Мейсон Конни. Викинг

   Наконец она уснула, так и не надумав ничего толкового.
   Наутро Роло вышел в зал сияющий, с улыбкой от уха до уха. Мужская сила полностью вернулась к нему, и прошедшая ночь это с блеском подтвердила. Он разыскал на скамейке спящую Фиону, подошел и потрепал ее за плечо. Когда Фиона открыла глаза, он сказал ей:
   — Не бойся, я не стану убивать тебя, ведьма.
   Его просто распирало от мужского самодовольства.
   — Моя сила восстановилась — Я доволен. А когда ты навсегда исчезнешь из моей жизни, я и вовсе успокоюсь. Торн поступил мудро, решив избавиться от такой опасной рабыни. Ему, конечно, будет лучше без тебя.
   Фиона прикрыла глаза. Упоминание имени Торна снова пронзило ее сердце словно сотней острых игл. Она распрямила плечи и мысленно поклялась забыть о Торне. Предательства не прощают. В конце концов сейчас ей надо думать совсем о другом. Вот, кстати, как избежать византийского невольничьего рынка?!
   Торговец Pop решил выезжать из дома сразу после завтрака. Фиона прихватила свои вещи — несколько платьев да сундучок с лекарствами. У Тиры и того не было. Pop дал им принесенные специально для рабынь тяжелые меховые накидки, теплые меховые сапоги. Pop был расчетливым купцом и не хотел, чтобы его товар испортился.
   День выдался холодным и серым. Под стать ему холодно и серо было на сердце Фионы, когда она в последний раз обернулась, чтобы взглянуть на дом Роло.
   Путь им предстоял недальний, всего лишь до прибрежной деревни, но шли они долго, преодолевая встречный ветер, секущий их лица острыми, колючими крупинками снега. Тяжелый сундучок с лекарствами Фиона и Тира Несли по очереди. Медленно передвигая ноги по заснеженной тундре, Фиона припоминала слова Бретты, сказанные ею на прощание. Если Бретта хотела побольнее ударить напоследок Фиону, это ей удалось.
   — Не беспокойся о Торне, Фиона, — сказала тогда Бретта. — Я сделаю все, чтобы он был счастлив. Он должен был стать моим мужем. Я помогу ему поскорее забыть тебя.
   — С тобой все в порядке, Фиона? — вернул ее к действительности голос Тиры.
   — Да, насколько возможно в этих обстоятельствах.
   — Все это не похоже на Торна, Фиона. Я не уверена, что он вообще знает о том, что с нами случилось.
   Фиона сердито пожала плечами:
   — Знает, не знает, какая разница? Даже если Торн и не просил Роло избавляться от нас, к тому времени, как он обо всем узнает, будет уже поздно. И у меня вовсе нет уверенности, что он захочет найти меня.
   — Хватит болтать! Сохраняйте силы! — прикрикнул на них идущий позади Pop. — Надвигается метель, и я не хочу, чтобы она застала нас в пути.
   Он прекрасно видел, как тяжело идущим впереди женщинам тащить какой-то сундук, но помочь он и не подумал. Правда, и выбросить не велел. Он был добрый человек — работорговец Pop.
   К вечеру они наконец добрались. Дом Рора стоял возле моста через ручей, разделявший деревню на две части. Ноги Фионы замерзли так, что ей стало казаться, будто она шагает на ледяных столбах. От дыхания меховая оторочка ее накидки покрылась толстым слоем инея.
   Когда промерзшие насквозь Фиона и Тира вошли в дом, их тут же охватила волна теплого воздуха. Их встретила высокая женщина средних лет.
   — Добро пожаловать, хозяин, — сказала она.
   — Хорошо натоплено, Мораг, — похвалил женщину Pop, стряхивая снег со своего мехового плаща. — А это — Фиона и Тира, пара новых рабынь для Византии. Постарайся, чтобы они остались живыми и здоровыми до самого отплытия. Фиона беременна. Мне повезло — я купил мать вместе с ребенком по цене одной рабыни.
   — Недурная сделка, особенно если ребенок родится здоровым.
   Фиона ахнула и прикрыла рукой свой живот.
   — Вы не посмеете забрать у меня моего ребенка. Pop окинул ее равнодушным взглядом:
   — Тебя никто не спрашивает, раба. Иди с Мораг. Она приготовит для вас с Тирой спальню. Будешь дерзить — побью. Я умею бить хлыстом очень больно, не оставляя следов.
   С этими словами Pop вышел на улицу — присоединнться к своим охранникам, уже сидящим в ближайшем погребке за кружкой доброго эля. Дверь впустила в дом дымное облако морозного воздуха и захлопнулась за Рором.
   Когда Фиона попыталась возразить Рору, Мораг тронула ее за руку и негромко сказала:
   — Не возражай. Я не раз попробовала его хлыста, прежде чем научилась понимать, что к чему. Поверь — это очень больно. Все будет не так уж плохо, вот увидишь. Во всяком случае, Византия не самое плохое место, даже для рабыни.
   Фиона решила, что Мораг рассуждает вполне разумно. Когда Pop ушел, Фиона спокойно пошла вслед за ней в спальню, предназначенную для них с Тирой.
   — И часто Pop возит рабов в Византию? — спросила она.
   — Раз в год, летом. Он отвозит туда рабов, которых успевает купить за осень и зиму. А если ему удается купить христианских священников, он везет их в Багдад.
   — Pop — очень богатый человек. Ест с золотых тарелок, а все стены в его доме увешаны гобеленами.
   Мораг отворила дверь небольшой спальни и жестом пригласила Фиону и Тиру войти.
   — Еду вам я принесу попозже, — сказала она. — Грейтесь пока. Спальня — это большая роскошь для рабов, но для своих рабынь Pop идет и на такое послабление. Правда, своих мужчин-рабов он держит всех вместе. Не боитесь, вас здесь не будут ни бить, ни морить голодом — если, конечно, вы не станете делать глупостей. Этого Pop не любит.
   Тира что-то сказала Фионе по-гэльски. В ту же секунду лицо Мораг просветлело, и Фиона поняла, что та понимает этот язык.
   — Вы говорите по-гэльски? — удивленно спросила Мораг. — Вы что, обе из Ирландии?
   — Только я, — ответила Тира. — А Фиона с острова Мэн. Ты понимаешь, о чем мы говорим?
   Лицо Мораг сделалось задумчивым.
   — Да, понимаю, хотя немало лет прошло с той поры, как я в последний раз говорила на своем родном языке. Я попала сюда из Ирландии. Я была жертвой одного из самых первых набегов викингов на наше побережье. Pop оставил меня при себе как любовницу. А потом, когда я ему надоела, я стала уже слишком старой и некрасивой, чтобы на меня кто-нибудь позарился. Pop сделал меня домоправительницей. Ну все. Теперь отдыхайте, а я скоро вернусь.
   Едва за Мораг закрылась дверь, пленницы оживленно заговорили:
   — Может быть, нам удастся уговорить Мораг помочь нам, — с надеждой сказала Фиона. — Мне она показалась такой симпатичной…
   — Она боится Рора, — возразила Тира. — Он убьет ее, если узнает, что она помогла нам бежать.
   — Возможно, ты и права, — сдалась Фиона. — Но все равно, пока у нас есть время, мы будем искать возможность сбежать. И не попадем на византийский рынок, если только на то будет воля божья!

16

   Торн и Арен вернулись в дом Роло примерно через две недели после того, как Фиона и Тира были проданы Рору. Викинги пришли одни, без своих воинов — те остались помогать Торольфу заканчивать новый дом. Да, сказать по правде, их и не слишком-то тянуло в дом Роло, где их принимали с очевидной неохотой.
   Увидев пришедших, Бретта бросилась к Торну со словами приветствия, принялась снимать с него тяжелый меховой плащ. Торн почти не обращал внимания на суетящуюся возле него Бретту. Его глаза бегали по сторонам, выискивая Фиону.
   Арен разделся первым и бросился на поиски Тиры, но Бретта успела остановить его.
   — Посидите возле огня с мороза, — ласково предложила она, передавая плащ Торна подошедшему рабу. — А вот и горячее вино, чтобы согреться изнутри.
   Она взяла у подбежавшей служанки кубки с дымящимся сладким вином и подала их гостям.
   Торн принялся неторопливо прихлебывать ароматный напиток, не переставая при этом осматривать зал.
   — А где Фиона? — не выдержал он наконец. Странное чувство охватило его. Что-то здесь не так.
   — Забудь про Фиону, — сказала Бретта.
   Ей хотелось, чтобы не она, а брат рассказал Торну историю, которую они придумали на этот случай.
   Арен, бегавший на поиска Тиры, вернулся и окинул Торна диким взглядом.
   — Они исчезли, Торн! Фиона и Тира исчезли! Торн непонимающе тряхнул головой:
   — Как исчезли? Куда?
   — Никто не знает. Или не хочет сказать.
   Бретта усмехнулась про себя. Да уж, они с братом здорово пригрозили слугам и рабам. Все будут держать языки за зубами!
   Торн обернулся, пронзив Бретту острым взглядом.
   — Это правда, Бретта?
   — Да, — ответила она, старательно изображая сочувствие. — Я пыталась остановить их, но они не пожелали прислушаться к моим словам.
   — Гром и молния! Но куда? И, главное, почему они ушли? Зима в самом разгаре, а Фиона ждет ребенка.
   — А, вот и Роло, — с облегчением сказала Бретта, увидев появившегося из своей спальни брата. — Он объяснит, как все произошло.
   — Это ты прогнал Фиону? — рявкнул Торн и двинулся навстречу Роло.
   — Нет. Ведьма сама так решила. Разве ее поймешь? Забрала свои лекарства, служанку и заявила, что уходит.
   — Что могло заставить ее совершить эту глупость?
   Роло повел плечами.
   — После твоего отъезда здесь побывал один ярл с Севера. Он остановился переночевать. Фиона быстро нашла с ним общий язык — надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? — Роло криво усмехнулся. — На следующее утро ярл уехал, Фиона и Тира отправились вместе с ним. Я полагаю, что он обещал Фионе отправить ее по весне домой, на остров Мэн. Как я мог удержать ее? Она не моя, да и ведьма все-таки.
   Торн недоверчиво посмотрел на Роло.
   — Ты лжешь! — сказал он. — Фиона никогда не ушла бы с незнакомым человеком!
   — Но ушла же, — вступила Бретта. — Мы с братом оба пытались удержать ее, но куда там! Впрочем, ты и сам знаешь, какой упрямой могла быть эта ведьма!
   — Назови мне имя ярла! — потребовал Торн. — Я найду его и брошу ему вызов.
   — Будь благоразумен, — попыталась успокоить его Бретта. — Ведьма свила себе гнездышко, так пусть и живет в нем. Фиона ясно дала понять, что уходит от тебя. Теперь она согревает своим телом постель другого. Не горюй, не велика потеря!
   — Я не могу жить без нее! — воскликнул Торн. Боль в сердце стала невыносимой. Он, конечно, не был уверен в том, что именно он отец ребенка Фионы, но это уже не имело значения. Он по-прежнему безумно хотел ее. Неужели не будет конца этой муке? Неужели чары Фионы настолько сильны, что не пропадают, несмотря ни на что — ни на время, ни на разделяющее их расстояние?
   — Имя, Роло, — сказал Торн. — Назови мне имя ярла.
   Роло и Бретта обменялись быстрыми взглядами. Об этом они как-то не подумали. Приходилось сочинить прямо на ходу.
   Бретта заломила бровь, а Роло откашлялся и неуверенно повел свой корабль через подводные рифы.
   — Несмотря на некоторые наши разногласия, — начал он издалека, — мы всегда были друзьями и добрыми соседями. По праву друга и соседа я решил не открывать тебе имя того ярла. Зима — не лучшее время для того, чтобы воевать, да еще из-за женщины. Если до весны твой пыл не иссякнет, я все тебе скажу.
   Он облизнул пересохшие губы и продолжил уже гораздо легче и спокойнее:
   — Опомнись, Торн! Посмотри, сколько у меня красивых рабынь. Любая из них с радостью поможет тебе поскорее забыть Фиону. А моя сестра, Бретта, была бы счастлива снова стать твоей невестой. Она очень сожалеет о своих ошибках. Хорошо, если бы ты простил Бретту и женился на ней. Ведь это была воля твоего покойного отца — выдать за тебя мою сестру.
   Торн почти не слушал Роло. Его мысли были поглощены исчезновением Фионы. Почему она ушла? Может быть, Роло все же приставал к ней? Или Бретта устроила какой-нибудь скандал и выжила Фиону? А может быть, они говорят правду и Фиона очаровала того ярла так же, как и его, Торна?
   Ну что ж, можно только пожалеть. Торн по себе знает, каково это — жить по воле магии Фионы.
   — О чем ты задумался, Торн? — окликнула его Бретта, заметив его отсутствующий взгляд.
   — Об убийстве, — мрачно откликнулся он. — Да, об убийстве, это будет самый правильный ответ.
   Торн и в самом деле был сейчас так зол, что мог и убить.
   Сначала ему хотелось убить того ярла, с которым сбежала Фиона. Но чем же бедняга виноват? Вес устроила сама Фиона. Ему захотелось свернуть точеную тонкую шею черноволосой красавицы-ведьмы.
   — Раздели с нами ужин и кров, — предложила Бретта. — Утро вечера мудренее. Кто знает, может, завтра ты будешь только рад тому, что навсегда избавился от своей ведьмы?
   — За ужин спасибо, но гостить не останусь, — ответил Торн. — Вернусь к брату. Мне тяжело в этих стенах.
   За ужином Торн заметил отсутствие Рики и поинтересовался:
   — А где твоя жена, Роло? Она не больна?
   Все за столом замерли, ожидая, что же ответит Роло. А тот глотнул эля из кружки и просто сказал:
   — Рика дала мне развод, и я отослал ее назад, к отцу. Ну ее совсем. Слишком молода, неумеха да и капризная.
   Торн в ту же минуту забыл о Рике. У него и без того забот хватало.
   Но покинуть дом Роло после ужина Торну не удалось. И это стало для него подарком судьбы. Разыгралась метель, и Торну с Ареном не оставалось ничего другого, как только остаться ночевать.
   Торн долго не мог заснуть. Он лежал, ворочаясь с боку на бок, и мучительно перебирал в памяти разговор с Бреттой и ее братцем. Что-то не вязалось одно с другим, не складывалось в общую картину и рассыпалось на куски.
   «Врут», — решил он.
   Да, но как докажешь?
   Многое теперь, по здравом размышлении, казалось Торну странным. Взять, например, рассуждения Роло о том, что зима — неподходящее время для того, чтобы воевать, да еще из-за женщины.
   Ерунда! Пустая отговорка!
   Имя, которое Роло не назвал!
   Что за ярл такой безымянный увез с собой Фиону? И был ли на самом деле этот ярл?
   Чем дольше думал обо всем этом Торн, тем непонятнее и загадочнее становилась для него история исчезновения Фионы.
   На ночь Торн устроился на своем прежнем месте — на полу возле очага, но горячие угли не согревали викинга. Как ему недоставало сейчас другого, человеческого тепла! Он страстно желал Фиону. Сейчас он верил даже в то, что ребенок, которого она носит под сердцем, — его ребенок, которого они с Фионой зачали в минуту страсти.
   И не только страсти, но и любви. Да, любви. Торн наконец понял, что на самом деле означает это слово. Только не слишком ли поздно?
   Торн услышал тихий шорох за спиной, и рука его немедленно схватилась за лежащий рядом меч. Очаг почти погас. Над ним еще висело неяркое свечение, но от него окружающая тьма казалась еще более непроглядной. Из темноты донесся чуть слышный женский шепот:
   — Оставь в покое свой меч, господин.
   — Кто ты? И что тебе нужно? Если ты хочешь переспать со мной, то знай, что у меня нет настроения.
   Женщина негромко усмехнулась:
   — Я только что покинула постель Роло. Меньше всего на свете мне хочется сейчас быть с мужчиной.
   — Ты рабыня?
   — Да, но не спрашивай меня больше ни о чем.
   — Так что тебе нужно?
   — Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты ведь хочешь знать правду о том, что случилось с Фионой?
   Торн замер. Вот оно!
   — Говори, — поторопил он невидимую собеседницу. — Только скажи сначала, что ты хочешь взамен. Если свободу — то знай, я не в состоянии дать ее тебе.
   — Я хочу только одного: чтобы ты нашел Фиону и выручил ее. То, что я скажу, должно остаться между нами. Если об этом узнает Роло, он убьет меня.
   — Но почему ты решилась на это? — подозрительно спросил Торн.
   — Потому что я ненавижу Роло! — пылко воскликнула девушка. — Он настоящий зверь. Они на пару с сестрой обманули тебя, и я хочу, чтобы ты об этом знал.
   Торн начал подниматься с пола, но маленькая рука удержала его на месте.
   — Сиди. Я не хочу, чтобы ты видел мое лицо.
   — Ну рассказывай же, что же случилось с Фионой и Тирой.
   — Их продали работорговцу Рору. У Торна даже голова закружилась от прилива бешеной ярости.
   — Рику должна была постигнуть та же участь, но ей помогла твоя женщина, — вновь зазвучал из темноты женский шепот. — Она пригрозила, что навсегда лишит Роло мужской силы, если он не отошлет Рику назад, к отцу. Роло очень испугался и позволил своей жене уехать. Но Фиону и Тиру продали. Ты слушаешь меня?
   — Продали, — бешено прошипел Торн.
   Он разрывался между желанием немедленно броситься на поиски Фионы и жаждой мести. Впрочем, выбор был ясен. Сначала нужно освободить Фиону. Вернуться сюда и рассчитаться с Жирным Роло он всегда успеет.
   — Давно это случилось? — спросил Торн.
   — Сразу после твоего отъезда.
   — Гром и молния! А ты не знаешь, где их может держать Pop?
   — Должно быть, в своем доме, в деревне. Больше как будто и негде. А теперь я пойду, пока Роло не хватился меня. Он спит. Желаю тебе найти свою женщину.
   — Погоди! — воскликнул Торн.
   Но темнота позади него стала беззвучной и пустой. Девушка исчезла.
   Торн тихонько встал и отправился искать Арена. Нашел, разбудил и пересказал ему на ухо все, о чем поведала ему рабыня. Арен пришел в неописуемое негодование. Торну пришлось удерживать молодого воина от опрометчивых действий. Викинги несколько минут пошептались, а затем Торн вернулся на свое место возле очага.
   Фиона и Тира проводили день за днем в непрестанных поисках любых возможностей побега. К сожалению, их смелым планам сильно мешала погода — установились крепкие морозы, сковавшие всю землю звонким панцирем.
   А вскоре произошел случай, резко изменивший их судьбу.
   Однажды утром Pop со своими людьми отправился в лес, на охоту, а домой его принесли на самодельных носилках. В чаще на неудачливого охотника напал медведь-шатун и сильно порвал его. Все бедро было разворочено могучими когтями зверя. Торговец потерял много крови, и с каждой минутой его состояние становилось все более и более тяжелым, если не сказать — безнадежным.
   — Ты — целительница, — с трудом ворочая языком, сказал Фионе Pop, когда воины уложили его на кровать. — Вылечи меня. Избавь от этой адской боли.
   Фиона быстро осмотрела рану, покрытую грязью и коркой подсыхающей крови, и покачала головой:
   — Серьезная рана, хозяин. Может быть, придется отрезать ногу. Если этого не сделать, она может загноиться и тогда ты умрешь.
   Лицо Рора перекосилось от ужаса.
   — Нет! Спаси меня. Проси все, что пожелаешь.
   — Свобода, Pop. Свобода для меня и для Тиры, — быстро ответила Фиона. — Я спасу тебе и жизнь, и ногу, а ты за это освободишь нас и дашь возможность уйти, как только твоя жизнь окажется вне опасности.
   — Да, да, все, что хочешь… Но если я умру, мои люди убьют тебя.
   — Ты готов поклясться перед свидетелями?
   — Да. Только поторопись. Я не могу больше терпеть эту боль.
   Фиона позвала воинов Рора и его слуг в спальню, и Pop в их присутствии поклялся, что даст свободу Фионе и Тире, если останется жив и не лишится при этом ноги.
   Затем Фиона выставила всех вон и принялась за лечение.
   Тира принесла горячей воды, и Фиона заварила в ней корень мандрагоры, снимающий боль. Когда он настоялся, она дала Рору выпить часть отвара и начала очищать от грязи и засохшей крови поверхность раны. Тира трижды меняла воду, пока та не стала чистой. Сразу же уменьшилось и кровотечение.
   Фиона дала Рору выпить остатки настоя, затем приказала принести крепкого красного вина и вылила его на рану. Pop издал странный булькающий звук, но мужественно вытерпел это испытание.
   — Рану нужно прижечь, — сказала Фиона, обращаясь к Тире. — Возьми нож и положи в огонь.
   Тира повиновалась молча и беспрекословно. Она нашла короткий широкий хлебный нож и положила его на раскаленные угли очага. Когда лезвие раскалилось докрасна, она вынула нож и передала его Фионе. Та на секунду задумалась, собираясь с мыслями, а затем решительно приложила раскаленную сталь к ране. Запах горелого мяса наполнил комнату. Pop дико вскрикнул и потерял сознание.
   Фиона действовала очень быстро. Толстым слоем наложила успокаивающую мазь, туго забинтовала рану чистой холстиной.
   — Он поправится? — с надеждой спросила Тира. — Мы получим свободу?
   — Все в руках божьих, — откликнулась Фиона. — Я сделаю отвар, снимающий воспаление. Это должно ему помочь. Я буду молить бога, чтобы он не оставил нас. Pop потерял много крови, я приготовлю еще одно лекарство — чтобы восполнить эту потерю.
   — А ведь мы могли бы бежать с тобой прямо сейчас, Фиона, — внезапно выпалила Тира. — Pop ведь не может удержать нас.
   — Я обещала вылечить его, и я это сделаю, — твердо ответила Фиона. — А там, с божьей помощью, мы с тобой получим свободу.
   Утихли трескучие морозы, отшумели метели, и установилась наконец мягкая тихая погода. Теперь было ясно, что Pop будет жить и что нога мало-помалу вновь станет служить ему. Он оказался человеком слова и не пытался удержать Фиону, когда она сообщила, что назавтра они с Тирой уходят из его дома.
   — Куда вы направитесь? — только и спросил он.
   — Ты слышал о Гарме Черном?
   — Конечно. Его дочь замужем за Жирным Роло.
   — Рика дала Роло развод. Мы с Тирой намерены до весны прожить в доме ее отца.
   — Путь не близкий. Эх, право, ехали бы вы лучше в Византию. С вашими-то талантами я бы вам такого хозяина подыскал! И договорился бы, чтобы ребенок остался с тобой, Фиона.
   — Я никогда не стану рабой по своей воле, — заявила Фиона. — Или твое слово не закон? Ведь ты обещал, что не станешь удерживать нас!
   Нет, Pop привык держать слово, хотя и понимал, какую драгоценность выпускает сейчас из своих рук. Да, на Востоке за такую целительницу, как Фиона, он получил бы гору золота. Но… Обещание есть обещание.
   — Вы свободны, — сказал Pop. — И ты, и твоя помощница. Конечно, зима — не лучшее время для путешествий, но вы, я вижу, настроены решительно.
   — До дома Рики не так уж и далеко. Будем молиться, чтобы мягкая погода продержалась дней шесть, — сказала Фиона, боясь, как бы Pop не затеял снова тот же разговор… — Я сделала для тебя все, что могла. Твоя нога и твоя жизнь теперь вне опасности. Я научу Мораг, как нужно дальше ухаживать за тобой.
   Следующее утро встретило Фиону и Тиру неярким солнцем. Путешественницы покидали дом Рора. Мораг дала им с собой еды на все шесть дней пути. Чтобы не тащить тяжелый ларец, Фиона и Тира рассовали мешочки с сушеной травой прямо по карманам платьев и шерстяных плащей на меху, которые приказал дать им Pop вместе с высокими меховыми сапогами.
   Фиона и Тира вышли за околицу и зашагали на юг.
   Торн и Арен покинули дом Роло тоже на заре, когда еще не началась обычная утренняя суета. Метель прекратилась, и теперь с небес смотрело низкое зимнее солнце. Конечно, у Торна руки чесались немедленно свести счеты с Роло и его сестрой, но он не мог подвести ту девушку, которая говорила с ним вчерашней ночью. Он только мысленно поклялся, что вернется сюда сразу же, как только освободит Фиону из рук работорговца. Впрочем, раньше или позже, но Роло и Бретта никуда не денутся от возмездия.
   Торн хорошо знал дорогу. Он не раз бывал у работорговца и вел с ним дела, когда возвращался с моря с добычей и пленными.
   Они добрались к вечеру того же дня.
   — На всякий случай будь готов ко всему, — предупредил Арена Торн и постучал в дверь. — Но знай, что я верну Фиону, чего бы мне это ни стоило.
   — Я буду сражаться рядом с тобой до конца, чтобы освободить Тиру, — поклялся Арен.
   Мораг отперла дверь, Торн с силой толкнул ее и ввалился в дом вместе с Ареной.
   — Где Pop? — прокричал Торн, обвыкаясь в задымленном, слабо освещенном пространстве и обшаривая глазами все углы в поисках торговца и двух женщин. Несколько слуг выскочили вперед, готовые защищать дом своего хозяина. Торн успокаивающе махнул им рукой.
   — Оставьте. Я пришел с миром.
   — Pop в постели, — сказала Мораг. — Он только начал поправляться. Получил тяжелую рану на охоте.
   — А где две женщины, которых он купил у Жирно го Роло?
   Мораг беспомощно всплеснула руками.
   — Ушли, господин.
   — Ушли? — закричал Торн. — Что за чушь ты несешь? Рабыни — и ушли?
   Pop в своей спальне услышал шум и, с трудом волоча ногу, вышел посмотреть, что случилось.
   — Что здесь творится, разрази вас всех гром? — проворчал он.
   Затем присмотрелся, прислушался, узнал гостя и спокойно сказал:
   — А, это ты, Торн Безжалостный. Что привело тебя в мой дом?
   — Прикажи своим слугам выйти. У меня разговор к тебе с глазу на глаз.
   Pop кивком отослал прочь своих люден и вместе с Торном присел на скамью возле стены. Усевшись, Pop первым делом вытянул раненую ногу и поморщился от боли.
   — Так что тебе надо? — спросил он. — Хочешь продать мне еще несколько рабов-христиан? Кстати, те священники, которых я купил у тебя прошлым летом, очень хорошо ушли на багдадском рынке.
   — В это время года я не продаю рабов, и ты об этом знаешь. Я ищу двух женщин — тех, что ты купил у Жирного Роло.
   Лицо Рора осталось непроницаемо спокойным.
   — В доме нет женщин-рабынь, кроме моих собственных, — ответил Pop.
   — Одна из этих женщин — моя жена. Глаза торговца едва не выскочили из орбит.
   — Я вовсе не собирался купить чью-то жену. Я никогда этого не делаю. Только если муж придет ко мне и сам об этом попросит. Такое иногда случается. — Он энергично потряс головой. — Но и ты меня пойми. Я — простой работорговец. Разве есть у меня время разбираться в деталях? Тем более что Бретта, сестра Роло, заранее предупредила меня, что у нее будет пара рабынь-христианок на продажу.
   — Бретта! — свистящим шепотом повторил Торн. — Я так и знал, что без нее в этом деле не обошлось. Ладно, Pop, веди сюда женщин. Я сумею отблагодарить тебя за труды.