Страница:
Но большинство слушателей сбивчивое повествование мисс Шеллы воспринимало скептически. Физики, да н не только они, знали, что в лаборатории низких температур, проще сказать — в нулевке, с недавнего времени работает молодой программист Чарли Макгроун, которому мисс Шелла отдает явное предпочтение перед прочими. Так что таинственная магнетическая сила, заставившая ее отложить в сторону срочное задание шефа, могла быть объяснена довольно просто. Но при чем же здесь Арбен?
Работа у Арбена спорилась. Он сумел — без чьей бы то ни было помощи — проделать тонкие расчеты, которые оказались не по зубам ионному «Универсалу», и слепить затем в своем отделе аналоговое устройство, которого заказчик — военное ведомство — тщетно дожидалось больше года.
О подвигах отдела Арбена прочувствованно говорил в субботу сам шеф. Старик Вальнертон настолько разошелся, что наградил Арбена премией, равной трехмесячному окладу.
И никто не знал, что Арбена еще одолевают приступы страха, что он ведет жизнь затворника (впрочем, он и раньше не отличался общительным характером), а стены комнаты неизвестно зачем тщательно обклеил дешевым пластиком…
В тот вечер, расставшись с Линдой после концерта электронного штурмана, Арбен пришел домой озадаченным. По всей вероятности, Линда не ошиблась. Ей повстречался Альва. Значит, Ньюмор завершил свой труд и выпустил Альву на волю. Что же дальше? Как избежать встречи со своим отрицательным полюсом? Отсиживаться в комнате? Обклеить ионизированным пластиком лаборатории отдела? А как объяснишь, в чем дело? Немало толков вызвал его отказ переехать на новую квартиру, приличествующую должности начальника отдела. «Нечего мне торопиться», — рассудил Арбен.
На всякий случай Арбен, придя к себе после концерта, выключил видеофон и с тех пор не подходил к нему. Так спокойнее. А ведь именно спокойствие рекомендовал ему поддерживать Ньюмор…
Спал теперь Арбен превосходно — не то что прежде. На улице старался показываться как можно реже, лишь в случаях крайней необходимости. До сих пор Альва его не беспокоил, если не считать той встречи с Линдой.
Нет, не такой представлял себе Арбен «жизнь без нервов», безмятежное будущее. Как-то он, занятый своими мыслями, машинально вставил штепсель видеофона. Экран, похожий на огромное окно, внезапно засветился. Кто вызывает его? Через несколько мгновений из глубины всплыло взволнованное лицо Линды.
— Арби, я звоню тебе каждый день. Никто не отвечает. Что случилось?
— Занят, — спокойно ответил Арбен. Больше всего он теперь не хотел возмутить собственное спокойствие, как возмущают зеркальную поверхность пруда, швыряя в него камень.
— Ты не пришел на следующий день.
— Не мог.
— Заболел?
Арбен покачал головой.
— Мы не виделись целую неделю…
В душе Арбена происходила борьба. В нем сражались два желания: одно — смело действовать, критиковать свою фирму, другое — забыть обо всем и снова жить, как раньше. В такие минуты ему казалось, что с того момента, как Альва вышел в город, прошло не семь дней, а бог знает сколько времени. И пусть он проживет еще долго — что толку в такой жизни?
— Прости, Линда. Так получилось…
— Ах, не в этом дело. Скажи, Арби: куда ты пошел, когда мы расстались после концерта?
— Домой.
— Ты уверен, Арби? Это очень важно.
— Я пошел к подземке, сел в вагон и поехал к себе.
— Ты болен, Арби.
— Ну вот еще! С чего ты вдруг? — изумился Арбен.
— Ты серьезно болен. И сам того не знаешь.
— Что же у меня, доктор Линда?
— У тебя… Ты лунатик!.. — выпалила Линда.
— Придумай что-нибудь получше. С тех пор, как на Луне сняли карантин, лунатики на Земле вывелись, — резко произнес он.
— Оставь шутки. — Линда приблизила к нему лицо — оно, увеличившись, заняло почти весь экран, Арбену бросились в глаза дрожащие ресницы, старательно наведенные тушью.
— В тот вечер… Ты только думал, что уехал на подземке… А на самом деле… Ты вошел в подъезд следом за мной… поднялся по лестнице…
— А потом?
— Ты ничего не соображал… Будто спал.
Арбен усмехнулся.
— Что же я сделал? — Вопрос прозвучал отрывисто и резко.
— Я остановилась на ступеньке. Ты догнал меня.
— Коснулся?
— Ты не видел ничего вокруг, хотя глаза были раскрыты. Двигался прямо на меня.
— Ну?
— Я посторонилась — ты прошел мимо…
— И поднялся к тебе?
— Нет, — прошептала Линда.
— Куда же… Куда я делся?
— Не знаю.
— Не заметила?
— В этот момент я, наверно, потеряла сознание… На несколько мгновений. А когда очнулась — ты исчез. Словно сквозь стену прошел. Наверно, успел быстро спуститься по лестнице и выйти.
— Чудный сон, — нагло улыбнулся Арбен.
— Если бы сон!.. Сначала я решила, что ты меня разыгрываешь. Потом поняла — это болезнь. Ночь почти не спала… Только под утро забылась… Звонила тебевидеофон не отвечает… Назавтра ты не пришел… А навестить тебя, сам знаешь, немыслимо, если заранее не заказан пропуск. Легче попасть в рай, чем на территорию Уэстерна, — процитировала она пословицу. — Столько дней мы не виделись… Я экран связи чуть не сожгла, пока вот… И еще. Странная вещь. У тебя совсем притупился самоконтроль. Ты не видишь, что надеваешь. На концерт вырядился в магнитные башмаки, будто не на прогулку, а в межпланетный рейс собрался. Но самое смешное — я и сама не заметила сразу, а только потом, когда ты возвратился и догнал меня на лестнице. Гляжу — ты в ботинках невесомости. И вообще ты был такой странный… Собирайся, — заключила Линда.
— Куда?
— Поедем к врачу. У меня есть знакомый, он живет близ Гавани…
— Не надо, Линда!
— Не отказывайся. Это необходимо!
— Врач не нужен.
— А вдруг это повторится?
— Доктор не поможет.
— Не будь тряпкой, — произнесла Линда.
И это она говорит ему, человеку со стальными нервами! Арбен усмехнулся.
— Давай встретимся и все обсудим, — предложила Линда.
— На той неделе… — с усмешкой начал Арбен.
— Сейчас, сию минуту. Нам необходимо поговорить.
— Мы говорим.
— Видезор не годится. Сам знаешь. Так что?
— Еду, — неожиданно для себя жестко ответил Арбен.
Он пробежал длинный коридор, миновал проходную и выскочил на проспект, по которому сновали редкие ночные машины.
— Наконец-то!.. — Голос Линды был тих и вздрагивал.
Арбен почувствовал, как горячая волна ударила в сердце.
Они медленно пошли к своей беседке, темневшей поодаль.
— Давно ты здесь?
— Минут двадцать. Продрогла.
Он обнял ее за плечи.
— Арби… Когда я увидела тебя тогда, на лестнице… Мне стало так страшно, как никогда в жизни…
Арбен думал, как сказать Линде то, что шел не он. Сделать это необходимо, и чем раньше, тем лучше. Для этого он и приехал сюда — покончить все разом.
— Линда…
— Что, милый?
— Мы не можем больше встречаться!
Она остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Отстранилась от Арбена.
— Понимаю. Значит, ты…
— Ничего ты не понимаешь, Линда, — твердо произнес Арбен и снова оглянулся.
Глухой уголок парка, и в более раннюю пору малолюдный, был сейчас пустынен. Арбену почудилось — впереди что-то забелело. Бежать? Поздно, Альва догонит: мышцы Арбена скованы страхом. Нет, это береза, ствол белеет в темноте. Арбен перевел дух.
Он взял девушку за руку. Линда безвольно пошла за ним.
Узкий серп луны слабо светился. Арбен ступил в кружевную тень, отбрасываемую резной стеной беседки. Пластиковая скамья была холодной и влажной от ночной росы.
— Перестань говорить загадками. — Голос Линды звучал устало. — У меня хватит мужества. — Она подняла на него глаза. — Ну, скажи. Другая?
— Ты у меня одна, — покачал головой Арбен.
— Правда? — вырвалось у Линды.
Однако Арбен в эту минуту не походил на человека, говорящего ложь.
— Это правда? — горячо повторила Линда. — Так почему ты сказал, что мы должны расстаться? Из-за того, что ты болен? Да?
Арбен не ответил. Линда, истолковавшая его молчание как подтверждение своей догадки, продолжала:
— Глупый. Я ведь давно заметила это, больше месяца назад. Но не могла сразу понять, в чем дело. Сначала относила все за счет твоих странностей, затем решила, что ты вздумал подшутить надо мной. Только после того вечера, после концерта… Тогда мне стало ясно, что ты серьезно болен, но не знаешь об этом. — Девушка подставила ладонь под лунный луч, будто хотела поймать его. — Ничего, мы что-нибудь придумаем, Арби. Выглядишь ты неплохо. Даже поздоровел. Нет, Арби, нет! — вдруг вскрикнула она.
— О чем ты? — не понял Арбен.
— Перестань оглядываться!
Арбен собрался что-то сказать, но Линда опередила его:
— Ты вылечишься, я верю, и все будет хорошо. Сейчас отлично лечат любые нервные заболевания. Мне говорил один физик, который увлекся биологией…
— Я совершенно здоров. А кто говорил? Ньюмор?
— Ньюмор, — поколебавшись, ответила Линда. — Он рассказал мне потрясающую вещь. Жаль, я не все поняла. В общем, он говорит, что изобрел, или почти изобрел, такую штуку, которая может впитывать нервные недуги, как губка.
— Вот как? — озабоченно произнес Арбен. — А что еще говорил Ньюмор?
— Только ты не проговорись ему, — спохватилась Линда. — Ньюм просил никому… Кажется, он здорово хватил лишнего и нес бог знает что, всякую ерунду. Но о тебе он самого высокого мнения… Так не скажешь?
— Не скажу, — заверил Арбен.
— Фантазии Ньюмора можно позавидовать. Например, Ньюм уверял меня, что по мере того, как эта губка перекачивает в себя болезни какого-нибудь человека, она начинает все больше на него походить, так что, в конце концов, их вообще не отличишь друг от друга. По-моему, чепуха, правда?
— Возможно, — нахмурился Арбен. — И что же дальше с этой губкой?
— Она начинает жить своей жизнью — как бы отражением жизни хозяина, того, на кого она стала похожей. Так и существует этот призрак. Он вечно стремится разыскать свою половину, чтобы слиться с ней. Но человек должен избегать встречи.
— Избегать?
— Ну да, если они встретятся, будет плохо. Я не совсем поняла, потому что Ньюм к этому времени еле ворочал языком, — никогда до этого не видела его таким пьяным. Как он назвал эту штуку, которая произойдет при встрече…
— Аннигиляция? — подсказал Арбен.
— Вот-вот, — обрадовалась Линда.
— Забавно. И что, он уже проделывал подобные опыты?
— Нет.
— Почему?
— Говорил, нет желающих. Но сказал: не верю, чтобы в наш век таких не нашлось. Мне предлагал. Хотя и не был уверен, что я подойду для этого эксперимента.
— А ты?
— Отказалась, конечно. Из-за дурацких затей рисковать жизнью? Очень нужно!
— Из-за дурацких затей, — медленно повторил Арбен. — А если человек готовится к космическому рейсу, ему нужны смелость, крепкие нервы, душевное равновесие. Так почему бы не избавить его от гнета воспоминаний…
— Даже с риском для жизни?
— Даже с риском для жизни!
— Странно ты говоришь… — заметила Линда, видимо удивленная холодноватым уверенным голосом Арбена. — А может, Ньюмору и удастся чего-нибудь достичь. Кажется, он собирался для начала проделать свой опыт на собачке.
Они помолчали.
— Похоже, ты всерьез поверил в выдумку Ньюмора? — нарушила Линда паузу.
— А почему бы нет?
— От воспоминаний, от забот не убежишь, я знаю, — задумчиво произнесла Линда. — А наши заботы — это наши болезни. Разве можно убежать от себя?..
Когда они вышли из беседки, узкий серп луны миновал зенит и приметно склонялся к горизонту.
— Дай слово, что будешь лечиться, — потребовала Линда.
Арбен молча усмехнулся. Усилием воли он заставлял себя не оглядываться.
Наверно, не следовало приезжать сюда. Несмотря на крепкие нервы, он все-таки вышел из равновесия, и, возможно, Альва — комок его прежних забот, радостей, огорчений — уже бродит где-то поблизости. Но что сделано — то сделано.
Честно говоря, Арбен не думал, что отказаться от Линды будет так тяжело. Привычка оказалась более сильной, чем ему казалось. И все-таки надо разорвать и эту, последнюю, привязанность, чтобы выполнить условия, поставленные Ньюмором. А Ньюмор-то болтун! Вот уж не думал. Но что, собственно, стряслось? То, что он рассказал о своем проекте Линде, ничего, в сущности, не меняет. Рано или поздно бесплотный Альва станет секретом полишинеля. Ньюмор возьмет патент на свое изобретение, разбогатеет. От богатых клиентов не будет отбоя — простому человеку такая штука не по карману. За рекламой Ньюмор не постоит — парень хваткий. И неплохой, в общем-то, — с инженера он не взял ни одного жетона. Но почему у Ньюмора так бегали глаза, когда он уговаривал Арбена согласиться на опыт? Уж не играет ли он, Арбен, роль подопытного кролика?! Нет, это немыслимо. Ведь он готовит Арбена к многолетней экспедиции.
Запоздалой парочке повезло — когда они вышли из парка, мимо входа медленно катила свободная машина.
Город спал нервно, неспокойно. Некоторые окна светились. Наверно, за ними были люди, чрезмерно обремененные заботами. Арбен откинулся на мягкую спинку с чувством превосходства. Нет, он не такой, как все. Пусть Арбен опасается встречи с Альвой — зато уж больше ему не о чем беспокоиться. Разве это не то, о чем мечтает каждый?..
— Боже, как поздно, — озабоченно пробормотала Линда, когда автоводитель притормозил машину у ее дома. Арбен расплатился, она выскочила, торопливо произнесла «до завтра» и нырнула в подъезд. В тот же самый момент Арбен заметил мужскую фигуру — ока показалась из-за угла. Поздний прохожий деловито шел. Голова его была опущена, а шаги — совершенно беззвучны. Когда он ступил в желтый круг, отбрасываемый фонарем, Арбен узнал себя — узнал Альву.
«Счастье, что Линда вошла уже в дом» — такова была первая мысль, мелькнувшая у Арбена. Но он тут же сообразил, что камень стен и дубовые двери — не преграда для Альвы.
В странном оцепенении, сковавшем тело, Арбен готовился к худшему. Однако Альва не глядел в сторону машины. Он направлялся к дому, в котором минуту назад скрылась Линда.
«Стой!» — мысленно крикнул Арбен. Альва уменьшил скорость — шаги его замедлились, и у самого подъезда он остановился, как бы повинуясь приказу. Затем медленно, словно во сне, повернулся к машине. Лицо его просветлело, на миг попав в освещенную полосу. Альву от Арбена отделяло несколько десятков шагов.
— Поехали, — очнувшись, приказал Арбен.
Но машина оставалась неподвижной. Между тем Альва приближался, с каждым шагом наращивая скорость.
— Скорей! — выкрикнул Арбен и ударил кулаком по пульту.
Автоводитель — плоский ящик, изукрашенный сигнальными лампочками, — был невозмутим.
Еще два-три хороших прыжка…
Выскочить? Он с силой ударился плечом в дверцу, боль на миг отрезвила Арбена. Ну конечно!.. Как это у него вылетело из головы? Задаток! Арбен выхватил из кармана горсть жетонов и, не считая, протолкнул их в жадную щель. Реле щелкнуло, и на панели вспыхнул глазок, означающий готовность.
— Полный вперед! — выдохнул Арбен. Его вдавило в сиденье. Машина пулей проскочила старую улицу, чудом минуя углы допотопных чудищ-домов, и вылетела на проспект. Пунктирные огоньки вдоль шоссе убегали вдаль, теряясь в ночи.
Арбен успел еще заметить, как Альва попытался бежать следом за машиной, но лишь медленно поплыл в воздухе, между тем как ноги его быстро задергались, словно у паяца, едва касаясь мостовой. «Ограничитель скорости, — понял Арбен. — Он не может превысить три мили в час». Дергающаяся фигура исчезла за поворотом.
«Почему он преследует Линду? Вреда причинить он ей не может… Но ведь ищет-то он меня, и только меня, черт возьми! В чем же дело?»
Бешеная езда успокоила Арбена. «Счастье, что Ньюмор поставил ограничитель. И счастье, что я вовремя оказался в машине», — самоуверенно подумал Арбен.
С некоторых пор Арбен почти перестал ходить пешком, хотя когда-то был ревностным сторонником этого странного нынче способа передвижения. Даже сто ярдов он предпочитал не пройти, а проехать. Теперь к его услугам был тупорылый «линкольн» последнего выпуска, недавно приобретенный.
Сослуживцы терялись в догадках, обсуждая его быстрое возвышение. Раньше они старались избегать взгляда старшего инженера. Теперь он знал: тот, кто встретится с ним взглядом, выполнит любой приказ. Но Арбен не торопился этим пользоваться.
Еще не разбогатев, но обзаведясь достаточным количеством жетонов, Арбен заказал себе машину. Модель, сделанная по его собственному чертежу, имела странный вид: вся она состояла из прямых углов и ровных, словно зеркало, плоскостей. Никакого намека на плавность, на обтекаемые закругленные линии, характерные для новейшей автомобильной моды. Ее кузов представлял собой геометрически правильный параллелепипед.
Работники автомобильной фирмы были заинтригованы столь необычным заказом, но, естественно, любопытство свое не проявляли: давно известно, желание клиента — закон. Тем более клиента, который на свои прихоти (а что это, как не прихоть?) не жалеет жетонов.
Заказ был выполнен быстро, оставалось уточнить кое-какие детали. Арбен осматривал кубическую кабину машины, проверял, не искривлены ли плоскости, удовлетворенно хмыкал.
— Какую желаете обивку на сиденья? — спросил у него техник по дизайну.
— Все равно.
— Сейчас в моде темно-вишневая…
— Прекрасно.
— Что касается внутренней поверхности кабины… — продолжал техник.
— Кабиной я займусь сам! — резко перебил Арбен.
Разговоры сослуживцев об Арбене и его карьере были лишены, как ни странно, оттенка зависти.
— А ведь он, в сущности, неплохой парень, — так говорили теперь о нем те, кто какой-нибудь месяц назад терпеть его не мог.
Если Арбен раньше отличался крайней вспыльчивостью и вздорностью характера, то теперь он был покладист и добр, и это отмечали — редкий случай! — все без исключения. Как-то незаметно к Арбену, бывшему раньше чуть ли не отщепенцем, люди стали обращаться со всевозможными просьбами, часто не связанными ни с проблемами, волнующими отдел, ни вообще с Уэстерном.
Внешне это был тот же Арбен, разве что посвежевший и поздоровевший с виду, но как будто кто-то наделил его новой душой, щедрой и отзывчивой.
Итак, инженер Арбен предстал перед всеми, с кем общался, в новом свете. Но и сам он все увидел по-новому.
Мисс Шелла, к которой он раньше относился с неприязнью (надо сказать, это чувство было взаимным), казалась теперь Арбену совсем иной. Что общего было у той злюки с этой, уже начавшей блекнуть женщиной? Трагическая складка, едва обозначенная в уголках ее губ, говорила Арбену куда больше, чем ее крикливая и в чем-то жалкая красота.
И каждый человек, с его мелкими горестями и радостями, стал кровно близок и дорог Арбену. Он готов был помочь — и помогал любому, кто в этом нуждался.
И удивительная вещь! Шеф, который терпеть не мог, как он неоднократно говорил, слюнтяев, испытывал, подобно другим, необъяснимую симпатию к преображенному Арбену. Сам шеф — олицетворение железной воли и удачи, которые позволили ему из рассыльных стать миллионером.
Но сейчас Арбен видел шефа совсем другим. Какой же это счастливчик, избранник судьбы? В сущности, это несчастный старик, подавленный огромной ответственностью. Ежесекундно дрожать за свою шкуру — какое уж тут счастье! За начальственными окриками — Арбен это ясно видел — скрывается панический страх: один неверный ход — и дивиденды компании вылетят в трубу, и тогда подлинные, хотя и неизвестные простым смертным, хозяева Уэстерна, а также конкуренты сожрут старика Вальнертона, как раненого волка его сородичи.
Грозный олимпиец шеф теперь стал ему так же понятен, как и престарелый Дон Флеш, отставной космонавт, единственный из сотрудников охраны, которого невесть за какие заслуги перед компанией все еще не заменили стандартным роботом с фотоэлементом.
Как-то Арбен столкнулся с лаборантом Грино.
— Вы-то мне и нужны, — обрадовался Арбен. — Подежурьте ночь у нового прибора!..
Юноша сделал непроизвольный жест.
— Не бойтесь, — улыбнулся Арбен, неправильно истолковавший его движение. — Я в вашем возрасте тоже мало что смыслил… Но тут не потребуется особой квалификации. Я все сейчас объясню. Да что с вами?
— Я… не смогу остаться сегодня, — в отчаянии выпалил Грино. И тут же припомнил отрывок из устава Уэстерна, с которым его ознакомили во время долгой и унизительной процедуры оформления на службу: «Неподчинение старшему по работе влечет за собой…»
— А что случилось?
— Семейные обстоятельства… Я говорил вам…
Арбен нахмурился. Тень воспоминания пробежала по его лицу. Он явно силился припомнить что-то, но не мог.
— Хорошо, Грино. Ступайте домой, — сказал он наконец.
— И… когда прийти?
— Когда сможете.
— За расчетом?
Арбен пожал плечами:
— Я не собираюсь вас увольнять.
— А кто же будет ночью дежурить?
— Я, — сказал Арбен.
Отчего не подежурить ночь, не тряхнуть стариной? А этому мальчишке, по всему видно, несладко приходится… То, что раньше Арбену казалось невозможным, теперь стало естественным.
Теперь математический расчет Арбена был безошибочен, а его хладнокровие и смекалка стали нарицательными. Так что были, наверно, причины, по которым шеф проникся к нему безграничным доверием. Злые языки поговаривали, что тут не обошлось без гипноза, но мало ли у каждого из нас недоброжелателей.
Некоторые, впрочем, всерьез верили в таинственную силу, излучаемую Арбеном. Мисс Шелла — та вообще закрывала ладонью глаза и отворачивалась, завидев Арбена. Правда, делала она это всякий раз с шутливой улыбкой.
Арбен чувствовал себя сверхчеловеком, волевым и уверенным в себе. За что он ни брался — все удавалось.
Приступая к тончайшему эксперименту, он сразу видел суть, схватывал главное, оставляя подчиненным второстепенные детали.
Он шутя стал чемпионом Уэстерна по плаванию, — ранее равнодушный к воде, а к спорту вообще относившийся с отвращением. Причем новый спортивный титул он получил без всяких тренировок. Просто зашел однажды в купол, где помещался спортивный комплекс. На водяных дорожках как раз проходили соревнования, и Арбен вдруг решил посостязаться.
Шеф прощал своему новому любимцу любые причуды, например то, что тот обклеил все стены в отделе бесцветным пластиком.
Видеофон в своей комнате он снова отключил, и отчаянные звонки Линды его больше не беспокоили.
— Да, действительно, — криво улыбнулся Арбен, пожимая холодную руку.
Он четыре часа прождал за углом дома, который называли мозговым центром. Сидеть в машине было не очень-то весело. Испортилось отопление, и он окоченел, а выйти себе не позволял: Альва стал в последнее время дьявольски чуток. Кабина была обклеена пластиком, и здесь Арбен был в безопасности. Если бы можно было и костюм сделать из пластика!..
О том, что Ньюмор бывает в этом доме, Арбен узнал случайно: шеф накануне вскользь упомянул, что физик Ньюмор стал вхож в высшие сферы, поскольку там заинтересовались каким-то его новым изобретением.
Арбен давно уже хотел встретиться с Ньюмором, но последний был неуловим. Словно стена окружала знаменитого физика. Никто из тех, к кому обращался Арбен, не знал его нового местожительства.
Что подумали бы коллеги, увидев самоуверенного Арбена, смиренно прячущего нос в воротник? Сидя в машине, Арбен время от времени оглядывался. Пока Альвы не было.
Погруженный в свои мысли, Арбен едва не пропустил Ньюмора: его каплевидный «молек» на воздушной подушке плавно подплыл вплотную к входу. Только когда черная торпеда зашипела и плавно опустилась на асфальт, Арбен спохватился. Он выскочил из своей машины, в три прыжка покрыл расстояние и показался из-за колонны в тот самый момент, когда Ныомор уже открывал бронированную дверь.
По выражению лица своего клиента Ньюмор понял, что от разговора ему не уйти. Все же он сделал попытку:
— У меня важное дело. Может быть, договоримся о встрече в более подходящее время?
— Неизвестно, когда наступит такое время. Я больше ждать не хочу. А тебя разыскать невозможно!
— Ладно, — решился Ньюмор. — У меня есть несколько минут.. — Он озабоченно глянул на часы. — Только здесь, пожалуй, неудобно…
Арбен стоял рядом, казалось, готовый вцепиться в Ньюмора, если тот вздумает улизнуть.
— Здесь через два дома есть неплохой ресторанчик… — сказал физик и взял Арбена под руку.
Арбен спешил, стараясь побыстрее пройти открытое место.
— Как ты разыскал меня? — спросил Ньюмор, когда они сели за столик.
— Проезжал мимо, — небрежно бросил Арбен. — Вижу — знакомое лицо.
Ньюмор покосился на его лицо, посиневшее от мороза, и ничего не сказал.
— Как ведет себя Альва? — спросил Ньюмор. — Надеюсь, не очень беспокоит?
— Поэтому я и искал тебя, — не совсем последовательно ответил Арбен.
— Помнишь, о чем мы договорились? Эксперимент продлится год, больше можно, но никак не меньше, А прошло только два месяца.
— Сегодня шестьдесят четвертый день.
— Это не меняет дела. Пойми, я вложил в эту штуку все свое состояние. Если прервать опыт — все погибло. А чем тебе плохо? Ты стал сверхчеловеком и не выложил за это ни одного жетона.
Работа у Арбена спорилась. Он сумел — без чьей бы то ни было помощи — проделать тонкие расчеты, которые оказались не по зубам ионному «Универсалу», и слепить затем в своем отделе аналоговое устройство, которого заказчик — военное ведомство — тщетно дожидалось больше года.
О подвигах отдела Арбена прочувствованно говорил в субботу сам шеф. Старик Вальнертон настолько разошелся, что наградил Арбена премией, равной трехмесячному окладу.
И никто не знал, что Арбена еще одолевают приступы страха, что он ведет жизнь затворника (впрочем, он и раньше не отличался общительным характером), а стены комнаты неизвестно зачем тщательно обклеил дешевым пластиком…
В тот вечер, расставшись с Линдой после концерта электронного штурмана, Арбен пришел домой озадаченным. По всей вероятности, Линда не ошиблась. Ей повстречался Альва. Значит, Ньюмор завершил свой труд и выпустил Альву на волю. Что же дальше? Как избежать встречи со своим отрицательным полюсом? Отсиживаться в комнате? Обклеить ионизированным пластиком лаборатории отдела? А как объяснишь, в чем дело? Немало толков вызвал его отказ переехать на новую квартиру, приличествующую должности начальника отдела. «Нечего мне торопиться», — рассудил Арбен.
На всякий случай Арбен, придя к себе после концерта, выключил видеофон и с тех пор не подходил к нему. Так спокойнее. А ведь именно спокойствие рекомендовал ему поддерживать Ньюмор…
Спал теперь Арбен превосходно — не то что прежде. На улице старался показываться как можно реже, лишь в случаях крайней необходимости. До сих пор Альва его не беспокоил, если не считать той встречи с Линдой.
Нет, не такой представлял себе Арбен «жизнь без нервов», безмятежное будущее. Как-то он, занятый своими мыслями, машинально вставил штепсель видеофона. Экран, похожий на огромное окно, внезапно засветился. Кто вызывает его? Через несколько мгновений из глубины всплыло взволнованное лицо Линды.
— Арби, я звоню тебе каждый день. Никто не отвечает. Что случилось?
— Занят, — спокойно ответил Арбен. Больше всего он теперь не хотел возмутить собственное спокойствие, как возмущают зеркальную поверхность пруда, швыряя в него камень.
— Ты не пришел на следующий день.
— Не мог.
— Заболел?
Арбен покачал головой.
— Мы не виделись целую неделю…
В душе Арбена происходила борьба. В нем сражались два желания: одно — смело действовать, критиковать свою фирму, другое — забыть обо всем и снова жить, как раньше. В такие минуты ему казалось, что с того момента, как Альва вышел в город, прошло не семь дней, а бог знает сколько времени. И пусть он проживет еще долго — что толку в такой жизни?
— Прости, Линда. Так получилось…
— Ах, не в этом дело. Скажи, Арби: куда ты пошел, когда мы расстались после концерта?
— Домой.
— Ты уверен, Арби? Это очень важно.
— Я пошел к подземке, сел в вагон и поехал к себе.
— Ты болен, Арби.
— Ну вот еще! С чего ты вдруг? — изумился Арбен.
— Ты серьезно болен. И сам того не знаешь.
— Что же у меня, доктор Линда?
— У тебя… Ты лунатик!.. — выпалила Линда.
— Придумай что-нибудь получше. С тех пор, как на Луне сняли карантин, лунатики на Земле вывелись, — резко произнес он.
— Оставь шутки. — Линда приблизила к нему лицо — оно, увеличившись, заняло почти весь экран, Арбену бросились в глаза дрожащие ресницы, старательно наведенные тушью.
— В тот вечер… Ты только думал, что уехал на подземке… А на самом деле… Ты вошел в подъезд следом за мной… поднялся по лестнице…
— А потом?
— Ты ничего не соображал… Будто спал.
Арбен усмехнулся.
— Что же я сделал? — Вопрос прозвучал отрывисто и резко.
— Я остановилась на ступеньке. Ты догнал меня.
— Коснулся?
— Ты не видел ничего вокруг, хотя глаза были раскрыты. Двигался прямо на меня.
— Ну?
— Я посторонилась — ты прошел мимо…
— И поднялся к тебе?
— Нет, — прошептала Линда.
— Куда же… Куда я делся?
— Не знаю.
— Не заметила?
— В этот момент я, наверно, потеряла сознание… На несколько мгновений. А когда очнулась — ты исчез. Словно сквозь стену прошел. Наверно, успел быстро спуститься по лестнице и выйти.
— Чудный сон, — нагло улыбнулся Арбен.
— Если бы сон!.. Сначала я решила, что ты меня разыгрываешь. Потом поняла — это болезнь. Ночь почти не спала… Только под утро забылась… Звонила тебевидеофон не отвечает… Назавтра ты не пришел… А навестить тебя, сам знаешь, немыслимо, если заранее не заказан пропуск. Легче попасть в рай, чем на территорию Уэстерна, — процитировала она пословицу. — Столько дней мы не виделись… Я экран связи чуть не сожгла, пока вот… И еще. Странная вещь. У тебя совсем притупился самоконтроль. Ты не видишь, что надеваешь. На концерт вырядился в магнитные башмаки, будто не на прогулку, а в межпланетный рейс собрался. Но самое смешное — я и сама не заметила сразу, а только потом, когда ты возвратился и догнал меня на лестнице. Гляжу — ты в ботинках невесомости. И вообще ты был такой странный… Собирайся, — заключила Линда.
— Куда?
— Поедем к врачу. У меня есть знакомый, он живет близ Гавани…
— Не надо, Линда!
— Не отказывайся. Это необходимо!
— Врач не нужен.
— А вдруг это повторится?
— Доктор не поможет.
— Не будь тряпкой, — произнесла Линда.
И это она говорит ему, человеку со стальными нервами! Арбен усмехнулся.
— Давай встретимся и все обсудим, — предложила Линда.
— На той неделе… — с усмешкой начал Арбен.
— Сейчас, сию минуту. Нам необходимо поговорить.
— Мы говорим.
— Видезор не годится. Сам знаешь. Так что?
— Еду, — неожиданно для себя жестко ответил Арбен.
Он пробежал длинный коридор, миновал проходную и выскочил на проспект, по которому сновали редкие ночные машины.
— Наконец-то!.. — Голос Линды был тих и вздрагивал.
Арбен почувствовал, как горячая волна ударила в сердце.
Они медленно пошли к своей беседке, темневшей поодаль.
— Давно ты здесь?
— Минут двадцать. Продрогла.
Он обнял ее за плечи.
— Арби… Когда я увидела тебя тогда, на лестнице… Мне стало так страшно, как никогда в жизни…
Арбен думал, как сказать Линде то, что шел не он. Сделать это необходимо, и чем раньше, тем лучше. Для этого он и приехал сюда — покончить все разом.
— Линда…
— Что, милый?
— Мы не можем больше встречаться!
Она остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Отстранилась от Арбена.
— Понимаю. Значит, ты…
— Ничего ты не понимаешь, Линда, — твердо произнес Арбен и снова оглянулся.
Глухой уголок парка, и в более раннюю пору малолюдный, был сейчас пустынен. Арбену почудилось — впереди что-то забелело. Бежать? Поздно, Альва догонит: мышцы Арбена скованы страхом. Нет, это береза, ствол белеет в темноте. Арбен перевел дух.
Он взял девушку за руку. Линда безвольно пошла за ним.
Узкий серп луны слабо светился. Арбен ступил в кружевную тень, отбрасываемую резной стеной беседки. Пластиковая скамья была холодной и влажной от ночной росы.
— Перестань говорить загадками. — Голос Линды звучал устало. — У меня хватит мужества. — Она подняла на него глаза. — Ну, скажи. Другая?
— Ты у меня одна, — покачал головой Арбен.
— Правда? — вырвалось у Линды.
Однако Арбен в эту минуту не походил на человека, говорящего ложь.
— Это правда? — горячо повторила Линда. — Так почему ты сказал, что мы должны расстаться? Из-за того, что ты болен? Да?
Арбен не ответил. Линда, истолковавшая его молчание как подтверждение своей догадки, продолжала:
— Глупый. Я ведь давно заметила это, больше месяца назад. Но не могла сразу понять, в чем дело. Сначала относила все за счет твоих странностей, затем решила, что ты вздумал подшутить надо мной. Только после того вечера, после концерта… Тогда мне стало ясно, что ты серьезно болен, но не знаешь об этом. — Девушка подставила ладонь под лунный луч, будто хотела поймать его. — Ничего, мы что-нибудь придумаем, Арби. Выглядишь ты неплохо. Даже поздоровел. Нет, Арби, нет! — вдруг вскрикнула она.
— О чем ты? — не понял Арбен.
— Перестань оглядываться!
Арбен собрался что-то сказать, но Линда опередила его:
— Ты вылечишься, я верю, и все будет хорошо. Сейчас отлично лечат любые нервные заболевания. Мне говорил один физик, который увлекся биологией…
— Я совершенно здоров. А кто говорил? Ньюмор?
— Ньюмор, — поколебавшись, ответила Линда. — Он рассказал мне потрясающую вещь. Жаль, я не все поняла. В общем, он говорит, что изобрел, или почти изобрел, такую штуку, которая может впитывать нервные недуги, как губка.
— Вот как? — озабоченно произнес Арбен. — А что еще говорил Ньюмор?
— Только ты не проговорись ему, — спохватилась Линда. — Ньюм просил никому… Кажется, он здорово хватил лишнего и нес бог знает что, всякую ерунду. Но о тебе он самого высокого мнения… Так не скажешь?
— Не скажу, — заверил Арбен.
— Фантазии Ньюмора можно позавидовать. Например, Ньюм уверял меня, что по мере того, как эта губка перекачивает в себя болезни какого-нибудь человека, она начинает все больше на него походить, так что, в конце концов, их вообще не отличишь друг от друга. По-моему, чепуха, правда?
— Возможно, — нахмурился Арбен. — И что же дальше с этой губкой?
— Она начинает жить своей жизнью — как бы отражением жизни хозяина, того, на кого она стала похожей. Так и существует этот призрак. Он вечно стремится разыскать свою половину, чтобы слиться с ней. Но человек должен избегать встречи.
— Избегать?
— Ну да, если они встретятся, будет плохо. Я не совсем поняла, потому что Ньюм к этому времени еле ворочал языком, — никогда до этого не видела его таким пьяным. Как он назвал эту штуку, которая произойдет при встрече…
— Аннигиляция? — подсказал Арбен.
— Вот-вот, — обрадовалась Линда.
— Забавно. И что, он уже проделывал подобные опыты?
— Нет.
— Почему?
— Говорил, нет желающих. Но сказал: не верю, чтобы в наш век таких не нашлось. Мне предлагал. Хотя и не был уверен, что я подойду для этого эксперимента.
— А ты?
— Отказалась, конечно. Из-за дурацких затей рисковать жизнью? Очень нужно!
— Из-за дурацких затей, — медленно повторил Арбен. — А если человек готовится к космическому рейсу, ему нужны смелость, крепкие нервы, душевное равновесие. Так почему бы не избавить его от гнета воспоминаний…
— Даже с риском для жизни?
— Даже с риском для жизни!
— Странно ты говоришь… — заметила Линда, видимо удивленная холодноватым уверенным голосом Арбена. — А может, Ньюмору и удастся чего-нибудь достичь. Кажется, он собирался для начала проделать свой опыт на собачке.
Они помолчали.
— Похоже, ты всерьез поверил в выдумку Ньюмора? — нарушила Линда паузу.
— А почему бы нет?
— От воспоминаний, от забот не убежишь, я знаю, — задумчиво произнесла Линда. — А наши заботы — это наши болезни. Разве можно убежать от себя?..
Когда они вышли из беседки, узкий серп луны миновал зенит и приметно склонялся к горизонту.
— Дай слово, что будешь лечиться, — потребовала Линда.
Арбен молча усмехнулся. Усилием воли он заставлял себя не оглядываться.
Наверно, не следовало приезжать сюда. Несмотря на крепкие нервы, он все-таки вышел из равновесия, и, возможно, Альва — комок его прежних забот, радостей, огорчений — уже бродит где-то поблизости. Но что сделано — то сделано.
Честно говоря, Арбен не думал, что отказаться от Линды будет так тяжело. Привычка оказалась более сильной, чем ему казалось. И все-таки надо разорвать и эту, последнюю, привязанность, чтобы выполнить условия, поставленные Ньюмором. А Ньюмор-то болтун! Вот уж не думал. Но что, собственно, стряслось? То, что он рассказал о своем проекте Линде, ничего, в сущности, не меняет. Рано или поздно бесплотный Альва станет секретом полишинеля. Ньюмор возьмет патент на свое изобретение, разбогатеет. От богатых клиентов не будет отбоя — простому человеку такая штука не по карману. За рекламой Ньюмор не постоит — парень хваткий. И неплохой, в общем-то, — с инженера он не взял ни одного жетона. Но почему у Ньюмора так бегали глаза, когда он уговаривал Арбена согласиться на опыт? Уж не играет ли он, Арбен, роль подопытного кролика?! Нет, это немыслимо. Ведь он готовит Арбена к многолетней экспедиции.
Запоздалой парочке повезло — когда они вышли из парка, мимо входа медленно катила свободная машина.
Город спал нервно, неспокойно. Некоторые окна светились. Наверно, за ними были люди, чрезмерно обремененные заботами. Арбен откинулся на мягкую спинку с чувством превосходства. Нет, он не такой, как все. Пусть Арбен опасается встречи с Альвой — зато уж больше ему не о чем беспокоиться. Разве это не то, о чем мечтает каждый?..
— Боже, как поздно, — озабоченно пробормотала Линда, когда автоводитель притормозил машину у ее дома. Арбен расплатился, она выскочила, торопливо произнесла «до завтра» и нырнула в подъезд. В тот же самый момент Арбен заметил мужскую фигуру — ока показалась из-за угла. Поздний прохожий деловито шел. Голова его была опущена, а шаги — совершенно беззвучны. Когда он ступил в желтый круг, отбрасываемый фонарем, Арбен узнал себя — узнал Альву.
«Счастье, что Линда вошла уже в дом» — такова была первая мысль, мелькнувшая у Арбена. Но он тут же сообразил, что камень стен и дубовые двери — не преграда для Альвы.
В странном оцепенении, сковавшем тело, Арбен готовился к худшему. Однако Альва не глядел в сторону машины. Он направлялся к дому, в котором минуту назад скрылась Линда.
«Стой!» — мысленно крикнул Арбен. Альва уменьшил скорость — шаги его замедлились, и у самого подъезда он остановился, как бы повинуясь приказу. Затем медленно, словно во сне, повернулся к машине. Лицо его просветлело, на миг попав в освещенную полосу. Альву от Арбена отделяло несколько десятков шагов.
— Поехали, — очнувшись, приказал Арбен.
Но машина оставалась неподвижной. Между тем Альва приближался, с каждым шагом наращивая скорость.
— Скорей! — выкрикнул Арбен и ударил кулаком по пульту.
Автоводитель — плоский ящик, изукрашенный сигнальными лампочками, — был невозмутим.
Еще два-три хороших прыжка…
Выскочить? Он с силой ударился плечом в дверцу, боль на миг отрезвила Арбена. Ну конечно!.. Как это у него вылетело из головы? Задаток! Арбен выхватил из кармана горсть жетонов и, не считая, протолкнул их в жадную щель. Реле щелкнуло, и на панели вспыхнул глазок, означающий готовность.
— Полный вперед! — выдохнул Арбен. Его вдавило в сиденье. Машина пулей проскочила старую улицу, чудом минуя углы допотопных чудищ-домов, и вылетела на проспект. Пунктирные огоньки вдоль шоссе убегали вдаль, теряясь в ночи.
Арбен успел еще заметить, как Альва попытался бежать следом за машиной, но лишь медленно поплыл в воздухе, между тем как ноги его быстро задергались, словно у паяца, едва касаясь мостовой. «Ограничитель скорости, — понял Арбен. — Он не может превысить три мили в час». Дергающаяся фигура исчезла за поворотом.
«Почему он преследует Линду? Вреда причинить он ей не может… Но ведь ищет-то он меня, и только меня, черт возьми! В чем же дело?»
Бешеная езда успокоила Арбена. «Счастье, что Ньюмор поставил ограничитель. И счастье, что я вовремя оказался в машине», — самоуверенно подумал Арбен.
С некоторых пор Арбен почти перестал ходить пешком, хотя когда-то был ревностным сторонником этого странного нынче способа передвижения. Даже сто ярдов он предпочитал не пройти, а проехать. Теперь к его услугам был тупорылый «линкольн» последнего выпуска, недавно приобретенный.
Сослуживцы терялись в догадках, обсуждая его быстрое возвышение. Раньше они старались избегать взгляда старшего инженера. Теперь он знал: тот, кто встретится с ним взглядом, выполнит любой приказ. Но Арбен не торопился этим пользоваться.
Еще не разбогатев, но обзаведясь достаточным количеством жетонов, Арбен заказал себе машину. Модель, сделанная по его собственному чертежу, имела странный вид: вся она состояла из прямых углов и ровных, словно зеркало, плоскостей. Никакого намека на плавность, на обтекаемые закругленные линии, характерные для новейшей автомобильной моды. Ее кузов представлял собой геометрически правильный параллелепипед.
Работники автомобильной фирмы были заинтригованы столь необычным заказом, но, естественно, любопытство свое не проявляли: давно известно, желание клиента — закон. Тем более клиента, который на свои прихоти (а что это, как не прихоть?) не жалеет жетонов.
Заказ был выполнен быстро, оставалось уточнить кое-какие детали. Арбен осматривал кубическую кабину машины, проверял, не искривлены ли плоскости, удовлетворенно хмыкал.
— Какую желаете обивку на сиденья? — спросил у него техник по дизайну.
— Все равно.
— Сейчас в моде темно-вишневая…
— Прекрасно.
— Что касается внутренней поверхности кабины… — продолжал техник.
— Кабиной я займусь сам! — резко перебил Арбен.
Разговоры сослуживцев об Арбене и его карьере были лишены, как ни странно, оттенка зависти.
— А ведь он, в сущности, неплохой парень, — так говорили теперь о нем те, кто какой-нибудь месяц назад терпеть его не мог.
Если Арбен раньше отличался крайней вспыльчивостью и вздорностью характера, то теперь он был покладист и добр, и это отмечали — редкий случай! — все без исключения. Как-то незаметно к Арбену, бывшему раньше чуть ли не отщепенцем, люди стали обращаться со всевозможными просьбами, часто не связанными ни с проблемами, волнующими отдел, ни вообще с Уэстерном.
Внешне это был тот же Арбен, разве что посвежевший и поздоровевший с виду, но как будто кто-то наделил его новой душой, щедрой и отзывчивой.
Итак, инженер Арбен предстал перед всеми, с кем общался, в новом свете. Но и сам он все увидел по-новому.
Мисс Шелла, к которой он раньше относился с неприязнью (надо сказать, это чувство было взаимным), казалась теперь Арбену совсем иной. Что общего было у той злюки с этой, уже начавшей блекнуть женщиной? Трагическая складка, едва обозначенная в уголках ее губ, говорила Арбену куда больше, чем ее крикливая и в чем-то жалкая красота.
И каждый человек, с его мелкими горестями и радостями, стал кровно близок и дорог Арбену. Он готов был помочь — и помогал любому, кто в этом нуждался.
И удивительная вещь! Шеф, который терпеть не мог, как он неоднократно говорил, слюнтяев, испытывал, подобно другим, необъяснимую симпатию к преображенному Арбену. Сам шеф — олицетворение железной воли и удачи, которые позволили ему из рассыльных стать миллионером.
Но сейчас Арбен видел шефа совсем другим. Какой же это счастливчик, избранник судьбы? В сущности, это несчастный старик, подавленный огромной ответственностью. Ежесекундно дрожать за свою шкуру — какое уж тут счастье! За начальственными окриками — Арбен это ясно видел — скрывается панический страх: один неверный ход — и дивиденды компании вылетят в трубу, и тогда подлинные, хотя и неизвестные простым смертным, хозяева Уэстерна, а также конкуренты сожрут старика Вальнертона, как раненого волка его сородичи.
Грозный олимпиец шеф теперь стал ему так же понятен, как и престарелый Дон Флеш, отставной космонавт, единственный из сотрудников охраны, которого невесть за какие заслуги перед компанией все еще не заменили стандартным роботом с фотоэлементом.
Как-то Арбен столкнулся с лаборантом Грино.
— Вы-то мне и нужны, — обрадовался Арбен. — Подежурьте ночь у нового прибора!..
Юноша сделал непроизвольный жест.
— Не бойтесь, — улыбнулся Арбен, неправильно истолковавший его движение. — Я в вашем возрасте тоже мало что смыслил… Но тут не потребуется особой квалификации. Я все сейчас объясню. Да что с вами?
— Я… не смогу остаться сегодня, — в отчаянии выпалил Грино. И тут же припомнил отрывок из устава Уэстерна, с которым его ознакомили во время долгой и унизительной процедуры оформления на службу: «Неподчинение старшему по работе влечет за собой…»
— А что случилось?
— Семейные обстоятельства… Я говорил вам…
Арбен нахмурился. Тень воспоминания пробежала по его лицу. Он явно силился припомнить что-то, но не мог.
— Хорошо, Грино. Ступайте домой, — сказал он наконец.
— И… когда прийти?
— Когда сможете.
— За расчетом?
Арбен пожал плечами:
— Я не собираюсь вас увольнять.
— А кто же будет ночью дежурить?
— Я, — сказал Арбен.
Отчего не подежурить ночь, не тряхнуть стариной? А этому мальчишке, по всему видно, несладко приходится… То, что раньше Арбену казалось невозможным, теперь стало естественным.
Теперь математический расчет Арбена был безошибочен, а его хладнокровие и смекалка стали нарицательными. Так что были, наверно, причины, по которым шеф проникся к нему безграничным доверием. Злые языки поговаривали, что тут не обошлось без гипноза, но мало ли у каждого из нас недоброжелателей.
Некоторые, впрочем, всерьез верили в таинственную силу, излучаемую Арбеном. Мисс Шелла — та вообще закрывала ладонью глаза и отворачивалась, завидев Арбена. Правда, делала она это всякий раз с шутливой улыбкой.
Арбен чувствовал себя сверхчеловеком, волевым и уверенным в себе. За что он ни брался — все удавалось.
Приступая к тончайшему эксперименту, он сразу видел суть, схватывал главное, оставляя подчиненным второстепенные детали.
Он шутя стал чемпионом Уэстерна по плаванию, — ранее равнодушный к воде, а к спорту вообще относившийся с отвращением. Причем новый спортивный титул он получил без всяких тренировок. Просто зашел однажды в купол, где помещался спортивный комплекс. На водяных дорожках как раз проходили соревнования, и Арбен вдруг решил посостязаться.
Шеф прощал своему новому любимцу любые причуды, например то, что тот обклеил все стены в отделе бесцветным пластиком.
Видеофон в своей комнате он снова отключил, и отчаянные звонки Линды его больше не беспокоили.
* * *
— Вот так встреча! — удивился Ньюмор. Удивился искренне: он не хотел этой встречи и сделал все, чтобы избежать ее.— Да, действительно, — криво улыбнулся Арбен, пожимая холодную руку.
Он четыре часа прождал за углом дома, который называли мозговым центром. Сидеть в машине было не очень-то весело. Испортилось отопление, и он окоченел, а выйти себе не позволял: Альва стал в последнее время дьявольски чуток. Кабина была обклеена пластиком, и здесь Арбен был в безопасности. Если бы можно было и костюм сделать из пластика!..
О том, что Ньюмор бывает в этом доме, Арбен узнал случайно: шеф накануне вскользь упомянул, что физик Ньюмор стал вхож в высшие сферы, поскольку там заинтересовались каким-то его новым изобретением.
Арбен давно уже хотел встретиться с Ньюмором, но последний был неуловим. Словно стена окружала знаменитого физика. Никто из тех, к кому обращался Арбен, не знал его нового местожительства.
Что подумали бы коллеги, увидев самоуверенного Арбена, смиренно прячущего нос в воротник? Сидя в машине, Арбен время от времени оглядывался. Пока Альвы не было.
Погруженный в свои мысли, Арбен едва не пропустил Ньюмора: его каплевидный «молек» на воздушной подушке плавно подплыл вплотную к входу. Только когда черная торпеда зашипела и плавно опустилась на асфальт, Арбен спохватился. Он выскочил из своей машины, в три прыжка покрыл расстояние и показался из-за колонны в тот самый момент, когда Ныомор уже открывал бронированную дверь.
По выражению лица своего клиента Ньюмор понял, что от разговора ему не уйти. Все же он сделал попытку:
— У меня важное дело. Может быть, договоримся о встрече в более подходящее время?
— Неизвестно, когда наступит такое время. Я больше ждать не хочу. А тебя разыскать невозможно!
— Ладно, — решился Ньюмор. — У меня есть несколько минут.. — Он озабоченно глянул на часы. — Только здесь, пожалуй, неудобно…
Арбен стоял рядом, казалось, готовый вцепиться в Ньюмора, если тот вздумает улизнуть.
— Здесь через два дома есть неплохой ресторанчик… — сказал физик и взял Арбена под руку.
Арбен спешил, стараясь побыстрее пройти открытое место.
— Как ты разыскал меня? — спросил Ньюмор, когда они сели за столик.
— Проезжал мимо, — небрежно бросил Арбен. — Вижу — знакомое лицо.
Ньюмор покосился на его лицо, посиневшее от мороза, и ничего не сказал.
— Как ведет себя Альва? — спросил Ньюмор. — Надеюсь, не очень беспокоит?
— Поэтому я и искал тебя, — не совсем последовательно ответил Арбен.
— Помнишь, о чем мы договорились? Эксперимент продлится год, больше можно, но никак не меньше, А прошло только два месяца.
— Сегодня шестьдесят четвертый день.
— Это не меняет дела. Пойми, я вложил в эту штуку все свое состояние. Если прервать опыт — все погибло. А чем тебе плохо? Ты стал сверхчеловеком и не выложил за это ни одного жетона.