Михановский Владимир Наумович. Цель и средства

   - Болит? - прервал его размышления Жильцони.
   Исав осторожно помотал головой, словно боясь разбудить боль.
   - Ничего, Ис... скоро у нас будут деньги.
   Глаза Исава блеснули.
   - Много? - спросил он.
   Жильцони усмехнулся:
   - Я отвалю тебе миллион.
   - А кто нам даст?
   - Благодарное человечество, - загадочно ответил хозяин.
   - Миллион... Тогда я вылечусь.
   - Вылечишься, - пообещал Жильцони.
   Официант принес заказ.
   Исав равнодушно расправлялся с бифштексами. Альвару показалось, что мясо, которое ему подали, имеет странный привкус. Он подозвал метрдотеля и пожаловался.
   - А что ж вы хотите? Это синтетика, - пояснил тот вежливо-равнодушно.
   - Но я не заказывал синтетику!
   - У нас другая пища не подается.
   Альвар в раздумье посмотрел на кусок дымящегося мяса, которое ну решительно ничем не отличалось по виду от натурального.
   - Где я могу получить натуральную пищу?
   Метрдотель с интересом посмотрел на него:
   - Вы, наверно, иностранец?
   - Как вы угадали?
   - Сразу видно. У нас впервые?
   - Да нет. В последний раз я был здесь пятнадцать лет назад, - сказал Жильцони.
   - Пятнадцать лет - это целая вечность, - улыбнулся метрдотель. Раньше, действительно, в кафе подавали натуральные продукты. Но с тех пор многое изменилось...
   - Я вижу.
   В продолжение разговора Исав сидел с каменным лицом, поглощая бифштексы.
   - У нас в городке, например, осталось только одно кафе, где подают натуральное мясо, - продолжал метрдотель. - Но порция стоит целое состояние.
   Метрдотеля позвали и он, извинившись, величаво удалился. Жильцони кое-как доедал свое блюдо, когда внимание его привлекла компания юнцов, которая веселилась за соседним столиком. Вина они почти не пили, но выглядели явно под градусом. Курили, правда, многовато и как будто бы украдкой: сделав затяжку, тотчас прятали сигарету.
   Приглядевшись, Жильцони заметил, что сигареты совсем не дают дыма.
   - Что это? - спросил он.
   - Где? - не понял Исав.
   - Вон, - указал Альвар глазами в сторону юнцов.
   - Наркотики курят.
   - Теперь можно курить наркотики?
   - Не то чтобы можно. Но владельцу кафе это выгодно, и он смотрит на наркоманов сквозь пальцы, - пояснил Исав.
   - А полиция?
   - Рука руку моет, - зевнув, произнес Исав.
   Надрывные звуки джаза доносились откуда-то из подпола. На вопрос, с чем это связано, Исав пояснил:
   - Сейчас так модно. Считается, что удобнее танцевать, когда звук идет снизу.
   Альвар расплатился, и они вышли не улицу, залитую мертвенным светом.
   - Куда теперь, хозяин? - спросил Исав.
   - Прогуляемся.
   - У нас нет времени.
   - Нет времени? - переспросил Альвар.
   - Мы должны спешить.
   - Интересно, куда же это?
   - Получить деньги, о которых ты говорил. Ты же знаешь, что мне они необходимы.
   Альвар улыбнулся.
   - Деньги получить не так-то просто. Вот мы пройдемся не спеша да поразмыслим, как и что...
   Исав, не дослушав, сжал кулаки и угрожающе двинулся к Жильцони. Тот небрежно сунул руку в карман, и Исав тут же остановился, схватившись за затылок и охнув от боли.
   - Опять? - участливо спросил Альвар. Исав что-то промычал в ответ.
   Театр отыскали быстро.
   Старинное здание, стесненное надменными гигантами, пыталось сохранить остатки самоуверенности. Но бронзовые львы, лежащие у входа, давным-давно сникли, казалось, в выражении их морд сквозила печаль.
   Хотя до начала спектакля было больше часа, билеты они достали с превеликим трудом, заплатив за них втридорога. Это удивило Альвара: он считал, что если за пятнадцать лет театр и не умер окончательно, то находится на грани отмирания. А тут аншлаг и толпа театралов, осаждающая вход.
   Исава ничто не удивляло. Стоя в сторонке, он флегматично наблюдал, как хозяин в поте лица добывает билеты.
   Здесь нужно признаться, что Абор Исав впервые в жизни ступал под священные своды театра. Он вообще относился к искусству скептически, считая его пустой и вредной забавой. Исключение Исав делал только для балета, но наблюдал его лишь по телевизору.
   И сейчас он спокойно ожидал начала представления, не испытал никакого волнения, когда занавес поднялся.
   Что касается Жильцони, то он тоже плохо следил за действием. Его больше интересовали актрисы. Как угадать, которая из них Лили Шарло? Картина сменяла картину. Разгневанные космические волки плясали огненную джигу. Раненная на охоте антилопа красиво умирала, роняя натуральные слезы.
   И вдруг... Это было похоже на чудо. На сцену вышла королева. Неся невесомое тело, она приблизилась к своим клевретам, и те замерли, устремив на нее взгляды. Каждое движение женщины было исполнено непередаваемой грации.
   Лилась музыка, но ее рождал не оркестр, нет, а завораживающие пируэты танцовщицы.
   Чтобы проверить свое впечатление, Жильцони покосился на соседей.
   Старичок в смокинге, сидевший слева, смотрел в бинокль и таял от удовольствия.
   Даже Исав, и тот утратил обычную сонливость, и глаза его приобрели осмысленное выражение.
   Жильцони преодолел сильнейшее искушение сжать биопередатчик и привести помощника в чувство, точнее в бесчувствие. Если он не сделал этого, то не из человеколюбия, а единственно потому, что боялся, как бы Абор не нарушил очарования минуты: в последнее время он переносил свои приступы особенно болезненно.
   - Кто это? - почти беззвучно прошептал Жильцони, коснувшись губами розового уха старичка. Тот с негодованием отшатнулся, затем развернул программку, лежащую на коленях, и ткнул пальцем в короткую строку.
   "Королева Эридана - Лили Шарло", - прочел взволнованный Жильцони.
   Когда на сцене появилась королева Эридана, остальные персонажи для зрителей перестали существовать.
   Жильцони поддался общему гипнозу - он следил только за Лили. И что ж тут в конце концов странного, что ей, королеве, подвластны новейшие разделы физики? Наверно, она обладает способностью все, что происходит вокруг, схватывать налету. В таком случае и тайны микромира для нее открытая книга.
   Быть может, она и не подозревает о своем божественном даре - что из того? Это даже лучше - с тем большей легкостью поделится она с Альваром своими открытиями. А не захочет... Альвар пощупал в кармане пачку сигарет, пропитанных цеоном.
   По окончании спектакля Жильцони оставил Исава у входа. Он решил, что разговор с первой из избранниц длинного Бига должен происходить тет-а-тет.
   За кулисами пахло пылью. Жильцони пробирался узкими коридорами, разглядывая таблички на дверях.
   Похоже, коллеги Лили Шарло относились к ней несколько иначе, чем восторженная публика. На вопрос Жильцони, как разыскать примадонну, две балерины молча переглянулись и хихикнули, а мужчина в униформе, указавший Альвару дорогу, недоуменно посмотрел на него и хотел, видимо, что-то сказать, но только махнул рукой.
   У заветной двери Альвар постоял немного, переводя дух, и тихонько постучал. Никто не ответил. Постучал еще раз, погромче - с тем же успехом.
   - Входите так, - посоветовала пробегавшая мимо балерина.
   Жильцони толкнул дверь и вошел.
   Королева сидела вполоборота у зеркала, снимая грим.
   - Добрый вечер, - сказал Альвар.
   Лили ничего не ответила, только улыбнулась, разглядывая в зеркало гостя.
   - Надеюсь, вы простите меня за вторжение... - Альвар притворил дверь и сделал несколько шагов.
   Лили продолжала молчать.
   - Я взял на себя смелость от имени всех ваших поклонников и поклонниц...
   Королева продолжала молча улыбаться, только улыбка у нее стала, какой-то жалкой. "Словно в дурном сне. Не понимает она меня, что ли?" мелькнуло у Жильцони.
   Неожиданно Лили жестом, исполненным той же грации, что и каждое ее движение, показала на свои уши. "Она не слышит, глухая, - догадался Альвар. - Но в таком случае, как же она, танцуя, улавливает ритм музыки?"
   Жильцони подошел к балерине и поклонился.
   Лили показала рукой на свободный стул.
   Каждый жест ее был естествен. Не в этом ли заключался секрет успеха Лили Шарло?
   "И впрямь королева, - подумал Жильцони. - Глухая королева, которая сейчас, сама того не ведая, навеки осчастливит одного из своих подданных".
   Альвар достал блокнот и карандаш и четко вывел на первой странице:
   "Я покорен вашей игрой".
   Лили тихо повторила:
   - Игрой?
   "Вы изумительно танцуете", вновь написал Альвар.
   - Вам нравится, честно?
   Жильцони энергично закивал, радуясь, что они нашли наконец-то общий язык.
   - Всем нравится, как я танцую, - тихо сказала Лили, - кроме одного человека.
   - Кто же это?
   - Я.
   - Вы?
   - Мне порой кажется, что я совсем не умею танцевать. Во всяком случае, что я могла бы танцевать гораздо лучше. И сознание этого доставляет мне боль...
   Лили потрогала лежащий перед ней букет роскошных роз; улыбнулась своим мыслям.
   - Зато когда мне удается станцевать так, как я хочу... это блаженство, - произнесла она.
   Жильцони вертел в руках блокнот.
   "Танцы - это еще не все в жизни", - написал он после раздумья.
   - Я не знаю ничего, кроме танцев.
   Жильцони взялся было за пачку сигарет и опустил ее. Он почувствовал, что Лили говорит правду.
   - Танцы - это вся жизнь...
   Голос девушки, и без того тихий, перешел в еле слышный шепот. Казалось, она засыпает.
   Лили Шарло, конечно, можно было назвать гениальной. В своей области. Как балерина она была неподражаема - это-то Альвар понял. Но столь же ясно он понял и то, что Лили Шарло, примадонна Восточного балета, 22 лет, явно не имеет никакого отношения к мю-мезонам, античастицам и кваркам...
   Неужели длинный Биг что-то напутал и выдал не ту кандидатуру? Неужели случилась ошибка, одна из тех, которые происходят, по теории вероятностей, хотя бы одна на миллион? Случайный импульс - и Биг выбрал не ту капсулу, которую нужно было, а соседнюю, несмотря на то, что в этих капсулах была совершенно различная информация.
   К счастью, Биг не ограничился только Лили Шарли и Альваром Жильцони, иначе список оказался бы исчерпанным.
   Выйдя из уборной примадонны, Альвар спрятал блокнот, вытащил записную книжку и аккуратно зачеркнул имя Лили Шарло.
   Себя он вычеркнул раньше, учитывая опыт пятнадцатилетних трудов в Вороньем гнезде.
   В коридоре поникшего Альвара догнал толстяк с отвисшей губой.
   - Вы, наверно, из газеты? - началом.
   Альвар ускорил шаг, но толстяк не отставал.
   - В последнее время у нас много гостей, которых раньше не было, продолжал толстяк, семеня рядом. - Радио, телевидение... Сегодня еще тихо, только вы вот пришли, а в иные дни - прямо-таки нашествие.
   - Вот как!
   - Слава о Лили Шарло расходится, как круги на воде, шире и шире.
   - Я рад за нее, - процедил Альвар.
   - Вы были на спектакле?
   - Да.
   - Скажите честно: здорово?
   - Я бы сказал, неплохо.
   Толстяк поджал губу. Он явно ожидал самых восторженных излияний.
   - А вы знаете, что пишут о Лили газеты?
   - Газет не читаю.
   - И давно?
   - Пятнадцать лет.
   - Ха-ха, неплохо. В таком случае позвольте, я вам процитирую. - Он выхватил из кармана довольно толстую пачку газетных вырезок. Листки образовали в его руке веер, которым толстяк энергично размахивал.
   Разговор заинтересовал Альвара.
   - Где же это... позвольте... ага, вот! - толстяк вынул нужный листок и с выражением прочел: "Танец Лили Шарло - это феерическое зрелище, которое дает представление о небесном совершенстве и может примирить человека с богом".
   - Сильно сказано, - заметил Жильцони. - Впрочем, провинциальные газеты склонны к преувеличениям. Это отметил еще Марк Твен.
   - Это справедливая оценка, - возразил толстяк. - Поверьте опыту старого режиссера.
   Режиссер взял Альвара за пуговицу.
   - Танцевать - это единственное, что умеет Лили Шарло. Но зато никто на земле на танцует лучше, чем она, - голос толстяка зазвучал торжественно. Так можете и написать в своей газете.
   - Напишу, - пообещал Жильцони.
   Подле унылого льва Исав оживленно беседовал с молоденькой балериной.
   - В машину, - бросил ему Жильцони, проходя мимо.
   ...Земля внизу покачнулась и плавно выровнялась. Орник набрал высоту и лег на новый курс.
   Жильцони оторвался от пульта, мельком глянул на застывшего, ссутулившегося Исава и со вздохом вытащил записную книжку. Раскрыл ее и жирно подчеркнул второе имя, шедшее по списку, который выдал длинный Биг.
   Итак, Антон Пульвер. Младший клерк торгового дома "Либин и сыновья".
   Почему-то Альвару Жильцони казалось, что на этот раз его ждет удача. Не мог же длинный Биг ошибиться два раза кряду?
   6. АНТОН ПУЛЬВЕР
   Орник приземлился удачно. Впрочем, слово "приземлился" в данном случае не совсем подходило - аппарат опустился на плоскую кровлю строения, которое располагалось в центральной части города. Здесь, согласно данным длинного Бига, обитал Антон Пульвер, второй кандидат в гении.
   В полете Исав пытался расспрашивать Альвара, почему они так скоропалительно покинули Восточный театр, где столько интересных девочек, чем закончился его визит к Лили Шарло, а главное, где обещанные деньги?
   - Отстань, - буркнул Жильцони, и Исав послушно умолк.
   В воздухе, обгоняя Друг Друга, густо роились индивидуальные и многоместные летательные аппараты - был вечерний час пик.
   Жильцони и Исав отыскали действующий эскалатор и спустились на улицу.
   Автопилот сработал точно. Здание, на которое они сели, являлось административным корпусом фирмы "Либин и сыновья", о чем говорила неоновая вывеска.
   На сей раз Альвар решил поручить первый визит Исаву, который должен был выяснить, на каком этаже, в какой комнате трудится Антон Пульвер, и доложить об этом хозяину.
   Но план Жильцони встретил препятствие. Оказалось, что проникнуть на территорию фирмы невозможно. Посланный в разведку Абор вернулся ни с чем бдительные фотоэлементы, едва он подошел ко входу, зафиксировали человека, который не является служащим фирмы, и стальной турникет ощетинился, не впуская чужака.
   - Этот Либин защищен лучше, чем длинный Биг! - не переставал удивляться Исав.
   Жильцони пояснил:
   - Либин - частная фирма.
   Нужно было обдумать новый план, и Альвар, велев Абору ждать его, отправился побродить по улицам.
   Гулял Жильцони долго, но так ничего и не придумал. Он устал и проголодался, и потому вошел в первое подвернувшееся кафе.
   Наскоро перекусив, решил заказать бутылку синтетического вина, соблазнившись его умеренной ценой.
   Утолив голод и жажду, Жильцони задумался. Разыскать человека в городе, конечно, не проблема. Но как прийти к нему, не вызвав никаких подозрений?
   За соседним столом сидели двое, и Альвар против воли стал прислушиваться к их разговору, когда он стал слишком громким.
   - А я тебе говорю, что сам Либин в духах Коти ничего не смыслит, горячился один.
   - Ну уж не смыслит, - усомнился другой.
   - Конечно, не смыслит! И сыновья в палашу - им только прибыль подавай.
   Жильцони навострил уши. Он понял, что эти двое - служащие фирмы "Либин и сыновья". Судьба послала Альвару удачный случай - нужно было не прозевать его.
   Скрепя сердце Жильцони заказал еще одну бутылку и попросил у соседей разрешение пересесть за их столик.
   Двое умолкли, выжидательно глядя на Жильцони.
   - Тебе чего? - сказал, наконец, один.
   - Да вот, - указал Альвар на бутылку, - не поможете ли одолеть?
   - А сам что, не справишься? - буркнул другой.
   - Боюсь, что нет, - Альвар постарался улыбнуться как можно любезнее.
   - Что ж, можно и помочь, - решил первый.
   - Присаживайся! - подмигнул его приятель.
   Бутылку мигом осушили, после чего Жильцони подозвал официанта и заказал еще.
   - Эге, да ты, я вижу, парень с кошельком, - заметил первый, худощавый человек болезненного виде. Ему, похоже, не исполнилось и тридцати, но виски его были белыми.
   Между тем второй, жизнерадостный толстяк (Жильцони мысленно окрестил его Живчиком), отдавал должное угощению.
   - Ну, давай выкладывай, что там у тебя, - неожиданно велел Живчик. Он отодвинул пустой стакан и посмотрел на Альвара.
   - Вы у Либина работаете?.. - начал Жильцони.
   - С чего ты взял? - спросил худощавый.
   - Я случайно услышал ваш разговор...
   - А ты не подслушивай.
   - Да брось, чего там, - перебил приятеля Живчик. - Три четверти города так или иначе работает на фирму Либина.
   - Допустим, мы служим у Либина, - сказал худощавый. - Что отсюда следует?
   Альвар откашлялся.
   - Видите ли, я собираюсь осесть в этом городе...
   - Дальше.
   - Работу подыскиваю.
   - Издалека ты? - поинтересовался Живчик.
   - Скалистые горы.
   - Почему уехал? - спросил худощавый.
   Альвар понял, что ему не доверяют, потому и расспрашивают. Он постарался, чтобы ответ звучал убедительно:
   - Скучно там, в Скалистых горах. Иногда, поверите, слова перемолвить не с кем.
   Худощавый махнул рукой:
   - А что здесь хорошего? Теснотища, человек на человеке сидит. А тут еще эти белковые истуканы появились, того и гляди, совсем вытеснят людей. Как будто мало с нас механизации!
   - Ничего, не так асе страшно, - улыбнулся Живчик.
   Худощавый спросил:
   - Специальность какая?
   - Программист, - наугад брякнул Жильцони.
   Живчик кивнул:
   - Как и мы.
   - Найти место не так-то просто, - вздохнул худощавый. - Безработных в городе, знаешь, сколько?
   Живчик хлопнул Альвара по плечу:
   - Ладно, не вешай нос, что-нибудь придумаем. А? - повернулся он к собутыльнику.
   - Попробуем.
   - Спасибо, ребята, - сказал Жильцони, несколько ошеломленный таким неожиданным поворотом разговора.
   - Спасибо скажешь лотом, - заметил Живчик, прожевывая закуску. - А пока...
   - Полдюжины бутылок на бочку, - закончил худощавый, и глаза его блеснули.
   Альвар незаметно ощупал укоротившийся кошелек-пистолет и снова пригласил официанта.
   - Повторить, - сказал Жильцони.
   Живчик хлопнул по столу.
   - Этой бурдой будешь угощать свою бабушку, - воскликнул он. - Я думаю, по случаю знакомства не грех отведать натурального. Я и вкус его позабыл.
   - И я позабыл, - присоединился худощавый.
   - Отличная мысль, - через силу улыбнулся Альвар.
   Разницу между синтетическим вином и натуральным Альвар почувствовал сразу, хотя вряд ли мог бы определить ее словами. Но сейчас ему было не до гастрономических тонкостей. Жильцони следил за тем, чтобы стаканы не пустели, вовремя наполняя их драгоценной влагой, и вскоре все трое достигли того блаженного состояния, когда море по колено и все на свете трын-трава.
   - Ты, парень, в сорочке родился, - доверительно сказал Альвару Живчик.
   - Программисты Либину нужны, - пояснил худощавый, делая глоток из стакана.
   - А чем занимается Либин? - спросил Жильцони, все время думая, как перевести разговор на интересующую его тему.
   - Всемирная и знаменитая торговля парфюмерными товарами, - сказал Живчик. - Но парфюмерия, сам понимаешь, ширма. На самом деле, Либин торгует из-под полы разного рода допингами, проще сказать - наркотиками...
   - Цеон?
   - И это есть... Стоп, а ты не из инспекции? - вдруг схватил Альвара за руку худощавый.
   - Что вы, ребята, клянусь богом...
   - Брось, непохож он на инспектора, - вступился за Альвара Живчик.
   - Инспекцию Либин и так, наверно, закупил на корню, - махнул рукой худощавый, едва не смахнув со стола пустую бутылку.
   Жильцони разлил по стаканам последнее вино.
   - Я слышал, у Либина есть множество занятных должностей, - пустил он пробный шар.
   - Например? - поинтересовался худощавый, глядя на Альвара осовелыми глазами.
   - Например, клерки.
   - Клерки! - пьяно захохотал худощавый.
   - Клерки! - подхватил Живчик.
   Альвар, недоумевая, смотрел на обоих, не понимая решительно, что могло вызвать такой неожиданный и бурный приступ веселья.
   - Не обижайся, приятель, - выдавил наконец Живчик, справившись со смехом. - Дело просто. Старый Либин у нас того, - покрутил он пальцем у виска. - Обожает старину, древность, старинные словечки и все в таком роде. Вот и словцо "клерки". Он так называет всех программистов, которые у него работают.
   - Значит, клерк - это программист? - переспросил Альвар с довольно глупым видом.
   - Вот именно, - снова захохотал Живчик.
   Альвару казалось, что этих милых, симпатичных людей он знает давно, чуть ли не всю жизнь, и что он такой же, как эти двое, трудяга-программист, радующийся угощению. А пятнадцать лет подвижничества, уравнение мира. Скалистые горы, Воронье гнездо, - не более, чем сон.
   Жить бы вот так, без особых забот, с птичьими интересами, не думая об огромном мире. Взвалить его на плечи под силу разве что Атланту...
   - А кто у вас лучший программист? - спросил Жильцони, когда множество других тем было исчерпано.
   Живчик вытер губы:
   - Антон Пульвер.
   - Антон Пульвер, - словно эхо повторил Альвар. Ему почудилось, что вокруг посветлело.
   - Слышал о нем, что ли? - спросил худощавый.
   - Слышал, - признался Альвар.
   - Немудрено. Наш Антон - гениальная личность, - произнес Живчик.
   - Гениальная? - радостно переспросил Жильцони.
   - Безусловно, - подтвердил худощавый.
   - А вы не преувеличиваете, ребята?
   - Антон в два счета решит тебе, чего угодно, это точно, - сказал Живчик.
   - Он решает задачи, перед которыми пасует калькулятор, - добавил худощавый.
   - Тогда почему Антон Пульвер всего-навсего младший клерк? - спросил Альвар.
   Его собеседники переглянулись.
   - Очередной заскок Либина, - сказал худощавый.
   Живчик пояснил:
   - Наш шеф считает, что старший программист - это сам господь бог. Ну, а сотрудники фирмы, естественно, лишь младшие программисты.
   Альвар почувствовал, что хмель из его головы быстро улетучивается.
   - А физикой он занимается? - бросил Жильцони как бы между прочим.
   - Может, и занимается, - пожал плечами Живчик. - Я в этом ничего не смыслю.
   Альвар не стал больше допытываться, опасаясь вызвать подозрения.
   - Наш Антон переплюнет самого Эйнштейна! - прокричал вдруг худощавый.
   - Да ну? - подзадорил Жильцони.
   - Бьюсь об заклад.
   - А знаете, друзья, о чем я мечтал всю жизнь? - сказал Жильцони.
   - О чем, козявка? - безразлично спросил худощавый.
   - Познакомиться с настоящим гением. Таким, как ваш Антон Пульвер.
   - За чем же дело стало? - осведомился Живчик.
   - Легче грешнику проникнуть в рай, чем лопасть на территорию вашей компании.
   - Это верно, - согласился Живчик. - Старик Либин подозрителен, как тысяча дьяволов, и охрана у нас - дай бог.
   - Говорят, не хуже, чем у длинного Бига, - добавил худощавый.
   Фортуна явно поворачивалась к Альвару. Новоиспеченные приятели легко согласились познакомить его с Антоном Пульвером. Договорились на завтра, так как сегодня было уже слишком поздно.
   Когда Жильцони вернулся в гостиницу, Исав уже спал. Он тяжко дышал, словно подымая каждым вдохом каменную плиту.
   Жильцони почувствовал внезапный приступ нежности к своему подневольному помощнику. Я не обижу его, великодушно подумал Альвар, отвалю ему миллион. А почему бы и нет? Может, теперь врачи и сумеют ему помочь. Сколько всего за эти годы напридумано!
   Напевая, Альвар рухнул на койку.
   Номер Исав снял, как Жильцони велел ему, из дешевых. Койка при малейшем движении скрипела, воздух в комнате стоял затхлый, тяжелый. Но какое все это имело значение)
   Дом, в котором жил Антон Пульвер, располагался на отшибе.
   - Далековато, - сказал Альвар своим новым приятелям.
   Как теперь он узнал, Живчика звали Эльгар, худощавого - Николас. Сегодня они были не так веселы, но дружелюбия по отношению к Альвару ни у одного не убавилось.
   Когда компания добралась до нужного этажа, Николас позвонил.
   На пороге стоял высокий старик. На патриаршем лице было написано недоумение. Седая грива достигала плеч. Он был худ, как жердь, и слегка сутулился.
   "По данным Бига, ему 54 года, - подумал Жильцони. - Но выглядит он старше на десяток лет".
   Антон Пульвер все еще стоял, загораживая вход, и смотрел на гостей не очень-то доброжелательно.
   - Принимай гостей, Антон, - сказал Николас.
   - Ну, проходите, раз уж пришли, - проворчал хозяин, освобождая дорогу.
   В комнате Жильцони огляделся. Две стены целиком заняты стеллажами, уходящими под потолок. Стеллажи битком набиты блоками памяти и книгами. Жильцони прищурился, пытаясь разобрать надписи на корешках книг.
   Пульвер, похоже, жил один. В комнате царил ужасающий беспорядок.
   Стоп был загроможден бумагами, патронами биопамяти, а на подоконнике единственного, но зато широкого окна лежал толстый слой пыли.
   - Садитесь кто где хочет, - пригласил Антон.
   Жильцони сел в кресло с продавленной спинкой.
   Ни о чем не спрашивая, Пульвер подошел к стеллажу, вытащил большого формата книжку и протянул ее Альвару.
   - Что это? - спросил Жильцони.
   - Двенадцатизначные таблицы Карла Шенкерта, - сказал Пульвер. Незаменимое пособие для психопрограммистов, как они, - он кивнул в сторону новых приятелей Жильцони, усевшихся рядом на узкой софе неопределенного цвета.