Рыбоглазый нерешительно вошел. Осмотрел пустую комнату... быстро повернулся, и Байдаров резким точным движением ударил его в подбородок. Служитель расставил руки, глаза его закатились, и он осел на ковер.
Как хороший боксер Байдаров почувствовал, что ударил, пожалуй, несколько слабее, чем нужно: но задерживаться было некогда. Фрейлейн Морге, очевидно, уже выпуталась из одежды - филенки шкафа дрожали под ее ударами. Захватив с собой ее шляпу и меховую накидку, Байдаров вышел.
Служителя он догнал уже у машины. Они вдвоем усадили Таню в кабину, Байдаров старался не подать вида, как он торoпйтся. Он сунул служителю крупную кредитку, н тот удалился, очень довольный неожиданным заработком.
На свежем ночном воздухе Таня почувствовала себя легче. С трудом удерживая покачивающуюся голову, она смотрела недоумевающими глазами на Байдарова, который, быстро набросил на ее плечи накидку фрейлейн и надел шляпу.
- Наберитесь сил, Танечка,- отрывисто прошептал он.-- Через три минуты мы будем свободны.- Включи мотор. Кнопка стартера справа под рулем.
У Тани кружилась голова, перед глазами мелькали красные круги. Держась за рулевое колесо, закусив от напряжения губу, она включила зажигание... ноги привычно нащупали педали газа и сцепления. - Быстрее!
Байдаров опасался сесть за руль сам. Дежурный, увидя за рулем мужчину, мог заподозрить неладное.
Опасность появилась с другой стороны. Откуда-то из темноты показалась неясная сгорбленная фигура. Послышалось звяканье ведра. Заметив Байдарова, фигура остановилась, пригляделась, блеснули стекла очков.
Байдаров уже сжал кулаки и подался вперед, но в это время услышал хлопанье дверей и топот... По ступеням лестницы сбегал рыбоглазый. Он размахивал руками и мычал.
- Поезжайте одни! - бросил Байдаров.- Я задержу их... Прямо к воротам. Ну! - почти крикнул он.
Но Таня, лежа грудью на рулевом колесе, упрямо качнула головой.
- Садитесь... я не поеду без вас,..
Рыбоглазый уже подбегал к машине, как вдруг темная фигура в очках неожиданно бросила ему под ноги ведро. Служитель растянулся на дорожке. Он тут же вскочил на колени, но в глаза ему полетела полная лопатка морского песку, он закрыл лицо руками, мыча и отплевываясь.
Байдарову уже некогда было выяснять, кто так вовремя пришел к ним на помощь. Он только успел бросить "Спасибо, товарищ!" и вскочил в кабину. Машина тронулась.
Оставалась еще одна преграда: ворота и сторож, сидящий в проходной...
Они не успели еще подъехать к воротам, как в кабинете треснула и вылетела прочь филенка стенного шкафа. Царапая грудь и плечи, разрывая платье острыми обломками дерева, фрейлейн Морге ползком выбралась из своей темницы.
Она задыхалась, волосы ее были всклокочены, лицо страшно.
Вскочив на ноги, она метнулась к столу, к телефону...
Дежурный в проходной спокойно посиживал на своем табурете, безмятежно насвистывая какой-то веселый мотивчик.
Телефонный звонок заставил его удивиться - обычно ночью ему никто не звонил. Он перестал свистеть, кашлянул и уже протянул руку к телефонной трубке, как вдруг услышал в ограде знакомый требовательный сигнал.
В окно его будки уперлись слепящие лучи фонарей.
Мешкать было нечего - это подходила машина хозяйки. Махнув рукой на яростно трещавший телефон, дежурный кинулся к рычагу, отворяющему ворота.
Пропустив машину, он спокойно уселся на табурет и снял телефонную трубку.
От первой же услышанной фразы он вскочил, как ужаленный гремучей змеей. Бросив трубку на стол, остервенело дергая из кармана пистолет, кинулся к дверям.
Но белая машина уже подходила к повороту аллеи.
Красный огонек заднего фонаря насмешливо подмигнул дежурному и исчез.
Спасение
Через заднее стекло кабины Березкин увидел стремительно приближающиеся огни. Резко затормозив, машина остановилась. Свет погас, в темноте появилась неясная фигура Байдарова, который нес на руках что-то непод. вижное и, казалось, безжизненное.
Сердце Березкина забилось встревоженно и неровно.
Он поспешно распахнул дверку кабины. Тело Тани безвольно скользнуло по спинке сидения, он подхватил ее за плечи.
- Яша! - испугался Березкин.- Что с ней? Она жива?
- Жива... в обмороке. Дай мне твой нож. Скорее, Сережа...
Раскрыв перочинный нож, Байдаров поспешно вернулся к машине фрейлейн. Звякнула шторка капота, закрывающая мотор...
Поддерживая Таню, Березкин заглянул ей в лицо. Отблески звезд проникали в кабину, при их слабом свете лицо Тани казалось бледным и неживым. Он приложил ладонь к ее щеке - она была пугающе холодной.
И вдруг Сергей услышал тихое, как стон: - Сережа...
- Да, да, Таня! это я! - радостно зашептал Березкин, и тут же почувствовал, как плечи девушки вздрогнули от тяжелых, очевидно, давно сдерживаемых рыданий.
Хлынувшие слезы смочили ему ладонь.
- Таня... ну, что вы, Таня!
- Голова болит... очень...- услышал он слова вперемежку с рыданиями.Сережа, я так рада, что я с вами... я поплачу немного... мне там так страшно было... так хотелось плакать и... и нельзя было.
Слезы ее текли все сильнее и сильнее. Березкин молча гладил ее по голове и кусал губы, чтобы не расплакаться самому.
Вернувшийся Байдаров протиснулся за руль кадиллака.
- Ну, теперь держитесь,- бросил он через плечо.
Машина с места прыжком рванулась вперед, разбрасывая колесами гравий и песок. Почти не сбавляя скорости, Байдаров вылетел на шоссе, развернулся с ходу - задние колеса скользнули юзом по асфальту - погнал машину в сторону Кенна.
Спустя несколько минут к клинике промчался красный лимузин фон Штрипса.
Глубоко засунув руки в карманы прорезиненного пальто, фрейлейн Морге размеренными шагами ходила перед воротами. Волосы ее были наскоро убраны. Лицо бледно, как застывшая гипсовая маска.
У раскрытых дверей проходной стоял окаменевший, как столб, дежурный. Пальцы его рук, вытянутых по швам, слегка вздрагивали.
Лимузин шефа полиции развернулся у ворот, лучи света описали стремительный полукруг. Фрейлейн Морге на ходу заскочила в кабину к фон Штрипсу, тот поспешно подвинулся.
- Обратно на шоссе! - глухо бросила она шоферу.
Фон Штрипс взглянул на ее лицо и не решился задать приготовленные вопросы.
- Они, конечно, поехали в консульство, - высказал он свое соображение.- Я послал вслед агента на мотоцикле с приказом задержать вашу машину. Но они очевидно, пересели на свой кадиллак: вашу машину мы видели здесь на аллее.
- Надо было сообразить это раньше,- процедила сквозь зубы фрейлейн Морге.
- Мой агент все равно обгонит их до стопятидесятого километра,возразил фон Штрипс.- Там он опустит шлагбаум на переезде и задержит их.
Они остановились возле белой машины, брошенной Байдаровым на шоссе. Быстро осмотрели ее. Казалось, все было на месте и в порядке. Даже ключ зажигания торчал в переднем щитке.
- Очевидно они здорово торопились,- заметил шеф полиции.
Фрейлейн Морге села в кабину, завела мотор. Осторожно проехала несколько метров.
- Поезжайте вперед! - крикнула она фон Штрипсу.- Я догоню вас.
До городской дороги она ехала на пониженной скорости, с подозрением прислушиваясь к звуку работающего мотора. Но все шло нормально, и на шоссе она включила высшую передачу.
Ее машина быстро настигла ушедший вперед полицейский лимузин. Фрейлейн Морге уже собиралась обогнать его, как вдруг мотор начал работать с перебоями.
Откуда-то показалась струйка пара.
Остановив машину, она подняла капот мотора и только сейчас обратила внимание, что на вентиляторе, охлаждавшем воду, не было ремня. Вода в радиаторе кипела - быстрая езда была невозможна.
Байдаров и на этот раз оказался умнее, чем она думала.
Стиснув зубы, закрыв глаза, фрейлейн Морге несколько секунд стояла неподвижно над шипевшим перегретым мотором. Потом вернулась в кабину и медленно поехала обратно в клинику.
Тем временем в клинике шел тихий, приглушенный переполох. С растерянными лицами пробегали на цыпочках служители. Слышался взволнованный шепот. Ослепленного песком рыбоглазого отправили в больницу. Он сопротивлялся, мычал, пытался что-то объяснить. Однако никто так и не понял, что он хотел сказать.
Дежурный, закрыв обе двери своей будки, сидел на табурете, нервно вздрагивая при каждом шорохе.
Наконец, суматоха затихла. Кто-то из служителей погасил свет в кабинете главного врача и прикрыл двери.
Коридор опустел. В клинике наступила настороженная тишина.
И никто не заметил, как по коридору проковыляла сгорбленная фигура в синем Халате уборщика. У кабинета фрейлейн фигура остановилась, осторожно сверкнула по сторонам стеклами очков и исчезла за дверями.
...Ночная телефонистка на станции междугородных переговоров в Зиттине приняла вызов из кабинета главного врача клиники N° 11. Телефонистка заторопилась - в списке, по которому разрешались внеочередные разговоры, телефон клиники стоял одним из первых,- она вызвала телефонную станцию в Кенне и попросила срочно соединить ее абонента с советским консульством...
Шоссе черной лентой стремительно уносилось под колеса. Машина гудела, как снаряд, пронизывая плотную стену мрака.
Байдаров больше всего боялся, что их могут догнать здесь на безлюдном шоссе, где не было свидетелей и ничто не мешало агентам шефа полиции расправиться с ними. В том, что где-то за ними следом мчится красный лимузин фон Штрипса, Байдаров не сомневался. Поэтому он вел машину на предельной скорости, которую позволяла дорога и которую мог дать задыхающийся от старости мотор кадиллака.
Стрелка спидометра качалась на цифре 100. Быстрее ехать было опасно: предупредительные сигналы поворотов то и дело возникали у дороги, выхватываемые из ночи мечущимися лучами фонарей.
Мотор изредка чихал на ходу. Байдаров старался придумать, что им делать в том случае, если эта старенькая комбинация из поршней, цилиндров и рычагов откажется работать. И сколько ни думал, ничего хорошего не приходило ему в голову.
Так они проехали уже около ста сорока километров.
Шоссе спустилось в глубокую ложбину, стремительно вынеслось на пригорок. Байдаров увидел несколько желтоватых огоньков переезда, а в стороне от них маленький красный глазок - фонарь опущенного шлагбаума.
- Переезд закрыт! - уронил Байдаров, тормозя разогнавшийся кадиллак.
Березкин осторожно поправил голову Тани, лежавшую на его плече. Он тоже заметил зловещую красную звездочку.
- Может быть, поезд идет?
Со стороны Кенна к переезду подошла чья-то машина.
Шлагбаум поднялся, пропустил ее и опустился опять.
Байдаров помрачнел.
- Сережа, я вас высажу с Таней здесь,- сказал он.- Прячьтесь в кустах. Я попробую проехать вначале один. Если меня задержат - поступай, как договорились.
Он подождал, пока мимо них пройдет машина, которая только что была по ту сторону переезда, и открыл дверку.
- Яша! - вдруг воскликнул Березкин.- Консул!
- Что? Где? -завертел Байдаров головой.
- Сейчас мимо проехал! Это наш консул!
- Ты не ошибся?!
- Нет... я его хорошо разглядел! И шофера его узнал...
Байдаров с маху захлопнул дверку и закрутил рулевое колесо. Красный огонек заднего фонаря машины виднелся уже далеко впереди; но теперь это был огонек спасения, и нужно было догнать его во что бы то ни стало.
Боясь перегрузить мотор, Байдаров осторожно увеличивал скорость. Ему казалось, что красная звездочка начинает удаляться - машина консула шла быстро,- тогда он сильнее нажимал педаль газа, с беспокойствам прислушивался к неровному гулу мотора.
Внезапно, в свете его фонарей промелькнул красный лимузин. Он шел навстречу; за передним стеклом Байдаров разглядел лицо шефа полиции. Их взгляды встретились на мгновение. Байдаров не знал, заметили его или нет; но, посмотрев в зеркало, увидел, как лимузин круто развернулся на шоссе. Пронзительные лучи прожекторов уперлись в заднее стекло кадиллака.
Теперь уже Байдаров нажал педаль до отказа.
Мотор вначале захлебнулся, потом взревел отчаянно.
Огонек машины консула стал приближаться.
Но и огни сзади угрожающе росли...
Байдаров наклонился вперед, напряженно разглядывая дорогу. Он срезал повороты, чтобы не снижать скорости. Задние колеса заносило на виражах, кадиллак трясло и швыряло из стороны в сторону... Мотор резел, допевая свою лебединую песню.
Наконец, отчаянно вопя сигналом, Байдаров поравнялся с машиной консула. Обогнал ее... и в ту же секунду мотор застучал, загремел... кадиллак рванулся в кювет... Судорожным усилием Байдаров успел развернуть его поперек дороги и выпрыгнул на шоссе.
Машина консула остановилась, почти упершись радиатором в кадиллак. Побледневший шофер все еще давил ногой на педаль тормоза и не мог выговорить ни слова.
Красный лимузин проскочил вперед и тоже затормозил Шеф полиции уже бежал к Байдарову с пистолетом в руках.
Из машины вышел консул.
Увидя его, фон Штрипс попятился и сунул пистолет в карман.
- Что здесь происходит? - спросил консул у Байдарова, который с усталой улыбкой вытирал платком потное лицо.-Что за гонки на шоссе?
- Ночная прогулка,- сказал Байдаров.- Выехали подышать свежим воздухом. А это шеф полиции города Зиттина.
- С этим господином мы знакомы,- сказал консул.
- Он был настолько любезен.- продолжал Байдаров,- что решил сопровождать нас, боясь, как бы с нами что не случилось,- Байдаров повернулся к фон Штрилсу.- Очень благодарен вам за заботу, но теперь под защитой нашего консула мы будем в полной безопасности. Не смею вас больше задерживать...
Начало конца
Старки разбудил телефонный звонок. Заместитель редактора поднялся, кряхтя, потирая затекшую поясницу,- диванчик был короток, а Старки ночевал в редакции уже третьи сутки. Навалившись животом на стол, он приложил к уху телефонную трубку и зевнул.
- Что? Что? - вдруг закричал он.- О'Патли! Черт возьми, это ты?.. Откуда ты звонишь?..- тут Старки сразу же оглянулся, как будто кто мог их подслушать, и прикрыл ладонью трубку.- Да, да, слушаю,- взволнованно зашептал он,- говори!
Он схватил блокнот, карандаш, но на первом же слове сломал его. Чертыхнулся, выдернул из стаканчика перо. Он торопился и нервничал. Перо запиналось и брызгало по бумаге. Блокнот полз по столу, он придерживал его локтем и писал, писал, кое-как успевая за словами О'Патли. И чем больше он писал, тем тревожнее и взволнованнее становилось выражение его лица. Наконец, бросил перо.
- Да, да, О'Патли! Сейчас же в набор... Успею! Но как ты оттуда выберешься?..
Телефонная трубка стукнула, видимо, положенная на стол... Послышалось легкое звяканье, похожее на стук стеклянной пробки о горлышко графина... и все замолкло.
- О'Патли! - громко позвал Старки и тут же услышал в трубку грохот пистолетного выстрела...
Раздув ноздри, фрейлейн Морге глубоко втянула в себя кисловатый запах сгоревшего бездымного пороха, поставила пистолет на предохранитель и бросила его в стол. Присела в кресло, сильно сжала голову руками.
Ночные события обрушились на нее с внезапностью удара пули, даже ее железное самообладание дало трещину. Глубоко раненное самолюбие мешало сосредоточиться. А нужно было трезво и спокойно осмыслить все происшедшее, продумать, что делать, как себя вести, если история с Майковой дойдет до советского консула Взбудораженная нервная система требовала разрядки. Из графина на столе фрейлейн Морге налила полный бокал вина. Поднесла ко рту... и почему-то именно в эту минуту в ее сознании возникло перекошенное лицо доктора Шпиглера... Она выпила и поморщилась - даже ее любимое вино имело сегодня какой-то неприятный вкус.
В коридоре послышался торопливый топот каблуков, и в кабинет вбежал фон Штрипс.
Фрейлейн Морге зорко оглядела его взволнованное л-ицо и отвернулась.
- Вы их упустили,- сказала ока.- Эксон снимет с вас шкуру, фон Штрипс.
- К дьяволу вашего Эксона! - огрызнулся шеф полиции, без разрешения бросаясь в кресло.- Кстати, вам тоже не поздоровится.
- Согласна. Мне попадет больше, чем вам. На вашем месте я бы и не беспокоилась. Если вас выгонит Эксон, вы сразу найдете себе место, хотя бы в "Люксе".
- Что я буду делать в "Люксе"?
- У вас представительная внешность, и господин Скарбон с удовольствием возьмет вас швейцаром... Ну, не сверкайте глазами! - оборвала она фон Штрипса и подвинула ему стакан с вином.- Выпейте и расскажите толком, что у вас произошло на шоссе?
Фон Штрипс сделал солидный глоток и с неудовольствием пожевал губами.
- Фу... какая кислятина. По-моему, раньше ваше вино было получше.
- Странно, мне оно тоже показалось кислым. Очевидно, у нас обоих от неприятностей испортился вкус.
Пока фон Штрипс рассказывал о встрече с консулом, она молча расхаживала по кабинету.
- Ну, беда еще не слишком велика,- вставила она, когда шеф полиции закончил свой рассказ.
- Но консул поднимет шум. Он доложит нашему министру и потребует расследования.
- Возможно. Тогда мы скажем, что Майкову в бессознательном состоянии привез к нам шофер легкового такси. Я думаю, мы сможем найти такого шофера,-фон Штрипс?
- Конечно, сможем. А дальше что?
- А дальше все показания доктора Майковой мы выдадим за бред больного воображения. Кстати, она сейчас в таком состоянии, что ее невменяемость подтвердит любая экспертиза. Затем мы скажем, что как только узнали, кто она, сразу же сообщили ее друзьям - журналистам. Те приехали и насильно увезли Майкову из клиники, хотя мы и хотели оказать ей медицинскую помощь.
Фон Штрипс немного оживился.
- Черт знает, как у вас все хорошо получается... Но как все произошло на самом деле?
Проходя за его спиной мимо стенного шкафа, фрейлейн Морге задернула шторой сломанную дверцу.
- Вам полезнее будет думать, что все произошло именно так, как я вам рассказываю. Меня сейчас интересует другое. Вы сказали, что консула кто-то вызвал в Зиттин по телефону?
- Да, я слышал, как он говорил об этом журналистам.
Фрейлейн Морге прищурилась. Немного подумала.
- Вы знаете,- сказала она медленно,- когда я вошла в кабинет, я обнаружила здесь Шпиглера. Он чтото делал у моего стола.
- Вы думаете, что он мог позвонить по телефону? Так он же совсем идиот.
Фрейлейн Морге с сомнением покачала головой.
- А где он сейчас? - спросил фон Штрипс.
- Его перевязывают. Я приняла его за вора и прострелила ему руку.
Она открыла дверь и что-то сказала. Через некоторое время санитар протолкнул в кабинет сгорбленную растрепанную фигуру.
Шляпы на уборщике уже не было. Седые нечесаные космы длинных волос свисали на лицо. Правый рукав грязного халата был завернут, и рука ниже локтя была обмотана белым бинтом. Левой рукой он поддерживал раненую руку и, не поднимая головы, медленно переступал с ноги на ногу. Черты его неподвижного лица, как обычно, не выражали ничего. Тряслась отвисшая синеватая губа.
- Чтобы он мог вызвать по телефону консула? - усомнился фон Штрипс.Ерунда, фрейлейн. Вы только посмотрите на него.
Фрейлейн Морге пристально разглядывала забинтованную руку уборщика с хорошо развитыми мышцами.
- Доктор Шпиглер! - внезапно бросила она, резко как удар бича.Посмотрите на меня!
Уборщик вздрогнул. Он поднял плечи и спрятал между ними голову, как бы ожидая удара. Глаза его часто-часто замигали за стеклами очков.
Мелкими, крадущимися шагами фрейлейн Морге обошла кругом растрепанную фигуру,- фон Штрипс, ничего не понимая, следил за ней. Внезапно она остановилась и, взяв уборщика за отвороты халата, вздернула его голову кверху.
- Почему у вас стали черные глаза, доктор Шпиглер? - И тут же сильным рывком дернула за седые космы волос.
Фон Штрипс ахнул и вскочил на ноги. Под седыми волосами уборшика оказались хорошо знакомые ему рыжие пряди. Такие волосы могли быть только у одного человека в Зиттине...
- О'Патли! - почти завизжал фон Штрипс.- Это он - О'Патли!
Фрейлейн Морге растерялась первый раз в жизни.
Она попыталась что-либо сообразить и не могла. Незнакомое, щемящее чувство паники, смертельной опасности охватило ее. Она отступила на шаг. Закрыла лицо ладонью, как бы желая освободиться от тяжелого бредового видения.
Когда она открыла глаза, то увидела перед собой не сгорбленного, немощного старика, а стройного невысокого мужчину, в синем халате уборщика. Его лицо непостижимо походило на лицо доктора Шпиглера, и только черные глаза были не по-стариковски вызывающе молоды.
Размахивая пистолетом, фон Штрипс уже застегивал на О'Патли наручники.
Редактор "Рабочей газеты" не сопротивлялся. Бежать было некуда, защищаться бессмысленно. Он только стиснул зубы от боли, когда шеф полиции грубо схватил его за раненую руку.
- Вот как,- наконец смогла произнести фрейлейн Морге.- Редактор "Рабочей газеты"?.. Но какой дьявол так подделал ваше лицо?
- Так это вы звонили консулу? - шипел фон Штрипс. Он сильно ткнул О'Патли дулом пистолета в подбородок.
О'Патли покачнулся и не сказал ни слова. Глаза его со странным выражением остановились на столе, где рядом с телефонным аппаратом стояли два недопитые бокала с вином.
Фрейлейн Морге перехватила его взгляд.
- Фон Штрипс,- сказала она быстро,- он не только звонил консулу, он также звонил и в редакцию своей газеты. Немедленно поезжайте и закройте их типографию.
Голова шефа полиции соображала медленнее. Он непонимающе нахмурился.
- Да торопитесь, черт вас возьми! - закричала фрейлейн Морге.- Неужели вы не понимаете, если там успеют напечатать то, что мог им сказать редактор, то вам не устроиться даже в "Люксе"! Тогда в жизни вам останется только одно место... на веревке!
Ударившись плечом о косяк двери, фон Штрипс выскочил из кабинета. Топот его сапог замер в коридоре.
О'Патли остался наедине с фрейлейн Морге.
Не спуская с него глаз, она отступила, с усилием оперлась о стол заложенными за спину руками. Губы и веки ее слегка вздрагивали; но это видел только О'Патли, сама она еще ничего не замечала.
- Значит, господин редактор так заинтересовался нашими делами, что решил под чужой личиной пробраться в клинику.
О'Патли плохо слышал, что говорила фрейлейн Морге. Раненая рука его, затянутая наручниками, сильно ныла. Он попытался поддержать ее другой рукой и не смог.
- Я хочу отметить ваше вредное любопытство,- продолжала фрейлейн Морге.- Вы надели на себя чужую маску. Я сделаю так, что эта маска будет навечно вашим лицом.
Она с усилием выпрямилась, обошла вокруг стола и достала из ящика металлический футляр для ампул. Отвернула крышку.
Футляр был пуст.
- Ага,-сказала она.-Кроме лица доктора Шпиглера, вы также украли еще и ампулу с вирусом. Где она?
О'Патли молча стиснул челюсти.
Нервная судорога пробежала по лицу фрейлейн Морге. Тяжелая усталость сковывала ее движения. Все еще не понимая, что с ней, она снова решила налить вина, взяла графин. Трясущейся рукой перевернула его над бокалом. Что-то легко звякнуло по стеклу и скатилось в бокал.
Глаза у фрейлейн Морге широко открылись. Она хотела крикнуть и не смогла. Наклонилась, вглядываясь.
В бокале лежала длинная стеклянная ампула.
Тонкий конец ее был отломан...
Расплата
Лимузин шефа полиции мигом домчался до здания "Рабочей газеты".
На дверях типографии висел замок. Ни в здании, ни вокруг него не замечалось никакого движения. Фон -Штрипс вытащил платок и облегченно вытер холодный пот.
"Ффу-у! Вот сумасшедшая женщина! Всегда постарается устроить панику там, где и никаких оснований нет. Мало ли кула мог еще звонить проклятый редактор?" Он оставил возле дверей типографии дежурного агента и вернулся к машине.
- В полицию.
"Нужно будет сообщить фрейлейн, что у него в городе, как всегда, все в порядке. Пусть она приводит в порядок свои дела в клинике".
Однако тревога, зародившаяся еще в клинике, не проходила. Всю дорогу шеф полиции озирался по сторонам и ежился от непонятного страха.
Это ощущение не оставило фон Штрипса и в его кабинете. Опускаясь в кресло, он вдруг почувствовал неприятный холод во всем теле и содрогнулся, как от озноба. Провел рукой по лицу. Лоб был влажный и холодный.
Наверное, его все-таки продуло во время этой сумасшедшей гонки по шоссе!
Внезапно за окном кабинета послышалось нарастающее гудение. Фон Штрипс вздрогнул. Мимо окон, по темной улице промчался грузовик, наполненный кричащими людьми.
- Что там такое?
В приемной поднялась суматоха. В кабинет ворвался агент, без головного убора с разбитым в кровь лицом.
Тяжело дыша, он без слов протянул фон Штрипсу измятый листок.
Фон Штрипс похолодел. Уже по цвету бумаги он тут же догадался, где печаталась эта листовка Взглядом затравленного зайца он смотрел на агента. Взял листовку В руки. Буквы плясали перед глазами.
Он сделал усилие, чтобы прочитать заголовок: ЗЛОДЕЯНИЯ КЛИНИКИ № 11. Дальше читать он не смог.
Буквы закружились огненным хороводом. Фон Штрипс качнулся в кресле, выронил листовку и ухватился руками за стол.
За окном опять прогудел грузовик. Люди в кузове что-то свирепо кричали, махали руками.
- Кто?.. Кто это?
- ..Господин шеф,- агент с трудом переводил дух, - это рабочие... рабочие Портового Пригорода и с завода дизелей... Они читали листовку, они едут громить клинику, господин шеф!
- Что. что?
Фон Штрипс схватил телефонную трубку.
- Клиника!.. Клиника, черт побери!..- кричал он к молчавшую трубку и вдруг услышал в ответ мужской голос: - Клиника слушает.
Как хороший боксер Байдаров почувствовал, что ударил, пожалуй, несколько слабее, чем нужно: но задерживаться было некогда. Фрейлейн Морге, очевидно, уже выпуталась из одежды - филенки шкафа дрожали под ее ударами. Захватив с собой ее шляпу и меховую накидку, Байдаров вышел.
Служителя он догнал уже у машины. Они вдвоем усадили Таню в кабину, Байдаров старался не подать вида, как он торoпйтся. Он сунул служителю крупную кредитку, н тот удалился, очень довольный неожиданным заработком.
На свежем ночном воздухе Таня почувствовала себя легче. С трудом удерживая покачивающуюся голову, она смотрела недоумевающими глазами на Байдарова, который, быстро набросил на ее плечи накидку фрейлейн и надел шляпу.
- Наберитесь сил, Танечка,- отрывисто прошептал он.-- Через три минуты мы будем свободны.- Включи мотор. Кнопка стартера справа под рулем.
У Тани кружилась голова, перед глазами мелькали красные круги. Держась за рулевое колесо, закусив от напряжения губу, она включила зажигание... ноги привычно нащупали педали газа и сцепления. - Быстрее!
Байдаров опасался сесть за руль сам. Дежурный, увидя за рулем мужчину, мог заподозрить неладное.
Опасность появилась с другой стороны. Откуда-то из темноты показалась неясная сгорбленная фигура. Послышалось звяканье ведра. Заметив Байдарова, фигура остановилась, пригляделась, блеснули стекла очков.
Байдаров уже сжал кулаки и подался вперед, но в это время услышал хлопанье дверей и топот... По ступеням лестницы сбегал рыбоглазый. Он размахивал руками и мычал.
- Поезжайте одни! - бросил Байдаров.- Я задержу их... Прямо к воротам. Ну! - почти крикнул он.
Но Таня, лежа грудью на рулевом колесе, упрямо качнула головой.
- Садитесь... я не поеду без вас,..
Рыбоглазый уже подбегал к машине, как вдруг темная фигура в очках неожиданно бросила ему под ноги ведро. Служитель растянулся на дорожке. Он тут же вскочил на колени, но в глаза ему полетела полная лопатка морского песку, он закрыл лицо руками, мыча и отплевываясь.
Байдарову уже некогда было выяснять, кто так вовремя пришел к ним на помощь. Он только успел бросить "Спасибо, товарищ!" и вскочил в кабину. Машина тронулась.
Оставалась еще одна преграда: ворота и сторож, сидящий в проходной...
Они не успели еще подъехать к воротам, как в кабинете треснула и вылетела прочь филенка стенного шкафа. Царапая грудь и плечи, разрывая платье острыми обломками дерева, фрейлейн Морге ползком выбралась из своей темницы.
Она задыхалась, волосы ее были всклокочены, лицо страшно.
Вскочив на ноги, она метнулась к столу, к телефону...
Дежурный в проходной спокойно посиживал на своем табурете, безмятежно насвистывая какой-то веселый мотивчик.
Телефонный звонок заставил его удивиться - обычно ночью ему никто не звонил. Он перестал свистеть, кашлянул и уже протянул руку к телефонной трубке, как вдруг услышал в ограде знакомый требовательный сигнал.
В окно его будки уперлись слепящие лучи фонарей.
Мешкать было нечего - это подходила машина хозяйки. Махнув рукой на яростно трещавший телефон, дежурный кинулся к рычагу, отворяющему ворота.
Пропустив машину, он спокойно уселся на табурет и снял телефонную трубку.
От первой же услышанной фразы он вскочил, как ужаленный гремучей змеей. Бросив трубку на стол, остервенело дергая из кармана пистолет, кинулся к дверям.
Но белая машина уже подходила к повороту аллеи.
Красный огонек заднего фонаря насмешливо подмигнул дежурному и исчез.
Спасение
Через заднее стекло кабины Березкин увидел стремительно приближающиеся огни. Резко затормозив, машина остановилась. Свет погас, в темноте появилась неясная фигура Байдарова, который нес на руках что-то непод. вижное и, казалось, безжизненное.
Сердце Березкина забилось встревоженно и неровно.
Он поспешно распахнул дверку кабины. Тело Тани безвольно скользнуло по спинке сидения, он подхватил ее за плечи.
- Яша! - испугался Березкин.- Что с ней? Она жива?
- Жива... в обмороке. Дай мне твой нож. Скорее, Сережа...
Раскрыв перочинный нож, Байдаров поспешно вернулся к машине фрейлейн. Звякнула шторка капота, закрывающая мотор...
Поддерживая Таню, Березкин заглянул ей в лицо. Отблески звезд проникали в кабину, при их слабом свете лицо Тани казалось бледным и неживым. Он приложил ладонь к ее щеке - она была пугающе холодной.
И вдруг Сергей услышал тихое, как стон: - Сережа...
- Да, да, Таня! это я! - радостно зашептал Березкин, и тут же почувствовал, как плечи девушки вздрогнули от тяжелых, очевидно, давно сдерживаемых рыданий.
Хлынувшие слезы смочили ему ладонь.
- Таня... ну, что вы, Таня!
- Голова болит... очень...- услышал он слова вперемежку с рыданиями.Сережа, я так рада, что я с вами... я поплачу немного... мне там так страшно было... так хотелось плакать и... и нельзя было.
Слезы ее текли все сильнее и сильнее. Березкин молча гладил ее по голове и кусал губы, чтобы не расплакаться самому.
Вернувшийся Байдаров протиснулся за руль кадиллака.
- Ну, теперь держитесь,- бросил он через плечо.
Машина с места прыжком рванулась вперед, разбрасывая колесами гравий и песок. Почти не сбавляя скорости, Байдаров вылетел на шоссе, развернулся с ходу - задние колеса скользнули юзом по асфальту - погнал машину в сторону Кенна.
Спустя несколько минут к клинике промчался красный лимузин фон Штрипса.
Глубоко засунув руки в карманы прорезиненного пальто, фрейлейн Морге размеренными шагами ходила перед воротами. Волосы ее были наскоро убраны. Лицо бледно, как застывшая гипсовая маска.
У раскрытых дверей проходной стоял окаменевший, как столб, дежурный. Пальцы его рук, вытянутых по швам, слегка вздрагивали.
Лимузин шефа полиции развернулся у ворот, лучи света описали стремительный полукруг. Фрейлейн Морге на ходу заскочила в кабину к фон Штрипсу, тот поспешно подвинулся.
- Обратно на шоссе! - глухо бросила она шоферу.
Фон Штрипс взглянул на ее лицо и не решился задать приготовленные вопросы.
- Они, конечно, поехали в консульство, - высказал он свое соображение.- Я послал вслед агента на мотоцикле с приказом задержать вашу машину. Но они очевидно, пересели на свой кадиллак: вашу машину мы видели здесь на аллее.
- Надо было сообразить это раньше,- процедила сквозь зубы фрейлейн Морге.
- Мой агент все равно обгонит их до стопятидесятого километра,возразил фон Штрипс.- Там он опустит шлагбаум на переезде и задержит их.
Они остановились возле белой машины, брошенной Байдаровым на шоссе. Быстро осмотрели ее. Казалось, все было на месте и в порядке. Даже ключ зажигания торчал в переднем щитке.
- Очевидно они здорово торопились,- заметил шеф полиции.
Фрейлейн Морге села в кабину, завела мотор. Осторожно проехала несколько метров.
- Поезжайте вперед! - крикнула она фон Штрипсу.- Я догоню вас.
До городской дороги она ехала на пониженной скорости, с подозрением прислушиваясь к звуку работающего мотора. Но все шло нормально, и на шоссе она включила высшую передачу.
Ее машина быстро настигла ушедший вперед полицейский лимузин. Фрейлейн Морге уже собиралась обогнать его, как вдруг мотор начал работать с перебоями.
Откуда-то показалась струйка пара.
Остановив машину, она подняла капот мотора и только сейчас обратила внимание, что на вентиляторе, охлаждавшем воду, не было ремня. Вода в радиаторе кипела - быстрая езда была невозможна.
Байдаров и на этот раз оказался умнее, чем она думала.
Стиснув зубы, закрыв глаза, фрейлейн Морге несколько секунд стояла неподвижно над шипевшим перегретым мотором. Потом вернулась в кабину и медленно поехала обратно в клинику.
Тем временем в клинике шел тихий, приглушенный переполох. С растерянными лицами пробегали на цыпочках служители. Слышался взволнованный шепот. Ослепленного песком рыбоглазого отправили в больницу. Он сопротивлялся, мычал, пытался что-то объяснить. Однако никто так и не понял, что он хотел сказать.
Дежурный, закрыв обе двери своей будки, сидел на табурете, нервно вздрагивая при каждом шорохе.
Наконец, суматоха затихла. Кто-то из служителей погасил свет в кабинете главного врача и прикрыл двери.
Коридор опустел. В клинике наступила настороженная тишина.
И никто не заметил, как по коридору проковыляла сгорбленная фигура в синем Халате уборщика. У кабинета фрейлейн фигура остановилась, осторожно сверкнула по сторонам стеклами очков и исчезла за дверями.
...Ночная телефонистка на станции междугородных переговоров в Зиттине приняла вызов из кабинета главного врача клиники N° 11. Телефонистка заторопилась - в списке, по которому разрешались внеочередные разговоры, телефон клиники стоял одним из первых,- она вызвала телефонную станцию в Кенне и попросила срочно соединить ее абонента с советским консульством...
Шоссе черной лентой стремительно уносилось под колеса. Машина гудела, как снаряд, пронизывая плотную стену мрака.
Байдаров больше всего боялся, что их могут догнать здесь на безлюдном шоссе, где не было свидетелей и ничто не мешало агентам шефа полиции расправиться с ними. В том, что где-то за ними следом мчится красный лимузин фон Штрипса, Байдаров не сомневался. Поэтому он вел машину на предельной скорости, которую позволяла дорога и которую мог дать задыхающийся от старости мотор кадиллака.
Стрелка спидометра качалась на цифре 100. Быстрее ехать было опасно: предупредительные сигналы поворотов то и дело возникали у дороги, выхватываемые из ночи мечущимися лучами фонарей.
Мотор изредка чихал на ходу. Байдаров старался придумать, что им делать в том случае, если эта старенькая комбинация из поршней, цилиндров и рычагов откажется работать. И сколько ни думал, ничего хорошего не приходило ему в голову.
Так они проехали уже около ста сорока километров.
Шоссе спустилось в глубокую ложбину, стремительно вынеслось на пригорок. Байдаров увидел несколько желтоватых огоньков переезда, а в стороне от них маленький красный глазок - фонарь опущенного шлагбаума.
- Переезд закрыт! - уронил Байдаров, тормозя разогнавшийся кадиллак.
Березкин осторожно поправил голову Тани, лежавшую на его плече. Он тоже заметил зловещую красную звездочку.
- Может быть, поезд идет?
Со стороны Кенна к переезду подошла чья-то машина.
Шлагбаум поднялся, пропустил ее и опустился опять.
Байдаров помрачнел.
- Сережа, я вас высажу с Таней здесь,- сказал он.- Прячьтесь в кустах. Я попробую проехать вначале один. Если меня задержат - поступай, как договорились.
Он подождал, пока мимо них пройдет машина, которая только что была по ту сторону переезда, и открыл дверку.
- Яша! - вдруг воскликнул Березкин.- Консул!
- Что? Где? -завертел Байдаров головой.
- Сейчас мимо проехал! Это наш консул!
- Ты не ошибся?!
- Нет... я его хорошо разглядел! И шофера его узнал...
Байдаров с маху захлопнул дверку и закрутил рулевое колесо. Красный огонек заднего фонаря машины виднелся уже далеко впереди; но теперь это был огонек спасения, и нужно было догнать его во что бы то ни стало.
Боясь перегрузить мотор, Байдаров осторожно увеличивал скорость. Ему казалось, что красная звездочка начинает удаляться - машина консула шла быстро,- тогда он сильнее нажимал педаль газа, с беспокойствам прислушивался к неровному гулу мотора.
Внезапно, в свете его фонарей промелькнул красный лимузин. Он шел навстречу; за передним стеклом Байдаров разглядел лицо шефа полиции. Их взгляды встретились на мгновение. Байдаров не знал, заметили его или нет; но, посмотрев в зеркало, увидел, как лимузин круто развернулся на шоссе. Пронзительные лучи прожекторов уперлись в заднее стекло кадиллака.
Теперь уже Байдаров нажал педаль до отказа.
Мотор вначале захлебнулся, потом взревел отчаянно.
Огонек машины консула стал приближаться.
Но и огни сзади угрожающе росли...
Байдаров наклонился вперед, напряженно разглядывая дорогу. Он срезал повороты, чтобы не снижать скорости. Задние колеса заносило на виражах, кадиллак трясло и швыряло из стороны в сторону... Мотор резел, допевая свою лебединую песню.
Наконец, отчаянно вопя сигналом, Байдаров поравнялся с машиной консула. Обогнал ее... и в ту же секунду мотор застучал, загремел... кадиллак рванулся в кювет... Судорожным усилием Байдаров успел развернуть его поперек дороги и выпрыгнул на шоссе.
Машина консула остановилась, почти упершись радиатором в кадиллак. Побледневший шофер все еще давил ногой на педаль тормоза и не мог выговорить ни слова.
Красный лимузин проскочил вперед и тоже затормозил Шеф полиции уже бежал к Байдарову с пистолетом в руках.
Из машины вышел консул.
Увидя его, фон Штрипс попятился и сунул пистолет в карман.
- Что здесь происходит? - спросил консул у Байдарова, который с усталой улыбкой вытирал платком потное лицо.-Что за гонки на шоссе?
- Ночная прогулка,- сказал Байдаров.- Выехали подышать свежим воздухом. А это шеф полиции города Зиттина.
- С этим господином мы знакомы,- сказал консул.
- Он был настолько любезен.- продолжал Байдаров,- что решил сопровождать нас, боясь, как бы с нами что не случилось,- Байдаров повернулся к фон Штрилсу.- Очень благодарен вам за заботу, но теперь под защитой нашего консула мы будем в полной безопасности. Не смею вас больше задерживать...
Начало конца
Старки разбудил телефонный звонок. Заместитель редактора поднялся, кряхтя, потирая затекшую поясницу,- диванчик был короток, а Старки ночевал в редакции уже третьи сутки. Навалившись животом на стол, он приложил к уху телефонную трубку и зевнул.
- Что? Что? - вдруг закричал он.- О'Патли! Черт возьми, это ты?.. Откуда ты звонишь?..- тут Старки сразу же оглянулся, как будто кто мог их подслушать, и прикрыл ладонью трубку.- Да, да, слушаю,- взволнованно зашептал он,- говори!
Он схватил блокнот, карандаш, но на первом же слове сломал его. Чертыхнулся, выдернул из стаканчика перо. Он торопился и нервничал. Перо запиналось и брызгало по бумаге. Блокнот полз по столу, он придерживал его локтем и писал, писал, кое-как успевая за словами О'Патли. И чем больше он писал, тем тревожнее и взволнованнее становилось выражение его лица. Наконец, бросил перо.
- Да, да, О'Патли! Сейчас же в набор... Успею! Но как ты оттуда выберешься?..
Телефонная трубка стукнула, видимо, положенная на стол... Послышалось легкое звяканье, похожее на стук стеклянной пробки о горлышко графина... и все замолкло.
- О'Патли! - громко позвал Старки и тут же услышал в трубку грохот пистолетного выстрела...
Раздув ноздри, фрейлейн Морге глубоко втянула в себя кисловатый запах сгоревшего бездымного пороха, поставила пистолет на предохранитель и бросила его в стол. Присела в кресло, сильно сжала голову руками.
Ночные события обрушились на нее с внезапностью удара пули, даже ее железное самообладание дало трещину. Глубоко раненное самолюбие мешало сосредоточиться. А нужно было трезво и спокойно осмыслить все происшедшее, продумать, что делать, как себя вести, если история с Майковой дойдет до советского консула Взбудораженная нервная система требовала разрядки. Из графина на столе фрейлейн Морге налила полный бокал вина. Поднесла ко рту... и почему-то именно в эту минуту в ее сознании возникло перекошенное лицо доктора Шпиглера... Она выпила и поморщилась - даже ее любимое вино имело сегодня какой-то неприятный вкус.
В коридоре послышался торопливый топот каблуков, и в кабинет вбежал фон Штрипс.
Фрейлейн Морге зорко оглядела его взволнованное л-ицо и отвернулась.
- Вы их упустили,- сказала ока.- Эксон снимет с вас шкуру, фон Штрипс.
- К дьяволу вашего Эксона! - огрызнулся шеф полиции, без разрешения бросаясь в кресло.- Кстати, вам тоже не поздоровится.
- Согласна. Мне попадет больше, чем вам. На вашем месте я бы и не беспокоилась. Если вас выгонит Эксон, вы сразу найдете себе место, хотя бы в "Люксе".
- Что я буду делать в "Люксе"?
- У вас представительная внешность, и господин Скарбон с удовольствием возьмет вас швейцаром... Ну, не сверкайте глазами! - оборвала она фон Штрипса и подвинула ему стакан с вином.- Выпейте и расскажите толком, что у вас произошло на шоссе?
Фон Штрипс сделал солидный глоток и с неудовольствием пожевал губами.
- Фу... какая кислятина. По-моему, раньше ваше вино было получше.
- Странно, мне оно тоже показалось кислым. Очевидно, у нас обоих от неприятностей испортился вкус.
Пока фон Штрипс рассказывал о встрече с консулом, она молча расхаживала по кабинету.
- Ну, беда еще не слишком велика,- вставила она, когда шеф полиции закончил свой рассказ.
- Но консул поднимет шум. Он доложит нашему министру и потребует расследования.
- Возможно. Тогда мы скажем, что Майкову в бессознательном состоянии привез к нам шофер легкового такси. Я думаю, мы сможем найти такого шофера,-фон Штрипс?
- Конечно, сможем. А дальше что?
- А дальше все показания доктора Майковой мы выдадим за бред больного воображения. Кстати, она сейчас в таком состоянии, что ее невменяемость подтвердит любая экспертиза. Затем мы скажем, что как только узнали, кто она, сразу же сообщили ее друзьям - журналистам. Те приехали и насильно увезли Майкову из клиники, хотя мы и хотели оказать ей медицинскую помощь.
Фон Штрипс немного оживился.
- Черт знает, как у вас все хорошо получается... Но как все произошло на самом деле?
Проходя за его спиной мимо стенного шкафа, фрейлейн Морге задернула шторой сломанную дверцу.
- Вам полезнее будет думать, что все произошло именно так, как я вам рассказываю. Меня сейчас интересует другое. Вы сказали, что консула кто-то вызвал в Зиттин по телефону?
- Да, я слышал, как он говорил об этом журналистам.
Фрейлейн Морге прищурилась. Немного подумала.
- Вы знаете,- сказала она медленно,- когда я вошла в кабинет, я обнаружила здесь Шпиглера. Он чтото делал у моего стола.
- Вы думаете, что он мог позвонить по телефону? Так он же совсем идиот.
Фрейлейн Морге с сомнением покачала головой.
- А где он сейчас? - спросил фон Штрипс.
- Его перевязывают. Я приняла его за вора и прострелила ему руку.
Она открыла дверь и что-то сказала. Через некоторое время санитар протолкнул в кабинет сгорбленную растрепанную фигуру.
Шляпы на уборщике уже не было. Седые нечесаные космы длинных волос свисали на лицо. Правый рукав грязного халата был завернут, и рука ниже локтя была обмотана белым бинтом. Левой рукой он поддерживал раненую руку и, не поднимая головы, медленно переступал с ноги на ногу. Черты его неподвижного лица, как обычно, не выражали ничего. Тряслась отвисшая синеватая губа.
- Чтобы он мог вызвать по телефону консула? - усомнился фон Штрипс.Ерунда, фрейлейн. Вы только посмотрите на него.
Фрейлейн Морге пристально разглядывала забинтованную руку уборщика с хорошо развитыми мышцами.
- Доктор Шпиглер! - внезапно бросила она, резко как удар бича.Посмотрите на меня!
Уборщик вздрогнул. Он поднял плечи и спрятал между ними голову, как бы ожидая удара. Глаза его часто-часто замигали за стеклами очков.
Мелкими, крадущимися шагами фрейлейн Морге обошла кругом растрепанную фигуру,- фон Штрипс, ничего не понимая, следил за ней. Внезапно она остановилась и, взяв уборщика за отвороты халата, вздернула его голову кверху.
- Почему у вас стали черные глаза, доктор Шпиглер? - И тут же сильным рывком дернула за седые космы волос.
Фон Штрипс ахнул и вскочил на ноги. Под седыми волосами уборшика оказались хорошо знакомые ему рыжие пряди. Такие волосы могли быть только у одного человека в Зиттине...
- О'Патли! - почти завизжал фон Штрипс.- Это он - О'Патли!
Фрейлейн Морге растерялась первый раз в жизни.
Она попыталась что-либо сообразить и не могла. Незнакомое, щемящее чувство паники, смертельной опасности охватило ее. Она отступила на шаг. Закрыла лицо ладонью, как бы желая освободиться от тяжелого бредового видения.
Когда она открыла глаза, то увидела перед собой не сгорбленного, немощного старика, а стройного невысокого мужчину, в синем халате уборщика. Его лицо непостижимо походило на лицо доктора Шпиглера, и только черные глаза были не по-стариковски вызывающе молоды.
Размахивая пистолетом, фон Штрипс уже застегивал на О'Патли наручники.
Редактор "Рабочей газеты" не сопротивлялся. Бежать было некуда, защищаться бессмысленно. Он только стиснул зубы от боли, когда шеф полиции грубо схватил его за раненую руку.
- Вот как,- наконец смогла произнести фрейлейн Морге.- Редактор "Рабочей газеты"?.. Но какой дьявол так подделал ваше лицо?
- Так это вы звонили консулу? - шипел фон Штрипс. Он сильно ткнул О'Патли дулом пистолета в подбородок.
О'Патли покачнулся и не сказал ни слова. Глаза его со странным выражением остановились на столе, где рядом с телефонным аппаратом стояли два недопитые бокала с вином.
Фрейлейн Морге перехватила его взгляд.
- Фон Штрипс,- сказала она быстро,- он не только звонил консулу, он также звонил и в редакцию своей газеты. Немедленно поезжайте и закройте их типографию.
Голова шефа полиции соображала медленнее. Он непонимающе нахмурился.
- Да торопитесь, черт вас возьми! - закричала фрейлейн Морге.- Неужели вы не понимаете, если там успеют напечатать то, что мог им сказать редактор, то вам не устроиться даже в "Люксе"! Тогда в жизни вам останется только одно место... на веревке!
Ударившись плечом о косяк двери, фон Штрипс выскочил из кабинета. Топот его сапог замер в коридоре.
О'Патли остался наедине с фрейлейн Морге.
Не спуская с него глаз, она отступила, с усилием оперлась о стол заложенными за спину руками. Губы и веки ее слегка вздрагивали; но это видел только О'Патли, сама она еще ничего не замечала.
- Значит, господин редактор так заинтересовался нашими делами, что решил под чужой личиной пробраться в клинику.
О'Патли плохо слышал, что говорила фрейлейн Морге. Раненая рука его, затянутая наручниками, сильно ныла. Он попытался поддержать ее другой рукой и не смог.
- Я хочу отметить ваше вредное любопытство,- продолжала фрейлейн Морге.- Вы надели на себя чужую маску. Я сделаю так, что эта маска будет навечно вашим лицом.
Она с усилием выпрямилась, обошла вокруг стола и достала из ящика металлический футляр для ампул. Отвернула крышку.
Футляр был пуст.
- Ага,-сказала она.-Кроме лица доктора Шпиглера, вы также украли еще и ампулу с вирусом. Где она?
О'Патли молча стиснул челюсти.
Нервная судорога пробежала по лицу фрейлейн Морге. Тяжелая усталость сковывала ее движения. Все еще не понимая, что с ней, она снова решила налить вина, взяла графин. Трясущейся рукой перевернула его над бокалом. Что-то легко звякнуло по стеклу и скатилось в бокал.
Глаза у фрейлейн Морге широко открылись. Она хотела крикнуть и не смогла. Наклонилась, вглядываясь.
В бокале лежала длинная стеклянная ампула.
Тонкий конец ее был отломан...
Расплата
Лимузин шефа полиции мигом домчался до здания "Рабочей газеты".
На дверях типографии висел замок. Ни в здании, ни вокруг него не замечалось никакого движения. Фон -Штрипс вытащил платок и облегченно вытер холодный пот.
"Ффу-у! Вот сумасшедшая женщина! Всегда постарается устроить панику там, где и никаких оснований нет. Мало ли кула мог еще звонить проклятый редактор?" Он оставил возле дверей типографии дежурного агента и вернулся к машине.
- В полицию.
"Нужно будет сообщить фрейлейн, что у него в городе, как всегда, все в порядке. Пусть она приводит в порядок свои дела в клинике".
Однако тревога, зародившаяся еще в клинике, не проходила. Всю дорогу шеф полиции озирался по сторонам и ежился от непонятного страха.
Это ощущение не оставило фон Штрипса и в его кабинете. Опускаясь в кресло, он вдруг почувствовал неприятный холод во всем теле и содрогнулся, как от озноба. Провел рукой по лицу. Лоб был влажный и холодный.
Наверное, его все-таки продуло во время этой сумасшедшей гонки по шоссе!
Внезапно за окном кабинета послышалось нарастающее гудение. Фон Штрипс вздрогнул. Мимо окон, по темной улице промчался грузовик, наполненный кричащими людьми.
- Что там такое?
В приемной поднялась суматоха. В кабинет ворвался агент, без головного убора с разбитым в кровь лицом.
Тяжело дыша, он без слов протянул фон Штрипсу измятый листок.
Фон Штрипс похолодел. Уже по цвету бумаги он тут же догадался, где печаталась эта листовка Взглядом затравленного зайца он смотрел на агента. Взял листовку В руки. Буквы плясали перед глазами.
Он сделал усилие, чтобы прочитать заголовок: ЗЛОДЕЯНИЯ КЛИНИКИ № 11. Дальше читать он не смог.
Буквы закружились огненным хороводом. Фон Штрипс качнулся в кресле, выронил листовку и ухватился руками за стол.
За окном опять прогудел грузовик. Люди в кузове что-то свирепо кричали, махали руками.
- Кто?.. Кто это?
- ..Господин шеф,- агент с трудом переводил дух, - это рабочие... рабочие Портового Пригорода и с завода дизелей... Они читали листовку, они едут громить клинику, господин шеф!
- Что. что?
Фон Штрипс схватил телефонную трубку.
- Клиника!.. Клиника, черт побери!..- кричал он к молчавшую трубку и вдруг услышал в ответ мужской голос: - Клиника слушает.