Милевская Людмила. Моя свекровь - мымра!

   Но мне уже было не до шнура — по комнате бегал Арнольд, беспомощно приговаривая:
   — Теперь я пропал!
   Я возмутилась:
   — Что — пропал? Лезь в диван!
   Арнольд — ну и дурак — наотрез лезть в диван отказался: гордость мужская, видите ли, не позволяет ему. Откуда только она взялась у порно-актера?
   А к шагам уже добавилось ковыряние ключа в замке — в воздухе завитал огнеопасный дух керосина!
   — Фроська! Что сидишь? — рявкнула я.
   — А что я делать должна? — удивилась подруга.
   — Арнольда быстро за ноги хватай и спасай его, бросай под диван!
   Так мы и поступили: схватили партнера за ноги (невзирая на мой радикулит!) и попытались затолкать под диван — не пошел. Тогда мы его прямо в диван уложили, туда, где обычно хранят белье.
   И вовремя, вам скажу, управились: едва диван успели прикрыть, как дверь распахнулась, и в комнату ворвались “быки”.

Глава 18

   Если веселый мой взгляд на жизнь вас окончательно не притомил, то скажу: “быков” я не считала, но было их много. А шнур на крюке висел на самом видном месте под потолком.
   “Кто-нибудь из парнокопытных обязательно углядит”, — цепенея, подумала я.
   Пришлось вызывать огонь на себя. Перво-наперво я выбрала для себя подходящего “быка”, того, кто был ближе. Памятуя о наказе Якудзы — о том, что на нас не должно быть ни единой царапины — я резво подскочила к избраннику и саданула его промеж ног так, что и другая коленная чашечка у меня разболелась.
   “Теперь будут обе болеть!” — зло подумала я и добавила.
   На этот раз подумала с сожалением: “Ну все, от члена мало чего рабочего у бедолаги осталось”.
   А “бык” с диким воплем хозяйство свое сразу двумя руками бережно обхватил — но поздно, раньше надо было беречь самое дорогое. Пока другие “быки” в задумчивости столбенели, пострадавший по комнате жеребцом игривым скакал и сквозь зубы все пытался узнать у меня:
   — Ты что, сука, совсем охренела?
   Я смело ему отвечаю:
   — Да нет, просто у меня характер такой.
   Остальные “быки” об этом узнав, заторопились — друг друга расталкивая, поспешили из комнаты. Травмированный мною зло цыкнул зубом — не впечатляюще, не так как батя Якудза — и за бригадой своей враскорячку последовал.
   Едва они вышли, раздался звук рухнувшего тела — оглянулась: Фрося в отключке лежит на полу. Я бросилась к ней, на диван затащила, рядом присела и, как ближайшей подруге, с огоньком надавала по обеим щекам — короче, спасла. И что же в ответ получила?
   Фрося пришла в себя и вместо благодарности, дико тараща глаза, с осуждением строго спросила:
   — Мархалева, зачем ты сделала это?
   И многозначительно кивнула на дверь, за которой “быки” растворились. Я пожала плечами:
   — Сама не пойму, что на меня нашло…
   Хотелось, конечно, на своем состоянии остановиться и поподробней его обсудить, но не судьба — под нами вдруг ходуном заходил диван. И завопил басом партнера Арнольда:
   — Выпустите меня, а то задохнусь!
   Пришлось его выпустить. Вылез — тоже неблагодарный — злой презлой и сразу прощаться:
   — Все девочки, желаю тут вам не скучать, а я пойду лучше к окну.
   Фрося к планам Арнольда отнеслась со своим пониманием, сразу спросила:
   — Какнешь — придешь?
   У нее, у несчастной, одно на уме на почве Медвежьей болезни.
   — Зачем он нам, — вразумляю ее. — Пусть идет, точнее, летит.
   — Да-да, — заспешил Арнольд, и вот тут-то вдруг и раздался подозрительный звук.
   Умудренная опытом, я воззрилась на Фросю:
   — Опять стул скрипит?
   Она, испугавшись, ушла в отказ:
   — У меня нет больше стула.
   Арнольда же любопытство заело.
   — Какого стула? — спросил он.
   Фрося обреченно головой помотала:
   — Никакого нету уже.
   А я слышу новый звук — совсем другой, нечто вроде полета шмеля, а следом “шмяк”, и настоящая русская речь, правильная, без единой ошибки.
   “Это кто же там емко так выражается? — подумала я и сама же себе ответила: — Видимо тот, кто с ветки слетел”.
   Я заглянула в окно. Арнольд — следом за мной, впрочем, и Фрося. В шесть глаз уставились вниз и что же мы видим?
   Внизу под нашим окном копошится мужчина и так жалобно стонет грамотным матом, что у нас с Фросей мигом сердце кровью облилось.
   — Бедненький, — ему говорю, — вы живы?
   Он отвечает:
   — Спасибо, кажется жив, но ходить не могу.
   — Какой там ходить, — встревает в нашу беседу Фрося, — вам надо отсюда бежать.
   — Сам знаю, — отвечает “побивец”, — но нога не идет, на вывих похоже.
   Слететь с высоты нашего этажа и отделаться вывихом? Это надо суметь! Чувствуется хорошая выучка!
   Размышления мои прерывает Арнольд, близкий к удару. Он, как обычно, глупый вопрос задает:
   — А это еще кто такой там валяется?
   — Детектив свекрови моей, — небрежно ему отвечаю.
   — А как он сюда попал?
   — Он на службе. Круглосуточно стоит на страже спокойствия и любопытства моей свекрови.
   — И что с ним?
   — Во время службы детектив пострадал, не видите разве? Он чрезмерно ретиво служил, хотел слишком много знать, вот и сверзился с дерева.
   Я выглянула в окно и изрекла специально для детектива:
   — Так будет с каждым, кто позволит себе шпионить за мной.
   А Арнольда уведомила:
   — У человека производственная травма.
   — Откуда вы все это знаете? — поразился Арнольд. — Ведь ближайшие три часа мы с вами не расставались.
   Мне стало смешно: откуда знаю? — Глупый вопрос.
   — Подсказали мозги, — призналась я и, спохватившись, добавила: — Впрочем, что такое мозги, вам все равно не понять.
   — Мозгов повидал я немало, — хвастливо не согласился Арнольд, — и на стенах, и на полу, и на сиденьях машин. Уж в мозгах я разбираюсь. Однажды видел мозги на прилавке ювелирного магазина, лежали размазанные. “Бык” в перестрелке их потерял. Вид, я вам скажу, у мозгов отвратительный. Даже не верится, что и у меня есть гадость такая.
   Я усмехнулась:
   — Не веришь, и правильно делаешь. У тебя этой гадости нет, а вот если б была, то сразу и понял бы ты как я догадалась, что там, внизу, детектив.
   — И как? — заинтересовался Арнольд.
   Пришлось тайну ему приоткрыть:
   — Я вывела эту истину путем сложнейших аналитических и математических вычислений, плюс индукция, плюс дедукция.
   — Плюс информация, от свекрови полученная, — не к месту вставила Фрося.
   Я, чтобы не обидеть подругу, с ней согласилась:
   — Да, это тоже мне пригодилось.
   Арнольд — что за мужчины? — снова взбесился:
   — Не вешайте мне лапшу! Лучше скажите, что будем делать с этим придурком?
   И без пояснений я догадалась, что речь идет о детективе свекрови, а потому решительно постановила:
   — Будем его спасать.
   — Что-о? — взревел мой Арнольд. — За какие такие коврижки?
   — Без всяких коврижек, — ответила я. — Бескорыстно. Или вы хотите взглянуть, как беднягу будет пытать ваш батя Якудза?
   Наглец презрительно бросил:
   — Не собираюсь на это смотреть.
   — А ведь придется, — компетентно заверила я.
   — Еще чего! — рассмеялся Арнольд, правда, нервным каким-то смехом. — Сейчас уеду и поминайте как меня звали.
   Вынудил-таки карты свои приоткрыть — я с серьезнейшим видом ему сообщила:
   — Уехать-то вы уедете, но Якудза вернет вас назад как члена нашей организации.
   Вот оно, мое благотворнейшее влияние: Арнольд умнел на глазах. Он обреченно уставился на меня и спросил:
   — Чего от меня хотите?
   Я пожала плечами:
   — Ничего не хочу. С чего вы взяли?
   Он рассердился:
   — Будто я вас не знаю. Говорите быстрей, что надо делать, а то ужасно спешу.
   Раз он сам набивается, я не стала предложений его отклонять:
   — Хорошо, полезайте вниз и притащите сюда детектива, пока ваши звери “быки” не сцапали этого трудоголика.
   — С чего я должен за ним лезть? — опять ударился в протесты Арнольд.
   Я разозлилась:
   — Да с того, что мне его жалко! Как никак он мне не чужой! Детектив свекрови!
   Тут Арнольда ревность накрыла:
   — А меня вам, значит, не жалко! А я вам, выходит, чужой! И я еще вас спасал!
   — Зря ревнуете, — успокоила я его. — Вас мне жалко не меньше. Или забыли, как мы с Фросей, жизнью рискуя, спасали вас от “быков”.
   Арнольд взбесился совсем:
   — Называется, вы спасали — садистски затолкали в диван, где я почти задохнулся!
   Мои нервы тоже не канаты стальные.
   — Неблагодарный! — рявкнула я. — Вот из-за таких мерзавцев, как ты, у меня радикулит и приключился! И боль в коленной чашечке! Теперь уже и в обеих!
   Фрося (подруга что надо!) нашла “удачный” момент и зловредно вставила:
   — Ха, боль в коленной чашечке! Мархалева, не надо было верзилу по детородному органу бить!
   Зря Арнольда она просветила — бедняга спокойно в неведении пребывал, прикрытый диваном, узнав же об устроенном мною побоище, окончательно распалился.
   — Вы посмели ударить “быка”? — завопил он, как-то странно хватая воздух губами.
   Я презрительно повела плечом:
   — А почему бы и нет, если мне это ничем не грозит. “Бык” даже царапины не имеет права на мне оставить.
   — Страшный вы человек! — сделал неправильный вывод Арнольд. — Беззащитных вы обижаете!
   — А по-вашему, я должна бить только тех, кто мечтает мне по уху залепить и имеет такую возможность? Вечно вас тянет на глупости! И хватит о пустяках, давайте вернемся к детективу свекрови, пока он там в землю не врос.
   Являя собой воплощение черствости, Арнольд заявил:
   — Детектива не потащу!
   Не знаю как упрямца уговорила бы, не образуйся у Фроси гуманизма припадок: начала дивчина плакать да такие проникновенные речи толкать, что даже у сухаря Арнольда умильно увлажнились глаза. Так, в пароксизме человеколюбия, за окно и полез.
   И вскоре вернулся уже с детективом. От шнура служащего свекрови моей отвязал, Фросиным заботам его передал и с облегчением мне говорит:
   — Ну все, теперь уж точно мы расстаемся.
   Я презрительно фыркнула:
   — Сама об этом мечтаю!
   — Значит мне повезло, — занося ногу на подоконник, обрадовался Арнольд, — потому желаю вам всяческих благ.
   Фрося тоже ему пожелала, не отрываясь от молодого и симпатичного детектива:
   — А вам, Арнольдик, успехов в работе.
   — С его данными успех его же рождением обеспечен, — ядовито вставила я, намекая на агрегат.
   — О, да, — просияв, согласился Арнольд, но, глянув вниз, побледнел, чертыхнулся и прошептал: — Вот это я, братцы, точно попал.
   Я подскочила к окну:
   — Что случилось?
   А тут и ответ не понадобился: вижу, внизу собралась толпа из “быков”. Видимо, детективу меньше нашего повезло, его полет с дерева незамеченным не остался. Хуже того, “быки” не просто собрались внизу, они с интересом рассматривали окно первого этажа и, гадая, уже вешали на детектива разбитое моим каблуком стекло.
   Естественно, у Арнольда желание нас покинуть так же мгновенно исчезло, как и пришло. Зная уже какой он злой, я думала, что Арнольд на детектива набросится: ведь детектив же с ветки слетел и малину всю ему обос…
   Впрочем, не будем конкретизировать. Ясно любому, что стадо “быков” собрал служащий моей свекрови, ненасытной и жадной до информации обо мне. Но Арнольд почему-то стал наезжать на меня.
   — Это все вы! — зашипел он, размахивая кулаками в опасной близости от моего лица. — Это все из-за вас!
   Пришлось удивиться:
   — Где имение, а где вода? Нашли крайнюю. Чем я виновата, что “быкам” вашим в “преф” не играется?
   А тут и Фрося (настоящая, черт возьми, подруга!) присоединилась к Арнольду, набрасываясь на меня.
   — Меньше надо было по яйцам “быков” коленками быть, — прошипела она, скатившись до пошлости.
   И все это в непосредственной близости происходит от моего, простите, лица. Вижу, еще немного и точно царапин не избежать.
   В голову сразу приходит мысль, полная гуманизма: “Бедные наши “быки”! Вторыми после меня пострадают. Не простит им Якудза моей покарбованной внешности!”
   Только из человеколюбия вынуждена была я прибегнуть к противным мне оправданиям.
   А Фрося уже почти на крик переходит:
   — Этот ж надо додуматься, лупить по яйцам самих “быков”!
   Вроде как даже мной восхищается.
   “Черт с вами, — думаю, — подавитесь оправданиями моими!” — и кротко им отвечаю:
   — Всего разик-то и ударила.
   — Вот и активизировались “быки”, — сделал глупый вывод Арнольд. — Вот и захотели узнать с чего вы такая наглая и беспредельная.
   Я, с ненавистью уже глядя на детектива, неоспоримые привела аргументы своей правоты:
   — Не заладься этот дурной мотылек с веток порхать, “быки” и в ус бы не дули. Спокойно играли бы в “преф”. Эх, зачем мы только шпиона спасали! Оставался бы там на радость “быкам”.
   Детектив с обидой всех просветил:
   — Вы спасали меня за тем, чтобы я под пытками не рассказал о вашем побеге и возвращении.
   — Да-ааа? — хором воскликнули мы с Арнольдом.
   А я с чувством добавила:
   — Ну ладно, тогда тут пока посиди.
   Фрося же озадачилась:
   — А куда мы двоих-то спрячем, если “быки” снова к нам в гости пожалуют?
   Арнольд сразу диван “забил”, сообщив, что он на правах хозяина этого дома в свое обычное место полезет.
   Я его осадила:
   — Здесь хозяин не ты, а Якудза. Ему и решать куда кому прятаться.
   Арнольд мигом сговорчивым стал и пообещал детективу:
   — Так и быть, возьму тебя, парень, с собой в диван, если что.
   Долго события этого нам дожидаться и не пришлось — я постаралась. Не успел детектив толком посомневаться поместятся ли под диваном два (нехилых совсем) мужика, как я подскочила к двери и, замолотив по ней кулаками, дурным голосом завопила:
   — Откройте, подонки, иначе я удавлюсь!
   Видимо, подонкам жизнь моя была дорога, потому что за дверью мгновенно раздались шаги. И не шаги даже, а топот: бежало стадо “быков”.
   Арнольд и детектив, не уточняя зачем я шум подняла, наперегонки устремились к дивану. Удивляя нас с Фросей сноровкой, загрузились туда виртуозно: нежно прижавшись друг к другу, в панике залегли. Абсолютный молчок. Нам с подругой оставалось только сверху пристроиться, что мы едва и успели — так быстро на этот раз распахнулась дверь.

Глава 19

   Дверь распахнулась — комнату заполонили “быки”. Злые-презлые, ноздри у всех раздуваются, по скулам гуляют огромные желваки, а руки на срамных местах скрещены наинадежнейше, что у тех футболистов, перед ударом штрафным.
   А мы с Фросей, как куры на жердочке, сидим на диванчике и глупо глазками лупаем. У “быков” же не глаза, а сплошные матюки и вопросы, ну, думаю, сейчас начнут нецензурно их задавать — пора!
   Вскакиваю с диванчика и давай бунтарски качать права.
   — Сволочи! — непокорно кричу. — Голодом решили нас заморить!
   И брык им в голодный обморок — упала, лежу, глаза бессильно прикрыв. “Быки”, все как один, смутились. Ропот по стаду прошел:
   — Слышь, Валет, а кормить-то мы их и взаправду не того, а ведь Якудза наказывал нам.
   Они-то не знали что я на диете, я же уведомлять их не стала, ожила и говорю:
   — Валет? Кто из вас здесь Валет?
   Интересно же посмотреть к кому свекровь меня “клеила”.
   А там и смотреть-то не на что, интересного — только серьга, действительно в форме пениса: ювелирный шедевр.
   Сообразив, что Якудза Валета оставил за главного, обращаюсь сразу к нему:
   — Примите заказ.
   По стаду снова ропот прошел.
   — Эта чокнутая хочет кого-то уже заказать! — переглядываясь, заволновались “быки”.
   А Валет, нервно потрогав свой пенис, (имею ввиду серьгу) с необъяснимым достоинством мне заявил:
   — От женщин заказов не принимаем.
   Пришлось сделать ему “комплимент”:
   — Ты придурок, достойный лидерства партии, уточнять не буду какой.
   Валет почему-то обиделся и предупредил:
   — До этого не унижусь, так что полегче.
   Я возмутилась:
   — Полегче? Куда еще легче? По вашей вине меня ветром качает. Значит так, принимайте заказ: две порции черепахового супа, на второе блинчики с мясом, к ним можно добавить плов. Плова давно я не ела, как и блинчиков с черепашьим супом. Еще ананасовый сок и арбуз — почки надо промыть. Да, еще мороженое на десерт не забудьте. С шоколадно-клюквенным муссом. И это все мне одной, — сочла не лишним я уточнить, — о другой части меню у подруги спросите. Она тоже не ела с утра, проголодалась, поди.
   “Быки”, кажется, начали ко мне привыкать — слушали, уже не столбенея от наглости моей, но на рожах объяснимая грусть.
   “Эх, дать бы беспредельщице этой по кумполу так, чтобы он отскочил, да жаль, что нельзя”, — легко читалось в их глупых глазах.
   Но я-то знала, что не могут они мне по кумполу дать, поэтому с присущей мне храбростью продолжила издеваться над ними.
   — И это еще не все, — говорю. — Пыталась от вас я скрыть, но, чувствую, что не могу.
   “Быки” напряглись и подались вперед — Фрося аналогично им поступила. На всякий случай она даже подпрыгнула на диване, как бы умоляя меня: “Не вздумай брякнуть им про Арнольда и детектива! Молчи!”
   Но я не стала молчать.
   — Так вот, вынуждена вам признаться, — уведомила я “быков”, — что зреют у вас неприятности.
   — В чем дело? — хором спросили они.
   — Дело в том, что с “крышей” у меня неполадки большие. Сказалось обилие в мое жизни мужей. Так что, если ужин мне не понравится, не удивляйтесь, если я удавлюсь.
   — Как удавишься? — опешил Валет, снова щупая пенис, то бишь, свою серьгу.
   А “быки” даже не погрустнели — думаю, примерно этой пакости от меня и ждали они.
   Раз дело такое, я к “быкам” интерес потеряла и внимание целиком на главного переместила — на Валета.
   — А так удавлюсь, — ответила я, — как делала это неоднократно. Сейчас бы не болтала с тобой, когда бы врачи не спасли.
   Глаза Валета мгновенно зажглись нечеловеческой ненавистью ко всем (без исключения) врачам.
   Но и про меня он не забыл — глазами зверски меня расчленяет, а в голос нежности напустил и потихоньку, хитрец, выпытывает:
   — А как же ты неоднократно давилась, голуба моя? Расскажи нам, неграмотным.
   Я заважничала:
   — Разумеется по системе Йоги давилась, как делают это все образованные и начитанные.
   Тут уж оживились и остальные “быки”:
   — По системе Йоги? Да ну? Это как же? А ну, голуба, колись!
   С чувством превосходства им отвечаю:
   — А что тут рассказывать? Нос и рот рукой зажимаю и прекращаю дышать. Минут через пять наступает смерть. Иногда даже раньше.
   Валет (вот придурок!) взялся тягаться со мной, находчивость решил проявить.
   — А если мы руки свяжем тебе? — спросил он хитро и, подумав, добавил: — И ноги!
   — Тогда просто перестану дышать, но результат будет тот же: неизбежно умру, — заверила я.
   — Да-аа.
   Валет задумчиво поскреб в затылке и, снова пощупав свой пенис (серьгу!), на Фросю уставился.
   — А вам, девушка, чего бы хотелось? — с какой-то омерзительной лаской спросил он у нее.
   Видимо, на моем дерзком фоне она вызвала симпатию у “быков” своей молчаливой кротостью.
   Ефросинья пожала плечами и безразлично ответила:
   — Мне все равно. И есть-то не хочется.
   После такого ответа в глазах “быков” настоящая нежность к ней появилась.
   А на меня с осуждением, мерзавцы, воззрились и в глазах их нечто типа того: “Вот с кого тебе надо пример брать, заполошная, с подруги твоей”.
   С этим видом и потянулись из комнаты один за другим, не снимая рук с места срамного. Только Валет, узрев мой свирепый взгляд, вежливо отчитался:
   — С ужином, голуба, придется вам чуток погодить. И не все обещаем, уж больно понтов много в вашем меню.
   Я с гордостью его просветила:
   — И не только в меню. Понтов у меня всюду хватает.
   Валет задумчиво покачал головой (на что намекал, до сих пор гадаю) и вышел.
   Едва дверь закрылась за ним, случилось две неприятные вещи: диван заходил ходуном, и Ефросинья накинулась на меня едва ли не с кулаками.
   — Совсем ты с ума, Мархалева, сошла! — взбесившись, завопила она.
   С присущим мне хладнокровием я удивилась:
   — С чего ты взяла? Кажется, повода для таких заключений никогда не давала.
   — Ха! А разве это не повод: за каким чертом в дверь тарабанила? Зачем “быков” на ноги подняла?
   — И зачем злила “быков”? — раздалось из дивана Арнольдовым басом. — Зачем издевалась над ними?
   — И немедленно освободите меня! — Это уже детектив подал голос. — Умоляю, сойдите с меня!
   Мы с Ефросинией вняли мольбам и дружно подняли попки с дивана, да лучше бы там они оставались. Арнольд с детективом выскочили и давай на все лады разносить меня, умницу и красавицу.
   Как только не обзывали — досыта подругу мою нарадовали. Фрося, как настоящая баба, радости не обнаруживала — даже защищала меня, но я-то не маленькая, знала какой праздник в ее душе, потому разъярилась и достойный дала отпор неблагодарным мужчинам.
   — Придурки, — вежливо объяснила им я, — если бы я в дверь не постучала, “быки” в нее сами вошли бы, но уже с обыском. Тому доказательством служит скорость, с которой “быки” на стук мой откликнулись.
   — А она права, — прозрел детектив. — Кажется, так и было.
   Арнольд тупо уставился на него:
   — Как — так?
   Детектив пояснил:
   — Судя по всему, эти заслуженные деятели бандитизма направлялись сюда и именно с обыском. Зря мы на милую даму набросились. Своими смелостью и находчивостью она нас спасла.
   — И решимостью, — добавила я.
   Детектив, отпустив мне учтивый поклон, согласился:
   — Именно, и решимостью.
   Я обалдела!
   Как тут не вспомнить свою свекровь?! Умнющая, скажу я вам, баба!
   Впрочем, другой свекрови и не может быть у меня. Эта мать Роберта! Моего лучшего в мире мужа! Мать его если берется не за свое дело, то с огоньком и большим мастерством — и вот результат: такого отличного детектива урвала, что сердце мое не нарадуется. Высокий! Красивый! Мышцы покруче Арнольдовых! Умный! Совсем как я!
   И с чувством юмора, что редко встречается и приятно особенно.
   Любезно поблагодарив за поддержку детектива свекрови, я без промедления обратилась к Арнольду:
   — Теперь вы поняли, кто вы такой среди нас?
   Пока он бестолково хлопал глазами и ломал голову над ответом, я вдохновенно продолжила:
   — Советую прислушаться к знающему человеку, раз выпал такой вам счастливый случай, что в одной комнате собрались сразу два умных человека.
   (Фросю я решила не включать в нашу компанию с детективом — слишком часто она Арнольда поддерживать стала в последнее время.)
   Казалось бы, отличнейший дан совет, благодари и выполняй, если ты не круглый дурак, Арнольд же ничего умней не придумал, как в обиды удариться.
   — С чего это я должен прислушиваться к нему, пацану? — с ревнивыми нотками в голосе, сердито спросил мой партнер и обосновал свой вопрос: — Он же меня моложе.
   Можно было бы оставить глупый вопрос без ответа, но я уважаю людей, даже таких. Окатив Арнольда заслуженным презрением, я снизошла, пояснив:
   — А с того, что он, хоть и моложе, но работает головой, а не тем местом, которым вы. И это сразу плоды принесло: господин детектив сумел разгадать мой хитроумный прием, а это дано не каждому.
   — Это да, — согласился со мной детектив.
   — К вашему анализу, — продолжила я, — добавить могу лишь одно: своим стуком в дверь я не только “быкам” заморочила голову и уберегла от обыска облюбованный вами диван, я еще обеспечила всех своевременным ужином. Правда, заказ получился скудноватым, но здесь не моя вина. Кто мог подумать, что на Фросю застенчивость нападет. А закажи я для себя для одной четыре порции плова, боюсь, даже “быки” впали бы в подозрения. Видит бог, одна я старалась на благо нашего с вами общества как могла.
   Детектив, целуя мне ручку, отметил:
   — Задумку с ужином я тоже по достоинству оценил. Должен признаться, что восхищен.
   — Ах, спасибо, — потупилась я. — Кстати, не пора ли нам познакомиться? Уважаемый детектив, как вас зовут?
   Он с улыбкой симпатии мне ответил:
   — Для вас зовут меня просто Женя, а вот вы можете не представляться, вас теперь знает вся наша страна.
   Пока Арнольд и его невежество пытались постигнуть когда успела вся наша страна узнать про меня, я, ликуя, призналась:
   — Ах, Женечка, год прошел, как развелась с бывшим мужем, но, кажется, в глубинах души, до сих пор мерзавца люблю. Поэтому вам будет не лишним узнать, что имя Евгений ласкает мой слух.
   Такую фразочку закрутила — даже умница детектив бестолково захлопал глазами, об Арнольде не говорю, он просто остолбенел. Фрося пришла на помощь обоим и сообщила с ядовитой усмешкой:
   — Ее бывшего мужа тоже звали Евгений. Еле бедняга ноги унес от нее.
   — Вот в чем дело, я тоже Евгений, — просиял детектив и бесстрашно добавил: — Очень приятно.
   — Это мне очень приятно, — с любезной улыбкой призналась я.
   — Ну что вы, мне гораздо приятней, — воскликнул Евгений.
   Я не отступала:
   — Обижаете, приятней моего не может быть никому.
   И он не сдавался:
   — И все же мне — может.
   — Значит мне приятно в квадрате, — настаивала я.
   — А вот и нет, — не соглашался Евгений.
   — А вот и да…
   Я так соскучилась по светской беседе, что могла бы предаваться ей до самого ужина, и что вы думаете, Арнольд, этот порно-актер, позавидовал нашему удовольствию и скатился к грубому хамству.
   — Вам-то приятно, — ни с того ни с сего гаркнул он, разрушая магию обстановки, — да мне на вас традиционно насрать!