Страница:
Один оказался бывшим поваром Саддама, другой — его шофером. Опять стали осматривать дома — теперь уже внимательнее. На книжной полке — книги. Кто же читает? На холодильнике — импортное мыло, шампунь, дезодорант. Упаковки меда и шоколада. В кладовке — киви, консервированное мясо, английский чай и апельсиновое варенье. У кого же в этой деревне такие утонченные вкусы?
Они обнаружили замаскированную дыру в земле.
Один из солдат приготовил ручную гранату. Но появилась пара поднятых вверх рук, означающая, что скрывавшийся сдается.
— Я Саддам Хусейн, президент Ирака, — раздался голос, — я готов к переговорам.
Появился заросший волосами человек с седоватой всклокоченной бородой. Он скрывался двести сорок девять дней.
— Привет от президента Буша, — сказал американский солдат.
Убежище Саддама было больше похоже на могилу. Сходство усугублялось отсутствием света и низкими сводами — распрямиться в полный рост он не мог.
В отличие от своих сыновей, которые предпочли смерть в бою, Саддам и не думал сопротивляться. В момент ареста у него был пистолет и два «калашниковых», но совершать самоубийство он тоже не стал.
Перед американскими солдатами стоял человек, утративший чувство реальности. Он, возможно, был даже рад, что все закончилось. У него еще оставалось семьсот пятьдесят тысяч долларов в сотенных купюрах.
В пятнадцать минут шестого утра Райс позвонила Бушу:
— Прошу прощения, что разбудила вас, сэр, мы его поймали.
— Фантастика, — произнес довольный Буш. — Ты уверена?
— На сто процентов.
Поимка Саддама имела большое психологическое значение, хотя спасавшийся бегством бывший хозяин страны уже никем не командовал. Рассказы о неуловимом и неуязвимом Саддаме, который по-прежнему руководит сопротивлением, оказались мифом. У него не было даже телефона. Два последних человека, которые остались верны своему президенту, переправляли его из одного безопасного места в другое.
14 декабря Саддама на вертолете доставили в Багдад. Его бывшего соратника Тарика Азиза попросили подтвердить, что это действительно бывший президент. Затем позвали врача. Он попросил Саддама открыть рот — вдруг у того все-таки есть капсула с ядом, которую он раздавит в самый неподходящий момент. Убедившись, что капсулы нет, врач занялся более реальной проблемой — вшами, которые завелись у Саддама.
После санобработки Саддам поступил в распоряжение сотрудников ЦРУ, мечтавших его допросить.
Американские военные власти так и не назвали человека, который помог им найти Саддама, обнаруженного 13 декабря 2003 года неподалеку от Тикрита.
Считается, что Саддама Хусейна выдал его телохранитель (и родственник) Аднан Абид аль-Муслит. Он входил в число небольшого круга телохранителей, которые знали о передвижениях бежавшего из Багдада 9 апреля Саддама. Но аль-Муслита арестовали в Багдаде 29 июля 2003 года, а Саддама взяли только через пять месяцев…
Война в Ираке продолжается уже без участия человека, который все это затеял.
Радикальные исламисты всего мира поддерживают борьбу своих единомышленников в Ираке. Это борьба не только против самих американцев, но прежде всего против попытки наладить жизнь в стране на демократических основах.
Эти принципы ненавистны исламистам. Они чувствуют себя униженными, потому что арабские, исламские страны далеко отстали от Запада. Но естественное желание преодолеть этот разрыв не возникает. Исламисты считают, что Запад (это очень широкое понятие, в него включается и Россия) должен быть уничтожен, как хирург удаляет раковую опухоль.
Самый известный радикальный исламист — это Абу Мусаб Заркауи, соратник бен Ладена.
Заркауи берет заложников — это гражданские люди, которые приехали восстанавливать Ирак — и отрезает им головы. Он сам и его боевики убили несколько десятков человек, снимая сцены казни на видео.
Абу Мусаб Заркауи — это боевой псевдоним. Настоящее имя — Ахмед аль-Халалейх, он палестинский араб из Иордании. Отправился воевать в Афганистан против советских войск. Там познакомился с Осамой бен Ладеном.
С конца девяностых он свободно жил в Европе, где создавал свою организацию «Единобожие и джихад», потом перебрался к талибам в Афганистан.
Его группа состоит из нескольких сот человек. В основном это иракцы-сунниты, плюс некоторое количество ветеранов афганской войны — из Сирии, Алжира, Йемена, Судана…
Заркауи ненавидит евреев и шиитов. Судя по всему, именно он уничтожал видных шиитских идеологов. Он обещает создать на территории Ирака халифат, в котором править будет подлинный ислам. Что можно сказать об этом человеке, если иракские боевики взяли в заложники и демонстративно убили Маргарет Хасан, которая вышла замуж за иракца, и всю жизнь посвятила оказанию гуманитарной помощи Ираку и выступала против американской военной операции?
Самым заметным лидером иракских шиитов был аятолла Мохаммед Баким аль-Хаким, который вернулся в Ирак в мае 2003 года после двух десятилетий, проведенных в изгнании.
Первоначально он осудил присутствие американских войск в стране и призвал иракцев не подчиняться оккупационной администрации. Потом его взгляды изменились. Он воздал должное американцам за то, что они свергли режим Саддама Хусейна. Он призвал к прекращению насилия и разрешил своему брату Ахмеду аль-Бараку принять участие в формировании будущего иракского правительства.
Но 29 августа 2003 года его убили, когда он выходил из мечети имама Али в Эн-Наджафе после пятничной молитвы. Взрыв заложенной в «Фольксваген» бомбы был настолько сильным, что вместе с ним погибли восемьдесят с лишним человек. От самого аятоллы остались лишь фрагменты тела, которые пришлось посылать в Багдад на генетическую экспертизу. В Иране объявили трехдневный траур. Из Багдада на похороны аятоллы в Эн-Наджаф пешком отправились триста тысяч шиитов.
После его смерти духовным вождем шиитов стал престарелый аятолла Али аль-Систани. Но он иранец. А в Ираке голос крови сильнее религиозных убеждений.
Радикально настроенные шииты поддерживают молодого Муктаду ас-Садра. Это жестокий человек. Именно он приказал убить главного конкурента — лидера шиитов аль-Хои и пытался изгнать из страны аль-Систани.
В пользу ас-Садра его молодость и имя отца, которого по-прежнему почитают. Кроме того, он постоянно напоминает, что другие лидеры шиитов бежали из страны, они эмигранты, а он никогда не покидал Ирака, сидел в тюрьме при Саддаме, поэтому ближе к народу.
Американцы плохо просчитали, что станет происходит с Ираком, оказавшимся в состоянии свободы. Главная задача — завоевать сердца и умы. Но это всегда трудно дается, тем более что среди иракцев сильно было предубеждение в отношении американцев. Кроме того, после свержения Саддама ожидали немедленного улучшения жизни, а страна погрузилась в хаос. Прежняя жизнь развалилась, а иракцы утратили навык самоорганизации и ждут, что кто-то за них все наладит…
Действия террористов, неспособность американской администрации наладить жизнь в Ираке наводят на пессимистические мысли о будущем страны.
Обсуждаются только катастрофические сценарии. Между тем, по мнению востоковедов, распад Ирака по конфессионально-этническому признаку практически невозможен, потому что шииты, сунниты и курды давно перемешались. На создание независимого государства не пойдут сами курды, потому что их сразу же атакует Турция.
В администрации Буша ссылаются на опыт нацистской Германии и императорской Японии, которые после 1945 года изменили свой исторический путь. Оппоненты отвечают, что Ирак это не Германия и не Япония. Иракцы не готовы к демократии и не смогут воспользоваться плодами победы.
Возможно, это так. Но, во-первых, в 1945 году никто не решился бы сказать, что немцы и японцы уже готовы к демократии. Они еще долго находились под неусыпным контролем оккупационных войск.
Во-вторых, демократию им буквально навязали силой. Если бы после окончания Второй мировой войны немцев и японцев предоставили самим себе, можно с уверенностью сказать: ничего хорошего из этого бы не вышло.
Министр иностранных дел России Игорь Иванов в разгар иракской войны произнес красивую фразу:
— Мы — против экспорта демократии, как и против экспорта революции.
В определенном смысле демократия была экспортирована из Америки в западную часть Германии и уж совершенно точно — в Японию, которая до 1945 года была типичным авторитарным государством без демократических традиций, да еще довольно отсталым. Соединенные Штаты разработали для Японии и Западной Германии политическую, юридическую и экономическую модели, которые позволили этим странам достичь процветания.
В майские дни 1945 года Германия и Япония представляли собой груду развалин, и державы победительницы вывозили из поверженной Германии все ценное.
Немецкое и японское экономическое чудо представляется чем-то уникальным, неповторимым. Со стороны кажется, что немцы и японцы — прирожденные рыночники, торговцы, предприниматели и экономический успех дался им легко и просто. Но все это не так. Немцы и японцы тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.
Дискуссии о том, надо ли переходить к рынку, шли в Западной Германии долго и были ожесточенными. Очень многие немцы сопротивлялись введению рыночной экономики.
Но, может быть, причина немецкого и японского успеха — это щедрая американская помощь? Американские деньги сыграли роль топлива для локомотива экономики. Но локомотив немцы и японцы построили сами.
Немцы и японцы, конечно, трудолюбивые народы, но они не хотели работать просто так. Они начали вкалывать тогда, когда появился смысл работать и зарабатывать. Вот этому их научили американцы.
Захотят ли иракцы учиться, чтобы радикально изменить свою жизнь, — это другой вопрос. Возможно, исламская культура — в отличие от буддийских ценностей японцев или протестантско-католической этики немцев — неважная основа для экономического успеха.
Разница между иракцами и немцами состоит еще и в том, что в разгромленной Германии многие осознали свою вину: они сами отдали власть Гитлеру и соучаствовали в его преступлениях. Иракцы не хотят признавать, что сами привели себя к катастрофе. Напротив, они уверены, что пали жертвой американского заговора.
Так что Соединенные Штаты могут и не справиться с грандиозной задачей переустройства Ирака, но, во всяком случае, у иракцев появился шанс.
Они уже обрели то, чего не имели при Саддаме: верующие могут свободно посещать шиитские святыни, все иракцы имеют возможность свободно высказывать свое мнение, в том числе требовать ухода американских войск. Если у них ничего не получится, виноваты будут они сами.
Война в Ираке вновь поставила вопрос о миротворческих операциях. Допустимо ли применение силы для установления мира, уничтожения террористов или свержения диктатора?
В борьбе с террористами ответные удары бессмысленны. Принцип сдерживания не работает, потому что у террористов нет территории и собственного мирного населения, о безопасности которого они должны заботиться. А как же предотвратить такие угрозы? Превентивными ударами по странам, которые представляют угрозу.
Российские военные не раз предлагали нанести воздушные удары по Панкисскому ущелью, считая, что там расположены базы чеченских боевиков. Панкисское ущелье находится на территории другой страны — Грузии, но наши военные говорили, что борьба с терроризмом не знает границ. Новый начальник генерального штаба Юрий Балуевский предупредил, что Россия в случае необходимости нанесет превентивные удары по базам террористов, где бы они ни находились.
Такой же логикой руководствовались американские политики и военные, готовя операцию в Ираке.
Возражений против силового вмешательства множество.
Противники американской военной операции в Ираке чаще всего ссылались на юридически безукоризненный аргумент: только граждане Ирака вправе решать судьбу своей страны. Это верно. Но они были лишены этого права, именно потому что Саддам и такие, как он, узурпировали власть, не спрашивая народ. Выборы и референдумы в Ираке были чистой воды фикцией. Разве не обязано было мировое сообщество помочь попавшему в беду народу?
К сожалению, только военная операция предоставила иракцам впервые в их истории право самим определять свою судьбу.
Некоторые наши политики восприняли катастрофический для саддамовского режима исход войны как угрозу для себя. Поэтому и пошли разговоры: «Вчера американцы ударили по Милошевичу, сегодня — по Саддаму, кого они захотят убрать завтра?»
Это очень любопытная реакция: наши политики ставят себя в один ряд с Саддамом Хусейном.
Глава компартии России говорил о потерянных из-за войны миллиардах долларов. На самом деле наша страна потеряла деньги не из-за войны, а из-за союза с Саддамом. Он отказался возвращать долги задолго до войны и до введения санкций.
И советские руководители об этом прекрасно знали.
«В 1975 году, — пишет один из бывших руководителей разведки генерал-лейтенант Николай Сергеевич Леонов, — в информационно-аналитическом управлении разведки был подготовлен и представлен на доклад Андропову документ о перспективах нашей политики в „третьем мире“.
Стержневая мысль документа заключалась в том, что СССР не может позволить себе роскошь разбрасывать средства и усилия по безмерному пространству трех материков: Азии, Африки и Латинской Америки.
На Ближнем Востоке наша широкозахватная политика ведет к огромным затратам технических и денежных ресурсов, не давая и не суля в будущем ни политических, ни стратегических преимуществ. Мы напоминали о том, что ни Египет, ни Сирия, ни Ирак не собираются ни платить свои долги, ни выстраиваться в кильватерную колонну вслед за нами в мировом сообществе, ни представлять нам военно-стратегические возможности. Вся многолетняя игра вряд ли стоит свеч».
Никаких последствий доклад разведки не имел.
Саддам продолжал получать оружие. Он и не собирался отдавать восемь с лишним миллиардов, потому что понимал: Москва давала ему оружие не ради денег, это была политика, а не экономика. Он был недалек от истины.
Многие российские политики поддерживали Саддама Хусейна только потому, что он занимал антизападные, антиамериканские позиции. И был выгоден в большой геополитической игре. А то, что по его вине иракский народ вынужден был жить в состоянии войны, блокады, террора, иных российских политиков нисколько не беспокоило…
Война в Ираке вновь поставила вопрос: с кем должна быть Россия в меняющемся мире? С теми, кто потерпел историческую неудачу и неспособен устроить благополучную жизнь своим народам, или с теми, кто добился очевидного успеха и процветает? С государствами, которые живут от одного военного переворота до другого, которые стали базой для террористов и наркомафии? Или со странами, добившимися стабильности и высокого уровня жизни?
Нелюбовь к Америке, частично рождаемая откровенной завистью, не должна мешать пониманию национальных интересов России: экономический подъем, безопасность наших южных границ — все это требует партнерских и по возможности дружеских отношений с Соединенными Штатами.
Если Ирак перестал быть камнем преткновения в отношениях между Россией и Соединенными Штатами, то что же сейчас мешает сближению?
Российские руководители недовольны тем, как американские политики реагируют на политику Путина. Особенно не нравится то, что все оценки даются публично.
После выборов Буш решил заменить Колина Пауэлла на посту государственного секретаря Кондолизой Райс. Пожалуй, впервые практической политикой Соединенных Штатов будет ведать специалист по России.
Многие американские политики и дипломаты считали своим долгом в первую очередь помогать России, учитывая ее трудную судьбу. При Клинтоне, скажем, для России вообще был создан льготный режим.
Кондолиза Райс, афроамериканка, сделавшая фантастическую карьеру исключительно благодаря своему уму и трудолюбию, считает, что каждый — кузнец своего счастья. К тому же по своим политическим взглядам она принадлежит к республиканцам и считает, что помогают только инвалидам и обездоленным. Остальным нужно создать условия, чтобы они сами добились успеха. Эти представления она переносит и на межгосударственные отношения. Как и Буш, она вовсе не заинтересована в том, чтобы помочь российской экономике. Так что Кондолиза Райс в роли госсекретаря будет трудным партнером.
Готовность президента Путина помогать Бушу в борьбе против терроризма не создает российской власти иммунитета от критики.
Столкнулись два подхода. По мнению российской власти, угроза терроризма настолько велика, что борьба с ним важнее всего на свете, ради этого можно отказаться от гражданских прав и отступить от принципов демократии. Американцы видят ситуацию иначе: именно развитая демократия позволяет обеспечивать и высокий уровень жизни, и эффективную борьбу с терроризмом. Американцев невозможно убедить в том, что назначать губернаторов полезнее, чем их выбирать. Или что телевидение должно быть государственным.
Разговоры о том, что у нас свои традиции и вообще Россия еще не готова к полной демократи, кажутся оскорбительными для нашего народа. Выходит, американцы в конце восемнадцатого века, когда они приняли свою конституцию (и с тех пор ни разу не меняли), уже были готовы к полноценной демократии, а наши люди и в двадцать первом веке не созрели? Но это уже совсем другая история…
Они обнаружили замаскированную дыру в земле.
Один из солдат приготовил ручную гранату. Но появилась пара поднятых вверх рук, означающая, что скрывавшийся сдается.
— Я Саддам Хусейн, президент Ирака, — раздался голос, — я готов к переговорам.
Появился заросший волосами человек с седоватой всклокоченной бородой. Он скрывался двести сорок девять дней.
— Привет от президента Буша, — сказал американский солдат.
Убежище Саддама было больше похоже на могилу. Сходство усугублялось отсутствием света и низкими сводами — распрямиться в полный рост он не мог.
В отличие от своих сыновей, которые предпочли смерть в бою, Саддам и не думал сопротивляться. В момент ареста у него был пистолет и два «калашниковых», но совершать самоубийство он тоже не стал.
Перед американскими солдатами стоял человек, утративший чувство реальности. Он, возможно, был даже рад, что все закончилось. У него еще оставалось семьсот пятьдесят тысяч долларов в сотенных купюрах.
В пятнадцать минут шестого утра Райс позвонила Бушу:
— Прошу прощения, что разбудила вас, сэр, мы его поймали.
— Фантастика, — произнес довольный Буш. — Ты уверена?
— На сто процентов.
Поимка Саддама имела большое психологическое значение, хотя спасавшийся бегством бывший хозяин страны уже никем не командовал. Рассказы о неуловимом и неуязвимом Саддаме, который по-прежнему руководит сопротивлением, оказались мифом. У него не было даже телефона. Два последних человека, которые остались верны своему президенту, переправляли его из одного безопасного места в другое.
14 декабря Саддама на вертолете доставили в Багдад. Его бывшего соратника Тарика Азиза попросили подтвердить, что это действительно бывший президент. Затем позвали врача. Он попросил Саддама открыть рот — вдруг у того все-таки есть капсула с ядом, которую он раздавит в самый неподходящий момент. Убедившись, что капсулы нет, врач занялся более реальной проблемой — вшами, которые завелись у Саддама.
После санобработки Саддам поступил в распоряжение сотрудников ЦРУ, мечтавших его допросить.
Американские военные власти так и не назвали человека, который помог им найти Саддама, обнаруженного 13 декабря 2003 года неподалеку от Тикрита.
Считается, что Саддама Хусейна выдал его телохранитель (и родственник) Аднан Абид аль-Муслит. Он входил в число небольшого круга телохранителей, которые знали о передвижениях бежавшего из Багдада 9 апреля Саддама. Но аль-Муслита арестовали в Багдаде 29 июля 2003 года, а Саддама взяли только через пять месяцев…
Война в Ираке продолжается уже без участия человека, который все это затеял.
Радикальные исламисты всего мира поддерживают борьбу своих единомышленников в Ираке. Это борьба не только против самих американцев, но прежде всего против попытки наладить жизнь в стране на демократических основах.
Эти принципы ненавистны исламистам. Они чувствуют себя униженными, потому что арабские, исламские страны далеко отстали от Запада. Но естественное желание преодолеть этот разрыв не возникает. Исламисты считают, что Запад (это очень широкое понятие, в него включается и Россия) должен быть уничтожен, как хирург удаляет раковую опухоль.
Самый известный радикальный исламист — это Абу Мусаб Заркауи, соратник бен Ладена.
Заркауи берет заложников — это гражданские люди, которые приехали восстанавливать Ирак — и отрезает им головы. Он сам и его боевики убили несколько десятков человек, снимая сцены казни на видео.
Абу Мусаб Заркауи — это боевой псевдоним. Настоящее имя — Ахмед аль-Халалейх, он палестинский араб из Иордании. Отправился воевать в Афганистан против советских войск. Там познакомился с Осамой бен Ладеном.
С конца девяностых он свободно жил в Европе, где создавал свою организацию «Единобожие и джихад», потом перебрался к талибам в Афганистан.
Его группа состоит из нескольких сот человек. В основном это иракцы-сунниты, плюс некоторое количество ветеранов афганской войны — из Сирии, Алжира, Йемена, Судана…
Заркауи ненавидит евреев и шиитов. Судя по всему, именно он уничтожал видных шиитских идеологов. Он обещает создать на территории Ирака халифат, в котором править будет подлинный ислам. Что можно сказать об этом человеке, если иракские боевики взяли в заложники и демонстративно убили Маргарет Хасан, которая вышла замуж за иракца, и всю жизнь посвятила оказанию гуманитарной помощи Ираку и выступала против американской военной операции?
Самым заметным лидером иракских шиитов был аятолла Мохаммед Баким аль-Хаким, который вернулся в Ирак в мае 2003 года после двух десятилетий, проведенных в изгнании.
Первоначально он осудил присутствие американских войск в стране и призвал иракцев не подчиняться оккупационной администрации. Потом его взгляды изменились. Он воздал должное американцам за то, что они свергли режим Саддама Хусейна. Он призвал к прекращению насилия и разрешил своему брату Ахмеду аль-Бараку принять участие в формировании будущего иракского правительства.
Но 29 августа 2003 года его убили, когда он выходил из мечети имама Али в Эн-Наджафе после пятничной молитвы. Взрыв заложенной в «Фольксваген» бомбы был настолько сильным, что вместе с ним погибли восемьдесят с лишним человек. От самого аятоллы остались лишь фрагменты тела, которые пришлось посылать в Багдад на генетическую экспертизу. В Иране объявили трехдневный траур. Из Багдада на похороны аятоллы в Эн-Наджаф пешком отправились триста тысяч шиитов.
После его смерти духовным вождем шиитов стал престарелый аятолла Али аль-Систани. Но он иранец. А в Ираке голос крови сильнее религиозных убеждений.
Радикально настроенные шииты поддерживают молодого Муктаду ас-Садра. Это жестокий человек. Именно он приказал убить главного конкурента — лидера шиитов аль-Хои и пытался изгнать из страны аль-Систани.
В пользу ас-Садра его молодость и имя отца, которого по-прежнему почитают. Кроме того, он постоянно напоминает, что другие лидеры шиитов бежали из страны, они эмигранты, а он никогда не покидал Ирака, сидел в тюрьме при Саддаме, поэтому ближе к народу.
Американцы плохо просчитали, что станет происходит с Ираком, оказавшимся в состоянии свободы. Главная задача — завоевать сердца и умы. Но это всегда трудно дается, тем более что среди иракцев сильно было предубеждение в отношении американцев. Кроме того, после свержения Саддама ожидали немедленного улучшения жизни, а страна погрузилась в хаос. Прежняя жизнь развалилась, а иракцы утратили навык самоорганизации и ждут, что кто-то за них все наладит…
Действия террористов, неспособность американской администрации наладить жизнь в Ираке наводят на пессимистические мысли о будущем страны.
Обсуждаются только катастрофические сценарии. Между тем, по мнению востоковедов, распад Ирака по конфессионально-этническому признаку практически невозможен, потому что шииты, сунниты и курды давно перемешались. На создание независимого государства не пойдут сами курды, потому что их сразу же атакует Турция.
В администрации Буша ссылаются на опыт нацистской Германии и императорской Японии, которые после 1945 года изменили свой исторический путь. Оппоненты отвечают, что Ирак это не Германия и не Япония. Иракцы не готовы к демократии и не смогут воспользоваться плодами победы.
Возможно, это так. Но, во-первых, в 1945 году никто не решился бы сказать, что немцы и японцы уже готовы к демократии. Они еще долго находились под неусыпным контролем оккупационных войск.
Во-вторых, демократию им буквально навязали силой. Если бы после окончания Второй мировой войны немцев и японцев предоставили самим себе, можно с уверенностью сказать: ничего хорошего из этого бы не вышло.
Министр иностранных дел России Игорь Иванов в разгар иракской войны произнес красивую фразу:
— Мы — против экспорта демократии, как и против экспорта революции.
В определенном смысле демократия была экспортирована из Америки в западную часть Германии и уж совершенно точно — в Японию, которая до 1945 года была типичным авторитарным государством без демократических традиций, да еще довольно отсталым. Соединенные Штаты разработали для Японии и Западной Германии политическую, юридическую и экономическую модели, которые позволили этим странам достичь процветания.
В майские дни 1945 года Германия и Япония представляли собой груду развалин, и державы победительницы вывозили из поверженной Германии все ценное.
Немецкое и японское экономическое чудо представляется чем-то уникальным, неповторимым. Со стороны кажется, что немцы и японцы — прирожденные рыночники, торговцы, предприниматели и экономический успех дался им легко и просто. Но все это не так. Немцы и японцы тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.
Дискуссии о том, надо ли переходить к рынку, шли в Западной Германии долго и были ожесточенными. Очень многие немцы сопротивлялись введению рыночной экономики.
Но, может быть, причина немецкого и японского успеха — это щедрая американская помощь? Американские деньги сыграли роль топлива для локомотива экономики. Но локомотив немцы и японцы построили сами.
Немцы и японцы, конечно, трудолюбивые народы, но они не хотели работать просто так. Они начали вкалывать тогда, когда появился смысл работать и зарабатывать. Вот этому их научили американцы.
Захотят ли иракцы учиться, чтобы радикально изменить свою жизнь, — это другой вопрос. Возможно, исламская культура — в отличие от буддийских ценностей японцев или протестантско-католической этики немцев — неважная основа для экономического успеха.
Разница между иракцами и немцами состоит еще и в том, что в разгромленной Германии многие осознали свою вину: они сами отдали власть Гитлеру и соучаствовали в его преступлениях. Иракцы не хотят признавать, что сами привели себя к катастрофе. Напротив, они уверены, что пали жертвой американского заговора.
Так что Соединенные Штаты могут и не справиться с грандиозной задачей переустройства Ирака, но, во всяком случае, у иракцев появился шанс.
Они уже обрели то, чего не имели при Саддаме: верующие могут свободно посещать шиитские святыни, все иракцы имеют возможность свободно высказывать свое мнение, в том числе требовать ухода американских войск. Если у них ничего не получится, виноваты будут они сами.
Война в Ираке вновь поставила вопрос о миротворческих операциях. Допустимо ли применение силы для установления мира, уничтожения террористов или свержения диктатора?
В борьбе с террористами ответные удары бессмысленны. Принцип сдерживания не работает, потому что у террористов нет территории и собственного мирного населения, о безопасности которого они должны заботиться. А как же предотвратить такие угрозы? Превентивными ударами по странам, которые представляют угрозу.
Российские военные не раз предлагали нанести воздушные удары по Панкисскому ущелью, считая, что там расположены базы чеченских боевиков. Панкисское ущелье находится на территории другой страны — Грузии, но наши военные говорили, что борьба с терроризмом не знает границ. Новый начальник генерального штаба Юрий Балуевский предупредил, что Россия в случае необходимости нанесет превентивные удары по базам террористов, где бы они ни находились.
Такой же логикой руководствовались американские политики и военные, готовя операцию в Ираке.
Возражений против силового вмешательства множество.
Противники американской военной операции в Ираке чаще всего ссылались на юридически безукоризненный аргумент: только граждане Ирака вправе решать судьбу своей страны. Это верно. Но они были лишены этого права, именно потому что Саддам и такие, как он, узурпировали власть, не спрашивая народ. Выборы и референдумы в Ираке были чистой воды фикцией. Разве не обязано было мировое сообщество помочь попавшему в беду народу?
К сожалению, только военная операция предоставила иракцам впервые в их истории право самим определять свою судьбу.
Некоторые наши политики восприняли катастрофический для саддамовского режима исход войны как угрозу для себя. Поэтому и пошли разговоры: «Вчера американцы ударили по Милошевичу, сегодня — по Саддаму, кого они захотят убрать завтра?»
Это очень любопытная реакция: наши политики ставят себя в один ряд с Саддамом Хусейном.
Глава компартии России говорил о потерянных из-за войны миллиардах долларов. На самом деле наша страна потеряла деньги не из-за войны, а из-за союза с Саддамом. Он отказался возвращать долги задолго до войны и до введения санкций.
И советские руководители об этом прекрасно знали.
«В 1975 году, — пишет один из бывших руководителей разведки генерал-лейтенант Николай Сергеевич Леонов, — в информационно-аналитическом управлении разведки был подготовлен и представлен на доклад Андропову документ о перспективах нашей политики в „третьем мире“.
Стержневая мысль документа заключалась в том, что СССР не может позволить себе роскошь разбрасывать средства и усилия по безмерному пространству трех материков: Азии, Африки и Латинской Америки.
На Ближнем Востоке наша широкозахватная политика ведет к огромным затратам технических и денежных ресурсов, не давая и не суля в будущем ни политических, ни стратегических преимуществ. Мы напоминали о том, что ни Египет, ни Сирия, ни Ирак не собираются ни платить свои долги, ни выстраиваться в кильватерную колонну вслед за нами в мировом сообществе, ни представлять нам военно-стратегические возможности. Вся многолетняя игра вряд ли стоит свеч».
Никаких последствий доклад разведки не имел.
Саддам продолжал получать оружие. Он и не собирался отдавать восемь с лишним миллиардов, потому что понимал: Москва давала ему оружие не ради денег, это была политика, а не экономика. Он был недалек от истины.
Многие российские политики поддерживали Саддама Хусейна только потому, что он занимал антизападные, антиамериканские позиции. И был выгоден в большой геополитической игре. А то, что по его вине иракский народ вынужден был жить в состоянии войны, блокады, террора, иных российских политиков нисколько не беспокоило…
Война в Ираке вновь поставила вопрос: с кем должна быть Россия в меняющемся мире? С теми, кто потерпел историческую неудачу и неспособен устроить благополучную жизнь своим народам, или с теми, кто добился очевидного успеха и процветает? С государствами, которые живут от одного военного переворота до другого, которые стали базой для террористов и наркомафии? Или со странами, добившимися стабильности и высокого уровня жизни?
Нелюбовь к Америке, частично рождаемая откровенной завистью, не должна мешать пониманию национальных интересов России: экономический подъем, безопасность наших южных границ — все это требует партнерских и по возможности дружеских отношений с Соединенными Штатами.
Если Ирак перестал быть камнем преткновения в отношениях между Россией и Соединенными Штатами, то что же сейчас мешает сближению?
Российские руководители недовольны тем, как американские политики реагируют на политику Путина. Особенно не нравится то, что все оценки даются публично.
После выборов Буш решил заменить Колина Пауэлла на посту государственного секретаря Кондолизой Райс. Пожалуй, впервые практической политикой Соединенных Штатов будет ведать специалист по России.
Многие американские политики и дипломаты считали своим долгом в первую очередь помогать России, учитывая ее трудную судьбу. При Клинтоне, скажем, для России вообще был создан льготный режим.
Кондолиза Райс, афроамериканка, сделавшая фантастическую карьеру исключительно благодаря своему уму и трудолюбию, считает, что каждый — кузнец своего счастья. К тому же по своим политическим взглядам она принадлежит к республиканцам и считает, что помогают только инвалидам и обездоленным. Остальным нужно создать условия, чтобы они сами добились успеха. Эти представления она переносит и на межгосударственные отношения. Как и Буш, она вовсе не заинтересована в том, чтобы помочь российской экономике. Так что Кондолиза Райс в роли госсекретаря будет трудным партнером.
Готовность президента Путина помогать Бушу в борьбе против терроризма не создает российской власти иммунитета от критики.
Столкнулись два подхода. По мнению российской власти, угроза терроризма настолько велика, что борьба с ним важнее всего на свете, ради этого можно отказаться от гражданских прав и отступить от принципов демократии. Американцы видят ситуацию иначе: именно развитая демократия позволяет обеспечивать и высокий уровень жизни, и эффективную борьбу с терроризмом. Американцев невозможно убедить в том, что назначать губернаторов полезнее, чем их выбирать. Или что телевидение должно быть государственным.
Разговоры о том, что у нас свои традиции и вообще Россия еще не готова к полной демократи, кажутся оскорбительными для нашего народа. Выходит, американцы в конце восемнадцатого века, когда они приняли свою конституцию (и с тех пор ни разу не меняли), уже были готовы к полноценной демократии, а наши люди и в двадцать первом веке не созрели? Но это уже совсем другая история…