Михановский Владимир Наумович. Цель и средства

   - А разве вы не программист? - удивился Жильцони.
   - Вы правы, молодой человек, - сказал Пульвер. - Я такой же клерк, как они. Да только мне это пособие ни к чему, потому что я помню его наизусть.
   - Весь справочник? - недоверчиво переспросил Альвар, взвешивая в руке книгу.
   Эльгар и Николас улыбались - наверно, видеть весь этот спектакль им было не впервой.
   - Спрашивайте, - предложил Пульвер.
   Жильцони наугад раскрыл толстенный том и ткнул пальцем в первую попавшуюся строку:
   - Синус двадцати четырех градусов восемнадцати минут четырнадцати секунд.
   Пульвер не миг прикрыл глаза. Лицо его как бы отвердело и казалось синеватым а свете стенных панелей - их пришлось включить, потому что на улице потемнело.
   Через секунду Пульвер произнес ответ. Альвар проверил: он совпал со справочным...
   - Невероятно, - произнес Жильцони.
   Пульвер скупо улыбнулся, весьма довольный произведенным эффектом:
   - Давайте еще.
   Альвар долго гонял его по таблицам, и младший клерк ни разу не ошибся.
   - Не верится, что такие вещи в человеческих силах, - сказал, наконец, Жильцони, захлопывая справочник.
   - Это что, - продолжал Пульвер, - это пустяки. Я продемонстрирую вам сейчас нечто более интересное...
   Он подошел к столу, перебрал несколько предметов и, наконец, протянул Альвару старенький калькулятор, похожий на тот, который верой и правдой служил затворнику Вороньего гнезда.
   Такого Жильцони не доводилось видеть! Это было грандиозное состязание между человеком и калькулятором, причем счет был явно не в пользу последнего.
   Каждый раз этот удивительный человек оказывался - пусть на какие-то доли секунды - впереди калькулятора.
   Антон Пульвер множил и делил многозначные числа, возводил их в высокие степени и извлекал корни, логарифмировал и потенцировал, и со все возрастающим чувством изумления Альвар убеждался, что каждая новая задача решена верно.
   Жильцони охватило радостное чувство. Он подошел к раскрытому окну. Душный воздух был недвижен. Время от времени вдали полыхали беззвучные зарницы. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, высились серые громады старых зданий окраины.
   - Я потрясен, - сказал Альвар.
   Пульвер махнул рукой:
   - Задачи для приготовишек.
   - Вы хотите сказать...
   - Я хочу сказать, что предпочитаю задачи посложнее, чем эта дурацкая арифметика.
   - Например?
   - Например, дифференциальное уравнение. Или, скажем, порядочный интеграл.
   Когда с прежней чарующей легкостью, без бумаги, в уме Антон Пульвер принялся щелкать дифференциальные и интегральные уравнения, одно сложнее другого, чем окончательно посрамил калькулятор, Жильцони уверовал, что на этот раз длинный Биг не ошибся, и уравнение мира уже не за горами.
   Только как приступить к нему, к этому уравнению?
   - Можно посмотреть, чем вы увлекаетесь? - спросил Альвар и показал на стеллажи.
   - Прошу, - сказал Антон.
   Жильцони подошел к полкам и вытащил книгу, которая стояла с края. "Численное решение дифференциальных уравнений". Следующая книга. "Руководство к быстрому счету". Дальше, дальше... "Как упражнять память при операциях с крупными числами". "Чародей-вычислитель". "А я утверждаю: память человека бездонна!..". "Методы интегрального контроля собственной памяти". Любопытно, конечно, но при чем здесь физика?
   Альвар перешел к другому стеллажу. Он так рьяно перебирал блоки и книги, что это заинтересовало Пульвера.
   - Вы что-то ищете? - спросил он.
   Жильцони смешался:
   - Меня интересует одна вещь...
   - Какая же? - спросил Пульвер, настроившийся на благодушный лад.
   - Я не вижу у вас книг по физике.
   - А зачем они?
   - Я хотел... Я думал, что если ваши изумительные математические способности простираются и на область физики... - Альвар умолк, не зная, как закончить фразу, но его выручил Пульвер.
   - Напрасно ищете, молодой человек, - сказал он.
   Жильцони вопросительно посмотрел на клерка.
   - Эту науку не терплю, - пояснил Пульвер.
   - Физику? - внезапно охрипшим голосом спросил Жильцони. Антон Пульвер не терпит физику? Быть может, это просто неудачная шутка?..
   - Да, да, физику, - раздраженно произнес Пульвер и принялся расхаживать по комнате.
   - Почему?
   - Давать пояснения - не в моих правилах, - сказал Пульвер. - Но вам, так и быть, поясню, - добавил он, внимательно посмотрев на лицо Альвара. Вы, наверно, в прошлом занимались физикой? А возможно, и сейчас занимаетесь ею?
   Альвар кивнул.
   - Я так и думал, - продолжал Пульвер, - и поэтому хочу сделать доброе дело.
   Жильцони прислонился к стеллажу.
   - Физика! - неожиданно выкрикнул Пульвер. - Физика! Наука о природе. Как будто несчастный человеческий ум сможет когда-нибудь познать природу до конца! Как будто недостаточно опыта нескольких тысячелетий, чтобы познать, наконец: каждая частная разгадка ставит десятки новых вопросов, ответ на каждый из чих выдвигает сотни иных задач, и так далее, до бесконечности... Человечество похоже на ребенка, заблудившегося в лесу. Ему бы повернуться и идти назад, след в след. Тогда бы еще был какой-нибудь шанс спастись. Но он беспечно топает вперед, раздвигает кусты и любуется сорванным цветком, не понимая, что каждый шаг вперед приближает роковой исход.
   Альвар облизал пересохшие губы. Где-то слышал он или читал эти слова, эти цветистые фразы?
   - Мальчишка заблудился, я понял это давно! - продолжал Пульвер, останавливаясь перед Альваром, и непонятно было, кого он имеет в виду: человечество, себя или Жильцони?
   Может быть, Пульвер темнит? След заметает?
   - Ваши предпосылки неверны, - сказал Альвар.
   Комната - сплошная глыба духоты - медленно кружилась, это раздражало его, мешая сосредоточиться.
   - Вы занимаетесь единой теорией поля? - вдруг спросил Пульвер, остановившись перед ним.
   - Да.
   - Мой вам добрый совет - бросьте! - посоветовал Антон. - И чем скорее, тем лучше.
   Николас и Эльгар недоуменно переглядывались.
   Младший клерк стоял перед Жильцони, и со стороны казалось, что это вышедший из себя учитель отчитывает нерадивого ученика.
   - Но вы-то сами, похоже, были не так благоразумны, - отчеканил Жильцони.
   - То есть?
   - То есть другим вы раздаете советы оставить науку, а сами все-таки вкусили от древа познания нашего мира, - медленно произнес Жильцони, в упор глядя на собеседника. Ему показалось, что Пульвер вздрогнул.
   - Заблуждаетесь, мой молодой друг, - сказал Пульвер. - Этот плод мне вкусить не пришлось.
   Жильцони решил играть ва-банк:
   - Думаете, я не догадался, почему у вас нет ни единой книги по физике? Вы специально их уничтожили, чтобы никто не догадался о вашем открытии.
   Альвару показалось, что в глазах Пульвера мелькнуло выражение безумия.
   - Знаете, в чем трагедия Эйнштейна? - произнес Пульвер. - В том, что он слишком рано родился. К первой половине двадцатого века физика накопила слишком мало фактов о мире атомного ядра. Знаете, в те годы этот мир в ученых статьях именовали странным. В ученых статьях! Разве один этот штрих - не свидетельство бессилия? Гений не может не опираться на факты. Любой великий ум неизбежно ограничен своим временем. Пьедестал для него уровень современной науки. А если пьедестал слишком низок - может ли человек дотянуться до вершины, даже если он великан?
   Пульвер перевел дух и закончил:
   - Мне повезло больше, чем Эйнштейну. Ко второй половине нашего века наука накопила целый Монблан экспериментальных данных, неизвестных Эйнштейну. Могу сказать, научных фактов было столько, что их не вмещало самое пространство, которое от пытались объяснить...
   Альвар уже почти не слушал Пульвера. Он думал о том, ка-с выжать из младшего клерка нужную информацию. Похоже, он не собирается добровольно ею поделиться.
   Придется пустить в ход сигареты, пропитанные цеоном. Малая доза человек утрачивает волю. Крупная - впадает в бессознательное состояние. Крупная доза пока ни к чему: Альвар не собирался похищать младшего клерка. Нужно было выяснить уровень его знаний по теоретической физике. Рассчитывать на то, что этот уровень сможет в будущем повыситься, не приходилось ввиду почтенного возраста Пульвера.
   Теперь нужно было изолировать Пульвера от Николаса и Эльгара. Альвар вытащил из кармана пачку сигарет, не распечатывая ее.
   - Разве ты куришь? - спросил Николас.
   - Курю, когда волнуюсь, - отрывисто произнес Жильцони.
   Что правда, то правда: волновался он сейчас здорово.
   Похлопав себя по карманам, Жильцони заявил:
   - Вот беда, спички в гостинице забыл.
   План Альвара основывался на том, что ни Эльгар, ни Николас не принадлежали к племени курильщиков. Пульвер тоже, кажется, не курил.
   - Пойдемте на кухню, - предложил Антон. - Там электрозажигалка.
   На кухне Жильцони вытащил сигарету, закурил и выпустил небрежно дым в сторону Пульвера. В воздухе поплыло синеватое, еле заметное облачко.
   - Странные у вас сигареты, - сказал Пульвер.
   - А что?
   Пульвер закашлялся.
   - Пахнут чем-то... сладким, что ли?
   Жильцони улыбнулся:
   - Мой любимый сорт.
   - А как они называются?
   - "Мечта физика".
   - Не слышал, - покачал головой Пульвер.
   Жильцони старался держаться подальше от облачка. Когда они возвратились в комнату, Жильцони, шедший сзади, погасил сигарету, едва початую, и сунул ее в карман: оставлять улики ни к чему.
   ...Выражение изумления на лице Антона Пульвера быстро сменилось гримасой недомогания.
   - Простите, мне нехорошо, - пробормотал Пульвер и опустился на стул. Дышал он тяжко, словно после быстрого бега. - Духота на улице...
   - Да, душно, - посочувствовал Жильцони.
   - Будет гроза, - сказал Николас.
   Эльгар лениво поднялся и подал воду Антону. Тот с отвращением сделал глоток.
   "Будто ему подали чашу с ядом", - подумал Жильцони. Ему казалось, что он в этом действе не участник, не преступник по стандартным законам, а зритель, который сидит в зале и смотрит на сцену. Первые акты трагедии были довольно-таки нелепы, но уже, слава богу, наступает финал.
   Жильцони вытащил карандаш и блокнот, уже несколько потрепанный в бесполезных разъездах по белу свету.
   Во всем нужна последовательность. Нужно идти от простого к сложному. Сначала он задаст несколько вопросов, связанных с основами физики, а потом уже перейдет к единой теории поля.
   Альвар спрашивал, Пульвер отвечал. Но как отвечал! Он переврал вопрос, на который обязан был ответить и студент-первокурсник. Забыл? Исключено: Жильцони только что видел, какова память у Пульвера. Что касается цеона, то малая доза его парализует волю, но отнюдь не память.
   Была не была!
   - Напишите, пожалуйста, уравнения единой теории поля, - сказал Жильцони, нарушая тягостную паузу, и положил на колени Пульверу открытый блокнот.
   Пульвер взял в руки протянутый ему карандаш и внимательно рассмотрел его, словно видел этот чрезвычайно интересный предмет впервые.
   Наконец произнес:
   - Я не могу написать эти уравнения.
   - Не можете?!
   - Как я могу сделать то, чего не сумели величайшие умы человечества?
   Альвар судорожно сжал кулаки. Он готов был броситься на Пульвера и растерзать его. Но что толку? Несомненно, Антон говорил правду.
   - Но откуда вы узнали об этом? - спросил Жильцони, все еще лелея сумасшедшую надежду, что все вдруг каким-то способом образуется.
   - О чем? - кротко спросил Пульвер.
   - О пространстве и времени, об элементарных частицах, о единой теории поля.
   - Я читал обо всем этом, - сказал Пульвер. - Давно, лет пятнадцать назад. Ну и запомнил... Там про все это говорилось, и так доходчиво, увлекательно...
   - Автор книги - Марк Нуш? - спросил Жильцони, уже догадавшись, откуда Пульвер черпал свои физические познания.
   - Да, да, - обрадовался Пульвер. - "Бог, по крайней мере - человеческий бог, это тот, кто сумеет наконец воздвигнуть величественное здание единой теории поля", - произнес он медленно и торжественно.
   - Что это?
   - Марк Нуш, "Мир, закованный в уравнения", издание четвертое, страница двести восемьдесят девятая, - пояснил Пульвер.
   - Но вы же блестяще считаете, черт возьми! - взорвался Жильцони. - На моих глазах вы побили калькулятор в решении дифференциальных уравнений. Это неслыханно! Или это тоже мираж?..
   Эльгар вставил:
   - Антон считает лучше всех в мире.
   - Считаю я, действительно, неплохо, - сказал Пульвер. - В детстве меня демонстрировали в клинических аудиториях, как необъяснимый феномен природы. Я щелкал системы уравнений со многими неизвестными, словно орехи, нимало не задумываясь, как это мне удается.
   - А физика? Неужели вы никогда не занимались физикой? - спросил Жильцони.
   Пульвер прислушивался к чему-то, происходящему внутри, незаметному для других, но для него бесконечно важному.
   Жильцони повторил вопрос.
   - Физикой? К сожалению, никогда, - покачал головой Пульвер. - А может быть, к счастью.
   В ярости Жильцони вырвал блокнот и сунул его в карман. Выходя из комнаты, он больно ушибся о дверную филенку.
   На лестничной площадке было как будто прохладнее.
   Николас и Эльгар, которые всю финальную сцену наблюдали в изумлении, поднялись, торопливо попрощались.
   - Счастливо, - донесся из глубины комнаты равнодушный голос Пульвера.
   Когда разгоряченный Альвар вышел из подъезда, на лицо его упала первая капля дождя.
   Николас и Эльгар еле поспевали за Жильцони.
   Итак, снова провал. Длинный Биг опять напутал. Правда, Жильцони начало казаться, что во всей это путанице есть какая-то система, Но какая? Этого он определить пока не мог.
   Так или иначе, еще одна надежда лопнула, как мыльный пузырь...
   Альвару стоило немалого труда взять себя в руки. В конце концов список не исчерпан. Там остались еще двое - футболист и акробат. Нужно пройти все до конца. Нельзя терять ни малейшего шанса.
   - Не горюй, парень, - хлопнул его Николас по плечу. - Устроишься у Либина...
   - И деньги заведутся, - закончил Эльгар. - Соображаешь ты не хуже, чем Антон.
   Гроза застала их на полпути. Протяжные грома рокотали, не переставая.
   Альвар вымок до нитки, прежде чем добрался до гостиницы.
   Специальностью психопрограммиста Жильцони овладел довольно быстро. И платил Либин прилично - кое-что удавалось отложить. Деньги нужны были Альвару для дальнейших поисков гения.
   Работа психопрограммиста была однообразная и, в общем, несложная, хотя передоверить ее машинам или новомодным белковым роботам, которые появились несколько лет назад, никак не удавалось. Клерки Либина занимались вопросами рекламы и сбыта продукции, а психология покупателя, как известно, программированию не поддается.
   Дела пошли гораздо лучше, когда Исаву удалось устроиться в космопорт. Здесь все работы производились белковыми истуканами, но выяснилось, что Исав может с ними успешно конкурировать.
   Как-то после работы Жильцони повстречал Николаса. В первую минуту Альвар не узнал его - настолько Живчик осунулся.
   - Что с тобой, Ник? - спросил он.
   Живчик махнул рукой.
   - Прогулка вышла боком.
   - Какая прогулка?
   - Да наша, к Антону. Промок на обратном пути, простудился, теперь никак в себя не приду. Скоро уже месяц, а кашель не проходит.
   - Неужели у вас не научились управлять погодой? - вырвалось у Альвара.
   - У вас? - переспросил Николас. - А ты что, с луны свалился?
   - Я хочу сказать - у вас в городе, - нашелся Жильцони.
   - Серость ты, дружище, - сказал Николас. - Погодой занимается единый центр, он расположен в столице. Только работы у них не густо, того гляди, закроют.
   - Что так?
   - Раньше, лет десять назад, увлекались заказами погоды, и получался сущий бедлам, - пояснил Николас. - Одному нужен дождик, другому в этом же месте подавай сушь, третьему еще чего-нибудь. Ну, и года два-три назад длинный Биг на запрос президента посоветовал: предоставить погоду матушке природе, не воздействовать на нее искусственно.
   - А он никогда не ошибается?
   - Президент?
   - Длинный Биг.
   - Шутник, - улыбнулся Живчик, напомнив сразу Альвару прежнего Николаса.
   - Что-то Пульвера не видно.
   - Ты разве не знаешь? - посмотрел на него Живчик. - Расхворался наш Антон. Тоже после нашего посещения, будь оно неладно.
   - Что с ним?
   - Бессонница. На память жалуется, - сказал Николас. - А память для него - все, сам знаешь.
   Альвар кивнул.
   - Не знаешь, чем он болен? - спросил он.
   Живчик пожал плечами.
   - Врачи до сих пор не могут определить, в чем дело. А я так думаю: та жуткая гроза его доконала. Он ведь всегда был болезненным, Антон, - в чем душа держалась. Прихвастнуть любит, это верно. Но добрый, ни в чем своему брату клерку не откажет, Мы с Эльгаром собираемся проведать Антона - он не выходит. Пойдешь с нами?
   Жильцони сухо ответил:
   - Некогда.
   - Ну, бог с тобой, - сказал Николас и, не попрощавшись, пошел дальше.
   7. КРОН ФЛИН, ИЛИ КОЕ-ЧТО О ФУТБОЛЬНОЙ НАУКЕ
   Итак, удивительная цепь несообразностей, первым звеном которой явилась Лили Шарло, глухая примадонна Восточного балета, продолжала разматываться.
   Вторым звеном, столь же странным, как и первое, оказался феноменальный вычислитель Антон Пульвер, младший клерк торгового дома "Либин и сыновья".
   Ломать голову над загадкой длинного Бига сейчас представлялось бессмысленным: сначала, решил Жильцони, которым овладел охотничий азарт, нужно проверить все кандидатуры, предложенные первым электронным помощником президента.
   Альвара поддерживала одна мысль: все-таки в списке оказался и он, человек, который столько занимался единой теорией поля и, казалось бы, достиг в ней таких многообещающих результатов...
   Когда Альвар собрал на временной службе достаточно денег, перед ним встала проблема: кто следующий? В списке было еще двое - с кого начать?
   Оба примерно одного возраста.
   Оба спортсмены - гимнаст (или акробат, что, по мнению Жильцони, было одно и то же) и футболист.
   Со спортивным миром Жильцони был почти незнаком - он недолюбливал эту сферу человеческой деятельности.
   ...Это было накануне вылета. Жильцони брел по улице. Он только что покинул бегущую ленту и направлялся в отель. Либин даром не платит, спину ломило от усталости. Расчет получен, завтра - снова в путь.
   Впереди у ярко освещенной витрины стояла женщина. Альвар замедлил шаг, ноги налились свинцом. Шелла?.. Откуда ей быть здесь? Женщина стояла спиной. Взявшись за поручень, подавшись вперед, она внимательно что-то разглядывала.
   Подойти, окликнуть? Альвар остановился в нерешительности. Его обминали, чертыхались, но он ничего не слышал.
   Разве не сам он отказался от нее когда-то? А что он может предложить ей? Надо смотреть правде в глаза. Шелла, наверно, давно забыла его. А если и не забыла?.. Зачем он ей, неудавшийся гений?
   Она или не она? Альвару достаточно было сделать несколько шагов, чтобы выяснить это. Но он не сделал их.
   Женщина отошла от витрины и вскоре затерялась в толпе.
   Спортивный городок пришелся по душе Альвару. Он казался игрушечным. Коттеджи, зелень, почти полное отсутствие транспорта и воздух, воздух!
   Все утро он бродил по улицам, вживаясь в атмосферу городка. Ловил обрывки разговоров, которые вели прохожие. Жить бы здесь век, быть одним из этих загорелых, ловких парней, думать лишь о том, как уложиться в жесткий тренировочный график, составленный индивидуальным электронным тренером!
   Жильцони решил, что если счастье ему улыбнется и Крон Флин поможет довершить уравнение мира, то лучше всего остаться здесь. Тогда он и Шеллу разыщет... А что касается славы, то лучи ее достигнут и сюда.
   Отправляясь в город, Альвар велел Исаву остаться у машины.
   Городок спортсменов не имел ни ярко выраженного центра, ни окраин. Поэтому Жильцони не мог бы сказать, в какой части города он наткнулся на огромную надпись "Стадион". Альвар остановился. Где еще можно встретить футболиста, как не на стадионе?!
   В отличие от стадионов, которые помнил Альвар, на этом не было трибун для зрителей. Были только тренировочные сооружения, разобраться в которых Альвар не мог, да еще футбольное поле. Но уж зато поле было как конфетка! Идеально гладкое, травинка к травинке. Жильцони пересек гаревую дорожку, нагнулся и погладил шелковистый покров. Трава была свежей, зеленой. Он подумал, что траву высаживают автоматы. Может, они следят и за тем, чтобы одна травинка не отличалась от другой?
   Стадион был пустынен.
   Альвар растянулся неподалеку от него, на траве, рядом с открытым бассейном, в котором плавали желтые листья. Его сморила усталость, Жильцони несколько раз чуть-чуть сжал шарик биопередатчика, чтобы Исав мог его отыскать, и задремал.
   Когда он проснулся, солнце, гревшее по-летнему, приметно склонялось к горизонту. Осень не преминула напомнить о себе холодным дуновением ветра. Жильцони поднялся с травы, потянулся.
   На футбольном поле играли две команды - в синей и желтой форме.
   - Цвета национальной сборной, - прошептал Жильцони, сонно протирая глаза.
   Команды приступили к игре.
   Судил игру - или, быть может, просто тренировку - кибернетический аппарат, похожий на паука. Движения его со стороны выглядели неуклюже, но он всегда оказывался именно в том месте, где нужно. Судил паук уверенно, и все его решения принимались игроками безропотно. Это и немудрено - в отличие от судьи-человека, кибер-паук обладал круговым зрением, кроме того, он практически мгновенно оценивал любую ситуацию, возникающую на поле. Все тонкости этой увлекательной игры были намертво зафиксированы в его электронной памяти, не говоря уже об основных правилах футбольного катехизиса.
   Когда Жильцони вернулся из Вороньего гнезда, он от разных людей слышал о матчах роботов, которые одно время приобрели было широкую популярность.
   Матчи роботов представляли занятное зрелище, и поначалу фирмы, напавшие на золотую жилу, процветали, поставляя на спортивный рынок белковых атлетов.
   Однако жила быстро иссякла.
   Чего-то не хватало матчам роботов. Быть может, чисто человеческого азарта? Той спортивной злости, которая заставляет игрока идти на риск вплоть до риска сломать собственную шею?
   Так или иначе, зрителей на матчах роботов становилось все меньше.
   Прогоравшие фирмы пробовали крутить так и этак. Одна из них решила ослабить у роботов-футболистов инстинкт самосохранения. Но и это не спасло положения. В первые же минуты игры на поле завязывалась рукопашная, на игрока, завладевшего мячом, набрасывалось сразу несколько защитников, на тех, в свою очередь, накидывались нападающие той команды, которая атаковала, в результате получалась свалка, в которой принимали участие все двадцать два кибернетических аппарата. Это походило уже не на футбол, а на небезызвестную детскую игру "куча мала".
   Тут уж было не до правил! Озверевшие роботы дрались насмерть. Клешни их сплетались с таким ожесточением, что сами роботы разойтись уже не могли. Их приходилось растаскивать с помощью тягачей, причем на футбольном поле, уместнее сказать, на поле боя, оставалась масса изувеченных деталей.
   Фирмы, сделавшие ставку на механизацию футбола, пытались пойти и по другому пути, усиливая у футболистов инстинкт самосохранения. В этом случае все выглядело иначе. О борьбе за мяч, не говоря уже о потасовке на поле, не могло быть и речи. Боясь даже пустяковой - где там травмы, малейшей царапины! - игроки шарахались друг от друга, словно частицы одного заряда. Только бы не столкнуться, не расшибить фотоэлемент, не подвернуть щупальца!
   Это тоже не прибавило интереса к футболу.
   Необходимо было возродить спорт среди людей.
   Этой цели и служил спортивный комплекс городка, куда прибыли Жильцони и Исав.
   Игра проходила бурно. Мяч метался от одних ворот к другим. Заливистые трели судьи чередовались с глухими ударами по мячу. Жильцони обратил внимание на юношу, почти мальчика. Этот игрок выглядел поначалу медлительней остальных. Но вскоре Альвар понял, что это впечатление обманчиво. Оно создавалось оттого, что игрок не делал ни одного лишнего движения. Получив мяч, он преображался. Это был взрыв, фейерверк. Игрок летел к воротам, обводя одного защитника за другим.
   Хотя Альвар был профан в футболе, игра смуглолицего юноши его захватила. Глядя на легкие и грациозные, как у пантеры, движения футболиста, Жильцони почему-то припомнил воздушные па Лили Шарло - другой избранницы длинного Бига.
   ...Пронзительная трель паука остановила игру. Штрафной в сторону синих. Бить будет футболист, игру которого отметил Жильцони.
   Парень застыл, ожидая сигнала. Свисток. Коротко разбежавшись, футболист подпрыгивает и пролетает над мячом, не задев его. Значит, бить будет не он, а кто-то из партнеров по команде, которые стоят рядом. Есть и такой тактический прием, мелькнуло у Жильцони. Но не успел он додумать свою мысль, как игрок, изогнувшись в немыслимом акробатическом прыжке, бьет по мячу, уже будучи впереди его. Удар точен и неотразим. Мяч влетает в сетку, вратарь хватается за голову.
   Будь здесь болельщики, они бы взвыли от восторга. Но зритель был только один.
   Членистоногий судья возвестил окончание первого тайма. Игроки потянулись к центру поля.
   - Крон! - окликнул кто-то.
   Смуглолицый парень обернулся к позвавшему, оскалив в улыбке зубы.
   Крон! Так он и думал. На ловца и зверь бежит. Теперь надо познакомиться с ним. Но, чтобы не вызвать подозрений, Альвар решил не спешить.
   Назавтра утро снова выдалось ясное, солнечное. Жильцони оставил Исава в гостинице, а сам пошел на знакомый стадион. Он опоздал - желтые и синие уже трудились, на все лады старательно обрабатывая пятнистый мяч. Кто-то из игроков кивнул ему, как старому знакомому, и Жильцони ответил. Остальные обратили на единственного зрителя не больше внимания, чем на тумбу или кучу листьев.