Страница:
Сам кейс с ноутбуком стоил всего 3250 баксов, и его можно было купить в любом специализированном магазине Вильнюса.
Содержимое же ноутбука оценивалось знатоками в 500 миллионов долларов. Как произошла утечка информации (из Франкфурта или непосредственно из штаб-квартиры Интерпола в Лионе) о том, что генеральные инспектора по уставу организации возят повсюду с собой информационное досье на сотрудников правоохранительных органов и скрытую агентуру стран, подписавших договоры с Интерполом о сотрудничестве, — до сих пор неизвестно. Но факт остается фактом. Информация распространилась по континенту в течение суток, и в Вильнюс ринулись десятки искателей приключений, надеявшихся заработать свои 500 миллионов, завладев базой и продав ее той или иной мафиозной структуре.
Генеральные инспектора обязаны были возить, естественно, в сопровождении надежной охраны, такие чемоданчики повсюду, как президенты великих держав свои ядерные чемоданчики.
В любой момент мог возникнуть прецедент, случай, ситуация, когда от генерального инспектора могла потребоваться информация для принятия срочного решения. И он мог, находясь в любом уголке мира, тотчас выйти на связь с нужным человеком, получить необходимую информацию, дать нужные поручения.
Интерпол работал как часы. Сбоев у него не бывало.
О том, что у генерального инспектора был с собой и второй ноутбук, в Вильнюсе знали всего трое. Конечно, если не считать самого Гюнтера Гроссе и его ближайших сотрудников. В нем хранилось информационное досье на 367 тысяч наиболее опасных преступников, орудующих в странах Европы и объединенных в организованные преступные группировки. Там были отдельные досье на этнические группировки — афганскую и чеченскую, азербайджанскую и еврейскую, польскую и грузинскую. Там же были досье на банды, состоящие только из женщин, только из глухонемых, только из «голубых». Там было самое большое в мире досье на организованную цыганскую мафию, опутавшую своими шупальцами не только Европу, но и Азию, и Южную Америку. Там были наборы полной информации о «послах» мафии в правоохранительных органах — агентах, внедренных в эти органы оргпреступными группировками. Там были и особо ценные досье — на людей в правительственных кругах стран Европы, купленных криминалитетом.
Это досье оценивалось в 750 миллионов долларов США.
И тут была одна деликатная деталь. Если информацией из первого ноутбука Интерпол, как правило, делился по запросам правоохранительных органов Европы, предоставляя персональные сведения или используя их, получив поручение от полиции той или иной страны, то базой данных второго ноутбука Интерпол не делился ни с кем. Ее словно бы и не существовало. Потому что слишком велика была цена сведений о коррупционерах в высших эшелонах власти.
Тремя людьми, которые знали о наличии второго кейса с ноутбуком, содержащим сверхсекретное досье на европейскую мафию и ее секретных агентов, были:
1) выпускница Вильнюсской консерватории Рената Мелькайте, 27 лет;
2) глава картеля в Париже Иса Назимов, 47 лет;
3) известный автогонщик Юри Сюленис, литовец, вернувшийся из России после создания независимого литовского государства, не знавший литовского, но в силу своих спортивных талантов, мужского обаяния и умения заводить нужные знакомства уже получивший паспорт гражданина Литвы.
Юри Сюленис по кличке Князь (кличку он получил еще в России и не собирался от нее отказываться; под этой кличкой, кстати, его знали еще по России некоторые литовские авторитеты, что в значительной степени позволило ему сразу после переезда завести нужные знакомства в полиции и банковских кругах) обладал удивительными способностями к языкам. Свободно владея немецким и английским, он прилично, хотя и с акцентом, говорил по-французски. И уже через три месяца после переезда на историческую родину стал неплохо изъясняться на родном языке, хотя произношение еще было твердым. Но вот что значит, родной язык! Юри пришелся по душе многим. Мужчины считали за честь выпить с недавним победителем ралли Вильнюс — Тарту кружку пива, а девушки... Нужно было совсем ничего не понимать в мужчинах, чтобы не заметить его волевое, скуластое лицо, каштановые волосы, горящие карие глаза, заглядывающие в самую глубину девичьей души, и главное — его атлетической фигуры.
Рената заметила.
Не могла не заметить.
В кафе «Чюрленис», где на стенах висели репродукции картин великого литовца и по вечерам Рената Мелькайте играла опусы Чюрлениса, Юрий появился дня за три до описываемых событий.
Выпил пару кружек темного пива, — больше себе не позволял, несмотря на уговоры приятелей, — автогонщик должен быть всегда в форме. Но не ушел, когда друзья стали звать его посетить еще какой-то рыбный ресторанчик и отведать жареной форели. Все ушли, а он остался и весь вечер слушал Чюрлениса, Баха, Моцарта, Листа, Шопена, Шуберта — в исполнении Ренаты.
Когда около десяти вечера в кафе забрела девушка, торговавшая розами на длинных ножках, каждая ценой в доллар-полтора в пересчете с лит, он купил весь букет, долларов на двести, и преподнес Ренате после окончания ее выступления.
Как-то так естественно вышло, что по окончании выступления она присела за его столик поблагодарить за чудесные цветы. Он заказал бутылку отличного «Мозельского». Потом вторую...
Как Рената оказалась в объятиях Князя в собственной постели, она не помнила, зато на всю оставшуюся жизнь запомнила, что это значит — раствориться в сильном мужском теле. Ни до Князя, ни после него у нее не было и не будет такого мужчины. Сказать, что это было всепоглощающее счастье, значит все-таки ничего не сказать.
Утром Юрий лежал обнаженный в постели, поставив бокал с «Бордо» на обнаженную волосатую грудь, а обнаженная Рената играла ему на скрипке все, что он заказывал. У него был неплохой вкус. А Рената была в ударе. Дивная ночь, дивный вечер, дивное утро.
К сожалению, когда прошли утро и день, должна была, как в сказке, закончиться и их любовь.
— Извини, милый, ты можешь остаться здесь, а можешь прийти поздно вечером, мне же нужно на службу.
— Какую службу? — удивился Князь. — Ты начинаешь играть в «Чюрленисе» в девять, а сейчас только четыре.
— А ты знаешь, сколько платит владелец кафе за три часа вечерней работы выпускнице Вильнюсской консерватории?
— Долларов сто, я полагаю, — ответил Князь, прихлебывая «Бордо».
— А десять не хочешь? Двадцать дней в месяц. Выходит 200 долларов. Не такие уж большие деньги. А мне еще старикам помогать приходится.
— Ты еще где-то подрабатываешь? — равнодушно спросил Князь.
— А тебя это не удивляет?
— В России, откуда я приехал, все работают на двух-трех работах. Это считается нормальным. Ты преподаешь?
— За это тоже мало платят. Нет, я работаю уборщицей.
— Уборщицей?! — удивился Князь. — Где же такое «золотое» место, где уборщицам платят больше, чем скрипачкам?
— Во многих ресторанах, кафе, барах платят больше. Кстати, я бы могла без отрыва от производства, как в старину говорили, убирать в кафе «Чюрленис». Но тогда трудно унять в груди чувство унижения. Это невыносимо — играть Баха, Листа, а потом, сняв вечернее платье, натягивать на себя джинсовый комбинезон и убирать объедки и окурки. Я работаю в отеле.
— Психологически я тебя понимаю. И все же... Ты убираешь большое помещение, устаешь физически и потом — три часа играть...
— Физически трудно. А психологически — легче. Я словно выпрямляюсь в течение дня. Кстати, мои старики проработали всю жизнь на заводе, и я бы, скорее всего, туда пошла, если бы не открывшиеся в детстве способности. Можно сколько угодно ругать советские времена, но способная девочка из бедной рабочей семьи смогла окончить музыкальное училище и консерваторию... Ну да ладно. Раз свобода и независимость, то в этом тоже есть своя прелесть. Денег только нет.
— И ты, отработав в отеле...
— И я, отработав в отеле в хирургических перчатках, не замарав, но натрудив руки, принимаю там же, в отеле, душ, переодеваюсь и еду в своей машине, купленной на таким образом честно заработанные деньги, в кафе «Чюрленис», там ужинаю и три часа играю. Репертуар у меня классический. «Мурку» или «Лесоповал» не заказывают, так что у меня каждый вечер — концерт. Это хорошо, потому что с концертами по Европе мне ездить никто не предлагает.
— Нужен блат, случай?
— Да... Но, честно говоря, я знаю свое место. Для концертной деятельности и талант нужен побольше, и кураж. А куража у меня уже не осталось. Слишком долго ждала я своей судьбы. И концерта в зале Консерватории, и тебя...
— Обо мне мы еще поговорим. А пока... Я обязательно постараюсь что-либо для тебя сделать. Хорошо? Ты идешь в отель, и мы встречаемся в кафе в десять вечера.
— Почему не в девять?
— У меня есть еще кое-какие обязательства.
— Ах, не говори мне об обязательствах! Если бы не они, вся моя жизнь могла бы сложиться иначе, — отмахнулась Рената.
— Ты о чем?
— Как-нибудь в другой раз. А может — и никогда. У каждого из нас могут быть свои тайны?
— Могут, конечно, — ответил, усмехнувшись, Князь и, забрав из тонких ладоней Ренаты скрипку, сильно прижал ее стройное, прохладное тело к себе. — У каждого могут быть свои тайны. Но не возбраняется иметь и хотя бы одну общую.
...Через час Рената уехала в отель «Драугисте» дежурить в качестве уборщицы в конференц-зале во время большой конференции, а Юрий, сев в скоростной красный «ягуар», умчался по своим делам.
...Зал отеля «Драугисте» был переполнен. Соблюдалась строжайшая секретность. Секьюрити работали в режиме повышенной бдительности.
— Итак, господа, — закончил свое выступление в первой части повестки дня генеральный инспектор по региону Гюнтер Грассе, — тот, кто владеет информацией, владеет всем. Сегодня, благодаря реализованной программе «Система», каждый сотрудник правоохранительной структуры любой из стран континента, подписавшей договор с Интерполом, может в считанные доли секунды найти коллегу на расстоянии сотен километров и, напрямую связавшись с ним, попросить помощи. Можно выйти на штаб-квартиру Интерпола в Лионе и запросить нужную информацию или оперативно направить по факсу поручение о задержании или прослушивании, отслеживании преступника, совершившего преступление в вашей стране и оказавшегося по данным агентуры в другой. Мы опутали весь криминальный мир Европы своей сетью — мышь не проскочит! — весело рассмеялся инспектор. — И помните: мы — единая семья, и каждый из нас всегда готов прийти на помощь друг другу. Пройдет немного времени, и такая база данных, — инспектор отключил экран ноутбука, на котором демонстрировал с кафедры залу вбрасываемую на дисплей информацию, — которая сейчас умещается в этом маленьком кейсе, будет у каждого полицейского, занимающегося борьбой с оргпреступными группировками.
Инспектор закрыл кейс с мини-компьютером, установил шифр, пристегнул ручку одного кейса наручниками к своей руке, второго — к скобе на кафедре.
— А сейчас — обеденный перерыв на час. Приятного всем аппетита!
Провожаемый слушателями, задававшими на ходу вопросы, Гюнтер Грассе покинул зал конференции. Вслед за ним через две двери в передней и задней части зала рассосались и слушатели. Хотя в ресторане уже были накрыты столики и мест должно было хватить на всех, следовало поспешить, чтобы выбрать места поудобнее и оказаться в компании старых друзей.
Зал опустел в течение пяти-шести минут.
В углу зала, возле кафедры, остался дежурить один охранник.
Прошло еще минут пять.
В конференц-зал вошла высокая стройная девушка в джинсовом комбинезоне, синей джинсовой косынке, с большим пластмассовым ведром и маленьким пылесосом. Под правой рукой у нее была зажата швабра, а на левом плече висел хобот пылесоса.
Охранник, дремавший возле кафедры, поднял на нее усталые глаза. Уборщица как уборщица. По правилам отеля, на верхнем карманчике комбинезона у нее была закреплена карта-пропуск. Охранник автоматически взглянул на пропуск — фотография соответствовала личности. Значит все в пределах правил. И парень задремал дальше. Время от времени он открывал глаза и наблюдал за девушкой. Она аккуратно, быстро и четко прошлась мокрой шваброй по крашеному полу. Поставила швабру возле кафедры, прислонив ее к доске, на которой инспектор писал мелом схемы взаимодействия, и, включив в розетку возле доски пылесос, стала собирать пыль с кафедры. Под гул пылесоса охранник опять задремал.
Зафиксировав момент, когда он закрыл глаза, девушка приставила крохотный, не больше спичечного коробка, приборчик с магнитом к механизму шифров кейса, лежавшего на кафедре. В крохотном окошке прибора через долю секунды появились цифры: «3456».
Девушка оглянулась на охранника. Он дремал.
Набрав полученную комбинацию, она придержала крышку кейса, попытавшуюся стремительно открыться. В результате девушка не дала ей встать перпендикулярно, что вызвало бы громкий щелчок. Быстро вынув из кейса небольшой по величине ноутбук, она заменила его толстой книгой популярного писателя Эдуардаса Просецкиса «Как стать счастливым на своей даче» и медленно, стараясь избежать громкого щелчка, опустила крышку. Замок сработал.
Охранник пошевелился и открыл глаза. Первое ощущение, он не дремал, а следил за ней сквозь прищуренные веки. В глазах его была настороженность. Но это был просто годами выработанный прием демонстрации своей профессиональной готовности. Однако глаза он не закрывал, а следил за уборщицей равнодушным, но настороженным взглядом.
Вынутый из кейса ноутбук стоимостью около миллиарда долларов спокойно лежал на кафедре. И взять его на глазах охранника представлялось вещью совершенно невозможной. Рассчитав, что за бордюром кафедры охранник, сидящий метрах в трех на стуле, не видит вынутого из кейса ноутбука, девушка стала стремительно стирать записи мелом на доске, как бы нечаянно при этом уронив швабру, приставленную за минуту до этого к доске. Швабра грохнулась прямо на охранника, и он невольно отвернул голову, уходя от столкновения.
Сокрушенно и недовольно покачав головой, парень нагнулся почти автоматически, чтобы поднять упавший рядом с ним предмет.
Этих секунд Ренате (а кому же еще?) оказалось достаточно, чтобы схватить ноутбук и сунуть его в большое пластиковое ведро, наполненное мыльным раствором.
Когда охранник поднял голову и протянул симпатичной уборщице упавшую швабру, операция «Ноутбук» была завершена.
Рената успела выйти из зала заседаний отеля «Драугисте», когда Гюнтер Грассе, благодушно настроенный после обеда, уже шел по крытым мягкими коврами коридорам в сторону конференц-зала, окруженный коллегами из разных стран.
Отключив наручники, он «припарковал» кейс с мини-компьютером, содержащим базу данных правоохранительных структур, снова к круглой стальной скобе на кафедре. Его глаза на минуту задержались на другом наручнике, который в его отсутствие держал «на привязи» второй мини-компьютер, содержащий базу данных на криминальный мир Европы. Первый неофициально считался наиболее ценным, потому по инструкции все интерполовцы на выезде держали его при себе.
«Хотя, черт побери, — подумал Гюнтер, — если разобраться, вторая база данных имеет куда большую ценность. Ведь в ней все тайные агенты мафии. Если бы одна оргпреступная группировка, — думал комиссар Грассе, — вдруг вступила в непримиримую войну с другой, то за этот кейс с ноутбуком, хранящим уникальную информацию, не моргнув, отдала бы целое состояние. Слава Богу, что здесь она недоступна мафии».
— Итак, господа, продолжим тему, — громко обратился он к собравшимся коллегам. — Во второй части лекции я хотел бы остановиться на проблеме «чистые руки» — проблеме, связанной с коррупцией в правоохранительных органах...
Тем временем Рената переоделась в тесном закутке, где хранились уборочные средства и техника. Потом бережно достала из пластикового ведра ноутбук, протерла его сухой тряпкой, завернула в белую бумагу и прикрыла огромной обложкой фундаментального исследования Людмилы Конюховой «Мой дачный участок», сунула получившийся в результате «объект» в открытый пластиковый пакет и направилась к выходу из отеля.
На выходе всех входящих и выходящих проверяли, заставляя пройти сквозь поставленные на день конференции ворота, привезенные таможенниками из аэропорта. К слову, местные авторитеты, знавшие о конференции, предлагали свои «ворота», — у каждого сейчас стоят такие в загородных домах, но вильнюсская полиция, организатор международной конференции, от услуг потенциальных клиентов отказалась. Поскольку приборчик, данный ей курьером, Рената предусмотрительно оставила в своей каморке (кончится конференция, пройдет ажиотаж, и она спокойно вынесет его, — он тоже стоил больших денег), то фонили в воротах только ключи от квартиры. Она показала их симпатичному полицейскому, улыбнулась чуть устало и спустилась по крутой лестнице на мостовую.
Времени до начала ее выступления оставалось совсем немного. Дома Рената сунула ноутбук в старый желтый портфель из искусственной кожи, приняла душ, выпила холодный кофе с молоком из кружки с изображением синагоги, которую презентовал ей какой-то знакомый антисемит, и, заперев дверь на оба внушительных замка, умчалась по пахнувшей кислой капустой и котами лестнице, оставляя за собой облачко душистой женственности и аромат хороших французских духов.
Как только она села в машину и исчезла за углом дома, в подъезд зашел высокий мужчина лет 30-40. Его мощные плечи, обтянутые тонкой тканью светлой нарядной куртки, играючи приняли на себя весьма сильный удар подпружиненной двери подъезда, да так, что она застонала.
Неизвестный поднялся на нужный ему этаж на лифте. Подойдя к двери Ренаты, он открыл ключом один замок, потом, после небольшой заминки, и второй. В квартире неизвестный визитер не стал зажигать свет, а достал из кармана куртки фонарик с тонкой рукояткой, сунул его в рот, а руки использовал для быстрого и бесшумного обыска: кухня, прихожая, спальня, комод, тумбочка под телевизором. Со второго захода он обнаружил под ворохом постельного белья в шкафу желтый портфель из искусственной кожи и выложил из него на тахту ноутбук. Затем включил компьютер, дождался загрузки системы, вставил в щель «вертушки» извлеченный из кармана лазерный диск и запустил программу быстрого копирования жесткого диска. Через пару минут неизвестный визитер вынул заполненный информацией диск из ноутбука, бережно уложил его в пластиковый футляр с замшевым конвертом внутри, не торопясь, вернул на место компьютер и портфель и покинул пустую квартиру.
...За столиком кафе «Чюрленис» Князь появился ровно в 9:30 вечера. И не один. По договоренности с владельцем кафе, с которым его вчера познакомила Рената, он пришел со своими друзьями из Москвы — знаменитой русской певицей Надеждой Красной и ее мужем, тоже известным пианистом и импресарио Вадимом Федорцевым.
Когда Надежда пела «Аве Мария», зал кафе, в котором не смолкал тихий гомон даже во время выступлений самых знаменитых музыкантов, замер. В такой же мертвой тишине были прослушаны и песни Шуберта в исполнении русской певицы. Естественно, что эта тишина по окончании каждого номера взрывалась бурей аплодисментов. Тихие, малотемпераментные литовцы неожиданно устроили заезжей московской гостье такие овации, что в кафе вскоре стали появляться случайные прохожие и жители соседних домов, заинтересовавшиеся необычным шумом. К концу выступления певицы зал был полон настолько, что невозможно было поднести бокал вина к губам — локти сидящих были плотно прижаты к телу....
...Князь был доволен: ему удалось уговорить Вадима Федорцева организовать турне Ренаты с концертом из произведений литовских композиторов по странам СНГ и «ближнего зарубежья».
На этот раз Князь, проводив Ренату, с грустью сообщил ей, что не сможет остаться: через час — его поезд на Варшаву, где его ждут неотложные дела. Но такой вариант расставания устраивал и Ренату. Парень ей очень понравился, но сегодня у нее уже была запланирована куда более важная встреча, которая сулила ей долгожданную свободу.
...Лет пять назад Рената поддалась искушению, прочитав в газете «Жмогус и Юра» объявление о том, что молодые и привлекательные внешне дамы приглашаются для работы в женских симфонических оркестрах и симфоджазах в странах Европы. Обязательные условия: консерватория или музыкальное училище, опыт работы в оркестре, возраст до 23 лет и отличная фигура. Ничто в тексте не насторожило Ренату, и она встретилась со старым элегантным литовцем, покинувшим родину аж в 1944 году совсем еще молодым и сделавшим, по его словам, прекрасную карьеру импресарио. Он демонстрировал какие-то документы, он был готов подписать с Ренатой контракт на любой срок на очень выгодных условиях, он предлагал телефоны и факсы конторы в Париже, если у нее остались хоть какие-то сомнения.
И Рената согласилась.
Через неделю она уже была в Париже, успела сыграть с оркестром, состоявшим из девушек самых разных национальностей, один концерт и... вместе с товарками оказалась в закрытом борделе для французских криминальных авторитетов. Искать правду было негде. И не у кого.
Кошмар длился целый год. Еще счастье, что им разрешалось пользоваться контрацептивами, и она, слава Богу, не заразилась какой-нибудь гадостью. Физическую грязь от прикосновений всей этой швали все-таки можно было отмыть к утру, а вот грязь с души не соскабливалась и копилась, копилась.... Рената была совсем на грани самоубийства, когда случайно ей удалось бежать во время одного из «субботников»: весь бордель регулярно вывозили в Фонтенбло для обслуживания пикника русских мафиози. Там Рената обратила внимание на интересного мужчину лет 45 восточной внешности, к которому, как она поняла, все относились с особым подобострастием.
Рената даже станцевала с ним два танца. Однако пока шел ужин и участники пикника беседовали между собой, никаких сексуальных домогательств со стороны хозяев «вечеринки», слава Богу, не было, и, воспользовавшись темнотой и небрежностью охраны, Рената сбежала.
Без документов, без денег, со слабым знанием французского, в вечернем платье и туфлях на высоких каблуках, она, конечно, имела мало шансов для решения своей наболевшей проблемы.
Ее поймали. И, как ни странно, привели к тому важному и красивому восточному мужчине. Глотая слезы и кровь (отловившие ее в трех километрах от пикника охранники сгоряча помяли девушку), она рассказала свою историю.
И этот странный человек неожиданно пожалел Ренату.
Это было непонятно, так как оказалось, что он был могущественным русским мафиози, и «живой товар» являлся частью его огромного и весьма разветвленного бизнеса. То есть именно «в рамках» этого бизнеса Ренату обманом заманили в Париж, сунули в бордель и нещадно трахали целый год!
И тем не менее он ее пожалел. И отпустил! Но с условием: она подпишет вексель на сто тысяч долларов. Ясно было, что как бы ни сложилась ее дальнейшая судьба, такие деньги Ренате никогда не выплатить.
Но новый хозяин и не надеялся, как оказалось, на возврат.
— Этот вексель, — сказал он, пряча его в бумажник, — будет уничтожен на ваших глазах в тот день, когда вы выполните какое-нибудь очень сложное и ответственное мое задание. Договорились? Взамен — свобода с этой минуты, деньги на дорогу до Вильнюса и никаких взаимных претензий.
Конечно же она согласилась!
А сегодняшнее задание как раз и было таким сложным и ответственным. Сегодня к Ренате придет посланец от Хозяина, получит ноутбук и на ее глазах порвет вексель.
...Он пришел, как и обещал, ровно в час ночи. Это был ничем неприметный, невысокого роста человечек с серенькой внешностью и красноватым насморочным носиком. Но, слава Богу, ей и не предстояло делить с ним ложе. Человечек получил старый желтый портфель искусственной кожи, а Рената — вексель. Внимательно прочитав его и убедившись, что тот самый, она с наслаждением порвала бумажку и сожгла обрывки в пепельнице.
— Теперь я свободна? — не столько спрашивая, сколько утвердительно спросила Рената. — Иса Назимов будет доволен?
— И то и другое, — кивнул насморочный посланец могущественного русского мафиози и трижды выстрелил ей в сердце из «беретты» с глушителем.
Одно хорошо: умерла Рената мгновенно и с улыбкой.
ГЛАВА 5
Содержимое же ноутбука оценивалось знатоками в 500 миллионов долларов. Как произошла утечка информации (из Франкфурта или непосредственно из штаб-квартиры Интерпола в Лионе) о том, что генеральные инспектора по уставу организации возят повсюду с собой информационное досье на сотрудников правоохранительных органов и скрытую агентуру стран, подписавших договоры с Интерполом о сотрудничестве, — до сих пор неизвестно. Но факт остается фактом. Информация распространилась по континенту в течение суток, и в Вильнюс ринулись десятки искателей приключений, надеявшихся заработать свои 500 миллионов, завладев базой и продав ее той или иной мафиозной структуре.
Генеральные инспектора обязаны были возить, естественно, в сопровождении надежной охраны, такие чемоданчики повсюду, как президенты великих держав свои ядерные чемоданчики.
В любой момент мог возникнуть прецедент, случай, ситуация, когда от генерального инспектора могла потребоваться информация для принятия срочного решения. И он мог, находясь в любом уголке мира, тотчас выйти на связь с нужным человеком, получить необходимую информацию, дать нужные поручения.
Интерпол работал как часы. Сбоев у него не бывало.
О том, что у генерального инспектора был с собой и второй ноутбук, в Вильнюсе знали всего трое. Конечно, если не считать самого Гюнтера Гроссе и его ближайших сотрудников. В нем хранилось информационное досье на 367 тысяч наиболее опасных преступников, орудующих в странах Европы и объединенных в организованные преступные группировки. Там были отдельные досье на этнические группировки — афганскую и чеченскую, азербайджанскую и еврейскую, польскую и грузинскую. Там же были досье на банды, состоящие только из женщин, только из глухонемых, только из «голубых». Там было самое большое в мире досье на организованную цыганскую мафию, опутавшую своими шупальцами не только Европу, но и Азию, и Южную Америку. Там были наборы полной информации о «послах» мафии в правоохранительных органах — агентах, внедренных в эти органы оргпреступными группировками. Там были и особо ценные досье — на людей в правительственных кругах стран Европы, купленных криминалитетом.
Это досье оценивалось в 750 миллионов долларов США.
И тут была одна деликатная деталь. Если информацией из первого ноутбука Интерпол, как правило, делился по запросам правоохранительных органов Европы, предоставляя персональные сведения или используя их, получив поручение от полиции той или иной страны, то базой данных второго ноутбука Интерпол не делился ни с кем. Ее словно бы и не существовало. Потому что слишком велика была цена сведений о коррупционерах в высших эшелонах власти.
Тремя людьми, которые знали о наличии второго кейса с ноутбуком, содержащим сверхсекретное досье на европейскую мафию и ее секретных агентов, были:
1) выпускница Вильнюсской консерватории Рената Мелькайте, 27 лет;
2) глава картеля в Париже Иса Назимов, 47 лет;
3) известный автогонщик Юри Сюленис, литовец, вернувшийся из России после создания независимого литовского государства, не знавший литовского, но в силу своих спортивных талантов, мужского обаяния и умения заводить нужные знакомства уже получивший паспорт гражданина Литвы.
Юри Сюленис по кличке Князь (кличку он получил еще в России и не собирался от нее отказываться; под этой кличкой, кстати, его знали еще по России некоторые литовские авторитеты, что в значительной степени позволило ему сразу после переезда завести нужные знакомства в полиции и банковских кругах) обладал удивительными способностями к языкам. Свободно владея немецким и английским, он прилично, хотя и с акцентом, говорил по-французски. И уже через три месяца после переезда на историческую родину стал неплохо изъясняться на родном языке, хотя произношение еще было твердым. Но вот что значит, родной язык! Юри пришелся по душе многим. Мужчины считали за честь выпить с недавним победителем ралли Вильнюс — Тарту кружку пива, а девушки... Нужно было совсем ничего не понимать в мужчинах, чтобы не заметить его волевое, скуластое лицо, каштановые волосы, горящие карие глаза, заглядывающие в самую глубину девичьей души, и главное — его атлетической фигуры.
Рената заметила.
Не могла не заметить.
В кафе «Чюрленис», где на стенах висели репродукции картин великого литовца и по вечерам Рената Мелькайте играла опусы Чюрлениса, Юрий появился дня за три до описываемых событий.
Выпил пару кружек темного пива, — больше себе не позволял, несмотря на уговоры приятелей, — автогонщик должен быть всегда в форме. Но не ушел, когда друзья стали звать его посетить еще какой-то рыбный ресторанчик и отведать жареной форели. Все ушли, а он остался и весь вечер слушал Чюрлениса, Баха, Моцарта, Листа, Шопена, Шуберта — в исполнении Ренаты.
Когда около десяти вечера в кафе забрела девушка, торговавшая розами на длинных ножках, каждая ценой в доллар-полтора в пересчете с лит, он купил весь букет, долларов на двести, и преподнес Ренате после окончания ее выступления.
Как-то так естественно вышло, что по окончании выступления она присела за его столик поблагодарить за чудесные цветы. Он заказал бутылку отличного «Мозельского». Потом вторую...
Как Рената оказалась в объятиях Князя в собственной постели, она не помнила, зато на всю оставшуюся жизнь запомнила, что это значит — раствориться в сильном мужском теле. Ни до Князя, ни после него у нее не было и не будет такого мужчины. Сказать, что это было всепоглощающее счастье, значит все-таки ничего не сказать.
Утром Юрий лежал обнаженный в постели, поставив бокал с «Бордо» на обнаженную волосатую грудь, а обнаженная Рената играла ему на скрипке все, что он заказывал. У него был неплохой вкус. А Рената была в ударе. Дивная ночь, дивный вечер, дивное утро.
К сожалению, когда прошли утро и день, должна была, как в сказке, закончиться и их любовь.
— Извини, милый, ты можешь остаться здесь, а можешь прийти поздно вечером, мне же нужно на службу.
— Какую службу? — удивился Князь. — Ты начинаешь играть в «Чюрленисе» в девять, а сейчас только четыре.
— А ты знаешь, сколько платит владелец кафе за три часа вечерней работы выпускнице Вильнюсской консерватории?
— Долларов сто, я полагаю, — ответил Князь, прихлебывая «Бордо».
— А десять не хочешь? Двадцать дней в месяц. Выходит 200 долларов. Не такие уж большие деньги. А мне еще старикам помогать приходится.
— Ты еще где-то подрабатываешь? — равнодушно спросил Князь.
— А тебя это не удивляет?
— В России, откуда я приехал, все работают на двух-трех работах. Это считается нормальным. Ты преподаешь?
— За это тоже мало платят. Нет, я работаю уборщицей.
— Уборщицей?! — удивился Князь. — Где же такое «золотое» место, где уборщицам платят больше, чем скрипачкам?
— Во многих ресторанах, кафе, барах платят больше. Кстати, я бы могла без отрыва от производства, как в старину говорили, убирать в кафе «Чюрленис». Но тогда трудно унять в груди чувство унижения. Это невыносимо — играть Баха, Листа, а потом, сняв вечернее платье, натягивать на себя джинсовый комбинезон и убирать объедки и окурки. Я работаю в отеле.
— Психологически я тебя понимаю. И все же... Ты убираешь большое помещение, устаешь физически и потом — три часа играть...
— Физически трудно. А психологически — легче. Я словно выпрямляюсь в течение дня. Кстати, мои старики проработали всю жизнь на заводе, и я бы, скорее всего, туда пошла, если бы не открывшиеся в детстве способности. Можно сколько угодно ругать советские времена, но способная девочка из бедной рабочей семьи смогла окончить музыкальное училище и консерваторию... Ну да ладно. Раз свобода и независимость, то в этом тоже есть своя прелесть. Денег только нет.
— И ты, отработав в отеле...
— И я, отработав в отеле в хирургических перчатках, не замарав, но натрудив руки, принимаю там же, в отеле, душ, переодеваюсь и еду в своей машине, купленной на таким образом честно заработанные деньги, в кафе «Чюрленис», там ужинаю и три часа играю. Репертуар у меня классический. «Мурку» или «Лесоповал» не заказывают, так что у меня каждый вечер — концерт. Это хорошо, потому что с концертами по Европе мне ездить никто не предлагает.
— Нужен блат, случай?
— Да... Но, честно говоря, я знаю свое место. Для концертной деятельности и талант нужен побольше, и кураж. А куража у меня уже не осталось. Слишком долго ждала я своей судьбы. И концерта в зале Консерватории, и тебя...
— Обо мне мы еще поговорим. А пока... Я обязательно постараюсь что-либо для тебя сделать. Хорошо? Ты идешь в отель, и мы встречаемся в кафе в десять вечера.
— Почему не в девять?
— У меня есть еще кое-какие обязательства.
— Ах, не говори мне об обязательствах! Если бы не они, вся моя жизнь могла бы сложиться иначе, — отмахнулась Рената.
— Ты о чем?
— Как-нибудь в другой раз. А может — и никогда. У каждого из нас могут быть свои тайны?
— Могут, конечно, — ответил, усмехнувшись, Князь и, забрав из тонких ладоней Ренаты скрипку, сильно прижал ее стройное, прохладное тело к себе. — У каждого могут быть свои тайны. Но не возбраняется иметь и хотя бы одну общую.
...Через час Рената уехала в отель «Драугисте» дежурить в качестве уборщицы в конференц-зале во время большой конференции, а Юрий, сев в скоростной красный «ягуар», умчался по своим делам.
...Зал отеля «Драугисте» был переполнен. Соблюдалась строжайшая секретность. Секьюрити работали в режиме повышенной бдительности.
— Итак, господа, — закончил свое выступление в первой части повестки дня генеральный инспектор по региону Гюнтер Грассе, — тот, кто владеет информацией, владеет всем. Сегодня, благодаря реализованной программе «Система», каждый сотрудник правоохранительной структуры любой из стран континента, подписавшей договор с Интерполом, может в считанные доли секунды найти коллегу на расстоянии сотен километров и, напрямую связавшись с ним, попросить помощи. Можно выйти на штаб-квартиру Интерпола в Лионе и запросить нужную информацию или оперативно направить по факсу поручение о задержании или прослушивании, отслеживании преступника, совершившего преступление в вашей стране и оказавшегося по данным агентуры в другой. Мы опутали весь криминальный мир Европы своей сетью — мышь не проскочит! — весело рассмеялся инспектор. — И помните: мы — единая семья, и каждый из нас всегда готов прийти на помощь друг другу. Пройдет немного времени, и такая база данных, — инспектор отключил экран ноутбука, на котором демонстрировал с кафедры залу вбрасываемую на дисплей информацию, — которая сейчас умещается в этом маленьком кейсе, будет у каждого полицейского, занимающегося борьбой с оргпреступными группировками.
Инспектор закрыл кейс с мини-компьютером, установил шифр, пристегнул ручку одного кейса наручниками к своей руке, второго — к скобе на кафедре.
— А сейчас — обеденный перерыв на час. Приятного всем аппетита!
Провожаемый слушателями, задававшими на ходу вопросы, Гюнтер Грассе покинул зал конференции. Вслед за ним через две двери в передней и задней части зала рассосались и слушатели. Хотя в ресторане уже были накрыты столики и мест должно было хватить на всех, следовало поспешить, чтобы выбрать места поудобнее и оказаться в компании старых друзей.
Зал опустел в течение пяти-шести минут.
В углу зала, возле кафедры, остался дежурить один охранник.
Прошло еще минут пять.
В конференц-зал вошла высокая стройная девушка в джинсовом комбинезоне, синей джинсовой косынке, с большим пластмассовым ведром и маленьким пылесосом. Под правой рукой у нее была зажата швабра, а на левом плече висел хобот пылесоса.
Охранник, дремавший возле кафедры, поднял на нее усталые глаза. Уборщица как уборщица. По правилам отеля, на верхнем карманчике комбинезона у нее была закреплена карта-пропуск. Охранник автоматически взглянул на пропуск — фотография соответствовала личности. Значит все в пределах правил. И парень задремал дальше. Время от времени он открывал глаза и наблюдал за девушкой. Она аккуратно, быстро и четко прошлась мокрой шваброй по крашеному полу. Поставила швабру возле кафедры, прислонив ее к доске, на которой инспектор писал мелом схемы взаимодействия, и, включив в розетку возле доски пылесос, стала собирать пыль с кафедры. Под гул пылесоса охранник опять задремал.
Зафиксировав момент, когда он закрыл глаза, девушка приставила крохотный, не больше спичечного коробка, приборчик с магнитом к механизму шифров кейса, лежавшего на кафедре. В крохотном окошке прибора через долю секунды появились цифры: «3456».
Девушка оглянулась на охранника. Он дремал.
Набрав полученную комбинацию, она придержала крышку кейса, попытавшуюся стремительно открыться. В результате девушка не дала ей встать перпендикулярно, что вызвало бы громкий щелчок. Быстро вынув из кейса небольшой по величине ноутбук, она заменила его толстой книгой популярного писателя Эдуардаса Просецкиса «Как стать счастливым на своей даче» и медленно, стараясь избежать громкого щелчка, опустила крышку. Замок сработал.
Охранник пошевелился и открыл глаза. Первое ощущение, он не дремал, а следил за ней сквозь прищуренные веки. В глазах его была настороженность. Но это был просто годами выработанный прием демонстрации своей профессиональной готовности. Однако глаза он не закрывал, а следил за уборщицей равнодушным, но настороженным взглядом.
Вынутый из кейса ноутбук стоимостью около миллиарда долларов спокойно лежал на кафедре. И взять его на глазах охранника представлялось вещью совершенно невозможной. Рассчитав, что за бордюром кафедры охранник, сидящий метрах в трех на стуле, не видит вынутого из кейса ноутбука, девушка стала стремительно стирать записи мелом на доске, как бы нечаянно при этом уронив швабру, приставленную за минуту до этого к доске. Швабра грохнулась прямо на охранника, и он невольно отвернул голову, уходя от столкновения.
Сокрушенно и недовольно покачав головой, парень нагнулся почти автоматически, чтобы поднять упавший рядом с ним предмет.
Этих секунд Ренате (а кому же еще?) оказалось достаточно, чтобы схватить ноутбук и сунуть его в большое пластиковое ведро, наполненное мыльным раствором.
Когда охранник поднял голову и протянул симпатичной уборщице упавшую швабру, операция «Ноутбук» была завершена.
Рената успела выйти из зала заседаний отеля «Драугисте», когда Гюнтер Грассе, благодушно настроенный после обеда, уже шел по крытым мягкими коврами коридорам в сторону конференц-зала, окруженный коллегами из разных стран.
Отключив наручники, он «припарковал» кейс с мини-компьютером, содержащим базу данных правоохранительных структур, снова к круглой стальной скобе на кафедре. Его глаза на минуту задержались на другом наручнике, который в его отсутствие держал «на привязи» второй мини-компьютер, содержащий базу данных на криминальный мир Европы. Первый неофициально считался наиболее ценным, потому по инструкции все интерполовцы на выезде держали его при себе.
«Хотя, черт побери, — подумал Гюнтер, — если разобраться, вторая база данных имеет куда большую ценность. Ведь в ней все тайные агенты мафии. Если бы одна оргпреступная группировка, — думал комиссар Грассе, — вдруг вступила в непримиримую войну с другой, то за этот кейс с ноутбуком, хранящим уникальную информацию, не моргнув, отдала бы целое состояние. Слава Богу, что здесь она недоступна мафии».
— Итак, господа, продолжим тему, — громко обратился он к собравшимся коллегам. — Во второй части лекции я хотел бы остановиться на проблеме «чистые руки» — проблеме, связанной с коррупцией в правоохранительных органах...
Тем временем Рената переоделась в тесном закутке, где хранились уборочные средства и техника. Потом бережно достала из пластикового ведра ноутбук, протерла его сухой тряпкой, завернула в белую бумагу и прикрыла огромной обложкой фундаментального исследования Людмилы Конюховой «Мой дачный участок», сунула получившийся в результате «объект» в открытый пластиковый пакет и направилась к выходу из отеля.
На выходе всех входящих и выходящих проверяли, заставляя пройти сквозь поставленные на день конференции ворота, привезенные таможенниками из аэропорта. К слову, местные авторитеты, знавшие о конференции, предлагали свои «ворота», — у каждого сейчас стоят такие в загородных домах, но вильнюсская полиция, организатор международной конференции, от услуг потенциальных клиентов отказалась. Поскольку приборчик, данный ей курьером, Рената предусмотрительно оставила в своей каморке (кончится конференция, пройдет ажиотаж, и она спокойно вынесет его, — он тоже стоил больших денег), то фонили в воротах только ключи от квартиры. Она показала их симпатичному полицейскому, улыбнулась чуть устало и спустилась по крутой лестнице на мостовую.
Времени до начала ее выступления оставалось совсем немного. Дома Рената сунула ноутбук в старый желтый портфель из искусственной кожи, приняла душ, выпила холодный кофе с молоком из кружки с изображением синагоги, которую презентовал ей какой-то знакомый антисемит, и, заперев дверь на оба внушительных замка, умчалась по пахнувшей кислой капустой и котами лестнице, оставляя за собой облачко душистой женственности и аромат хороших французских духов.
Как только она села в машину и исчезла за углом дома, в подъезд зашел высокий мужчина лет 30-40. Его мощные плечи, обтянутые тонкой тканью светлой нарядной куртки, играючи приняли на себя весьма сильный удар подпружиненной двери подъезда, да так, что она застонала.
Неизвестный поднялся на нужный ему этаж на лифте. Подойдя к двери Ренаты, он открыл ключом один замок, потом, после небольшой заминки, и второй. В квартире неизвестный визитер не стал зажигать свет, а достал из кармана куртки фонарик с тонкой рукояткой, сунул его в рот, а руки использовал для быстрого и бесшумного обыска: кухня, прихожая, спальня, комод, тумбочка под телевизором. Со второго захода он обнаружил под ворохом постельного белья в шкафу желтый портфель из искусственной кожи и выложил из него на тахту ноутбук. Затем включил компьютер, дождался загрузки системы, вставил в щель «вертушки» извлеченный из кармана лазерный диск и запустил программу быстрого копирования жесткого диска. Через пару минут неизвестный визитер вынул заполненный информацией диск из ноутбука, бережно уложил его в пластиковый футляр с замшевым конвертом внутри, не торопясь, вернул на место компьютер и портфель и покинул пустую квартиру.
...За столиком кафе «Чюрленис» Князь появился ровно в 9:30 вечера. И не один. По договоренности с владельцем кафе, с которым его вчера познакомила Рената, он пришел со своими друзьями из Москвы — знаменитой русской певицей Надеждой Красной и ее мужем, тоже известным пианистом и импресарио Вадимом Федорцевым.
Когда Надежда пела «Аве Мария», зал кафе, в котором не смолкал тихий гомон даже во время выступлений самых знаменитых музыкантов, замер. В такой же мертвой тишине были прослушаны и песни Шуберта в исполнении русской певицы. Естественно, что эта тишина по окончании каждого номера взрывалась бурей аплодисментов. Тихие, малотемпераментные литовцы неожиданно устроили заезжей московской гостье такие овации, что в кафе вскоре стали появляться случайные прохожие и жители соседних домов, заинтересовавшиеся необычным шумом. К концу выступления певицы зал был полон настолько, что невозможно было поднести бокал вина к губам — локти сидящих были плотно прижаты к телу....
...Князь был доволен: ему удалось уговорить Вадима Федорцева организовать турне Ренаты с концертом из произведений литовских композиторов по странам СНГ и «ближнего зарубежья».
На этот раз Князь, проводив Ренату, с грустью сообщил ей, что не сможет остаться: через час — его поезд на Варшаву, где его ждут неотложные дела. Но такой вариант расставания устраивал и Ренату. Парень ей очень понравился, но сегодня у нее уже была запланирована куда более важная встреча, которая сулила ей долгожданную свободу.
...Лет пять назад Рената поддалась искушению, прочитав в газете «Жмогус и Юра» объявление о том, что молодые и привлекательные внешне дамы приглашаются для работы в женских симфонических оркестрах и симфоджазах в странах Европы. Обязательные условия: консерватория или музыкальное училище, опыт работы в оркестре, возраст до 23 лет и отличная фигура. Ничто в тексте не насторожило Ренату, и она встретилась со старым элегантным литовцем, покинувшим родину аж в 1944 году совсем еще молодым и сделавшим, по его словам, прекрасную карьеру импресарио. Он демонстрировал какие-то документы, он был готов подписать с Ренатой контракт на любой срок на очень выгодных условиях, он предлагал телефоны и факсы конторы в Париже, если у нее остались хоть какие-то сомнения.
И Рената согласилась.
Через неделю она уже была в Париже, успела сыграть с оркестром, состоявшим из девушек самых разных национальностей, один концерт и... вместе с товарками оказалась в закрытом борделе для французских криминальных авторитетов. Искать правду было негде. И не у кого.
Кошмар длился целый год. Еще счастье, что им разрешалось пользоваться контрацептивами, и она, слава Богу, не заразилась какой-нибудь гадостью. Физическую грязь от прикосновений всей этой швали все-таки можно было отмыть к утру, а вот грязь с души не соскабливалась и копилась, копилась.... Рената была совсем на грани самоубийства, когда случайно ей удалось бежать во время одного из «субботников»: весь бордель регулярно вывозили в Фонтенбло для обслуживания пикника русских мафиози. Там Рената обратила внимание на интересного мужчину лет 45 восточной внешности, к которому, как она поняла, все относились с особым подобострастием.
Рената даже станцевала с ним два танца. Однако пока шел ужин и участники пикника беседовали между собой, никаких сексуальных домогательств со стороны хозяев «вечеринки», слава Богу, не было, и, воспользовавшись темнотой и небрежностью охраны, Рената сбежала.
Без документов, без денег, со слабым знанием французского, в вечернем платье и туфлях на высоких каблуках, она, конечно, имела мало шансов для решения своей наболевшей проблемы.
Ее поймали. И, как ни странно, привели к тому важному и красивому восточному мужчине. Глотая слезы и кровь (отловившие ее в трех километрах от пикника охранники сгоряча помяли девушку), она рассказала свою историю.
И этот странный человек неожиданно пожалел Ренату.
Это было непонятно, так как оказалось, что он был могущественным русским мафиози, и «живой товар» являлся частью его огромного и весьма разветвленного бизнеса. То есть именно «в рамках» этого бизнеса Ренату обманом заманили в Париж, сунули в бордель и нещадно трахали целый год!
И тем не менее он ее пожалел. И отпустил! Но с условием: она подпишет вексель на сто тысяч долларов. Ясно было, что как бы ни сложилась ее дальнейшая судьба, такие деньги Ренате никогда не выплатить.
Но новый хозяин и не надеялся, как оказалось, на возврат.
— Этот вексель, — сказал он, пряча его в бумажник, — будет уничтожен на ваших глазах в тот день, когда вы выполните какое-нибудь очень сложное и ответственное мое задание. Договорились? Взамен — свобода с этой минуты, деньги на дорогу до Вильнюса и никаких взаимных претензий.
Конечно же она согласилась!
А сегодняшнее задание как раз и было таким сложным и ответственным. Сегодня к Ренате придет посланец от Хозяина, получит ноутбук и на ее глазах порвет вексель.
...Он пришел, как и обещал, ровно в час ночи. Это был ничем неприметный, невысокого роста человечек с серенькой внешностью и красноватым насморочным носиком. Но, слава Богу, ей и не предстояло делить с ним ложе. Человечек получил старый желтый портфель искусственной кожи, а Рената — вексель. Внимательно прочитав его и убедившись, что тот самый, она с наслаждением порвала бумажку и сожгла обрывки в пепельнице.
— Теперь я свободна? — не столько спрашивая, сколько утвердительно спросила Рената. — Иса Назимов будет доволен?
— И то и другое, — кивнул насморочный посланец могущественного русского мафиози и трижды выстрелил ей в сердце из «беретты» с глушителем.
Одно хорошо: умерла Рената мгновенно и с улыбкой.
ГЛАВА 5
ДЕРЗКАЯ КРАЖА В ИЛЬИНСКОМ ПОДВОРЬЕ
На закуску были отменные соленые рыжики и волнушки, нежная жирная селедочка с горячей картошкой, прозрачные ломтики розовой семги и палтусовый балычок, черная зернистая икра оставляла во рту приятное солоноватое послевкусие.
— Все свое, — довольно улыбался произведенным на гостя эффектом настоятель подворья Ильинского монастыря в Москве владыка Мануил, в миру Федор Игнатьевич Легостаев. — И грибочки из монастыря присылают, и селедочку. Посол знаменитый, соловецкий, — старинный рецепт.
Гость — генеральный директор холдинга «Фторос» Петр Иванович Забеин, выкушав большую рюмку водки и заев ее сочным соленым груздочком, аппетитно похрумкал кружочком репчатого лука и спросил:
— Ну хорошо, и в грибы, и в селедку, и в балычок поверю — все северное. А вот что икра черная у вас водится......
— Красная — своя, — улыбнулся в бороду владыка, — а черная — по бартеру с Софьино-Корницким женским монастырем.
— Все свое, — довольно улыбался произведенным на гостя эффектом настоятель подворья Ильинского монастыря в Москве владыка Мануил, в миру Федор Игнатьевич Легостаев. — И грибочки из монастыря присылают, и селедочку. Посол знаменитый, соловецкий, — старинный рецепт.
Гость — генеральный директор холдинга «Фторос» Петр Иванович Забеин, выкушав большую рюмку водки и заев ее сочным соленым груздочком, аппетитно похрумкал кружочком репчатого лука и спросил:
— Ну хорошо, и в грибы, и в селедку, и в балычок поверю — все северное. А вот что икра черная у вас водится......
— Красная — своя, — улыбнулся в бороду владыка, — а черная — по бартеру с Софьино-Корницким женским монастырем.