Михановский Владимир Наумович. Цель и средства

Михановский Владимир
Цель и средства

   Владимир Михановский
   Цель и средства
   ПРОЛОГ. ПОХИЩЕНИЕ
   Афиши извещали о приезде в город знаменитого акробата Лиго Ставена. Не то чтобы это была такая уж знаменитость. Лиго был еще слишком зелен, и слава его едва ли перешагнула границы штата. Но знатоки предрекали Ставену большую будущность. Правда и то, что заштатный городишко Тристаун не был избалован гастролями столичных знаменитостей.
   Из четырех запланированных выступлений Лиго успел уже дать одно, и некоторые цирковые завсегдатаи узнавали его в лицо. Они раскланивались с ним на улице, церемонно снимая старомодные шляпы.
   Лиго вышел из отеля и в раздумье остановился. Ветер гнал вдоль улицы пыль и сухие листья. Малоэтажные дома выглядели уныло. "У нас в городе три достопримечательности, - сказал ему вчера портье, вручая огромный позеленевший ключ. - Банк, ратуша и тюрьма."
   Улица шла под гору, и Лиго догадался, что она спускается к речке. Постояв немного, он медленно побрел вниз, стараясь поплотнее запахнуться в плащ. У Лиго успело войти в привычку перед выступлением прогуливаться, и он предпочитал прогуливаться а одиночестве. Он бродил по улицам незнакомого города, с едким наслаждением предвкушая неземные минуты выступления под куполом, когда тело кажется абсолютно невесомым, а сердце переполняет радость, каждый раз по-новому острая.
   Он знал, разумеется, что и сегодня будет работать без сетки: тристаунский зритель в этом смысле ничем не отличался от зрителей других городов. Но Лиго и сам не стал бы работать со страховкой - он был уверен в себе.
   Трудно сказать, откуда бралась эта уверенность. Тонкости ремесла Лиго постиг самоучкой, причем в такой короткий срок, что поверг в смятение профессиональных циркачей, привыкших ничему не удивляться.
   Худощавый юнец сразу понял: акробатика - его призвание. И именно так называемая космическая акробатике - под самым куполом цирка.
   Лиго никогда не задумывался, чем он рискует, совершая головокружительные курбеты под куполом. В эти минуты он ощущал власть над каждой клеточкой своего тела, и власть эта казалась безграничной...
   Потом, спустившись с небес на землю, он мыслями возвращался туда, к трапециям и кольцам, продолжая испытывать ни с чем не сравнимое ощущение свободного полета.
   Лиго чувствовал, что мастерства ему еще не хватает. Он твердо решил после этого турне, которое должно принести немного денег, отложить на время выступления и всерьез заняться тренировками. "Звездный акробат", как окрестил его какой-то репортер, твердо решил достичь в своей области совершенства. Ну, а упорства Лиго Ставену было не занимать.
   Еще три выступления. Три дня - и он покинет этот бесцветный городишко, чтобы вплотную заняться тем, что считал теперь главным в своей жизни.
   Если б не гонорар, Лиго ни за что не согласился бы на такое длительное турне. Он понимал, что путь к совершенству, которое настойчиво грезилось ему, труден, и время поэтому нужно беречь.
   Но эта поездка имела и положительные стороны. Где бы, например, мог он увидеть такой забавный городок, как Тристаун? До этого он считал, что такие городки сохранились разве что в очень старых фильмах.
   Дыхание нового времени не коснулось этих старых стен: будто человечество не вступило несколько лет назад в XXI век.
   Лиго Ставен шел наугад, любопытствующим взглядом скользя по вывескам.
   Улица сделала неожиданный поворот, и перед Лиго открылся чудесный вид. Дома сгрудились на круче. Толпясь, они боязливо заглядывали вниз, где струилась извилистая, по-осеннему темная река, которая стремилась - он знал это - к океану.
   Лиго подошел к каменному парапету, который когда-то был выкрашен в белый цвет. Внизу, вдоль берега, тянулся городской парк, старательно повторяя все изгибы реки.
   Почему бы не спуститься?
   Фуникулер, видимо, и сам давным-давно позабыл те времена своей юности, когда он трудился, перевозя горожан вверх и вниз. Некогда зеленые вагончики были обшарпаны до невозможности, а между шпал успела вырасти дружная стайка акаций. Из выломанных дверей вагонов доносились крики играющих мальчишек.
   Полюбовавшись бледным закатом, Лиго двинулся вниз по лестнице. Он старался не спешить: нужно было экономить силы для вечернего выступления.
   В парке людей почти не было - погода не располагала к гулянию. Лиго прошелся вдоль берега. Опавшие листья шуршали под ногами. Дорогу преградила садовая скамейка. Очевидно, скамейку перенесла сюда парочка, коротавшая на ней летние вечера. Местечко и впрямь было, наверно, укромным до того, как осень сдула листья с ветвей.
   Лиго смахнул кленовый лист - чистое золото - и сел с краю. Посмотрел на часы: можно не торопиться.
   Из-за поворота аллеи показались двое. Они шли не спеша, и оба пристально глядели на него. Лиго охватило тревожное чувство, что он уже видел где-то этих людей.
   И его почти не удивило, когда они сошли с аллеи и подошли к скамейке, на которой он сидел.
   Один вежливо приподнял шляпу:
   - Разрешите?
   - Неплохое место для прогулок, не правда ли? - улыбнулся второй, вытягивая из кармана глянцевую пачку с сигаретами.
   - Вы ведь Лиго Ставен, акробат? - снова обратился к нему первый.
   Дальнейшее молчание становилось неприличным.
   Лиго разжал губы:
   - Да, я Лиго Ставен.
   - Очень приятно, - хором пропели незнакомцы.
   - У меня сегодня выступление, - сказал Лиго, - и я хотел бы побыть в одиночестве.
   - Мы не задержим вас, - произнес второй, широкоплечий крепыш. - Просто мы с приятелем решили выяснить, как выглядит восходящая звезда на расстоянии, так сказать, вытянутой руки.
   Они сели на скамейку, и крепыш закурил. Струйку голубоватого дыма он деликатно разогнал рукой.
   Лиго терпеть не мог курильщиков. Он сделал движение, собираясь встать.
   - Ну! - грозно сверкнул глазами на своего приятеля первый, который сел рядом с Лиго. - Ради бога, простите его, - сказал он, положив Лиго руку на плечо. - Мы проделали огромный путь, специально для того, чтобы увидеть вас.
   - Увидеть меня нетрудно. Сегодня в восемь вечера у меня выступление в цирке, - холодно сказал Лиго, снова делая попытку подняться.
   - Погодите, прошу вас, - остановил его незнакомец. - Посмотреть ваше выступление - идея, конечно, заманчивая, но нас интересует другое.
   - Другое? - машинально переспросил Лиго.
   - Разрешите сразу перейти к делу, чтобы не задерживать вас? - предложил незнакомец и, не дожидаясь ответа, произнес: видите ли, мы хотим побеседовать с вами по очень важному вопросу.
   Лиго пожал плечами.
   - Что вы думаете о природе гравитонов? - быстро спросил тот, что сел рядом с ним.
   - Грави... чего?
   Неизвестные переглянулись.
   - Простите, - сказал задавший вопрос. - Мы незнакомы, и вы вправе относиться к нам с подозрением. Разрешите представиться. Я - Жильцони, Альвар Жильцони. Слышали, неверно?
   Лиго покачал головой и покосился а сторону второго. Тот сидел, откинувшись на спинку скамьи, отбросив далеко в сторону руку с дымящейся сигаретой. На лице его застыло отрешенное выражение. Можно было подумать, что перед глазами крепыша не унылый осенний пейзаж, а райские кущи столько мечтательности выражали его глаза.
   - Очнись! - Альвар Жильцони тряхнул приятеля, затем вырвал у него сигарету и растоптал ее.
   - Мм... я готов к действию.
   - Опять фильтр сорвал?
   Крепыш что-то пробормотал извиняющимся тоном.
   - Мой ассистент Абор Исав, - представил его Жильцони. - Физики говорят, что абсолютный нуль недостижим, не так ли?
   - Да, я слышал, - согласился Лиго.
   - Хм, слышал... Так вот, "представьте себе, дорогой Лиго. Этому самому силачу с библейским именем удалось опровергнуть эту догму физики. Что вы на это скажете?
   - Невероятно, - вежливо удивился Лиго Ставен.
   - Вы спросите, наверно, как он достиг этого?
   - Как?
   - Абор доказал достижимость абсолютного нуля собственным существованием, - произнес торжественно Жильцони и, прочтя недоумение в широко раскрытых глазах собеседника, счел нужным пояснить: - Абор Исав - в физике абсолютный нуль. Абсолютный! - и захохотал, довольный собственным остроумием.
   Абор Исав сидел со скучающим видом, будто речь шла не о нем.
   - Вы спросите, зачем тогда я, физик, держу его? Законный вопрос. Видите ли, - словоохотливо пояснил Жильцони - Исав, не разбираясь в физике, обладает рядом других достоинств. Например, он слушается меня. Когда надо, нем как могила. Что же касается физической силы... Ну-ка!
   Исав все с тем же скучающим выражением полез в карман, вытащил монетку и небрежно согнул ее между пальцев. Затем протянул сложенную вдвое монетку Ставену.
   - Здорово, - протянул Ставен, безуспешно пытаясь разогнуть никелевый пятицентовик. В своей работе акробата он привык сталкиваться с разными проявлениями силы и ловкости и уважал их, ценя едва ли не выше прочих человеческих достоинств.
   - Каково? - спросил Жильцони.
   - Неплохой аттракцион, - сказал Ставен. - Кажется, я вас помял, наконец. Работу ищете? Ладно, приходите к началу представления. Попробую поговорить с директором цирка, хотя я с ним мело знаком. По-моему, он как раз собирается осчастливить Тристаун новым номером.
   - Слышишь, Абор? - Жильцони толкнул своего помощника в бок. - На черный день ты уже обеспечен куском хлеба!
   - А вы? - спросил Лиго.
   - Что я? - не понял Жильцони.
   - Вы что можете показать? Перекладина, пирамида, кольца? А может быть, космическая акробатика?
   Жильцони нахмурился.
   - Пошутили - и баста, - мрачно сказал он. - Ты и впрямь, малыш, не слышал об Альваре Жильцони?
   Лиго виновато улыбнулся:
   - Откровенно говоря - нет.
   - Так, так, - Жильцони побарабанил пальцами по спинке скамьи и с желчной иронией добавил: - Выходит, ты не читал, моих статей?..
   - Статьи о цирке?
   - Четыре статьи, посвященные единой теории поля, - медленно, со значением произнес Жильцони. - Ну-ка, вспомни хорошенько, это важно.
   Лиго покачал головой:
   - Не читал такого.
   - Может, ты вообще не читаешь "Физический журнал", а? - Жильцони осклабился, будто сказал нечто ужасно смешное.
   - В глаза его не видел... - Лиго запнулся.
   - Ладно, - хлопнул его Жильцони по колену. - Не доверяешь - бог с тобой. В конце концов ты прав по-своему. Давай поговорим по душам...
   Лиго решительно привстал:
   - Извините, мне пора.
   - До выступления еще час, - напомнил Жильцони.
   - Надо трапецию проверить...
   - Сиди, малыш, - сказал Жильцони и тяжело придавил плечо акробата.
   - Что вам нужно?
   - Разговор не окончен.
   Лиго глянул на жилистые крупные руки Исава, - тот словно нехотя пошевелился, - обвел взглядом пустынную аллею... и остался.
   Нет, это не пьяные, хотя Исав и напоминает наркомана.
   - Время, действительно, еще есть... Я к вашим услугам, - произнес Лиго.
   - Так-то лучше, малыш, - кивнул Жильцони. - Нам ведь известно о тебе все. Даже то, чего ты сам еще не... В общем, не в этом дело.
   Лиго посмотрел на часы.
   - Начнем с главного, - сказал Жильцони. - Что ты думаешь о единой теории поля?
   - Поля?..
   - Да, черт возьми, поля, - подтвердил Жильцони и резким жестом поправил шляпу. - Ты никогда не задумывался о том, что единая теория поля зашла в тупик?
   - Не задумывался...
   - А что ты скажешь о дискретности электромагнитных полей? - продолжал Жильцони, все больше распаляясь.
   Лиго потер лоб:
   - Дискретности?.. К сожалению, тут я ничем вам помочь не смогу.
   - Может, он уже запродал идею? - подал голос Исав.
   - В таком случае он давно бросил бы свою дурацкую акробатику, - сплюнул Жильцони.
   Лиго внутренне подобрался, выбирая момент, когда можно будет вскочить и побежать.
   - Может, акробатика - это камуфляж? Или, еще проще - хобби? предположил широкоплечий Исав.
   Жильцони испытующе посмотрел на Ставена.
   - Я вижу, вы люди порядочные... - начал Лиго.
   - Меня с толку не собьешь, - оборвал его Жильцони. - Нехорошо скрывать открытия - это тормозит развитие науки. Мы, физики, - единая семья. Разве не так?
   - Но я же не физик, - вырвалось у Лиго.
   - Не физик - так не физик, - согласился Жильцони. - Стоит ли волноваться по пустякам? - Он сделал Исаву какой-то жест, тот вытащил из пачки сигарету и протянул ее Лиго:
   - Угощайся.
   Лиго покачал головой:
   - Не курю.
   - Ну да, спортсмену вредно, - сказал Жильцони.
   Исав закурил сам, глубоко затянувшись. Когда он прятал пачку в карман, Лиго рванулся с места. Но Исав опередил его на какой-то миг. Хищно перегнувшись, он пустил струю дыма прямо в лицо Ставену.
   Акробат обмяк и безвольно опустился на скамью. Руки его упали вдоль туловища, голова свесилась набок.
   - Дело в шляпе, - сказал Жильцони. Он придал Ставену, который уснул, более естественную позу - на случай, если появится какой-нибудь прохожий затем снял свою шляпу и водрузил ее на лицо жертвы.
   Теперь всех троих можно было принять издали за компанию гуляк, из которых один подвыпил больше остальных и мирно уснул.
   Жильцони огляделся. Парк по-прежнему был безлюден.
   - Лучшего места для прогулки невозможно выбрать, - заметил он. - Теперь остается главный вопрос: тот ли это человек, который нам необходим?
   Исав сделал жест, означающий, что никаких сомнений быть не может. Но это, по-видимому, не вполне убедило Жильцони.
   - Ты уверен, что Биг не ошибся?.. - спросил он, глядя на тонкую юношескую фигуру акробата, которая угадывалась под плащом. - Это наш последний шанс.
   - Спрашивая Бига, я целиком основывался на твоей инструкции, хозяин, ответил Исав флегматично.
   - Остается надеяться, что это так... Ну, ладно, двинулись!
   Исав сильным рывком поднял Лиго Ставена. Сонное лицо акробата казалось совсем детским. Исав похлопал его по щекам, и тот открыл глаза, бессмысленно глядя прямо перед собой.
   - Доброе утро, - сказал Исав. - Топай, теленочек!
   Жильцони нетерпеливо подтолкнул Ставена. Тот сделал шаг вперед, все с тем же отсутствующим выражением. Сознание его дремало, пораженное сильнодействующим наркотиком.
   Исав и Жильцони подхватили Лиго под руки - сам он идти не мог - и медленно двинулись к выходу из парка. Ноги Ставена были как ватные и все время подгибались. Он шел словно автомат, но автомат испорченный: останавливался через каждые два-три шага.
   Жильцони озабоченно оглядывался. Операция, которая поначалу шла так гладко, могла теперь сорваться из-за какой-нибудь случайной встречи. Что ни говори, похитить человека в наш цивилизованный век не так-то просто!
   В довершение всего и Исав вдруг начал подозрительно покачиваться.
   - Признавайся, негодяй: опять с фильтром мудрил? - спросил у него Жильцони.
   - Честное слово, хозяин... Одна только затяжка... - виновато пробормотал Исав.
   - Ладно, с тобой разговор впереди, - оборвал Жильцони.
   Они миновали голую террасу летнего кафе, засыпанную листьями, и вышли на главную аллею, круто загибающуюся кверху. Темнело, и упругий пластик аллеи начинал светиться. Обнаженные сучья деревьев казались вырезанными на фоне темно-серого неба.
   - Ишь, додумались, - сказал Исав, топнув по пластику, который все больше наливался светом.
   - За пятнадцать лет и не такое придумаешь, - буркнул в ответ Жильцони.
   Исав промолчал.
   Мальчишки, игравшие в заброшенных вагончиках фуникулера, не обратили на них никакого внимания.
   Крутая лестница с сильно выщербленными каменными ступенями замедлила движение троицы.
   - Живей, живей, - торопил Жильцони. - Он вдохнул немного, скоро придет в себя.
   На опушке, где они оставили свой орнитоптер, никого не было. У кого могли найтись тут дела - на пустыре, заросшем подозрительным кустарником, да еще под вечер?..
   Надкрылья машины раскачивались и жалобно поскрипывали под порывами ветра. Жильцони хлопнул по тонкому стрекозьему туловищу аппарата.
   - Вот кто нас еще не подвел, - сказал он. - Не то, что твои избранники.
   Исав поправил:
   - Не мои, а Бига.
   Вдвоем они не без труда втолкнули Лиго в открытый люк орнитоптера, для чего пришлось преодолеть короткий - в три ступеньки - трап.
   - Остается выколотить из этого липового акробата уравнение мира, сказал Жильцони и откинулся на спинку пилотского кресла.
   Машина устремилась в темное небо, и сила инерции вдавила их в сиденья. Ставен откатился в дальний угол тесной кабины и там застыл в нелепой позе, разбросав руки.
   - Как с креста снятый, - кивнул Исав в сторону неподвижного акробата.
   Автопилот вел машину к Скалистым горам, по заданному курсу.
   1. НЕОБХОДИМ ФОНТАН ИДЕЙ
   Отблески факелов на воде казались маслянистыми. Ветра почти не было, и высокие языки пламени едва колыхались. Один факел, установленный у края плота, сшибла танцующая пара, и он с шипением упал в воду, оставив белесое облачко пара.
   Сейчас уже, пожалуй, никто не помнил, кому первому пришла в голову идея - устраивать выпускной банкет при факелах, на специально сооруженных для этой цели плотах. Ровные - одно к одному - бревна были обшиты поверху пластикатовым листом, чтобы удобно было танцевать.
   Оркестр - семеро энтузиастов из числа выпускников физического факультета - помещался чуть поодаль, а сторонке, поближе к темной громаде бездействующего маяка, на небольшом плоту. Связь с музыкальным плотом осуществлялась с помощью акустических волн, а говоря проще - веселых криков, без устали будоражащих залив Дохлого кита.
   - Эй! Сыграйте "Возвращение"!
   - Ради бога, "Отца Кнастера".
   - "Попутный вете-е-ер"!..
   Пары на большом плоту, причудливо подсвеченные настоящими смоляными факелами, казались диковинными четырехногими существами - выходцами из иных миров.
   Длинный стол установили на Самом краю плота, чтобы не мешать танцующим.
   Когда все сгрудились вокруг закусок, плот угрожающе накренился, что вызвало новый взрыв веселья.
   - Все на дно!
   - Покормим рыб!
   - Привет от Дохлого кита!
   - Правда, красиво? - шепнула Шелла своему спутнику.
   - Что именно? - поинтересовался тот, отламывая мясистую клешню краба.
   - Ну, все это... - Шелла сделала неопределенный жест. - Ночь с дымными факелами, танцы на плоту...
   Ее партнер пожал плечами:
   - Что ж тут Красивого? Искусственное разжигание эйфории посредством повторяемых телодвижений, а также с помощью горячительных напитков.
   - Альви, прекрати, - сказала Шелла. В голосе ее дрожали слезы.
   - Ладно, я пошутил, - пробурчал Альвар примирительно.
   - От твоих шуток не становится веселее.
   - ...Наша семья последний день сегодня вместе, - надрывался кто-то в конце стола.
   - Не день, а ночь, - поправили его.
   - Тем более! - парировал оратор. - И наш плот, друзья, - это не плот... Это корабль, на котором мы, вооруженные знаниями, вплываем в будущее.
   - Гип-гип!
   - Выпьем за университет.
   - Альма матер!
   - Лучший из лучших!
   - Чтоб он провалился, - явственно прорезался голос с другого конца стола.
   - Минутку, - взывал оратор, тщетно стуча вилкой о фужер. - Я еще не кончил!
   Кто-то хлопнул шампанским, и пробка, описав высокую дугу, шлепнулась в воду.
   - Итак, наш корабль входит в будущее! Гром пушек заменяют ему выстрелы шампанского. Так пусть никогда и никто из нас не унизится до того, чтобы служить пушкам...
   Конец тирады потонул в нестройных выкриках.
   - Отставить пропаганду!
   - Кто тебе платит?
   - Интеллигент паршивый! ("Интеллигент" на курсе было ходовым ругательством).
   Шелла вздохнула:
   - Неужели хотя бы сегодня нельзя без политики?
   - Политика - удел бездарностей, - ответил Альвар. Он сощурился и добавил: - Ею занимается из физиков только тот, кто в науке составляет абсолютный нуль.
   - Или тот, кто состоит на жалованье в Управлении охраны социального порядка, - меланхолично добавил сосед.
   - Мы, люди конца восьмидесятых годов XX века... - бубнил чей-то пьяный голос.
   Кто-то предложил:
   - Тост - за Марка Нуша.
   - Нуш отошел от науки, - перебили его.
   - Ну, тогда выпьем за Альвара Жильцони! Уж он-то от науки пока не отошел.
   Несколько голосов подхватило тост:
   - За курсового гения!
   - За дикаря!
   - И за его уравнение мира...
   - Которое он непременно откроет, - закончил неугомонный тенорок.
   Растолкав подвыпивших однокашников, Альвар протиснулся к председательскому месту. Шум на плоту утих. Чудаковатый Жильцони был из тех, от кого в любую минуту можно было ожидать чего угодно.
   - Я принимаю ваш тост, - звонко произнес Альвар и тряхнул гривой волос. - Уравнение мира - это то, чему стоит посвятить всю жизнь. И будь у меня десять жизней - я их все, не задумываясь, сжег бы, чтобы завершить дело, начатое Альбертом Эйнштейном.
   В словах Альвара Жильцони дышала такая сила убежденности и страсти, что лица молодых физиков посерьезнели.
   Раскрасневшийся Альвар подошел к Шелле.
   Девушка недоумевала. Обычно Альвар - а они были знакомы уже четыре года - не отличался разговорчивостью. Вечно замкнутый, ушедший в себя. Слова лишнего из него не вытянешь.
   Шелла взяла Альвара под руку, и они отошли от стола.
   Музыканты грянули что-то бравурное.
   - Почему оркестр на отдельном плоту? - спросила Шелла. - Разве нельзя было разместить их здесь?
   - Здесь качка мешает музыкантам, - пояснил Альвар. Короткая вспышка прошла, и он снова погрузился в себя.
   Из-за синхронно движущихся пар огромный плот немного раскачивался, и пламя факелов дрожало. Звезды а высоком небе гасли одна за другой: намечался рассвет.
   Кружась в танце, Шелла прильнула к Альвару и прикрыла глаза. Сегодня, наконец, он должен сказать слова, после которых они никогда не расстанутся. Слова, которых она ждала давно.
   Альвар внезапно остановился.
   - Что с тобой? - встревожилась Шелла.
   - Устал.
   - Давай присядем, - предложила Шелла. Они выбрались из толпы танцующих и сели на обрубок бревна, оставшийся после скоростного сооружения плота для банкета.
   - На таких плотах древние полинезийцы пересекали океан, - сказал Альвар.
   - Их время прошло, - задумчиво произнесла Шелла, глядя на жадный язык факела. - К чему плоты, если есть корабли с атомным сердцем?
   - Нет, время подвигов не прошло... Не прошло. - Глубоко посаженные глаза Альвара казались темными вмятинами на лице. - Но видишь ли... В жизни могут быть цели великие и цели низменные. О вторых говорить не приходится. Но что касается великой цели... Для ее достижения все средства хороши.
   - А если средства низменны?
   - Цель оправдывает средства.
   - Что-то мудрено для меня... - тихонько произнесла Шелла. Альвар еле расслышал ее голос сквозь волны музыки и шум веселящихся выпускников.
   Они помолчали.
   - Скажи, Альвар, - начала Шелла, разглядывая танцующих, - такая цель может быть у каждого?
   - Нет, - усмехнулся Жильцони, - великая цепь даруется только избранным.
   - А как же быть остальным? Жить бесцельно? - попробовала пошутить Шелла. Альвар редко удостаивал ее серьезного разговора, отделываясь больше шуточками.
   - Остальные образуют среду.
   - Среду?
   - Птица не может летать в безвоздушном пространстве! Ей нужна среда, воздух. Точно так же середняки, серая масса, большинство человечества. Они образуют тот пьедестал, взойдя на который, гений достигает сияющих вершин абсолютного знания.
   - Значит, цель большинства, по-твоему, - быть пьедесталом для гениев?
   - Вот именно.
   - Старая песня, - заметила Шелла и украдкой бросила взгляд: не разыгрывает ли он ее?
   Лицо Жильцони было серьезным.
   - Что делать? Так устроен мир.
   - Но как может знать человек, какая у него цель в жизни? Голос свыше, что ли?
   Альвар повернул к ней лицо:
   - Голос свыше, конечно, чепуха. Человек сам определяет цель в жизни.
   Одни лодки причаливали к борту, другие отчаливали - связь с берегом осуществлялась непрерывно.
   Альвар посмотрел на часы и нахмурился:
   - Странно.
   - Ты торопишься куда-то?
   - Не то. Ко мне должен прибыть сюда один человек, а его нет...
   - Он опаздывает?
   - Да, и это плохо. Надеюсь все же, что он прибудет.
   - Кто такой?
   Альвар махнул рукой:
   - Один мой приятель.
   - Я всех твоих приятелей знаю наперечет, - сказала Шелла. - Их не так много.
   - Этого ты не знаешь. Между прочим, тебе будет интересно с ним познакомиться.
   Шелла оживилась.
   - Ты с ним договорился о встрече?
   - В известном смысле договорился. - Альвар усмехнулся и зачем-то похлопал себя по карману.
   Шелла недоуменно посмотрела на него, но переспрашивать не стала: в последнее время Альви стал чрезмерно раздражительным, мог взорваться из-за пустяка, и она боялась его вспышек.
   - Наконец-то! - воскликнул Альвар, глядя на причалившую к плоту лодку.
   Из лодки поднялся человек. Он оглядел плот, заметил Альвара и двинулся к нему, не обращая внимания на танцующие пары. Был он неправдоподобно широк в плечах, а ноги ставил как-то слишком твердо.
   - Здравствуй, хозяин, - сказал он Альвару и тут же перевел на Шеллу тяжелый немигающий взгляд, смутивший ее.
   Альвар кивнул.
   - Мне почему-то пришла в голову мысль, что ты хочешь меня видеть, и именно сейчас, - продолжал широкоплечий.
   - Все верно, дружище. Ты спал?
   - Какое там спал! - махнул рукой приятель Альвара. - С вечера в голову лезла всякая ерунда, тут уж не до сна. Не знаю с чего, но я решил, что нужно готовить орник для дальнего перелета. Вот и возился с ним а ангаре до рассвета. А потом сорвался, как оглашенный, и к тебе, на плот.
   - Все верно, дружище, - повторил Альвар, в его голосе Шелла уловила удовлетворение.
   Крепыш переступил с ноги на ногу, отчего плот покачнулся. "Можно подумать, что он весит полтонны", - подумала Шелла.
   - Познакомьтесь, - сказал Альвар.
   - Абор Исав, - улыбнулся незнакомец, протягивая Шелле руку.