить к ней доступ?
— Нет. Я все продумал. Сигма-поле запрограммировано на пятнадцать уровней защиты. Пять снимаются моим отпечатком пальца, пять соотносятся с набором генов, пять — с ментальным автографом. Кроме того, этот груз уйдет на Землю с дипломатическим багажом, так что добраться до него будет трудновато.
Лицо у Лайнел вытянулось.
Марк полностью открыл кокон. Внутри находился прототип пульта для управления ЦГ — что-то золотистое, напоминающее шлем средневекового рыцаря с вынесенными на внешнюю сторону панелями для облегчения демонстрации. В коконе также помещался миниатюрный источник энергии и устройство, напоминающее наручный компьютер. Марк сел в кресло, стоявшее у камина, приладил к шлему кабель от генератора, что-то подкрутил, добился появления на маленьких экранчиках нужных цифр, потом надел его.
— Этот чертов прототип весит, наверное, не менее тонны, — проворчал Марк. Рот его был открыт — нижняя кромка шлема прижала нос, — Когда все будет отработано, прибор станет очень удобен в обращении.
— Чем же будут заняты руки? — спросила гостья. Ее черные глаза расширились, складка отпечаталась на лбу.
— Специальным аппаратом, анализирующим поступающую информацию и выдающим команды управления блоком наведения ЦГ. Он также выполняет контрольные функции. Если я потеряю сознание или нажму вот на ту кнопку, переносной пульт сразу выключается и автоматически в вену впрыскивается специальное лекарство.
Лайнел попыталась взять устройство в руки, однако Марк мягко, но решительно отстранил ее. Оказывается, он не так уж плохо видит в каске.
— Ты готова?
— О да!
— Тогда начали. Запомни — то, что ты увидишь, это не иллюзия, которую я мог бы создать с помощью собственных серых клеточек, а реальное изменение внутренней структуры вещества, перевод его из одного состояния в другое. Я способен управлять процессами на атомарном уровне посредством направленного воздействия потоками энергии. Что-то похожее на манипуляции алхимиков, только на более высоком — научном — уровне… Теперь мне нужно сосредоточиться, а ты сядь и наблюдай.
Она послушно опустилась на пол и тут же крепко прижала руки к груди. Соски отвердели, налились болью. Она почувствовала, что тело ее как бы распухает, ее прошиб пот. Полился обильно, вызывая отвращение… Неужели он догадался и все это происходит по его воле? Женщина попыталась проникнуть в сознание Марка. Ей это не удалось, но она ощутила его ауру. Нет, он ничего не подозревает. В его сознании пылает восхищение машиной. Он слеп…
Бог мой!
Что происходило с языками пламени в камине…
В огне возникла неясная фигура — формы у нее были человеческие. Невысокая, не более полуметра… Плотью таинственного существа являлось пламя. Это был обнаженный огненный мужчина. Да-да, со всеми признаками пола… Неожиданно он чуть всплыл над горящими поленьями и с комичной важностью поклонился ей. Потом вскинул руки, словно собираясь пуститься в пляс. Самое нижнее, обуглившееся полено звонко хрустнуло, и один из обломков взлетел к дымоходу — сантиметров на десять выше рук человечка из пламени. Посыпались искры, полено вспыхнуло ярким огнем, на глазах начало менять форму. Гомункулус неуловимо ловкими и мощными движениями рук принялся мять кусок древесного угля, и когда этот черный угловатый обрубок ужался до размеров горошины, человечек взял ее в свои ручки.
— Сейчас начнется самое интересное.
Голос Марка прозвучал так неожиданно, что Лайнел вздрогнула.
Маленький человечек с искаженным от усердия лицом вдруг снова принялся сжимать горошину. Он трудился до тех пор, пока в руках у него не стало пусто. Затем гомункулус изящно поклонился и что-то положил на металлический лист, прибитый перед камином. Опять поклонился, впрыгнул в самую гущу огня и там растворился.
Все было кончено, утихло пламя. Знакомое уютное потрескивание поленьев послышалось в камине. Марк снял шлем, перевел дыхание, пригладил пальцами рассыпавшиеся длинные волнистые волосы. Поперек его лба светился налившийся кровью рубец — след от надетого на голову устройства. На полу лежал маленький кусочек стекла — в нем радужно дробился свет пылающего очага.
— Он остыл, — наконец сказал Марк. — Возьми и посмотри.
Лайнел Роджер невольно вскрикнула.
— Не может быть! Никто не в состоянии сделать это!.. — Она опустилась на колени, осторожно, кончиком пальца тронула сверкающий восьмигранник — каждый фасет был идеально отполирован. Величиной восьмигранник напоминал пшеничное зерно. — Силы небесные! — выдохнула женщина. — Это же…
Марк усмехнулся.
— Именно… Должен заметить, что у этого алмаза очень странная кристаллическая решетка — я старался, чтобы камень получился побольше. Возьми его — дарю. Если хочешь, подвергни анализу. Покажи Кастелайн.
Он снял шлем и положил его рядом с собой на пол.
— Этого не может быть! — решительно заявила Лайнел. — Как хочешь относись к моим словам, но никто — я уверена — не способен сконцентрировать столько энергии на макроуровне и, главное, с такой легкостью управлять ею.
— Ты же видела собственными глазами. И не забывай, что это всего лишь опытный образец.
— Не верю, — повторила Лайнел. — Докажи. Открой сознание…
— Пожалуйста.
Гидра мягко, но неодолимо надавила на его разум.
Марк, огонь гаснет. Подбрось-ка еще полено. Немедленно!
Он словно одеревенел, поднялся, взял чурбан из готовой кладки дров, сложенных возле камина и аккуратно положил его в костер. Пламя, как и прежде, лизнуло его пальцы… Некоторое время остекленевшим, остановившимся взором он наблюдал за повеселевшими, дружно затрещавшими, забегавшими язычками пламени, потом вернулся в кресло.
Однако место уже было занято — там сидела Лайнел, шлем был на ее голове.
— Ради Христа! — воскликнул он. — Что ты собираешься делать?
Марк, родной, иди ко мне…
Боже, ты свихнулась, ты не можешь…
Собственная сотворительная сила Гидры была очень велика. Усиленная воздействием машины, она парализовала буквально каждый нейрон в его мозгу. Он лишился речи, метаспособности отказались подчиняться ему — Марк был не в состоянии дальнодействующим вскриком позвать на помощь, включить собственную психокинетическую мощь. Если бы только на мгновение тиски чужой воли ослабли, он бы тут же, восстановив свою ужасную сокрушительную силу, избавился от неожиданного захвата. Но он не получил такого шанса. Последним усилием он попытался включить рефлекторную реакцию на смертельную угрозу. Однако и в этом случае его биологический механизм не сработал. Его вдруг начала обволакивать нежность, он испытал страстное желание обладать женщиной, смутные дразнящие картины поплыли перед глазами, подавляя самую мысль о сопротивлении, об угрозе. Совсем наоборот — то, что он столько лет таил в себе, от чего бежал, что считал помехой, теперь неодолимой ласковой волной омывало его тело — каждую клеточку, каждый нервный узел. Он не мог противиться вожделению — напротив, всей душой, мыслью и плотью потянулся к источнику страсти.
— Теперь ты понимаешь? — сказала она, смеясь. — И останешься таким навсегда.
Теперь иди ко мне, Марк!
Он еще был в состоянии сбросить наваждение, отогнать пелену, застилавшую глаза. Небольшое усилие воли, частичная перегруппировка нейронных цепей, отвечающих за метаспособности, — и он будет свободен. Но что-то, сидящее глубоко в подполье его личности, буквально завопило, взбухло от отчаяния — нет, пусть это будет!.. Пусть тело окатит теплая призывная волна ласки. Но потерять себя?.. Отдаться в руки свихнувшейся самки?..
Он колебался.
Женщина показала ему бриллиант — она держала его между пальцев — ногти были покрыты малиновым лаком. Драгоценный камень, посверкивающий радужными бликами в отсвете пламени, вдруг окрасился кровью. Лучи его губили душу — все, что скопилось в сознании, придавленное, робкое, теперь рванулось на волю, заплясало, запрыгало…