Милевская Людмила. Кто хочет спать с миллионером?

   Наверное, в качестве доказательства своих срочных дел.
   — Иди уж, — вздохнула та.
   — Я вечером к вам забегу.
   — Забеги, — проскрипела старуха и грустно добавила:
   — Если до вечера доживу.
   Далила воскликнула:
   — Доживете! — и понеслась.
   Она очень спешила и ужасно боялась, что Матюк не дождется ее, уйдет. Вылетев на улицу, Далила нетерпеливо запрыгала на тротуаре, а потом и вовсе выскочила на проезжую часть с воплями:
   — Такси! Такси!
   Пожелавшее проехать мимо такси против такой лобовой атаки не устояло, резко затормозило, из окна послышались мат и угроза:
   — Все равно не повезу!
   Однако повез.
   Но и в машине не угомонилась Далила. Она торопила водителя, ахала, охала, нетерпеливо сучила ногами, мысленно пытаясь представить, какой он, этот Матюк.
   В дом чеха не вошла, а влетела, поражаясь царящей вокруг чистоте. В огромном холле было прибрано, на полу ни пылинки, горы пустых бутылок исчезли. В воздухе витал не тяжелый дух пепла, застарелых бычков и всевозможного пойла, а дорогой аромат французского одеколона.
   — Здравствуйте, — воскликнула Далила и осеклась. Остолбенела.
   — А вот и она! — радостно вскинулся чех.
   За покрытым сукном столом сидели: трезвый и гладко выбритый Граблин, свеженький принаряженный Ванек и…
   И неотразимый Иван Орлов!
   — А где же Матюк? — пятясь, пролепетала Далила.
   — А это, по-твоему, что такое?! — возвестил бодро Граблин. — Это ж и есть наш легендарный Матюк!
   Сокрушительно дружески хлопнув по спине Ивана Орлова, он с симпатией повторил:
   — Это и есть наш Матюк, сто чертей ему в дышло!

Глава 22

   Орлов был поражен не меньше Далилы.
   — Это вы?! — воскликнул он, нервным движением поправляя ворот рубашки, который и без того аккуратно облегал его мощную шею. — Эт-то вы?!
   Граблин немедленно подтвердил:
   — Это она! Сейчас сам увидишь, как коронно играет! Ешкин кот! — восхитился он. — Подряд четыре очка! Даже ты, Иван, отдыхаешь!
   — Потрясающе, — прошептала Далила, не сводя очумелых глаз с Ивана Орлова. — По-тря-са-ю-ще! Это вы!
   Заметив ее ошеломление, Граблин воскликнул с нескрываемой завистью:
   — И вот так перед ним все бабы! Подряд! Лишь глянут — и чуманеют! Да-а, правильно Пушкин сказал: красота — страшенная сила!
   — Это Достоевский сказал, — неуверенно вставил чех и добавил:
   — Точнее, его «Идиот».
   — Какая разница, — отмахнулся Граблин. — Мы же не идиоты, из-за красы Ивана время терять! За дело, господа! За карты! — громогласно заторопил он присутствующих.
   — Я не буду играть! — запротестовала очнувшаяся Далила. — И вообще, я ухожу!
   Орлов тихим голосом подтвердил:
   — Да, мы уходим.
   Граблин не поверил своим ушам.
   — Что-о? — завопил он, бесстрашно бросаясь к гиганту Орлову. — Что я слышу, Матюк? Вы уходите? Оба! Вот так облом! Не пущу! Не позволю!
   — Да погоди ты, — остановил его Ванек. — Не видишь? Похоже, они знакомы.
   — Знакомы? — опешил Граблин.
   — Да, мы знакомы, — подтвердила Далила и решительно вышла.
   Орлов поспешил за ней.
   Чех пожал плечами и озадаченно возвестил:
   — Вот так фокус!
   А Граблин, сраженный пронзительной жалостью к себе, обделенному, растерянно промычал:
   — А как же игра? Матюк что, не играет?
   Ответа ему не последовало — Ванек и сам горевал немыслимым горем.
   Вылетев из дома, Далила пронеслась мимо «Бентли», стоявшего во дворе, и побежала к калитке.
   — Вы куда? Далила Максимовна? — раздалось удивленно ей вслед.
   «И в самом деле, куда я?» — поразилась она.
   Орлов распахнул дверцу «Бентли» и предложил:
   — Вижу, вы без машины, давайте отвезу вас в офис, там и поговорим.
   — Хорошо, — согласилась Далила.
   Однако до офиса Орлов не утерпел.
   — Вы сердитесь на меня? — спросил он, ловко выруливая со двора Ванека на дорогу.
   Она удивилась:
   — Сержусь? За что?
   — За то, что вас обманул.
   — Не обманули, а скрыли, — уточнила Далила и подытожила:
   — Значит, вы и есть второй муж Делягиной Шурочки.
   Он с обидой сказал:
   — Да, Шура не захотела менять фамилию.
   — Что так?
   — Сначала отказывалась, ссылаясь на неблагозвучность моей фамилии.
   — Не захотела быть Матюк? — скрывая улыбку, осведомилась Далила.
   Орлов ее осудил:
   — И вы туда же? Нормальная украинская фамилия, а все насмехаются.
   — Я не насмехаюсь, а всего лишь спросила.
   Он вздохнул:
   — А Шурочка насмехалась. Сказала мне: «Не хочу быть Матючкой», Я взял и сменил фамилию, а когда стал Орловым, выяснилось, что Шура вообще ничего не хочет менять. С этим делом слишком много хлопот в ее положении. Короче, постановила: «Я себе давно не принадлежу, поэтому останусь Делягиной. Хоть покойник и был мерзавцем, но корпорация прогремела под его говорящим именем. Да и меня как Делягину все знают слишком давно. Теперь это брэнд мой». Пришлось с ней согласиться. Шурочка действительно ничего не может менять по одному своему желанию. Все у нее согласно интересам корпорации.
   Далила с любопытством посмотрела на Орлова.
   — А вам не страшно было жениться на такой важной персоне? — спросила она с иронией.
   — Страшно, — признался Орлов, смущенно гипнотизируя лобовое стекло. — Но что было делать? Я Шурочку очень люблю.
   — Думаю, вам несложно любить гендиректора корпорации «Александрия» с годовым доходом о шести нулях. Или у Шурочки больше нулей?
   Он обиделся:
   — На меня намекаете? Хотите сказать, что я ноль? Зря вы так.
   — Вы не правильно поняли, — поспешила оправдаться Далила. — Я всего лишь предположила, что ее доход исчисляется в миллиардах, а не в миллионах рублей.
   — Не знаю, не считал ее денег. Я не альфонс. Я действительно не мыслю жизни без Шурочки.
   — И без этого, — Далила многозначительно похлопала по сиденью машины.
   Орлов рассердился:
   — А вот здесь вы ошибаетесь. Я сам себя содержу. И деньги, которые вам заплатил, не ее, а мои.
   — Вы бизнесом занимаетесь?
   — Я игрок.
   Она усмехнулась:
   — Ах да, вы отличный игрок. Наслышана. И что, это приносит доход?
   — К чему вы клоните? — удивился Орлов. Далила призналась:
   — Теперь я вас подозреваю в убийстве Делягина. Он не обиделся и не взволновался, лишь равнодушно напомнил:
   — Когда Делягина убивали, я в больнице без чувств лежал.
   — Правильно, вы лежали, а за вас старалась Самохина, которая до сих пор в вас влюблена. Вижу, не только женщины научились продуктивно использовать неотразимую внешность. В этом деле некоторые красавцы-мужчины их превзошли.
   Заметив недовольство Орлова, Далила ядовито его успокоила:
   — Спасибо вам хотя бы за то, что традиции чтите и слабый пол ублажаете, а то мода пошла: что ни красавчик, то голубой.
   Не отвечая на ее нападки, он лишь покачал головой и тихо сказал:
   — Вы хороший человек, я уже знаю. Потом вам будет стыдно за эти слова.
   «Что со мной? — удивилась Далила. — Почему я набросилась на него? Не выслушала, не расспросила. Точно, схожу с ума».
   — Простите, — нехотя обронила она, — безусловно, я не права.
   — Я тоже не прав, — признался Орлов. — Сам пришел к вам, надоедал, уговаривал, а правды всей не сказал.
   — Ну, хватит, — усмехнулась Далила, — будем теперь извиняться без толку. Давайте разберемся, раз уж мне второй раз случилось познакомиться с вами.
   Он охотно кивнул:
   — Давайте.
   — Тогда скажите, почему вы так сильно занервничали, когда узнали, что мешок подменил Делягин? Испугались, что Шурочка с мужем была заодно?
   — Нет! — воскликнул Орлов. — И я, и Шурочка думали, что Невестин мешок подменил. Я не знал про аферу Делягина и, если честно, не очень верю в нее. И Шуре об этом не говорил.
   — Кстати, а ваша жена в курсе, что вы обратились ко мне? — настороженно осведомилась Далила.
   Он решительно рубанул рукой воздух:
   — Шура не знает об этом и знать не должна.
   — Почему?
   — Она будет против.
   — Почему?
   Орлов нахмурился, заранее не одобряя того, что собрался сказать.
   — Шура не любит выносить сор из избы, — выдохнул он. — Но я решился, потому что уверен: Делягина убил кто-то другой, а Невестин не виноват.
   — Кто-то другой? — удивилась Далила. — Выходит, вы не верите в виновность Самохиной?
   Орлов рассмеялся:
   — Конечно, не верю.
   Заметив досаду Далилы, он спохватился:
   — Нет, вы не подумайте, я вас ценю. Вы удивительно быстро раскрыли то, к чему менты и близко не подошли, но с Янкой вы ошибаетесь.
   — Странно, если я ошибаюсь, зачем же вы мне заплатили? — поразилась она. — Да еще такую сумасшедшую сумму. Кстати, чему вы в конце нашей прошлой беседы так сильно обрадовались?
   Орлов (совсем как мальчишка) потряс головой и восхищенно воскликнул:
   — Ну вы даете! Чему! Я вам прямо сказал: нанимал двух детективов, а информации ноль. А вы про наши отношения с Янкой быстро узнали, я и глазом моргнуть не успел. Как вам удалось выйти на Граблина?
   Далила кокетливо сообщила:
   — Секрет фирмы.
   — Вот я и подумал, — продолжил Орлов, — если вы так хорошо работаете, то у нас с Шурочкой появляется шанс.
   Далила думала, что он продолжит, но Орлов замолчал, вынуждая ее задать вопрос:
   — Какой шанс?
   — Найти настоящего убийцу Делягина.
   — А почему вы уверены, что Невестин не убивал?
   — Уж простите, я не могу вам всего сказать, но уверен. Абсолютно уверен. И Шурочка тоже уверена. У нас есть основания.
   Далила раздраженно спросила:
   — А если эти основания окажутся мне полезны в расследовании?
   — Очень может быть, — согласился Орлов. — Но я вынужден их скрывать. Из-за Шурочки. Только поэтому вас прошу обойтись без некоторых объяснений. Если Шурочка о моем самоуправстве узнает, она очень расстроится. Я бы этого не хотел.
   Орлов так часто и так охотно произносил имя жены, и при этом так теплел его голос, что Далила невольно подумала: «Похоже, он действительно любит свою Шурочку».
   — Скажите, пожалуйста, только честно, — попросила она и заверила:
   — Это нужно для дела…
   — Вообще-то я редко лгу, — ерзая от нетерпения (перед его «Бентли» плелся «КамАЗ»), признался Орлов.
   — Тогда скажите, у вас продолжаются отношения с Яной?
   Он испуганно уставился на Далилу:
   — Нет, что вы, я не изменяю жене.
   — Ну надо же, какой праведник, — пошутила она.
   — Да нет, я не праведник. Янке, было дело, со всеми подряд изменял, а Шурочке что-то не хочется. Я действительно ее очень люблю.
   «Что там за Шурочка? — стало любопытно Далиле. — Посмотреть бы на нее хоть одним глазком».
   — А почему вы с Яной расстались? — спросила она.
   — Так из-за нее же, из-за Шурочки, — расплылся в теплой улыбке Орлов. — Янка здорово тогда из меня бабки качала. То ей шубу, то бриллианты ей подавай.
   — И где же вы деньги брали?
   — Играл. Я и тогда неплохо играл.
   Далила изумилась:
   — «И тогда»? Что это значит?
   — С того дня, как я познакомился с Шурочкой, мне фантастически, невероятно везет. Как говорится, сумасшедше в картах «поперло».
   Далила напомнила:
   — «Поперло» вам и в любви. Орлов радостно согласился:
   — Да! И в любви мне, и в картах везет!
   — Против всех правил, — шутливо упрекнула его Далила.
   — Против всех правил, да, — просиял он. — Кстати, именно в казино я с Шурочкой и познакомился. В тот вечер она проиграла шестьдесят тысяч баксов, а я двадцать выиграл.
   Далила поспешно спросила:
   — Она любит азартные игры?
   Орлов снова по-детски потряс головой:
   — Что вы, Шурочка терпеть карты не может и меня за них страшно гоняет.
   — Зачем же она играла?
   — Делягин ее достал. Этот подонок ей изменял. Безобразно. В тот вечер она его случайно застукала с секретаршей и с горя лишнего выпила. Потом пошла в казино и проигралась. Но я счастлив, благодаря этому мы с ней познакомились.
   — А Яна начала резать вены, — грустно произнесла Далила, удивленно подумав: «Что это? Неужели упрек?»
   Орлов виновато пожал плечами:
   — А что я мог сделать? Резала не из любви, а из корысти. Янка провинциалка, одна в большом городе. Она зверски в меня вцепилась. Знаете, какие они жадные до сытой, разгульной жизни, провинциалы?
   — Знаю. Вы тоже не столичная штучка.
   Он с гордостью согласился:
   — Да, и я провинциал, но карты меня забросили в самую гущу событий. Благодаря игре я постоянно знакомился с влиятельными людьми. Ведь я не «катала», не шулер, я настоящий игрок.
   — Что это значит?
   — Что я действительно отлично играю. Сейчас мне еще и везет, а тогда я держался только на мастерстве, на тренированной памяти. Естественно, и деньжата водились, и на вечеринки меня приглашали. Короче, Янка неплохо устроилась и не хотела меня терять.
   — И когда она вены порезала, вы ее познакомили с Александром Делягиным, — догадалась Далила.
   Орлов, ерзая на сиденье, тяжко вздохнул:
   — А куда мне было деваться? Она хуже удавки на шее. Так меня в оборот взяла, пикнуть не мог. Не хотел грех на душу брать. Она ж мне грозила руки на себя наложить. Подумал, еще и в самом деле повесится или опять вены вскроет. Это сейчас, когда все быльем поросло, понимаю: артистка, спектакли устраивала. А тогда я эту игру за чистоган принимал и дрейфил. Вот к Делягину ее и пристроил. Это было несложно. Он бабник. У него любовниц — целый гарем. Далила подытожила:
   — Значит, в виновность Самохиной вы не верите.
   — Янка убийца? Абсурд, — воскликнул Орлов.
   — Но почему?
   — Во-первых, я точно знаю, что Янка не убивала. По сути, она овца. Даже в крайней злобе она не способна на сильный поступок. Говорю же, все эти самоубийства ее — дешевый спектакль. К тому же она жутко боится оружия и не умеет стрелять. А во-вторых, Янка меня к вам и направила.
   Далила не удержалась от восклицания:
   — Так я и знала! А как это произошло?
   Орлов нехотя сообщил:
   — Я случайно встретил ее и на проблемы пожаловался. Когда-то мы с Янкой были очень близки. Я не секс имею в виду. Несмотря ни на что, мы друзьями расстались. Короче, Янке я доверяю, поэтому честно ей все рассказал.
   — Честней, чем мне?
   — Да, — рассердился Орлов. — Как есть, так ей и сказал. Янка мне зла не желает.
   Далила сделала вид, что обиделась:
   — А я, выходит, желаю.
   Он в смущении пояснил:
   — Вы мне чужая. Мы с вами едва знакомы. Я не могу вам доверить все наши семейные тайны. Простите, но не могу.
   — Хорошо, опустим эту деталь. Значит, вы уверены, что Самохина не убивала Делягина? — еще раз спросила Далила.
   — Абсолютно, — заверил Орлов. — Я видел, Яну мои проблемы расстроили, она искренне хотела помочь, потому к вам и направила. И даже сама позже к вам пошла, хоть я ее не просил.
   — Это и настораживает. Зачем?
   — Чтобы дать вам исчерпывающую информацию. Два года прошло. В той истории половину я пропустил, половину забыл, а женщины умеют вникать в детали. Узнав о моих неприятностях, Яна очень расстроилась.
   Слушая Орлова, Далила рассеянным взглядом смотрела в окно. До офиса было еще далеко, но они уже въехали в центральную часть города и мчались по Суворовскому проспекту, стремительно приближаясь к Кирочной, где жила тетушка Мара. До ее дома было рукой подать.
   «Прогуляюсь», — взглянув на часы, решила Далила и попросила:
   — Остановите, пожалуйста, прямо здесь.
   — Мы же еще не приехали, — опешил Орлов.
   — И не надо. Вы уже все мне рассказали. Ведь все? — спросила она.
   Пожимая плечами, он растерянно согласился:
   — Кажется, все.
   — Тогда зачем нам ехать в офис? — приветливо улыбнулась Далила и сухо потребовала:
   — Я хочу выйти прямо сейчас.
   Орлов испугался:
   — Вы обиделись?
   — Нет.
   — А как же расследование? — останавливая «Бентли», тревожно спросил он. — Или вы от меня отказались?
   Далила его успокоила:
   — Нет, все нормально.
   — Тогда почему разговор оборвали? Вдруг, ни с того ни с сего.
   — Не вдруг. Тема исчерпана. Рано или поздно всему наступает конец.
   В красивых глазах Орлова отразилась настоящая паника. Он воскликнул:
   — Вы о чем говорите?
   — Я просто болтаю, — усмехнулась Далила и, выходя из машины, по-доброму пояснила:
   — Здесь рядом живет моя тетушка.
   — Ах вот оно что, — вздохнул с облегчением Орлов.

Глава 23

   Распрощавшись с Орловым, Далила (в раздумьях) прошлась по Суворовскому проспекту и, свернув на Кирочную, направилась к дому тетушки Мары. Когда она поравнялась с Таврическим садом, в кармане вдруг задрожал мобильный.
   «Кто это?» — удивилась Далила, поднося к уху трубку.
   Она ни от кого не ждала звонка и удивилась еще сильней, узнав, что звонит Шульгин.
   — Своими фантазиями вы мне голову заморочили, — едва представившись, сердито пробрюзжал он, — поэтому и забыл. Сейф-то мы опечатали.
   — Какой сейф? — растерявшись от неожиданности, спросила Далила.
   — Сейф Делягина. Мы сразу открыть его не смогли (шифра не знали), но опечатали качественно. Потом я тщательно проверял печать. Сейф не открывали.
   — И что из этого следует?
   — Что Самохина не убивала Делягина. И пистолет она взять не могла, да и не было там пистолета.
   — Ах вот вы о чем, — прозрела Далила. — Да-да, я уже поняла, Самохина здесь не замешана. Моя версия совершенно ошибочна. Все было не так.
   — А как? — насторожился Шульгин.
   Она честно призналась:
   — Не знаю. Теперь у меня просто кругом идет голова. И я очень огорчена.
   Он крякнул (смущенно и даже сочувственно) и вдруг сказал:
   — Было б из-за чего огорчаться. Я только тем и занимаюсь, что выстраиваю чертовы версии, а потом сам же их отметаю.
   — Вы меня успокаиваете? — поразилась она.
   — А почему бы и нет, — расхохотался Шульгин и окончательно Далилу потряс, фамильярно осведомившись:
   — Вы что сейчас делаете? Может, живьем поговорим? Встретимся, я сегодня свободен, угощу вас хорошим вином, заодно успокою.
   Она растерянно прошептала:
   — Встретимся? Где? У вас в кабинете?
   — Зачем? Я с удовольствием пригласил бы вас в ресторан.
   — В ресторан?! — испугалась Далила.
   — Ну да, посидим там, без всякого, просто чтобы время убить. Говорю же вам, у меня сегодня беда: не знаю, куда себя деть, непривычно свободен. Это странно даже для воскресенья.
   — Да, сегодня действительно воскресенье, — зачем-то подтвердила Далила и подумала: «Какой у него низкий приятный голос. Почему я раньше не замечала?»
   — Так что с моим приглашением? Вы его принимаете? — слегка смущаясь, спросил Шульгин.
   Она вздохнула:
   — К сожалению, нет. Я к тетушке направляюсь и не могу отложить визит.
   Он проявил настойчивость:
   — Давайте встретимся вечером.
   «Вечером? — совсем уж запаниковала Далила. — Зачем он приглашает меня? Зачем? Господи! Отношения с ним? Я не готова! И платья подходящего нет… И настроения… И… Он мне не пара!»
   — Простите, но вечером я никак не могу. Мне очень жаль. Еще раз простите, — пролепетала она.
   Шульгин басовито кашлянул.
   Далила профессионально отметила: «Его кашель — признак смущения. Большинство мужчин, смущаясь, зевают, а он и зевает, и кашляет».
   Еще она знала, что мужчины чаще всего так смущаются, когда лгут или хотят выказать безразличие там, где их зацепило, — следовательно, все равно лгут.
   Шульгин еще раз кашлянул и проворчал:
   — Не извиняйтесь, сам виноват. О таких вещах предупреждают заранее. Так что там с Орловым? — поспешно меняя тему, уже деловито спросил он.
   Далила, вздохнув с облегчением, торопливо ему сообщила:
   — Представляете, Орлов оказался самим Матюком.
   — Матюком?
   Она напомнила:
   — Дедом Морозом, который крабами отравился и в больницу попал.
   — Да в курсе я, — отмахнулся Шульгин. — Теперь размышляю: зачем он к вам обратился?
   — Я в полной растерянности, — призналась Далила. — Почему он щедро мне заплатил, как только выяснил, что я знаю про его отношения с Яной Самохиной?
   — Вы его об этом спросили?
   — Конечно. Орлов дал логичный ответ, мол, таким образом я ему доказала свою профпригодность. Он двух детективов уже нанимал, а они ничего подобного не накопали.
   Шульгин опять кашлянул:
   — И в самом деле, логично. Что же вас беспокоит?
   Не отвечая, Далила продолжила:
   — Не смутило Орлова и то, что я узнала про его отношения с Шурой Делягиной. Представляете, что у нас получается: Делягин убит, Матюк меняет фамилию и уже как Орлов женится на вдове. А потом просит меня отыскать убийцу покойного. Несмотря на то, что убийца вами найден, наказан и даже мертв. И все это два года спустя. Почему он сейчас спохватился? Почему раньше расследований не затевал?
   — Да-а, странный тип, — задумчиво согласился Шульгин.
   — Более чем. Я Орлову прямо сказала, что теперь подозреваю его.
   Шульгин не одобрил:
   — Это вы зря. Это опасно для вас.
   — Может быть, — согласилась Далила, — но я уповаю на вашу защиту.
   Он рассердился:
   — Каким образом я смогу вас защитить, если вы даже встретиться со мной не хотите?
   Она миролюбиво ему пояснила:
   — Будет достаточно и того, что Орлов знает о нашем с вами сотрудничестве. Думаю, он побоится меня убивать. Он не страдает наивностью и наверняка догадался, что я обязательно вам сообщу об этом открытии.
   Шульгин встрепенулся:
   — Об открытии? О каком?
   — О том, что Матюк оказался Орловым.
   — Ах вот вы о чем. Думаете, это его остановит?
   — Если Орлов не дурак, то да. А, похоже, он далеко не дурак.
   — Дай-то бог, — безрадостно пожелал Шульгин и проникновенно спросил:
   — Когда мы увидимся?
   От такого внимания Далилу потянуло на откровенность. В последние дни Далилу не покидало ощущение, что за ней следят.
   "Сказать Шульгину об этом? — задумалась она и, опомнившись, строго себе приказала:
   — Ему-то как раз говорить и нельзя. Майору поперек горла мое расследование, а я ему еще козырь дам. Сразу поднимет шум, мол, я подвергаю себя опасности, и мне работать с Орловым категорически запретит. Да и то, что следят, не факт. Как я докажу? Сошлюсь на интуицию? Скажу, что чувствую шкурой? Ему станет смешно".
   Шульгин повторил вопрос уже не очень проникновенно, скорей, раздраженно:
   — Когда мы увидимся?
   — На следующей неделе обязательно к вам заскочу, — равнодушно пообещала Далила, удивляясь неожиданному интересу к себе.
   "Что это? — входя в подъезд тетушки Мары, гадала она, находясь в полном смятении чувств. — Майор пытался ухаживать или мне показалось?
   У него умные страдающие глаза.
   А голос! Я раньше не замечала. Теперь почему-то заметила, мне очень понравился голос, низкий, хрипловатый, волнующий. Майор пытался быть нежным…
   Это смешно.
   Но с чего вдруг?
   После обмена колкостями.
   Я постоянно ему дерзила. И он все время старался меня обидеть, заносился, ворчал. А теперь…
   Пригласил.
   Как это все неуклюже!
   Мент есть мент. В нем слишком много цинизма. А как он бывает груб!
   Нет, мы не пара.
   Пара? Да о чем это я? — рассердилась Далила. — Он не в загс, а в ресторан меня приглашал. Что было бы дальше — догадаться нетрудно.
   Правильно сделала, что не пошла.
   Да как он посмел!
   К черту его! Разумеется, к черту!"
   С этими мыслями Далила переступила порог квартиры тетушки Мары. Та, взглянув на лицо племянницы, всплеснула руками и с озорной улыбкой спросила:
   — Ты влюблена?
   — Ужас какой! — отшатнулась Далила. — С чего ты взяла?
   — Ужас? С чего я взяла? — снисходительно усмехнулась тетушка Мара и безжалостно сообщила:
   — С такими глазами ты возвращалась домой, когда Матвей тебя, глупую девочку, под нашей лестницей тискал и до синяков зацеловывал.
   Далила, зардевшись, воскликнула:
   — Ну ты даешь! Не ожидала я, не ожидала пошлости от тебя.
   Одна бровь тетушки Мары взметнулась, вторая даже не дрогнула:
   — Пошлости? Теперь ты так это называешь?
   — Теперь? «Это» я так называла всегда. Пошлость, она и в Африке пошлость.
   — Да нет, раньше ты «это» называла любовью и в пошлости меня не обвиняла, — обиделась тетушка Мара. — Подумаешь, «тискал» сказала. Да, у меня есть привычка говорить прозаично и прямо. Раньше эта привычка не раздражала тебя. А теперь тебя все раздражает.
   Проходя в гостиную, Далила смутилась:
   — Прости. Я свинья. На Димку вчера накричала. С Галиной безобразно поспорила. Облаяла Лизу. А сегодня отшила мента.
   — Что значит — «отшила»?
   — Он в ресторан меня приглашал.
   Тетушка, присаживаясь к столу, печально спросила:
   — Что ж не пошла?
   — Он мне не пара, — призналась Далила. — Мы разные, как север и юг.
   — Это неважно. Деточка, на тебя столько свалилось в последнее время. Ты застыла душой и совсем растерялась. Все будет хорошо, но сначала ты должна отогреться. Сейчас не время капризничать, подойдет любое плечо.
   — Нет, любое не подойдет. И вообще, кто это мне говорит? Ты? Гордая старая дева?
   Тетушка Мара, обреченно махнув рукой, сообщила:
   — Да не дева я, хоть и старая. И от гордости не осталось и следа. Кстати, про какого «мента» ты говорила? — запоздало заинтересовалась она и, между прочим, добавила:
   — У меня в холодильнике вкуснющий пирог.
   — Сейчас все расскажу, за этим я и пришла, — выскакивая на кухню, закричала Далила, — только чайник поставлю. Страшно хочу твоего пирога.
   Потом по обычаю пили чай — тетушка очень любила сидеть с племянницей за столом и, прихлебывая ароматный чай из лечебных трав, болтать о том да о сем под песочный пирог.