Мейсон Конни. Нежная ярость

   – Марсель, я благодарю вас за то, что вы пришли мне на помощь, но это все. Мы можем быть
   только друзьями. Я собираюсь сама зарабатывать на жизнь, и, как только вернется ваша сестра, мне не нужна будет ничья защита.
   – А ваш возлюбленный? Как насчет него? Вы любите этого капитана Стоуна?
   – Я... не знаю, – Габби пожала плечами. – Но мои чувства к нему, каковы бы они ни были, ничего не меняют. Он заслуживает женщину, которая сможет быть ему настоящей женой и родить ему законных детей. – Она помолчала, вспоминая их последние мгновения вместе. – Должна признаться, что никогда не встречала и, возможно, никогда не встречу более доброго, нежного и любящего мужчины.
   – Я постараюсь изменить ваше мнение, – прошептал Марсель, – если вы дадите мне возможность.
   Габби была рада, что в этот момент вошел Пито и объявил, что кушать подано, потому что это спасло ее от неловкого положения. То, что произошло между ней и Робом, было чем-то особенным, но она твердо решила, что это не повторится ни с кем другим.
   По завершении превосходного ужина Марсель сообщил ей, что должен ненадолго уйти, но вернется прежде, чем она пойдет спать. Он оставил ее в гостиной, предложив ей нескольких хороших книг, которые, как он надеялся, скрасят ей ожидание.
   Оставшись одна, Габби погрузилась в размышления. Почему Марсель так заинтересовался экспедицией Роба в Натчез? Станет ли Филип разыскивать ее в Старом квартале? Возвращаться в апартаменты Патальба ей нельзя, потому что ее могут обнаружить. Она некоторое время поживет у Марселя и свяжется с Робом, когда он возвратится. Конечно, он расстроится, если не застанет ее, но Габби как-нибудь исхитрится и подаст ему весточку. Наконец усталость и поздний час взяли свое, и Габби заснула прямо в кресле.
   Было уже около полуночи, когда Марсель вернулся в дом на улице Дюмен. Он сильно извинялся, и когда разбудил Габби.
   – Простите меня, дорогая, но мои дела заняли больше времени, чем я рассчитывал. Вы, наверно, замерзли, сидя здесь. Пойдемте, я провожу вас до вашей комнаты.
   Обняв ее за плечи, он повел ее наверх. Дойдя до ее комнаты, он открыл дверь, пропустил Габби и сразу же вошел сам, прежде чем она успела возразить. В его взгляде легко угадывалось желание.
   – Случилось нечто непредвиденное, и я должен уехать утром, – сказал он непринужденно. Когда Габби издала огорченный возглас, он продолжал: – Я еду ненадолго, самое большее, на две не дели. Но вы не волнуйтесь. Пито и Лизетта позаботятся о том, чтобы вы ни в чем не нуждались, пока я не вернусь.
   – Все будет хорошо, – ответила Габби. На самом деле она была даже рада, что его не будет рядом, потому что знала, как Марсель к ней относится, и не хотела ранить его чувства после того, как он проявил такую доброту. – Но я не хочу быть вам в тягость. Может быть, мне вернуться в квартиру, снятую капитаном Стоуном?
   – Нет, нет! – запротестовал Марсель. – Филип наверняка уже знает, что вас видели в Старом квартале, и не успокоится, пока вас не отыщет. В конце концов, вы по-прежнему его жена. Вспомните о Сесили, и вы поймете, что вам лучше остаться здесь.
   – Конечно, Марсель, вы правы. – Габби подумала о том, что ее ждет в противном случае, и охотно согласилась.
   – Тогда я пожелаю вам спокойной ночи, моя дорогая. И с Богом, до моего возвращения. Помните, никому не доверяйте, кроме Пито и Лизетты.
   И вдруг он удивил ее, притянув к себе и поцеловав долгим поцелуем.
   – А это мне на дорогу, – объяснил он с дерзкой улыбкой и вышел.

8

   Когда Филип получил приглашение в штаб генерала Джексона, он почувствовал, что речь пойдет о Габби. Мучительные раздумья с новой силой захлестнули Филиппа. Два месяца прошло с тех пор, как роковой шторм унес ее жизнь, и, несмотря на объявленную награду в пять тысяч долларов, до сих пор никаких сведений не поступило. Надежда на то, что Габби жива, оставила Филиппа. Хоть бы похоронить по-человечески, восклицал он, но даже этого не суждено было сделать.
   Произошедшая трагедия породила в нем твердое убеждение: больше он никогда в жизни не женится. Сначала Сесили, теперь Габби. Несомненно, над Филиппом тяготеет проклятие, несущее гибель всем женщинам, которых он любит. Бедная, невинная Габби погибла, спасая ему жизнь. Ведь он любил жену. Почему же не признался в своих чувствах? Почему вместо этого был упрямым и бесчувственным глупцом? Правильно сказал Марсель: на борту «Стремительного» Филип вел себя как обыкновенный ревнивый муж, охраняющий свою собственность. С другой стороны, для подобного поведения у Филиппа были все основания. Оно было продиктовано присутствием Марселя. Филип никак не мог забыть его влияния на Сесили: если бы Марсель столь рьяно не способствовал рождению и развитию чувства недовольства своей жизнью в Сесили, она бы и сегодня была жива. Неудивительно, что Филип не мог остаться в стороне и позволить Марселю разрушить жизнь Габби, которая была более уязвима и гораздо меньше знала жизнь, чем Сесили.
   Филип вошел в приемную генерала Джексона всего за несколько минут до появления самого генерала.
   – Рад снова видеть вас, Сент-Сир, – сказал он, протягивая руку для рукопожатия. Он еще больше похудел, и глаза его ввалились с тех пор, как Филип видел его. – Я перейду сразу к делу, потому что вы так давно ждали известий о своей...
   – Моя жена... – перебил Филип, но горло что-то сдавило, и он не смог продолжить.
   – Жива, – закончил фразу Джексон. Филиппу показалось, что земля уходит из-под ног, и он схватился за краешек стола.
   – Где она? – с трудом выговорил он, когда немного пришел в себя.
   – Я предоставлю лейтенанту Грею возможность все объяснить, потому что это он нашел ее.
   Только тогда Филип обратил внимание на молодого офицера, который стоял в глубине приемной. Филип выжидательно посмотрел на лейтенанта.
   – Я виделся и разговаривал с вашей женой, мистер Сент-Сир, – с важным видом объявил лейтенант Грей.
   – Боже мой, дружище, расскажите, где она?! – закричал Филип, не в силах более скрывать волнение. – Она здорова?
   – Я недавно вернулся из поездки на Баратарию, где я встретил мадам Сент-Сир.
   – Пиратский форт? – спросил он в ужасе. – Вы хотите сказать, что Жан Лафит взял ее в заложники? Я не получал письма с требованием выкупа.
   – Она не заложница, сэр, – ответил лейтенант самодовольно. – Нам с капитаном Стоуном представили ее как гостью Лафита, и у нас не было причин в этом усомниться. Она явно ходила по острову совершенно свободно.
   – А как она оказалась на Баратарии?
   – Она не рассказывала, сэр.
   – У вас был с ней какой-нибудь личный разговор?
   – Один раз, – ответил лейтенант Грей. – Она гуляла вечером по пляжу, когда я встретил ее. Я дал ей понять, что знаю, кто она, и предложил сопроводить ее в Новый Орлеан.
   – А что она ответила? – спросил Филип начиная чувствовать неловкость по мере того, как лейтенант продолжал свой рассказ.
   – Она сказала, чтобы я занимался своими делами и что она не собирается возвращаться к вам.
   – Черт возьми! – воскликнул Филип. – Вы хотите сказать, что она предпочла остаться с шайкой контрабандистов, чем вернуться ко мне, своему мужу?
   Лейтенант Грей кивнул в знак согласия, и Филип растерянно замолчал.
   – Капитан Стоун вернулся с Баратарии на неделю раньше вас, – вмешался генерал Джексон, обращаясь к лейтенанту. – Как вы думаете, почему он нам не сообщил о мадам Сент-Сир? Ему что, не нужны пять тысяч долларов?
   – Кто такой капитан Стоун? – спросил Филип.
   – Наш офицер, которому я поручил доставить письма Жану Лафиту и проверить лояльность Лафита по отношению к Соединенным Штатам, – ответил Джексон. – Он хороший офицер. Я недавно отправил его в другую экспедицию – в Натчез, чтобы раздобыть ружейные кремни и боеприпасы.
   – Капитан Стоун и ваша жена очень... гм... подружились, – вставил лейтенант Грей.
   – Поосторожнее с намеками, лейтенант, – строгим тоном предупредил Джексон.
   – Простите, сэр, – произнес лейтенант без всякого раскаяния в голосе, – но я считаю, что мистер Сент-Сир должен знать факты.
   – Продолжайте, лейтенант, – сказал Филип напряженным голосом.
   – Я наблюдал, как они встречались каждый вечер и вместе гуляли по берегу. Они казались очень... близкими друзьями, если вы меня понимаете.
   Филип изо всех сил старался не обращать внимания на явный намек лейтенанта.
   – Вы сказали, что капитан Стоун уехал с Баратарии на неделю раньше вас, – сказал Филип. – А что делала моя жена после этого?
   – Я ее после этого не видел. Мистер Лафит и его любовница сказали мне, что она заболела и должна лежать в постели. Я уехал через неделю, не встретив ее больше.
   – Простите меня за эти дотошные вопросы, но мне многое непонятно, – сказал Филип. – А когда вы только что приехали на Баратарию, она выглядела здоровой?
   – Да, она была вполне здорова и прекрасно выглядела. Она очень красивая женщина. При мне никто не говорил, каким образом она оказалась у Лафита и в каком состоянии она была тогда. На мой взгляд, с ней все было в порядке.
   – Тут может быть только одно объяснение, – вмешался генерал Джексон. – Море выбросило ее на берег Баратарии, и Лафит или кто-то из его людей нашел ее. Вашей жене очень повезло, что она вообще осталась жива. Пережить шторм – это не что поразительное, но то, что она оказалась гостьей Лафита, а не пленницей, это вообще чудо. Правда, – продолжал он задумчиво, – Лафит в последнее время старается вести себя как можно лучше. Он хочет получить полное помилование и освобождение из тюрьмы для своего брата и соратников в обмен на помощь в борьбе с англичанами.
   – Вы можете мне рассказать еще что-нибудь, лейтенант? – спросил Филип.
   – Нет, сэр.
   – Как вы думаете, моя жена до сих пор на Баратарии?
   – Думаю, да, сэр.
   – Спасибо, лейтенант, вы мне очень помогли. Сегодня вечером вас будут ждать на моем корабле
   «Стремительный», и я распоряжусь, чтобы вы получили вознаграждение.
   Глаза лейтенанта Грея заблестели при упоминании желанной награды.
   – Обязательно приду, – сказал он, с трудом сдерживая ликование. Убедившись, что расспросы окончены, он отдал честь генералу Джексону и вышел.
   – Что вы собираетесь теперь делать, Сент-Сир? – спросил Джексон, когда они остались одни.
   – Поеду на Баратарию за женой, – не колеблясь, ответил Филип.
   – Вы не найдете дорогу, – сказал Джексон. – Баратарию невозможно отыскать без местного проводника.
   – Значит, я найду проводника, – сказал Филип упрямо.
   – Я смогу вам помочь, – предложил Джек сон. – Я не знаю, почему ваша жена так поступила, и спрашивать не буду, но, если вы настаиваете на поездке на Баратарию, я попрошу вас выполнить для меня одно поручение. Взамен я помогу вам найти проводника, который доставит вас в этот форт.
   – У меня есть некоторый опыт доставки документов, – улыбнулся Филип. – С удовольствием выполню ваше поручение.
   – Хорошо! Вы уже показали себя надежным курьером, знаю, что и на этот раз вы меня не подведете.
   – Скажите, что я должен делать, генерал?
   – Вы знаете бар «Дом абсента»?
   – Слышал о нем.
   – Это место встречи людей Лафита. Завтра утром отправляйтесь в «Дом абсента» и спросите Доменика Ю. Скажите, что я вас прислал. Он будет знать, почему вы там, и поможет вам добраться до Баратарии.
   – Вам нужен ответ на ваши письма? – спросил Филип.
   – Нет, не нужен. Губернатор Клерборн согласился отпустить Пьера Лафита, брата Жана, из тюрьмы вместе с их товарищами и даровал им полное помилование.
   – Вы считаете, что можете доверять Лафиту?
   – Я думаю, он сделает все, что в его силах, чтобы помешать британцам захватить Новый Орлеан, – убежденно ответил генерал Джексон.
   В полдень следующего дня Филип уже был в пути на Баратарию.
   А еще через несколько часов Жан Лафит принял Филиппа в главном зале большого дома.
   – Я Жан Лафит, – сказал он с легким поклоном. – А вы?..
   – Филип Сент-Сир, – ответил Филип. Если это имя что-то говорило Лафиту, то он не подал
   виду.
   – Как я понял, вы мне кое-что привезли, месье Сент-Сир.
   – Да, это так, – ответил Филип, доставая из кармана куртки пакет, переданный генералом Джексоном.
   Лафит вскрыл пакет, быстро пробежал взглядом страницы, и довольная улыбка появилась на его лице.
   – Прекрасно! – воскликнул он. – Генерал Джексон человек слова, и он не пожалеет, что доверился Жану Лафиту! Вместе мы разобьем англичан. – Потом он повернулся к Филиппу: – Благодарю вас, месье Сент-Сир. Ответа не нужно. Моего брата Пьера и моих людей освобождают из тюрьмы, и будет объявлено о полном помиловании. Скажите вашему доброму генералу, что он не пожалеет. Что касается вас, Сент-Сир, сегодня вы мой гость, а завтра утром мои люди проводят вас в Новый Орлеан.
   Получалось, что Филиппу объявили, что он свободен. Но у него были другие намерения.
   – Я прибыл на Баратарию не только с поручением от генерала Джексона, но и по собственным делам, – быстро сказал он, пока Лафит не ушел. – Как я понимаю, моя жена находится на вашем острове.
   Лафит внимательно изучал красивого, взволнованного мужчину, которого Габби покинула ради другого. Он неплохо разбирался в людях и буквально с первого взгляда почувствовал, что такой человек никак не мог совершить хладнокровное убийство, и уж тем более убийство собственной жены. Что-то здесь было не так. В глубине души Жан решил, что Сент-Сир заслуживает объяснения.
   – Вашей жены больше нет на Баратарии, месье Сент-Сир, – сказал он, пристально наблюдая за реакцией собеседника. Видимо, эта реакция его удовлетворила, потому что он продолжал: – Мы нашли ее в тяжелом состоянии, без чувств, израненную, на нашем берегу. Моя Мари сама ухаживала за ней, выходила ее, и они стали подругами. Я предложил ей убежище на моем острове.
   С непроницаемым лицом Филип спросил:
   – Почему она решила остаться на Баратарии после того, как поправилась? Разве она не знала, что ее считали погибшей?
   – Я не расспрашивал ее, месье. Видимо, у нее были свои причины, чтобы не сообщать вам о своем спасении. – Лафит пожал плечами. – Честно говоря, я был слишком занят более неотложными делами. И знаю только то, что сказала мне Мари, а я поклялся хранить это в тайне.
   – Можно мне поговорить с вашей женщиной?
   – Это невозможно, к сожалению. Мари сейчас в Новом Орлеане, гостит у сестры.
   – Пожалуйста, капитан Лафит, я должен найти свою жену, – умолял Филип. – Вы не знаете, куда она поехала с Баратарии? Я уверен, как только я найду ее, мы преодолеем наши разногласия.
   Что-то в его голосе заставило Жана поверить.
   – Я не знаю, где сейчас ваша жена, и может быть, даже если вы отыщете ее, будет слишком поздно, но могу вам сказать, что она покинула Баратарию две недели назад вместе с капитаном Стоуном, одним из офицеров, присланных Джексоном.
   – Капитан Стоун! – Филип чувствовал себя так, как если бы его ударили в живот. – Вы хотите
   сказать, что они любовники? Что она была с ним все это время?
   – Месье Сент-Сир, – попытался утешить его Лафит. – На Баратарии у нас каждый выбирает себе того, кого хочет, но откровенно говоря, мне не кажется, что они были любовниками в то время, когда жили здесь на острове. А уж что случилось потом, мне неизвестно. – Он опять достал письма генерала Джексона. – Больше мне нечего вам сказать, и у меня много срочных дел, – сказал он и попрощался с Филиппом.
   На следующий день Филип опять сидел в маленьком кабинете генерала Джексона. Тут же находился лейтенант Грей. Филип передал генералу устное послание Лафита и добавил, что Габби уже не на Баратарии, а в Новом Орлеане, и вдруг заметил самодовольную улыбку на лице лейтенанта Грея.
   – Простите, что прерываю вас, сэр, – вмешался лейтенант. – Вчера, после того как я ушел отсюда, я видел вашу жену. Она была на рынке, переодетая мальчиком. Когда она поняла, что я узнал ее, она скрылась в толпе.
   – Неужели она на все готова, чтобы скрыться от меня! – воскликнул Филип. – Вы не пытались догнать ее?
   – Да, сэр. Я и двое солдат погнались за ней и почти поймали ее, когда ее сшибла проезжая карета.
   – Боже мой! – закричал Филип, вскочив со стула. – Она не пострадала? Где она сейчас?
   – Я... она... я не знаю, – сознался лейтенант Грей, облизывая пересохшие губы. – Карета остановилась, и, прежде чем я смог протолкаться сквозь толпу, пассажир и возница занесли ее внутрь и уехали.
   «Неужели Габби похитили? Или, наоборот, кто-то пришел ей на помощь?» – взволнованно подумал Филип.
   – А вы узнали пассажира в карете?
   – Я никогда его раньше не видел, но, судя по виду, он из состоятельных господ.
   – Может быть, этот господин отвез вашу жену в квартиру капитана Стоуна? – сказал генерал Джексон. – Я знаю, что он снимает квартиру неподалеку, на Королевской улице.
   – Благодарю, генерал, я тотчас же туда отправлюсь, – сказал Филип, повернувшись к выходу.
   – Одну минуточку, – прервал его Джексон таким серьезным голосом, что Филип замер на месте. – Я не говорил об этом, потому что не думал, что это имеет отношение к исчезновению вашей жены, но теперь вижу, что это может быть важно для вас.
   Все внимание Филиппа было устремлено на Джексона.
   – Капитан Стоун погиб. Он со своим отрядом вез вниз по реке на баржах закупленную амуницию и кремни из Натчеза, когда на них напали индейцы из племени чокто, поджидавшие их в прибрежных зарослях на каноэ, – сказал Джексон.
   – А я думал, что здешние индейцы на вашей стороне, – произнес Филип, пораженный сообщением генерала Джексона.
   – Большей частью так оно и есть. Но британские агенты переманили многих. Подозреваю, что и тут без них не обошлось. Они каким-то образом пронюхали об экспедиции Стоуна и хотели помешать перевозке амуниции. Капрал, переживший нападение, рассказал, что резней руководил белый человек, возможно, английский агент. Я потерял не только отличного офицера, но еще десять рядовых и столь нужное нам вооружение.
   Усталость и горечь на лице Джексона вызвали у Филиппа сочувствие к этому худому, высокому воину, на плечах которого лежала такая ответственность.
   – Я должен разыскать свою жену, – заявил Филип. – Теперь, когда капитана Стоуна нет, она осталась одна в городе. Она очень молода и не знает, как уберечься от опасностей. Если мне повезет, я найду ее на квартире капитана Стоуна. А если нет... – На его лице тоже были заметны следы забот и волнений, когда он думал о множестве опасностей, которые могут подстерегать одинокую женщину в таком городе, как Новый Орлеан.
   Удача отвернулась от Филиппа. Бывшая хозяйка капитана Стоуна из дома на Королевской улице рассказала, что капитан отказался от квартиры две недели назад и не оставил адреса, куда он переезжает. Она даже не могла сказать, был ли он один или с дамой. Оставалось надеяться на помощь команды «Стремительного» в прочесывании Старого квартала в поисках нового жилья капитана Стоуна.
   Прошла неделя, прежде чем первый помощник Мерсье наткнулся на апартаменты Патальба и выяснил, что некий капитан Стоун с женой занимал комнаты на втором этаже. По словам квартирной хозяйки, капитан отсутствовал уже три недели, а его жена почти две, хотя за жилье было заплачено до конца месяца. Выслушав доклад Мерсье, Филип сразу бросился на улицу Шартр, чтобы расспросить хозяйку, но, к сожалению, ничего нового не узнал. Он уговорил пустить его в квартиру, но, хотя Филип и нашел кое-что из женской одежды, не было никаких доказательств пребывания здесь Габби. Филип щедро вознаградил хозяйку и вернулся на «Стремительный» в смятении.
   Выходило, что Габби нарушила брачные обеты и открыто жила с капитаном Стоуном! Филиппу невыносимо было думать, что она была в объятиях другого мужчины, отвечала ему со свойственной ей пылкостью и отдавала этому человеку то, что по праву принадлежало Филиппу. Эти мысли сводили Филиппа с ума. А что, если она носит ребенка от своего любовника? Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Если он ее разыщет, сможет ли он простить? – спрашивал он себя, не зная ответа.
   Поздно ночью Филип расхаживал взад и вперед по каюте, пытаясь разобраться в своих мыслях. Что бы Габби ни сделала, она все равно была ему нужна. Все ее поступки, даже нежелание возвращаться к нему, были вызваны им самим. Он должен был понять с самого начала, что она совсем не похожа на Сесили. Теперь он понимал, что вел себя с ней слишком сурово, был непреклонным и надменным, да, черт возьми, он вел себя как ревнивый дурак, а не как любящий муж с молодой женой, чей единственный недостаток был в том, что она оказалась упрямой. Если он разыщет ее, сможет ли стать таким мужем, какого она заслуживала, сможет ли помешать своей ревнивой и властной натуре погубить Габби? Что он почувствует, когда будет держать ее в объятиях и знать, что другой мужчина обладал этим сладостным телом и познал ее пылкую страсть? Филип ударил кулаком по переборке и выругался, почувствовав боль в руке. Он лег спать, так ничего не решив толком, за исключением того, что перевернет весь город, чтобы разыскать жену. Филип был уверен, что когда-нибудь она вернется на улицу Шартр и он будет там ожидать ее.
   Габби провела в доме сестры Марселя почти две недели и все это время никуда не выходила, кроме маленького садика во дворе. От Марселя известий не было. Жаловаться ей было не на что, потому что Пито с Лизеттой хорошо о ней заботились, но после оживленных прогулок на Баратарии в обществе Мари она не могла больше выносить Такую скуку. Она истощила скудный запас книг, а Пито с Лизеттой оказались плохими собеседниками. Вскоре Габби начала волноваться, что Роб вернется из поездки и не застанет ее, хотя она обещала дождаться его. Почти месяц прошел со дня его отъезда в Натчез, и она понимала, что должна сообщить ему, что находится в безопасности. Она подумывала было о том, чтобы послать Пито с запиской, но решила, что недостаточно ему доверяет. В конце концов Габби решилась – вновь переоделась мальчиком, никем не замеченная, выскользнула из дома. Если она не застанет Роба в квартире, то оставит записку и быстро вернется, прежде чем кто-нибудь ее хватится. Тогда Роб будет знать, где ее найти.
   Улицы, как обычно, были заполнены народом, и никто не обращал внимания на стройного паренька, который шел, опустив голову. Габби без приключений добралась до апартаментов Патальба и поднялась по железной лестнице. Своим ключом она отперла дверь, но, к своему разочарованию, не заметила ни одежды, ни вещей Роба, а комнаты были сырыми и пыльными. Габби испытала какое-то нехорошее предчувствие, как будто пустые комнаты таили угрозу. Она подошла к столу, чтобы написать записку Робу, стараясь не смотреть на кровать, где они однажды испытали счастье в объятиях друг друга.
   Неожиданно послышался слабый шум, и дверь стала открываться.
   – Роб! – радостно воскликнула Габби.
   – Здравствуй, Габриэль, – тихо произнес Филип. – Я тебя давно жду.
   – Филип! Это ты! Но как... как ты узнал, где я? – От неожиданности она растерялась.
   – Я узнал, что капитан Стоун с «женой» сняли здесь квартиру, – ответил он, запнувшись на слове«жена».
   Габби вздрогнула, но решила не отступать.
   – Полагаю, ты разговаривал с лейтенантом Греем?
   – Да, а также с Жаном Лафитом, когда ездил на Баратарию.
   – Ты ездил на Баратарию? – охнула Габби изумленно, пытаясь представить себе, что подумал Жан, когда Филип Сент-Сир появился и стал разыскивать свою заблудшую жену.
   – Да. Но я опоздал. Лафит сказал мне, что ты уже уехала с капитаном Стоуном. Неужели ты настолько любишь этого капитана, что готова пренебречь своими брачными обетами? – горько спросил Филип.
   – Роб добрейший и сердечнейший человек из всех, кого я знаю, – резко ответила Габби. – А что я видела от тебя, кроме жестокости и высокомерия?
   – Я спросил тебя, любишь ли ты его, Габби? – повторил Филип более мягко.
   – Не знаю, Филип, – ответила она, избегая его взгляда. Его гранитно-серые глаза пронизывали ее до глубины души. – Но Роб любит меня и просил стать его женой.
   – Это невозможно! Ты моя жена.
   – Существует такая вещь, как развод. Это трудно, но возможно, – отозвалась она.
   – Габби, – начал Филип таким тоном, какого она раньше от него не слышала, – ни слова больше. Ты должна кое-что узнать.
   – Что бы ты ни говорил, ничто не изменит моего мнения о тебе или о Робе.
   – Он умер, Габби. Твой Роб умер.
   Такой удар невозможно смягчить, подумал Филип, увидев, как кровь отхлынула от щек Габби. Она должна узнать правду. С тревожным возгласом Филип рванулся вперед и успел подхватить Габби прежде, чем она упала на пол. Он осторожно положил ее на кровать, впервые обратив внимание на ее обтягивающие брюки и на холмики грудей под рубашкой.
   Габби медленно возвращалась из небытия в мир печали. Милый, добрый Роб умер. Никогда больше она не увидит его веселые голубые глаза, не услышит его заразительный смех. Слезы выступили на ее глазах, когда она вспомнила их последние минуты нежности перед разлукой.
   – Капитан Стоун был твоим любовником! – услышала она обвиняющий голос Филиппа. – Боже мой, Габби, что с тобою сталось? Где та девочка, которая собиралась посвятить свою жизнь Господу нашему?
   – Та девочка вышла замуж за тебя, Филип, и больше никогда не была прежней, – ответила Габби без всякого выражения. – Скажи, как умер Роб?
   Филип рассказал ей то, что ему было известно, и Габби тихо плакала, чувствуя себя такой одинокой, как никогда в жизни.