Страница:
— Но почему здесь Иса Назимов? Насколько я слышал, президент «НазОЙЛ» человек весьма богатый, но не может же он претендовать на рыцарское звание...
— Может, может... Как для Господа нет эллина и иудея, так для ордена нет ограничений. На обед по случаю его награждения орденом мы с вами придем в следующем месяце. Так и зима пройдет... Да и господину Кербабаеву лишний раз в Париж в командировку приятно слетать.
— А это еще кто?
— А это, как бы обозначить, вице-приор Российского капитула международного ордена Святого Владислава, — Владислав Кербабаев.
— В честь него и орден назван?
— Нет, конечно. Совпадение. Хотя... Святого такого точно не было, а вот Владислав — налицо. Он был помощником одного очень видного советского чиновника, после развала Союза чиновник тот вписался в крутой поворот и снова занял весьма высокое положение — уже в обновленной России. А Владислав Кербабаев, бывший инструктор ЦК комсомола Казахстана, стал вице-приором... международного христианского ордена.
— Он, надеюсь, не мусульманин?
— Хуже, атеист. Но какая разница? Ну да об этом — потом. Сейчас, обратите внимание, Владислав Кербабаев приколет ордена графу и барону, а в это время — не упустите — официанты будут обносить гостей рюмочками со старым «Арманьяком». Не пропустите.
В этот момент к Пижону подошел русоволосый, с плоским невыразительным лицом официант с подносом и, дождавшись, когда тот возьмет рюмку «Арманьяка», шепотком просипел:
— Иса вон тот, высокий, чернявый, у него вместо «бабочки» — золотые шпаги с бриллиантами, видишь?
Пижон согласно кивнул головой.
— И мне позвольте, — между официантом и Пижоном вклинился дородный седой господин, с ухоженной седой бородкой «а-ля Николай II». По голосу Пижон узнал в нем одного из тех, кто только что поведал столь много полезной информации у него за спиной.
В это время Владислав Кербабаев провозгласил тост за новых рыцарей ордена Святого Владислава. Гости расступились, и по странному сценарию этого праздника в центре зала ритмично задергались профессиональные танцовщики из «Мулен де ла галлет» — под мелодию аргентинского танго.
Даже Пижону, который не был самым крупным специалистом по церемониям вручения христианских международных орденов, это показалось перебором. Но толчея, возникшая во время перегруппировки гостей, вынужденных на время разбить сложившиеся беседующие пары и группы и освободить центр зала, была на руку Пижону. Он вплотную приблизился к Исе Назимову, сделав вид, что чертовски рад его видеть, полуобнял его, приветственно кивнул и тут же растворился в толпе гостей, одетых в одинаковые внешне черные смокинги.
Оставив эту причудливую публику веселиться по поводу вручения барону и графу этого мифического ордена, Пижон «как лезвие сквозь вальс» — как «мачо» сквозь танго, выскользнул в фойе. Как только он вышел на крыльцо, у подъезда появилась машина, дверцы ее открылись, — там его уже ждал Батя, одетый в более подходящий погоде костюм — брюки и теплую куртку.
...У здания офиса «НазОЙЛ» вышедших из машины Пижона и Батю встретила охрана. Они уже были предупреждены Бичом и быстро ввели «сладкую парочку» в вестибюль.
Бич вышел из своего кабинета, отделенного от вестибюля прозрачным пуленепробиваемым стеклом, — он мог видеть всех входящих в здание и постоянно контролировал ситуацию.
Один из сопровождавших охранников подошел к лифту, вызвал его и открыл специальным ключом дверь.
— Я снял сигнализацию, работайте, — бросил Бич.
В лифт кроме Пижона и Бати вошел еще молодой человек в очках.
— А этот — зачем? — привередливо спросил Пижон у охранника, дюжего неразговорчивого парня.
— Надо, — скупо ответил тот.
— Раз надо, значит надо, — вяло согласился Пижон. — Лишь бы гонораром не пришлось делиться.
— Не боись, — успокоил охранник. — Все твое — будет с тобой.
Дверь в кабинет Исы Пижон легко открыл пластиком, в кабинете, не тратя времени на рассматривание роскошной мебели и весьма занимательных по сюжету картин на стенах, Батя сразу спросил:
— Какой?
Юноша показал рукой на высокий, выше человеческого роста, зеленый, с латунными прибамбасами сейф.
Батя вставил ключ в украшенное латунью отверстие и, приложив ухо к живому, зеленому, холодному боку сейфа, стал что-то пришепетывать и поворачивать ключ так, как единственно он мог двигаться в этом замочном отверстии. При этом он напевал мелодию «Аргентинского танго», так разительно по исполнению отличаясь при этом от оркестра из «Мулен де ла галлет»...
— Оба-на, — сообщил Батя, вытерев со лба крупные капли пота.
Сейф бесстыдно раскрыл свое чрево.
На полках стояли в пазах лазерные диски и компьютерные дискеты.
Юноша прошелся по номерам, стоявшим под каждым диском или дискетой, сверил номера с приклеенным на внутренней стенке дверцы списком, выбрал два нужных диска, вставил их в ноутбук, принесенный с собой в черном кейсе, и сбросил информации. После чего взял две дискеты под номерами 45 и 78 и повторил операцию по переброске информации в память своего ноутбука. На все про все ушло минут пять.
— Закрывайте, — предложил он Бате.
Почему-то операция закрытия дверцы потребовала даже больших усилий и слухового напряжения от Бати, чем процедура открытия. Он несколько раз делал перерывы, тяжело вздыхал, но снова брался за дело, пока не услышал долгожданного щелчка, возвестившего об окончании операции «Танго в Париже».
— Оба-на, — устало провозгласил Батя.
Вся далеко не святая «троица» вышла из кабинета. При этом юноша, зорко следивший за пластичными движениями Пижона, сказал ему:
— Не надо.
Это когда неуловимым, как ему казалось, движением руки Пижон прибрал, проходя мимо письменного стола, золотую зажигалку. Пижон с удивлением рассмотрел взятую им вещицу, которая оказалась всего-навсего машинкой для очинки карандашей.
— Извини, братан, я думал — зажигалка.
И он брезгливо бросил предмет на зеленое сукно стола, не забыв перед этим протереть вещицу чистым носовым платком.
В вестибюле охранник завел Пижона и Батю в комнату Бича.
— На посошок и за удачу? — предложил Бич, наливая холодную водку во вместительные хрустальные стопки и кивая на тарелку с сандвичами с красной рыбой, солеными огурцами, толстым розовым украинским салом и шпротами.
— Угадал вкус. Уважаю, — устало сказал Батя. Выпил рюмку, но закусить не успел.
— Эх, опоздал чуток. Надо было ране выпить, а до работы я не пью. Вот и спазм какой-то в груди. Он пару раз жадно хватил ртом воздух, прошептал:
— Етить твою... Больно-то как... И медленно осел на пол.
— Отравили, волки позорные? — просипел Пижон, хватая тупой фруктовый короткий нож.
— Молчи, дурак. Сердце прихватило у мужика, — остановил его, не боясь сверкающего лезвия, Бич. Он пощупал пульс, не так, как в России, на запястье, а почему-то на оголившейся лодыжке старого медвежатника.
— Помер. Никто его травить не хотел. С ним мертвым больше мне хлопот, чем с живым. Но не грусти, Пижон, — твой гонорар не уменьшится. И самолет тебя ждет. Если на рейс не опоздаешь, успеешь посмотреть по телеку матч века «Спартак» — «Барселона». Завтра.
— В камере, что ли?
— Полковник Патрикеев слов на ветер не бросает. Сказал, что добьется, чтобы отпустили, значит — отпустят. Дома будешь смотреть. А работай с этой поры аккуратнее, не попадайся. Все ж мы с тобой теперь как-никак коллеги. Попадешься — мне стыдно будет. Ну, мужики, за покойного, по стопарю.
— За тех, кто там, не дай Бог нам, — важно сказал Пижон.
Пижона отвезли в аэропорт «Генерал де Голль» и оставили под присмотром одного из бойцов Бича до посадки в самолет.
А Батю — в Сент-Женевьев дю Буа. На этом кладбище хоронят хороших русских людей, князей и казаков, писателей и артистов. Теперь здесь, на самом его краю, появилась еще одна крохотная надгробная плита: на ней были выбиты крест, что означало, что покойный оправдался перед Богом, колода карт, чтоб мог на том свете сыграть с чертом на бабки и откупиться от ада, и немного денег, — несколько купюр, — для начала игры.
Свою земную игру он закончил. Операция «Танго в Париже» была завершена.
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
— Может, может... Как для Господа нет эллина и иудея, так для ордена нет ограничений. На обед по случаю его награждения орденом мы с вами придем в следующем месяце. Так и зима пройдет... Да и господину Кербабаеву лишний раз в Париж в командировку приятно слетать.
— А это еще кто?
— А это, как бы обозначить, вице-приор Российского капитула международного ордена Святого Владислава, — Владислав Кербабаев.
— В честь него и орден назван?
— Нет, конечно. Совпадение. Хотя... Святого такого точно не было, а вот Владислав — налицо. Он был помощником одного очень видного советского чиновника, после развала Союза чиновник тот вписался в крутой поворот и снова занял весьма высокое положение — уже в обновленной России. А Владислав Кербабаев, бывший инструктор ЦК комсомола Казахстана, стал вице-приором... международного христианского ордена.
— Он, надеюсь, не мусульманин?
— Хуже, атеист. Но какая разница? Ну да об этом — потом. Сейчас, обратите внимание, Владислав Кербабаев приколет ордена графу и барону, а в это время — не упустите — официанты будут обносить гостей рюмочками со старым «Арманьяком». Не пропустите.
В этот момент к Пижону подошел русоволосый, с плоским невыразительным лицом официант с подносом и, дождавшись, когда тот возьмет рюмку «Арманьяка», шепотком просипел:
— Иса вон тот, высокий, чернявый, у него вместо «бабочки» — золотые шпаги с бриллиантами, видишь?
Пижон согласно кивнул головой.
— И мне позвольте, — между официантом и Пижоном вклинился дородный седой господин, с ухоженной седой бородкой «а-ля Николай II». По голосу Пижон узнал в нем одного из тех, кто только что поведал столь много полезной информации у него за спиной.
В это время Владислав Кербабаев провозгласил тост за новых рыцарей ордена Святого Владислава. Гости расступились, и по странному сценарию этого праздника в центре зала ритмично задергались профессиональные танцовщики из «Мулен де ла галлет» — под мелодию аргентинского танго.
Даже Пижону, который не был самым крупным специалистом по церемониям вручения христианских международных орденов, это показалось перебором. Но толчея, возникшая во время перегруппировки гостей, вынужденных на время разбить сложившиеся беседующие пары и группы и освободить центр зала, была на руку Пижону. Он вплотную приблизился к Исе Назимову, сделав вид, что чертовски рад его видеть, полуобнял его, приветственно кивнул и тут же растворился в толпе гостей, одетых в одинаковые внешне черные смокинги.
Оставив эту причудливую публику веселиться по поводу вручения барону и графу этого мифического ордена, Пижон «как лезвие сквозь вальс» — как «мачо» сквозь танго, выскользнул в фойе. Как только он вышел на крыльцо, у подъезда появилась машина, дверцы ее открылись, — там его уже ждал Батя, одетый в более подходящий погоде костюм — брюки и теплую куртку.
...У здания офиса «НазОЙЛ» вышедших из машины Пижона и Батю встретила охрана. Они уже были предупреждены Бичом и быстро ввели «сладкую парочку» в вестибюль.
Бич вышел из своего кабинета, отделенного от вестибюля прозрачным пуленепробиваемым стеклом, — он мог видеть всех входящих в здание и постоянно контролировал ситуацию.
Один из сопровождавших охранников подошел к лифту, вызвал его и открыл специальным ключом дверь.
— Я снял сигнализацию, работайте, — бросил Бич.
В лифт кроме Пижона и Бати вошел еще молодой человек в очках.
— А этот — зачем? — привередливо спросил Пижон у охранника, дюжего неразговорчивого парня.
— Надо, — скупо ответил тот.
— Раз надо, значит надо, — вяло согласился Пижон. — Лишь бы гонораром не пришлось делиться.
— Не боись, — успокоил охранник. — Все твое — будет с тобой.
Дверь в кабинет Исы Пижон легко открыл пластиком, в кабинете, не тратя времени на рассматривание роскошной мебели и весьма занимательных по сюжету картин на стенах, Батя сразу спросил:
— Какой?
Юноша показал рукой на высокий, выше человеческого роста, зеленый, с латунными прибамбасами сейф.
Батя вставил ключ в украшенное латунью отверстие и, приложив ухо к живому, зеленому, холодному боку сейфа, стал что-то пришепетывать и поворачивать ключ так, как единственно он мог двигаться в этом замочном отверстии. При этом он напевал мелодию «Аргентинского танго», так разительно по исполнению отличаясь при этом от оркестра из «Мулен де ла галлет»...
— Оба-на, — сообщил Батя, вытерев со лба крупные капли пота.
Сейф бесстыдно раскрыл свое чрево.
На полках стояли в пазах лазерные диски и компьютерные дискеты.
Юноша прошелся по номерам, стоявшим под каждым диском или дискетой, сверил номера с приклеенным на внутренней стенке дверцы списком, выбрал два нужных диска, вставил их в ноутбук, принесенный с собой в черном кейсе, и сбросил информации. После чего взял две дискеты под номерами 45 и 78 и повторил операцию по переброске информации в память своего ноутбука. На все про все ушло минут пять.
— Закрывайте, — предложил он Бате.
Почему-то операция закрытия дверцы потребовала даже больших усилий и слухового напряжения от Бати, чем процедура открытия. Он несколько раз делал перерывы, тяжело вздыхал, но снова брался за дело, пока не услышал долгожданного щелчка, возвестившего об окончании операции «Танго в Париже».
— Оба-на, — устало провозгласил Батя.
Вся далеко не святая «троица» вышла из кабинета. При этом юноша, зорко следивший за пластичными движениями Пижона, сказал ему:
— Не надо.
Это когда неуловимым, как ему казалось, движением руки Пижон прибрал, проходя мимо письменного стола, золотую зажигалку. Пижон с удивлением рассмотрел взятую им вещицу, которая оказалась всего-навсего машинкой для очинки карандашей.
— Извини, братан, я думал — зажигалка.
И он брезгливо бросил предмет на зеленое сукно стола, не забыв перед этим протереть вещицу чистым носовым платком.
В вестибюле охранник завел Пижона и Батю в комнату Бича.
— На посошок и за удачу? — предложил Бич, наливая холодную водку во вместительные хрустальные стопки и кивая на тарелку с сандвичами с красной рыбой, солеными огурцами, толстым розовым украинским салом и шпротами.
— Угадал вкус. Уважаю, — устало сказал Батя. Выпил рюмку, но закусить не успел.
— Эх, опоздал чуток. Надо было ране выпить, а до работы я не пью. Вот и спазм какой-то в груди. Он пару раз жадно хватил ртом воздух, прошептал:
— Етить твою... Больно-то как... И медленно осел на пол.
— Отравили, волки позорные? — просипел Пижон, хватая тупой фруктовый короткий нож.
— Молчи, дурак. Сердце прихватило у мужика, — остановил его, не боясь сверкающего лезвия, Бич. Он пощупал пульс, не так, как в России, на запястье, а почему-то на оголившейся лодыжке старого медвежатника.
— Помер. Никто его травить не хотел. С ним мертвым больше мне хлопот, чем с живым. Но не грусти, Пижон, — твой гонорар не уменьшится. И самолет тебя ждет. Если на рейс не опоздаешь, успеешь посмотреть по телеку матч века «Спартак» — «Барселона». Завтра.
— В камере, что ли?
— Полковник Патрикеев слов на ветер не бросает. Сказал, что добьется, чтобы отпустили, значит — отпустят. Дома будешь смотреть. А работай с этой поры аккуратнее, не попадайся. Все ж мы с тобой теперь как-никак коллеги. Попадешься — мне стыдно будет. Ну, мужики, за покойного, по стопарю.
— За тех, кто там, не дай Бог нам, — важно сказал Пижон.
Пижона отвезли в аэропорт «Генерал де Голль» и оставили под присмотром одного из бойцов Бича до посадки в самолет.
А Батю — в Сент-Женевьев дю Буа. На этом кладбище хоронят хороших русских людей, князей и казаков, писателей и артистов. Теперь здесь, на самом его краю, появилась еще одна крохотная надгробная плита: на ней были выбиты крест, что означало, что покойный оправдался перед Богом, колода карт, чтоб мог на том свете сыграть с чертом на бабки и откупиться от ада, и немного денег, — несколько купюр, — для начала игры.
Свою земную игру он закончил. Операция «Танго в Париже» была завершена.
ГЛАВА 14
ПОСЛЕДНЕЕ ТАНГО В ПАРИЖЕ
А операция «Последнее танго в Париже» только начиналась. В то время, когда Пижон ждал начала регистрации в аэропорту «Генерал де Голль», тело Бати везли в «ситроене-комби» в «Сент-Женевьев дю Буа» для тихого захоронения, а Бич отправлял курьера с информацией о связях Исы и его холдинга с коррумпированным российским чиновничеством, в том числе в Минобороны, в особняке графа де Фаризи на рю Колонель Пино праздник был в разгаре.
Только что, после вальса, гостей обнесли чудными тарталетками с горячим паштетом из жареной семги и жюльенами из шампиньонов. К ним было подано белое сухое вино «Шари-Менжу» 1898 года.
— Ваш значок светится как золотой, ваше сиятельство, — лучезарно улыбнулся барону де Понсе видный французский предприниматель Иса Назимофф...
— Будет иронизировать. Дорог не подарок, а внимание. Я закажу себе точно такой же из чистого золота с настоящими бриллиантами. Кстати, я слышал, что и вы скоро будете награждены орденом Святого Владислава.
— Э-эээ, — сухо рассмеялся Иса. Мне этот значок даром не нужен. Мне нужны те связи в московском правительстве, которые он дает. У меня много деловых интересов замыкается на Москве. Не помешает. За 50 тысяч баксов я куплю не орден, который здесь, в Париже, и нацепить стыдно, а выходы на нужных людей.
— Лишний орден тоже не помешает, — примирительно заметил трусоватый Барончик.
— Лишний он всегда лишний. Я скоро буду иметь честь, ваше сиятельство, пригласить вас на церемонию награждения меня орденом Почетного легиона. Вот этот орден в Париже точно не лишний.
— А, купить все можно.
— Не все, дорогой барон. Нельзя, например, купить поражение «Спартака».
— Опять вы об этом. Но это же игра... Игра, и только.
— Ну что ж. Согласен. Но предупреждаю: я буду играть по-крупному. И значит, ни перед чем не остановлюсь.
Барончик злобно и затравленно взглянул на Ису.
— О чем спорят известные парижские негоцианты? — спросил подошедший к ним Командир. Черный смокинг сидел на его погрузневшей с годами, но все еще стройной и мощной фигуре как влитой, тогда как на Барончике смокинг смотрелся как на располневшем метрдотеле, а на Исе — как костюм опереточного тенора. — Опять о футболе? Кстати, ставлю десять против одного, что «Спартак» завтра переиграет «Барсу».
— И вы туда же... — поскучнел Барончик. — Неужели нельзя о чем-то хорошем. Кстати, Командир, — ничего, если я вас в узком кругу старой «кликухой» обозначу? Мы ведь знаем, кто есть ху в кругу сильных мира.
— Ничего, ничего. Особенно, если команды Командира не забыли как выполняются...
— Э нет, Командир, забудь, — с середины 90-х годов, когда для всех слово твое было закон, много воды в Сене утекло. Сейчас мы все сами по себе.
— Так ли? — усмехнулся Командир. — У меня другие сведения. Ну, да ладно.
— А кстати, у меня вопрос не к Командиру, а к профессору Юрию Федоровичу Милованову-Миловидову. Мне в качестве залога за... Ну, да не важно, за что, принесли чудное яйцо работы, судя по клейму, Михаила Перхина из мастерской Густава Фаберже.
— Поздравляю. Свободно болтающихся по миру яиц Фаберже осталось всего ничего.
— Так вот, сомнения все же есть. А вы по Фаберже — крупнейший эксперт. Может, зайдете завтра? После матча.
— После матча не могу. Давайте во время матча. Вместе посмотрим, поболеем, как говорится. И яички ваши пощупаем...
— У меня одно...
— Это не имеет существенного значения. Кстати, кроме меня в Европе есть еще один крупный специалист по ювелирным изделиям фирмы Фаберже... Это профессор Юрий Федорович Патрикеев. Точнее, сам он себя называет Егором.
— Егор Патрикеев? Надо же, имя и фамилия, как у начальника ОСО Генпрокуратуры. Я от него столько «подлянок» натерпелся...
— Ну, тут обижаться не приходится. Ты воруешь, он ловит. Или, точнее, доказывает, что своровал точно ты. Да, это один и тот же человек. Но Егор не «мент», он и в прокуратуре по специальности работает. Давай познакомлю.
— Сейчас?
— А что тянуть?! Сейчас познакомлю. Завтра вместе с ним приедем к тебе, побазарим, Фаберже твоего потрогаем...
— Ну, даже и не знаю. Во-первых, он... А во-вторых, матч...
— Ай, слушай, что ты такой нерешительный. Пошли знакомиться, — вдруг решил Иса. — Познакомь нас, Командир, мне жена Патрикеева нравится, я ее сейчас на танго приглашу. Кто такая, почему не знаю?
— Она тоже искусствовед. Специалист по древнерусскому искусству, Лариса Ивановна Калинина.
— Красивая женщина. Кстати, Барончик, обрати внимание, какой у нее вкус, — давно я не видел такой изящной композиции из платины и желтых бриллиантов. Колье, перстни, кольца, сережки — очень чистой воды и редкого золотистого цвета бриллианты.
— Бриллианты хорошие, — скупо похвалил Барончик. Но они стоят целое состояние. Она что, богатая женщина?
— А, кто сейчас искусствоведам платит хорошие деньги?
— Значит, полковник взятки берет? — с интересом навострил рыжие ушки Барончик. — Тогда познакомь, могут возникнуть варианты.
— И не надейся, — остановил его рывок Командир, — не берет даже борзыми щенками. Просто он трудяга — книжки пишет, издает их во всем мире, как и я, консультирует, выступает как эксперт. «Законом о прокуратуре» это называется научной и творческой деятельностью. Из осторожности консультирует только госучреждения. Так что за завтрашний визит заплатишь мне. Он денег не возьмет. Сэкономишь.
Командир представил двух парижских предпринимателей России — оного (точнее еще «советского») происхождения.
— И вы здесь, профессор (он в последнюю минуту не решился съерничать и сказать «полковник»), по какому поводу? Неужто тоже претендуете на орден Святого Владислава? — спросил, раскачиваясь с пятки на носок и поигрывая мускулами, Иса Назимов.
— Избави Бог. Просто мы каждый год на неделю прилетаем с женой в Париж. Это наш самый любимый, после Москвы конечно, город. Каждый раз ходим в Лувр, музеи «Д'Оранжери», «Д'Орсе», просто гуляем и традиционно ужинаем на теплоходе, который совершает ежевечерний рейс вокруг острова Сите, это, как правило, перед отъездом — прощаемся с Нотр-Дам де Пари...
— Юрий Федорович Милованов-Миловидов, мой старинный знакомец, не раз консультировавший меня по моим новым приобретениям, сгоряча пообещал мне, что вы вместе с ним окажете мне честь, посетив меня в моей резиденции? Где вам удобнее — в особняке или в офисе в Дефансе?
— Я люблю старинные парижские особняки. Да и ехать в Дефанс лень. Мы там раз побывали, и достаточно. Красиво, но холодно. Я больше люблю старый Париж...
— Отлично. Хотя я просил Юрия Федоровича приехать после или до матча. От него так многое зависит. Но он сказал, что это единственное у вас свободное время.
— Месье Патрикеев, пока вы тут обсуждаете завтрашнюю встречу, не будете ли вы столь любезны, чтобы представить меня вашей очаровательной жене.
Егор Патрикеев изящно выполнил просьбу.
— А теперь не позволите ли вы мне станцевать с ней один танец? Боюсь, судя по позднему времени, это сегодня последнее танго.
Иса нежно и одновременно властно положил свою смуглую руку на талию Ларисы, и они в танце двинулись в сторону центра зала.
Только что, после вальса, гостей обнесли чудными тарталетками с горячим паштетом из жареной семги и жюльенами из шампиньонов. К ним было подано белое сухое вино «Шари-Менжу» 1898 года.
— Ваш значок светится как золотой, ваше сиятельство, — лучезарно улыбнулся барону де Понсе видный французский предприниматель Иса Назимофф...
— Будет иронизировать. Дорог не подарок, а внимание. Я закажу себе точно такой же из чистого золота с настоящими бриллиантами. Кстати, я слышал, что и вы скоро будете награждены орденом Святого Владислава.
— Э-эээ, — сухо рассмеялся Иса. Мне этот значок даром не нужен. Мне нужны те связи в московском правительстве, которые он дает. У меня много деловых интересов замыкается на Москве. Не помешает. За 50 тысяч баксов я куплю не орден, который здесь, в Париже, и нацепить стыдно, а выходы на нужных людей.
— Лишний орден тоже не помешает, — примирительно заметил трусоватый Барончик.
— Лишний он всегда лишний. Я скоро буду иметь честь, ваше сиятельство, пригласить вас на церемонию награждения меня орденом Почетного легиона. Вот этот орден в Париже точно не лишний.
— А, купить все можно.
— Не все, дорогой барон. Нельзя, например, купить поражение «Спартака».
— Опять вы об этом. Но это же игра... Игра, и только.
— Ну что ж. Согласен. Но предупреждаю: я буду играть по-крупному. И значит, ни перед чем не остановлюсь.
Барончик злобно и затравленно взглянул на Ису.
— О чем спорят известные парижские негоцианты? — спросил подошедший к ним Командир. Черный смокинг сидел на его погрузневшей с годами, но все еще стройной и мощной фигуре как влитой, тогда как на Барончике смокинг смотрелся как на располневшем метрдотеле, а на Исе — как костюм опереточного тенора. — Опять о футболе? Кстати, ставлю десять против одного, что «Спартак» завтра переиграет «Барсу».
— И вы туда же... — поскучнел Барончик. — Неужели нельзя о чем-то хорошем. Кстати, Командир, — ничего, если я вас в узком кругу старой «кликухой» обозначу? Мы ведь знаем, кто есть ху в кругу сильных мира.
— Ничего, ничего. Особенно, если команды Командира не забыли как выполняются...
— Э нет, Командир, забудь, — с середины 90-х годов, когда для всех слово твое было закон, много воды в Сене утекло. Сейчас мы все сами по себе.
— Так ли? — усмехнулся Командир. — У меня другие сведения. Ну, да ладно.
— А кстати, у меня вопрос не к Командиру, а к профессору Юрию Федоровичу Милованову-Миловидову. Мне в качестве залога за... Ну, да не важно, за что, принесли чудное яйцо работы, судя по клейму, Михаила Перхина из мастерской Густава Фаберже.
— Поздравляю. Свободно болтающихся по миру яиц Фаберже осталось всего ничего.
— Так вот, сомнения все же есть. А вы по Фаберже — крупнейший эксперт. Может, зайдете завтра? После матча.
— После матча не могу. Давайте во время матча. Вместе посмотрим, поболеем, как говорится. И яички ваши пощупаем...
— У меня одно...
— Это не имеет существенного значения. Кстати, кроме меня в Европе есть еще один крупный специалист по ювелирным изделиям фирмы Фаберже... Это профессор Юрий Федорович Патрикеев. Точнее, сам он себя называет Егором.
— Егор Патрикеев? Надо же, имя и фамилия, как у начальника ОСО Генпрокуратуры. Я от него столько «подлянок» натерпелся...
— Ну, тут обижаться не приходится. Ты воруешь, он ловит. Или, точнее, доказывает, что своровал точно ты. Да, это один и тот же человек. Но Егор не «мент», он и в прокуратуре по специальности работает. Давай познакомлю.
— Сейчас?
— А что тянуть?! Сейчас познакомлю. Завтра вместе с ним приедем к тебе, побазарим, Фаберже твоего потрогаем...
— Ну, даже и не знаю. Во-первых, он... А во-вторых, матч...
— Ай, слушай, что ты такой нерешительный. Пошли знакомиться, — вдруг решил Иса. — Познакомь нас, Командир, мне жена Патрикеева нравится, я ее сейчас на танго приглашу. Кто такая, почему не знаю?
— Она тоже искусствовед. Специалист по древнерусскому искусству, Лариса Ивановна Калинина.
— Красивая женщина. Кстати, Барончик, обрати внимание, какой у нее вкус, — давно я не видел такой изящной композиции из платины и желтых бриллиантов. Колье, перстни, кольца, сережки — очень чистой воды и редкого золотистого цвета бриллианты.
— Бриллианты хорошие, — скупо похвалил Барончик. Но они стоят целое состояние. Она что, богатая женщина?
— А, кто сейчас искусствоведам платит хорошие деньги?
— Значит, полковник взятки берет? — с интересом навострил рыжие ушки Барончик. — Тогда познакомь, могут возникнуть варианты.
— И не надейся, — остановил его рывок Командир, — не берет даже борзыми щенками. Просто он трудяга — книжки пишет, издает их во всем мире, как и я, консультирует, выступает как эксперт. «Законом о прокуратуре» это называется научной и творческой деятельностью. Из осторожности консультирует только госучреждения. Так что за завтрашний визит заплатишь мне. Он денег не возьмет. Сэкономишь.
Командир представил двух парижских предпринимателей России — оного (точнее еще «советского») происхождения.
— И вы здесь, профессор (он в последнюю минуту не решился съерничать и сказать «полковник»), по какому поводу? Неужто тоже претендуете на орден Святого Владислава? — спросил, раскачиваясь с пятки на носок и поигрывая мускулами, Иса Назимов.
— Избави Бог. Просто мы каждый год на неделю прилетаем с женой в Париж. Это наш самый любимый, после Москвы конечно, город. Каждый раз ходим в Лувр, музеи «Д'Оранжери», «Д'Орсе», просто гуляем и традиционно ужинаем на теплоходе, который совершает ежевечерний рейс вокруг острова Сите, это, как правило, перед отъездом — прощаемся с Нотр-Дам де Пари...
— Юрий Федорович Милованов-Миловидов, мой старинный знакомец, не раз консультировавший меня по моим новым приобретениям, сгоряча пообещал мне, что вы вместе с ним окажете мне честь, посетив меня в моей резиденции? Где вам удобнее — в особняке или в офисе в Дефансе?
— Я люблю старинные парижские особняки. Да и ехать в Дефанс лень. Мы там раз побывали, и достаточно. Красиво, но холодно. Я больше люблю старый Париж...
— Отлично. Хотя я просил Юрия Федоровича приехать после или до матча. От него так многое зависит. Но он сказал, что это единственное у вас свободное время.
— Месье Патрикеев, пока вы тут обсуждаете завтрашнюю встречу, не будете ли вы столь любезны, чтобы представить меня вашей очаровательной жене.
Егор Патрикеев изящно выполнил просьбу.
— А теперь не позволите ли вы мне станцевать с ней один танец? Боюсь, судя по позднему времени, это сегодня последнее танго.
Иса нежно и одновременно властно положил свою смуглую руку на талию Ларисы, и они в танце двинулись в сторону центра зала.
ГЛАВА 15
КНЯЗЬ ВЫХОДИТ НА УДАРНУЮ ПОЗИЦИЮ
С утра Иса сидел в офисе и просматривал на экране компьютера дебаты в Интернете по поводу выигрыша «Спартака» у «Арсенала» и шансов спартаковцев в сегодняшнем матче с «Барселоной». Правление Клуба «ЕвроТОТО» приняло решение провести матч на нейтральном поле под Парижем, в местечке Буржиле, где стадион, построенный к будущим Олимпийским играм, вполне соответствовал высоким требованиям турнира. Билеты на матч продавались по баснословным ценам. Ставки в дешевых тотализаторах превысили все рекорды прошлых лет.
Спартаковцы прилетели накануне. Сыграли тренировочный матч во второй половине дня на отличном покрытии стадиона и рано легли спать в расположенной здесь же вполне комфортабельной гостинице. Иса проверил: новый начальник его службы безопасности по кличке Бич отлично справился с задачей обеспечения охраны спартаковцев перед и во время матча, судя по всему, из Москвы со спортсменами приехали и две группы российских специалистов безопасности — одна была нанята Клубом поклонников «Спартака» по распоряжению академика Петра Зрелова, другую выделил ОСО Генпрокуратуры России.
Поэтому с утра Назимов был спокоен. Хотя недаром русские говорят: «у семи нянек дитя без глазу».
Иса любил порядок, тут он был не по-кавказски педантичен. Ему показалось, что настольные золотые часы с бриллиантами, стоящие на высоком старинном сейфе, в котором он держал самые важные документы, в том числе кассеты, дискеты, информационные досье на других носителях, стоят как-то неровно. Горничная не имела права трогать что-либо в кабинете. Смахнула пыль, втянула ее пылесосом, и все. Назимов поправил часы, никаких ощущений грозящей беды у него не было. Так, случайность. Может быть, сам же, когда вчера просматривал свою «ведомость» выплат крупных сумм денег высшим госчиновникам в России с их собственноручными расписками, и сдвинул часы. Не удержался и коснулся пяти крупных бриллиантов, украшающих чей-то герб в основании часов...
Вхождение в Интернет его успокоило:
«Prevo» (Франция): «Спартак» просто взял три очка, обыграв слабую команду. То же самое произойдет в Буржиле. «Барса» обречена...".
«Jois-Cop» (Англия): «Нужно найти мужество и признать — сегодня „Спартак“ сильнее не только „Арсенала“, но и других европейских команд. В Буржиле может получиться просто скучный матч, настолько легко москвичи обыграют испанцев...».
«Willy» (США): «Американская „глубинка“ приветствует победу „Спартака“ над надменными островитянами. Такой же „бой быков“ будет и в Буржиле. Гордые испанцы будут посрамлены стойкими русскими...».
«Пэтруха» (Украина): "Неплохо, если в Европе теперь появится синдром славянских команд. Над стадионом в Буржиле будет громко слышен клич «Гей, славяне!..»
«Vetras» (Латвия): «Был слух, что Евгений Кафельников отказался от участия в выгодном турнире, чтобы принять участие в качестве зрителя в Буржиле на матче „Спартак“ — „Барселона“. Неужели?! Он уже один раз сделал это, приехав в Москву на матч „Спартака“ с „Арсеналом“ и потеряв сотни тысяч долларов премиальных за теннисный турнир. Браво, Женя! Есть еще настоящие патриоты и среди миллионеров...»
Иса откинулся в кресле. Легкая улыбка чуть тронула его тонкие губы.
Черт побери! Может быть, действительно счастье не в деньгах, и все это время он «сражался» с Барончиком за «Спартак» не ради денег, а в память о своей исторической родине? Есть ведь патриоты и среди миллионеров. Не все космополиты. Парень из Латвии прав!
На пульте связи загорелся мигающий зеленый огонек. Иса не любил громких звуков и предпочитал световые сигналы. Он снял трубку.
— Босс, тут вас спрашивают два господина, говорят, заранее не условливались, но почему-то полагают, что вы их примете.
— Кто такие? — приподнял густую бровь Иса.
— Два профессора из Москвы: Патрикеев и Милованов-Миловидов. Говорят, нужно закончить искусствоведческий спор, начавшийся вчера. Обещают, что не надолго. У них билеты в VIP-ложу стадиона «Буржиле».
Назимов задумался.
— Проверь по мониторам — они одни? На улице, вообще снаружи по периметру здания нет ли машин и людей сопровождения? Только не показывай, что проверяешь.
— Само собой... — Бич прошелся по клавиатуре пульта управления охранными и сигнальными системами, подмигнул Егору Патрикееву, на секунду отключил аудиосвязь с кабинетом Исы и прошептал:
— Все нормально, товарищ полковник. Он немного волнуется. Это естественно. Я вам говорил, он давно вычислил, кто «играет» и против Барончика, и против него самого. Считает, что на данном этапе вы — союзники.
Нажатием кнопки он снова включил аудиосвязь с кабинетом Назимова.
— Все нормально, босс, на расстоянии ста метров вокруг нет ни машин, ни людей. Они прибыли на автомобиле «линкольн». В машине остался только водитель.
— Хорошо, пусть войдут.
Гостей Иса вышел встречать в холл...
Им потребовалось полчаса, чтобы понять друг друга.
— Спасибо, что вы, пусть и исходя из коммерческих соображений, все это время помогали «Спартаку», — сказал Патрикеев.
— Точнее, не мешал ему играть, — устало улыбнулся Назимов.
— И на том спасибо. С таким противником, как Барончик, каждый попутчик кстати. Итак, я резюмирую: вы делаете свой бизнес в России — и нефтяной, и алюминиевый, и оружейный абсолютно прозрачным, выходите только на официальные переговоры с госструктурами, и никаких взяток.
— Но в России невозможно без взятки подписать ни один контракт.
— Так было. Но так не будет. Вы умный человек, господин Назимов, попытайтесь вскочить на поезд, уже набравший скорость. Те, кто опоздает, останутся на обочине торговли с Россией.
— А если я все-таки выйду на своих высоких покровителей? Боюсь, тогда вам, полковник, больше не служить в прокуратуре, — мало ли уже случаев было в последнее время, — прищурился Иса. — К тебе, Командир, претензий не имею, — обернулся он к Милованову. — Ты, как всегда, хочешь сделать, как лучше. Ты свою миссию выполнил — нас свел. Дальше мы с вами, полковник, остаемся один на один. Но за вами — Генпрокурор, который может прислушаться к рекомендации из Администрации Президента, а за мной...
— Открою вам маленькую тайну, — мягко перебил его Патрикеев, — Президент уже принял решение назначить новым Генпрокурором России Бориса Михайловича Кардашова.
— Без комментариев.
— И я воздержусь. Отмечу только, что новый Генпрокурор получит все полномочия, делающие его независимым от Администрации Президента и правительства и подотчетным — по вертикали власти — только самому Президенту.
— Это сильно меняет дело, — согласился Иса.
— И последний аргумент. Если вы откажетесь, то завтра списки из вашего сейфа, — Егор кивнул в сторону зеленого сейфа в углу кабинета, — окажутся на столе у Президента.
— Полагаю, они там и так окажутся, — усмехнулся Назимов.
— Но позднее! У вас останется время отмежеваться от этих коррупционеров и выйти из игры, сохранив лицо.
— А если я вас вообще отсюда не выпущу? — Иса нажал кнопку на селекторе: — Бич? Там по-прежнему все спокойно? Нет ни полиции, ни штатских из охраны наших гостей?
— Да.
— Все двери перекрыты, охранная сигнализация включена?
— Дa.
— Поднимись ко мне.
— Слушаюсь.
Через две минуты начальник охраны вошел в кабинет:
— Разрешите, товарищ полковник? — обратился он к Егору.
Иса, начавший что-то подозревать, после слов Патрикеева про зеленый сейф и хранившиеся там списки, все же с изумлением посмотрел на невозмутимое лицо своего начальника службы безопасности.
— Вот так? Неплохо сработано. У вас есть ордер? Разрешение Франции на экстрадицию меня в Россию?
— Избави Бог! При наличии взаимопонимания здесь вы для нас куда полезнее, чем в российской тюрьме.
— Опять же, не будем забывать, что ты болеешь за «Спартак», — рассмеялся Командир. — Так что, считай, я за тебя перед полковником уже замолвил словечко.
— Будем считать, что договорились по всем пунктам? — спросил, улыбаясь, Егор.
— Да. Последний вопрос: мне опять искать нового начальника службы безопасности?
— К сожалению, да. Бича ждет новое задание в Москве. Но если вам пришлись по душе его профессиональные качества, могу прислать кого-то другого из своих офицеров. У меня почти вся «команда» из бывших спецназовцев, так что выбор есть.
— Нет, спасибо. Я попробую все же найти на эту должность человека, более преданного мне, чем вам...
— Ну, коли договорились, то не смеем тебя больше задерживать, — улыбнулся в седую бородку Командир. — Да и нам надо поспешить. Мало что матч обещает быть весьма интересным, так и за нашим общим другом присмотреть не мешает.
— Ах да! Вы же договорились смотреть матч вместе с бароном. Заодно обсуждая достоинства его нового приобретения... Зачем тогда билеты в VIP-ложу, о которой говорил Бич?
— На всякий случай: если быстро договоримся, еще успеем на второй тайм.
Тем временем на зеленое поле стадиона «Буржиле» первыми выбежали испанцы: было впечатление, что они немного нервничали. Слишком яростно согревались, делая короткие пробежки, играя в пас, стреляя по воротам Арнау...
Наконец на поле вышли и спартаковцы. Романцев не стал менять состав: были в основном те же игроки, что выиграли у «Арсенала». Правда, вместо травмированного Ананко вышел Бушманов, а на дорожке стадиона всерьез разминались Сметанин и Штольцер.
По первому впечатлению, спартаковцы спокойно восприняли несколько жесткое покрытие стадиона «Буржиле». Что же касается испанцев, то они явно скучали по мягкому зеленому ковру своего стадиона «Ноу Камп». Европа замерла у своих телевизоров. Право на трансляцию матча купили все европейские и ряд азиатских стран, а также Аргентина, Бразилия, Камерун...
Спартаковцы прилетели накануне. Сыграли тренировочный матч во второй половине дня на отличном покрытии стадиона и рано легли спать в расположенной здесь же вполне комфортабельной гостинице. Иса проверил: новый начальник его службы безопасности по кличке Бич отлично справился с задачей обеспечения охраны спартаковцев перед и во время матча, судя по всему, из Москвы со спортсменами приехали и две группы российских специалистов безопасности — одна была нанята Клубом поклонников «Спартака» по распоряжению академика Петра Зрелова, другую выделил ОСО Генпрокуратуры России.
Поэтому с утра Назимов был спокоен. Хотя недаром русские говорят: «у семи нянек дитя без глазу».
Иса любил порядок, тут он был не по-кавказски педантичен. Ему показалось, что настольные золотые часы с бриллиантами, стоящие на высоком старинном сейфе, в котором он держал самые важные документы, в том числе кассеты, дискеты, информационные досье на других носителях, стоят как-то неровно. Горничная не имела права трогать что-либо в кабинете. Смахнула пыль, втянула ее пылесосом, и все. Назимов поправил часы, никаких ощущений грозящей беды у него не было. Так, случайность. Может быть, сам же, когда вчера просматривал свою «ведомость» выплат крупных сумм денег высшим госчиновникам в России с их собственноручными расписками, и сдвинул часы. Не удержался и коснулся пяти крупных бриллиантов, украшающих чей-то герб в основании часов...
Вхождение в Интернет его успокоило:
«Prevo» (Франция): «Спартак» просто взял три очка, обыграв слабую команду. То же самое произойдет в Буржиле. «Барса» обречена...".
«Jois-Cop» (Англия): «Нужно найти мужество и признать — сегодня „Спартак“ сильнее не только „Арсенала“, но и других европейских команд. В Буржиле может получиться просто скучный матч, настолько легко москвичи обыграют испанцев...».
«Willy» (США): «Американская „глубинка“ приветствует победу „Спартака“ над надменными островитянами. Такой же „бой быков“ будет и в Буржиле. Гордые испанцы будут посрамлены стойкими русскими...».
«Пэтруха» (Украина): "Неплохо, если в Европе теперь появится синдром славянских команд. Над стадионом в Буржиле будет громко слышен клич «Гей, славяне!..»
«Vetras» (Латвия): «Был слух, что Евгений Кафельников отказался от участия в выгодном турнире, чтобы принять участие в качестве зрителя в Буржиле на матче „Спартак“ — „Барселона“. Неужели?! Он уже один раз сделал это, приехав в Москву на матч „Спартака“ с „Арсеналом“ и потеряв сотни тысяч долларов премиальных за теннисный турнир. Браво, Женя! Есть еще настоящие патриоты и среди миллионеров...»
Иса откинулся в кресле. Легкая улыбка чуть тронула его тонкие губы.
Черт побери! Может быть, действительно счастье не в деньгах, и все это время он «сражался» с Барончиком за «Спартак» не ради денег, а в память о своей исторической родине? Есть ведь патриоты и среди миллионеров. Не все космополиты. Парень из Латвии прав!
На пульте связи загорелся мигающий зеленый огонек. Иса не любил громких звуков и предпочитал световые сигналы. Он снял трубку.
— Босс, тут вас спрашивают два господина, говорят, заранее не условливались, но почему-то полагают, что вы их примете.
— Кто такие? — приподнял густую бровь Иса.
— Два профессора из Москвы: Патрикеев и Милованов-Миловидов. Говорят, нужно закончить искусствоведческий спор, начавшийся вчера. Обещают, что не надолго. У них билеты в VIP-ложу стадиона «Буржиле».
Назимов задумался.
— Проверь по мониторам — они одни? На улице, вообще снаружи по периметру здания нет ли машин и людей сопровождения? Только не показывай, что проверяешь.
— Само собой... — Бич прошелся по клавиатуре пульта управления охранными и сигнальными системами, подмигнул Егору Патрикееву, на секунду отключил аудиосвязь с кабинетом Исы и прошептал:
— Все нормально, товарищ полковник. Он немного волнуется. Это естественно. Я вам говорил, он давно вычислил, кто «играет» и против Барончика, и против него самого. Считает, что на данном этапе вы — союзники.
Нажатием кнопки он снова включил аудиосвязь с кабинетом Назимова.
— Все нормально, босс, на расстоянии ста метров вокруг нет ни машин, ни людей. Они прибыли на автомобиле «линкольн». В машине остался только водитель.
— Хорошо, пусть войдут.
Гостей Иса вышел встречать в холл...
Им потребовалось полчаса, чтобы понять друг друга.
— Спасибо, что вы, пусть и исходя из коммерческих соображений, все это время помогали «Спартаку», — сказал Патрикеев.
— Точнее, не мешал ему играть, — устало улыбнулся Назимов.
— И на том спасибо. С таким противником, как Барончик, каждый попутчик кстати. Итак, я резюмирую: вы делаете свой бизнес в России — и нефтяной, и алюминиевый, и оружейный абсолютно прозрачным, выходите только на официальные переговоры с госструктурами, и никаких взяток.
— Но в России невозможно без взятки подписать ни один контракт.
— Так было. Но так не будет. Вы умный человек, господин Назимов, попытайтесь вскочить на поезд, уже набравший скорость. Те, кто опоздает, останутся на обочине торговли с Россией.
— А если я все-таки выйду на своих высоких покровителей? Боюсь, тогда вам, полковник, больше не служить в прокуратуре, — мало ли уже случаев было в последнее время, — прищурился Иса. — К тебе, Командир, претензий не имею, — обернулся он к Милованову. — Ты, как всегда, хочешь сделать, как лучше. Ты свою миссию выполнил — нас свел. Дальше мы с вами, полковник, остаемся один на один. Но за вами — Генпрокурор, который может прислушаться к рекомендации из Администрации Президента, а за мной...
— Открою вам маленькую тайну, — мягко перебил его Патрикеев, — Президент уже принял решение назначить новым Генпрокурором России Бориса Михайловича Кардашова.
— Без комментариев.
— И я воздержусь. Отмечу только, что новый Генпрокурор получит все полномочия, делающие его независимым от Администрации Президента и правительства и подотчетным — по вертикали власти — только самому Президенту.
— Это сильно меняет дело, — согласился Иса.
— И последний аргумент. Если вы откажетесь, то завтра списки из вашего сейфа, — Егор кивнул в сторону зеленого сейфа в углу кабинета, — окажутся на столе у Президента.
— Полагаю, они там и так окажутся, — усмехнулся Назимов.
— Но позднее! У вас останется время отмежеваться от этих коррупционеров и выйти из игры, сохранив лицо.
— А если я вас вообще отсюда не выпущу? — Иса нажал кнопку на селекторе: — Бич? Там по-прежнему все спокойно? Нет ни полиции, ни штатских из охраны наших гостей?
— Да.
— Все двери перекрыты, охранная сигнализация включена?
— Дa.
— Поднимись ко мне.
— Слушаюсь.
Через две минуты начальник охраны вошел в кабинет:
— Разрешите, товарищ полковник? — обратился он к Егору.
Иса, начавший что-то подозревать, после слов Патрикеева про зеленый сейф и хранившиеся там списки, все же с изумлением посмотрел на невозмутимое лицо своего начальника службы безопасности.
— Вот так? Неплохо сработано. У вас есть ордер? Разрешение Франции на экстрадицию меня в Россию?
— Избави Бог! При наличии взаимопонимания здесь вы для нас куда полезнее, чем в российской тюрьме.
— Опять же, не будем забывать, что ты болеешь за «Спартак», — рассмеялся Командир. — Так что, считай, я за тебя перед полковником уже замолвил словечко.
— Будем считать, что договорились по всем пунктам? — спросил, улыбаясь, Егор.
— Да. Последний вопрос: мне опять искать нового начальника службы безопасности?
— К сожалению, да. Бича ждет новое задание в Москве. Но если вам пришлись по душе его профессиональные качества, могу прислать кого-то другого из своих офицеров. У меня почти вся «команда» из бывших спецназовцев, так что выбор есть.
— Нет, спасибо. Я попробую все же найти на эту должность человека, более преданного мне, чем вам...
— Ну, коли договорились, то не смеем тебя больше задерживать, — улыбнулся в седую бородку Командир. — Да и нам надо поспешить. Мало что матч обещает быть весьма интересным, так и за нашим общим другом присмотреть не мешает.
— Ах да! Вы же договорились смотреть матч вместе с бароном. Заодно обсуждая достоинства его нового приобретения... Зачем тогда билеты в VIP-ложу, о которой говорил Бич?
— На всякий случай: если быстро договоримся, еще успеем на второй тайм.
Тем временем на зеленое поле стадиона «Буржиле» первыми выбежали испанцы: было впечатление, что они немного нервничали. Слишком яростно согревались, делая короткие пробежки, играя в пас, стреляя по воротам Арнау...
Наконец на поле вышли и спартаковцы. Романцев не стал менять состав: были в основном те же игроки, что выиграли у «Арсенала». Правда, вместо травмированного Ананко вышел Бушманов, а на дорожке стадиона всерьез разминались Сметанин и Штольцер.
По первому впечатлению, спартаковцы спокойно восприняли несколько жесткое покрытие стадиона «Буржиле». Что же касается испанцев, то они явно скучали по мягкому зеленому ковру своего стадиона «Ноу Камп». Европа замерла у своих телевизоров. Право на трансляцию матча купили все европейские и ряд азиатских стран, а также Аргентина, Бразилия, Камерун...