Страница:
Молчал долго, забыв про нее. Далила начала унывать, когда он воскликнул:
— А знаете что, мне нравится ваша версия! Пистолет-невидимка! Как он нас всех достал!
Шульгин нервно взъерошил остатки волос и признался:
— Если все так, как вы говорите, тогда вы — гений, а я — дурак. И Невестина зря сгубил, и убийцу покрыл. И будут у меня неприятности.
Далила его успокоила:
— Я не гений, и, боюсь, все было не так.
Он встрепенулся:
— А как?
— Я не знаю. Если честно, надо искать. Не правильно я работаю. С покойника, с Александра Делягина надо было начинать. Кто он? Где родился? Где учился? С кем дружил? Кого любил? Кого ненавидел? Кому не угодил? Что мы знаем о нем?
Шульгин помрачнел:
— Ничего.
— В том-то и дело, — вздохнула Далила. — Короче, выводы рано делать, буду дальше копать. Я вот совсем не уверена, что Орлов такой простачок.
— Думаете, он нарочно жену свою подставляет?
— Ох, если честно, запуталась. Выясню все про Александра Делягина, а потом буду думать.
Посверлив Далилу пронзительным взглядом, Шульгин предположил:
— Темните. Скрываете, да?
Она потрясла головой:
— Нет, ничего я не скрываю. Я действительно уже ни в чем не уверена. Речь идет об убийстве. Ответственность колоссальная. Я вдруг поняла, что нельзя строить версии, имея ноль информации.
— Да где же ноль? — рассердился Шульгин. — Вы меня удивляете! Чем вам не нравится последняя версия?
— В ней слишком много проколов, — горестно призналась Далила.
— Каких?
— Сами судите: если умная интеллигентная Шура убила мужа родного, что ей мешает убить какого-то шантажиста? Почему она платит ему?
Шульгин с недоверием осведомился:
— Вы серьезно?
— Нет, я шучу! — брыкнулась Далила.
— Что ж, охотно вам объясню. Если Шура не может убить шантажиста, это значит только одно: она не знает, кто ее шантажирует. Жилин действует анонимно.
— Но он может ее шантажировать лишь в том случае, если сохранились документы, чертежи и ее заказ на секретный сейф. Шура слишком умна, чтобы выкладывать денежки из-за устных угроз. Я уверена, сейф Шура давно поменяла, так чего ей бояться?
Шульгин кашлянул:
— Есть чего. Шура точно знает, что Невестин Делягина не убивал, а шантажист точно знает, что Шура вышла замуж за Деда Мороза. Этот факт наведет любого на грустные мысли. Она теперь глава корпорации, у нее был любовник, теперь он муж. Узнай я все это во время расследования, и Шура была бы первой подозреваемой. И никакие россказни ее коллег Шурочку не спасли бы.
Далила вскочила:
— В том-то и дело, что Шура слишком умна, чтобы так грубо хлопнуть Делягина! Она первая подозреваемая!
— Успокойтесь, — усмехнулся Шульгин.
Прочитав в его улыбочке: «О женщины, женщины!», Далила действительно успокоилась и вернулась на место, невозмутимо продолжив:
— Шура должна была знать, что жену всегда в числе первых подозревают. Разве не так?
Майор подтвердил:
— И жен, и мужей первыми проверяем. И Шуру подозревали, но всей корпорацией меня убедили, что она ангел. А Невестин подлец. Вы Орлову о шантажисте еще не рассказывали? Интересно бы на реакцию его посмотреть.
— Не рассказывала, но обязательно расскажу, — пообещала Далила. — И на реакцию посмотрю, и на все остальное.
— На что, остальное? — удивился Шульгин. Она пригорюнилась:
— Я серьезно подозреваю Орлова. Будет обидно, если этот безмозглый красавчик обвел меня вокруг пальца. Эта слежка, этот «жигуль» на очень грустные мысли наводят.
Майор решительно опустил ладони на стол и сказал:
— А меня другое наводит на грустные мысли. Вы психолог, вот и занимайтесь своими психами, потому что мне будет обидно увидеть вас с дыркой во лбу. Пора прекращать самодеятельность.
— Даже и не помышляйте меня отодвинуть, — рассердилась Далила. — А психами, к вашему сведению, занимаются психиатры.
— А преступников ловит милиция, а не сапожники и не врачи, — рявкнул Шульгин.
— Слишком редко она их ловит. Лично вы пока не поймали, а я убийцу найду, — отрезала Далила, стремительно направляясь к двери.
Глава 29
Глава 30
Глава 31
— А знаете что, мне нравится ваша версия! Пистолет-невидимка! Как он нас всех достал!
Шульгин нервно взъерошил остатки волос и признался:
— Если все так, как вы говорите, тогда вы — гений, а я — дурак. И Невестина зря сгубил, и убийцу покрыл. И будут у меня неприятности.
Далила его успокоила:
— Я не гений, и, боюсь, все было не так.
Он встрепенулся:
— А как?
— Я не знаю. Если честно, надо искать. Не правильно я работаю. С покойника, с Александра Делягина надо было начинать. Кто он? Где родился? Где учился? С кем дружил? Кого любил? Кого ненавидел? Кому не угодил? Что мы знаем о нем?
Шульгин помрачнел:
— Ничего.
— В том-то и дело, — вздохнула Далила. — Короче, выводы рано делать, буду дальше копать. Я вот совсем не уверена, что Орлов такой простачок.
— Думаете, он нарочно жену свою подставляет?
— Ох, если честно, запуталась. Выясню все про Александра Делягина, а потом буду думать.
Посверлив Далилу пронзительным взглядом, Шульгин предположил:
— Темните. Скрываете, да?
Она потрясла головой:
— Нет, ничего я не скрываю. Я действительно уже ни в чем не уверена. Речь идет об убийстве. Ответственность колоссальная. Я вдруг поняла, что нельзя строить версии, имея ноль информации.
— Да где же ноль? — рассердился Шульгин. — Вы меня удивляете! Чем вам не нравится последняя версия?
— В ней слишком много проколов, — горестно призналась Далила.
— Каких?
— Сами судите: если умная интеллигентная Шура убила мужа родного, что ей мешает убить какого-то шантажиста? Почему она платит ему?
Шульгин с недоверием осведомился:
— Вы серьезно?
— Нет, я шучу! — брыкнулась Далила.
— Что ж, охотно вам объясню. Если Шура не может убить шантажиста, это значит только одно: она не знает, кто ее шантажирует. Жилин действует анонимно.
— Но он может ее шантажировать лишь в том случае, если сохранились документы, чертежи и ее заказ на секретный сейф. Шура слишком умна, чтобы выкладывать денежки из-за устных угроз. Я уверена, сейф Шура давно поменяла, так чего ей бояться?
Шульгин кашлянул:
— Есть чего. Шура точно знает, что Невестин Делягина не убивал, а шантажист точно знает, что Шура вышла замуж за Деда Мороза. Этот факт наведет любого на грустные мысли. Она теперь глава корпорации, у нее был любовник, теперь он муж. Узнай я все это во время расследования, и Шура была бы первой подозреваемой. И никакие россказни ее коллег Шурочку не спасли бы.
Далила вскочила:
— В том-то и дело, что Шура слишком умна, чтобы так грубо хлопнуть Делягина! Она первая подозреваемая!
— Успокойтесь, — усмехнулся Шульгин.
Прочитав в его улыбочке: «О женщины, женщины!», Далила действительно успокоилась и вернулась на место, невозмутимо продолжив:
— Шура должна была знать, что жену всегда в числе первых подозревают. Разве не так?
Майор подтвердил:
— И жен, и мужей первыми проверяем. И Шуру подозревали, но всей корпорацией меня убедили, что она ангел. А Невестин подлец. Вы Орлову о шантажисте еще не рассказывали? Интересно бы на реакцию его посмотреть.
— Не рассказывала, но обязательно расскажу, — пообещала Далила. — И на реакцию посмотрю, и на все остальное.
— На что, остальное? — удивился Шульгин. Она пригорюнилась:
— Я серьезно подозреваю Орлова. Будет обидно, если этот безмозглый красавчик обвел меня вокруг пальца. Эта слежка, этот «жигуль» на очень грустные мысли наводят.
Майор решительно опустил ладони на стол и сказал:
— А меня другое наводит на грустные мысли. Вы психолог, вот и занимайтесь своими психами, потому что мне будет обидно увидеть вас с дыркой во лбу. Пора прекращать самодеятельность.
— Даже и не помышляйте меня отодвинуть, — рассердилась Далила. — А психами, к вашему сведению, занимаются психиатры.
— А преступников ловит милиция, а не сапожники и не врачи, — рявкнул Шульгин.
— Слишком редко она их ловит. Лично вы пока не поймали, а я убийцу найду, — отрезала Далила, стремительно направляясь к двери.
Глава 29
С Галиной Далила не виделась ровно неделю. После неприятного разговора об одиночестве и подруга ей не звонила, и сама она звонить не хотела. Считала себя обиженной. Однако заведенной традиции Далила нарушать не решилась и в субботу с подарками-сладостями отправилась к крестнице Ангелинке.
Уже в прихожей подруги она поняла: Галка мятежно ждала. Она так радостно и виновато на Далиле повисла, так смущенно защебетала, и у Далилы мгновенно так потеплело в груди, что минувшая ссора показалась пустой, незначительной, глупой.
Да и какая там ссора? Не ссора, размолвка…
Да и не размолвка, а так — сбросили все, что скопилось в душе.
— Далька, как я соскучилась! — щебетала Галина, разгребая сваленные в кучу подарки. — Без тебя жить совсем не могу, разучилась. Любое событие утрачивает смысл, если не с кем им поделиться.
Она сияла, искрилась. Ангелина тоже пришла в восторг. Тычась мордочкой в шею крестной, она восхищенно взвизгивала:
— Тя-дя! Тя-дя!
— Мои вы родные, — растроганно пропела Далила, с нежностью прижимая ребенка к груди. — Куда я без вас?
— Ага, куда ты без нас, — обиженно повторила Галина. — Что ж не звонила?
— А ты?
— Что — я? Я боялась. Ты же гордячка, а я в душу лезла без спросу. Посмела. Ты такая ушла!..
— Какая?
— Сердитая. Даже злая. А потом и вовсе забыла про нас.
Далила поставила Ангелину на пол и виновато сказала:
— Я замоталась. И неприятности у меня.
— Да ты что! — испугалась Галина. — И большие?
— Не знаю пока.
— А что случилось?
— Кто-то за мной следит. И давно.
— Что ж молчала?
— Когда была без машины, думала — показалось. А потом прицепился синий «жигуль». Тут уж сомнения все отпали. Из-за этого с Шульгиным поругалась, — разом вывалила все беды Далила.
— А что Шульгин? — удивилась Галина.
— Волнуется за меня.
— Ах, волнуется!
— Да ладно, не начинай.
— А что? Я ничего. Шульгин просто волнуется. И правильно делает. Мало ли что.
Даниле стало смешно.
— Прекращай, — приказала она.
— Что прекращать? — изображая недоумение, осведомилась Галина.
— Тебе не идет.
— Что не идет?
— Быть такой.
— Я искренне.
— Ну да, искренне боишься теперь правду сказать. Не бойся, больше мы не поссоримся.
Галина вознамерилась возразить, но передумала и, всплеснув руками, воскликнула:
— Ой, Далька! А у меня тут настоящие чудеса!
— Надеюсь, не в решете, — пошутила Далила.
— Не знаю пока. Этот, что в трубку молчит, заговорил! Мужским голосом!
— Действительно чудеса. И что сказал?
Галина (и такое бывает) смутилась:
— Да так, ничего.
С большим подозрением уставившись на подругу, Далила потребовала:
— А ну быстро колись. Как все случилось?
— Ой, ты только на меня не ругайся, — попросила Галина, присаживаясь к столу.
Одной рукой она принялась разглаживать скатерть, а другой елозила по груди, словно в поисках сердца.
— Я, может, все сделала и не так, — промямлила она еле слышно и с жаром добавила:
— Да, все не так, но зато он пошел на контакт.
И тут же заключила испуганно:
— Ой, кажется, я стихами заговорила.
— К черту твои стихи, — рассердилась Далила. — Что ты ему сказала? Быстрей, не тяни!
С плаксивым причитанием Галина поведала:
— Я в последние дни была сама не своя. Ты ушла, не звонишь, мы с Линкой одни. Такое навалилось на меня одиночество. Я расстроилась из-за тебя. Ты тоже все время одна. У вас с Матвеем была такая семья. Все вам завидовали. Я, честное слово, завидовала, как стерва последняя. Как сволочь! Как гадина! Ненавижу себя!
— За что?
— Это я твое счастье сглазила! Из-за меня тебя бросил Матвей!
— Здрасте! — возмутилась Далила. — При чем здесь Матвей?
— До свидания! — вскочила Галина. — Ты дурочкой не прикидывайся!
— Ну, слава богу. Уже и то хорошо, что ты на себя стала похожа. Не злись, а рассказывай.
— А я что делаю? Он позвонил и, как обычно, молчит. Дышит в трубку, а я, как всегда, говорю, жалуюсь.
Далила схватилась за голову и, ужаснувшись, воскликнула:
— Про одиночество снова его грузила!
Галина гордо призналась:
— Да. Я плакала и рыдала. Я жаловалась. И своего добилась. Он не выдержал и заговорил.
— И что сказал?
— Утешал.
— Каким образом?
— Обещал, что жизнь потихоньку наладится, что у Линки отец появится, что и меня, непутевую и дурную, тоже можно любить. И кто-нибудь обязательно в скором времени сильно полюбит. Меня.
— Так и сказал? — поразилась Далила. — «Непутевую и дурную»?
Галина хитро хихикнула:
— Да нет же. Это я так говорю, а он утешал интеллигентно и вежливо. Я только смысл передаю.
— Все ясно, передаешь в доступной мне форме. И чем закончился ваш разговор?
— А ничем. Нас случайно прервали.
— Или нарочно.
Далила расстроилась, горестно подперла щеку ладонью.
— Думаешь, не позвонит? — всполошилась Галина.
— Откуда я знаю? Ты бабскими глупостями побольше его грузи, и будет у вас все о'кей.
— А мне его голос понравился. Ласковый, проникновенный такой. Вежливый. И молодой. Ой, кажется, я опять стихами…
— Ты скоро петь и плясать от счастья начнешь, — усмехнулась Далила и зловредно добавила:
— Как хорошо не иметь мозгов. Радует решительно все.
Сказав это, она вдруг подумала, что в общении с Галкой не подбирает ни мыслей, ни слов — несет все подряд, как глупая баба.
«А если что мне не понравится, о-о-о! Я сразу в обиды, в амбиции», — осудила она себя и, пропитавшись виной, миролюбиво воскликнула:
— Ладно, девчонки, давайте тортом и чаем отпразднуем примирение, и айда в сквер гулять!
На прогулке к Далиле снова вернулось чувство опасности. Ей все время казалось, что за ними следят. Спина и затылок горели от взгляда, причем от мужского.
Женщины иногда отлично умеют ловить мужской взгляд спиной и затылком. Однако сколько Далила ни вертела по сторонам головой, преследователя не находила.
Впереди, размахивая березовым прутиком, топотала счастливая Ангелина. Рядом щебетала Галина о своих снах и предчувствиях.
Подруга воспряла, одержимая мыслями о переменах в своей судьбе. Поскольку судьба была чрезвычайно плохая, перемены ожидались только хорошие. Под напором впечатлений Галины Далила слегка успокоилась, а потом и вовсе забыла о спине и затылке. И они перестали ловить чужой взгляд.
Наконец, утомленные долгой прогулкой, подруги направились к дому. Ощущение чужого сверлящего взгляда вернулось в затылок и в спину уже у подъезда. Далила несла Ангелину: обвив шею крестной руками, девчушка сладко дремала. Галина, готовясь войти в лифт, обстоятельно складывала коляску — коляска не складывалась. Дворовая собака, дружелюбно виляя облезлым хвостом, с интересом наблюдала «процессию». Картинка, в общем-то, мирная, безобидная, и вдруг этот взгляд, настороженный, тревожный. И вместе с тем очень уверенный.
Внутри у Далилы похолодело. Она остановилась, оцепенела, но все же заставила себя оглянуться.
Оглянулась и обмерла. По двору почти бежал и решительно их догонял тот самый человек, который принимал у Галины роды.
От неожиданности Далила испугалась и растерялась сначала, а потом с облегчением улыбнулась, подумав: «Значит, я не ошиблась и правильно вычислила. Он и звонил все это время, он в трубку дышал. А теперь отважился подойти. Вот и не верь после этого снам».
Далила украдкой глянула на Галину, которая воевала с коляской, не подозревая о том, что перемены не назревают, а практически в спину стучат.
«Галка спасителя своего и не узнает. Не помнит его, мельком видела, да и было ей не до спасителей — рожала на заднем сиденье его машины. Зато он, похоже, прекрасно помнит ее», — порадовалась Далила, переводя взгляд на мужчину.
Похоже, он действительно серьезно себя настроил. Встретившись глазами с Далилой, он не смутился, не сбавил шаг. Она хотела ему помахать рукой, но не могла, мешала спящая Лина. Пришлось ограничиться милой улыбкой. Он в ответ улыбнулся, он почти их нагнал и…
И что-то случилось. Вдруг лицо его вытянулось изумленно, нахмурилось. Он резко свернул на тропинку, ведущую к гаражам, и удалялся теперь так же решительно, как только что догонял. Он стремительно уходил.
Все произошло так внезапно, что Далила ничего не успела подумать, не то что понять. Открыв рот, она стояла, прижимая к груди Ангелину.
Из оцепенения ее вывел голос Галины. Подруга радостно охнула:
— Ой, кто это? Ванек!
Далила повернула голову и наконец все поняла. Сверкая улыбками и помахивая букетами, на подруг надвигались противоестественно трезвый Граблин и хмельной от любви Ванек. Эти гусары приближались неотвратимо и нагло, самовлюбленно и фамильярно. Было очевидно: еще два шага, и подруг будут мять и тискать в объятиях.
«Это и понял Галкин спаситель, — догадалась Далила, — потому и свернул».
Все произошло как по писаному: чех сунул букет Галине и с пафосом сообщил:
— Я вас вижу и снова жив!
— А я сейчас выпью и вновь оживу! — с оптимизмом воскликнул Граблин, вручая Далиле цветы.
Она цветы приняла, но, отшатнувшись, предупредила:
— Я не буду играть!
Граблин снисходительно разрешил:
— И не надо. Покончено с играми. Теперь будет все по-серьезному.
— Ваше заявление воспринимается как угроза, — вполне искренне сказала Далила.
Уже в прихожей подруги она поняла: Галка мятежно ждала. Она так радостно и виновато на Далиле повисла, так смущенно защебетала, и у Далилы мгновенно так потеплело в груди, что минувшая ссора показалась пустой, незначительной, глупой.
Да и какая там ссора? Не ссора, размолвка…
Да и не размолвка, а так — сбросили все, что скопилось в душе.
— Далька, как я соскучилась! — щебетала Галина, разгребая сваленные в кучу подарки. — Без тебя жить совсем не могу, разучилась. Любое событие утрачивает смысл, если не с кем им поделиться.
Она сияла, искрилась. Ангелина тоже пришла в восторг. Тычась мордочкой в шею крестной, она восхищенно взвизгивала:
— Тя-дя! Тя-дя!
— Мои вы родные, — растроганно пропела Далила, с нежностью прижимая ребенка к груди. — Куда я без вас?
— Ага, куда ты без нас, — обиженно повторила Галина. — Что ж не звонила?
— А ты?
— Что — я? Я боялась. Ты же гордячка, а я в душу лезла без спросу. Посмела. Ты такая ушла!..
— Какая?
— Сердитая. Даже злая. А потом и вовсе забыла про нас.
Далила поставила Ангелину на пол и виновато сказала:
— Я замоталась. И неприятности у меня.
— Да ты что! — испугалась Галина. — И большие?
— Не знаю пока.
— А что случилось?
— Кто-то за мной следит. И давно.
— Что ж молчала?
— Когда была без машины, думала — показалось. А потом прицепился синий «жигуль». Тут уж сомнения все отпали. Из-за этого с Шульгиным поругалась, — разом вывалила все беды Далила.
— А что Шульгин? — удивилась Галина.
— Волнуется за меня.
— Ах, волнуется!
— Да ладно, не начинай.
— А что? Я ничего. Шульгин просто волнуется. И правильно делает. Мало ли что.
Даниле стало смешно.
— Прекращай, — приказала она.
— Что прекращать? — изображая недоумение, осведомилась Галина.
— Тебе не идет.
— Что не идет?
— Быть такой.
— Я искренне.
— Ну да, искренне боишься теперь правду сказать. Не бойся, больше мы не поссоримся.
Галина вознамерилась возразить, но передумала и, всплеснув руками, воскликнула:
— Ой, Далька! А у меня тут настоящие чудеса!
— Надеюсь, не в решете, — пошутила Далила.
— Не знаю пока. Этот, что в трубку молчит, заговорил! Мужским голосом!
— Действительно чудеса. И что сказал?
Галина (и такое бывает) смутилась:
— Да так, ничего.
С большим подозрением уставившись на подругу, Далила потребовала:
— А ну быстро колись. Как все случилось?
— Ой, ты только на меня не ругайся, — попросила Галина, присаживаясь к столу.
Одной рукой она принялась разглаживать скатерть, а другой елозила по груди, словно в поисках сердца.
— Я, может, все сделала и не так, — промямлила она еле слышно и с жаром добавила:
— Да, все не так, но зато он пошел на контакт.
И тут же заключила испуганно:
— Ой, кажется, я стихами заговорила.
— К черту твои стихи, — рассердилась Далила. — Что ты ему сказала? Быстрей, не тяни!
С плаксивым причитанием Галина поведала:
— Я в последние дни была сама не своя. Ты ушла, не звонишь, мы с Линкой одни. Такое навалилось на меня одиночество. Я расстроилась из-за тебя. Ты тоже все время одна. У вас с Матвеем была такая семья. Все вам завидовали. Я, честное слово, завидовала, как стерва последняя. Как сволочь! Как гадина! Ненавижу себя!
— За что?
— Это я твое счастье сглазила! Из-за меня тебя бросил Матвей!
— Здрасте! — возмутилась Далила. — При чем здесь Матвей?
— До свидания! — вскочила Галина. — Ты дурочкой не прикидывайся!
— Ну, слава богу. Уже и то хорошо, что ты на себя стала похожа. Не злись, а рассказывай.
— А я что делаю? Он позвонил и, как обычно, молчит. Дышит в трубку, а я, как всегда, говорю, жалуюсь.
Далила схватилась за голову и, ужаснувшись, воскликнула:
— Про одиночество снова его грузила!
Галина гордо призналась:
— Да. Я плакала и рыдала. Я жаловалась. И своего добилась. Он не выдержал и заговорил.
— И что сказал?
— Утешал.
— Каким образом?
— Обещал, что жизнь потихоньку наладится, что у Линки отец появится, что и меня, непутевую и дурную, тоже можно любить. И кто-нибудь обязательно в скором времени сильно полюбит. Меня.
— Так и сказал? — поразилась Далила. — «Непутевую и дурную»?
Галина хитро хихикнула:
— Да нет же. Это я так говорю, а он утешал интеллигентно и вежливо. Я только смысл передаю.
— Все ясно, передаешь в доступной мне форме. И чем закончился ваш разговор?
— А ничем. Нас случайно прервали.
— Или нарочно.
Далила расстроилась, горестно подперла щеку ладонью.
— Думаешь, не позвонит? — всполошилась Галина.
— Откуда я знаю? Ты бабскими глупостями побольше его грузи, и будет у вас все о'кей.
— А мне его голос понравился. Ласковый, проникновенный такой. Вежливый. И молодой. Ой, кажется, я опять стихами…
— Ты скоро петь и плясать от счастья начнешь, — усмехнулась Далила и зловредно добавила:
— Как хорошо не иметь мозгов. Радует решительно все.
Сказав это, она вдруг подумала, что в общении с Галкой не подбирает ни мыслей, ни слов — несет все подряд, как глупая баба.
«А если что мне не понравится, о-о-о! Я сразу в обиды, в амбиции», — осудила она себя и, пропитавшись виной, миролюбиво воскликнула:
— Ладно, девчонки, давайте тортом и чаем отпразднуем примирение, и айда в сквер гулять!
На прогулке к Далиле снова вернулось чувство опасности. Ей все время казалось, что за ними следят. Спина и затылок горели от взгляда, причем от мужского.
Женщины иногда отлично умеют ловить мужской взгляд спиной и затылком. Однако сколько Далила ни вертела по сторонам головой, преследователя не находила.
Впереди, размахивая березовым прутиком, топотала счастливая Ангелина. Рядом щебетала Галина о своих снах и предчувствиях.
Подруга воспряла, одержимая мыслями о переменах в своей судьбе. Поскольку судьба была чрезвычайно плохая, перемены ожидались только хорошие. Под напором впечатлений Галины Далила слегка успокоилась, а потом и вовсе забыла о спине и затылке. И они перестали ловить чужой взгляд.
Наконец, утомленные долгой прогулкой, подруги направились к дому. Ощущение чужого сверлящего взгляда вернулось в затылок и в спину уже у подъезда. Далила несла Ангелину: обвив шею крестной руками, девчушка сладко дремала. Галина, готовясь войти в лифт, обстоятельно складывала коляску — коляска не складывалась. Дворовая собака, дружелюбно виляя облезлым хвостом, с интересом наблюдала «процессию». Картинка, в общем-то, мирная, безобидная, и вдруг этот взгляд, настороженный, тревожный. И вместе с тем очень уверенный.
Внутри у Далилы похолодело. Она остановилась, оцепенела, но все же заставила себя оглянуться.
Оглянулась и обмерла. По двору почти бежал и решительно их догонял тот самый человек, который принимал у Галины роды.
От неожиданности Далила испугалась и растерялась сначала, а потом с облегчением улыбнулась, подумав: «Значит, я не ошиблась и правильно вычислила. Он и звонил все это время, он в трубку дышал. А теперь отважился подойти. Вот и не верь после этого снам».
Далила украдкой глянула на Галину, которая воевала с коляской, не подозревая о том, что перемены не назревают, а практически в спину стучат.
«Галка спасителя своего и не узнает. Не помнит его, мельком видела, да и было ей не до спасителей — рожала на заднем сиденье его машины. Зато он, похоже, прекрасно помнит ее», — порадовалась Далила, переводя взгляд на мужчину.
Похоже, он действительно серьезно себя настроил. Встретившись глазами с Далилой, он не смутился, не сбавил шаг. Она хотела ему помахать рукой, но не могла, мешала спящая Лина. Пришлось ограничиться милой улыбкой. Он в ответ улыбнулся, он почти их нагнал и…
И что-то случилось. Вдруг лицо его вытянулось изумленно, нахмурилось. Он резко свернул на тропинку, ведущую к гаражам, и удалялся теперь так же решительно, как только что догонял. Он стремительно уходил.
Все произошло так внезапно, что Далила ничего не успела подумать, не то что понять. Открыв рот, она стояла, прижимая к груди Ангелину.
Из оцепенения ее вывел голос Галины. Подруга радостно охнула:
— Ой, кто это? Ванек!
Далила повернула голову и наконец все поняла. Сверкая улыбками и помахивая букетами, на подруг надвигались противоестественно трезвый Граблин и хмельной от любви Ванек. Эти гусары приближались неотвратимо и нагло, самовлюбленно и фамильярно. Было очевидно: еще два шага, и подруг будут мять и тискать в объятиях.
«Это и понял Галкин спаситель, — догадалась Далила, — потому и свернул».
Все произошло как по писаному: чех сунул букет Галине и с пафосом сообщил:
— Я вас вижу и снова жив!
— А я сейчас выпью и вновь оживу! — с оптимизмом воскликнул Граблин, вручая Далиле цветы.
Она цветы приняла, но, отшатнувшись, предупредила:
— Я не буду играть!
Граблин снисходительно разрешил:
— И не надо. Покончено с играми. Теперь будет все по-серьезному.
— Ваше заявление воспринимается как угроза, — вполне искренне сказала Далила.
Глава 30
На самом деле как угрозу Далила воспринимала не только сообщение Граблина, но и его самого, и его закадычного друга Ванека. С первого взгляда на них она поняла: тут есть чего испугаться. Эти «гусары» в свою бесшабашную жизнь особо не приглашали, но уж если ты к ним случайно попала, не мешкая думай, как выйти из приключения живой и невредимой.
Такого вот нелестного мнения была она о дружках Галины. И все же явление чеха и Граблина Далила восприняла как подарок судьбы. Ее мучил вопрос, на который хотелось немедленно получить ответ: кто он, этот Орлов? Своих ответов было немало: убийца, альфонс, интриган, манипулятор, хитрец. Или действительно наивный влюбленный.
Чех и Граблин, похоже, значительно больше знали о счастливце Матюке-Орлове. Во всяком случае, они не могли не иметь представление о человеке, которому не единожды проиграли. Именно поэтому Далила (несмотря на внутреннее огорчение) была рада их видеть.
Дело в том, что после разговора с Шульгиным Далила встретилась с Иваном Орловым. О плодах своей деятельности она поведала скупо: на шантаж намекнула, а вот имя шантажиста и не подумала называть.
Орлов не юлил и, похоже, был рад открыться.
— Да, есть шантаж, — признал он охотно. — Потому к вам и пришел, но как вы догадались?
— Нашла шантажиста, — пристально глядя в глаза Орлова, сообщила Далила.
Он был потрясен:
— Вы даже шантажиста нашли? Гениально!
Такая доверчивость ее удивила. По самому элементарному разумению как минимум надо бы узнать, кто шантажист и оценить верность ее догадок, а потом уже выражать восхищение.
«Этот красавчик и в самом деле так верит в мою непогрешимость? Или прикидывается дурачком? — мысленно усмехнулась Далила. — Что ж, посмотрим, какую он затеял игру!»
Она молча ждала вопросов, но Орлов не спешил их задавать. Он безмятежно смотрел на Далилу — зуд нетерпения явно его не томил.
«Он все знает», — решила она, упрямо выдерживая длинную паузу.
— Вам что, не интересно, кто вас шантажирует? Или вы в курсе? — наконец спросила она, осознав, что вопросов с его стороны не последует.
Орлов лениво пожал плечами:
— Нет, я жду.
— А ваша жена?
Его брови тревожно дрогнули:
— Что «жена»?
— Жена ваша знает, кто ее шантажирует?
— Шурочка только гадает и плачет.
— Плачет? — удивилась Далила.
— Да, потому я и затеял расследование. Она очень боится.
— Кого?
Орлов изумленно уставился на Далилу:
— Как «кого»? Злодея. Убийцу.
— Про какого злодея вы говорите? — растерялась она.
— Про того, который убил Делягина.
— Неужели Шурочка думает, что ее шантажирует тот, кто убил Александра Делягина?
— Ну да.
— Потрясающе! — вырвалось у Далилы.
— Что вас так потрясло? — раздраженно осведомился Орлов. — Это же очевидно. Шура ошиблась, подозревая Невестина. Шура хотела исправить ошибку, но было поздно. Невестин повесился.
Далила предположила:
— Или его повесили.
— Да, — согласился Орлов, — возможно, его повесили. Вот Шура с тех пор и гадает, кто убил ее мужа.
— Слишком долго гадает.
— Что вы хотите этим сказать? — рассердился Орлов. — Шура не убивала!
— Почему же она не ищет убийцу? Или все-таки ищет?
— Вы думаете, она меня к вам послала?
На самом деле Далила не знала.
— Пока я пытаюсь понять, — честно призналась она. — Слишком много противоречий в том стройном ряду, который вы пытаетесь мне навязать.
Орлов вскочил:
— Я вам ничего не навязывал! Напротив, я как рыба об лед молчу! Вы сами все раскопали!
— Вернитесь, пожалуйста, в кресло, — мягко потребовала Далила. — И объясните мне, что все это значит?
Он сел и буркнул:
— Я вас не понимаю.
— А я вас. Вы все от меня скрываете, но просите о расследовании. Нормальные люди так не поступают. Если вам интересна истина, вы должны делиться со мной информацией. Пока же выходит черт знает что: вы платите мне сумасшедшие деньги за то, что я получаю сведения, которые вам изначально известны.
— Не правда! — воскликнул Орлов.
— Неужели? — рассмеялась Далила. — Значит, я ошибаюсь. Ведь это я вам открыла глаза на вашу связь с Самохиной Яной. И о том, что вы Дед Мороз, лишь благодаря мне вы узнали. И про то, что вы женаты на Шурочке, узнали вы от меня. Даже о том, что вы уже не Матюк, а Орлов, я вам сказала. Что еще я должна узнать?
— Ничего.
— Очень рада, значит, я все уже знаю из того, что вы могли рассказать мне при первой встрече. Что дальше? Теперь могу приступать к расследованию? Или вам оно не интересно?
Красивые брови Орлова снова дрогнули и взлетели.
— Считаете, я убил мужа Шурочки? — спросил он упавшим голосом.
Далила грозно воскликнула:
— Вы игрок. Какую роль вы отвели мне в этой грязной игре? Признавайтесь!
— Нет никакой игры!
— Нет игры? А разве не вы со мной в кошки-мышки играли?
— Да, я скрывал кое-что, — уныло согласился Орлов. — Скрывал из-за Шуры. Ее шантажируют. Она плачет, трясется от страха, твердит: «Это убийца».
— И все же платит ему.
— Да, шантажист не стесняется в требованиях. Ставки растут.
— А вам жалко денег жены, на которые вы смотрите как на свои.
— Мне жалко Шуру! — в отчаянии крикнул Орлов.
— Пусть так, — кивнула Далила, — в конце концов, ваши нервы не выдерживают, и вы нанимаете детективов.
— Какие они детективы? Только деньги зря брали.
— Вы и от них все скрывали? — ядовито поинтересовалась Далила.
Орлов подтвердил деловито:
— Конечно. Я не дурак лишнее болтать про себя. Вы сами узнали, значит, так надо. Я не огорчен и даже уверен, что мне это будет полезно. А сам я никогда не спешу про себя болтать. Теперь я жду от вас разъяснений.
— Каких?
— Кто посмел шантажировать мою жену?
— Вы хотите сказать, что не знаете, кто шантажирует Шуру?
— Конечно, не знаю.
Далила, гипнотизируя взглядом Орлова, зловеще ему сообщила:
— Жилин.
В одно это слово она постаралась вложить весь артистизм, который ей был отпущен природой. Но природа, видимо, поскупилась, потому что Орлов невозмутимо спросил:
— Что за Жилин?
— Неужели вам не знакома эта фамилия? — удивилась она.
— Впервые слышу.
— А Ирину Ивановну Жилину вы разве не знаете?
— Нет, не знаю, — уверенно ответил Орлов.
— Это странно.
— Что тут странного? Не знаю, и все. Я много чего не знаю. А кто она, эта Ирина Ивановна?
Далила напомнила:
— Ирина Ивановна врач. Она вас от смерти спасла, когда вы крабами отравились.
Орлов просиял:
— Ах вот вы о ком! Да-да, Ирина Ивановна! Ну как же! Конечно, я знаю ее!
— Ее фамилия Жилина.
Он удивился:
— Правда? Кажется, я не знал. Жилина. Отличная фамилия, ну и что?
— Ее муж шантажирует Шуру, — сообщила Далила — и на этот раз проняла Орлова.
— Муж Ирины Ивановны шантажирует Шурочку? — воскликнул он ошарашенно. — Этот, как его… Жилин? Жилин-то здесь при чем? Вы что, с ним знакомы?
— Нет, я даже его не видела.
— Тогда как вы о нем узнали?
— Какая разница, — отмахнулась Далила. — Будем считать, что случайно. Дело в другом, Жилин не просто сотрудник вашей жены, он ей сейф мастерил.
— Ну и что? — опешил Орлов. — Не сейфом Шурочку шантажируют.
— А чем? Точнее, кем? Вами?
Он, вспыхнув, промямлил:
— Мною.
— И как это делается?
— Сначала письма слались с угрозами, потом начались звонки. Мужской незнакомый голос сообщает, что Шурочка убила мужа ради любовника, который был приглашен в корпорацию под видом Деда Мороза. Назывались мои фамилии: прежняя и новая. А теперь шантажист твердит о каких-то документах, объясняющих, как Шура задумала преступление и где спрятала пистолет.
Далила подалась вперед:
— Если Шура действительно не убивала, почему она так легко верит этому шантажисту? Почему платит? Почему в милицию не обратилась?
Орлов скорбно вздохнул:
— Из-за меня. Вы же узнали, что она устроила меня в холдинг Дедом Морозом, значит, и все узнают, если шантажист им подскажет про «Афродиту». Пока Шуре проще платить. Не миллионы же требует этот подлец.
— Вы хотите сказать, что ваша жена до конца своих дней собралась покорно платить?
— Нет, она надеется избавиться от шантажиста, но пока не может понять, кто он.
«Такая умная женщина, — поразилась Далила, — и не может понять?»
— Но кого-то ваша жена подозревает? — спросила она.
Вопрос надолго повис в воздухе. В неожиданно возникшей паузе Орлов усердно поправлял воротничок совершенно новой стильной рубашки.
Далила была уверена, что рубашек он не стирал. Он их выбрасывал. Орлов из тех молодых людей, которые гордятся возможностью носить только новое. Столь излишнюю щепетильность она считала чванством и тупостью, а потому ожидала ответа с презрительным выражением лица. Похоже, он это заметил и сообщил с кислым видом:
— Шура думает, что шантажирует ее кто-то из холдинга. Только там могли узнать или догадаться о наших с ней отношениях. Судя по скромным суммам, это кто-то из средних менеджеров. Случайно узнал, что мы поженились, и решил с ней поиграть. Шура уверена, что скоро вычислит его и схватит за руку.
— А пока она платит.
— Ну да, а что ей остается?
— Судя по всему, вы, не слишком высокого мнения об умственных способностях и возможностях своей Шуры, — ядовито заключила Далила.
— С чего вы взяли? — поразился Орлов. — Вовсе нет. Напротив. Рядом с ней иногда я чувствую себя дураком.
— Тогда непонятно, почему вы решили затеять расследование. Да еще против ее желания. Если она опытней вас и умней, ей и карты в руки.
При слове «карты» Орлов испуганно вздрогнул.
«Видимо, действительно на карты в их семье наложен жесткий запрет», — догадалась Далила.
— Что же вы молчите? — спросила она.
— Я не знаю, что вам сказать.
— А вы правду скажите.
— Правду? Наверное, я действительно сглупил с этим расследованием. Нельзя сюда вмешивать посторонних. Шура должна сама разобраться. Шура опытней и умней, а я свалял дурака.
Далила была готова к чему угодно, но такого поворота никак не ожидала.
— Вы хотите отказаться от моих услуг? — ошеломленно спросила она.
Орлов выдавил из себя сконфуженную улыбку и попросил:
— Простите меня, пожалуйста, за то, что отнял ваше драгоценное время. Я сделал глупость. Вы не следователь, но очень мне помогли. Дальше я сам разберусь. Огромное вам спасибо.
Далила не возражала.
— Деньги я вам верну, — с достоинством произнесла она, направляясь к сейфу.
Орлов, вылетая из кресла и устремляясь к двери, вдохновенно воскликнул:
— Нет-нет! Что вы! Какие деньги? Это я ваш должник! Все остается у вас!
— Договорились, — мгновенно согласилась Далила. — Рада была познакомиться.
— Я тоже был рад, — дежурно ответил Орлов.
Она поняла, что с еще большей радостью он покидает ее кабинет. Тогда зачем он к ней приходил?
Такого вот нелестного мнения была она о дружках Галины. И все же явление чеха и Граблина Далила восприняла как подарок судьбы. Ее мучил вопрос, на который хотелось немедленно получить ответ: кто он, этот Орлов? Своих ответов было немало: убийца, альфонс, интриган, манипулятор, хитрец. Или действительно наивный влюбленный.
Чех и Граблин, похоже, значительно больше знали о счастливце Матюке-Орлове. Во всяком случае, они не могли не иметь представление о человеке, которому не единожды проиграли. Именно поэтому Далила (несмотря на внутреннее огорчение) была рада их видеть.
Дело в том, что после разговора с Шульгиным Далила встретилась с Иваном Орловым. О плодах своей деятельности она поведала скупо: на шантаж намекнула, а вот имя шантажиста и не подумала называть.
Орлов не юлил и, похоже, был рад открыться.
— Да, есть шантаж, — признал он охотно. — Потому к вам и пришел, но как вы догадались?
— Нашла шантажиста, — пристально глядя в глаза Орлова, сообщила Далила.
Он был потрясен:
— Вы даже шантажиста нашли? Гениально!
Такая доверчивость ее удивила. По самому элементарному разумению как минимум надо бы узнать, кто шантажист и оценить верность ее догадок, а потом уже выражать восхищение.
«Этот красавчик и в самом деле так верит в мою непогрешимость? Или прикидывается дурачком? — мысленно усмехнулась Далила. — Что ж, посмотрим, какую он затеял игру!»
Она молча ждала вопросов, но Орлов не спешил их задавать. Он безмятежно смотрел на Далилу — зуд нетерпения явно его не томил.
«Он все знает», — решила она, упрямо выдерживая длинную паузу.
— Вам что, не интересно, кто вас шантажирует? Или вы в курсе? — наконец спросила она, осознав, что вопросов с его стороны не последует.
Орлов лениво пожал плечами:
— Нет, я жду.
— А ваша жена?
Его брови тревожно дрогнули:
— Что «жена»?
— Жена ваша знает, кто ее шантажирует?
— Шурочка только гадает и плачет.
— Плачет? — удивилась Далила.
— Да, потому я и затеял расследование. Она очень боится.
— Кого?
Орлов изумленно уставился на Далилу:
— Как «кого»? Злодея. Убийцу.
— Про какого злодея вы говорите? — растерялась она.
— Про того, который убил Делягина.
— Неужели Шурочка думает, что ее шантажирует тот, кто убил Александра Делягина?
— Ну да.
— Потрясающе! — вырвалось у Далилы.
— Что вас так потрясло? — раздраженно осведомился Орлов. — Это же очевидно. Шура ошиблась, подозревая Невестина. Шура хотела исправить ошибку, но было поздно. Невестин повесился.
Далила предположила:
— Или его повесили.
— Да, — согласился Орлов, — возможно, его повесили. Вот Шура с тех пор и гадает, кто убил ее мужа.
— Слишком долго гадает.
— Что вы хотите этим сказать? — рассердился Орлов. — Шура не убивала!
— Почему же она не ищет убийцу? Или все-таки ищет?
— Вы думаете, она меня к вам послала?
На самом деле Далила не знала.
— Пока я пытаюсь понять, — честно призналась она. — Слишком много противоречий в том стройном ряду, который вы пытаетесь мне навязать.
Орлов вскочил:
— Я вам ничего не навязывал! Напротив, я как рыба об лед молчу! Вы сами все раскопали!
— Вернитесь, пожалуйста, в кресло, — мягко потребовала Далила. — И объясните мне, что все это значит?
Он сел и буркнул:
— Я вас не понимаю.
— А я вас. Вы все от меня скрываете, но просите о расследовании. Нормальные люди так не поступают. Если вам интересна истина, вы должны делиться со мной информацией. Пока же выходит черт знает что: вы платите мне сумасшедшие деньги за то, что я получаю сведения, которые вам изначально известны.
— Не правда! — воскликнул Орлов.
— Неужели? — рассмеялась Далила. — Значит, я ошибаюсь. Ведь это я вам открыла глаза на вашу связь с Самохиной Яной. И о том, что вы Дед Мороз, лишь благодаря мне вы узнали. И про то, что вы женаты на Шурочке, узнали вы от меня. Даже о том, что вы уже не Матюк, а Орлов, я вам сказала. Что еще я должна узнать?
— Ничего.
— Очень рада, значит, я все уже знаю из того, что вы могли рассказать мне при первой встрече. Что дальше? Теперь могу приступать к расследованию? Или вам оно не интересно?
Красивые брови Орлова снова дрогнули и взлетели.
— Считаете, я убил мужа Шурочки? — спросил он упавшим голосом.
Далила грозно воскликнула:
— Вы игрок. Какую роль вы отвели мне в этой грязной игре? Признавайтесь!
— Нет никакой игры!
— Нет игры? А разве не вы со мной в кошки-мышки играли?
— Да, я скрывал кое-что, — уныло согласился Орлов. — Скрывал из-за Шуры. Ее шантажируют. Она плачет, трясется от страха, твердит: «Это убийца».
— И все же платит ему.
— Да, шантажист не стесняется в требованиях. Ставки растут.
— А вам жалко денег жены, на которые вы смотрите как на свои.
— Мне жалко Шуру! — в отчаянии крикнул Орлов.
— Пусть так, — кивнула Далила, — в конце концов, ваши нервы не выдерживают, и вы нанимаете детективов.
— Какие они детективы? Только деньги зря брали.
— Вы и от них все скрывали? — ядовито поинтересовалась Далила.
Орлов подтвердил деловито:
— Конечно. Я не дурак лишнее болтать про себя. Вы сами узнали, значит, так надо. Я не огорчен и даже уверен, что мне это будет полезно. А сам я никогда не спешу про себя болтать. Теперь я жду от вас разъяснений.
— Каких?
— Кто посмел шантажировать мою жену?
— Вы хотите сказать, что не знаете, кто шантажирует Шуру?
— Конечно, не знаю.
Далила, гипнотизируя взглядом Орлова, зловеще ему сообщила:
— Жилин.
В одно это слово она постаралась вложить весь артистизм, который ей был отпущен природой. Но природа, видимо, поскупилась, потому что Орлов невозмутимо спросил:
— Что за Жилин?
— Неужели вам не знакома эта фамилия? — удивилась она.
— Впервые слышу.
— А Ирину Ивановну Жилину вы разве не знаете?
— Нет, не знаю, — уверенно ответил Орлов.
— Это странно.
— Что тут странного? Не знаю, и все. Я много чего не знаю. А кто она, эта Ирина Ивановна?
Далила напомнила:
— Ирина Ивановна врач. Она вас от смерти спасла, когда вы крабами отравились.
Орлов просиял:
— Ах вот вы о ком! Да-да, Ирина Ивановна! Ну как же! Конечно, я знаю ее!
— Ее фамилия Жилина.
Он удивился:
— Правда? Кажется, я не знал. Жилина. Отличная фамилия, ну и что?
— Ее муж шантажирует Шуру, — сообщила Далила — и на этот раз проняла Орлова.
— Муж Ирины Ивановны шантажирует Шурочку? — воскликнул он ошарашенно. — Этот, как его… Жилин? Жилин-то здесь при чем? Вы что, с ним знакомы?
— Нет, я даже его не видела.
— Тогда как вы о нем узнали?
— Какая разница, — отмахнулась Далила. — Будем считать, что случайно. Дело в другом, Жилин не просто сотрудник вашей жены, он ей сейф мастерил.
— Ну и что? — опешил Орлов. — Не сейфом Шурочку шантажируют.
— А чем? Точнее, кем? Вами?
Он, вспыхнув, промямлил:
— Мною.
— И как это делается?
— Сначала письма слались с угрозами, потом начались звонки. Мужской незнакомый голос сообщает, что Шурочка убила мужа ради любовника, который был приглашен в корпорацию под видом Деда Мороза. Назывались мои фамилии: прежняя и новая. А теперь шантажист твердит о каких-то документах, объясняющих, как Шура задумала преступление и где спрятала пистолет.
Далила подалась вперед:
— Если Шура действительно не убивала, почему она так легко верит этому шантажисту? Почему платит? Почему в милицию не обратилась?
Орлов скорбно вздохнул:
— Из-за меня. Вы же узнали, что она устроила меня в холдинг Дедом Морозом, значит, и все узнают, если шантажист им подскажет про «Афродиту». Пока Шуре проще платить. Не миллионы же требует этот подлец.
— Вы хотите сказать, что ваша жена до конца своих дней собралась покорно платить?
— Нет, она надеется избавиться от шантажиста, но пока не может понять, кто он.
«Такая умная женщина, — поразилась Далила, — и не может понять?»
— Но кого-то ваша жена подозревает? — спросила она.
Вопрос надолго повис в воздухе. В неожиданно возникшей паузе Орлов усердно поправлял воротничок совершенно новой стильной рубашки.
Далила была уверена, что рубашек он не стирал. Он их выбрасывал. Орлов из тех молодых людей, которые гордятся возможностью носить только новое. Столь излишнюю щепетильность она считала чванством и тупостью, а потому ожидала ответа с презрительным выражением лица. Похоже, он это заметил и сообщил с кислым видом:
— Шура думает, что шантажирует ее кто-то из холдинга. Только там могли узнать или догадаться о наших с ней отношениях. Судя по скромным суммам, это кто-то из средних менеджеров. Случайно узнал, что мы поженились, и решил с ней поиграть. Шура уверена, что скоро вычислит его и схватит за руку.
— А пока она платит.
— Ну да, а что ей остается?
— Судя по всему, вы, не слишком высокого мнения об умственных способностях и возможностях своей Шуры, — ядовито заключила Далила.
— С чего вы взяли? — поразился Орлов. — Вовсе нет. Напротив. Рядом с ней иногда я чувствую себя дураком.
— Тогда непонятно, почему вы решили затеять расследование. Да еще против ее желания. Если она опытней вас и умней, ей и карты в руки.
При слове «карты» Орлов испуганно вздрогнул.
«Видимо, действительно на карты в их семье наложен жесткий запрет», — догадалась Далила.
— Что же вы молчите? — спросила она.
— Я не знаю, что вам сказать.
— А вы правду скажите.
— Правду? Наверное, я действительно сглупил с этим расследованием. Нельзя сюда вмешивать посторонних. Шура должна сама разобраться. Шура опытней и умней, а я свалял дурака.
Далила была готова к чему угодно, но такого поворота никак не ожидала.
— Вы хотите отказаться от моих услуг? — ошеломленно спросила она.
Орлов выдавил из себя сконфуженную улыбку и попросил:
— Простите меня, пожалуйста, за то, что отнял ваше драгоценное время. Я сделал глупость. Вы не следователь, но очень мне помогли. Дальше я сам разберусь. Огромное вам спасибо.
Далила не возражала.
— Деньги я вам верну, — с достоинством произнесла она, направляясь к сейфу.
Орлов, вылетая из кресла и устремляясь к двери, вдохновенно воскликнул:
— Нет-нет! Что вы! Какие деньги? Это я ваш должник! Все остается у вас!
— Договорились, — мгновенно согласилась Далила. — Рада была познакомиться.
— Я тоже был рад, — дежурно ответил Орлов.
Она поняла, что с еще большей радостью он покидает ее кабинет. Тогда зачем он к ней приходил?
Глава 31
После встречи с Орловым Далила вновь потревожила главврача отделения, в котором лечили Ивана в тот трагический Новый год. Ей не давал покоя вопрос: может ли нервное состояние так усиливать аллергическую реакцию, что она из безобидной становится смертельно опасной? Главврач ответил:
— Сильный стресс — да. Случай нередкий, когда больной, неоднократно позволяя себе запрещенный продукт, не испытывает тех страданий, которыми его пугали врачи. Он расслабляется и вдруг получает сильный отпор организма, чему удивляется: «Доктор, как же так? Я не первый раз это ел!» При подробном выяснении обнаруживается, что опасная для жизни реакция вызвана губительным сочетанием стресса и аллергена.
— Сильный стресс — да. Случай нередкий, когда больной, неоднократно позволяя себе запрещенный продукт, не испытывает тех страданий, которыми его пугали врачи. Он расслабляется и вдруг получает сильный отпор организма, чему удивляется: «Доктор, как же так? Я не первый раз это ел!» При подробном выяснении обнаруживается, что опасная для жизни реакция вызвана губительным сочетанием стресса и аллергена.