Самохина с вызовом глянула на Далилу и подтвердила:
— Да, я подстрекала его к мести, ну и что? Разве это преступление?
— По-моему, да.
— Вы не знали Делягина. Он мерзавец, гнида, подлец. В русском языке даже слов нет, достойных его. Меня пробрало, меня потряс его гнусный поступок с Верой, женой Шульгина. Страшнее всего в Делягине было то, что он ненавидел всех женщин и даже не слишком это скрывал. Он презрительно называл женщин бабами, не считал их людьми. Для него мы игрушки: позабавился, поломал и выбросил. Я знала, что меня ждет.
— И поэтому вы разработали план, как его убить, и вошли в сговор с Жилиным?
Самохина отшатнулась, изумленно воскликнув:
— Вы и про Жилина знаете?
— Он погиб, — сообщила Далила.
— Я к этому не причастна! — испуганно взвизгнула Яна.
— Знаю. Шульгин ему угрожал. Жилин вынужден был отдать чертежи, которыми шантажировал Шурочку. И в это же утро Орлов на него навалился с угрозами. Короче, Жилин запаниковал, помчался к жене за советом, а жена была занята. Он в ужасе выбежал из больницы и попал под машину.
Самохина горько вздохнула, но упрямо сказала:
— Жилин сам виноват. Да, я его попросила подстраховать меня с Иваном во время того Нового года. И потом, когда Иван женится на Делягиной, Жилин обещал мне помочь засадить за решетку Шурку, а уж как заставить Ивана жениться на мне, я знала. Но после смерти Делягина все изменилось. Я передумала и решила отказаться от нашего плана, я отступного ему дала, приличную сумму. Жилин уперся. Не пойму почему. Я ему обещала гораздо больше, чем он мог потянуть с Делягиной.
Далила уверенно сообщила:
— Жилин рассчитывал, что Шуру посадят, а вы с Иваном поженитесь.
— Он что, собирался нас до конца наших дней шантажировать? — поразилась Самохина.
— Выходит, что да.
— Видите сами, я не виновата ни в чем. Жилин против моей воли начал Делягину шантажировать. Вот и добился, что Орлов затеял расследование. Если бы не жадничал, не попал бы под машину. Кстати, вы не в курсе, кто акции мне подкинул?
Далила горестно усмехнулась:
— Конечно, в курсе.
— И кто же?
— Александра Делягина.
Самохина покачала головой:
— Крепко Шурка втрескалась в моего Ваню.
— Он уже не ваш, — ядовито возразила Далила.
— Нет, Ваня мой, — упрямо повторила Самохина и спросила:
— Вы верите, что я не хотела никого шантажировать?
Далила кивнула:
— Верю.
— Так или иначе, — продолжила Яна, — а денежки я получила. Бабушка моя говорила, что жадность до добра не доводит. Все так и получилось. Если бы Жилин не влез со своим шантажом, все жили бы себе спокойно, а теперь он сам же первый и пострадал. И у меня неприятности. Что мне теперь будет?
Далила раздраженно ответила:
— Не хитрите, сами знаете, что ничего вам не будет. К сожалению, ничего. Шульгину невыгодно признаваться, что вы его подстрекали. Кстати, а почему вы отказались от затеи засадить за решетку Шуру Делягину и выйти замуж за Ивана Орлова? Вы его разлюбили?
— Эхе-хе-хе, — задумчиво вздохнула Самохина, — что мне проку теперь от Вани? Знаете, когда появляются денежки, как-то начинаешь ценить свободу. Я же не из внутренней потребности в рабство-то шла к мужикам. От нужды шла в неволю. И когда план свой разрабатывала, не подозревала, что мне акции эти подвалят.
Осмелев, она вдруг спросила:
— А что, неплохой я разработала план? А меня все считают дурой. И, что удивительно, план почти удался, а ведь до последнего я не была уверена, что Шульгин решится Делягина пристрелить. У мужиков кишка тонка. Здорово пришлось его постыдить. И днем и ночью не оставляла его в покое, все звонила, звонила. Я отлично придумала, но вы не похвалите. А могли бы и похвалить. Чем умнее мой план, тем вы сами умнее, раз его разгадали.
«Еще немного, и она в подруги ко мне начнет набиваться», — ужаснулась Далила и, не желая выдавать оценку Самохиной, торопливо спросила:
— А если бы Шульгин не решился, кто пристрелил бы Делягина? Жилин? Был пистолет в сейфе у Шурочки или не было?
Яна кивнула:
— Был, иначе как бы потом он ее шантажировал. Я же не дура. Уж если на аферу пошла, так должна была точно знать, что засажу за решетку Ванькину Шурочку.
Далила проникновенно взглянула на Яну и даже не поинтересовалась, не предположила, а сказала уверенно:
— У вас ребенок от Ивана Орлова.
— Да, — просветлела Самохина. — Мальчик. Красивый такой, вы бы видели.
— А почему Иван об этом ни слухом ни духом? — удивилась Далила.
Яна устало провела по виску прозрачными пальцами и призналась:
— Да с него, с ребенка, все и началось. Когда я узнала, что беременна, захотела сделать аборт, но врачиха моя воспротивилась. Я уж наделала этих абортов выше крыши. Короче, она мне и говорит: «Все, девка, допрыгалась. Теперь выбирай: или рожай, или навсегда откажись от материнства». Я решила рожать. Послушайте, а как вы догадались, что у меня есть ребенок от Ваньки?
Далила безрадостно сообщила:
— Это было нетрудно. Вы же сами сказали, что Иван ваш, значит, вас что-то с ним крепко связывает. А что может крепко связать женщину с мужчиной, который, по сути, ей вовсе не нужен?
— Да, только ребенок, — горестно согласилась Самохина. — Но я не жалею. Это счастье родить от Вани. Ваня добрый, честное слово, он не плохой. И красавчик. Вы сами видели. Сейчас я радуюсь, что родила от Вани, а тогда была в панике. Сначала хотела подсунуть ребенка Делягину.
— Даже так? — поразилась Далила.
— Да. Твердой уверенности не было, что Делягин женится на мне из-за ребенка, но надежда была. У них с Шуркой детей-то не было. Я почти уже Делягину и соврала, все намеками, мол, у нас, возможно, будет ребенок, а тут мне Иван говорит, что Шурка беременна от него, но хочет делать аборт. Я ему посоветовала спихнуть все на Делягина, а Орлов: «Делягин не может иметь детей, но Шура от него это скрывает. Жалеет его, хочет, чтобы он считал себя стопроцентным мужчиной». Шурка-то добрая баба, хоть я ее и не люблю. Короче, я как о бесплодии Делягина узнала, тут же привяла. Раз он бесплодный, как я потом докажу, что ребенок его? Тогда мой план и созрел.
— Вы так мне и не ответили, почему Иван до сих пор не знает, что у вас общий сын?
— Сначала я родила тайком от Вани ради безбедного будущего. Узнай он про ребенка, на мне и женился бы. Он же, козел, благородный, и плакали денежки Шуры. А потом, когда акции я получила, отпала нужда сообщать. Зачем я с кем-то буду сына делить? Деньги есть, сама воспитаю. Вы же ему не расскажете? — испуганно спросила Самохина.
— Не расскажу, — пообещала Далила.
Глава 42
— Да, я подстрекала его к мести, ну и что? Разве это преступление?
— По-моему, да.
— Вы не знали Делягина. Он мерзавец, гнида, подлец. В русском языке даже слов нет, достойных его. Меня пробрало, меня потряс его гнусный поступок с Верой, женой Шульгина. Страшнее всего в Делягине было то, что он ненавидел всех женщин и даже не слишком это скрывал. Он презрительно называл женщин бабами, не считал их людьми. Для него мы игрушки: позабавился, поломал и выбросил. Я знала, что меня ждет.
— И поэтому вы разработали план, как его убить, и вошли в сговор с Жилиным?
Самохина отшатнулась, изумленно воскликнув:
— Вы и про Жилина знаете?
— Он погиб, — сообщила Далила.
— Я к этому не причастна! — испуганно взвизгнула Яна.
— Знаю. Шульгин ему угрожал. Жилин вынужден был отдать чертежи, которыми шантажировал Шурочку. И в это же утро Орлов на него навалился с угрозами. Короче, Жилин запаниковал, помчался к жене за советом, а жена была занята. Он в ужасе выбежал из больницы и попал под машину.
Самохина горько вздохнула, но упрямо сказала:
— Жилин сам виноват. Да, я его попросила подстраховать меня с Иваном во время того Нового года. И потом, когда Иван женится на Делягиной, Жилин обещал мне помочь засадить за решетку Шурку, а уж как заставить Ивана жениться на мне, я знала. Но после смерти Делягина все изменилось. Я передумала и решила отказаться от нашего плана, я отступного ему дала, приличную сумму. Жилин уперся. Не пойму почему. Я ему обещала гораздо больше, чем он мог потянуть с Делягиной.
Далила уверенно сообщила:
— Жилин рассчитывал, что Шуру посадят, а вы с Иваном поженитесь.
— Он что, собирался нас до конца наших дней шантажировать? — поразилась Самохина.
— Выходит, что да.
— Видите сами, я не виновата ни в чем. Жилин против моей воли начал Делягину шантажировать. Вот и добился, что Орлов затеял расследование. Если бы не жадничал, не попал бы под машину. Кстати, вы не в курсе, кто акции мне подкинул?
Далила горестно усмехнулась:
— Конечно, в курсе.
— И кто же?
— Александра Делягина.
Самохина покачала головой:
— Крепко Шурка втрескалась в моего Ваню.
— Он уже не ваш, — ядовито возразила Далила.
— Нет, Ваня мой, — упрямо повторила Самохина и спросила:
— Вы верите, что я не хотела никого шантажировать?
Далила кивнула:
— Верю.
— Так или иначе, — продолжила Яна, — а денежки я получила. Бабушка моя говорила, что жадность до добра не доводит. Все так и получилось. Если бы Жилин не влез со своим шантажом, все жили бы себе спокойно, а теперь он сам же первый и пострадал. И у меня неприятности. Что мне теперь будет?
Далила раздраженно ответила:
— Не хитрите, сами знаете, что ничего вам не будет. К сожалению, ничего. Шульгину невыгодно признаваться, что вы его подстрекали. Кстати, а почему вы отказались от затеи засадить за решетку Шуру Делягину и выйти замуж за Ивана Орлова? Вы его разлюбили?
— Эхе-хе-хе, — задумчиво вздохнула Самохина, — что мне проку теперь от Вани? Знаете, когда появляются денежки, как-то начинаешь ценить свободу. Я же не из внутренней потребности в рабство-то шла к мужикам. От нужды шла в неволю. И когда план свой разрабатывала, не подозревала, что мне акции эти подвалят.
Осмелев, она вдруг спросила:
— А что, неплохой я разработала план? А меня все считают дурой. И, что удивительно, план почти удался, а ведь до последнего я не была уверена, что Шульгин решится Делягина пристрелить. У мужиков кишка тонка. Здорово пришлось его постыдить. И днем и ночью не оставляла его в покое, все звонила, звонила. Я отлично придумала, но вы не похвалите. А могли бы и похвалить. Чем умнее мой план, тем вы сами умнее, раз его разгадали.
«Еще немного, и она в подруги ко мне начнет набиваться», — ужаснулась Далила и, не желая выдавать оценку Самохиной, торопливо спросила:
— А если бы Шульгин не решился, кто пристрелил бы Делягина? Жилин? Был пистолет в сейфе у Шурочки или не было?
Яна кивнула:
— Был, иначе как бы потом он ее шантажировал. Я же не дура. Уж если на аферу пошла, так должна была точно знать, что засажу за решетку Ванькину Шурочку.
Далила проникновенно взглянула на Яну и даже не поинтересовалась, не предположила, а сказала уверенно:
— У вас ребенок от Ивана Орлова.
— Да, — просветлела Самохина. — Мальчик. Красивый такой, вы бы видели.
— А почему Иван об этом ни слухом ни духом? — удивилась Далила.
Яна устало провела по виску прозрачными пальцами и призналась:
— Да с него, с ребенка, все и началось. Когда я узнала, что беременна, захотела сделать аборт, но врачиха моя воспротивилась. Я уж наделала этих абортов выше крыши. Короче, она мне и говорит: «Все, девка, допрыгалась. Теперь выбирай: или рожай, или навсегда откажись от материнства». Я решила рожать. Послушайте, а как вы догадались, что у меня есть ребенок от Ваньки?
Далила безрадостно сообщила:
— Это было нетрудно. Вы же сами сказали, что Иван ваш, значит, вас что-то с ним крепко связывает. А что может крепко связать женщину с мужчиной, который, по сути, ей вовсе не нужен?
— Да, только ребенок, — горестно согласилась Самохина. — Но я не жалею. Это счастье родить от Вани. Ваня добрый, честное слово, он не плохой. И красавчик. Вы сами видели. Сейчас я радуюсь, что родила от Вани, а тогда была в панике. Сначала хотела подсунуть ребенка Делягину.
— Даже так? — поразилась Далила.
— Да. Твердой уверенности не было, что Делягин женится на мне из-за ребенка, но надежда была. У них с Шуркой детей-то не было. Я почти уже Делягину и соврала, все намеками, мол, у нас, возможно, будет ребенок, а тут мне Иван говорит, что Шурка беременна от него, но хочет делать аборт. Я ему посоветовала спихнуть все на Делягина, а Орлов: «Делягин не может иметь детей, но Шура от него это скрывает. Жалеет его, хочет, чтобы он считал себя стопроцентным мужчиной». Шурка-то добрая баба, хоть я ее и не люблю. Короче, я как о бесплодии Делягина узнала, тут же привяла. Раз он бесплодный, как я потом докажу, что ребенок его? Тогда мой план и созрел.
— Вы так мне и не ответили, почему Иван до сих пор не знает, что у вас общий сын?
— Сначала я родила тайком от Вани ради безбедного будущего. Узнай он про ребенка, на мне и женился бы. Он же, козел, благородный, и плакали денежки Шуры. А потом, когда акции я получила, отпала нужда сообщать. Зачем я с кем-то буду сына делить? Деньги есть, сама воспитаю. Вы же ему не расскажете? — испуганно спросила Самохина.
— Не расскажу, — пообещала Далила.
Глава 42
Ангелина радостно ползала по полу, разбирая игрушки — крестная принесла их много, не поскупилась.
Далила уже наплакалась и затихла на плече у подруги. Галина, матерински прижимая Далилу к себе, тоже загоревала. Долго молчали, не замечая веселого гомона Ангелины. Первой молчание нарушила неожиданно поумневшая Галина.
— А знаешь что! — воскликнула вдруг она. — Лизка права, вправляя мозги нам, бабам!
— Ты о чем? — удивилась Далила.
— Да послушала я твой рассказ о Самохиной и подумала: что-то с обществом нашим не то, если мы, женщины, пускаемся во все тяжкие. Сама посуди, до чего матери докатились: торгуют своими детьми, прикидывают, как себя подороже продать. Боже ты мой! И все отчего? От безысходности! От нищеты! Вот ты, самостоятельная женщина, сама себя обеспечиваешь, ни к кому в рабство не лезешь и потому легко держишь любой удар. Шульгин тебя обманул, ты на плече у меня поплакала, и все. Хватит. Сейчас оденемся и пойдем с Линкой гулять.
— Точно! — радостно согласилась Далила. — А плакала я не из-за Шульгина. Я про него и забыла.
— Забыла? Ты же рассказывала только что про него, — удивилась Галина.
— Он для меня персонаж истории, а не мужчина. И я очень рада, что Шульгин притворялся. Теперь меня никто не будет гнать замуж. Во всяком случае, я сильно на это надеюсь.
— А меня не будут упрекать моими пороками, я тоже сильно надеюсь.
— Какие пороки? — испугалась Далила. — Ты же замуж выходишь за Ванека.
— Ну да, а люблю-то Граблина, — плаксиво призналась Галина и безрассудно добавила:
— Я вся в тебя: с мужиками полный завал, то густо, то пусто.
— Ну, спасибо! — возмутилась Далила. — Я денно и нощно нравственность свою блюду, а все за тем, чтобы ты могла всуе со мной сравниться?
— Куда мне до тебя! Я все жду, когда ты возьмешься за ум и осуществишь свои угрозы. Они так мне понравились!
— Какие угрозы?
Галина от возмущения даже подпрыгнула:
— А кто обещал устроить гарем? Кто обещал вернуть и Матвея, и Козырева?
— Да они забыли давно обо мне.
Едва Далила это сказала, как в кармане запрыгал мобильный. Она поднесла трубку к уху и растерянным шепотом сообщила Галине:
— Козырев Сашка звонит, просит о встрече.
— Соглашайся, — прошипела подруга.
— Хорошо, — согласилась Далила.
Не успела она вернуть трубку в карман, как телефон опять завибрировал.
— Матвей?! — изумилась Далила и уже с подозрением уставилась на Галину.
Та пожала плечами и сообщила:
— Я здесь ни при чем. Они сами тебе позвонили.
— Так я тебе и поверила!
Назревающий спор пресекла Ангелина. Она громко и четко провозгласила:
— Гуять!
— Что-о? Что ты сказала?! — хором восхитились подруги.
— Ура! Линка новое слово говорить научилась! — радостно возвестила Галина.
А Далила просветленно добавила:
— Вот оно, женское счастье. Какие там, к черту, мужчины.
Далила уже наплакалась и затихла на плече у подруги. Галина, матерински прижимая Далилу к себе, тоже загоревала. Долго молчали, не замечая веселого гомона Ангелины. Первой молчание нарушила неожиданно поумневшая Галина.
— А знаешь что! — воскликнула вдруг она. — Лизка права, вправляя мозги нам, бабам!
— Ты о чем? — удивилась Далила.
— Да послушала я твой рассказ о Самохиной и подумала: что-то с обществом нашим не то, если мы, женщины, пускаемся во все тяжкие. Сама посуди, до чего матери докатились: торгуют своими детьми, прикидывают, как себя подороже продать. Боже ты мой! И все отчего? От безысходности! От нищеты! Вот ты, самостоятельная женщина, сама себя обеспечиваешь, ни к кому в рабство не лезешь и потому легко держишь любой удар. Шульгин тебя обманул, ты на плече у меня поплакала, и все. Хватит. Сейчас оденемся и пойдем с Линкой гулять.
— Точно! — радостно согласилась Далила. — А плакала я не из-за Шульгина. Я про него и забыла.
— Забыла? Ты же рассказывала только что про него, — удивилась Галина.
— Он для меня персонаж истории, а не мужчина. И я очень рада, что Шульгин притворялся. Теперь меня никто не будет гнать замуж. Во всяком случае, я сильно на это надеюсь.
— А меня не будут упрекать моими пороками, я тоже сильно надеюсь.
— Какие пороки? — испугалась Далила. — Ты же замуж выходишь за Ванека.
— Ну да, а люблю-то Граблина, — плаксиво призналась Галина и безрассудно добавила:
— Я вся в тебя: с мужиками полный завал, то густо, то пусто.
— Ну, спасибо! — возмутилась Далила. — Я денно и нощно нравственность свою блюду, а все за тем, чтобы ты могла всуе со мной сравниться?
— Куда мне до тебя! Я все жду, когда ты возьмешься за ум и осуществишь свои угрозы. Они так мне понравились!
— Какие угрозы?
Галина от возмущения даже подпрыгнула:
— А кто обещал устроить гарем? Кто обещал вернуть и Матвея, и Козырева?
— Да они забыли давно обо мне.
Едва Далила это сказала, как в кармане запрыгал мобильный. Она поднесла трубку к уху и растерянным шепотом сообщила Галине:
— Козырев Сашка звонит, просит о встрече.
— Соглашайся, — прошипела подруга.
— Хорошо, — согласилась Далила.
Не успела она вернуть трубку в карман, как телефон опять завибрировал.
— Матвей?! — изумилась Далила и уже с подозрением уставилась на Галину.
Та пожала плечами и сообщила:
— Я здесь ни при чем. Они сами тебе позвонили.
— Так я тебе и поверила!
Назревающий спор пресекла Ангелина. Она громко и четко провозгласила:
— Гуять!
— Что-о? Что ты сказала?! — хором восхитились подруги.
— Ура! Линка новое слово говорить научилась! — радостно возвестила Галина.
А Далила просветленно добавила:
— Вот оно, женское счастье. Какие там, к черту, мужчины.