Михановский Владимир Наумович. Цель и средства

   Пока Альвар, наблюдая игру, ломал голову над тем, как познакомиться с Кроном, он едва не поломал ее в прямом смысле.
   Защитник синих поднял мяч свечой. Жильцони, стоящий у самой кромки поля, задрал голову, наблюдая крутую траекторию. В это время рядом взметнулась желтая молния (неужели человек может прыгнуть так высоко?), и мяч, точно отбитый на партнера, ушел в поле. Флин скользнул взглядом по случайному препятствию, словно это был неодушевленный предмет.
   Они снова встретились глазами минуту спустя, когда избранник Бига вел мяч по левому краю. Он шел легко, словно танцуя, и Жильцони снова вспомнил Лили. Между тем Крон Флин, пройдя сквозь порядки защиты, как нож сквозь масло, забил очередной гол.
   Дождавшись конца игры, Альвар решительно направился к Крону Флину.
   ...Жильцони ожидал чего угодно: недоверия, настороженности, даже враждебности. Все получилось гораздо проще и приятней. Крон оказался славным парнем, еще не избалованным славой. Альвар обратился к нему с каким-то пустяковым вопросом, и они - слово за слово - разговорились.
   Припомнив свой визит в Восточный балет, Жильцони представился репортером.
   Они шли вдвоем, беседуя.
   - Меня интересуют футбольные проблемы, - сказал Альвар. - Я убежден, что пора отказаться от матчей между роботами и снова вернуться к играм между людьми.
   - Это и моя мечта, - поддержал его Крон, приглаживая мокрые после душа волосы.
   - Видите ли, Крон...
   - Вы знаете мое имя?
   - Услышал на стадионе... Мое кредо: состязание машин может быть интересно только инженеру - чья программа победит?
   - Если бы это все поняли...
   - Поймут, - пообещал Жильцони. - И центральное место в моей статье займет центрфорвард национальной сборной Крон Флин.
   - Не нужно.
   - Ценю вашу скромность...
   - Не в том дело, - сказал Крон. - Разве вы не знаете, что о нас не пишут - до тех пор, пока сборная, состоящая из людей, не будет окончательно сформирована?
   - Знаю, - кивнул Жильцони. - Я хочу заранее подготовить статью. Опубликую ее, как только будет снят запрет.
   Они шли тихой улочкой, обсаженной платанами. Крон шагал легко, два тайма ничуть его не утомили.
   Крон снова заговорил о футболе. Жильцони старался поддерживать разговор, и это ему удавалось. Улучив момент, он решил перейти к нужной теме.
   - Скажите, Крон, - начал Жильцони, вы ведь не только футболист?
   - А кто же еще? - удивился Крон.
   Альвар пристально посмотрел на него:
   - Думаю, вы еще чем-то увлекаетесь.
   - Например?
   - Например, физикой.
   - Потрясающе! - воскликнул Крон. - Как могли вы это угадать? Я действительно увлекаюсь физикой, но об этом не знает ни одна душа в мире.
   Сердце Жильцони забилось.
   - Я уже сказал, что у нас, репортеров, свои профессиональные тайны, произнес он.
   Наконец-то удилище дрогнуло и леса натянулась. Клюет! Слава длинному Бигу! Теперь главное - умело подсечь, не спугнуть добычу. Похоже, и сигареты с цеоном не придется пускать в ход.
   - Главное для меня все-таки не физика, а футбол, - произнес Крон.
   - Ну, разумеется! - подхватил Жильцони. - Могу я задать вам один вопрос?
   - Пожалуйста.
   - Каким разделом физики вы увлекаетесь?
   - Тем, который нужен для футбола, - сказал Крон. - Механикой.
   - Квантовой? - обрадовался Жильцони.
   - Зачем мне квантовая? Классической.
   - Классической, - повторил Жильцони упавшим голосом.
   - Я учу обычную механику, - пояснил Крон, - основные законы. Так и напишите в статье. - Он посмотрел на Альвара и спросил: - Вы слышали о Ньютоне?
   "Хитрит парень", - подумал Альвар.
   - Знаете что? - предложил вдруг Крон. - Пойдемте ко мне в гости.
   По дороге Крон рассказал, что перед вылетом в городок спортсменов его, как и остальных, познакомили с длинным Бигом.
   - Что это за Биг? - безразличным тоном спросил Жильцони.
   - Вы не знаете о Биге? - удивился Крон. А вот он о вас знает все!
   - Человек-всезнайка?
   - Длинный Биг - не человек, а машина, - пояснил Крон, быстро шагая. Он хранит в своей памяти сведения о каждом человеке. С ним советуется сам президент чуть ли не по любому вопросу. И вот с этим Бигом мне довелось беседовать. Он спрашивал, я отвечал...
   - О чем спрашивал?
   - О чем угодно. Биг любопытен, как старая баба. Он вникал в любой пустяк, все ему было интересно.
   - А зачем это Бигу?
   - Говорят, определить, кто на что способен.
   - Как же он оценил вас?
   Крон пожал плечами:
   - Об этом знают мои тренеры. Вот мы и пришли!
   Это была скромная комната в стандартном коттедже.
   - Присядьте, я скоро приду, - сказал Крон и вышел.
   Едва закрылась дверь, Жильцони бросился к полке.
   Пухлый том, порядочно зачитанный. Марк Нуш! Жильцони раскрыл книгу. На первой странице красовалась надпись: "Крону Флину в день 18-летия от друзей по команде. Будь здоров и забивай голы!"
   Почему друзья подарили Крону именно Марка Нуша? Не потому ли, что им было известно о его увлечении физикой?
   Альвар поставил книгу на место и взял следующую. "Когда в мяч играли люди. Обзор стратегии и тактики футбола в XX веке".
   "Мяч в игре", роскошное издание ин-кварто, с цветными фотографиями. "Человек или робот?" "Удар белкового безошибочен. А удар человека?"
   Но вот Жильцони обнаружил то, что искал - внушительный фолиант "Основы аналитической механики". Он знал, конечно, эту книгу - солидный труд по классической механике. Теперь эта книга пролила бальзам на его мятущуюся душу. Судя по захватанным страницам, Флин упорно штудирует ее - значит, не все потеряно...
   Он листал страницы, воскрешая в памяти формулы, и припомнилось многое...
   Вошел Крон.
   - Интересуюсь вот, чем увлекаются звезды футбола, - сказал Альвар, ставя книгу на полку. - Очерк должен быть насыщенным. И много времени вы отдаете науке?
   - Да какая там наука! Я же говорю - механика мне необходима для футбола.
   - Для футбола? Только? - Альвар испытующе взглянул на собеседника.
   - Ну да, - подтвердил Крон. - Я переворошил груду литературы об этой игре. И пришел к выводу, что даже те, кого пресса в свое время считала величайшими футболистами, были не более чем дилетантами.
   - Забавно, - процедил Жильцони, нащупывая в кармане пачку сигарет. - Но при чем здесь механика?
   - Минутку. Я приведу сначала один пример. Мне попались в фильмотеке старые ленты об одном из чемпионатов мира по футболу, который проводился в Англии. Мое внимание привлек центр нападения одной из команд. Его звали Эйсебио. Газеты захлебывались, когда писали о нем. Волшебник из Мозамбика! Чудотворец на зеленом поле! И прочее в том же духе. Я решил исследовать игру этого чудотворца. Так сказать, разложить на механические составляющие. Что ж, надо сказать, парень играл неплохо, совсем неплохо. Но посмотрел бы ты, сколько он допускал не поле грубых ошибок! Бросался бежать не туда, куда следовало. Слишком поспешно выходил на мяч или, наоборот, запаздывал. Не мог правильно рассчитать прыжок и промахнулся в ударе по мячу.
   - И забивал голы?
   - Еще как! Эйсебио оказался первым бомбардиром лондонского чемпионата.
   - Победителя не судят.
   - Но он мог забить в десять раз больше!
   - Если бы изучал механику? - усмехнулся Жильцони.
   - Вот именно, - серьезно произнес Крон. - Только профаны могут считать футбол примитивной игрой. Что такое игра? Это противоборство двух или нескольких сил, которое происходит по определенным законам. Не так ли?
   Жильцони кивнул.
   - Но под такое определение подходит чуть ли не любой вид человеческой деятельности! - продолжая Крон. - Война, торговля, любовь, освоение новых планет. А ученый? Его погоня за открытием - разве это не игра?
   - Если физика - и игра, то игра без правил, - выдавил Альвар. Крон Флин несколько ошеломил его своим стремлением все на свете свести к игре.
   - Не согласен, - возразил Крон. - В конце концов все зависит от того, что понимать под правилами. Ведь и законы физики можно принять за определенные правила некой вселенской игры.
   - А игроки кто?
   - И здесь все зависит от точки зрения. Игроки могут быть любые - от атома до звезды.
   - Популярщина, дешевка, - пробормотал Жильцони.
   - Вернемся к футболу, - продолжал Крон, не расслышавший, что сказал собеседник. - Остановим во времени любую игровую ситуацию. Она может иметь множество продолжений, но из них какое-то одно - самое лучшее.
   - Задача на экстремум, - машинально произнес Жильцони.
   - Вот-вот! - подхватил Крон. - Допустим, в какое-то мгновение мяч попал ко мне. Вести ли его самому или отпасовать партнеру? В какую сторону направить мяч? С какой силой? Ответить на эти вопросы может только аналитическая механика.
   - Что-то я не видел футболиста, который во время игры берет бумагу и решает дифференциальные уравнения. И вообще - футбол не шахматы.
   - Настоящий футболист обязан, говоря шахматным языком, схватывать позицию налету. В этом и проявляется его сила. И здесь уж без знания механики не обойтись, - убежденно произнес Крон. - На футбольном поле действует сложная динамическая система из двадцати двух переменных. Причем каждый из игроков, в свою очередь, обладает множеством степеней свободы. Я поставил перед собой задачу: усилия каждого игрока команды направить в единое русло. Задача математически неимоверно сложная, но я добьюсь этого. Можете так и написать в своей статье.
   Глаза Крона сияли.
   Жильцони до крови прикусил губу. Еще один удар судьбы.
   Остается один шанс, последний - Лиго Ставен, акробат.
   ...Не гоняется ли он за призраком? Что, если задача, поставленная им, не имеет решения? Что, если не существует системы уравнений, которые могли бы со всей полнотой описать Вселенную?
   Если так, то понятно, почему кандидатуры длинного Бига несостоятельны: хитрая машина, видимо, предпочла выдать неправильное решение вместо того, чтобы промолчать, признав свое бессилие.
   Не проворонил ли он счастье, сидя в Вороньем гнезде? Шелла... Где она сейчас? Вот чьи координаты нужно было выпытывать у длинного Бига!..
   Альвар обвел взглядом рубку орнитоптера. Исав спокойно сидел перед доской с приборами, безучастный и к бормотанию хозяина, и ко всему остальному.
   Закрыв глаза, Альвар попытался припомнить во всех деталях встречу в городе, где обитал младший клерк Антон Пульвер. Улица. Витрина. Женщина что-то рассматривает в ней, стоя к нему спиной. Шелла это была или не Шелла?..
   Теперь не узнаешь.
   Счастье... Какое оно? Может быть, господь бог отпускает его только мизерными дозами, а большого счастья не бывает? Может, если увеличить порцию счастья - оно взорвется, словно кусок урана, когда его масса превосходит критическую? Может быть, существует только счастье на двоих?
   А он-то замахнулся осчастливить все человечество!
   Жильцони посмотрел на неподвижного Исава.
   Конечно, высокая цель оправдывает любые средства, это он решил для себя давно. Но что если цель недостижима, словно горизонт?
   Альвар тряхнул головой, прогоняя минутную слабость. Нет, длинный Биг не мог во всем ошибаться. Остается последний шанс - Лиго Ставен.
   Этот шанс должен быть беспроигрышным.
   8. ПОСЛЕДНЯЯ СТАВКА
   В полете Альвар Жильцони снова и снова возвращался мыслью к списку длинного Бига.
   ...Лили Шарло, глухая примадонна Восточного балета, бесподобная в танце, но ничего - увы! - не смыслящая в физике.
   ...Антон Пульвер, пожилой клерк торгового дома "Либин и сыновья", который был совершенен в устном счете, мог соперничать с электронным калькулятором, но с единой теорией поля был знаком только в объеме популярной книжки Марка Нуша.
   ...Крон Флин, центрфорвард национальной сборной среди людей по футболу, один из тех, кто призван возродить спорт. Этот изучал один из разделов физики - механику. Но с какой целью делал он это!
   ...Еще одна кандидатура - он сам. Он, Альвар Жильцони, верил, что сможет завершить единую теорию поля. Понадобилось полтора десятка лет исступленного труда, чтобы убедиться в несостоятельности и этой кандидатуры.
   Неужели Мензи столь же плохой пророк, как и длинный Биг?
   В пункте, названном длинным Бигом, Лиго Ставена не оказалось.
   Не без труда Альвару удалось выяснить, что юный акробат покинул город, бог весть почему разругавшись с местной захудалой труппой.
   - Представляете, - с возмущением говорил Альвару антрепренер, похожий на пожилую ведьму с приклеенными усами, - он назвал артистов, своих коллег, стадом тюленей! Говорил, что они ни на что неспособны, кроме как передоверять все белковым. Сманил с собой нескольких приятелей - и был таков.
   - Но сам-то Лиго чего-нибудь стоит? - спросил Жильцони. Пока что визит его не принес никакой пользы: бестолковый старикашка не догадался даже выяснить, в какую сторону направил стопы обиженный Лиго Ставен.
   Вопрос Альвара озадачил антрепренера.
   - Если уж откровенно... - старик на минуту задумался. - Лиго имел, пожалуй, право свысока относиться к своим коллегам.
   - Почему?
   - Видите ли, через мои руки прошло много артистов. Видел я и разных акробатов. Одни были получше, другие похуже...
   - А Лиго?
   - Этот особенный.
   - Мастер? - подсказал Жильцони.
   Антрепренер покачал головой:
   - Даже не это. У Лиго бывают и промахи, правда, чрезвычайно редко. Но знаете, как говорят на востоке? Лев с изъянами - это лев, а муха без изъянов - всего лишь муха. Понимаете? Лиго отличался от других артистов, как орленок отличается от цыплят.
   - Улетел орленок.
   - Понимаете, у этого чертова юнца абсолютная координация движений, продолжал антрепренер. - Этот алмаз еще не отшлифован, и блеск его угадывают немногие. Но придет время, когда это увидят все.
   - Лиго Ставен чем-нибудь занимался, кроме акробатики? - спросил Жильцони.
   Старик ответил сухо:
   - Женщины его не интересовали.
   - Ставен читал какие-нибудь книги?
   - Вы ошиблись адресом, - отрезал антрепренер, и усы его встопорщились. - Шпионство не по моей части.
   Жильцони заметил, что руки старика дрожат.
   - Я репортер, - успокоительно произнес Альвар и похлопал по блокноту, вытащенному из кармана. - Я слышал о Лиго Ставене, и он меня заинтересовал. Думаю, что, учитывая ваши лестные о нем высказывания...
   - Мальчишка! Щенок! - выпалил старый антрепренер, задохнувшись от ярости.
   - Простите? - опешил Жильцони.
   - Я имею в виду не вас, а Лиго. Он ни в грош не ставит ни опыт старших, ни их советы. Мне, - ударил себя в грудь антрепренер, - посмел заявить, что я ничего не смыслю ни в перекладине, ни в батуте. Представляете? Мне, который сорок пять лет отдал цирку.
   После антрепренера Жильцони поговорил с артистами. Кто-то из них припомнил, что Лиго с приятелями на свой страх и риск собирались пуститься в турне по Западному побережью.
   Альвар решил не теряя времени двинуться на розыски Лиго Ставена.
   Уже через несколько перелетов, остановившись наугад в маленьком городке, он обнаружил в местной газете коротенькую заметку, в которой описывалось вчерашнее выступление бродячей труппы.
   Жильцони внимательно изучил полтора десятка строк. В конце заметки безымянный автор отмечал, что неплохое впечатление на публику произвел молодой акробат Лиго Ставен.
   Это напоминало игру в прятки. След Ставена то терялся, то отыскивался вновь. Догнать акробата никак не удавалось - они натыкались лишь на отчеты о прошлых его выступлениях.
   Вскоре Жильцони подметил любопытную вещь. Тон отчетов по отношению к Лиго Ставену в местной прессе становился все более восторженным.
   Прошло короткое время, и Лиго Ставену газеты стали посвящать чуть не весь отчет, лишь в конце упоминая остальных артистов труппы.
   Уже почти утратив надежду, Жильцони в одном из прибрежных городишек Тристауне - наткнулся на афишу, извещающую жителей о приезде акробата Лиго Ставена с труппой.
   Альвар обратил внимание, что афиша именовала Лиго Ставена "знаменитым".
   Всюду Ставен давал по одному представлению, здесь же решил выступить четыре раза.
   - Знаешь, мы похитим этого акробата, - сказал Жильцони своему помощнику.
   - Куда его увезем?
   - В Воронье гнездо.
   - И тогда...
   - Тогда ты получишь свой миллион, - нетерпеливо перебил Жильцони. - А пока вот тебе сигареты с цеоном.
   Исав поспешно схватил протянутую ему пачку сигарет.
   В пачке не хватало только одной сигареты. Жильцони израсходовал ее правда, без всякого результата - на Антона Пульвера. После посещения младшего клерка он снова тщательно заклеил пачку.
   Исав вертел в руках пачку, с вожделением глядя на нее.
   - Без глупостей, Ис, - предупредил Жильцони.
   - Одну сигарету, хозяин...
   - Нет.
   - Одну затяжку...
   - Цеон тебя погубит.
   Исав погладил свой затылок:
   - Он боль утихомиривает.
   - Позволь мне знать, что тебе полезно, а что вредно, - резко произнес Жильцони. - Разве не я тебя воскресил?
   - Ты, хозяин, - вздохнул Исав и спрятал сигареты в карман.
   - Действовать будем так, - сказал Жильцони. - Нужно выследить это юное дарование. Главное, чтобы не было свидетелей. По моему сигналу ты закуришь и выпустишь ему дым прямо в лицо. Ясно?
   - Ясно.
   - И не вздумай затягиваться!
   Исав кивнул.
   - Ничего не делай без моей команды, - наставлял Альвар. - Впрочем, об этом позабочусь я сам.
   За Лиго Ставеном они наблюдали два дня, и без толку. Жильцони готов был выть с досады. Вокруг Ставена вечно кто-нибудь околачивался: газетчики, прихлебатели, поклонники и поклонницы...
   На третий день Альвару улыбнулась удача.
   Лиго любил прогуливаться перед выступлением, но всегда получалось так, что его кто-нибудь сопровождал. Теперь же акробату удалось выскользнуть из отеля одному.
   Улицы провинциального Тристауна были малолюдны. Ставен запахнул плащ и медленно побрел под гору. Он догадался, что спуск ведет к реке.
   ...Лиго открыл глаза. Голова раскалывалась. Он находился в тесной комнатке, заваленной всяким хламом. Рядом находились двое странных незнакомцев, которые подсели к нему в парке.
   - Где я? - слабым голосом спросил Лиго.
   - У друзей, - ответил Жильцони. - Если будешь благоразумен, они не сделают тебе ничего плохого.
   - Выпустите меня отсюда, - сказал Лиго и сделал попытку подняться.
   - Спокойно, малыш, - посоветовал Жильцони.
   Исав ничего не сказал, только сжал каменные челюсти и пошевелил плечами, словно борец перед выходом на ковер.
   Лиго простонал:
   - Что вам нужно от меня?
   - Чтобы ты отвечал на вопросы, ничего не утаивая, - сказал Жильцони.
   - У меня вечером выступление!
   - Боюсь, оно не состоится.
   - Вы не имеете права задерживать меня!
   - Верно, малыш, - произнес Альвар и задумчиво посмотрел на пленника.
   Улучив момент, Лиго вскочил на ноги. Исав попытался схватить его, но промахнулся. Акробат сделал шаг к покатой стенке... и замер. То, что он принял за выходной люк, оказалось иллюминатором. За слоем пыльного пластика быстро проплывали тени. Присмотревшись, нетрудно было понять, что это облака.
   Лиго пришел в себя от громкого смеха. Он обернулся. Жильцони хохотал радостно, от души, словно ему только что рассказали свежий анекдот.
   - Выпустить тебя? - сказал Жильцони, перестав смеяться. - Может быть, ты летать умеешь?
   Исав дурашливо похлопал руками, изображая крылья.
   - Куда вы меня везете? - прошептал Лиго.
   - В Скалистые горы, - произнес Альвар.
   - Но это... далеко!
   - Не близко.
   - А... зачем туда?
   - Я уже говорил тебе. Там, в парке. Нам необходимо обстоятельно побеседовать с тобой, - сказал Жильцони.
   - Мы же могли... в Тристауне?
   - Могли, - согласился Альвар, - но ты повел себя неосмотрительно. Пытался убежать от нас, и все такое прочее. Вот мы и решили увезти тебя подальше, чтобы иметь возможность побеседовать в спокойной обстановке. В Скалистых горах тебе будет уютно. Правда, Абор?
   "Сумасшедшие", - уверился окончательно Лиго. Он решил, что ему ничего не остается, как продолжать навязанную игру.
   - А когда мы... побеседуем, вы отпустите меня? - запинаясь спросил Лиго.
   - Это будет зависеть от тебя, - сказал Жильцони. - Помоги мне вывести тензор пространства - времени, и ты свободен. Ступай на все четыре стороны. Возвращайся к своему циркачеству - дело твое.
   Ставен с опаской посмотрел на Альвара.
   Орник давно уже втянул крылья. Он мчался теперь в стратосфере, подобный неутомимой торпеде. Небо за иллюминатором потемнело, стало фиолетовым, а вскоре и вовсе черным.
   ЭПИЛОГ
   Часы на башне космосвязи пробили десять.
   Время не остановить. Оно течет, просачивается сквозь каждую ячейку дискретного пространства, словно тоненькая струйка в песочных часах.
   Ньютон считал, что пространство и время не связаны.
   Он ошибался.
   Неумолимая диалектика связывает в единую цепочку все, от нейтрино до звезды. Где он вычитал эту фразу? Может быть, у Марка Нуша? Старик потер лоб, но память ничего не подсказала.
   Все в природе слито в Единое поле. Только вот его уравнения до сих пор не найдены...
   Любая частица - всплеск этого поля, и мы сами - не более чем его сгустки. Познав законы поля, человек мог бы управлять пространством и временем.
   Не ирония ли судьбы - размышлять о времени, когда самому его осталось не так уж много? Старик облокотился на калькулятор и невесело усмехнулся.
   Когда-то физики считали, что мир познан окончательно. Уравнения Ньютона казались универсальными. Разве не описывали они движение любого тела под воздействием любых сил? Зная начальный импульс камня, брошенного под углом к горизонту, можно было по формулам Ньютона рассчитать его траекторию. Зная положение планеты в какой-то момент времени, можно было по тем же формулам определить, где будет находиться она в любой другой момент.
   Ну, а весь мир, рассуждали физики, разве не состоит он из частиц и только из частиц? Разве есть во Вселенной что-либо, помимо атомов? Но если так, то вопрос об описании мира решается просто. Мир не таит никаких загадок.
   Ярче всех эту мысль выразил Лаплас. Предоставьте мне начальные данные для каждой из частиц, составляющих Вселенную, сказал он, и я скажу вам, каков будет мир в любой последующий момент времени.
   Это был высочайший расцвет детерминизма, когда вера естествоиспытателей в уравнения механики Ньютона, которые описывают мир, была безгранична.
   Через некоторое время, однако, выяснилось, что мир не так прост, как хотелось бы. Оказалось, что законы Ньютона имеют ограниченное применение. Они становятся несправедливыми как для слишком малых частиц, так и для огромных скоростей, сравнимых со скоростью света.
   Малые участки пространства жили по своим законам, не похожим на ньютоновские.
   Электрон - и частица, и в то же время волна. Он находится в некоторой точке пространства и одновременно не находится в ней. И дело тут отнюдь не в несовершенстве, "грубости" наших физических приборов, которые не могут определить точное местоположение электрона. Просто такова природа вещей: в микромире царствует "принцип неопределенности", который "запрещает" слишком малым частицам подчиняться уравнениям Ньютона.
   Надежда на всеобщность механики Ньютона, на то, что ее уравнения суть подлинные "уравнения" мира, умерла. С тем, чтобы никогда не воскреснуть.
   Эйнштейн предложил более общие уравнения, в которые ньютоновская механика включалась, как частный случай. Но и эйнштейновские уравнения не могли включить в себя всего многообразия мира...
   Старик, задумавшись, смотрел на стол, заваленный грудами исписанной бумаги. Работа отвлекала и убаюкивала, ее действие можно было сравнить с "сигаретами мечты", напитанными цеоном.
   Услышав бой часов, он поднялся, прошел на кухню, открыл холодильник.
   Продукты были на исходе, но в город идти не хотелось: его донимали уличные сорванцы.
   Старик снова вернулся к столу и принялся просматривать то, что набросал во время привычной бессонницы. Он отстал от мировой научной мысли, и сам понимал это. Годы отшельничества в Вороньем гнезде не прошли даром.
   Что реального внес он в физику? Несколько статей по единой теории поля, опубликованных еще в университетские годы? Но какими наивными, неглубокими и путаными выглядят они теперь. Это вчерашний день науки.
   Он переложил с места на место обрывок перфоленты, и мысли потекли по новому руслу.
   Где-то теперь Исав? Абор сбежал, воспользовавшись тем, что Жильцони забыл сменить в передатчике аккумулятор, и интенсивность связующих радиосигналов упала до нуля.
   После ухода Исава Жильцони окончательно опустился и потерял счет дням. Он был не так уж стар, но выглядел стариком. Этому немало способствовала борода, которую он снова отпустил, как когда-то, в Вороньем гнезде.
   Проседь в бороде придавала Альвару вид библейского пророка.
   Вид людей был для него невыносим. Род человеческий его жестоко обманул, не сумев - в лице своих лучших представителей, отобранных длинным Бигом, подарить уравнение мира.
   Мог ли Жильцони после этого не презирать людей? Горожане ему платили тем же.
   Неудача с последним избранником длинного Бига подкосила Альвара. Акробат Лиго Ставен, препровожденный с большими трудностями в Воронье гнездо, оказался в физике таким же нулем, как и все те, кто был в списке перед ним.
   Последняя ставка Жильцони была бита.
   Перекладывая бумаги, Альвар нашел биопередатчик и с досадой отбросил его.
   Наступил вечер. Заря слабо окрасила башню космосвязи, торчащую в окне, словно кость в горле. Закат брызнул на низко плывущие облака, и они затлели, так догорающее пепелище в последний раз вспыхивает под порывом ветра.