Миронов Георгий. Гриф

   Закон, в том числе и воровской, - что дышло, куда повернешь, туда и вышло. И всегда, от любой операции 10 процентов он снимал с чистой прибыли и переводил в свой фонд. Вначале его так боялись, что, узнав об этом, не решались поставить вопрос на воровском сходняке - что это за персональная правда у Грифа? А потом как-то привыкли, что у Грифа в воровской структуре - свое, особое положение. И никто даже не заикался насчет того, что не по закону. Для воров, что Гриф сказал, то и закон.
   Казалось бы, - вору в законе западло учиться, работать.
   Грифу было можно.
   Он не покупал свои кандидатскую и докторскую степени. Он их честно заработал: окончил аспирантуру, потом докторантуру. Провел серию блестящих опытов на обезьянах по зомбированию. Начались разговоры о пределах вмешательства в психику приматов.
   Но разве Грифа остановишь? Он стал проводить опыты на насекомых, на мышах, на крысах. Вам жаль мартышек? Я буду использовать в опытах крыс. Крыс никому не жалко.
   Это уж потом у него появился свой институт.
   Как появился, так и пропал бы. После 1991 года институт всесоюзного значения стал хиреть, денег не хватало на зарплату, не говоря oб опытах и экспериментах.
   Он с грустью оглядывался на здание института, когда покидал его поздно вечером.
   Раньше светились все окна научно-исследовательского корпуса: молодые аспиранты и ассистенты допоздна работали над кандидатскими, кандидаты - над докторскими, доктора и профессора высиживали свои нобелевские премии.
   Теперь же ни одно окно научного корпуса не светилось за его спиной.
   И тогда Гриф - вор в законе, не лишенный этого звания, но формально отошедший от воровских дел, доктор медицины, член-корреспондент Академии медико-биологических наук и Международной академии информатизации, сделал то же, что сделал в Грузии его старый приятель по Магадану, вор в законе Джаба Галактиони. Джаба по кличке "Тигр", защитив докторскую по литературоведению, став ведущим театроведом, специалистом по Шекспиру в Грузии, вдруг вернулся к жизни веселого разбойника, создал крупную криминальную структуру - не для личного обогащения, а во имя спасения Родины.
   "Чем я хуже Джабы", - подумал доктор медицины профессор Моров. И снова стал вором в законе по кличке Гриф, создал бригады, силовые группы, систему разведки и контрразведки, набрал туда не только воров-рецидивистов, но и бывших сотрудников КГБ-ФСБ, ГРУ, МВД.
   И тоже - во имя спасения Родины.
   Но вначале он спас свой институт.
   Криминальные деньги позволили сотрудникам института развернуть большую исследовательскую работу. А ведь наукой в стране уже никто не занимался. И вот профессор Моров начал проводить опыты по зомбированию на приматах. Пара сотен обезьян разных пород была в распоряжении его ученых.
   Сам он и его ближайшие помощники сделали тем временем еще один шажок к "нобелевке" - они начали проводить опыты на людях. Вначале, закупая материал - приобретая право на эксперимент, как получают медики право воспользоваться почкой или поджелудочной железой в случае естественной смести гражданина, подписавшего с институтом соответствующее соглашение.
   Дальше проще. В целях экономии бригады стали доставлять в институт граждан, не спрашивая на то их согласия.
   До нобелевской премии оставался всего шаг, когда Морову пришла в голову еще одна гениальная идея.
   Какой смысл добиваться "нобелевки" с ее жалким денежным призом, если он может реализовать уже накопленный потенциал в огромной лаборатории под названием Россия и получить не тысячи, а миллионы и миллиарды, а с ними и гигантскую власть?
   Вначале он попробовал в социально взрывных регионах. В связи с эпидемией гриппа в один из сибирских городов из Москвы эшелоном прибыли машины "скорой помощи". Но вовсе не для борьбы с эпидемией.
   В машинах не было ни докторов, ни лекарств, ни медицинской техники. В них сидели приехавшие из столичного НИИ технари и, настроив аппаратуру на нужную волну, регулировали мощность изучаемых волн.
   Только и всего.
   Через неделю в небольшом горняцком городке были назначены выборы мэра.
   90 процентов голосов имели в этом городке коммунисты, еще 5 процентов мог получить ставленник ЛДПР, и то в значительной степени благодаря созданной бесплатно водке "Жириновский". Избирком нарушений в акте раздачи водки не усмотрел. 5 процентов имели "яблочники" - в основном благодаря учителям школ, трем журналистам местной многотиражки и пяти библиотекарям. Правда, если быть точными, одно место, один голос за мэра другого, более крупного, города мог подать местный предприниматель Полыхаев, в силу того, что его фирма по производству колготок получала новейшее сырье из АОЗТ "Структура" из Москвы. Но оказать какое-то серьезное влияние на расклад сил в городе предприниматель не мог, даже обещая премии сотрудникам своей фирмы
   - Сибиряки не продаются, - гордо ответили ему подчиненные и проголосовали частично за местного лидера КПРФ, бывшего первого секретаря райкома партии, открывшего после победы капитализма в крае небольшой пивной заводик на скопленные членские взносы; частично - за представителя ЛДПР, потому что честными, конечно, быть приятно, но водки халявной тоже хочется, тем более накануне дня Советской Армии.
   А выбрали директора, точнее, владельца местного рынка "Тайга", Вована Хлебосольцева, имевшего за спиной пять классов, три года СПТУ и пятнадцать лет мордовских и сибирских лагерей.
   Конечно, кое-кто Вована уважал, кое-кто побаивался. Но чтобы вот так.
   - Да что ж такое, мужики, - обижались коммунисты на митингах. - Мы к вам со всей душой, а вы...
   - Черт попутал, - отвечали сибиряки, недоумевавшие, почему в момент свободного волеизлияния, в душной кабинке, поставленной перед 2 классом "Б" городской школы, они вычеркнули всех кандидатов в мэры и вписали Вована.
   Центризбирком опротестовал решение районной избирательной комиссии. Ошарашенный Вован, с подачи дорогого московского адвоката, подал в суд. Выиграл районный уровень, областной и на широте Верховного суда доказал, что народ имеет право избирать лучшего.
   - Или у нас нет Конституции? - яростно вопрошал в суде хорошо оплаченный адвокат? - Или народ не избрал единогласно (небывалый случай для страны, раздираемой политическими противоречиями) своего истинного лидера, лицо, можно сказать, русского капитализма? Ну и что, что сидел? От тюрьмы да от сумы на Руси испокон веку не зарекаются. Ради чего проливали мы кровь на баррикадах? Ради демократии... И наша просвещенная народная демократия должна внести свой окончательный вердикт: народ его избрал! И мэр должен утвердить эту кандидатуру.
   Судьи и взволнованная публика рыдали.
   На улице, возле здания суда, стояла машина "скорой помощи". В ней сосредоточенные мэнээсы из Москвы настраивали аппаратуру.
   Аппаратура работала нормально.
   Суд вынес единственно возможный вердикт: "Утвердить решение Центризбиркома области как единственно соответствующее закону. Считать решение Центризбиркома России о том, чтобы считать выборы недействительными, - не coответствующими современному российскому законодательству".
   Мэром города Еропьевска в Запаной Сибири стал бывший мазурик, бывший боксер, бывший зэк, а ныне благопристойный глава концерна "Рынок" Вован Хлебосольцев.
   А спустя месяц был проведен сходняк. На нем выступил вор в законе Гриф и рассказал притчу, не имеющую, казалось бы, никакого отношения к делам воровским.
   Не будем преувеличивать. Не все. Не все, но многие притчу поняли правильно. И приняли решение: бригады Грифа в течение всего 1999 года не сбрасывают процент от операций в общак, а используют честно "заработанные" бабки на святое дело криминализации всей Руси.
   Опыты в Институте проблем мозга продолжались.
   Так, успешны оказались опыты с кадрированием, когда в фильмы, показываемые по телевидению, включались кадры с изображением некоего лица. Если бы телезрителю показали фотографию крупным планом, он был наверняка ответил:
   - Не знаю.
   Но перед кадром с лицом этого человека шел кадр с заставленным едой и напитками столом, а потом кадр, изображающий всю семью на даче - дед с трубкой в гамаке читает газету, бабка варенье в медном тазу варит, папаша с мамашей чаи попивают, детишки играют, кот собаку беспородную, но очень симпатичную, слегка задирает; тепло, стрекозы летают. Идиллия.
   И вот что интересно. После просмотра горячо любимого народом отечественного фильма или мексиканской "мыльной оперы" в памяти зрителя остаются не герои этих картин, а милое, простоватое лицо некоего господина, вызывающего совершенно безграничное доверие. О том, кто этот приятный господин, знал только профессор Моров.
   Самое обидное - для профессора Морова, - это то, что крупные неприятности ему всегда устраивали люди, которых он хорошо знал.
   Один из них в недавнем прошлом занимал высокий пост начальника всей его охранной структуры. Другой только что ее занял и сейчас с удовольствием готовился использовать законно причитающиеся ему два дня "отгула за прогул" - после суточного дежурства все бойцы службы охраны, разведки и контрразведки имели два дня отдыха. Правда, начальник он и в Африке начальник. Так что Юрий Князев, по кличке Князь, оставался на связи с профессором и с заступившим на дежурстве своим заместителем.
   Князю на пейджер поступило срочное сообщение: "Стрелка".
   Потом слово погасло, появились поочередно другие: "Место X". "Время плюс тридцать". "Плюс тридцать".
   Князь сразу понял, о чем речь. "Время "плюс тридцать" - значит на 30 минут позднее намечавшегося ранее времени. А просто "плюс тридцать" означало, что на стрелку соберутся примерно тридцать человек".
   Тридцать людей из бригад, работавших на Грифа, были приговорены к смертной казни. Но, поскольку в стране был установлен мораторий на смертную казнь, приговор должны были привести в исполнение не в тюрьме, после ареста и следствия и суда, а прямо на месте.
   "Место X", значит - без изменений: стрелка пройдет на развилке дорог за бывшими правительственными дачами в Рублевском лесопарке, чуть южнее деревеньки Троице-Лыково.
   Князь достал из сумки армейскую рацию с радиусом действия сто километров, защищенную от прослушивания с гарантией, если частота разговора была не известна противнику.
   - Костя, ты заступил? - спросил Князь.
   - Так точно.
   - "Дачников" у тебя нету?
   - Нет, все в воскресенье вечером разъехались.
   - Подготовь место и страховку.
   - Понял.
   - Конец связи.
   - Понял, конец связи.
   После этого Князь вызвал свою бригаду. Ему ответил невозмутимый Сергей Пушкин.
   - Слушаю, командир.
   Рация в квартире по улице Твардовского в Строгино, где дислоцировалась эти дни часть бригады Князя, была настроена на одну волну, так что дежурный по бригаде знал, кто мог их вызвать.
   - Все нормально?
   - Все путем, командир.
   - Выдвигайтесь на исходные позиции ко времени "X". Операция начнется через тридцать минут после него.
   - Ключевое слово?
   - Думаю, "козлы". Точно, пусть будет "козлы". Когда у них начнется разборка, без "козлов" они не обойдутся.
   - По-прежнему первая "реплика" за Юрой Кетовым?
   - Дa. Для обострения лучше его "выступления" не придумаешь.
   - Понял.
   - Тогда конец связи.
   Скромный старенький "Москвич" с мощным фордовским двигателем и бронированным кузовом уже ждал его у подъезда.
   Через полчаса он был в Тушино.
   - Привет, командир. Вертолет для учебного полета готов, - доложил бывший офицер спецназовского вертолетного подразделения, воевавшего в Афгане и Чечне, капитан запаса Андрей Селивахин.
   - Все сам проверил? - спросил Князь и тут же осекся, пожалел, что спросил.
   Был случай в Афгане, когда перед вылетом на Карагай он так же спросил старшего авиамеханика эскадрильи старлея Селивахина, и он радостно заверил, что все проверил сам.
   А в небе над ущельем, когда снизу не прозвучало еще ни одного выстрела, мотор отказал, и "вертушка" вот-вот должна была камнем упасть в ущелье.
   - Что случилось? - спросил Князь бортмеханика.
   - Сам не пойму.
   - Мотор в порядке?
   - Должен был быть в порядке.
   - Не стреляли?
   - Не стреляли.
   Еще мгновение, и "вертушка" рухнула бы. С такой высоты - верная смерть - и с парашютом не успеешь совладать.
   Князь бросил взгляд на приборы. Топливо без утечки. Все нормально. А вертолет через мгновение упадет.
   Князь наугад начал манипулировать рычагами и тумблерами и в это время сместился вправо так, что вертолет накренили на бок. Мотор вдруг снова заработал и, еще больше валясь на бок, "вертушка" ушла в сторону от опасного ущелья.
   Когда сели на крохотном аэродроме "подскока", уже вне пределов досягаемости огня моджахедов и вне контроля за радиосвязью с их стороны, Князь, выругавшись, что с ним бывало крайне редко, спросил по рации бывшего на связи Селивахина:
   - Так, говоришь, сам проверял...
   И уже на основном аэродроме, когда, не дожидаясь назначения комиссии для разборки нештатной ситуации при выполнении задания, он вместе с бледным как мел Селивахиным проверял брюхо "вертушки", они увидели в нем короткую стрелу от арбалета. Пробив бензопровод, она перекрыла поступление горючего. И лишь бросив всей тяжестью своих 95 кг машину на бок, Князь заставил стрелку сместиться, дав возможность горючему дойти по проводу до нужного места.
   "Мог бы и не спрашивать", - подумал Князь. Селивахин и так все сто раз проверит.
   Словно извиняясь, он дружелюбно хлопнул механика по плечу. Улыбнулся и пообещал:
   - Вот вернусь с этого задания, пойдем в Краснопресненские бани, попаримся...
   - Да ты, командир, все обещаешь. А у нас компания подходящая, и пар "прирученный", можжевеловый, и пивко фирменное - темный "Афанасий" прямо с завода. Там бывший начпрод нашего вертолетного полка, в котором я служил в Талагах, зав. производством.
   - Слово даю, механик. Слетаем в Каснопресненские. А пока, извини, время.
   Он залез на место пилота.
   Через мгновение "вертушка" уже парила над Строгино и, чуть свалившись на правый бок, взяла курс на Троице-Лыково.
   Посадил он машину почти вертикально - на большую площадку бывшей правительственной дачи, арендуемой последние годы каким-то новым русским неизвестной национальности. Но арендатора в это время, как он знал, на даче не было. А вот охрана нового русского, состоявшая из бывших спецназовцев, его уже ждала.
   - Дай бинокль, - попросил он у старшего. Залез на чердак хозяйственной постройки, осмотрел место "стрелки". Оно было отсюда хорошо видно. Значит, и тем, кто сойдется на "стрелке", будет видно, не гoтoвитcя ли какая провокация. Урки народ осторожный.
   - Где мои? - спросил Князь.
   - На местах, - ответил Сергей Пушкин, раскладывая перед собой на сене три ракеты "земля-земля". Одной такой ракеты было достаточно, чтобы поднять в воздух "Т-34". Впрочем, Князь был уверен, что на танках воры на "стрелку" не придут.
   - Где Коля Мишин?
   - Перекрыл дороги со стороны Троице-Лыково и со стороны окружной.
   - Мирный дехканин не подорвется, - усмехнулся Князь.
   - Мины управляемые. Там у одной дежурит сам Коля, у другой - Ваня Волгин. Благо, что его "самокат" не скоро понадобится.
   - Если бы он услышал, как ты обозвал его модный джип...
   - Он далеко, не услышит, - сказал Сергей.
   - Где Толя Грановский?
   - А вон, со своим подствольным гранатометом засел на сосне.
   - Где, не вижу.
   - Вот и хорошо, что не видишь. Значит, и враг не увидит.
   - Юра Котов и Игорь Вольнов?
   - Они будут рядом с вами, командир. Группа прикрытия. Ну, на всякий случай.
   - Время?
   - Время "X", командир.
   И точно, со стороны окружной к месту, назначенному для "стрелки", двигался кортеж из пяти "тойот". Красиво, как в фильме "Мертвый сезон", "по протоколу" - развернувшись на дороге и перекрыв подъезд со стороны окружной, машины остановились. Какое-то время пассажиры "тойот" через темные стекла изучали обстановку.
   - Ишь, суки, - проговорил Сергей Пушкин. - Сколько уж времени, как Лужков распорядился, чтоб с темными стеклами не ездили. А им все похрену. Нет на них управы.
   - Кто сказал, что на них управы нет? - ухмыльнулся Князь. - А мы?
   - Это конечно, - согласился Сергей.
   Из первой "тойоты" вышел, аккуратно подобрав длинное кашемировое пальто, сам Тофик Бакинский, некоронованный король азербайджанской организованной преступной группировки, лишь недавно уступивший веяниям времени и пошедший на контакт с московскими ворами-законниками.
   Все равно первым в Москве ему не дадут стать. А в контакте с бригадами Грифа надежнее. И сброс денег в банки спокойнее, сбросил наличку в Москве, получил на Кипре. И без хлопот. И силы у Тофика прибавится, если он будет дружить с Грифом.
   Вдали, в глубине лесопарка, закуковала кукушка.
   "Ку-ку", - сообщила она и тут же замолкла. Словно отвлекло ее что-то. Или забыла, что хотела сказать.
   "Дурацкая у русских примета: сколько кукушка прокукует - столько лет тебе жить, - подумал Тофик. - Глупость. Один Аллах ведает, сколько мужчине положено жить на этом свете. А если ты настоящий мужчина, то сам хозяин положения".
   Со стороны Троице-Лыково показался кортеж машин.
   В первой, - черной "Волге" с милицейской мигалкой, ехал Корень.
   Ему по "пейджеру" пришел приказ - место, время, объект. И указание: "Разберись".
   Он попробовал связаться с Грифом. Секретарша ответила:
   - Профессор Моров на Старой площади. Просил его по пейджеру и мобильному не искать. Не хочет, чтобы его отвлекали во время переговоров с каким-то важным государственным чиновником.
   Корень скрипнул зубами: видимо, действительно очень занят. И наверняка речь идет о больших "бабках". Что ж, есть приказ "Разобраться". С кем известно. На пейджере высветилось имя давно конкурирующего с его бригадой авторитета-азера, специалиста по банкам, обменным пунктам и совместным с иностранцами предприятиям. Если этот сучий выкормыш в чем перед Грифом виноват - накажем. Людей хватит - 15 человек только бойцов, пять водителей, да и сам стреляет без промаха.
   - Здесь притормози, - сказал Корень водителю. И бросил небрежно в рацию: - Вышли все, кенты, да аккуратненько, стволы с предохранителей в "тачках" снимите, выходя в пальтуганах не запутайтесь и смотрите, яйца сами себе не отстрелите.
   Сошлись в центре.
   Первыми вышли от Тофика Бакинского - импульсивный Казбек, от бригады Корня - Костян Фиксатый.
   - Что фуфло гнать, какая стрелка, - заблажил Костян. - Все путем, вы чё, не врубились? Задание было - взять бабки и сдать в банк, мы так и сделали.
   - Слушай, что ты кричишь как баба, мы тоже так сделали, мы тоже все деньги сдали в банк, как нам сказали. Мы свое слово держим.
   - А, знаю я вас, чернозадых, вам доверять нельзя, обманете.
   - Ты мой зад видел, слушай? 3ачем так говоришь. Мы свое сделали.
   - И мы свое сделали. А теперь нам говорят - идти на стрелку с вами, что вы, значит, бабки не сдали. Сейчас поищем в ваших тачках. Если найдем, вам конец, ты понял, вам крышка, вы все трупы, понял.
   Корень тихо свистнул, и "шестерка" Костян сразу сник, попятился, смешался с бригадой. Корень вышел вперед.
   Тофик Бакинский принял правила игры и вызов. Тоже вышел вперед, раскуривая душистую тонкую черную сигару, сверкая брильянтами на перстне и щеря рот, полный золотых зубов.
   - Э... Молодежь... Горячие... Им бы поспорить, поругаться, даже подраться - милое дело. Солидные мужчины зря голос не повышают, а? Верно я говорю? Зачем горячиться, раз нам приказали на "стрелку" выйти, значит, есть предмет спора. А? Я правильно говорю, уважаемый?
   Корень криво ухмыльнулся. Он и сам не понимал, чего ради их бригады свели здесь, на окраине Москвы. Он уже год работал параллельно с бригадами Тофика, и все путем. Никаких противоречий. Одни бригады делали одно дело, другие - другое. А все вместе - общее.
   Он привычно, как в детстве, когда не знал, что сказать, и надо было снять напряжение, сплюнул сквозь зубы.
   Но не в сторону противника, чтоб он на свой счет обиду не принял.
   Так просто сплюнул.
   А Тофик уже обиделся. Глаза кровью налились. Но молчал Тофик, выжидал. Он и сам еще не понял, - странная "стрелка" выходила. Кто-то свел их тут, а не сказал - по какому поводу.
   Они работали на один "общак". И противоречий за год не возникало.
   - Говоришь ты правильно. Только мне не нравится, что говоришь ты это зло. И то, что твои кенты стволы в карманах пальтуганов сжимают, мне не нравится.
   - А твои не сжимают?
   - Мои к обороне на всякий случай приготовились. А твои к нападению. Вот это мне и не нравится.
   - Слушай, ты глупость сказал. Сам посуди. Раз "стрелка" за городом, все может быть.
   Со стороны чувствовалось, что "стрелка" достигла нужного накала. Сейчас либо начнется стрельба с обеих сторон, либо кенты договорятся, что стрелять не из-за чего. Второе - скорее. У двух бригад и действительно не было предмета для спора.
   Тут и бросил десантные дротики Юра Котов, спрятавшийся на время "стрелки" за толстым стволом могучего дуба на опушке лесопарка. Расстояние было для него штатное. Одного не учел - когда бросал, невольно оперся о ствол, спиной, чтоб руки свободно работали. Ствол шелохнулся, снег с него опал - красиво, как снег с кроны дерева падает. А Князь заметил. Осудил. Слава Богу, никто в бригадах Тофика и Корня на это не обратил внимания. Как и на то, что дротики вошли в горло Казбеку и Исмаилу сбоку, со стороны леса, а не под кадык, как было бы, если бы бросали со стороны бригады Корня.
   Два кавказца из бригады Тофика упали как подкошенные.
   Тут же в бригаде Тофика Бакинского произошла небольшая рокировка, вперед из расступившейся и казавшейся аморфной группы выступили двое Ибрагим и Гусейн, и дали по три короткие очереди из "Узи", сразу положив группу Корня на снег. Кого - навсегда, а кого просто заставив укрыться.
   Пока потери были поровну.
   Тофик и Корень успели, лежа на снегу, дать команды группам поддержки. И с двух сторон - со стороны улицы Одинцовской и со стороны Окружной дороги к месту "стрелки" рванули еще по две машины.
   Неуправляемый бой не входил в планы Князя. И он дал команду Коле Мишину:
   - Давай, сынок.
   Две идущие первыми машины, словно натолкнувшись на невидимую преграду, на мгновение словно затормозили и вдруг взмыли вверх метров на пять и мгновенно развалились в воздухе. Сила взрыва была огромной. Фрагменты тел братанов, спешивших на помощь кентам, искать было бессмысленно.
   Следовавшие за ними вплотную машины влетели в шатер взрыва и загорелись.
   Когда дым рассеялся и на дорогу перестали падать искореженные части машин, стало видно, что со стороны Окружной и со стороны Троице-Лыково к стрелке движутся еще по две машины.
   - Похоже, обе группировки чуяли неладное и оставили в засаде большие силы, - проговорил Сергей.
   - Толик, Толик, ты готов? - спросил Князь, кивнув в ответ на замечание Сергея. - Знаешь, сержант, что ни делается, все к лучшему. Не надо будет искать их по всей Москве.
   - Ты ведь, командир, не ставил перед нами стратегическую задачу. Только тактическую: ликвидировать две группировки противника. Ну, ликвидируем, а что дальше?
   - А дальше - другие. Я собрал вас на полгода, так?
   - Точно. Те, кто работал, взяли полгода, отпуска за свой счет. Другим проще. Думаешь, за полгода справимся? Одна группа спецназа?
   - Кто сказал, что одна?
   - Понял. Ну, что ж. Коли Отечество в опасности, не впервой. Что там Толик? Не пора жахнуть прямой наводкой?
   - "Град" будет чересчур для окраины Москвы. Полегче что-нибудь у тебя есть?
   - Обижаешь, командир. Легкая зенитная установка есть. Нам с ребятами ее за ворота выкатить - пара минут, перевод системы на прямую наводку минута, и - огонь к чертовой матери. Адрес верный, цель определена правильно. Если на этих тачках кончается их запал, то садимся в "вертушку" и - в Тушино. Зенитку в "трейлер", - его Ваня Волгин отведет на авторынок по Одинцовской и припаркует до других времен.
   - А я?
   - А ты "вертушку" поведешь. У меня плечо побаливает.
   - С той поры?
   - Да, пуля тогда прошла навылет, но задела какой-то нерв. Вот мышцу и тянет время от времени.
   - Что помогает?
   - Массаж мне на "Истре" Алеша делает классно. Андрей Константиныч сустав вправляет, контузию плеча лечит. Ты хоть раз лечился на нашей спецназовской базе на Истре? Нет? Напрасно. Две недели, и боец снова как огурец. Что там Толик медлит?
   Толя сидел в закрепленной на вершине могучей ели "люльке". С ели были отлично видны обе дороги, ведущие к месту стрелки.
   По ним мчались машины, виртуозно обходя места взрывов. Из них велся пока неприцельный огонь, но вскоре пули стали все точнее ложиться возле машин Тофика Бакинского и "Корня".
   Случайная смерть "Корня" не входила в планы Князя.
   - Давай, Толик, не тяни резину, - сказал он то ли в оставшуюся на связи рацию, то ли самому себе.
   Толик из гранатомета подбил машину, шедшую со стороны Окружной. Словно натолкнувшись на непреодолимую преграду, машина резко затормозила. Ее тяжелый зад, с набитым оружием и боеприпасами багажником, задрался вверх. Машина перевернулась и вспыхнула так, словно ее предварительно обильно полили бензином. А через мгновение она разорвалась на мелкие куски.
   - Да, криминалистам тут работы столько, что не позавидуешь, пробормотал Толя Грановский и, повернувшись в другую сторону и почти не прицеливаясь, как говорят, навскидку, всадил гранату в другую машину.