Мейсон Конни. Викинг

   Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Торна в губы. Потом повернулась и пошла к дому.
   Торн не пытался остановить ее. Он просто притронулся пальцами к своим губам и улыбнулся.

12

   — Ну теперь-то ты, я думаю, довольна.
   Фиона неохотно обернулась. Она и не заметила, когда Бретта вошла в зал.
   — Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Фиона.
   — Коли бы не ты, я уже была бы женой Торна, — зло сказала Бретта.
   — Ты пыталась убить его, — огрызнулась Фиона.
   — Это вышло случайно, — возразила Бретта. — У меня и в мыслях не было убивать его. Я просто была сердита на то, что он перестал обращать на меня внимание. Решил выдать за своего младшего брата, как будто это все равно. Я хотела отплатить за свою обиду. Просто перепутала дозу.
   Фиона прекрасно знала, как все было на самом деле, но придержала свой язык. Для подобных разговоров сейчас не время и не место.
   Этот проклятый дом. Фиона подумала о том, что будет есть и пить только то, что приготовит своими руками. Уж от яда она себя обезопасит. Правда, здесь того гляди нож в спину получишь. Ну что ж — будем осторожны. Она должна остаться целой и невредимой до возвращения Торна.
   Фиона была очень рада тому, что вместе с нею здесь оказалась Тира. Правда, Бретта тут же отправила девушку к остальным рабам, но все равно было приятно хоть иногда видеть в толпе знакомое лицо.
   Фиону передернуло, когда она вспомнила о том, что ей довелось пережить в этом доме. Но бог милостив. И Торн остался жив, и Роло в ужасе отшатывается от нее до сих пор.
   Фиона резко тряхнула головой, отгоняя тяжелые воспоминания.
   На заре объединенный отряд викингов под предводительством Торна подкрался лесом вплотную к лагерю датчан. Они расположились на поляне, слабо освещенной пламенем догоравших по краю костров. Датские воины спали прямо на земле, укутавшись в меховые шкуры. Врагов было много, но Торн знал: его отчаянных бойцов это не остановит.
   — Ты не видишь там Торольфа? — прошептал Роло, неслышно подошедший и опустившийся рядом с Торном на мокрую от предутренней росы землю.
   Торн еще раз окинул взглядом спящий лагерь.
   Двое часовых медленно прохаживались вдоль леса, но Торольф… Нет, своего брата Торн не видел.
   Он покачал головой.
   — А может быть, они держат его не здесь, а на одном из своих судов, — предположил Роло.
   — Возможно, — согласился Торн. — Знаешь что, возьму-ка я десять человек и спущусь к фьорду. Если Торольф там, я освобожу его. Ты справишься здесь без меня?
   Под пышными усами Роло промелькнуло подобие улыбки.
   — Эти датчане проклянут тот день, когда им взбрело в голову отправиться сюда. Иди ищи своего брата, Торн. А здесь я управлюсь сам.
   Торн кивнул и неслышно растворился во тьме. Он выбрал Ульма, Арена и еще нескольких проверенных воинов.
   Они неслышно обогнули спящий лагерь и уже выходили на берег фьорда, когда услышали за спиной воинственные крики. Бой начался. Торн встрепенулся, на мгновение испытав непреодолимое желание оказаться там, в гуще битвы, но сдержался и во главе своего маленького отряда двинулся дальше.
   На берегу они увидели четыре датских драккара, ошвартованные возле песчаного пляжа. Два десятка воинов охраняли эти суда. Два десятка против десяти викингов? Детская забава!
   Держа обнаженный меч в одной руке и боевой топорик в другой. Торн издал холодящий кровь боевой клич викингов и бросился на врага. Люди его ринулись следом, бешено размахивая оружием. Датчане повскакали на ноги, хватаясь за свои мечи. Засвистел рассекаемый сталью воздух.
   Бои был коротким, но кровавым. Трещали разбиваемые головы, кровь густо заливала землю.
   Арен сражался позади Торна, Ульм дрался рядом с ним. Один из датчан сумел нанести Арену сильный удар и рассек ему лицо. Арен отшатнулся и остановился на мгновение, чтобы смахнуть кровь, текущую прямо в глаза. В тот же миг Ульм пришел ему на помощь и уложил противника Арена одним могучим ударом. Торн сражался неистово, подтверждая свое имя — Торн Безжалостный. На короткий миг спина его оказалась незащищенной, и этого было достаточно для того, чтобы один из датчан успел ударить сзади.
   Торн почувствовал боль, пронзившую его тело. Он поднял меч и стал оборачиваться к противнику, и это было последним, что он успел сделать перед тем, как колени его подогнулись и он упал вниз лицом на мокрую от росы и крови землю.
   Ульм, увидев, как упал Торн, с такой яростью набросился на датчан, что те дрогнули и начали отступать к кромке берега, В битве наступил решающий перелом, и не прошло и четверти часа, как последний из датчан вытянулся, бездыханный, возле качающихся на мелкой волне драккаров.
   Ничего этого Торн уже не видел. Он лежал на земле, и жизнь покидала его, вытекая вместе с кровью из зияющей раны.
   — Дело сделано. Торн, — сказал Ульм, опускаясь перед раненым на колени. — Они все мертвы.
   — Торольф? — хрипло прошептал Торн.
   — Арен обыскивает ладьи. Если он здесь, мы найдем его.
   Арен и впрямь нашел Торольфа — избитого, связанного — на головном драккаре. Торольф едва держался на ногах от голода и побоев, но серьезных ран на нем, по счастью, не было.
   — Как вы оказались здесь? — удивленно спросил он, покуда Арен развязывал опутавшие его веревки. — Вы же все уплыли с Торном!
   — Да, мы ушли уже на три дня пути в море, но потом повернули ладьи, — ответил Арен, помогая Торольфу сойти на берег.
   — Что заставило вас вернуться?
   — Фиона предупредила нас об опасности. Говорит, ей было видение. Она видела нападение датчан и убедила Торна повернуть назад. А на берегу нас встретил Ульм, и все подтвердилось.
   — Здесь неподалеку лагерь датчан, — предупредил Торольф. — Нужно собрать армию викингов и расправиться с ними. А где Торн?
   — Роло вместе с соседними ярлами объединили силы по совету Торна. Сейчас, пока мы с тобой разговариваем, в лагере датчан идет бой. А Торн… Торн сильно ранен, возможно, смертельно. Во всяком случае, он непременно умрет, если мы не поторопимся оказать ему помощь. Ты можешь идти сам?
   — Да. У меня нет серьезных ран. А что с тобой? У тебя все лицо в крови.
   — Ерунда. Давай-ка поспешим к Торну. Торольф огляделся и сразу же увидел тело брата.
   Торн лежал на земле лицом вниз, окруженный уцелевшими в бою воинами. Торольф подошел к брату и опустился перед ним на колено. Как много крови тот потерял!
   Под победные крики на берегу появился Роло. Триумф был полный, но… но…
   Торн лежал неподвижно и был еще жив, но было видно, как быстро угасает в нем искра жизни. Он с трудом раскрыл глаза, увидел склонившегося над ним брата и хрипло выдохнул.
   — Торольф… Я рад, что мы успели вовремя. — Торн с трудом протолкнул воздух сквозь сжатые зубы. — Роло и остальные…
   Подошедший Роло склонился над Торном:
   — Мы победили.
   — Держись, — сказал брату Торольф. — Мы отнесем тебя к лекарю.
   — Фиона, — прошептал чуть слышно Торн.
   Он знал, что только Фиона может вернуть его к жизни.
   — Делайте носилки, — распорядился Торольф. — Мы должны отнести брата домой.
   — Твоего дома больше нет, — заметил Роло. — Несите его ко мне. Фиона и Бретта позаботятся о нем.
   Торольф удивленно ахнул:
   — Мне это не нравится. Отдать жизнь брата в руки ведьмы и отравительницы!
   — У тебя нет выбора, — возразил Роло и добавил: — Фиона — целительница. Она знает травы и сумеет спасти Торну жизнь. А Бретта очень сожалеет о случившемся. Дадим ей загладить свою вину. У нее и в мыслях не было убивать Торна. Она просто ошиблась.
   — Ну что ж, — неохотно согласился Торольф.
   — Оставь сомнения, Фиона поможет твоему брату. Поможет, хотя она, конечно, ведьма. Здесь я с тобой согласен.
   Подоспели носилки. Воины уложили на них Торна, перевязали его рану и двинулись к дому Роло. Кровь стала вытекать медленнее, но Торн был так бледен и дышал так редко и с трудом, что многие сомневались, удастся ли ему дожить до конца перехода.
   Фиона почувствовала тот момент, когда Торн получил рану. Острая боль пронзила ее спину, и Фиона упала на колени, а затем повалилась на пол, отчаянно крича и раскинув руки в стороны.
   Тира, увидев это, испугалась и кинулась к ней. — Фиона, что случилось? Ты заболела?
   Она наклонилась, чтобы помочь Фионе подняться на ноги.
   Фиона с силой оттолкнула протянутые руки Тиры. Нестерпимая боль продолжала терзать ее.
   — Торн, — сказала Фиона. — Что-то случалось с Торном. О боже, он мертв!
   Она села на полу, прислушалась к своим ощущениям.
   — Нет, — сказала она немного погодя. — Еще не мертв. Но близок, очень близок к смерти.
   — Как ты можешь это знать? — сказала Тяра. — Сиди. Я принесу тебе эля. Ты такая бледная — смотреть страшно.
   Фиона с помощью Тиры поднялась на ноги и перебралась на скамейку. Тира сбегала за элем.
   — Ну, что ты видела на этот раз, ведьма? — спросила появившаяся в зале Бретта.
   — Раненые. Много раненых, — ответила Фиона, не обращая внимания на выпад Бретты.
   Она достала из-под скамьи ларец с лекарствами, который везде таскала с собой. Вот и пригодился. Порылась в нем и удовлетворенно вздохнула.
   — Торну надо приготовить комнату. Других раненых можно будет разместить в зале. Я займусь ими.
   — Гром и молния! О чем ты толкуешь? — недовольно спросила Бретта. — Если будет нужна помощь, о раненых позаботится старая Матильда, наша знахарка. Тебе вовсе не нужно заниматься этим.
   — Торна я буду лечить сама, — упрямо возразила Фиона.
   Бретта нахмурила брови:
   — А откуда ты вообще взяла, что Торн ранен? Фиона пожала плечами и устало прикрыла глаза.
   — Знаю, — просто ответила она. Бретта испуганно отшатнулась.
   Похоже, эта проклятая ведьма и впрямь может видеть то, чего не видят другие!
   Бретта повернулась и бегом бросилась прочь.
   Раненых привезли в дом на следующее утро. Фиона, сдерживая страх, поспешила навстречу. Одного взгляда ей было достаточно, чтобы понять: нельзя терять ни минуты.
   — Несите Торна в его комнату, — сказала она, обращаясь к воинам, которые несли носилки. — Только осторожнее.
   — Ты ему уже ничем не поможешь, — сухо бросил Торольф. — Торн ни разу не шевельнулся за все время, что мы были в пути.
   — Но как это могло случиться? — набросилась на него Фиона. — Ведь Торн — блестящий боец. Почему его ударили в спину?
   — Вес люди смертны, — уклончиво ответил Торольф. — Торн встретил свою смерть так, как и подобает настоящему викингу — с мечом в руке. Он не мог бы желать для себя лучшей кончины.
   Фиона резко вздернула голову и окинула Торольфа яростным взглядом.
   — Не смей говорить о Торне так, словно он уже умер. Я не позволю ему умереть, слышишь?
   Фиона повернулась и поспешила в комнату, отведенную для Торна.
   Торн не издал ни звука, пока его перекладывали с носилок на постель вниз лицом. Фиона достала нож и разрезала пропитанную кровью одежду. Пришла Тира и принесла кувшин с горячей водой. Фиона порылась в сундучке, достала нужную траву и опустила в кипяток. Отвар настоялся. Фиона взяла чистую тряпицу и принялась осторожно обрабатывать рану.
   — Ты не должен умереть, викинг, — шептала она на ухо Торну, смывая с его раны грязь и засохшую кровь.
   Когда из глубокого разреза сквозь рассеченные мышцы проглянула желтоватая кость, Фиона невольно содрогнулась.
   Закончив обрабатывать рану, она туго перевязала ее чистым куском ткани.
   Проделав все это, принялась готовить новый отвар. В ход пошла смесь трав для настоя, снимающего лихорадку. Сейчас она напоит им Торна и будет ждать. Если бог будет милостив, через пару дней она смажет края раны заживляющей мазью, и тогда начнется выздоровление.
   Следующий день не принес никаких перемен. Торн по-прежнему был без сознания. Чтобы восполнить огромную потерю крови, Фиона приказала Тире зарезать цыпленка и сварить бульон. Она стала по ложечке поить раненого. Торн глотал медленно, с трудом, но Фионе было не занимать терпения, и она все так же понемногу, но заставила его выпить все.
   Лихорадка продолжала сжигать тело Торна. Фиона прибегла к средству, которому научил ее старый Бренн: отвар из листьев и коры ивы, хорошо снимающий воспаление.
   Прошло еще два дня, и постепенно травы начали оказывать свое целебное действие. Лихорадка, слава богу, стала стихать, рана очистилась, и края ее стали розовыми, покрываясь слоем новой, тонкой, нежной кожи. Фиона зашила рану, смазала мазью и туго забинтовала. Теперь у Торна прибавится еще один шрам. Но лучше жить с лишним шрамом, чем не жить вообще.
   Убедившись в том, что дела пошли на поправку, Фиона оставила Тиру посидеть возле раненого. Сама она заглянула в зал, как там остальные. Их пользовала Матильда — старая грязная знахарка, ничего не понимавшая в болезнях и плохо разбиравшаяся в травах. Вреда от нее было куда больше, чем пользы. Фиона, как смогла, исправила то, что успела натворить старуха, и вновь вернулась к Торну. Здесь, возле его постели, она и спала все эти дни, свернувшись клубочком на скамье.
   Когда в спальню заглянул Торольф, Фиона проснулась сразу, как от толчка.
   — Мы уезжаем с Роло на Праздник Огня. Там собираются ярлы со всей страны, — сказал Торольф.
   Затем он подошел к постели и с грустью посмотрел на лежащего без признаков жизни брата.
   — Ты мог бы подождать немного, пока Торн не придет в себя, — с осуждением заметила Фиона.
   — Не думаю, что это когда-нибудь произойдет, — возразил Торольф. — Я вернусь и устрою Торну достойные проводы в Валгаллу. Он все равно умрет. Это было понятно сразу. Ты только оттягиваешь с помощью своей магии его конец.
   Он еще раз посмотрел на Торна и безнадежно махнул рукой.
   — А теперь оставь нас. Я хочу попрощаться с братом наедине.
   Фиона подождала за дверью. Прощание было недолгим. Торольф сказал на ухо Торну несколько фраз на своем языке, вышел из комнаты и прошел мимо Фионы, даже не взглянув в ее сторону.
   В спальню заглянула Бретта. Она поморщилась при виде окровавленных бинтов и недовольно потянула носом пропитанный запахом лекарств воздух.
   — Он выживет? — спросила Бретта. — Торольф не верит в это. Даже Роло и тот думает, что Торн все равно умрет. Он решил вместе с Торольфом поехать на Праздник Огня. Если бы не ты, мы сыграли бы с Торном свадьбу во время этого праздника. А теперь вот Роло должен искать для меня другого жениха.
   Фиона раскрыла было рот, чтобы достойно ответить рыжей, но в это время с губ Торна сорвался негромкий стон. Фиона тут же бросилась к раненому. Этот стон был первым признаком жизни.
   — Ты слышишь меня, Торн? — с надеждой спросила она. — Ну, давай же, приходи в себя!
   — Напрасно теряешь время, — холодно сказала Бретта, направляясь к двери.
   Взбешенная словами и поведением Бретты, Фиона на время потеряла над собой контроль.
   — Ах ты, дрянь! — закричала она. — Подлая, самовлюбленная сука! Ты живешь только ради своих прихотей! Ты не остановишься ни перед чем — лишь бы ухватить свой кусок. В тебе нет ни капли сострадания. Тебе наплевать, будет Торн жить или умрет.
   — А ты-то что так о нем заботишься? — злобно огрызнулась Бретта. — Торн сделал тебя сначала своей рабыней, потом — наложницей — Вот уж кому наплевать, что будет с тобой. На самом деле ты ему уже давно надоела. Он прогнал бы тебя прочь, если бы не черная магия, ведьма.
   Лицо Фионы побагровело от гнева. Кровь грохотала у нее в висках. Фиону затрясло от ярости.
   И тут комната вдруг завертелась, и свет померк в глазах Фионы. Она потеряла сознание и мягко свалилась на пол.
   Какое-то время Бретта стояла молча, с презрением глядя на лежащую возле ее ног соперницу. Потом кликнула Тиру.
   — Фионе нужно отдохнуть! — воскликнула Тира, склоняясь над лежащей и обмахивая ее лицо своим фартуком. — И выспаться хорошенько. Она совсем обессилела, ухаживая за Торном.
   — Отведешь ее в комнату Роло, — распорядилась Бретта и внимательно всмотрелась в лицо Фионы.
   Мысли Бретты бежали быстро, сменяя одна другую. Только ли от усталости свалилась эта ведьма в обморок? Или же…
   Надо все выяснить. Кто знает, насколько важным могут стать те или иные сведения. «Тут ведьма права, — подумала Бретта, — своего я нигде не упущу».
   — Я пришлю Матильду осмотреть ее, — сказала Бретта.
   — Я сама позабочусь о хозяйке, — возразила Тира.
   Ей не хотелось, чтобы эта грязная знахарка возилась с Фионой. Еще неизвестно, что она может сделать.
   — Нет, — отрезала Бретта. — Матильда все понимает в таких вещах. Оставайся здесь. Я пришлю кого-нибудь помочь тебе перенести Фиону в комнату Роло.
   Когда Фиону перенесли и появилась Матильда, Тиру заставили выйти. Тира знала, что сама Фиона ни за что не позволила бы осматривать себя этой знахарке, но слово Тиры мало что значило здесь.
   Когда старая Матильда закончила свое дело и удалилась. Тира принялась приводить Фиону в чувство. Она зажгла гусиное перо, затем погасила его и стала махать под носом Фионы опаленным концом.
   Бретта тем временем потащила Матильду в свою спальню. Закрыв дверь, она выжидательно посмотрела в лицо старухи.
   — Она беременна, — нараспев произнесла знахарка.
   — Ты уверена?
   — Еще бы. У нее под сердцем ребенок.
   — Ты можешь идти, Матильда, — задумчиво сказала Бретта.
   Старуха ушла. Бретта расхаживала по своей спальне, размышляя и прикидывая. Интересно, чей это ребенок? Впрочем, знает ли об этом сама Фиона? Бретта была уверена, что ведьма спала и с Роло, и с Торном, а значит… А значит, нельзя сказать наверняка, кто отец ребенка.
   Губы Бретты дрогнули в холодной улыбке. Теперь главное — с умом распорядиться тем, что ей стало известно!
   Фиона сморщила нос, отдернула голову, спасаясь от запаха жженых перьев, и открыла глаза.
   — Фиона, — позвала ее Тира. — Что со мной?
   — Тебе стало плохо.
   Фиона осмотрелась, поняла, что лежит в постели Роло, и недовольно спросила:
   — Почему я здесь?
   — Бретта распорядилась поместить тебя в спальне Роло. Она присылала Матильду осмотреть тебя.
   — О господи, — передернулась Фиона, представив себе руки знахарки, ощупывающие ее тело.
   Через несколько минут в спальню заглянула Бретта. Она явно спешила и шагала так широко, что юбки развевались вокруг ее ног.
   — Оставь нас, — приказала она Тире. — Я должна поговорить с Фионой наедине.
   Тира посмотрела на Фиону, поймала ее едва заметный кивок и неохотно вышла.
   — Ты знаешь, отчего у тебя случился обморок? — сухо спросила Бретта.
   — Полагаю, что да, — после паузы ответила Фиона.
   — Чей это ребенок?
   От наглости этой рыжей Фиона настолько растерялась, что ничего не сказала.
   — Ты была любовницей и Торна и Роло, — продолжила Бретта. — Во всяком случае, я знаю, что Роло не раз спал с тобой, пока ты жила у него. Это мне говорили и слуги, и сам Роло. Торн задумается — если, конечно, придет в себя, чей это ублюдок у тебя в брюхе.
   Фиона рванулась вперед, но слабость вновь заставила ее откинуться на подушку.
   — Оставайся в постели, — величественно распорядилась Бретта. — Тира присмотрит за Торном.
   Что поделаешь? Фиона и впрямь была еще слишком слаба, чтобы встать. Она прикрыла глаза и вздохнула. «Нужно выспаться, — подумала Фиона. — Хорошенько выспаться, и можно будет сражаться дальше».
   А схватка ей предстояла нешуточная: ведь, когда две женщины вступают в бой за мужчину, в поединке не существует правил.
   На следующий день Торн открыл глаза. Тело разрывалось от боли, и он понял, что находится на земле. На небесах, в Валгалле, боли не бывает. Губы его пересохли и покрылись коркой. Он увидел сидящую возле постели Тиру. Глаза ее были закрыты. Торн хотел попросить воды, но с губ его сорвался лишь слабый хриплый стон. Но и этого звука было достаточно, чтобы Тира проснулась. Она мигом все поняла и поднесла к губам Торна кружку с травяным настоем.
   — Он все-таки ожил, — раздался голос невесть откуда взявшейся Бретты. Она подошла вплотную к постели. — Мне послышался какой-то шум. Ты можешь идти. Тира. Я все сделаю сама.
   Она усмехнулась и добавила:
   — В конце концов, это же я вернула Торна к жизни.
   — Но… — протестующе начала Тира.
   — Иди, — перебила ее Бретта и выставила девушку из спальни.
   Когда Тира оказалась за дверью, Бретта присела возле постели и ласково улыбнулась Торну.
   — Хвала великому Одину, ты очнулся, — сказала она и поправила волосы на лбу Торна. — Я так боялась за тебя.
   — Это ты ухаживала за мной? — изумленно прохрипел Торн.
   Все окружающее виделось ему пока что в тумане, неясной пеленой были окутаны его мысли. И даже в этом состоянии он не мог не вспомнить о том, что Бретта ровным счетом ничего не понимала в целительстве.
   — Да, — солгала Бретта. — Я была единственной, кто верил, что тебя можно вернуть жизни. Торольф уже все приготовил к твоим похоронам. Тебе что-нибудь нужно, Торн? Я очень хотела искупить свою вину перед тобой. Теперь ты простишь меня?
   Торн нахмурился. Думать ему было еще трудно, но все равно он не мог поверить в то, что Бретта день и ночь не отходила от его постели. А где же Фиона? Или она отказалась лечить его?! Мысли были еще вялыми, смутными…
   — Фиона, — наконец выдохнул Торн.
   Улыбка Бретты стала ледяной.
   — Фиона больна.
   — Больна?
   — У нее будет ребенок. От Роло. — Бретта не могла сдержать своего торжества.
   Торн подумал, что ослышался. Неужели Бретта и впрямь сказала, что у Фионы будет ребенок от Роло?
   — Нет…
   Он закрыл глаза и снова провалился в сон.
   — Да, Торн Безжалостный, — с притворным сочувствием сказала Бретта. — Я достаточно хорошо знаю тебя. Ты слишком горд, чтобы стать отцом чужого ребенка. Что же ты теперь станешь делать, викинг?
   Смех Бретты негромко рассыпался в тишине спальни.
   Фиона пришла через несколько минут. Тира сказала ей, что Торн пришел в сознание, и Фиона заставила себя преодолеть слабость. Она должна убедиться в этом, увидеть вернувшегося к жизни Торна своими глазами. К сожалению, он вновь заснул к тому времени, когда она пришла. Фиона подумала и решила, что никуда не уйдет и останется здесь, дожидаясь его нового пробуждения. Чтобы не терять времени, она приказала Тире принести теплой воды и принялась обтирать тело Торна. Закончив, присела на скамеечку возле постели.
   Вскоре глаза Торна открылись снова.
   — А ты что делаешь здесь? — недовольно спросил он, увидев Фиону.
   Его слова неприятно задели ее, но она не подала вида.
   — Добро пожаловать, — ласково сказала Фиона. — Если бы не мои травы, ты был бы уже в Валгалле.
   Торн несколько смутился и сменил тон:
   — Но Бретта сказала, что ты слишком больна, чтобы лечить меня. Сказала, что это она вытащила меня с того света.
   — И ты настолько глуп, чтобы в это поверить? — фыркнула Фиона. — Разве Бретта умеет лечить? Да она до сегодняшнего дня ни разу не заглянула к тебе в спальню.
   Это была правда, и Торн поверил сразу. Действительно, как он мог подумать, что Бретта способна была выходить его? Конечно же, своей жизнью он обязан только искусству Фионы.
   Способна ли Бретта хоть в чем-то не солгать?
   — Не хочешь съесть что-нибудь? — спросила Фиона, не сводя глаз с бледного лица Торна. — Я поддерживала тебя травяными настоями, но разве это еда для такого богатыря, как ты.
   — Сейчас я бы съел быка, — сказал Торн.
   — Ну, быка, пожалуй, рановато, а вот немного хлеба и бульона — попробуем.
   Она встала и направилась к двери.
   — Подожди, Фиона.
   — Да? — обернулась она.
   Торн испытующе посмотрел ей в лицо: бледная, синева под глазами.
   — Бретта сказала, что ты больна.
   Фиона покраснела и опустила глаза.
   — Пустяки.
   Ей очень хотелось сказать Торну, что у нее будет ребенок, но она решила немного подождать. Не все сразу. Пусть Торн немного окрепнет.
   Глаза Торна скользнули по фигуре Фионы, задержались на ее животе.
   — Ты носишь ребенка?
   Фиона онемела. Так, значит, Бретта не удержалась! Конечно, это она: кроме нее, об этом никто не знает.
   Фиона высоко подняла голову и ответила:
   — Да.
   — И это действительно ребенок Роло?
   Фиона ахнула. Эта Бретта ядовитее любой гадюки. Но как Торн может верить ей?
   Ответить или нет? Ведь все равно он не поверит!
   — Сейчас принесу бульон, — сказала она.
   — Сначала ответь на мой вопрос. Чей ребенок у тебя под сердцем?
   — Твой.
   — Она лжет! — Это Бретта вошла в спальню и успела услышать ответ Фионы. — Она была любовницей Роло! Это ребенок от моего брата. Роло сам рассказывал мне, что спал с Фионой, — он-то врать не будет!
   Слова Бретты больно ударили Торна. Он застонал и прикрыл глаза. Он понимал, что Фиона не виновата, что ее согласия никто не спрашивал и, конечно, Роло взял ее силой. Но какое это имеет значение?
   Больнее всего было знать, что Фиона солгала ему. Зачем она отрицает очевидную вещь? Она была любовницей Роло!
   Торн представил себе, как Роло разводит в стороны ноги Фионы, как входит в нее… и понял, что все равно, все равно хочет ее. Знай он, что она спала с последним его рабом и по доброй воле, он все равно будет ее хотеть и не прогонит ее, и не убьет.
   Да, это самое настоящее колдовство. Какими же сетями она опутала его сердце?!
   — У Бретты не язык, а змеиное жало, — огрызнулась Фиона. — Впрочем, можешь верить ей, если тебе так хочется, викинг. Меня это больше не заботит. Позволь мне только одно — вернуться домой и родить ребенка.