Михайлов Владимир Дмитриевич. Тогда придите, и рассудим (Капитан Ульдемир - 2)

   - Я патриот, - сказал Форама. - И исхожу из своих представлений о том, что необходимо предпринять для сохранения самой Планеты, ее населения и нашей культуры - хотя бы ценой отказа от многого...
   Его слушали, на этот раз все более, настораживаясь, все чаще поглядывая в сторону Гласных. Энергетика? Но этого не перенесет экономика... Вооружение? Что же, нам капитулировать перед Врагами, так прикажете понимать?
   - Благодарю вас, - сказал Первый с тем же неподвижным лицом, когда Форама закончил - закончил как-то неубедительно, не на высокой ноте: почувствовал все холодеющее отношение слушателей к его мыслям и к нему самому. - Благодарю. Разумеется, мы примем во внимание все ваши суждения. Однако мы внимательно слушали вас и полагались на вашу эрудицию, пока речь шла о научных категориях. В области же применения этих категорий к реальной жизни мы привыкли придерживаться наших собственных методов, продиктованных опытом и традициями. Надеюсь, это вас не обидит... - Он коротко кивнул Фораме, тот спохватился, что все еще стоит, словно школьник, выслушивающий нотацию учителя, и поспешно уселся на свое место, даже съежился, чтобы привлечь поменьше внимания. Но на него и не смотрели уже, с ним на данном этапе было покончено, нужное из его информации было принято, остальное - отброшено, и не ученым же (а у этого и змей еще не было в петлицах), не им решать судьбы цивилизации.
   Да так и правильнее было, наверное: если были практические выводы доверено было сделать ученым, то они, погрузившись в исследование теоретических и философских аспектов рабочей гипотезы, до конкретных мероприятий добрались бы не через день и не через два. Но Высший Круг, заседание которого здесь и происходило, состоял в основном из политиков, близких к стратегам, и стратегов, близких к политикам; научную сторону вопроса они приняли безоговорочно, как и все, исходящее от науки, но принципу: понять это невозможно, приходится верить (горький опыт научил их относиться к проблемам именно так). Но в вопросах практических они уступать инициативу никому не собирались и тут же, не сходя с места, взялись прежде всего за решение стратегического вопроса: чего, исходя из возникших условий, следует добиваться и каким именно способом.
   Собравшиеся, люди неглупые, хотя и обладавшие не столько кругозором, сколько, если можно так сказать, сектором обзора, достаточно узким (но это - непременное условие целеустремленности), прежде всего, даже не обменявшись еще ни словом, поняли, что вся их досиюминутная военная стратегия, основанная, как и стратегия Врагов, на принципе: "Попробуй, тронь - тебе же хуже будет!", лишается своего основного аргумента: бомбоносных армад, которые в обозримом будущем обещали, если верить новой гипотезе, исчезнуть с немалым шумом. Поэтому стратегия могла пойти сейчас по одному из двух направлений: либо ждать, пока бомбоносцы сами собой не взорвутся, используя это время для рывка в области естественных, как принято было говорить - иными словами, неядерных - средств обороны: когда обе планеты окажутся ядерно-обезоруженными, преимущество будет на стороне той, которая лучше подготовится к иным способам активной самозащиты; активной, вот именно. Другой же принцип заключался в том, чтобы не ждать, пока бомбоносцы полетят ко всем чертям, но использовать их, пока они еще существуют, для той же активной обороны, постаравшись одновременно обезопасить себя от чего-либо подобного со стороны Врага - коварного, как известно, и подлого, но в данном случае (хотелось надеяться) приотставшего. Ни стратегическая, ни научная разведка пока еще не имели никакой информации об изменении или просто некоем шевелении в области, вражеской стратегии и оборонной науки. Хотя исходить следовало из того, что если гипотеза верна, то подобные же явления со сверхтяжелыми ядрами должны были произойти и у Врага, но не было известно, занимался ли уже Враг их синтезом; если не занимался, то никаких взрывов там и не могло произойти и о надвигающейся беде там не знали, а следовательно, у Планеты был налицо выигрыш во времени: тут уже знали о предстоящем и могли принять меры.
   - Велика ли вероятность того, что ваши Враги находятся в курсе событий, го-мар? - обратился Верховный Стратег к Главному Змееносцу, Великому Питону тож.
   - Как вам известно, научного обмена с Врагами мы не ведем уже довольно давно. Однако, по нашим данным, они не прилагали адекватных усилий в области синтеза сверхтяжелых, поскольку их оборонная наука особое внимание обращала и обращает на различные комбинации тяжелых и легких ядер. Работая в этой области, они на данной стадии не могут столкнуться с интересующими нас явлениями, пока не начнется аналогичный процесс в тяжелых.
   - Если начнется вообще, - обронил Верховный Стратег.
   - К сожалению, сомнений в этом почти не остается. Пока вы обсуждали положение, мы получили запрошенную маром Форамой информацию и успели первоначально осмыслить ее. Теперь уже можно почти с абсолютной уверенностью сказать, что ускорение распада является реальностью и можно даже в первом приближении вывести его зависимость во времени. Можно также предполагать наличие тенденции распространения процесса на ядра тяжелых элементов. Правда, тут еще желательны уточнения.
   - Благодарю вас, - прервал Питона Первый Главный. - Когда же, по-вашему, может начаться этот процесс в тяжелых ядрах? Иными словами каким запасом времени мы обладаем?
   - Следует, видимо, исходить из двух недель. Плюс-минус, конечно.
   - Две недели... - задумчиво повторил Гласный. Он повернул голову к Верховному Стратегу: - Что можно сделать за этот срок в области развития естественных средств самозащиты?
   - Зависит от постановки вопроса, - не сразу ответил тот. - Если иметь в виду пассивную оборону от возможного десанта Врага, то за две недели мы можем развернуть стратегические коконы, довести их до полного состава за счет резерва и хранящегося в арсеналах вооружения. Это реально. Что же касается проблем обороны активной, то... некоторые идеи нуждаются в уточнении, и может быть, на менее широкой заседании...
   - Понимаю вас, - сказал Первый. - Объявляю перерыв на несколько минут.
   Он встал и в сопровождении остальных Гласных покинул комнату собраний, выйдя в заднюю дверь. Оставшиеся зашевелились, почувствовали себя расслабленнее. Защелкали пробки, зазвенели стаканы, зашипели сифоны.
   - Да, славно бы, - сказал Верховный Стратег Питону, - если бы они там ничего еще не знали, ни сном ни духом.
   - В этом я уверен, го-мар. И не только по той причине, какую я уже изложил. Дело еще и в том, что в нашей области многое зависит от качества умов, работающих над проблемами. Вот, например, - он понизил голос, - наш мар Форама Ро - явление в этом плане выдающееся, хотя некоторые его личностные качества не позволяют понять и оценить это сразу.
   - Он как ребенок, - с досадой сказал Стратег.
   - Увы, да. Но с этим приходится считаться. Он... - Великий Питон поискал Фораму глазами, не нашел. - Кажется, они уже удалились?
   - Вероятно, - кивнул Стратег. - Вопросы, которые будут обсуждаться здесь после перерыва, не требуют их участия. Видимо, их предупредили об этом.
   - Прекрасно. Я как раз должен был напомнить им об этом... Да, я хотел сказать вот что: хотя обе планеты и близки по уровню развития, это вовсе не значит, что специалисты одного масштаба возникают и тут и там одновременно. История науки доказывает противное...
   И они продолжали разговор.
   Однако ни Форама, ни Цоцонго не покинули комнаты оседании. Не думая ничего дурного, они, воспользовавшись перерывом, отошли от своего столика и присели на диванчике в углу, за колонной, где можно было выпить стакан сока не на глазах высокого начальства, которого оба они стеснялись. Стоял диванчик так, что Гласные со своих мест могли видеть лишь уголок его.
   - Слушай, - тихо сказал Форама коллеге. - О чем еще совещаться? Не понимаю, о чем тут еще думать. Ведь все ясно! По-моему, они все равно придут к тому, что я уже предложил. Потому что другого выхода нет, ты же понимаешь, что нет!
   - Это с твоей точки зрения, - усмехнулся Цоцонго.
   - А тут только одна точка зрения и может быть.
   - Оставь. Ты никогда не занимался политикой, даже в рамках института. Ты в этом отношении эмбрион. Так что лучше оставайся в границах чисто научной информации.
   - То есть?
   - Не суди о том, чего не понимаешь.
   - Цоцонго! Но ведь всякое иное решение - это гибель людей! Гибель, может быть, всего!
   - И что?
   - Ну перестань! - сказал Форама. - Ты не смеешь так думать о Высшем Круге. Только что мы видели их здесь. Вполне достойные люди, вызывающие доверие и уважение. И в конце концов, разве не вся Планета избрала Гласных, доверила им свою судьбу?
   - Кстати, как ты полагаешь: зачем было сейчас делать перерыв?
   - Какое это имеет значение? С перерывом или нет, но если они не согласятся с тем, что я предложил, я встану и скажу...
   - Не спеши вставать. Я не зря спросил о перерыве. Ты наверняка ведь слышал разговоры...
   - Разговоры? - Форама на миг умолк, соображая: мысли сейчас были полны другим. - Ах, о Неизвестных? Ну, знаешь, побывав здесь, я в это больше не верю.
   - Но примем, как одну из гипотез, что они пошли сейчас не просто посоветоваться в узком кругу, но чтобы снестись с - ну, с кем-то - и получить определенные инструкции.
   - Не знаю, Цоцонго. Да и какое это имеет значение? Кто бы ни занимался поисками выхода, но если выход один, он должен быть найден этим ищущим. А если он не найдет, я помогу ему!
   - Видишь ли, тут есть разница. Тех, кто принимает решения, в принципе можно переубедить. Тех же, кто лишь получает и транслирует дальше инструкции, переубедить нельзя: они не решают, они лишь объявляют. Так что в этом случае ты и подавно выскочишь зря.
   - Не верю.
   - Я тебе желаю добра, Форама...
   - Понимаю. Но... я верю Высшему Кругу, понимаешь? Кому же еще я должен верить, по-твоему?
   - Ищущий веру - найдет. Только имей в виду: Круг, хотя он и Высший, еще не горизонт. В пределах горизонта есть многое другое, во что можно верить.
   - Мне сейчас не до абстрактных рассуждении. Я...
   Задняя дверь в этот миг распахнулась. Гласные вошли. Были они так же невозмутимо непроницаемы. Расселись. Первый обвел комнату взглядом, глаза его задержались на опустевших местах двух ученых, и он удовлетворенно кивнул, полагая, что лишних в комнате не осталось.
   - Продолжаем. Го-мар Верховный Стратег, насколько я понимаю, говоря об активной обороне, вы имели в виду применение десанта?
   Стратег кивнул:
   - Вот именно. Как считают наши эксперты, мы в данной ситуации через две недели можем остаться без средств десантирования или, по всяком случае, без уверенности в их безотказности: наш десантный флот, напомню, работает на тяжелых элементах. А следовательно: либо мы начинаем активно-оборонительные действия, самое позднее, через неделю, либо придется ожидать, пока не будет воссоздан флот на химическом топливе и топливо это будет получено в нужных количествах. Но это - месяцы и годы, и мы лишимся фактора внезапности, имеющего первостепенное значение.
   - Нет, - сказал Гласный. - Терять его мы не должны.
   - Значит, надо искать иной вариант. Вы разрешаете?
   Гласный помолчал.
   - Иной вариант очевиден, - негромко ответил он затем. - Пока мы еще можем с уверенностью оперировать тяжелыми, надо попытаться использовать максимум возможных комбинаций. Включая и ту, вероятность которой возникла в связи с новыми обстоятельствами.
   Он кашлянул.
   - Сегодня мы еще обладаем всем: и бомбоносным флотом на орбите, и десантным флотом, и тактическими средствами, основанными на тяжелых элементах. Ясно, что всем этим обладает и Враг. Однако сейчас у нас есть и новый сверхтяжелый...
   Великий Питон решился возразить:
   - Простите, го-мар. Его у нас как раз больше нет.
   - Но ведь технология производства сохранилась? Да и специалисты, что присутствовали здесь... Однако этот элемент нам, собственно, и не нужен, для нас важно лишь, что он является средством значительно более эффективным, чем все, что до сих пор было известно. Не так ли?
   - Вы совершенно правы.
   - Теперь вами установлены какие-то закономерности, которые дадут возможность рассчитать: какой нужен нам элемент, чтобы самопроизвольный взрыв его произошел, учитывая развитие процесса, ну, скажем, через четыре дня. Верховный Стратег, вы хотите что-то сказать?
   - Никак нет, го-мар. Я лишь не вполне понимаю... но вы, очевидно, подразумеваете возможность направления к их планете средств доставки, с этим новым элементом?
   - Именно.
   - Но сможем ли мы обеспечить их охрану, защиту от вражеских охотников?
   - В этом нет нужды. Мы исходим из того, что противник будет считать их обычным оружием и, следовательно, приготовится к их уничтожению на заранее определенных рубежах его безопасности. От чего зависят эти рубежи, го-мар?
   - От типа, от массы приближающихся снарядов. Чем массивней он, тем больше расстояние от планеты, на котором он должен быть атакован и уничтожен.
   - Совершенно верно. Так вот: наши средства и сами заряды будут значительно меньше существующих, и следовательно, их подпустят ближе. А там уничтожить их просто не успеют: они взорвутся раньше. И благодаря тому, что мощность их заряда окажется намного большей, чем будет предполагать Враг, ему будет нанесен значительный ущерб. Все, что нам нужно, - это чтобы ученые дали нам элемент с нужной точностью взрыва. Мы не требовали бы этого, если бы взрывом можно было управлять произвольно, как было со всеми другими веществами...
   - К сожалению, это невозможно, го-мар.
   - Итак, вы дадите нам такой элемент?
   Великий Питон помолчал.
   - Боюсь, что гипотеза, - назовем ее даже теорией, - осторожно ответил он наконец, - на сегодняшнем уровне не может обеспечить необходимой точности. Тут можно было бы идти только экспериментальным путем...
   - Идите - мы будем только приветствовать.
   - Извините, я хотел бы закончить мысль. Идти таким путем в данном случае - значит синтезировать сверхтяжелые от больших номеров к меньшим. Если бы у нас были все номера, было бы проще, но в нашем распоряжении далеко не все элементы, и об отсутствующих членах ряда можно судить лишь гадательно. Итак, придется синтезировать; высшие номера будут взрываться только мы сможем установить, что это еще не то, что нам нужно.
   - Разве на планете мало институтов? Используйте все! Сверните все остальные исследования!
   - Дело не только в этом, го-мар. Будут гибнуть люди. Ученые!
   - Нельзя ли автоматизировать процесс?
   - В принципе - да. Но в принципе можно и разработать теорию в нужной степени. Однако на то и на другое нужно время.
   - Времени у нас нет. Начинать надо немедленно.
   - А кроме того, - негромко вставил до сих пор молчавший Великий Вещий, - все это должно происходить при минимальной внешней суете и минимуме вовлеченных и информированных лиц. Все должно выглядеть, как обычно. Иначе Враг начнет что-то подозревать, и будем смотреть правде в глаза - нельзя стопроцентно гарантировать полное сохранение секретности.
   - Следовательно, - сказал Питон, - участие людей в экспериментах необходимо. И при каждом взрыве они будут гибнуть. По пять, шесть, восемь ученых...
   - Сколько же может понадобиться таких экспериментов?
   - Во всяком случае, более одного, я полагаю. Три, четыре, может быть, пять - пока не найдем искомое.
   - Хорошо, - сказал Первый Гласный. - Пусть будет пять. Пусть по восемь участников в каждом... Неужели вы не найдете у себя сорок хороших физиков? В таком случае, на что же мы давали деньги?
   - Но... - пробормотал Питон, - они же погибнут!
   - Полно! - вступил в разговор Верховный Стратег. - Когда мы посылаем воинов выполнять свой долг, то заранее знаем, что немалая часть их погибнет. Война есть война, и ваши физики ничем не лучше других.
   - И пять институтов...
   - Го-мар! - сказал Первый. - Победив, мы построим вам не пять, а двадцать пять таких институтов. И до самой крыши набьем их первоклассными мозгами. Проигравший платит. Но, чтобы выиграть, нужно сперва что-то поставить на кон.
   - Да, конечно... - еле слышно проговорил Питон. - Да, мы сделаем... Но - простите, если я вторгнусь в чужую область знания, однако наука приучает к определенной дисциплине мышления. Мы слышали здесь ту прекрасную диспозицию, что изложил здесь го-мар Первый Гласный. Однако... Настолько мы все разбираемся в науке обороны... как только над их планетой произойдут взрывы и будут, видимо, уничтожены их центры, управляющие бомбоносным флотом, - их корабли, витающие над нашими головами, перестанут получать постоянный сдерживающий сигнал и автоматически начнут атаку, даже если наши охотники не увеличат скорость ни на миллиметр. Таким образом, мы все равно получим ответный удар!
   - Я не спрашиваю, откуда вам известно о сдерживающем сигнале: знаю, что ваши ученые разрабатывали подобное устройство для нужд нашей обороны, ответил Первый. - Однако вы понимаете далеко не все.
   - Нам была изложена, - снисходительно пояснил Верховный Стратег, - лишь основная линия предстоящих оборонительных действий. Их, так сказать, директриса. Продумать остальное - наша, стратегов, задача, и мы, будьте уверены, выполним ее на совесть. Чтобы успокоить вас, чтобы вы действовали без оглядки, могу сказать, что ваша безопасность будет гарантирована. Как только вы дадите нам достаточное количество элемента - кстати сказать, мы немедленно включим в его синтез соответствующую отрасль оборонительной промышленности, а вы знаете, какой мощностью она обладает, инженеры же уверили нас, что понадобится лишь минимальная переналадка промышленных ускорителей, - да, как только мы получим элемент, мы сразу же начиним им, кроме тех средств доставки, о которых говорил го-мар Первый, еще и ракеты второй ступени.
   - Заатмосферные? Но какой в этом смысл?
   - Великий, собрат мой, великий. Эти ракеты мы используем еще до начала основной атаки именно для того, чтобы вывести из строя бомбоносцы врага. Они, как известно, могут автоматически перейти в атаку и предпринять действия по собственной защите только в случае, если охотники - или другие снаряды - приближаются к ним на расстояние хоть на метр меньше установленного договорами о безопасности. И, так же как при атаке на планету, наши маленькие ракеты, начиненные новым веществом, взорвутся, еще не достигнув этого предела и таким образом не дав бомбоносцам возможность что-то предпринять. Вы сами понимаете, что взрыв таких зарядов на якобы безопасном расстоянии выведет из строя все их машины. Попросту расколет их на куски. И висящая над нами опасность наконец-то перестанет существовать!
   - Это можно было бы только приветствовать...
   - После чего мы сможем с чистой совестью поднять с планеты наш десант, а перед ним пустить те самые средства доставки, о которых уже говорил го-мар Первый; таким образом, мы создадим условия для успешного десантирования.
   - Очень хорошо, - сказал Первый Гласный. - Просто блестяще. Я думаю, Стратегическая служба немедленно займется детальной разработкой этого варианта.
   Великий Питон откашлялся; голос его чуть дрожал, когда он сказал:
   - Вы нарисовали убедительную и логичную картину, го-мар... Конечно, все это будет связано с немалым количеством жертв с обеих сторон... на фоне которых наши двадцать или сорок физиков покажутся совсем ничтожной потерей... Но все же мне трудно было бы примириться с подобной мыслью, если бы не сознание того, что принимаемые нами меры вызнаны происходящими на планете Врага ужасами, о которых мы все наслышаны... и если бы не то, что это будет последняя война в истории наших планет и что жертвы эти будут - последними жертвами...
   Пауза наступила после слов старика; по лицам политиков и стратегов, словно легкая, рябь на воде, промелькнули улыбки, Верховный Стратег сказал:
   - Да, разумеется, го-мар. Мы все на это надеемся. Однако... история учит нас, что подобные надежды чаще всего не оправдываются. Ибо мы, высказывая их, не принимаем во внимание неописуемого, сверхчеловеческого коварства наших исконных Врагов.
   - При чем Тут коварство, - не понял Питон, - если они, как я понял, будут разбиты наголову?"
   - Разбиты они будут, безусловно. Расшатанное внутренними неурядицами и осложнениями, их общество не сможет оказать сколько-нибудь значительного сопротивления нашим десантам. Но вы ведь не думаете, го-мар, что мы собираемся уничтожить всю жизнь на их планете? (Ученый испуганно дернул головой.) Мы тоже так не думаем. Жизнь сохранится. Сохранится, хотя и будет несколько нарушена их экономика, сохранится их Круглый Стол - хотя в нем и произойдут, разумеется некоторые изменения; им придется забыть о своих амбициях и обратиться к нам за помощью для восстановления разрушенного и для дальнейшего развития. Мы, разумеется, помощь эту окажем - из чисто гуманных соображений, памятуя, что семьдесят с лишним лет назад они подобным же образом поступили по отношению к нам: тогда им удалось каким-то способом возобладать над нами в вопросах обороны... Мы не освещаем этого в школьных учебниках истории, но впечатления вашего детства, го-мар, должны быть связаны с этим, да и каждого или почти каждого из нас. Да, мы поможем им восстановить хозяйство. Так что же вы думаете, как только их промышленность снова наберет обороты, они не вспомнят о реванше? Не станут развивать оборонные отрасли? Вооружать Стратегическую службу? Станут, го-мар, и еще как! Так что пройдет несколько десятилетий, и вопрос "кто кого" будет стоять так же принципиально, как сегодня. Другое дело, что и мы постараемся не потерять времени даром, так что сразу же после заключения мира вам, го-мар, придется бросить еще больше сил на развитие оборонительной науки.
   - Однако, го-мар, - нерешительно, почти испуганно проговорил Питон, наверное, я чего-то не понимаю... Зачем же позволять им восстанавливать Стратегическую службу, оборонительную промышленность и все прочее? Ведь в наших силах будет не допустить этого раз и навсегда!
   - Может быть, теоретически это и возможно, мой ученый собрат, - ответил Верховный Стратег, - однако практически здесь возникло бы множество трудностей. Никто в наши дни не в состоянии провести грань между промышленностью мирной и оборонительной, между предприятиями, работающими на мирный рынок - и на стратегию. Взять хотя бы ваши институты... Но дело не только в этом. Мы живем в обществе, го-мар, все мы - частицы его. И наше, и их общество наделены определенными функциями, которые мы считаем нормальными. К ним относится и функция обороны. Так неужели кто-нибудь решится настаивать на создании ублюдочного общества, лишенного какой-либо из его нормальных функций? Что это будет за общество? Мне не хотелось бы жить в таком, да и никому из нас, я думаю, тоже... Нет, наше общество вполне нас устраивает, и мы не собираемся менять в нем ничего. Вот почему они будут снова вооружаться, и вот почему мы всегда будем готовы к очередному акту самозащиты, как готовимся к нему сейчас. Вы поняли меня, го-мар?
   Наверное, старик понял. Потому что можно было бы сказать и проще: если это последняя война, то что после нее станем делать мы, стратеги? Не захотят ли вечно недовольные налогоплательщики и пакостная пресса вообще обойтись без нас под тем предлогом, что мы требуем слишком много денег, а практической надобности в нашем существовании уже не будет? Нет, мы не собираемся допустить ничего подобного, потому что нам нравится наше занятие и еще потому, что без нас нарушится, равновесие сил, регулирующих ход общественных процессов, и чем это может кончиться - никто предсказать не в состоянии... Наверное, старик понял; во всяком случае он больше ничего говорить не стал, лишь кивнул несколько раз и стал смотреть в стол.
   И тут вскочил Форама. Его тут не должно было быть, лишь недосмотром тех, кому надлежало, можно объяснить, что его вместе с Цоцонго не вывели своевременно и не вернули в приятное уединение, или же в новую лабораторию, или еще куда-нибудь, куда было бы сочтено полезным. Но они остались и слышали то, что им слышать никак не полагалось; но вместо того чтобы, сознавая свой грех, примириться с судьбой, какая после этого могла их постигнуть, Форама выскочил из-за прикрывавшей его колонны и осмелился заговорить.
   - Го-мары! - не сказал, а почти выкрикнул он, хотя рассудок подсказывая ему, что лучше было бы говорить спокойно и уверенно; ничего он не смог с собой поделать, помешал глубоко запрятанный обычно темперамент. - Го-мары, неужели не ясно?.. Все это строится на песке - нет ведь уверенности, что элементы поведут себя строго заданным образом, что природа не несет нам никаких новых неожиданностей. А главное - раз в жизни, да что в жизни раз в истории, может быть, нам представляется возможность, не возможность - необходимость круто повернуть руль, направить историю в ином, лучшем направлении, а мы - а мы пренебрегаем такой возможностью и собираемся идти на громадный риск ради того только, чтобы все осталось по-старому... Го-мары, неужели нельзя опомниться, неужели нельзя...
   Он запнулся, наткнувшись на взгляды - испуганные, недоумевающие, неприязненные, холодные; все глядели не на него, а мимо или сквозь - и все же взгляды эти жалили его. Он умолк, но упрямо стоял, словно готов был ждать ответа до самого конца; стоял, внутренне сам не понимая, что это его вдруг занесло, ужасаясь - не капитан Ульдемир лучше знал, что сейчас надо делать.
   - Почему вы здесь, мар Форама? - негромко, как всегда, спросил Первый Гласный. - Вам придется, полагаю, дать исчерпывающий ответ на этот вопрос несколько позже... (Великий Вещий разгневанно оглянулся; к нему уже спешил подчиненный, другие наверняка ждали за дверью.) Занимайтесь своим делом, мар. На прощанье скажу вам: в политике безумные идеи не нужны. Они вредны. Они враждебны. И не знаю, перевесят ли ваши научные заслуги всю тяжесть того, что вы позволили себе только что.