Милевская Людмила. Моя свекровь - мымра!

   Ну слава богу, дошло до него.
   — За тем, что нам нет резона здесь больше сидеть, — просветила его бессердечная Фрося, после чего детектив преградил ей путь горой своих мышц.
   — Без нас вы никуда не пойдете, — тихо, но твердо известил он ее, чем несказанно Арнольда обрадовал.
   — А я про что! — воскликнул Арнольд и со скрипом зубов добавил: — Якудзу надо кончать.
   Этим он взбесил мою Ефросинью.
   — Ах так! — закричала она. — Заложницу из меня сделать хотите?
   — Не хотим, но приходится, — пожаловался детектив, уж не знаю теперь мой он или не мой.
   А Арнольд попросил:
   — Ну войди ты и в наше, блин, положение. Вы-то свободны, а нам-то как быть? Сколько нам под диваном сидеть? Нет уж, самое умное, это дождаться группу захвата да всем вместе и выйти.
   — Вот вы сами и дожидайтесь! — рявкнула Фрося, пытаясь пройти мимо груды мышц детектива.
   Разумеется, у нее это не получилось.
   — Хватит, подруга! — гаркнула я. — Нельзя быть такой эгоисткой! Неужели не ясно тебе, мы их приручили. этих качков. Теперь надо ответственность за этих ручных нести. Вместе сидели, палку жрали одну, а теперь в разные стороны?
   Фрося сбавила обороты, но все же сказала:
   — Что же я теперь их за ручку до пенсии буду водить?
   — Дядю Арнольда не так уж и долго водить осталось, — ядовито вставил мой детектив. (Все же, думаю, мой).
   — Помолчал бы, малец, — беззлобно бросил Арнольд, усердно прилепливая на лысину остатки светлых волос.
   Я вежливо попросила:
   — Не ругайтесь, — и обратилась к подруге: — За ручку водить никого не надо, но понимать необходимо, что соблюдать порядочность в любой ситуации важней для себя для самой, чем для других. Они, другие, как-нибудь от тебя отплюются и переживут, а вот сама-то как будешь жить с нечистой-то совестью?
   Фрося окончательно растерялась:
   — Да чем же я им наврежу, если уйду? Группа захвата явится и без нас их спасет.
   — Дура ты дура! — взорвался Арнольд. — Без вас эта группа захвата нам опасней чем Якудза и все “быки” его, вместе взятые.
   — Да, — поскребывая затылок, согласился мой детектив. — Группа захвата все, что полу мужского, тут положит и глазом, блин, не моргнет.
   Фрося испуганно всплеснула руками.
   — Ребята, простите, — залепетала она. — О вас я не подумала как-то.
   — А думать надо всегда! — изрекла я, собираясь толкнуть пылкую речь о межполовой дружбе, но…
   Но не судьба — вернулся Валет.

Глава 27

   На этот раз Валет так быстро и незаметно вернулся, что Евгений с Арнольдом лишь чудом успели упаковаться в диван. Мы с Фросей сверху мужчин наших скромно присели и знай себе глазками хлопаем.
   Валет, увидев такую идиллию, остолбенел и перестал щупать серьгу (затертый свой пенис). По стаду “быков” прошел ропот:
   — Не может быть, телки ще здесь, не ушли, у нас осталися.
   — А куда нам идти? — гневно спросила я.
   Валет рот открыл и изрек:
   — Не по-ял!
   — А тут и нечего понимать, — отрезала я, — мы у вас навсегда остаемся.
   — Прижились, — пискнула Фрося.
   — Во дела! — восхитился Валет и, осознав перспективу, сник.
   “Быки” опять зароптали.
   — Мы вас не будем кормить, — понеслись в наш адрес угрозы.
   — Я на диете, — сообщила им Фрося.
   Ну как тут не поразиться: “Вот она я! Как благотворно влияю на всех подруг! Смелость, находчивость и склонность ко лжи прорезались даже у Фроси!”
   Хотела к диете ее добавить, что я на год вперед объелась их колбасой, да не успела.
   — Ну и хрен с вами! — рявкнул Валет (он-то сказал покрепче). — Сидите здесь сколько хотите! У нас не курорт, быстро вам надоест!
   И дал знак придуркам “быкам” от телевизора нас освободить. Когда Валет, его свита и телевизор вышли из нашей комнаты, я прикрыла за ними дверь и порадовалась:
   — Ну все, теперь можно смело ждать группу захвата. Кажется, в ближайшие часы бандиты к нам приставать не будут.
   (О, как я ошиблась!)
   Арнольд с детективом вылезли из дивана, не прекращая свой спор, который, оказывается, вели все то время, пока мы с Фросей общались с “быками”.
   — Зря вы так осмелели, — пожурила их я.
   — А что, слышно было как мы шептались? — взволновался Евгений.
   Фрося пожала плечами, а я сообщила:
   — Вообще-то ничего не слыхала, другим делом была занята, но все равно расслабляться вам не советую.
   — Разве в этом тесном диване расслабишься? — пожаловался Арнольд. — Ваш малец, дюже накаченный, ногу свою на меня закинул и чуть агрегат мой не сломал.
   — Молчал бы, дядя, — огрызнулся Евгений, — это ты агрегат свой на голову мне уронил и еще возмущаешься. Я чуть сотрясение мозга не схлопотал. Все! Как хотите, но не полезу с ним больше в диван!
   — Это я с тобой не полезу! — бунтарски воскликнул Арнольд и солгал.
   Оба солгали. За дверью раздался топот “быков”, и Евгений с Арнольдом наперегонки устремились к дивану. Мы с Фросей — тоже. Только присели, только глазами захлопали, врывается стадо — Валет как всегда во главе, уже нежный и ласковый (со своей серьгой).
   — Девушки, — говорит, — милые, совесть-то поимейте!
   Фрося деловито осведомилась:
   — Поиметь совесть? Чью?
   — Свою, — горько вздыхает Валет. — У нас совести нету.
   Мне пришлось встрять в их беседу.
   — Вы сами-то поняли, что нам предлагаете? — строго спросила я.
   “Быки” зароптали:
   — Мы с понятиями, а вот вы беспредельщицы.
   — Правильно, — поддержал их Валет. — Разве мы вас колбасой не кормили? Разве плохо к вам относились? За что же вы топите нас?
   — За это и топим, — призналась я. — За доброе к нам отношение. Со тех пор, как похоронила бабулю, обласкана так не была никогда. Кто же по доброй воле откажется от хорошего? Я не в силах.
   Валет с отчаянием ухватился за пенис и, зверски терзая серьгу, заорал:
   — Батя Якудза нам приказал выпустить вас сразу же, как порнуху покажут по “ящику”! Порнуху вам показали?
   — Показали, — с довольной улыбкой кивнула я.
   — Так и катитесь отсюда!
   Фрося пискнула:
   — И не надейтесь.
   — Ну, блин, грохнет нас батя Якудза! — нервно взвыли “быки”, разминая свои кулаки.
   Вижу, секунда, другая и силой начнут нас на улицу выселять.
   — Хорошо, — говорю, — мы уйдем, только дайте собраться с духом.
   — Сколько? — спросил Валет.
   — Что — сколько? — опешила я.
   — Как долго будете собираться?
   Пришлось им солгать.
   — Минут двадцать, не больше, — заверила я.
   — Лады, — воскликнул Валет и, повеселев, вышел из комнаты.
   “Быки” устремились за шефом, бодро насвистывая “Прощание славянки”.
   Я воззрилась на Фросю:
   — Что будем делать?
   Она пригорюнилась:
   — Нам долго не продержаться.
   Арнольд, покидая диван и злобно глядя на детектива, с ней согласился:
   — Нам тоже.
   Фросю вдруг осенило:
   — Послушайте, но уже темно. Мы с Соней может выйти отсюда и дождаться группу захвата в кустах. Там можно долго сидеть, нас никто не заметит. А как только группа захвата прибудет, мы сразу им сообщим, что на третьем этаже в диване находятся наши друзья.
   Перспектива просидеть ночь в кустах, да еще на осеннем холоде не порадовала ни меня, ни мой радикулит, но мы с моим радикулитом глубокомысленно промолчали. Как ни странно, возмутился Арнольд, хоть ему предстояло наслаждаться уютом в диване.
   — Глупей ничего не придумала? — раздраженно спросил он у Фроси. — Кто вам даст поселиться в кустах? “Быки”, конечно, дебилы, но не круглые дураки. Под белы рученьки выведут вас за ворота и проводят до самого города.
   — А девчонки обратно вернутся, — размечтался миляга (мой!) детектив.
   Плохо он раскусил капризную Фросю.
   Она уже здесь сомнений полна, что же будет там, в городе?
   Не знаю, как долго продлился бы спор, но разногласия наши пресек сам Валет — явился и с радостью сообщил, что мы хорошие девочки.
   Лично меня похвала его насторожила. Я нервно на диван покосилась, в котором скрывались наши мужчины, и сообщила, кусая губу:
   — Не хочу вас расстраивать, но вы слишком рано пришли. Уходить мы еще не готовы.
   Валет замахал руками:
   — А вам и не надо никуда уходить. Батя Якудза только что позвонил и приказал вас оставить.
   — Как — оставить? — бледнея, воскликнула Фрося. — Навсегда?
   — Ну-у, этого я не знаю, — пожал плечами Валет. — Якудзе виднее. Батяня у нас человек настроения. Большой оригинал. Иной раз такое в голову ему вскочит, что только диву даешься.
   — Какое? — холодея, спросила я.
   — Да всякое. Разнообразия много. Как на вулкане живем.
   Фрося униженно попросила:
   — Простите, дядя Валет, но хотелось бы знать поподробней.
   Он пошло заржал:
   — Для вас, девушки, как угодно, хоть сидя, хоть стоя. Вот случай забавный был. Прикиньте, раз парились в баньке, ну, там, как водится, тары-бары, бассейн, припили пару бочек пивка, девочек не обижаем, то и дело всячески их имеем.
   Я озверела:
   — Зачем вы нам это рассказываете?!
   Валет сразу в обиды:
   — Так не пойдет. Сами знать про батяню хотели, а теперь кипишитесь.
   — Да, хотели, — признала я, — вот про батяню нам и рассказывайте, и не надо про девочек.
   — Так одно без другого же не бывает, — философски заметил Валет и продолжил: — Так вот, батяня в хорошем присутствии духа, пацанов знай похваливает, те тоже славить его не забывают… Короче, полный в нашей бригаде лад. И вдруг бятяня нахмурился да говорит: “А не завести ли мне свой гарем”. И приказал всех бляде…
   — Я бы вас попросила не выражаться при дамах! — взвизгнула я.
   Валет миролюбиво в затылке поскреб и согласился:
   — Ну да. Правильно. Я же и говорю, Якудза братве приказал, значится, всех проституток на дачу к себе свезти. Свезли их, закрыли во флигеле, а на утро батяня наш протрезвел и про гарем свой забыл. Намертво. Вспомнили о бабах лишь месяц спустя. Пацаны из флигеля их доставали и слезами все, как один, умывалися: девки дикие, худые, голодные, грязные… Матерятся! Вою-ют! Страшный суд!
   Фрося, смотрю, на бочок как-то странно стала заваливаться и глазки закатывать. Я, пользуясь расположением бандита Валета, поспешила задать злободневный вопрос:
   — А с нами-то что собирается делать ваш батя Якудза?
   Валет нас успокоил:
   — Пока Якудза приказал только одно: здесь вас держать и ни в коем случае не отпускать. Так что располагайтесь тут, чувствуйте себя как дома, если что надо, зовите. Мы всегда рядом и к вам, после того, что вы для нас сделали, со всею душой.
   Фрося на бочок заваливаться перестала и, облизав пересохшие губы, спросила:
   — А что мы для вас сделали?
   — Ну как же, — расплылся в улыбке Валет, — сами себя здесь придержали. А мы, как последние лохи, вас еще выпроваживали. Теперь даже страшно прикинуть, каких ремней настругал бы из нас Якудза, если бы вы поддались на мои уговоры, взяли бы и ушли.
   — И что с в-вами б-было бы? — заикаясь, спросила я.
   — Хорошего ничего, — опять поскреб в затылке Валет. — Пришлось бы сейчас вас искать, мотаться по городу, ночью, в холод и дождь… Зато теперь буду крепко спать или “преф” погоняю, если одолеет бессонница. Ох, девчонки, какие вы молодцы!
   На радостях Валет нам подмигнул, игриво сделал обеим “козу” и ушел в прекраснейшем настроении.
   А я осталась на растерзание Фросе.

Глава 28

   Примерно то же время. Япония. Провинция Акито. Резиденция Великого Дракона — господина Судзуки Хаято.
   Господин Судзуки Хаято был занят для всех без исключения. Верный его секретарь, господин Ямасита, отгородил своего грозного шефа от мира для… занятий с переводчиком книги прекраснейшей и несравненной госпожи Мархалевой. Великий Дракон священнодействовал.
   — Мне кажется, — заметил он, — что вам, Кубота-сан, перевод этого эпизода весьма удался.
   — Спасибо, — с поклоном поблагодарил переводчик.
   — Однако в начале следующей главы есть сомнительное выражение: “катитесь-ка вы к едрене-Фене, сучьи ублюдки”. Насколько я понимаю, по-русски это означает: “немедленно уходите к неблагонравной Фёкле, незаконнорожденные дети собаки”.
   Тацу искоса взглянул на профессора-переводчика.
   — Э?э?э…э… — проблеял тот, ежась под этим взглядом , — думаю… полагаю… следует искать более изящное выражение, поскольку превосходнейшая госпожа Мархалева не могла иметь в виду подобную… э?э?э…э… несуразицу.
   Господин Кубота задумчиво чесал лысеющий затылок. Припомнив предыдущую головомойку, учиненную Великим Тацу за нецеломудренный перевод, он напряг мозги так, что на лбу выступили капельки пота. И нужная мысль пришла.
   — Нашел! — радостно воскликнул он, подпрыгнув на стуле. — Мне кажется, я нашел. Вот что имела в виду превосходнейшая и величайшая госпожа Мархалева: “А не прокатиться ли вам к здоровячке Фёкле со щенками от неудачного скрещивания”.
   — Да-а? — задумчиво пропел Великий Дракон. — Ваши резоны?
   — Понимаете ли, Тацу, — просиял разгоряченный удачной находкой профессор, — мы, видимо, неправильно поняли выражение “к едрене-Фене”. В печатном тексте невозможно понять имел ли в виду автор букву “е” или букву “ё”. А ведь в русском языке имеется слово “едрёный”, что означает крепкий, сильный, в общем, здоровый.
   — Что ж, — неплохая мысль, — одобрил находчивость переводчика господин Судзуки. — Пожалуй, вы правы… Но погодите, мне все же казалось, что слово “ядреный” начинается с буквы “я”, а не “е”.
   “Так и есть! — покрываясь испариной, подумал переводчик Кубота. — Теперь я точно пропал!”
   Но Всевышний профессора пожалел. В этом драматическом месте Великого Дракона (какая наглость!) прервали.
   Бледный от ужаса секретарь посмел войти в кабинет без зова и вклиниться в беседу Великого Дракона с переводчиком бессмертных творений госпожи Мархалевой.
   — Тацу, — с дрожью в голосе доложил он. — В приемной Юдзан. Он только что прибыл из России и требует немедленной встречи.
   — У меня никто и ничего не может требовать, — с гневным высокомерием заявил Великий Дракон.
   — Он требовал у меня! — бледнея от ужаса сознался секретарь. — Он твердит, что дело совершенно неотложное, и что промедление невозможно и опасно. Ему необходимо ваше решение. Он говорит, что это очень, очень срочно.
   — Раз он требовал у тебя, значит ты и ответишь за вашу совместную наглость, — рассудил Великий Дракон.
   Увидев, что секретарь изготовился плюхнуться на пол в очередной попытке отхватить себе палец ножом, Тацу поморщился и велел:
   — Отставить! Твой палец еще мне пригодится. Веди сюда этого Юдзана, который вечно спешит.
   Господин Ямасита облегченно вздохнул, ввел воина Юдзана и вопросительно посмотрел на профессора-переводчика, как бы спрашивая у господина Дракона, не время ли постороннему выйти из кабинета? Но Великий Дракон посторонним профессора не считал и расставаться с ним не поспешил.
   — Пусть присутствует, — ответил он на молчаливый вопрос секретаря, — переводчик мне еще нужен. Важнейшее из всех моих дел не закончено.
   Затем Великий Дракон грозно уставился на Юдзана, посмевшего помешать важнейшему делу, и приказал:
   — Говори!
   — Прости, Тацу, что я посмел настаивать, но и у меня неотложное дело, которое касается вас. Я только что из России. Благоприятные нам выборы под угрозой. Губернатор, покровительствующий якудзе, вряд ли будет избран на второй срок.
   Великий Дракон нахмурился:
   — Ты же уверял, что все под контролем.
   Юдзан кивнул:
   — Все так, Тацу, но появились непредвиденные обстоятельства. Сторонники министра губернии, другого кандидата в губернаторы, враждебного нам, воспользовались грязными приемами. Они, эти наглые клеветники, как-то прознали и подло рассказали журналистам всю правду о связи нынешнего губернатора с нашими кланами. Рейтинг нынешнего губернатора, нашего покровителя, сильно упал. Социологические опросы показывают, что он непременно проиграет выборы своему же министру. А министр к якудзе относится с ненавистью, грозится всех тех посадить, кто нам способствовал, и, представляете, за это министра любит народ!
   Великий Дракон поразился:
   — Там что же, в этой России, мафию не так уважают, как здесь у нас в Японии?
   — Нет, там просто боятся ее, потому что она у них действует хоть и легально, но вне закона. Их мафия не имеет даже официального офиса, как это принято у якудзы. Люди просто не знают куда идти и к кому обращаться, если с чем-то они несогласны. Отсюда и беспредел. Нынешнему губернатору веры нет. Социологические опросы показали, что голосовать будут за министра. Все это произошло неожиданно и в последние дни. Над российским бизнесом якудзы нависла угроза.
   — Ты все предпринял? — спросил Великий Дракон.
   — Нет, Тацу, остался запасной вариант. Он исправит существующее положение в нашу пользу. По плану, мы должны приступить к операции “Блудница”. Эта мера будет иметь успех. Подготовлен превосходный компрометирующий материал на министра, лидирующего кандидата. Материал должен с минуты на минуту выйти в эфир. Ждем лишь вашего приказа, Тацу.
   — Что за материал? — заинтересовался Великий Дракон.
   — Порнографический фильм с участием любимой женщины теперешнего министра губернии, кандидата в губернаторы, — ответил Юдзан.
   — Настоящий, подлинный? — ухмыляясь, справился Великий Дракон.
   — Нет, Тацу, фальшивка, — сознался Юдзан. — Но фальшивка очень правдивая. К тому же подлинность пленки не имеет значения. До выборов всего неделя. Главное показать материал народу. А правда это или нет выяснится тогда, когда люди уже проголосуют за нашего ставленника.
   Юдзан взглянул на часы и известил:
   — Тацу, эфир через пять минут. Если я не позвоню, передачи не будет. Ее снимут. Вам решать.
   — Звони! — с удовольствием повелел господин Судзуки.
   Пока Юдзан разговаривал со своего мобильного, Великий Дракон включил телевизор. Жестом он приказал присутствующим разместиться в креслах.
   Русский язык прекрасно понимали все трое.
   Диктор с экрана подробно рассказывала о ходе выборов:
   — …министр нашей губернии имел все шансы стать губернатором. Однако, как нам кажется, положение дел резко изменилось. Теперь можно не сомневаться, что симпатии избирателей окажутся на стороне действующего губернатора, а министру, вероятней всего, после нашей передачи придется уйти в отставку.
   Диктор мельком глянула в сторону и торжественно произнесла:
   — А теперь, настоятельная просьба убрать от экранов ваших телевизоров детей и подростков, потому что кадры, которые наша компания сочла своим долгом вам показать, проливают свет на истину так же, как и шокируют. Это сенсация! Настоящая сенсация во всей ее неприглядности! Но не наша в том вина. Повторяю: прошу увести детей от экранов ваших телевизоров.
   Профессор-переводчик и Юдзан застыли с непроницаемыми физиономиями, Великий Тацу был тоже серьезен. Замелькали неясные фигуры, но изображение быстро стабилизировалось.
   И там было на что посмотреть. В кадре здоровенный белый мужчина грандиозным фаллосом в поте лица возделывал ниву любви. Лица его партнерши не было видно, но тело ее, с наигранной страстью отвечающее на движения фаллоса, неплохо смотрелось.
   Великий Дракон несколько оживился и даже позволил себе парочку комментариев.
   — Так. Так, — с одобрением сказал он.
   Переводчик же, профессор Кубота, был до того увлечен крамольным действом, что решил помочь советами мужчине, одаренному грандиозным фаллосом. Как известно, у японцев к органу этому особое отношение. А Кубота, к тому же, был не только знаниями обременен, но и опытом, вкусом, фантазией, и научным складом ума.
   — Да поверни, ты ее, поверни, — переживал переводчик Кубота. — Вот, с самого начала так нужно было… А теперь за ножку, за ножку, вот… Вот! А теперь под бочок и за талию…
   В этот момент объектив камеры переместился на лицо партнерши великофаллосного и…
   Тацу побелел! Прошло несколько секунд, в течение которых любовная сцена на экране достигла крещендо — великофаллосный вроде бы изобразил оргазм.
   С гордостью за отлично сделанную работу Юдзан взглянул на Тацу, ожидая похвал, но услышал он рев быка, поверженного тореадором.
   — Негодяи! — взревел Великий Дракон. — Недоумки! Ослы! Выключить эту дрянь!
   Не дожидаясь исполнения приказа, он вдребезги разнес телевизор, бросив в него огромную серебряную чашу — подарок лидера правящей партии страны восходящего солнца. Туда же полетела великолепная ханива — бесценная глиняная скульптура шестого века. Расправившись с лежавшим на столе веером тринадцатого века, Тацу вскочил и заметался по комнате, опрокидывая стулья и сбивая дорогие предметы. Он громил бесценные старинные ширмы и бил прекрасный китайский фарфор. Ярость его не знала границ потому, что на экране в грязной порнухе он увидел свое божество — госпожу Мархалеву.
   — Кто?! Кто, я спрашиваю, посмел так оскорбить меня и великую женщину?! — не помня себя от ярости, хрипел Великий Дракон. — Кто этот негодяй?! Кто эту мерзость состряпал? Кто участников подбирал? Вы соображаете, что вы сделали? — перекошенным от злобы ртом спросил он у Юдзана. — Вы знаете, на кого вы посягнули? Это же сама госпожа Мархалева! Кретины!!!
   — Тацу! — пытался оправдаться Юдзан,? мы не заставляли почтенную госпожу Мархалеву участвовать в порно. Только лишь сняли лицо в нескольких ракурсах. А тело предоставила профессионалка.
   — Дважды кретины! — вновь взорвался Великий Дракон. — Вы смонтировали тело какой то шлюхи с божественным лицом самой Мархалевой Софьи Адамовны! Какое святотатство!
   Все присутствующие ошеломленно молчали, переваривая сказанное и проникаясь ужасом происшедшего. Молчали, пропитываясь значимостью непростительной ошибки.
   — Вы мне за это ответите! — продолжал буйствовать господин Судзуки.
   Великий Дракон мог бы и не тратить время на угрозы: Юдзан уже рухнул на пол, решив отсечь сразу три пальца. В душе его жила надежда, что его не удавят, как собаку. Он верил, что Великий Дракон примет жертву и смилуется, пожалует его приказом о смерти. Разве он, Юдзан, достоин теперь жить?
   Профессор-переводчик и секретарь на всякий случай решили, что и им самое время расстаться с пальцами. Они рухнули на колени вслед за Юдзаном. Сверкнули ножи. Их покорность Тацу отрезвила.
   — Ну нет! — грозно заявил Великий Дракон. — Ваши пальцы еще мне понадобятся! Должен же кто-то исправить то, что вы натворили.
   — Я прошу разрешения умереть! — с отчаянным упрямством воскликнул Юдзан.
   Но Великий Дракон лишь отмахнулся. Он не желал больше слышать ничьих оправданий. Стальная воля блеснула в раскосых глазах. Голос обрел металл.
   — Где сейчас госпожа Мархалева? — хладнокровно спросил господин Судзуки.
   — В безопасности, Тацу, в безопасности, — поспешно заверил Юдзан. — Ее охраняют наши люди из местной братвы. Им приказано, чтобы на женщине не было ни единой царапины.
   Тацу поморщился:
   — Звони немедленно этим своим русским браткам и прикажи освободить госпожу Мархалеву, — жестко приказал он. — Пусть эта русская братва немедленно, еще до твоего приезда, подготовит опровержение. Опровержение, ты слышишь! И убедительное к тому же.
   Юдзан схватился за мобильный и затарахтел по-русски со страшной скоростью, используя слова неведомые не только Тацу, но и переводчику, профессору филологии. Однако, когда он закончил беседу, лицо его переполняла растерянность, в глазах был ужас.
   — Т?тацу, — заикаясь признался Юдзан, — они отказываются выполнять ваш приказ.
   — Как это возможно? — изумился Великий Дракон.
   — Это люди без чести и совести! — с чувством напомнил Юдзан. — Они говорят, что дельце “отлично обтяпано” и “крутить динаму обратно” нет никакого резона. Они говорят, что кто будет у нас губернатором им “по барабану”, а потому “вертеть обратку” они не собираются. Это сильная группировка. Их шеф, Якудза…
   — Кто? — изумился Великий Дракон.
   — Якудза, Тацу, — повторил Юдзан и пояснил, — такую кличку ему, по невежеству, дали местные братки за неслыханную жестокость, якобы свойственную членам нашего легального и высоконравственного сообщества, уважаемого народом.
   — Какая наглость! — возмутился Великий Дракон. — Они оскорбили нас всех! И они за это поплатятся.
   Господин Судзуки задумался и уточнил:
   — Но не сейчас. Отмщение придет к ним позже, когда превосходнейшая госпожа Мархалева покинет, наконец, их ужасный город. Тонкая организация ее души может не выдержать вида схватки и ужаса кары, ожидающей беспрецедентных мерзавцев.
   Великий Дракон впился глазами в Юдзана. Тот склонился в поклоне и молвил:
   — Да, мой господин, повелевай. В точности все исполню.
   — Отбери из своего буке команду бойцов, наиболее способных к рукопашному бою, — приказал Великий Дракон. — Если понадобится, бери людей из других кланов.
   — Будет исполнено, Тацу, — еще ниже склонился Юдзан.
   — Ты возглавишь их и с ними освободишь несравненную госпожу Мархалеву. Ты обеспечишь достойное опровержение всей этой мерзости.
   — Да, Тацу, — едва ли не до пола склонился Юдзан.
   — И ты лично отвечаешь за то, чтобы с головы госпожи Мархалевой не упал ни один волос.
   — Да, Тацу.
   — А позже, — лицо Великого Дракона сладострастно исказилось, — ты отомстишь гнусным ублюдкам, посмевшим поднять руку на святыню… литературы. Отомстишь негодяям, оскорбившим великое звание якудзы своими наглыми кличками. Ты понял?